Инстинкт убийцы Слотер Карин

Глава 1

Уилл Трент смотрел в окно автомобиля, слушая, как его босс кричит в свой сотовый. Не то чтобы Аманда Вагнер действительно повышала голос, но звенящая в нем сталь вынуждала людей, разрыдавшись, бросать расследование. А это было немалым достижением, особенно с учетом того, что большинство ее подчиненных были мужчинами.

— Мы на перекрестке… — Она вытянула шею, пытаясь прочитать надпись на табличке. — Прадо и Семнадцатой. Возможно, вы могли бы найти информацию у себя в компьютере?

Она покачала головой. Ей явно не понравилось то, что она услышала.

— Может, стоит еще немного покружить по улицам, — попытался вмешаться Уилл. — Мы могли бы найти…

Аманда прикрыла глаза ладонью и прошипела в телефон:

— Сколько нам придется ждать, пока восстановится сервер?

Ответ вынудил ее тяжело вздохнуть.

Уилл кивнул на монитор, занимающий всю середину обшитой деревом приборной доски. В «лексусе» было больше примочек и наворотов, чем в шляпе клоуна.

— Разве у вас нет прибора спутниковой навигации?

Она опустила руку и задумалась над его вопросом, после чего принялась нажимать какие-то кнопки на приборной доске. Изображение на мониторе не изменилось, зато громче заработал кондиционер. Уилл усмехнулся, но тут же поперхнулся, потому что Аманда метнула в него угрожающий взгляд и предложила:

— Может, пока Кэролайн разыскивает карту, вы достанете из бардачка руководство для пользователя?

Уилл подергал защелку бардачка, но он был заперт. Он подумал, что это в принципе могло бы охарактеризовать его отношения с Амандой Вагнер. Она часто отправляла его туда, где все двери были заперты, и ожидала, что он каким-то образом сумеет преодолеть это препятствие. Уилл тоже любил интересные головоломки, но с ее стороны было бы мило хоть иногда вручать ему ключ.

Хотя, с другой стороны, Уилл никогда не умел обращаться за помощью, особенно к таким людям, как Аманда Вагнер, которая, как ему казалось, то и дело перечитывала список своих должников.

Он смотрел в окно, слушая, как она поносит свою секретаршу за то, что та не держит под рукой карту города. Уилл родился и вырос в Атланте, но в Энсли-Парке ему приходилось бывать нечасто. Он знал, что это один из самых старых и богатых районов города, где более сотни лет назад возвели свои завидные поместья юристы, врачи и банкиры, чтобы будущие юристы, врачи и банкиры могли жить так же, как и они, — в уютном и безопасном уединении посреди одного из самых опасных мегаполисов по эту сторону линии Мэйсона–Диксона. Единственным, что изменилось за эти годы, было то, что услуги чернокожих женщин, ухаживающих за белыми детьми, теперь оплачивались лучше.

Со своими резкими поворотами и развязками с односторонним движением, Энсли, казалось, был создан для того, чтобы приводить гостей в замешательство, если не для того, чтобы откровенно их отваживать. Улицы, по большей части, представляли собой широкие, обсаженные высокими деревьями проспекты с уютно расположившимися на холмах и взирающими на мир с безопасной дистанции домами. Повсюду были густые парки, пронизанные тропами и усеянные качелями и каруселями. Некоторые из садовых дорожек были все еще вымощены брусчаткой. Хотя в архитектурном отношении дома отличались друг от друга, чувствовалось нечто общее в их идеально выкрашенных фасадах и профессиональном дизайне лужаек перед ними. Наверное, это объяснялось тем, что даже недвижимость, нуждающаяся в ремонте, стоила здесь не меньше миллиона баксов. В отличие от его собственного района Понси-Хайленда, расположенного всего в шести милях отсюда, в Энсли не было домов, выкрашенных во все цвета радуги, и метадоновых клиник.

Уилл наблюдал за бегуном, остановившимся, чтобы немного потянуть мышцы, а заодно украдкой рассмотреть «лексус» Аманды. Согласно сообщению, прозвучавшему в выпуске новостей, в городе из-за смога было объявлено чрезвычайное положение. Людям не рекомендовалось без абсолютной необходимости вдыхать воздух за пределами своих жилищ. Судя по всему, в расчет этого никто особенно не принимал, несмотря на то что столбик термометра уже преодолел отметку в сто градусов. С тех пор как они въехали в Энсли-Парк, Уилл насчитал не меньше пяти бегунов. Почти все они были женщинами. Своими прокачанными на пилатесе телами и затянутыми в пружинистые хвостики волосами они отлично соответствовали стереотипу бойких идеальных мамаш.

