Любовь со всеми удобствами Кускова Алина
Вот она, идет с собачкой. Как раз вовремя.
– Георгий! – вскричала Любовь Аркадьевна Карелина, завидев писателя. – Что у вас случилось?! Мы с моей девочкой, как только услышали шум и гам, сразу же побежали к вам на выручку.
– Огромное спасибо за заботу! – заявил Карпатов и кинулся к Карелиной. – Только вы со своим чутким сердцем не оставите нуждающегося человека в беде.
– Да, я такая, – довольно заявила Любовь и прижала собачку к своей пышной груди.
– Ступайте! – сказал ей Карпатов. – Ступайте к этому человеку!
– Я уже иду к нему! – обрадовалась Любовь и поперла на писателя.
«Идиотка, – подумала, глядя на них, Катерина. – Совершенно не понимает, что он над ней издевается! Или не издевается?! Во всяком случае, Резидент не делает никаких попыток сбежать! Да уж, прекрасная парочка: гусь и гагарочка. А он еще не верит в любовь! Да что для него любовь – так, пустой звук, гласные с согласными. Он, как и все мужики, падки на хорошенькое личико и ладную фигурку». Катерина усмехнулась и остановилась, намереваясь обойти писателя с Карелиной, – они заняли всю дорожку, но она не собиралась идти по песку. Внезапно, когда до него оставалась пара шагов, Карпатов резво отскочил в сторону, и Карелина со всего маху налетела на Катерину.
– Р-гав! – подала недовольный голос собачонка.
– Вот тебе и р-гав, – засмеялась неожиданному пируэту Карпатова Катерина.
– А вы, Екатерина, что-то имеете против?! – покраснела от возмущения Карелина.
– Я?! – удивилась Катерина. – Ничего. – И, не поворачиваясь, направилась дальше.
– Любочка, – ехидничал писатель, – вы ошиблись. Не меня нужно спасать. Нужно помочь Семену смыть с физиономии смородину!
– У него для этого есть законная супруга! – услышала за спиной Катерина.
– А вы что, помогаете только одиноким?! – не унимался Карпатов.
– Некоторым одиноким очень бы даже помогла!
Катерина оставила парочку и зашла во двор. Закрыв калитку, она прислушалась. Писатель с Любочкой о чем-то спорили. Карелина говорила на повышенных тонах, Карпатов – насмешливо и с издевкой. «Он надо всеми издевается, – догадалась Катерина, – это у него такая манера. Мнит себя знаменитым, а я даже не читала ни одного его произведения. Такие циники смогут накарябать только философские опусы. Нечто такое в духе «А есть ли жизнь за МКАДом?». Ради этого они приезжают в далекую деревеньку, чтобы доказать, что в ней нет никакой жизни, а уж тем более и любви. Хотя что он может знать о любви?»
Эх, был бы он бессловесным чучелом, она бы ему многое рассказала.
И к чему она пришла? К Вероникиному дому, если не считать своих глупых мыслей о бессловесном чучеле. Неужели ее устроит только такой мужчина?! Интересно, а какой женщиной был бы доволен Карпатов? Тоже чучелом?
– Нет, Георгий, вы меня не так поняли, не такая я стерва, – кокетливо обиделась на писателя Карелина, проходя с ним мимо калитки, за которой пряталась Катерина.
– Р-гав! Р-гав! – подлая собачонка, не возлюбившая ее с первого же взгляда, попыталась наябедничать хозяйке о том, что их подслушивают. Но та, к счастью, не обратила на ее ргавканье никакого внимания. Она была увлечена разговором с писателем, а скорее всего им самим.
Карпатов принялся разубеждать Карелину в том, что она совсем не стерва, куда ей до стервы, стервы, они такие… Катерина видела в щелочку забора, как он при этом закатил глаза и мечтательно поглядел вдаль. Скорее всего вспомнил свою бывшую жену. Катерина хмыкнула, вот они, современные писатели, трубачи новых идей и кузнецы настроений, таскаются с разными стервами, а на хороших, обыкновенных женщин и не смотрят. Да что там смотрят, он с ней даже по-человечески не познакомился!
