Отец Смерти Шохов Александр

Язык слушался его плохо, кровь лилась изо рта. Но он, похоже, не обращал на это внимания. Это и неудивительно. Наверняка, его ждало новое тело, и он, оказавшись дома, наденет новый шлем с реинкарнатором и совершит самоубийство, чтобы вскоре снова почувствовать себя полностью невредимым.

- Уходи. Иначе я заберу твою жизнь, - сказал я, бросая ему шлем.

- Мы еще встретимся, - произнес великан, поворачиваясь ко мне спиной и исчезая в туманной дымке.

Моргульский опустился рядом и принялся массировать крылья. Я подошел к Лаэрцию, который, пытаясь освободиться от пут, запутался окончательно, и теперь, кажется, не мог и пальцем пошевелить. При этом он был сложен почти пополам и смотрел на меня в щель между собственными ногами.

- Разрежь эти веревки! - прорычал он, увидев меня.

- Зачем? - спросил я. - Так, в упакованном виде, ты мне нравишься больше.

Он зарычал в бессильной злобе и я, смеясь, освободил его.

- Думаешь так приятно лежать рядом с трупами и гадать, подействует на тебя этот яд или нет? - спросил седой демон, отряхивая выпачканную в пыли одежду.

- Они не умерли, - объяснил Моргульский, выбирая себе оружие из того арсенала, который был разбросан по полю боя. - Просто спят. Проснутся утром.

- Если бы не твоя "испорченная радость", - сказал я, - Мы бы сейчас опять были в пещере этого уродца. Какие еще ты бережешь сюрпризы?

Последовав примеру Моргульского, я тоже начал пополнять свой личный арсенал.

- Когда путешествуешь, часто встречаешь полезные вещи, - улыбнулся Моргульский. - Нам пора. Пока Эвкатион не одел на голову новый реинкарнатор, мы должны получить задание от Врат.

- Про задание ты ничего не говорил! - проворчал Лаэрций.

- Сейчас все увидите сами. Вперед!

Он слегка подтолкнул нас по направлению к сияющей арке.

Когда мы подошли вплотную, я обнаружил, что врата закрыты прозрачной упругой пленкой, которая слегка поблескивала в солнечных лучах. Моргульский положил на пленку правую руку и назвал свое имя. Тотчас на пленке появилось его отражение, но лишенное резкости, как бы подернутое легкой туманной дымкой.

Мы последовали его примеру. Отражение Лаэрция выплыло из глубины Врат. Теперь мне стало очевидно: то, что я принимал за пленку, было на самом деле четкой границей, отделяющей одно пространство от другого. А вместо моего отражения я увидел образ живого огня, который отбрасывал в стороны лучи тьмы.

- Чтобы пройти в зону "Икс-7" принесите к вратам три символа.

Я стал оглядываться в поисках источника этого нежного женского голоса.

- Это голос Врат, - сказал Моргульский.

- Каждый должен добыть именно то, что отражает его собственную личную природу, - продолжал говорить голос. - Ты, сойкеро, должен принести то, что твой близкий друг перенес в зону "Икс-6", и это поможет тебе обрести память. Ты, крылатый демон, обнаружишь игру, благодаря которой вступил на путь, а тебе, Лаэрций, придется навсегда расстаться с прошлым. Принесите мне символы своей судьбы, и я пропущу вас дальше. А теперь Ветер унесет вас туда, где вы должны оказаться.

Сила, подобная удару штормового ветра, обрушилась на наши тела, и на мир вокруг, меняя формы вещей и превращая нас в длинные нити, несущиеся сквозь пространство. Я закричал, но не услышал своего голоса, и это было страшнее всего. Мир летел вокруг, очертания предметов размывались. Промелькнули горы, вершины которых казались нарисованными грубыми мазками кисти. Мне показалось на миг, что я увидел реку, по которой столько лет перевозил путешественников. А потом блаженная темнота окутала меня. И я провалился в нее, как в утробу матери.

Часть вторая

Черные ведьмы снов

- Анфиса! Мы ждем тебя! Ты должна нас спасти! Анфиса!

Этот громкий шепот будил меня уже вторую ночь. С тех пор, как я преодолела пятые врата.

Мне все еще снились пейзажи "Икс-4". Думаю, если у меня когда-нибудь будет выбор, я вернусь именно туда, в четвертую зону. Там простирается море, огромное, безграничное, усыпанное множеством живописных островов. На островах обитают добродушные люди и животные. А на небе четвертой зоны живут боги и ангелы, прекрасные и вечно молодые. Голос Первых Врат говорил мне, что каждая зона меняется и что никто не сможет дважды пройти одним и тем же путем... Но, может быть, он сообщил мне это, чтобы я не привязывалась к увиденным местам? Наверное, все-таки существует способ вернуться туда, куда хочешь попасть.

