Сокровище с неба Суслин Дмитрий

– Здорово! – восхитились Таня и Наташа.

– Да, но пока мы доберемся до дома, столько времени потеряем, – тут же мрачно заметил Никита.

– Это точно, – усмехнулся Лешка. – И так бы обязательно случилось, если бы меня не было с вами. Я сейчас узнаю адрес в течение нескольких минут.

Катя посмотрела на брата с восхищением:

– Как ты это сделаешь?

– Легко! Просто позвоню одному приятелю, у которого есть в компьютере точно такой же телефонный справочник, и попрошу узнать для меня адрес.

Теперь на Лешку посмотрела с восхищением и Наташа Воронцова. А глядя на нее, восхитилась и Таня.

Лешка достал мобильник, набрал номер, затем стал разговаривать с каким-то Степаном и попросил его узнать адрес абонента с номером три шестерки, три пятерки.

– Сейчас узнает, – сказал он, убирая мобильный телефон. – Не успеем мы дойти до остановки, как адрес уже будет у нас в кармане.

Так оно и оказалось. Через минуту неизвестный Степан позвонил Васильеву и назвал адрес.

– Улица Гагарина, – сообщил Лешка Юре, который тут же записал все в блокнот, – дом десять, квартира пятнадцать.

– Отлично! – сказал Юра, убирая блокнот. – Очень оперативно сработано. Молодец, Алексей!

Остальные тоже посмотрели на Лешку с одобрением.

– Так, теперь давайте, обсудим план действий, – сказал Юра.

– А чего тут обсуждать? – удивился Лешка. – Сейчас идем по этому адресу и ищем этого самого голубятника Евгения. Если его не находим, то разговариваем с его старой матерью. А дальше начинаем его поиски. Находим, спасаем. Вот и все дела.

– Примерно так и будем действовать, – согласился Юра. – Но введем в поиски некоторое разнообразие.

Ребята были удивлены.

– Что это значит? – спросил Лешка.

– Это значит, что мы разделимся на оперативно-поисковые группы, каждая из которых будет выполнять свою задачу.

– А всем вместе нельзя? – испуганно спросил Никита. Он не очень-то хотел отделяться от коллектива и действовать в малой группе.

– Анна Мартыновна женщина очень старая, – объяснил Цветков, – она может испугаться, если мы такой толпой вдруг завалим к ней и начнем приставать с расспросами о сыне. Так что будет лучше, если к ней пойдут только Наташа и Таня и поговорят с ней по-женски, культурно, интеллигентно.

– А что будут делать остальные? – спросил Лешка. – Ждать около дома?

– Ни в коем случае! Мы не можем так нерационально расходовать данное нам время. Мы идем ко мне домой, и вы с Никитой продолжаете готовиться к экзамену по геометрии.

– А ты, что будешь делать ты?

– Я буду изучать найденную нами тетрадь, – с этими словами Юра вынул тетрадь из-за пазухи и быстро ее пролистал. Видно было, что ему не терпится ею заняться.

– Все будут что-то делать? – возмутилась Катя. – Все кроме меня! А что буду делать я? Можно я с девочками пойду к старушке?

– Тебе поручается самая важная задача, – спокойно ответил Юра. – Даже две.

У девочки тут же загорелись глаза:

– Какие?

– Ты будешь хранить эту тетрадь в своей сумочке, это раз, и ты также будешь следить за братом и контролировать, как он занимается, и главное, не давать ему отвлекаться. Это очень трудная задача. Справишься?

Катя сразу встала по стойке «смирно», как ее учили в туристическом кружке.

– Все сделаю! – отрапортовала она и гордо посмотрела на брата. – Я не дам им отвлекаться и тетрадь буду хранить, как зеницу ока.

С этими словами счастливая Катя положила тетрадь в свою сумочку, туда, где у нее лежали диски с мультфильмами.

– Все согласны? – спросил Юра.

– Конечно, согласны! – радостно отозвались Наташа и Таня. – Великолепный план!

А Никита и Лешка лишь вздохнули.

– Только, Юра, объясни нам, пожалуйста, что мы должны делать, – попросила Таня. – Мы ведь не такие умные, как ты.