Конечно, и Катерина хороша, прибежала с бухты-барахты, потащила его к Шкарпеткиным. Но он мог бы остановить ее где-нибудь посреди пути, все равно ведь бежал следом, взять ее руку, поцеловать, представиться, сделать ей комплимент. Она сегодня необыкновенно хорошо выглядит! А Катерина улыбнулась бы и сказала ему: «Только сегодня хорошо? А в другие дни на меня что, смотреть невозможно?» Конечно, она прекрасно осознает разницу между собой и дамой с собачкой. Катерина вздохнула и поглядела им вслед, парочка продолжала препираться. «Милые бранятся, только тешатся», – вспомнила Катерина. Она ревнует?! Только этого ей не хватало на отдыхе! Влюбиться безответно и тосковать по возлюбленному, глядя на луну и сидя на грядке с морковкой. Да он недостоин ее любви! Он не знает, что это такое. И ей не нужно знать. Зачем он ей? У Катерины и так все в порядке: любимая работа, квартира, дочь. Начать бы следовало с дочери. Да… как бы ей позвонить?!
«Скажи, где ты отдыхаешь…» Великая Марлен Дитрих говорила другое: «Неважно, где ты отдыхаешь, важно – с кем!» В этих словах скрыт смысл жизни. И не только отпускной. Важно, с кем! Очень важно – с кем. Этот кто-то может испортить самый замечательный отдых, а может сделать его незабываемым, лучшим моментом бытия и сознания. Катерина отдыхала с Анютой, за то немногое время, что она провела в деревне, соседка не оставляла ее в покое ни на час.
– Ну и что там у них? – ее грузное тело перевесилось через забор. – Договорились небось ироды?
Катерина, испугавшись, что ее застали врасплох, когда она подслушивала чужой разговор, отпрыгнула от забора.
– Что? Чего? Я не поняла, – она добралась до крыльца и села на лавочку.
– Чего уж там, – махнула рукой Анюта, – дослушала бы лучше до конца!
– Они меня совершенно не интересуют, – Катерина не соврала, просто ей в это очень хотелось верить. – Как себя чувствует Семен? Голова у него не болит?
– Болит, – сочувственно покачала Анюта двойным подбородком. – Жуть как болит. Я ему самогонки дала, он спать и улегся. У нас же здесь аптеки нет, лечимся и травимся народными методами.
– Вместо снотворного можно использовать самогонку? – заинтересованно спросила Катерина.
– Тебе нельзя, – заявила Анюта, – ты слишком хлипкая. Правда, если закуска будет хорошая… Приходи ко мне ужинать! А то я одна осталась. Семен проснется лишь утром. А у меня картошечка с грибочками, огурчики, прямо с грядки сорванные…
– Приду, – пообещала Катерина. – Только воды принесу. У меня это мероприятие занимает слишком много времени. Только ты гусей не выгоняй!
– Да они уже вовсю у колодца гуляют! Или ты их боишься?!
– Еще чего! – в сердцах воскликнула Катерина и схватила пустое ведро.
Она увидела пернатую троицу издали, гуси пили воду в луже у колодца. Помешать им было просто неприлично, потому Катерина в кустах спокойно дождалась, пока те напьются и отойдут в сторону. Ей сразу же вспомнились слова Маугли: «Мы с тобой одной крови!», и она принялась повторять их вслух, медленно, но верно двигаясь к колодцу. Со стороны можно было подумать, что у нее случился внезапный паралич конечностей.
Катерина огляделась – на деревенской улице никого не было, значит, и смотреть было некому. Но она несколько ошибалась. Занавеска на мансардном окне в доме писателя чуть сдвинулась, и показалась его довольная ухмыляющаяся физиономия. Карпатов наблюдал за ее страданиями. Но Катерина его не видела и тихо двигалась к колодцу.