Я лежала, вспоминая обрывки сна, и прислушивалась к темноте. А услышанный во сне зовущий шепот все еще эхом звучал в ушах. Наверное, вы знаете это ощущение, когда кажется, что голос, звучавший во сне, отдается эхом в реальности.

Похоже, шепот и впрямь снился мне. Но, с другой стороны, слишком он реален, чтобы быть только сном.

Небо на востоке едва начинало светлеть, гася наиболее тусклые звезды.

Четыре недавно погасших костра подмигивали темно-красными угольками. Обычно я развожу огонь с четырех сторон. Люблю спать в тепле. Это одна из немногих женских привычек, которые остались у меня от прошлой жизни. За время пути я стала воином, которому больше не нужны комфортабельная постель и хорошая посуда.

В первой зоне, где туманы и слякоть заставляли меня забираться для ночлега на деревья, мне приходилось тяжело. Я засмеялась, вспомнив, как все тело болело после сна. Пожалуй, теперь никто не узнал бы во мне той изнеженной домашней дамы, которой я была на том берегу. Мой живот стал совсем плоским после голода, который мне пришлось пережить в "Икс-2", в этих гадких болотах, идти по которым можно было только вперед. Любая попытка двигаться в обратном направлении вела к смерти в трясине. Моему изнеженному телу прикосновение болотной жижи было так противно... Впрочем, победив дракона болот, я перестала относиться к этой жиже так уж недружелюбно: если бы я не погружалась в нее с головой, его пламя сожгло бы меня дотла.

В третьей зоне мои руки покрылись настоящими мускулами, и я научилась искусству ведения боя. Да, пожалуй, "Икс-3", зона диких лесов, была первым приятным местом, в которое я попала с момента начала путешествия.

Если бы этот идиот Лаэрций встретил меня сейчас, он бы уже не посмел избивать меня. Странно, до сих пор кровь приливает к лицу, когда я вспоминаю эти унизительные сцены. Он бил меня наотмашь! Когда я вернусь, я швырну его в реку с обрыва. И, если выплывет, это будет его счастьем.

Я подбросила в костры дров и, завернувшись в плащ, попыталась снова уснуть. Но сон не шел. Шепот, зовущий шепот, казалось, был вокруг меня, хоть я и не могла его услышать. Я ощущала его всем телом.

- Анфиса! Мы ждем тебя! Анфиса!

Я знала, что на пути к Матери Ветров не может быть случайных событий. И если я слышала зов, я обязана была ему последовать. Но как? Кто бы ни ждал меня, у меня не было ни малейшего представления, как найти дорогу к нему.

Я решила выбросить все эти мысли из головы и уснуть. Постепенно, глядя на огонь, я начала дремать. И в этой дреме ощутила чье-то чужое присутствие рядом. Продолжая дремать, я какой-то частью своего внимания улавливала это присутствие, и снова услышала шепот. Те же фразы. Только теперь они звучали намного громче и отчетливее.

- Кто ты? - спросила я в глубине своего сознания.

- Я одна из многих. Я проведу тебя к ним.

- Как ты это сделаешь?

- Просто позволь мне взять твое внимание.

Это могла быть одна из многих смертельных ловушек, которые подстерегают путников на каждом повороте Пути. Но это могла быть и новая возможность двигаться вперед, и я боялась ее упустить.

В каждой зоне можно встретить путников, которые отказались от предложенной возможности, приняв ее за ловушку. Теперь они не могут двигаться дальше, потому что превратились в обыкновенных местных жителей. Я не хотела себе такой судьбы.

- Я согласна. Веди меня.

Тотчас я почувствовала, что тепло костров осталось далеко. Холод пронизал меня до костей, и я закуталась в свой плащ поплотнее. У меня было полное ощущение, что меня несут сквозь холодную тьму. Причем мое тело чувствовало это движение и холод. А на моем поясе висели меч и кинжал, хотя перед сном я сняла их и положила рядом с собой.

Это было реальное и одновременно нереальное движение, происходящее во сне или наяву. Мой ум запутался в возможных ответах. И я приказала ему умолкнуть.

Темнота, через которую я двигалась, не была однородной. Я могла видеть отдельные светлые участки по бокам. Тело мое было хорошо освещено. Как будто луч света шел спереди от невидимого источника. Время от времени я пролетала сквозь слои пространства, заполненные огнем, который слепил меня, но не причинял никакого вреда. Потом я вновь погружалась в прохладную тьму.

