Амбулаторный роман Никольская Надежда

– Какая кнопка?

Мария Андреевна с интересом наблюдала за ними.

– Мариночка, померяй, пожалуйста, Марии Андреевне давление!

Марина, изобразив все, что только можно, смерила давление и огласила: сто сорок на восемьдесят.

– Марк Дмитриевич, что вы порекомендуете?

Парень молчал.

Наталья тоже молча поменялась с ним местами, поговорила с Марией Андреевной, заполнила карту и отпустила разочарованную пациентку. Прощаясь, та сурово предупредила:

– Наталья Павловна, лично я буду ходить только к вам. – И с достоинством покинула кабинет.

Больные пошли один за другим. Наталья Павловна, не желая дальнейших экспериментов, принимала всех сама. Марк Дмитриевич тихо сидел у окошка. Наконец ушел последний пациент.

– Марк Дмитриевич, вы умеете мерить давление? – спросила Наталья.

– Умею. Только не такой штукой, а электрической.

– Понятно. Вы на платном учились?

– Нет. На бюджете.

– И как же вы экзамены сдавали?

– Сдавал как-то. На тройки.

– Понятно.

Наташка решительно вышла из кабинета и направилась к Антонине Алексеевне.

– Антонина Алексеевна, – начала она, – мне кажется, Марку Дмитриевичу лучше будет работать в какой-нибудь фармацевтической фирме. Он не знает ничего, даже давление мерить не умеет. Конечно, участковый врач – не слишком престижное место, но все равно нужен хоть какой-то уровень знаний.

– Да пробовала я его в фирму пристроить. Договорилась о собеседовании, а он так и пришел в рваных джинсах и с серьгами. – В голосе Антонины Алексеевны прозвучало настоящее отчаяние. – Не знаю, что с ним делать. Он как в июне интернатуру закончил, чего я только не пробовала. Его личный рекорд – неделя. Не подумайте, он хороший мальчик, но…

– Я и не думаю. Может, он просто врачом не хочет быть? Вы не пробовали с ним поговорить? – спросила Наташка с сочувствием.

– Пробовала. Молчит. Наталья Павловна, пожалуйста, потерпите его хоть немного.

Отвечать отказом на такие искренние просьбы Наташка пока не научилась. Ей было ужасно неловко. Она кивнула.

– Большое спасибо, – произнесла Антонина Алексеевна.

Наташка вышла и направилась к себе. В ее кабинете шло настоящее сражение. Марк и Марина увлеченно выясняли отношения.

– Я такого доктора, с позволения сказать, никогда не видала!

– А ваше мнение вообще никого не интересует, сестры должны сидеть и молчать.

У Наташки возникло ощущение, что ее приход предотвратил убийство.

– Тихо оба! Марина, научишь его пользоваться нашим тонометром.

– Еще чего! Пусть сам всему учится!

– Хватит, я сказала! Вы, Марк Дмитриевич, пока давление мерить не научитесь, домой не пойдете! И кстати, какой вопрос вы должны были задать Марии Андреевне после измерения?

– Ну, про давление, – хмуро ответил взъерошенный парень.

– Что про давление?

– Какое оно у нее обычно.

– О, ну вот, что-то вы все-таки знаете, – обрадовалась Наташка. – А почему молчали?

– Да бабка эта вредная, смотрит, как удав на кролика.

– Марк, – устало сказала Наталья, – она не бабка, она ваша пациентка. Учитесь, пациенты не бывают вредными и невредными.

Идя домой, Наталья чувствовала, что окончательно заболевает. Горло разболелось всерьез, суставы противно ныли, сильно знобило.

Дома Наташку встретил кот. Кати не было. Наталья вспомнила, что сегодня дочь на занятиях в театральном кружке. У нее не хватило сил даже вскипятить чай, она быстро переоделась в халат и залезла под теплое одеяло. Кот пришел в комнату, вспрыгнул на кровать и улегся к Наташке под бок, продемонстрировав всем своим видом, какое одолжение он ей оказывает. Наташка погладила его и закрыла глаза.

Она задремала, поэтому не поняла, сколько времени прошло.

В замке повернулся ключ, вошла Катерина, и раздался мужской голос. Сквозь головную боль Наталья догадалась, что к ним в гости снова пожаловал Кирилл. В комнате зажегся яркий свет, Наталья прикрыла глаза ладонью:

– Кать, ты близко не подходи, я заболела что-то, еще заразишься.

– Мам, а ты температуру мерила?

– Нет, Катюш, погаси свет и иди. Я полежу пока спокойно.