Гуси, по всей вероятности, к ней уже привыкли, внимания не обращали и продолжали переваливаться вперед. Катерина после слов Маугли, которым она отдала должное – они так подействовали на гусей, перешла на другие заклинания. «Ступенька, – твердила она себе, – пустое ведро». И старательно запоминала весь алгоритм процесса забора питьевой воды. Алгоритм сработал! Она не упала, со второго раза ведро все-таки свалилось, и набрала воды. Довольная собой и жизнью, которая показалась ей намного легче, чем утром, Катерина направилась домой, расплескивая драгоценную жидкость. Она справится! Она здесь справится со всем и хорошенько отдохнет. Права Марлен, ох, как права, главное – с кем!
– Проходи! – широким жестом пригласила ее к накрытому столу Анюта.
Катерина, несколько дней не видевшая такого изобилия, сглотнула слюну.
– Мне нельзя, я же на диете, – простонала она, тоскливо глядя на стол.
– Ага! – сказала соседка. – Я тоже. Садись, не порть мне аппетит своим худосочным видом. – И она торжественно водрузила на стол литровую бутылку с мутной жидкостью.
– Это она? – таинственно поинтересовалась Катерина. – Та самая, которая вместо снотворного?
– Кто бы сомневался, – подмигнула Анюта, – Семена теперь не добудишься. Давай свой стакан.
Пить алкогольные напитки стаканами Катерина не умела. Учиться было поздно. Она смаковала глотки обжигающей жидкости и пучила от ужаса глаза. Анюта подсмеивалась над Катериной и подкладывала грибов, обещая на следующий же день взять ее с собой в лес за лисичками.
Голова закружилась не сразу, только поэтому Катерина благополучно добралась до дома, вспоминая, что Анюта сказала ей напоследок:
– Жаль, что бутыль закончилась быстро. Мы по-бабьи поговорить и не успели.
– Ничего, – ответила Катерина, смутно осознавая, сколько они выпили, – завтра и поговорим.
Она дошла до своей калитки и попыталась ее открыть в другую сторону. Калитка заартачилась, Катерина на нее поругалась, чем и привлекла внимание Карпатова. Он высунулся из своего окна и опешил. В дупель пьяная Синеглазка стояла у своей калитки и жаловалась забору на свою одинокую, никчемную жизнь. В конце концов ей удалось открыть калитку, и она упала во двор. Пытаясь подняться по забору, Синеглазка улыбалась и сообщала тому, что сразу же уснет, если доберется до кровати. Добралась ли она до кровати или уснула в сенях, Карпатов так и не увидел. Зато он увидел, как Синеглазка, проползая мимо его огорода, привстала и послала чучелу воздушный поцелуй.
Глава 3
Она и грибы жарит, и крестиком вышивает, и носки на зиму вяжет…
Катерина находилась в аду, где молотками били по ее голове. Мохнатый черт с омерзительной рожей тряс над ней пустой бутылкой из-под бражки и призывал к ответу:
– Ты же обещала! Ты же мне вчера обещала! Ты же говорила, что пойдешь со мной!
– Уйди, нечисть! – отмахивалась от черта Катерина. – Никуда я с антихристом не пойду!
– Пойдешь, как миленькая, – говорил черт голосом Шкарпеткиной, – на воздухе хоть проветришься!
– Сгинь, зараза! – сопротивлялась из последних сил Катерина, отбрыкиваясь от черта ногами.
– Я те сгину! – ругалась Шкарпеткина. – Я те так сгину! Сейчас колодезной водой оболью!
– Ха! – засмеялась Катерина. – Ты сначала ее набери! – И открыла глаза.
Над ней огромной белой тучей нависла Анюта.
– Очнулась, голубушка? – пропела она. – А то я испугалась, что ты копыта откинула!
– Это он должен был откинуть копыта. – Катерина растерянно оглядела комнату. – Где же черт?!
– А, Семен-то? А мы без него пойдем. Он с мужиками сегодня охотится, они кабана загнали. Только, я думаю, никакого толка от этого не будет. Кабан не дурак, он самогонку за версту чует.
– А куда мы пойдем? – сморщила лоб Катерина, вспоминая вчерашний вечер. – В лес?!
Анюта расплылась в довольной улыбке.