Наконец, я ощутила под ногами твердую опору. И, опустив взгляд вниз, увидела, что стою на черном полупрозрачном кристалле. Внутри него, как насекомые в янтаре, застыли странные создания. Это были женщины в черных одеждах, кожа у некоторых из них была розовая, а у некоторых темно-коричневая. Они застыли в неподвижности внутри кристалла. Но они не были мертвы.

- Я одна из них, - прошептал мне в ухо тот самый голос. - Мое имя Морталия. Освободи нас!

- Но как?

- Твоя кровь! Нам нужна твоя кровь! Она растворит кристалл, и мы будем свободны.

Меня охватило острое чувство жалости и сочувствия. Я смотрела на них и читала на застывших лицах мучение и надежду. Мне хотелось помочь им. Я готова была пожертвовать собой ради их свободы...

Эта волна чувств как будто бы не была моей собственной, и потому насторожила мой разум. Но успокаивающая мысль, что все это происходит только во сне и не имеет никакого значения, подбодрила меня.

Я достала кинжал и надрезала свое запястье. Капли упали на поверхность черного кристалла, зашипели и проникли внутрь него. Я орошала каплями поверхность, пока не увидела, что кристалл начинает покрываться трещинами и распадаться на части. Тогда я прыгнула в пустоту и скоро плавно опустилась на ровную поверхность, под которой угадывалось движение разноцветных клубов дыма или тумана.

Они вырвались изнутри кристалла, словно крутящийся ветер.

- Анфиса! Мы ждали много дней! Ты спасла нас! Ты дала нам свободу! Теперь ты можешь пойти с нами.

- Я воин-одиночка. Мне не нужны попутчики.

- Я Морталия, та, что звала тебя. Ты неверно поняла моих сестер. Мы не движемся сквозь береговые зоны. Мы контролируем миры снов, которые составляют фундамент вероятностной вселенной! Тебе лучше пойти с нами, мы хотим показать тебе ситуацию в недалеком будущем. Там тебе будет угрожать опасность, с которой ты не сможешь справиться. И если мы не предупредим тебя, ты можешь погибнуть, приняв неправильное решение.

- Я освободила вас. Теперь я пойду своей дорогой. А погибну я или нет, решит Путь.

Они рассмеялись. Их смех был на удивление музыкальным, как будто хрустальные колокольчики зазвенели на зимнем воздухе в солнечный день.

- Пойдем. Мы хотим только отблагодарить тебя, предупредить об опасности.

Морталия подошла ко мне и взяла за руку.

- Не бойся, - сказала она. - Мы не причиним тебе зла. Мы благодарны тебе за освобождение.

- Хорошо, - согласилась я.

Мир словно перевернулся. Теперь мы находились в горах, над нами сияло небо, а вершины гор были окрашены в ярко-красный цвет. Солнце сияло в зените, и я зажмурилась, ослепленная его лучами.

- Это произойдет здесь, - сказала Морталия. - Зона "Икс-7". В этом месте ты встретишь своего седого демона, с ним будут два путника, и один из них будет тебе знаком. Если ты станешь сражаться с ним, то умрешь. Если бы мы не предупредили тебя, ты напала бы на них из-за этих камней. Это все, что мы хотели сообщить тебе. Иди с миром. И если понадобится помощь, позови меня по имени. Где бы я ни была, я появлюсь и помогу тебе.

- Кто ты, Морталия?

- Одна из дочерей Матери Ветров. А моих подруг называют черными ведьмами снов. Освободив нас, ты изменила соотношение сил в свою пользу. Будь осторожна и решительна!

Я обняла Морталию и почувствовала на щеке ее поцелуй. А потом холодный ветер подхватил меня и перенес обратно к телу, спящему у четырех костров.

Четыре камня

Пятая зона, как рассказывали мне другие путники, и как сообщили врата, была местом, где пересекаются все пути. Я долго пыталась выведать, что это означает, однако, внятно никто сказать не мог. Правда, Гелоний, мудрец из четвертой зоны, начертил палочкой на песке линзу, через которую с двух сторон проходят лучи, и сказал, что роль именно такой линзы и исполняет "Икс-5" по отношению ко всему этому берегу.

Говорить об этом можно было только пользуясь сравнениями и абстрактными схемами, потому что для каждого путника реальность пятой зоны выглядела иначе.

Когда я проснулась и оглянулась вокруг, моим глазам предстал довольно милый пейзаж. Я ночевала у ручья, который вытекал из небольшой рощи, дно его было каменистым, а вода прозрачной и вкусной. Вокруг было еще несколько таких рощиц, разделенных широкими участками, поросшими травой и низким кустарником. Безлюдье этой зоны сильно отличало ее от предыдущей. Зато зверей и рыбы было вдоволь. И голодать в эти дни мне не приходилось.