Катя ненадолго исчезла и вскоре вернулась с градусником. В кухне уже шумел чайник.

– Ой, мам, у тебя тридцать девять. Тебе какие таблетки дать?

– Катюш, ничего не надо, я полежу.

В кухне Катю ждал Кирилл.

– Чего там у вас? – хмуро спросил он.

– Маме плохо совсем. Температура поднялась. Я не знаю, что делать. – Катя чуть не плакала.

– Так у тебя же мать доктор. Спроси.

– Она просит не приставать.

– Кать, сама подумай, раз она доктор, значит, и работает с докторами. Возьми ее мобильник и набери чей-нибудь телефон, посоветуйся.

– Она ругаться станет.

– Ты о маме беспокоишься? Тогда звони, потом разберемся. – Кирилл говорил уверенно, и Катя послушалась.

Она достала из маминой сумки мобильник и стала изучать контакты. Большинство имен ей ни о чем не говорило. Но вот она нашла знакомую фамилию и нажала кнопку вызова. Ответили ей сразу.

– О, Наталья, привет! А я уж думал, ты со мной вообще больше не разговариваешь. – Это был Сергей Владимирович.

– Дядя Сережа, это я, Катя, я дочь Натальи Павловны.

– Знаю, что дочь. А почему ты звонишь?

– Просто мама заболела, лежит, я температуру померила, тридцать девять, а что делать, она не говорит. Вот я и… – всхлипнула Катя.

– Слушай, не реви только! – Сергей Владимирович верно оценил ситуацию. – Ты правильно позвонила, я еще из поликлиники не ушел, через пятнадцать минут буду у вас. Чай-то у вас есть?

– Да.

– Отлично, тогда завари его пока, а я уже выхожу.

Наталья разговора не слышала, поэтому очень удивилась, почувствовав через некоторое время прохладную незнакомую ладонь, которая трогала ее лоб. Она открыла глаза. Перед ней на стуле сидел встревоженный Сергей Владимирович. Первой мыслью заболевшей докторицы было, что у нее на почве повышенной температуры начались глюки. Наташка несколько раз моргнула.

– Нет, не надейся, это не галлюцинации.

– Что ты здесь делаешь?

– Да вот, зашел чаю попить, а тут ты лежишь.

– Понятно.

– Давай-ка, мать, я тебя послушаю и горло посмотрю.

– Еще не хватало! – попыталась вяло сопротивляться Наташка. – Со мной все в порядке.

– Ну да, ну да, – с поразительной легкостью согласился Сергей. – Ты ведь завтра на работу не сможешь идти, врача вызовешь, вот я тебе тогда стажера и пришлю. Пусть он смотрит. Больничный-то тебе все равно понадобится.

– Ты мне его сейчас выпишешь. – У Натальи не было сил препираться.

– Нет, без осмотра не выпишу, не надейся.

Разговор этот не имел никакого смысла, потому что Сергей уже достал фонендоскоп и шпатель, посмотрел горло, приготовился слушать легкие. Хорошо хоть, детей выставил. Посмотрев и послушав, немного подумал, позвал Катю, вместе с ней изучил скудную Наташкину аптечку, не преминув поворчать о легкомыслии людей, которые только делают вид, что они доктора, а у самих простого анальгина дома не найдешь. Однако какое-то простое жаропонижающее он все-таки отыскал, заставил Наташку проглотить его, отправил Катю с Кириллом в аптеку.

Вскоре Наталья почувствовала облегчение, предметы вокруг нее обрели четкие контуры, температурная одурь отступила. Сергей сидел в кресле посреди комнаты и посматривал в ее сторону. Уловив осмысленный взгляд, спросил:

– Ну что, тебе лучше?

– Да, спасибо.

– А признавайся-ка, дорогая моя, когда по такой погоде ты успела съесть мороженое? С института помню, что ты заболеваешь, если это самое мороженое тебе попадется не вовремя. Ела?

– Ну ела.

– Когда?

– Вчера, когда домой шла.

– Нет, ну вообще правильно. И погода была подходящая. Дождь, плюс пять, чего же лучше! А мороженое, конечно, было шоколадное?

– Ты сам все знаешь, чего спрашиваешь? – Наташка была благодарна Сергею за то, что он пришел, но простить ему навязанного Марка Дмитриевича у нее не получалось.

– Наташ, а вот интересно, почему ты меня бросила? – Сергей попытался настроить ее на лирический лад.

– Потому что тебе хотелось встречаться со всеми девушками института, города и страны одновременно.