На сборы, по мнению Анюты, ушло слишком много времени. Ей пришлось бежать назад домой и искать белый платок для Катерины, у той, кроме бейсболки, не оказалось никакого головного убора. А комары не дремлют, налетают тучами. Взяла она для городской неудачницы и белый халат, опять же, чтоб сбить с толка вредных насекомых – они дружно летят на черное. Длинная юбка и резиновые сапоги дополнили образ грибника. У Катерины остались видны лишь одни глаза. Когда она оделась и предстала перед зеркалом, то испугалась самой себя. Встреть она такую особу в темном лесу, точно бы испугалась. Но лес не был темным, поднималось солнышко и освещало каждое деревце.
– Здорово! – призналась Катерина и поправила на руке корзинку. – Я рассвет первый и последний раз встречала только в школе, да и то, когда ее заканчивала. А птицы-то как поют! Откуда здесь их столько?!
– Все божьи твари. – Анюту с похмелья тянуло философствовать. – Только ты себе под ноги гляди, – посоветовала она Катерине, – чтоб, значит, на какую тварь не наступить.
Катерина поглядела себе под ноги и обнаружила землянику. Лес продолжал преподносить сюрпризы. Анюта ворчала, но шла следом за Катериной, которая прыгала и радовалась каждой былинке. Ей не хотелось пугать дачницу своими советами, но на всякий случай она подсказала, что если вдруг та увидит свинку, заросшую как мамонт, то пусть лезет на дерево и зовет охотников. Анюта усадила Катерину возле опушки с лисичками и черникой, а сама направилась искать другую. Она пообещала отойти недалеко и обещание выполняла, покрикивая: «Ау!»
Катерина не обратила внимания на чьи-то шаги за своей спиной, она была уверена, что это возвращается Анюта. Ее подняли с земли могучие мужские руки и славно тряханули.
– Так вот ты какая, Екатерина Павловна Павлова, – говорил, крепко держа ее за плечи, высокий статный красавец. – А ничего, ничего. Брат правду сказал! – Незнакомец продолжил нагло разглядывать Катерину. Та попыталась сделать несколько шагов в сторону леса. – Сними косынку-то. – Красавец сдернул с Катерины платок. – А ничего баба, в самом соку! Квартира, говоришь, есть? Это хорошо!
Катерина ничего не говорила, она оторопела от одной только мысли, что этот красавец-охотник может с ней сейчас сделать. Сколько романов она прочитала, в которых такие вот красавцы делают с бедными девушками все, что захотят! И только сейчас она поняла – несчастные бедные девушки не сопротивляются лишь потому, что находятся в полугипнотическом состоянии от их воли, силы и мужественности. Охотник показался Катерине воплощением мужской красоты и сексуальности. Таким, и только таким в своей далекой юности она представляла настоящего принца, который вдруг возникнет из ниоткуда, и она бросится в его объятья.
Катерина закрыла глаза, надеясь, что этот мираж рассеется через мгновение и она снова примется спокойно объедаться черникой.
Охотник воспользовался ее замешательством и стремительно подтащил Катерину к лесу. Он прислонил ее к дереву и прижался всем телом. Катерина задрожала, она сама не знала почему: то ли от его близости, то ли от страха. Сильная рука охотника властно подняла длинную юбку Катерины и оказалась на голом бедре. Катерина боялась посмотреть в глаза грубияна, слишком велик был соблазн рухнуть с ним в траву и наплевать на все придуманные ею же правила. И кто бы ее осудил?! Она одинокая, а значит, свободная женщина и может вытворять с принцами все, что им заблагорассудится. Неужели ее до этих мыслей довело одиночество?! И она готова с первым попавшимся… упасть в траву?! Катерина попробовала вырваться и сказать ему…
Но красавец не дал сказать ни слова. Он жадно припал своими губами к ее перепачканному черникой рту… Неизвестно, чем бы завершилось это приключение, если бы Анюте не надоело безответно кричать: «Ау!»
– Захар! Стервец! – всплеснула она руками. – Тебе своих баб мало?! Отпусти девку, нечего ее лапать!