– Ваша задача, по вышеуказанному адресу найти Анну Мартыновну или ее сына. Скорее всего, сына вы не найдете, потому что он явно не дома. Но если вдруг, вопреки нашим предположениям, он окажется дома, узнайте, не ждет ли он голубя с почтой. Если выяснится, что ждет, тогда направляйте его ко мне. Но этот вариант маловероятен. Скорее всего вам придется говорить с его матерью. Внимательно слушайте все, что она вам расскажет. Историю про голубя ей не рассказывайте. Человек старый, может напугаться. Придерживайтесь нашей версии про проектную деятельность, и постарайтесь разузнать побольше о Евгении, его окружении, а главное, вскользь, попробуйте выяснить, не было ли в их семье математиков.

– Ясно, – сказала Наташа. – Мы все сделаем.

– Все выполним, – подтвердила Таня.

Девочки были очень довольны, что именно им выпала такая важная миссия.

Так что дружная компания разделилась на две группы, каждая из которых прямо со двора отправилась по своим делам. И никто ребят не видел, как внимательно им вслед смотрит мотоциклист. А как только шестеро сыщиков скрылись за углом дома, он соскочил с мотоцикла и бросился в тот самый подъезда, из которого они вышли.

загадочного происшествия.

До улицы Гагарина Таня и Наташа добрались без происшествий. Ничего интересного с ними не произошло, если не считать того, что, выйдя из троллейбуса, на котором они добирались, они выпили по стакану кваса и купили себе по порции пломбира. Поедая мороженое, они прошли от остановки сотню метров, как Таня воскликнула:

– А вон тот дом, который нам нужен! Номер десять.

Девочки ускорили шаг, и через несколько минут вошли во двор десятого дома. Это были самая обыкновенная панельная пятиэтажка и самый обыкновенный двор. Очень зеленый, с детской площадкой и неизменными припаркованными автомобилями.

– Смотри, – тут же сказала Наташа, указывая на небольшой серебристый гараж, стоявший в глубине двора среди высоких раскидистых рябин. – Это же голубятня. Наверняка она принадлежит нашему Евгению. И голуби там тоже есть. Белые!

– Какая квартира нам нужна? – спросила Таня, заглядывая в блокнот, который ей вручил Юра Цветков. – Пятнадцатая. Это в первом подъезде.

Девочки зашли в первый подъезд, поднялись на пятый этаж и некоторое время стояли и глядели друг на друга. Не так-то просто, начать общение с совершенно незнакомым человеком. Потом Таня глубоко вздохнула и позвонила в дверь пятнадцатой квартиры. Ответа никакого не было. Тогда Таня позвонила еще раз и звонила до тех пор, пока наконец за дверью не послышались тяжелые шаркающие шаги. Таня сразу же перестала звонить.

Дверь открылась, и в ней показалась сгорбленная старушка. Очень старая и очень печальная. В глазах у нее были боль и слезы. Девочкам тут же стало очень не по себе.

– Вы кто? – спросила женщина.

Таня сразу же стушевалась, тогда вперед вышла Наташа и громко и внятно, потому что со старыми людьми так и надо разговаривать, спросила:

– Вы Анна Мартыновна?

– Да, это я.

– Мы из второй гимназии, – сказала Наташа, стараясь подражать Юре Цветкову, – меня зовут Наташа. Мы к вам по делу. У нас проект по старым улицам города. Нам нужно…

– Ой, как хорошо, что кто-то пришел! – перебив ее, воскликнула Анна Мартыновна. – А то одни наши соседи на юг уехали, другие ремонт затеяли, да и переселились в другую квартиру, в эту теперь ни ногой, вниз спускаться я боюсь и никого найти не могу. А у меня такое горе! Такое горе! Проходите, деточки.

И она пропустила Наташу и Таню в квартиру.

– Ох, у меня такое горе! Такое горе! – восклицала старая женщина. – Может, вы мне поможете?

– Что у вас произошло? – тут же, забыв про всякую проектную деятельность, спросили Наташа и Таня. – Мы вам поможем, бабушка!

– Помогите! Помогите!

– Расскажите, что случилось?

– Сын у меня пропал. Уже третий день не приходит. А я тут вся извелась! Прямо места себе не нахожу.

– А вы в милицию не звонили? – спросила Наташа.

– Так я же не могу позвонить. Там кнопки, я их не вижу, зрение у меня плохое уже, и пальцем в них не попадаю. Руки у меня дрожат. Помогите, мне деточки! Ради Бога!

И старушка заплакала.

– Да-да, конечно, мы вам поможем! – тут же сказала Наташа. – Где у вас тут телефон?

– Вон, на кухне на столе стоит. Проходите.

Наташа и Таня в сопровождении Анны Мартыновны прошли на кухню. Здесь на подоконнике стоял белый телефонный аппарат.