Я уже давно вела походную жизнь и научилась получать удовольствие от простых вещей, вроде сна, воды и еды. Когда я жила с этим седым придурком на том берегу, такая жизнь казалась мне адом. Удивляюсь, как я вообще решилась отправиться в путь. Ведь я и впрямь была всего лишь собственностью этого демона.

Умывшись в ручье, я поймала руками нескольких рыб и поджарила их на углях. Как вкусна была эта рыба! Я бросала кости маленьким грызунам, которые бегали вокруг и с любопытством поглядывали на меня. Тут было так хорошо, что захотелось провести у ручья весь день. Отдохнуть, набраться сил, а завтра выступить в путь...

Но какая-то сила побуждала двигаться дальше. Что-то говорило мне, что один день остановки может многое изменить. Кроме того, небо на горизонте начало менять свой цвет, а это означало, что приближается порыв Ветра, который может все изменить прямо на моих глазах. Может быть, мне показалось, но с той стороны, откуда он дул, явно стали прорисовываться на фоне неба горные вершины. Я собрала свое нехитрое имущество и двинулась вдоль ручья вниз по течению. Именно это направление почему-то показалось мне правильным. А когда нет других ориентиров, приходится полагаться только на свою интуицию.

К середине дня я уже была на берегу довольно крупной реки, которая текла на Юг, в сторону Шестой Зоны. Это было именно то, что мне нужно. Пообедав, я соорудила небольшой плот из пяти легких бревен, скрепив их поперечными шестами, и, оттолкнувшись от берега, двинулась по течению.

Река не была слишком быстрой. Я сидела, иногда корректируя движение плота, и смотрела на окрестности. Солнце клонилось к закату. Пора было выбирать место для ночлега. И в этот момент я увидела посреди реки небольшой, поросший камышами остров. Я подумала, что лучшего места для ночлега не найти. Направив свой плот к острову, я провела его сквозь небольшие заросли густых камышей и вытащила на пологий песчаный бережок. Здесь в избытке валялось топливо для костров, а плоские камни были покрыты толстым слоем сухого мха. Очень славное местечко.

На ужин я подстрелила себе птицу, которая вылетела из камышей. У меня еще оставалось немного красного вина, которое дал мне Гелоний. Я вырыла яму в земле, положила туда птицу, завернутую в большие листья лунного цветка, и развела сверху костер.

Сумерки сгустились в вечернюю синеву, закат догорал алым цветом, обещая на завтра легкий ветер и ясную погоду. Я сидела лицом на запад и смотрела в костер. И вдруг услышала сзади шаги.

Я вскочила и отбежала от огня. Вовсе не хотелось служить легкой мишенью для стрел. В круг света вошел молодой человек. Он был высок и крепок, а светлые кудрявые волосы красиво ниспадали на плечи.

- Эй! - крикнул он. - Кто-нибудь тут есть?

Я вышла из-за большого валуна и посмотрела в его глаза. Рыжие, как огонь.

- А ты кто такой?

- Путник. Один из многих.

- Как ты оказался на острове?

- Я прошел по перешейку. Вон там. Я не знал, что тут кто-то есть. Извини, если потревожил.

- В мире случая случайностей не бывает, - улыбнулась я, припомнив слова Гелония. - Располагайся у огня. Как твое имя?

- Алан. А твое?

- Анфиса. Разделишь со мной ужин?

- С удовольствием. У меня к ужину тоже кое-что найдется.

Он извлек из объемистой заплечной сумки сверток с едой и мех с вином.

- Тогда помоги мне.

Я разожгла еще один костер, а первый загасила и извлекла из земли запеченную птицу.

За едой мы разговорились. Алан пересек пятые врата сорок дней назад, и, по его словам, шел сейчас по лабиринту времени.

- Как это? - не поняла я.

- Я оказываюсь то в прошлом, то в будущем, и иногда вижу самого себя, делающего что-то. Например, встречу с тобой я видел несколько дней назад. Тогда я сидел вон в тех кустах и наблюдал, как мы с тобой беседуем. И я почти уверен, что я нахожусь сейчас там.

- Хочешь, я посмотрю? - спросила я.

- Не надо. Это лишнее. Я знаю, что будет сейчас. Ты разольешь вино, а потом над нами пролетит большая птица и крикнет так, что эхо раскатится по всей реке.

Я, повернулась, чтобы еще раз посмотреть на кусты, в которых, по словам Алана, прятался он сам, и задела локтем свою кружку. Вино разлилось, и тотчас над нашими головами пролетела птица, издав жутковатый крик. Это меня озадачило.