– Сладкая, – Захар облизал губы и опустил юбку Катерины.
– Да как вы можете?! – запоздало взвизгнула дачница, отталкивая от себя нахала.
– Отлично могу, – заявил тот, прижимая Катерину к себе снова. – Тебе понравится.
– Пошляк! – вскрикнула Катерина и, собрав все силы, оттолкнула Захара.
Он улыбнулся, поднял брошенное на траву ружье и, насвистывая, отправился дальше. Катерина села у дерева и глупо посмотрела на Анюту, присевшую рядом с ней.
– А он что, – тихо спросила она, – действительно мог?!
– Ох, – вздохнула та, – сколько из-за него девок пострадало! Этот стервец все может. Охмурит любую. Вот и ты попалась на его удочку. А у него один только внешний лоск. Души у него нет! Зато есть невеста Оксана. Страдает бедная девушка безмерно, он изменяет ей налево и направо. Обещает жениться, да только, как я думаю, врет. Ему богатая невеста нужна, а та что? Голытьба голытьбой. Брат его, участковый, и подыскивает ему. Видно, тебя присоветовал.
– А что с меня взять? Я ж небогатая невеста, – пожала плечами Катерина. – Да и замуж я не хочу.
– Врешь, – подмигнула ей Анюта, – замуж все хотят! Такого не бывает, чтоб девушка замуж не хотела, это противоестественно. – Она пристально посмотрела на Катерину. – Если только ты не того…
– Да не того я, не того, – отмахнулась Катерина, повязывая платок на голову. – У меня с ориентацией все в порядке. А чего хорошего в замужестве? Будет, – она кивнула в сторону, куда скрылся Захар, – бегать от меня налево и направо.
– Будет, – согласилась с ней Анюта. – Этот будет, а другой, может, и нет.
Они переглянулись и рассмеялись.
Больше Анюта не рисковала и ни на шаг не отходила от Катерины. Они набрали по корзинке грибов – сначала одну корзинку набрала Анюта, а потом вторую набрала она же, и вернулись из леса довольные, так больше никого и не встретив. Зато у дома Катерины они столкнулись с Карпатовым.
– По грибочки ходили? – поинтересовался он, заглядывая в корзины.
– По грибочки, – ответила Анюта.
– И как, удачно? – сварливо спросил писатель, как будто подозревающий Катерину с Анютой во всех смертных грехах.
– Обалдеть как, – вырвалось у Катерины, которая жутко покраснела.
– Ну, ну, – пробормотал Карпатов, заметивший ее смущение, и пошел дальше.
– Чего ему надо? – не поняла Катерина. – Уж не ревнует ли?
– А кто ж его знает? – пожала полными плечами Анюта. – Мужское сердце – сплошные потемки.
Катерина сразу с ней согласилась. С чего бы Резиденту ее ревновать, если он не видел той сцены у дерева в лесу? Или он, оправдывая свою кличку и прячась за болотные кочки, шел за ними следом?! Вот уж будет потеха, если он следил за ней! Такой солидный, надутый гусь и вдруг опустился до слежки. Катерина вздохнула. Глупости все это, никуда он не опускался и следить за ней не собирался. И пошел он, между прочим, к Любке-стриптизерше! Катерина тоскливо посмотрела ему вслед. Интересно, а если бы он накинулся на нее в темном дремучем лесу, она бы испытала такое же возбуждение, как с тем красавцем-охотником?! Вспоминать Захара было мучительно больно. Не потому что ничего так и не случилось. Очень даже хорошо, что не случилось! Его поцелуй до сих пор жжет ее губы.
Во всем виновато одиночество. В том, что она чуть не пала так низко, виновато именно оно. Нет, она сама виновата, нужно заниматься личной жизнью и выходить замуж. Люди добрые, вот она, Екатерина Павлова, согласна выйти замуж! Давайте ей скорее жениха на блюдечке с голубой каемочкой. Где же он, ее жених? Она слепенькая, плохо видит. Ах, его нет?! Что?! Оказывается, она опоздала, не попала под раздачу женихов, занималась квартирой, любимой работой, дочкой. Нужно заняться собой! Взять и заняться! Взять и выскочить замуж, как будто ей уже не за тридцать, а всего лишь семнадцать лет. Не думая, не соображая, полагаясь лишь на собственную интуицию и внешние данные кавалера.