«Лексус» был припаркован у подножия, похоже, одного из самых популярных здесь холмов. Улицу позади них окаймляли раскидистые дубы, отбрасывавшие густую тень на тротуары. Все бегуны замедляли шаг, чтобы разглядеть «лексус». В таких районах, как этот, долго сидеть в припаркованном у обочины автомобиле было просто невозможно. Кто-нибудь обязательно обратил бы внимание на неизвестных мужчину и женщину и вызвал полицию. И разумеется, в таких районах девушек-подростков никогда не насиловали и не убивали самым зверским образом и в их собственных домах.

Уилл покосился на Аманду, так сильно прижимавшую телефон к уху, что, казалось, пластиковый корпус вот-вот не выдержит и лопнет. Тем, кто никогда не слышал, как она говорит, или не работал с ней, или не сидел сколько-нибудь продолжительное время в одном автомобиле, она казалась привлекательной женщиной. Сейчас ей было уже за шестьдесят. Когда около десяти лет назад Уилл только начинал работать в Бюро расследований штата Джорджия, у Аманды было больше черных, чем седых волос, но за последние несколько месяцев все изменилось самым радикальным образом. Он не знал, объясняется ли это проблемами в ее личной жизни или нехваткой времени на визит к парикмахеру, но в последнее время она заметно сдала.

Аманда снова начала нажимать кнопки на приборной доске, явно пытаясь включить навигатор. Включилось радио, и она поспешно его выключила, но Уилл успел услышать несколько нот танцевального оркестра. Она что-то пробормотала себе под нос и нажала очередную кнопку, отчего окно Уилла поползло вниз. Он ощутил волну горячего воздуха, как будто кто-то распахнул духовку. В боковое зеркало он заметил на вершине холма очередного бегуна. Ветер едва заметно шевелил листья на ветвях кизила.

Аманде надоело терзать электронику.

— Это смешно, — проворчала она. — В нашем штате мы ведущий отдел расследований, но даже не можем найти это долбаное место преступления.

Уилл обернулся, до отказа натянув плечом ремень безопасности, и посмотрел наверх, туда, откуда приближался бегун.

— В чем дело? — спросила Аманда.

— Нам туда, — ответил он, указывая назад.

Ветви деревьев у них над головой сплелись, погрузив улицу в похожий на сумерки полумрак. В это время года, как обычно, стояла безветренная и удушающе жаркая погода. Уилл обратил внимание не на шорох листьев, а на отражающиеся от стволов деревьев синие огни полицейских мигалок.

Аманда издала очередной тяжелый вздох, завела машину и начала разворачиваться. Вдруг она без всякого предупреждения утопила в пол педаль тормоза и выбросила перед Уиллом руку, словно пытаясь помешать ему вылететь через ветровое стекло. Мимо, яростно сигналя, промчался большой белый фургон. Водитель потрясал кулаком и явно осыпал их ругательствами.

— Пятый канал, — произнес Уилл, узнав красующийся на боку фургона логотип местной новостной телестанции.

— Они опаздывают почти так же, как и мы, — заметила Аманда, следуя за фургоном вверх по холму.

Она повернула направо, и вскоре они увидели одинокую патрульную полицейскую машину, заблокировавшую следующий поворот налево. Тут уже успела собраться небольшая группа репортеров, представляющих все местные станции, а также канал Си-эн-эн, центральная штаб-квартира которого располагалась в нескольких милях отсюда. История о женщине, задушившей мужчину, который убил ее дочь, стала бы сенсацией в любой части мира, но тот факт, что погибшая девушка была белой, а ее семья богатой и к тому же одной из самых влиятельных в городе, придавал трагедии неправдоподобный и почти скандальный оттенок. Где-то в Нью-Йорке уже пускал слюнки в свой «Блэкберри» руководитель канала «Лайф тайм муви».[1]

Аманда выхватила из кармана свой жетон и, проезжая мимо, показала его полицейскому, охранявшему кордон. Впереди виднелись еще несколько патрульных машин и пара карет скорой помощи. Их двери были открыты, но каталки пустовали. Парамедики курили, стоя рядом с автомобилями. Припаркованный перед домом темно-зеленый БМВ-Х5 в окружении спецавтомобилей выглядел совершенно неуместно. Тем не менее гигантский внедорожник заставил Уилла осознать, что он не видит фургона коронера. Он не удивился бы, узнав, что судмедэксперт тоже заблудился. Энсли не относился к числу районов, часто посещаемых людьми, которые жили на зарплату государственного служащего.