Этот диалог у них был хорошо отработан, каждая реплика отрепетирована. Однако сегодня Сергей вдруг решил отступить от текста:

– Знаешь, зато мы с тобой вместе уже больше двадцати лет и даже лучше чем женаты. Я у тебя есть, ты у меня… А так…

Наташка, переставшая считать Сережкиных жен после седьмой, спорить не стала.

– Вот поэтому ты и подкинул мне Марка. И липовую должность.

– Ты сама понимаешь, что Марк у нас долго не пробудет. А должность у тебя останется. Вместе с прибавкой к зарплате. Может, даже Екатерина Георгиевна оценит твое продвижение и перестанет тебя пилить.

– А, ну теперь понятно, ты просто решил сделать приятно Екатерине Георгиевне.

– Слушай, люди нормальные, когда болеют, становятся слабыми и добрыми, а ты постоянно ворчишь. Я вот сейчас как расскажу Катерине, почему ее мать заболела!

– Ты еще и шантажист.

– А за это я прямо сейчас Екатерине Георгиевне позвоню.

Екатериной Георгиевной звали Наташину маму и соответственно Катину бабушку. Она всю жизнь проработала косметологом, потом открыла небольшой салон красоты. Ее предприятие твердо держалось на плаву, переживая все возможные и невозможные кризисы. Екатерина Георгиевна не раз предлагала неудачливой, как она считала, дочери сменить специализацию или просто окончить какие-нибудь близкие к красоте курсы и заняться семейным предприятием. Однако Наташка постоянно отказывалась: она совершенно не представляла, как будет общаться с капризными клиентками. При этом капризные больные ее почему-то абсолютно не пугали. В последние годы Екатерина Георгиевна пришла к выводу, что дочь не только неудачлива, но и неумна: у нее даже кандидатская была не написана, а районная поликлиника оказалась «потолком» профессионального роста.

Сергей, конечно, обо всем этом знал.

– Сереж, про мороженое Екатерина Георгиевна мне ничего не скажет, – храбро заявила Наташка. – А должность заведующей отделением в нашей поликлинике тоже не покажется ей завидной. Особенно с приложением Марка.

– Ладно, тебе лишь бы спорить со мной.

Сергей обрадовался, что они помирились. Все эти дни он клял себя за слабохарактерность, пытался поговорить с Антониной Алексеевной, уговорить ее перевести Марка на другой участок, однако та была непреклонна. Своих решений она не меняла. А если ее решения подчиненным не нравятся, то никто не мешает им поискать другого начальника.

В это время из прихожей послышались голоса Кати и Кирилла. Они вернулись из аптеки.

– Слушай, Наташ, а что это за парень?

– Да Катькин друг новый.

– Мутный он какой-то.

Наталья вздохнула:

– Много мы с тобой в ее возрасте родителей слушали?

– Ты слушала, я же твоей маме никогда не нравился!

– Ой, все, перестань. Что ты вечер воспоминаний устраиваешь!

– Я не устраиваю. Вот всегда ты так.

Он пошел проверять, что Катька принесла из аптеки. Вернулся с антибиотиками, чаем с лимоном и бутербродом с сыром. Проследил, чтобы Наташка все это выпила и съела, и заторопился домой.

– Кать, – после его ухода Наташка посмотрела на часы, было около девяти, – а Кириллу не пора домой?

– Ну мам, ну он большой, ему необязательно домой так рано.

– Катя, а тебе уроки делать тоже необязательно? У тебя завтра физика, Евгения Анатольевна!

– Мам, ну сколько ты еще будешь бояться эту старую грымзу!

– Катя!

– Хорошо-хорошо. Вот Кирилл и поможет мне подготовиться к уроку.

– Катя! – Наташка испытала настоящий ужас. – Она же меня вызвала в пятницу. А сегодня уже среда. Я же не выздоровлю!

– Мам, я скажу ей, что ты заболела. Что она, зверь?

Наташка в самый последний момент остановила себя от непедагогичной попытки объяснить дочери, что Евгения Анатольевна именно зверь.

– Ладно, пусть он тебе поможет по физике, но в десять отправляй его домой. И не целуйтесь там!

– Мама! – возмутилась Катя. – Ну как ты можешь!

– Главное, ты не моги. Все, Катюш, дай мне пульт, телефоны и иди.

Наташка расслабленно откинулась на подушку, включила телевизор и устроилась поудобнее. Нет, конечно, горло и голова продолжали болеть, температура через час, скорее всего, снова поднимется, но зато завтра можно целый день лежать, не нужно бегать под дождем, лечить больных и думать, что делать с Марком Дмитриевичем..