- А что будет теперь? - спросила я.

- Сейчас ты сможешь увидеть меня, убегающего из тех самых кустов.

И точно. Спина убегающего Алана была хорошо видна в лучах луны. Я ощутила, как мое сердце начинает биться чаще. Да и с моим вниманием происходили странные вещи. Я как будто бы одной частью сознания следила за убегающим Аланом, а другой вела с ним беседу.

- А почему ты убежал?

- Я видел как двое у костра смотрят в мою сторону, а потом узнал в одном из них себя самого. Это было вскоре после попадания в лабиринт. Как ты полагаешь, было мне от чего убегать?

В этот миг второй, убегающий Алан как будто исчез. И мое внимание снова стало единым.

- Ну что ж, ты меня убедил. Но раз уж ты попал в лабиринт времени, как ты думаешь, в какое именно время тебе надо попасть? Как ты определишь, что выход из лабиринта уже найден?

- Не знаю, в каком времени я должен оказаться. Но выход из лабиринта будет означать, что прекратились все эти странные события...

- Ты имеешь в виду встречи с самим собой?

- Не только. Сейчас покажу.

Алан вытер руки о штаны и принялся что-то искать в своем мешке. Наконец, он извлек оттуда четыре камня, на которых были небрежно вырезаны какие-то знаки.

Я взяла их в руки и ощутила тепло.

- Они теплые!

- И они изменяют время. Именно они создают лабиринт, в который я попал.

- Так избавься от них!

- Я пробовал много раз. Но постоянно находил их снова. Камни не выпускали меня из того промежутка времени, в котором я их оставлял. Только снова взяв их с собой, я мог переместиться куда-то в другое время.

- Все это вызывает у меня странное ощущение, - сказала я, возвращая камни.

В руках осталась неприятная тяжесть после них. Я встала и сделала несколько шагов к реке, где тщательно вымыла руки и вытерла их о сухой мох.

- Это еще не все, - сказал Алан. - Иногда я оказываюсь в таких местах, что даже рассказать трудно. Там все смешано: верх и низ, земля и воздух. Звери, которые обитают там, совсем другие.

Я кивнула. Встречи в Пути случайно не происходят. Это я уже усвоила. Если Алан пришел к моему костру, значит сила Пути вела его именно ко мне.

- Что ж, давай попробуем вместе разобраться, что к чему, - сказала я. - Утром составим план. А пока - спать!

Мы выпили еще вина и устроились на ночь. Я, по обыкновению, развела огни с четырех сторон и улеглась на покрытом мхом камне. А Алан предпочел использовать для сна мой плот.

Город напрасно умерших

Утро выдалось прохладным, небо закрыли облака и, похоже, собирался пойти дождь. Тем не менее, вода казалась теплой, намного теплее, чем воздух. Я разделась и вошла в нее. Проплыв несколько метров, набрала воздух и нырнула в глубину. Там, в сумраке, на речном дне, угадывалось легкое серебристое движение. Должно быть, стая рыб завтракала среди водорослей. Вынырнув на поверхность, я направилась к берегу.

Алан уже проснулся, но утреннее купание, видимо, не входило в его расписание. Я немного поколебалась, раздумывая, выходить ли мне из воды или все-таки крикнуть ему, чтобы отвернулся. Но потом рассмеялась своим мыслям. Что за женские предрассудки! Я полагала, что забыла их на том берегу! Выйдя на песок, я широко улыбнулась Алану. Затем быстро оделась. Алан, не отрываясь, смотрел на меня, но, как я полагаю, сталь моих мышц и отсутствие женской томности в движениях, ясно говорили, что сексуальные забавы давно перестали занимать мои мысли. Я женщина-воин, и скорее выгляжу опасной, чем соблазнительной. Почти все женщины, вступившие на путь, вынуждены были расстаться со своими слабостями. А те, кто надеялись на женское обаяние, уже погибли.

- И что, ты каждое утро так купаешься? - спросил Алан, поднимаясь с плота.

- Когда есть возможность, - ответила я. - Если ты нарвешь вон те листочки с кустов, у нас на завтрак будет вкусный чай.

Вскоре мы пили чай, то и дело поглядывая на небо, по которому носились гонимые сильным ветром облака.

- Куда мы двинемся? - спросил Алан.

Этот вопрос мне понравился. Значит, он и правда нуждается в помощи и готов признать мое лидерство.

- Ты слышишь? - спросила я.

Вибрация, которую почувствовали наши тела, стала превращаться в далекий, мощный гул.

- Это Ветер, - сказал Алан. - Сейчас все здесь изменится.