Аманда начала сдавать назад, чтобы припарковаться между двумя патрульными машинами. Она нажала на педаль газа, и тут же раздался сигнал парковочного датчика.

— И не зевайте, Уилл. Мы не будем заниматься этим делом, если нам не передадут бразды правления.

С тех пор как они вышли из здания муниципалитета, Уилл уже как минимум дважды слышал вариации этого заявления. Дедушка погибшей девушки, Хойт Бентли, был миллиардером, занимался промышленным строительством и за долгие годы успел нажить немало врагов. В зависимости от того, кто отзывался о нем, Бентли выглядел либо столпом общества, либо аферистом-выскочкой, сумевшим сколотить состояние и предпочитавшим действовать закулисно, загребая жар чужими руками и не пачкая своих собственных. Какая бы версия событий ни была истинной, карманы у него были достаточно глубокими, что позволило ему приобрести немало друзей из числа политиков. Хватило одного телефонного звонка Бентли губернатору, чтобы тот тут же связался с директором Бюро расследований Джорджии, который в свою очередь предписал Аманде разобраться с этим убийством.

Если Аманда заметит малейшие признаки того, что тут действовал профессиональный убийца, или того, что преступление выходит за рамки обычного изнасилования и неудавшейся кражи со взломом, она отнимет это дело у полицейского департамента Атланты быстрее, чем малыш выдергивает из рук приятеля свою любимую игрушку. Но если это окажется случайной трагедией, каких в большом городе ежедневно происходит немало, она свалит все формальности на Уилла, а сама умчится на своей крутой тачке обратно в город.

Аманда снова включила двигатель и поползла дальше. По мере того как она приближалась к патрульной машине, датчики пищали все яростнее.

— Если окажется, что нашелся кто-то достаточно безумный, чтобы согласиться убить внучку Бентли, это дело выйдет на принципиально новый уровень.

Она произнесла это чуть ли не с надеждой в голосе. Уилл понимал ее волнение: раскрытие подобного преступления могло стать для Аманды очередным серьезным достижением. Он надеялся, что сам никогда не дойдет до того, чтобы рассматривать смерть девочки-подростка как средство для продвижения по карьерной лестнице. Вдобавок он не был уверен, как следует относиться к погибшему мужчине. Да, он был убийцей. Но одновременно и жертвой. Впрочем, с учетом законов Джорджии, предусматривающих высшую меру наказания за особо тяжкие преступления, какая, в сущности, разница, задушили его здесь, в Энсли-Парке, или сделали бы ему смертельную инъекцию в тюрьме, предварительно пристегнув к каталке?

Уилл распахнул дверь прежде, чем Аманда окончательно остановила машину. Горячий воздух остановил его мощным ударом, и несколько секунд его легкие отчаянно напрягались, пытаясь сделать вдох. Тут же на него навалилась влажность. Возможно, именно так чувствуют себя туберкулезные больные? Тем не менее он надел пиджак, чтобы скрыть пристегнутую сзади к ремню кобуру пистолета. И уже не в первый раз задался вопросом, насколько нормальным можно считать человека, в разгар августовской жары напяливающего на себя костюм-тройку. Аманду жара, похоже, нисколько не смутила.

В самом начале подъездной дорожки стояла группа полицейских в форме. Они наблюдали за идущими через улицу Амандой и Уиллом, и по их глазам Уилл понял, что они его узнали. Аманда тоже это поняла.

— Думаю, мне не стоит напоминать, что в полицейском департаменте Атланты вы в настоящий момент не самая популярная личность, — предостерегла она Уилла.

— Я в курсе, — кивнул Уилл.

Когда они проходили мимо полицейских, один из копов демонстративно сплюнул на землю. Другой ограничился таким деликатным жестом, как поднятый средний палец. Уилл натянул на физиономию улыбку и поприветствовал полицейских поднятыми большими пальцами рук, давая понять, что он на них зла не держит.