– Может, сначала Юре позвоним и посоветуемся с ним? – спросила Таня Наташу.

– Нет, – ответила та, – сначала позвоним в милицию, это успокоит бабушку, а потом уже Юре и спросим, что нам делать дальше. Как ваша фамилия, бабушка?

– Иванова я, – ответила Анна Мартыновна.

– А как зовут вашего сына?

– Евгений Сергеевич. Тоже Иванов.

И Наташа набрала ноль-два.

– Алло, это милиция? – спросила Наташа. – Я говорю из пятнадцатой квартиры, дом десять по улице Гагарина. Я нахожусь в квартире у Ивановой Анной Мартыновны. Она очень старая и сама позвонить не может. Она говорит, что у нее пропал сын. Евгений Иванов. Что? – Наташа посмотрела на Таню и старушку. – Говорят, что сейчас соединят с участковым. Алло! Здравствуйте! – И Наташа повторила все то же самое, что говорила только что. Затем она некоторое время слушала, и глаза у нее стали растерянные. – Но она плачет.

И положила трубку.

– Странный участковый, – сказала она. – Говорит, что Евгений Иванов постоянно пропадает из дома, а потом возвращается, и волноваться нечего. Это правда, Анна Мартыновна? Ваш сын часто уходит надолго?

После звонка в милицию старуха как-то сразу успокоилась и перестала плакать.

– Бывает, бывает, – согласилась она. – Шалопай, он великий, сынок мой Женечка.

– Так что же вы тогда плачете?

– А как же мне не плакать? Я ведь мать. Переживаю. И хлеба в доме нет ни крошки, ни молока, ни яиц. Я уже с утра ничего не ела. Думаете, легко?

– Давайте мы вам в магазин сходим и все что надо принесем! – тут же вмешалась в разговор Таня. Как только она поняла, что кто-то нуждается в ее заботе, сразу же оживилась, и с нее сошел весь испуг.

– Ой, сходите, милые! Сходите! – обрадовалась Анна Мартыновна. – Вот я вам сейчас денег дам. У меня на столе они лежат. Возьмите, сколько нужно сами.

– Наташа, ты давай, разговаривай, – сказала Таня, – узнай, что надо, а я в магазин.

И Таня, взяв деньги и большую старомодную сумку для продуктов, убежала. Наташа осталась одна. Она задумалась, какой бы вопрос задать. И растерялась, потому что совершенно не знала, что спрашивать.

– И почему Юра не пошел с нами? – вздохнула она.

Но тут старушка заговорила сама:

– Три дня одна сижу, как пес в конуре. Сердце за сына изболелось.

– Он обязательно вернется, – Наташа стала успокаивать женщину. – Вы мне лучше про него что-нибудь расскажите.

– А что рассказывать? – вздохнула Анна Мартыновна. – Рассказывать нечего. Последний он у меня из детей остался. Последний из пяти. Остальных уже всех бог прибрал. Неужели и пятого он у меня тоже забрал?

И она снова начала плакать и причитать. У девочки сердце сжалось от жалости.

– Не плачьте так, Анна Мартыновна. А хотите мы вам его сами разыщем без милиции? У меня одноклассник есть, его зовут Юра. Юра Цветков, он такой умный, такой умный, прямо настоящий сыщик. Он вашего сына в один миг разыщет.

– Ой, деточки, поищите, поищите его, – обрадовалась старушка. – А то ведь я одна без него пропаду. Что я одна сделать смогу?

– Скажите, когда вы видели его в последний раз, – попросила Наташа. – Какой это был день? Что в тот день происходило?

Женщина задумалась, стала что-то высчитывать на пальцах и шептать губами, потом ответила:

– Да день, как день. Я и не помню. Какой день? Может вторник, а может среда. А сегодня, у нас какой день?

– Вторник.

– А может, тогда и в субботу это было. После обеда он ушел. Мы поели суп с грибами, Женя сам его сварил, он у меня очень хорошо готовит, вкусно. Поел, побрился и ушел. Я как раз телевизор смотрела, там оперу показывали мою любимую «Кармен».

– Вот видите, как вы все хорошо помните, – обрадовалась Наташа и чиркнула для себя в блокноте: «Ушел после обеда, опера «Кармен». – А правда, что ваш сын голубей разводит?

– Разводит. Еще как разводит. Это правда! Как ему десять лет исполнилось, так он и разводит. Пятьдесят лет уже. Очень он голубей любит. У него лучшая голубятня в городе. Да что там говорить, к нему из самой Москвы любители голубей приезжают за советом. Он ведь и на голубиных выставках с ними побеждает и на соревнованиях разных.