Волна сухого жара прокатилась над нами, снося верхушки деревьев. Вода в реке поднялась огромной волной и двинулась на нас. Но до берега она дойти не успела, потому что вдруг вся местность вокруг изменилась. Теперь мы находились посреди равнины, покрытой зелено-желтым ковром травы и полевых цветов. На севере в туманной дымке угадывались горы. На Юге, куда раньше текла река, и где располагались Шестые Врата, слышался тяжелый гул, а вернее рев, похожий на звук водопада.

- Это сделали твои камни? Или Ветер изменил зону? - спросила я.

- Если бы я знал все ответы! - вздохнул он, поднимаясь и отряхивая свой заплечный мешок. - Похоже, что это все-таки Ветер. Когда камни переносят меня, я редко оказываюсь в том же времени суток.

Облака бесследно исчезли. Солнце уже отрывало свой нижний край от восточного горизонта. Плот остался на прежнем месте и среди этой равнины выглядел чуждым элементом, нарушал гармонию.

- Впервые вижу, чтобы изменения были такими существенными, - сказала я.

- Мне приходилось наблюдать такое в четвертой зоне, - сказал Алан. Там внезапно возникли новые острова, и на них уже росли деревья, жили животные, люди и демоны.

- Ну что же, будем двигаться на Юг, к Вратам, - сказала я.

- Ничего другого не остается.

По траве было идти легко и приятно. Гул все нарастал. Скоро нам уже трудно было разговаривать.

Водопад открылся нашим взорам неожиданно. Оказывается, равнина шла вперед с небольшим возвышением, и, на самом деле, была плоскогорьем. Вниз падала горная река, по размеру не уступавшая той, по которой я вчера путешествовала и которая бесследно исчезла на наших глазах.

Река текла с северо-востока, должно быть беря начало где-то в северных горах. Высота водопада была больше сотни моих ростов. Над ним клубилась густая и очень вкусная водяная пыль.

Алан подошел к краю и, нелепо взмахнув руками, заскользил в пропасть. Он вынужден был опуститься на четвереньки, чтобы удержаться. Коварный наклон скользкой глинистой почвы к пропасти, почти незаметный для глаз, служил превосходной ловушкой для неосторожных зрителей.

Я подбежала и бросила Алану веревку как раз вовремя. Он был уже в двух шагах от края и продолжал медленно скатываться вниз.

Он уцепился за веревку руками, и я вытащила его на безопасное место.

- Так ты можешь расстаться с жизнью, не желая этого, - крикнула я, подтягивая к себе измазанного в грязи спутника.

- Да, по глупости можно сделать все, что угодно. - крикнул он в ответ, садясь на траву.

Я села с ним рядом. Иначе было не услышать друг друга.

- Единственный путь лежит вдоль обрыва на юго-запад, - сказала я.

- Однажды в детстве я забрался на крышу дома и заглянул в печную трубу, когда внизу горел огонь. Сжег волосы, брови и лоб, - отдышавшись, сказал он.

- Твое любопытство с тех пор не уменьшилось, - усмехнулась я. Пойдем!

Мы двинулись вдоль обрыва, но уже не подходили к его краю. Шум водопада стал стихать, и скоро идти стало совсем легко: плоскогорье опускалось в том же направлении, в котором текла река.

Мы шли весь день. И у меня, и у Алана было чувство, что надо спешить. К вечеру мы проголодались и устали. Река, все еще бурная, текла справа от нас на глубине десяти моих ростов. Скоро мы нашли спуск к воде, и остановились на ночлег. Деревьев вокруг не было. Но берег был усеян бревнами и сучьями, которые выбросила река. Некоторые из них были достаточно сухими, чтобы развести костер. Мы с Аланом зашли в воду, держа поперек течения небольшую сеть, и через недолгое время с трудом выволокли ее обратно: река обеспечила нас сытным ужином. Выбрав наиболее крупную рыбу, мы отправили остальной улов путешествовать дальше по реке и уже через час наслаждались вкусной едой, которую приготовил Алан, тишиной и покоем. Небо было ярко-розовым на западе, а свет звезд на Востоке приобрел фиолетовый оттенок. Противоположный берег реки был более пологим. И у меня возникла идея переправиться через реку, соорудив из лежащих тут и там бревен некое подобие плота. Но я решила отложить решение на утро. Что-то должно подсказать, надо ли нам переправляться на другой берег, или нет.

Алан был в прекрасном настроении. Он все время напевал что-то себе под нос и смаковал приготовленное кушанье. Рыба, испеченная на углях, и впрямь получилась славная.

Мы наелись до отвала и теперь лежали, потягивая вино из походных кружек.