Нынешний мэр Атланты, едва вступив в должность, поклялся искоренить коррупцию, которая при его предшественнике расцвела буйным цветом. На протяжении нескольких последних лет он работал в тесном сотрудничестве с Бюро расследований Джорджии, стремясь завести дела на самых серьезных нарушителей закона. Аманда любезно предложила ему заслать в волчье логово Уилла. Полгода назад он закончил расследование, в результате которого шестеро полицейских Атланты были уволены, а одного из самых высокопоставленных офицеров раньше срока отправили на пенсию. Все дела были весьма обоснованными: полицейские неплохо зарабатывали во время облав на наркоторговцев. Тем не менее никто не любит, когда посторонние копаются в их грязном белье, так что в ходе этого расследования обзавестись друзьями Уиллу не удалось.

Для Аманды та история закончилась повышением. Уилл стал изгоем.

— Говнюк, — услышал он за спиной свистящий шепот, но попытался проигнорировать оскорбление, сосредоточившись на ожидавшем его деле.

Они с Амандой шли по извилистой дорожке, быстро приближаясь к дому. Двор полыхал экзотическими цветами, назвать которые Уиллу было чрезвычайно трудно. Дом оказался огромным. Массивные колонны поддерживали балкон второго этажа. К входной двери вела плавно изгибающаяся гранитная лестница. Если не считать угрюмых полицейских, омрачающих этот прекрасный пейзаж, поместье производило сильное впечатление.

— Трент! — услышал он чей-то голос и, подняв голову, увидел спускающегося по лестнице агента сыскной полиции Лео Доннелли. Лео был низеньким человечком, как минимум, на целый фут ниже шести футов трех дюймов Уилла. С тех пор как они в последний раз работали вместе, его походка стала шаркающей, и он все больше напоминал лейтенанта Коломбо. Но сейчас он был похож на взволнованную обезьянку. — Какого хрена ты тут делаешь?

Уилл кивнул на репортеров, предлагая Лео самое правдоподобное объяснение. Все знали, что Бюро расследований Джорджии ради того, чтобы попасть в вечерний выпуск новостей, способно утопить младенца в Чаттахучи.

— Это мой босс, доктор Вагнер, — представил он агенту Аманду.

— Привет! — Лео кивнул Аманде и тут же снова обернулся к Уиллу. — Как поживает Энджи?

— Мы помолвлены. — Уилл чувствовал, как сверлит его холодным взглядом Аманда, и попытался сменить тему разговора, кивнув в сторону распахнутой входной двери. — Что здесь у нас такое?

— Лично тебя, дружище, тут ожидает ненависть. Много ненависти. — Он вытащил сигарету и закурил. — Будь начеку.

— Мать все еще в доме? — перебила его Аманда.

— Первая дверь налево, — ответил Лео. — Сейчас с ней мой напарник.

— Прошу прощения, джентльмены.

Она отмахнулась от Лео, как от прислуги. Взгляд, доставшийся Уиллу, был не намного доброжелательнее.

Глядя, как Аманда поднимается по лестнице, Лео выдохнул струю дыма.

— Рядом с ней можно заледенеть, ты не находишь? — обернулся он к Уиллу. — Напоминает сухой лед.

Уилл автоматически вступился за Аманду. Точно так же, как обычно вступаются за бесполезного дядюшку или гулящую сестренку, если на них нападает кто-то не являющийся членом семьи.

— Аманда — один из лучших копов, с которыми мне приходилось работать.

Лео оценивающе прищурился.

— Как для старушки, у нее отличная задница.

Уилл вспомнил, как в машине Аманда выбросила перед ним руку, решив, что сейчас в них врежется фургон газетчиков. Это был самый материнский жест, который он когда-либо видел в ее исполнении.

— Наверное, в постели с ней непросто, — неожиданно заявил Лео.

Уилл вытеснил возникший образ из своего сознания, пытаясь не содрогнуться от ужаса.

— Как твои дела? — меняя тему, поинтересовался он.

— Из-за простаты подтекаю, как долбаное сито. Не трахался уже месяца два. Да еще и кашель никак не проходит. — Он покашлял, словно стремясь подтвердить обоснованность своих жалоб, и вытряхнул из пачки очередную сигарету. — А ты как?

Уилл расправил плечи.