– А разве такие бывают? – удивилась Наташа.

– Кто его знает, – покачала головой Анна Мартыновна. – Может и правда, а может, и нет. Я ведь сама на них никогда и не ходила. Мне Женя все рассказывал. А он и нафантазировать мог. Где же он теперь, голубчик мой, голубок мой сизокрылый?

Боясь, что старушка опять начнет плакать, Наташа поспешила задать следующий вопрос:

– А с кем он общался, перед тем как уйти? Кто-нибудь к нему приходил? Вообще есть у него друзья или враги?

– Есть у него враги! – оживилась Анна Мартыновна. – Есть! Колька Сорокин его главный враг.

– Кто такой? – спросила Наташа, и опять чиркнула в блокноте.

– Тоже голубятник, – усмехнулась старушка. – Они все время из-за голубей ссорятся. Все спорят, у кого из них голуби породистее.

– Этот Коля Сорокин, он очень злой человек?

– Колька? Да ты что? Мухи не обидит!

– Какой же это враг? – удивилась Наташа. – Враги они все злые и жестокие. Про кого можете еще рассказать?

– Э-э-э, милая, да если я про всех буду рассказывать, нам недели не хватит.

– А перед уходом Женя, то есть Евгений Сергеевич, сказал, куда идет?

– Нет. Ничего не сказал.

– А он никогда не говорит, куда уходит?

– По-разному бывает. Бывает, скажет, а бывает, нет. Если к голубям идет, тогда не говорит, а если куда в другое место, то может и сказать.

– А в тот день он к голубям пошел?

– Нет, к голубям, милая, он по утрам ходит и по вечерам. Два раза в день. Покормить, напоить. Нет, не к голубям. Точно не к голубям. Шляпу одел. К голубям он никогда шляпу не надевает.

Наташа вдруг решилась задать вопрос, который у нее возник уже давно, но как-то неловко было спрашивать.

– А правда, что вашего сына из института выгнали в молодости?

Этот вопрос очень удивил Анну Мартыновну. Она сразу насупилась и подозрительно поглядела на Наташу:

– А ты откуда такое знаешь? Об этом мало кто знает?

И Наташе пришлось долго и подробно рассказывать старушке о проектной деятельности, об исторических улицах города, про ее старый дом и соседку, которая их сюда направила. К концу разговора вернулась Таня Иванова с продуктами.

– Все купила, все в порядке! – объявила она. – Сейчас, бабушка я вам, кушать приготовлю. Вы что хотите, макароны или картошку?

– Макароны, – обрадовалась Анна Мартыновна. – Только ты шибко их не соли, а вот масла не жалей. И чаю мне погрей. А то ведь я сама даже огня зажечь не могу. Руки трясутся, спичку не держат.

– Так вы расскажите про сына, – напомнила ей Наташа. – Это очень важно.

– Чего там важного? – Анна Мартыновна покачала головой. – Так давно это было. Лет сорок назад. Вот ведь Марфа болтушка! Несет, как помелом метет. Язык без костей. Первому встречному такие тайны семейные выдает.

– Он что действительно слушал запрещенную музыку «Битлз»?

– Да уж, – согласилась старушка, – времена тогда были неспокойные. Много чего нельзя было делать. Книги читать, музыку слушать, песни петь. Ох и времена!

– Значит, он все-таки слушал «Битлз»? – обрадовалась Наташа.

– Не помню я, чего он там слушал. А только его один профессор невзлюбил за что-то. Так невзлюбил, что просто проходу моему Женьке не давал. Не ставил зачеты и все тут. А без зачетов, милочка моя, к экзаменам в университете не допускают.

– А что у него что-то не получалось? – посочувствовала Наташа.

– Да ты что? – возмутилась Анна Мартыновна. – Он у меня, знаешь, какой умный! Чтобы у него что-то не получалось? Он на всем курсе у меня самый умный был. Такие задачки решал, что преподаватели только диву давались? Вот так вот!

– А почему же его тогда отчислили?

– А все профессор тот злодейский, чтобы ни дна ему, ни покрышки! Он подсмотрел, как мой сыночек на танцы бегает в соседский двор на квартиру к дружку. А танцы те запрещенные были.

– Рок-н-ролл, да?