- Чему ты так радуешься? - спросила его я.

- Я целый день находился в одном и том же времени, - улыбнулся он. Для меня это в новинку. Может быть, ты каким-то образом вывела меня из лабиринта.

- Дай-ка посмотреть на твои камни еще разок, - попросила я.

Он развернул их, и я углубилась в изучение рисунков. Это были кривые линии, грубо процарапанные в камнях каким-то твердым инструментом. Странные это были линии. Одна из них напоминала лабиринт из множества спиралей, которые переплетаясь друг с другом, покрывали всю поверхность камня. По форме он напоминал тетраэдр со сглаженными углами. В свете костра эти линии словно пританцовывали на поверхности. А потом мне показалось, что я слышу далекую музыку...

Путешественник быстро учится доверять случайно услышанным голосам, увиденным знакам и прочей ерунде. Когда я жила с Лаэрцием, я бы и не подумала придать значение тому, что мне почудилось. Скорее я начала бы сомневаться в собственной психической нормальности, и назвала бы это галлюцинацией. Но теперь, пройдя через все эти испытания, я была совершенно уверена, что мое тело не может мне лгать. Если я что-либо чувствую, то это реально. И точка. А если это реально, надо разобраться в том, что воспринимаешь, и постараться извлечь пользу из знания.

Поэтому я начала вслушиваться в мелодию. Она была, если так можно сказать, извилистой. Как будто бы ею управляли не законы гармонии, а совершенно иной замысел. Это была не музыка. Это было сообщение. Но о чем? Мое сердце забилось, и я ощутила жгучую тоску и безнадежность. Слезы полились из моих глаз. Алан начал стучать меня по спине, пытаясь вывести из состояния погруженности в переживание. Но мне было крайне важно понять, что же еще содержится в этой мелодии. Потому я пока сохраняла сосредоточенность на музыке. Своим эмоциям я не придавала особенного значения. Они были не больше, чем инструментом, с помощью которого я могла читать информацию, заключенную в этом странном камне. Алан не понимал этого. Наверное, потому, что мало общался с женщинами, вставшими на Путь.

Я проникла в самую сердцевину мелодии и увидела несколько странных созданий, которые играли на больших струнных инструментах, напоминающих длинные полые трубки с натянутыми на них струнами. Они водили по струнам тетивами луков (впрочем, не знаю, были ли это боевые луки или специальные инструменты). Увидев их, я каким-то образом знала, что они ждут нас обоих. И встреча произойдет независимо от того, переправимся мы на другой берег или нет.

Теперь я позволила себе спокойно выйти из транса.

Алан уже метался в панике. Он зачерпнул котелком воду из реки и бежал ко мне, чтобы окатить. Я вскочила на ноги и жестом остановила его. В одной моей руке был камень. Рукав другой был мокрым, наверное, от слез.

- Со мной все в порядке.

- Но ты плакала и не отвечала на вопросы... - сказал он растерянно.

- Это не был припадок. Успокойся. Я женщина-воин. И я полностью контролирую любую ситуацию, в которой оказываюсь. Я всего лишь попыталась проникнуть в тайну этого камня.

Кажется, он поверил и расслабился. Но прошло еще немало времени, прежде чем он успокоился окончательно. Тогда я попыталась ввести его в то самое состояние сосредоточенности на узорах, которое привело меня к странным музыкантам.

Музыку он услышал. Но пройти до конца не смог. Мы предприняли еще одну попытку, но она тоже не увенчалась успехом. Во всяком случае, мой спутник поверил, что некоторые вещи могут содержать сведения, прочесть которые можно только через созерцание, погружение и переживание.

Я знала (по горькому опыту), что доверие между попутчиками играет решающую роль. Поэтому для меня было так важно научить его получать знания из вещей. Только пережив это сам, он доверился бы полученным мною сведениям.

- Я знаю, что они ждут нас, - сказала я ему. - Но не знаю зачем. Их послание вполне может содержать призыв о помощи, в котором уже нет надежды.

Мы уснули только ближе к полуночи. И проснулись довольно поздно. Меня разбудили солнечные лучи. Алан еще спал, когда я, вволю поныряв в реке, стала думать о завтраке. Еще вчера вечером я приметила, что на равнине, чуть выше, растут спелые ягоды. Я насобирала их довольно много и вернулась к костру. Алан все еще спал. Я подошла к нему и растолкала.

- Ну ты и соня, - сказала я.