— Грех жаловаться.

— Как можно жаловаться, когда дома тебя ждет Энджи Поласки!

Похотливый смешок Лео продемонстрировал Уиллу, как может звучать смех страдающего астмой растлителя малолетних, выкуривающего три пачки сигарет в день. Энджи пятнадцать лет отработала в полиции нравов, прежде чем уволиться по болезни. У Лео сложилось впечатление, что она шлюха, на основании лишь того, что она соответствующим образом одевалась, хотя этого требовала специфика ее работы. А может, дело было в количестве самых разных мужчин, с которыми она успела за эти годы переспать.

— Я передам ей от тебя привет, — кивнул Уилл.

— Не забудь. — Лео, запрокинув голову, пристально посмотрел на него и сделал глубокую затяжку. — Что ты на самом деле здесь делаешь?

Уилл попытался уклониться от прямого ответа, зная, что Лео придет в ярость, если порученное ему расследование уведут у него прямо из-под носа.

— У Бентли обширные связи.

Лео вопросительно приподнял брови. Несмотря на помятый костюм и покатый, как у пещерного человека, лоб, он уже достаточно давно работал в полиции, чтобы хорошо понимать, когда кто-то не желает отвечать на поставленный вопрос.

— Вас вызвал сюда Бентли?

— Бюро расследований может вмешиваться в дело, только если его приглашает сделать это местная полиция или правительство.

Лео фыркнул, выдув из ноздрей клубы дыма.

— Ты забыл о похищениях.

— И бинго, — добавил Уилл.

В Бюро расследований Джорджии имелось подразделение, обследовавшее бинго-салоны штата. Эта работа доставалась тем, кто умудрялся впасть в немилость у начальства. Два года назад Аманда сослала Уилла в горы на севере Джорджии, где он проводил время, арестовывая торговцев метамфетамином и размышляя о превратностях судьбы, настигающей тех, кто осмеливается перечить своим непосредственным начальникам. Он не сомневался, что, позволь он себе разозлить ее еще разок, его ожидает перевод в команду любителей бинго.

Уилл указал на дом.

— Что здесь стряслось?

— Обычная история, — пожал плечами Лео. Он в последний раз затянулся сигаретой и затушил окурок о подошву. — Мамочка, наигравшись в теннис, возвращается домой. Дверь открыта. — Он положил окурок в карман пиджака и следом за Уиллом вошел в дом. — Она поднимается наверх и видит свою изнасилованную и убитую дочь. — Он указал на изгибающуюся у них над головами лестницу. — Убийца все еще здесь. Он нацеливается на мамочку, которая, кстати, чрезвычайно сексапильна. Начинается драка, которая — сюрприз! — заканчивается его смертью.

Уилл разглядывал величественный вход. Двери оказались двойными. Одна половина была зафиксирована, а вторая стояла открытой. Разбитое боковое окно находилось на достаточном расстоянии от ручки двери. Чтобы до нее дотянуться, необходимо было иметь длинные руки.

— Домашние животные? — поинтересовался он.

— Имеется желтый лабрадор. Ему лет триста, и, если верить матери, он глухой как пень. Все это время он находился во дворе за домом. Скорее всего, спал и ничего не слышал.

— Сколько лет было девушке?

— Семнадцать.

Это слово эхом разнеслось по вымощенному плиткой холлу, где запах лавандового освежителя воздуха и потно-никотиновое зловоние, исходящее от Лео, конкурировали с металлическим привкусом насильственной смерти. У подножия лестницы находился источник самого доминирующего из всех запахов. Мужчина лежал на спине, подняв руки с повернутыми вверх ладонями к голове, словно умоляя о пощаде. В нескольких футах от него на усыпанном осколками стекла полу валялся средних размеров кухонный нож с деревянной рукоятью и зазубренным лезвием. Его черные джинсы выглядели засаленными, на коже шеи вздулись красные кровоподтеки удушения. Из-за скудных усиков под носом верхняя губа казалась грязной. Скулы были усеяны воспаленными угрями. Одна кроссовка развязалась, шнурки одеревенели от засохшей крови. На футболке убийцы была изображена танцующая вишня с кокетливо наклоненным в сторону черенком, показавшаяся Уиллу невероятно нелепой в этой трагической ситуации. Футболка была темно-красной, поэтому было трудно сказать, что представляют собой покрывающие ее темные пятна — кровь, пот, мочу или комбинацию всех этих трех жидкостей.