– Наверно. Иностранным словом танец тот назывался. Вроде кадрили, а сейчас его по телевизору негры пляшут и наши парни тоже. А тогда комсомольцам плясать их запрещено было. А Женя запрет, получается, нарушил. Дружки его однокурсники подсмотрели и профессору рассказали, а профессор тот молодой был очень, только в партию вступил и у комсомольцев как бы главным был. Вот такая история с моим сыночком приключилась. Слушал не те песни, плясал не те пляски, за это его сначала из комсомола исключили, а потом из института выгнали.

Закончив рассказ, Анна Мартыновна, смахнула слезу и глубоко вздохнула. Потрясенная Наташа молчала. Она очень сильно разволновалась и очень сочувствовала старушке и ее сыну.

– А ведь какой умный был! – продолжала сокрушаться женщина. – Какой умный! Весь в своего дядьку Михаила. У него и отец был очень умный, муж мой покойный Сергей Яковлевич. А брат его Михаил, Женин дядя, значит, тот и вовсе настоящим ученым был.

– Настоящим ученым! – ахнула Наташа. – Ой, как интересно! Расскажите пожалуйста об этом человеке.

– Отчего не рассказать, коли интересно? – Анна Мартыновна очень была довольна, что ее слушают с таким вниманием. Старикам редко доводится общаться, и они, как правило, радуются любому собеседнику. – У моего мужа было два брата: Михаил старший и Василий младший. В деревне они жили в саратовской тогда еще губернии в селе Красавка, я тоже оттуда родом. Сергей и Михаил родились в конце девятнадцатого века. Михаил был очень умным мальчиком, хорошо учился, так хорошо, что нашлись добрые люди, так они его сначала послали в Саратов в гимназию учиться, а когда он ее закончил на одни пятерки, то отправили в Петербург учиться в лучший университет. И стал он большим ученым, математиком. Даже какие-то важные открытия сделал. Наверно он бы и еще больше прославился, да только случилась тогда Октябрьская революция, а после гражданская война, в Петрограде холодно стало и голодно. Миша в восемнадцатом году в суровую зиму простудился, лечения тогда не было никакого, и умер он, горемыка. А ведь какой умный был! Много тогда ученых и простых людей погибло. Вот ведь беда какая.

– Удивительная история! – в один голос заявили Наташа и Таня.

Анна Мартыновна была очень довольна произведенным на девочек эффектом.

– И если бы Женечку моего не выгнали из института, он бы тоже большим ученым стал! – уверенно заявила она. – Из всех моих пятерых деточек, он самый толковый был. А теперь и его нет, и вот я совсем одна осталась.

Наташа тут же кинулась успокаивать женщину:

– Ну что вы! Он обязательно к вам вернется. Мы вам его найдем.

– Да-да, – поддержала подругу Таня. – Вот и макароны сварились, и чай вскипел. Давайте, садитесь, поешьте.

– Но только и вы со мной тоже, – строго сказала Анна Мартыновна, – а то что же получается? Я буду есть, а вы мне в рот глядеть? У меня так в горло кусок не полезет.

Пришлось девочкам составить старушке компанию. Правда, они макарон себе совсем чуть-чуть положили в тарелки, все больше пили чай с абрикосовым вареньем, которое оказалось невероятно вкусным. Во время еды Наташа умудрилась записать в блокнот весь состоявшийся разговор.

– У меня к вам еще три вопроса, Анна Мартыновна, – сказала она, как только старушка наелась, и Таня пошла мыть посуду. – Вы мне ответите?

– Если это надо, чтобы найти Женю, то конечно отвечу, – серьезно ответила старая женщина. – Задавай свои вопросы, красавица.

Наташа слегка зарделась от удовольствия, но тут же приняла серьезный деловой вид.

– Скажите, пожалуйста, – начала она. – Осталось ли у вас что-нибудь от Михаила, фотографии, личные вещи, архив и тому подобное.

– Ничего не осталось, – сокрушенно покачала головой Анна Мартыновна.

– Совсем ничего? – удивилась Наташа.

– Нет, в восемнадцатом году, как пришла от него последняя посылка, так больше ничего и не было. Все в Петрограде осталось. Да и не было у него ничего. Молодой он был, никаких богатств нажить не успел.

– А что было в посылке?

– А что тогда в деревню из города присылали? Мыла три куска, ситца пару локтей, посуда была. Да ведь я и не знаю. Это же было еще до того, как я за Сергея замуж вышла. Это уж мне потом он рассказывал про брата своего. А в восемнадцатом году я еще ребенком была восьмилетним, в одном платьице босиком по селу бегала с мальчишками.

– А не было ли там в той посылке какой-нибудь книги или тетради?