- Анфиса! - он глубоко и облегченно вздохнул, словно не веря, что снова оказался в реальности. - Я видел этих музыкантов. Я смотрел на них всю ночь. Они играли на своих длинных трубках со струнами. А потом я почувствовал себя одной из этих трубок. И... - он вздрогнул. - Я был уверен, что это происходит на самом деле, в реальности. Я видел в начале сна, как мы проснулись, и я видел, как ты...

Тут его взгляд остановился на котелке, в который я сложила ягоды.

- Что такое, Алан?

- Я видел, как ты насобирала ягоды, мы позавтракали и отправились дальше вдоль берега. Потом мы вошли в город... И я ничего не помню до того момента, как меня превратили в музыкальный инструмент. Мне кажется, это был вещий сон.

- Насколько он вещий, мы еще посмотрим. Ведь мы оба хотим дойти до Матери Ветров. Любая слабость может помешать этому. Даже слишком серьезное отношение к снам. Вставай, завтрак уже ждет.

Хотя мои слова были бодры, я испытывала беспокойство. Когда мне снились сны о том, что я буду делать на следующий день, это всегда кончалось плохо. Не настолько плохо, как это описал Алан, но достаточно, чтобы быть начеку. Он, кажется, немного размазня, этот мой попутчик. Видимо, путешествие по предыдущим зонам было для него слишком быстрым и легким. Таким ребятам трудно бывает в середине или в конце пути. Так говорили те, кто возвращался обратно.

Я в "Икс-2" встретила четырех путников, идущих назад: от третьих врат ко вторым. Они ни слова не сказали о Матери Ветров. Только переглядывались друг с другом вместо того, чтобы отвечать на мои вопросы. Зато подробно делились тем, какие именно приключения им довелось пережить в разных зонах по пути туда, и как эти зоны изменились, когда они двигались обратно. Так и не ответив на большую часть моих вопросов, они извинились и ушли своей дорогой. При этом они едва касались ногами трясины, в которой я буквально тонула, и, непринужденно болтали. Я уже упоминала, что во второй зоне не могла повернуть назад: меня сразу начинало засасывать.

Помнится, я очень разозлилась. Я тогда с трудом продвигалась через болота второй зоны, и все еще думала, что раз я женщина, то все должны помогать мне двигаться вперед. Через несколько дней, вступив в сражение с болотным драконом, я на собственной шкуре поняла, что мне не на кого надеяться, кроме самой себя.

Ночные кошмары Алана отступили на задний план после ягод и ароматного чая. Нам надо было двигаться вперед.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что собрать прочный плот из кусков дерева, валяющихся на берегу, можно было только за день-два: слишком далеко пригодные бревна лежали друг от друга. Мы отказались от этой мысли и двинулись пешком. Идти было легко. Ночью мы хорошо отдохнули.

Ближе к полудню холодный туман поднялся от реки и укрыл окружающий пейзаж. Мы примолкли, хотя до этого оживленно болтали о всяких пустяках.

- Не нравится мне это, - сказал Алан.

- Держи оружие наготове, - посоветовала я.

Мой арбалет и короткий меч могли оказаться в руках мгновенно. А Алан остановился и достал из сумки длинный кинжал в красивых ножнах.

- Это оружие уже помогло тебе в бою? - спросила я.

- Еще ни разу мне не пришлось сражаться, - сказал Алан. - Честно сказать, я не очень умею это делать.

- А лук или арбалет у тебя есть?

- Был лук, но он сломался несколько дней назад. Вернее, мне сломал его какой-то ужасный зверь, с которым я встретился в лабиринте времени.

Я старалась скрыть улыбку. Оказывается, мне придется оберегать моего спутника и защищать его жизнь. Такого еще никогда не случалось. Ну что ж, буду иметь это в виду.

Туман между тем продолжал сгущаться. Скоро мы уже едва различали друг друга, и я попросила Алана держаться ко мне поближе. Вероятно, он понял, что я сказала это не для того, чтобы продемонстрировать свои женские страхи.

Впереди в тумане стали угадываться какие-то темные предметы. В два моих роста высотой. И даже больше. Мы осторожно, стараясь не шуметь, подошли поближе. Это были разрушенные стены, сложенные из огромных валунов. Почти во всех зонах, да и на том берегу, такие сооружения встречались. Их называли циклопическими. Кто и когда их построил, никому известно не было. Но, похоже, в отличие от построек, которые мне приходилось видеть раньше, тут был целый город. Рядом со стенами стояли мощные сторожевые башни, когда-то охранявшие ворота. Дальше возвышалась еще одна линия укреплений. Даже в тумане было очевидно, что все здания находились в жутком запустении. Под ногами хрустел гравий и мусор.

- Камни поют! - громко шепнул Алан.

И я услышала музыку.

- Достань их, - сказала я. - Положи на землю и подойди ко мне.