Уилл проследил за взглядом убитого и увидел висящую на потолке холла люстру. Стеклянные сосульки еле слышно позвякивали, покачиваясь в искусственном воздушном потоке, образуемом системой кондиционирования. На стенах вестибюля плясали белые пятна света от солнечных лучей, проникающих в окно над дверью.

— Его уже идентифицировали? — поинтересовался Уилл.

— Похоже, в заднем кармане джинсов у него имеется бумажник, но трогать его нельзя. Я не позволю переворачивать тело, пока сюда не подъедет Пит. — Он имел в виду Пита Хансона, главного городского судмедэксперта. — Преступник выглядит довольно молодо, согласен?

— Угу, — промычал Уилл, размышляя над тем, что преступник, похоже, был слишком молод, чтобы покупать спиртные напитки.

Аманду взволновала перспектива убийства по заказу. Если только враги Хойта Бентли не располагали первоклассной командой наемников из числа студентов, связи между этим парнем и дедом погибшей Уилл не видел.

— Может, бытовой конфликт?

Лео снова пожал плечами, и Уилл подумал, что в его исполнении этот жест скорее напоминает нервный тик.

— Я тоже так решил. Бойфренд теряет самообладание и убивает подружку. Тут появляется мамочка, и он в панике бросается на нее. Проблема заключается в том, что Кампано клянется, что никогда прежде его не видела.

— Кампано? — эхом повторил Уилл, чувствуя, как от звука этого имени все внутри него словно завязалось в узел.

— Абигайль Кампано. Так зовут мать девочки. — Лео вгляделся в лицо Уилла. — Ты ее знаешь?

— Нет. — Уилл опустил голову и снова посмотрел на тело, надеясь, что голос его не выдаст. — Я думал, речь идет о семействе Бентли.

— Так зовут ее отца. Но она замужем за Полом Кампано. Ему принадлежит целая куча дилерских центров по торговле автомобилями. Ты ведь слушаешь рекламу? В Кампано мы никогда не говорим «нет».

— Где он?

Зазвонил сотовый телефон Лео, и следователь выдернул его из закрепленного на ремне чехла.

— Должен скоро быть здесь. Когда это случилось, он разговаривал с женой по телефону. Именно он вызвал девять-один-один.

Уилл откашлялся в попытке вернуть себе нормальный голос.

— Будет интересно узнать, что он слышал.

— Ты так думаешь?

Лео еще раз всмотрелся в лицо Уилла и, открыв мобильный, произнес:

— Доннелли.

Прижимая к уху телефон, он вышел за дверь, и Уилл осмотрел вестибюль, особое внимание уделив мертвому телу и разбитому стеклу. Здесь явно состоялась настоящая битва. Пол был измазан кровью. На кремовом кафеле остались размазанные вафельные отпечатки подошв двух разных пар кроссовок. Хрупкий, старинного вида столик упал на бок. Рядом со столиком лежали осколки стеклянной вазы. Тут же валялся разбитый мобильный телефон, выглядевший так, словно на него наступили. Весь вестибюль, подобно конфетти, усеивали конверты. Учиненный здесь хаос довершало содержимое перевернутой дамской сумочки.

У дальней стены на полу совершенно прямо стояла лампа, как будто ее там кто-то поставил, — не считая того, что основание треснуло, а абажур накренился. Уилл спрашивал себя: кто-то ее там поставил или лампа вопреки всем законам встала так, свалившись со стола? Ему также хотелось знать, заметил ли кто-нибудь кровавый отпечаток босой ноги возле этой лампы.

Он проследил взглядом за изгибами лестницы, заметив две пары кровавых следов от кроссовок, ведущих вниз по ступеням. Босых отпечатков там не было. На стене напротив перил остались царапины и борозды. Это указывало на то, что как минимум один человек скатился по ней. Падение, видимо, было жестоким. Абигайль Кампано знала, что спасает свою жизнь. И мертвый парень у подножия лестницы легковесом не выглядел. Под красной футболкой отчетливо вырисовывались рельефные мышцы. Наверное, даже испуская дух, он был шокирован тем, что его одолела хрупкая женщина.