Утром Наталья проснулась около восьми часов, чтобы отправить в школу дочь. Когда Катя ушла, вернулась в кровать и проснулась только через два часа. Чувствовала она себя значительно лучше, сварила кофе и устроилась в кровати, включив телевизор.

Зазвонил телефон. Сергей интересовался, не забыла ли она принять таблетки. Наташка, естественно, не призналась, что забыла. Положив трубку, двинулась в кухню и честно приняла предписанный антибиотик. Когда она уже возвращалась в комнату, в дверь позвонили. Наташка открыла. На пороге стояла Екатерина Георгиевна.

– Мама! – Наталья обрадовалась. Болеть с мамой гораздо веселее, чем одной, так она считала с детства.

– Ну здравствуй! Что с тобой опять? – мать одновременно раздевалась, подталкивала Наташку к кровати, относила в кухню какие-то пакеты.

– Да так, мелочи. Ангина небольшая.

– Это все твоя идиотская работа! Ну сколько ты можешь бегать, как собака, по району?

– Мам, не начинай, – обреченно попросила Наташка, – я так рада, что ты приехала! Зато если бы я не заболела, когда бы ты еще пришла!

Наташкина мама, несмотря на свои не юные годы, вела очень активный образ жизни. Кроме салона, она постоянно участвовала в каких-то семинарах по йоге, любила путешествовать, в общем, ничем не напоминала типичную бабушку. Еще она так же активно занималась своими отношениями с противоположным полом. Дочь и внучку любила, но махнула на них рукой: ни одна, ни другая не хотели участвовать в бизнесе. А путешествовать по миру Екатерина Георгиевна обычно предпочитала в сопровождении кавалеров.

– Наташа, тебе все-таки пора подумать о будущем. Ты уже не девочка. У Кати нет никого, кроме тебя. Я тоже постоянно о тебе беспокоюсь. Ты лечишь всяких алкоголиков, общаешься невесть с кем. Я хочу открыть еще один салон, если ты согласишься, то будешь работать директором в нем.

– Мам, мы только ссориться станем постоянно. Ты же знаешь, я свободу люблю.

– Да, знаю. Только сомневаюсь, что свобода имеет хоть какое-то отношение к жизни, которую ты ведешь. Ладно, все равно ты меня никогда не слушаешься, – опечалилась Екатерина Георгиевна. – Тортик-то хоть будешь? Твой любимый, «Киевский».

– Конечно. Давай чай поставим. Мам, не расстраивайся! Ну поработаю еще немного и пойду к тебе парикмахером.

– О нет, вот парикмахером не надо. Руки у тебя, Наталья, растут не из того места. Ты мне всех клиентов разгонишь!

– Мам, а у Катьки новый мальчик!

– Понятное дело, возраст у нее такой.

– Можно подумать, только у нее. – Наталья намекала на активность матери.

– Да, и у тебя тоже. Но ты у нас выше этого…

Так, препираясь, болтая обо всяких пустяках, они вскипятили чай, поели торт, и Екатерина Георгиевна заторопилась:

– Ладно, Наташенька, выздоравливай, а я завтра вечером, пожалуй, заеду, посмотрю, как ты тут болеешь, заодно на Катькину новую любовь погляжу.

– Мам, может, ты еще побудешь?

– Наташ, ты не маленькая, а у меня много дел.

– Ну да, всегда ты так, – заныла Наташка.

– Все, солнышко, целую, побежала!

Проводив мать, Наташка подошла к окну. Екатерина Георгиевна действительно в прямом смысле слова выбежала из подъезда. Не успела Наташка лечь, как в дверь снова позвонили. Она открыла, по привычке не спросив кто, как маленькая девочка, надеясь на возвращение матери. Однако за дверью оказался Марк Дмитриевич.

– Здрасте. Я это… Войти можно?

– Здравствуй, входи, раз пришел. – Наталья подумала, что как только парень уйдет, она позвонит Сергею и устроит ему такое… – Чаю хочешь? А чего ты пришел?

– Чаю хочу. Я вас навестить пришел. Тут вот апельсины.

– Навестить? – удивилась она.

– Да. Меня на какие-то вызовы послали, я ваш адрес в журнале увидел, вроде как вы из-за меня заболели. Я вызовы-то прогулял.

– Подожди, а сейчас-то ты их сделал?

– Да сделал, сделал. Там всего три старушки с гипертонией. Чего там с ними делать, давление померил и пошел.

– Понятно. Только я не из-за тебя заболела, а из-за погоды. Ну проходи, чайник еще не остыл.