– Про книги не знаю, а вот тетрадь была. Это я тебе точно могу сказать. Была и есть. Все, что от Михаила осталось. Сергей очень берег эту тетрадь, а потом Жене передал и тоже беречь велел, как единственную память.

– А она у вас далеко эта тетрадь? – у Наташи от волнения даже голос дрогнул.

– У Жени она. А уж где он ее держит, окромя него никто не знает.

– Тогда второй вопрос, – Наташа глянула в блокнот и сделала очередную запись. – Вы по профессии не врач?

– Нет, – замахала рукой собеседница, – я не врач. Какое там! У меня грамоты три класса. А вот дочь моя старшая та, да была врачом. Хорошим врачом была. В Сибири работала. Очень она Женю уговаривала продолжить учебу, но он ее не послушался. Так дальше и не стал учиться. Устроился на тракторный завод, так до пенсии на нем и проработал. А рабочим он хорошим был, передовым. Ему даже квартиру дали. Вот эту.

– И последний вопрос, – сказала Наташа. – Вы помните фамилию того профессора, который выгнал вашего сына из института?

– Не помню, милая. Не помню. Раньше помнила. А сейчас уже нет. Столько лет прошло, – печально вздохнула Анна Мартыновна. – Помню, что противная такая была фамилия. Мерзкая. Словно клопа раздавили. То ли Мухоедов, то ли Мухоморов.

– Никогда про таких не слышала, – вздохнула Наташа, но фамилии все же записала и закрыла блокнот. – А теперь, не могли бы вы нам показать фотографию вашего сына, чтобы мы знали, кого искать. А если бы вы еще нам ее дали на некоторое время, это было бы просто замечательно. Есть у вас его портрет? Желательно самый последний?

– Потрет? – задумалась Анна Мартыновна. – Фотография значит? Есть. А как же! Хотя, Женя у меня не очень любит на карточки сниматься. Но портрет есть. Его для доски почета заводской делали. Всего лет пят назад.

Старушка вышла из кухни, прошла в комнату и вернулась с фотографией сына.

– Вот, – с нежностью произнесла она. – Вот он мой Женечка. Берите, девочки. Когда найдете, вернете. У меня только одна такая. Здесь вообще у меня мало что есть. Это же не моя квартира. А в моей квартире фотографий много. Три альбома. Там Женя есть на многих карточках, и в детстве и в молодости. Много карточек. Я фотографии люблю. Мне их все дарят.

Девочки взяли фотографию и внимательно в нее вгляделись. Перед ними был портрет немолодого, но красивого человека с умным лицом. Большие чуть выпуклые глаза смотрели из-под густых бровей с карточки куда-то вдаль. И хотя мать Евгения отдавала фотографию, Наташа и Таня старались запомнить каждую черточку этого лица. Наконец Наташа спрятала фотографию в свою сумочку.

– А теперь нам пора, уважаемая Анна Мартыновна, – сказала она. – Мы вас оставляем и оправляемся на поиски вашего сына. Мы обязательно его найдем. Вы не переживайте. А фотография нам очень поможет.

Старушка сначала расстроилась, когда услышала, что девочкам надо уходить, но потом, когда ей пообещали найти сына, приободрилась и даже проводила Наташу и Таню до дверей.

Когда девочки спустились на пару этажей, Наташа задумалась, а потом уверенно сказала:

– Нет, нельзя эту несчастную женщину оставлять одну в таком состоянии. Вдруг ей станет плохо, она даже «скорую» не сможет вызвать.

– Ты совершенно права, – согласилась Таня. – Но что делать? Ведь мы должны все рассказать Юре и ребятам.

Наташа достала сотовый телефон и набрала номер.

– Ты кому звонишь? – заинтересовалась Таня. – Юре, да?

– Нет, – ответила Наташа, – Юре я позвоню потом, это я маме. Мамочка, это ты? Тут такое дело. Один человек нуждается в нашей помощи.

И в несольких словах она рассказала своей маме про Анну Мартыновну и ее пропавшего сына, опустив подробности. Назвала адрес и убрала телефон.

– Все, моя мама сейчас в отпуске, – сказала она подруге, – она за ней присмотрит.

– Ты удивительный человек, Наташа! – восхищенно воскликнула Таня. – Не зря Васильев влюблен в тебя по уши. Ты этого стоишь.

– Не говори ерунды, – перебила ее Наташа. – Я просто делаю то, что должен делать порядочный человек и гражданин. Побежали теперь к ребятам.

И девочки поспешили покинуть дом номер десять по улице Гагарина.