Уилл мысленно набросал план помещения, пытаясь сориентироваться. Длинный коридор под лестницей вел в заднюю часть дома, где, по всей видимости, находились кухня и гостиная. Прямо у входа были двери, ведущие в две отдельные комнаты. Изначально они, наверное, представляли собой небольшие гостиные и предназначались для того, чтобы мужчины могли уединиться и провести время отдельно от женщин. Дверь-купе скрывала от его взгляда одну комнату, но вторая, похоже использовавшаяся как библиотека, была открыта. Обшитые темными деревянными панелями стены, по большей части, скрывались за книжными полками. В глубоком камине были сложены дрова. Мебель была тяжелой, скорее всего дубовой. На открытом пространстве посреди комнаты доминировали два больших кожаных кресла. Уилл предположил, что вторая комната являла собой противоположность первой, а значит, должна была иметь белые или кремовые стены и менее массивную мебель.

Второй этаж, скорее всего, имел типичную для этих старых домов планировку: пять или шесть спален, соединенных длинным коридором в форме буквы Т с традиционной лестницей для слуг, ведущей в кухню, в дальнем конце. Судя по другим домам этого района, во дворе должна была находиться конюшня, переоборудованная в гараж, с квартирой на втором этаже. Чтобы подготовить отчет, все это придется измерять и составлять подробные планы. Уилла порадовало, что эта задача не досталась ему.

Он также был доволен, что ему не придется искать объяснение тому, что единственный кровавый отпечаток босой ноги в вестибюле вел наверх, а не к входной двери.

Лео вернулся в дом. Было видно, что телефонный звонок вызвал у него сильное раздражение.

— Как будто недостаточно того, что ко мне без конца лезут в жопу из-за этой простаты! — Он обвел рукой вестибюль. — Ты уже решил для меня эту задачку?

— Чей это зеленый БМВ на улице? — вместо ответа спросил Уилл.

— Матери.

— Как насчет девушки? У нее была машина?

— Хочешь верь, хочешь нет, но она водила черный «Бимер-325». Кабриолет. Родители забрали его, когда ее успеваемость начала ухудшаться. — Он кивнул на дом на другой стороне улицы. — Ее сдала любопытная соседка, увидевшая машину перед домом во время уроков в школе.

— А сегодня соседка что-нибудь видела?

— Она еще старше собаки, так что особо рассчитывать на нее не приходится. — Лео передернул плечами и добавил: — Но мы уже послали туда своего человека, чтобы он подробно ее расспросил.

— Мать уверена в том, что не знает убийцу?

— Абсолютно. Когда она немного успокоилась, я попросил ее еще раз на него взглянуть. Говорит, что никогда в жизни его не видела.

Уилл оглянулся на мертвое тело. Все как будто сходилось, но понять, что здесь произошло, пока не удавалось.

— Как он сюда добрался?

— Понятия не имею. Он мог приехать на автобусе, а потом прийти пешком с Пичтри-стрит.

Пичтри, одна из самых оживленных улиц Атланты, находилась менее чем в десяти минутах ходьбы от дома. Автобусы и поезда метро доставляли в расположенные на этой улице офисные здания и магазины тысячи людей. Уиллу приходилось слышать о том, что преступники совершают и более безумные вещи, чем выбирать время убийства в зависимости от расписания автобуса, но это объяснение его почему-то не устраивало. Это была Атланта, где общественным транспортом пользовались лишь самые бедные или помешанные на экологии. Парень на полу был ухоженным молодым человеком в джинсах не меньше чем за три сотни баксов и кроссовках «Найк» за двести баксов. Либо у него была машина, либо он жил где-то поблизости.

— Наши люди осматривают улицы в поисках бесхозного автомобиля, — сообщил Лео.

— Ты приехал сюда первым?

Лео помедлил с ответом, давая Уиллу понять, что делает ему большое одолжение.

— Я был первым из копов. И точка! — наконец заявил он. — Девять-один-один явились сюда около двенадцати тридцати. В это время я заканчивал ланч в бутербродной на Четырнадцатой улице. Я приехал сюда, может, за две секунды до появления патрульной машины. Мы осмотрели дом, убедились, что здесь больше никого нет, а потом я приказал всем выметаться к чертовой матери.

Четырнадцатая улица находилась в меньше чем пяти минутах езды от дома. То, что первым на вызов откликнулся офицер, способный оградить место преступления от вторжения посторонних, было большой удачей.

— Ты стал первым, кто побеседовал с матерью?