Марк как-то боком, явно стесняясь, двинулся в сторону кухни. Наташка, радуясь своей привычке болеть в спортивном костюме, налила ему чай и положила кусок торта.

– Слушай, а чего ты в медицинский поступил? – спросила она для поддержания беседы.

– Не знаю. Тетя Тоня все говорила: иди в медицинский, иди в медицинский, ну я и пошел.

– Ты всегда такой послушный?

– Нет, конечно. – Парень улыбнулся. – Я просто не знал, чем заняться, вот и послушался.

– А теперь знаешь?

– Теперь еще хуже стало. – Он развел руками.

– А в фармфирму?

– Да ну их! Офис, дресс-код. Идиоты. Езди и впаривай всем чего-то, как дурак.

Это рассуждение Наташке понравилось.

– В поликлинике лучше?

– Не знаю пока. Но сегодня старушки прикольные попались. Одна вареньем накормила. Говорит, я про свое давление и сама все знаю, а ты вот послушай, как я балериной работала.

– А, это ты к Галине Николаевне попал. Лучшая подружка Марии Андреевны вчерашней, между прочим.

– Вы их что, всех знаете?

– Поработаешь годик-другой-третий и тоже всех будешь знать.

– Наталья Павловна, спасибо за чай, пойду я. А то на меня все ругаются в вашей поликлинике, – пожаловался Марк. – Вы побыстрее выздоравливайте, а то Марина эта ваша… Короче, приходите скорее.

– Ну спасибо. – Наталья улыбнулась, представив Марка в кабинете наедине с разозленной Мариной. Но парень начинал ей нравиться. – Спасибо, что навестил, приходи еще.

После его ухода Наталье все-таки удалось полежать до прихода Кати. Дочери, кстати, тоже очень нравилось, что мама дома, а значит, в ее распоряжении. Она быстро рассказала Наталье все школьные сплетни, поела торт и устроилась возле мамы смотреть какой-то дурацкий подростковый сериал, под первые же кадры которого Наталья крепко заснула.

Следующие два дня прошли в давно вымечтанном лежании на диване. Екатерина Георгиевна заехала, как обещала, рассмотрела критически Кирилла, но говорить ничего не стала. Один раз зашел Сергей, убедился, что все в порядке, не доверяя подруге, пересчитал оставшиеся таблетки, пропусков в приеме лекарства не обнаружил, на бегу глянул Наташкино горло и отправился по своим делам.

Пару раз звонила Марина с подробным докладом о рабочих делах. По ее словам, Марк Дмитриевич остался на приеме один, давление мерить научился, даже дал пару толковых рекомендаций. Марина говорила о Марке с какими-то странными интонациями, Наталья Павловна сразу это заметила, но решила разобраться, когда выйдет на работу.

В выходные дни Наташка чувствовала себя еще слабой для активной домашней деятельности, поэтому в основном руководила Катей. Выходить им обеим никуда не хотелось, да и выздороветь Наталья до конца не успела, поэтому вечером в субботу они запаслись фильмом и заказали пиццу. Воскресенье прошло так же однообразно, разве что их навестил Кирилл. Он принес Катьке какую-то музыку, которую они устроились слушать вдалеке от Наташки. Вечером позвонил Сергей:

– Привет, как ты себя чувствуешь?

– Привет! Ты как кто спрашиваешь? Как начальник или друг?

– Как друг-начальник. Наташ, ты когда больничный будешь закрывать? К среде выйдешь?

– Наверное, а почему именно к среде?

– Да тебе надо всякие документы оформить.

– Что-нибудь еще случилось?

– Нет, что ты! Просто тебя на конференцию посылают от фармфирмы какой-то на следующей неделе.

– Ладно, выйду, конечно. Сереж, правда ничего не случилось?

– Нет, ничего, просто я боялся тебя спрашивать о новом назначении. Но раз ты с ходу на меня не орешь, то все в порядке. Пока. – И он повесил трубку.

У Наташки осталось ощущение какого-то подвоха, но она решила не портить себе остаток вечера всяческими предположениями.

Кроме того, ее беспокоили участившиеся визиты Кирилла и то, как им радовалась Катя. Стараясь не шуметь, она тихо приблизилась к Катиной комнате и заглянула в нее. Картина перед ней предстала совершенно мирная, приятная взору любой матери: Кирилл сидел за столом и что-то писал, а Катя устроилась на диване с открытой книгой. Все чинно и прилично. Наташка пару минут постояла, посмотрела и пошла к себе.