Выскочить за красавца-охотника и целоваться с ним дни и ночи напропалую! Чего еще нормальной бабе нужно? Любви?! А есть ли она, эта любовь?! Вон как забилось сердце Катерины, когда сильные мужские руки потребовали от нее страсти. Конечно, свою роль сыграло ружье. Но нужно признаться самой себе, что она ни на минуту не усомнилась в том, что перед ней не маньяк, а вполне привлекательный мужчина, который хочет от нее только одного… В этом-то и дело.
После тридцати начинаешь смотреть на жизнь трезвым взглядом, насколько это позволяет вчерашнее похмелье. И розовые очки юности теряются безвозвратно. Страсть уходит. А медики говорят, страсть – это химический дисбаланс в нашем организме с повышенным артериальным давлением. Остается проза жизни. И прожить ее хочется так, чтобы не было мучительно больно…
– Ты чего его на грибочки не позвала? – спросила Анюта и тоже посмотрела вслед удаляющемуся писателю.
– А он бы пошел? – вопросом на вопрос ответила Катерина.
– А куда бы делся? Мужики вечно голодные сидят, им только свистни. Но ты не переживай, я сейчас тебе расскажу, что и как нужно с грибочками делать. Дам сметаны, и мы с тобой приготовим такое блюдо, что нашего писателя от него и от тебя нужно будет оттягивать за уши.
– А это не будет выглядеть так, как будто я ему навязываюсь? – сомневалась Катерина.
– Еще чего! – возмутилась Анюта. – Ты ж это по-соседски делаешь.
Георгий Карпатов специально сделал небольшой крюк, заметив возвращающихся из леса женщин, для того чтобы лишний раз убедиться в полной бесперспективности Синеглазки. Но ее корзина, как ни странно, оказалась полной, а лицо – раскрасневшимся и довольным. Неужели он ошибался в этой неумехе и она способна подстроиться под деревенскую жизнь и даже получать от нее удовольствие?! Карпатов пожал плечами и направился к месту назначения, куда он, собственно, и собирался: в соседний дом, к Карелиной. Безусловно, он мог не заходить в сам дом, так же как и не видеть его хозяйку, а просто сунуть журнал в ее почтовый ящик и вернуться к себе. Сегодня он собирался основательно поработать. Но встреча с Синеглазкой изменила его намерения.
Карпатов встал у калитки Карелиной и несколько раз свистнул. Любовь моментально высунулась в окно и радостно замахала рукой.
– Ах, Георгий! Проходите, проходите. Сори, извините меня, я не одета…
Карпатов прошел, постучал свернутым в трубочку глянцевым журналом по садовому столу и решительно уселся за него.
– Ах, Георгий! Как мне неудобно, что вам приходится исправлять ошибки нашего почтальона. – Карелина в японском кимоно нараспашку бежала к нему. Следом, р-гавкая, бежала ее собачонка. – Но я вам так благодарна, так благодарна! – щебетала Любовь, запахивая халат и стеснительно отводя взгляд в сторону.
– Да уж, – пробормотал Карпатов, вытирая платком лоб. Он поймал себя на мысли, что ему безразличны прелести соседки до противоестественной степени, и испугался за свой организм.
Карелина была хороша собой, со всеми выпуклостями и окружностями в нужных местах. Но они не волновали воображение писателя, хотя именно воображение должно было дорисовать пикантные подробности. Но они его не интересовали, как и сама Карелина. На данный момент его больше волновало, как бы Синеглазка не набрала ложных лисичек, которые сейчас отварит и съест. Он отогнал от себя глупые мысли. Вместе с Синеглазкой в лесу была Анюта. Уж она-то не допустит того, чтобы Синеглазка объелась ядовитых грибов и отравилась.
– Изумительный журнал, – ворковала между тем Любовь, подсовывая писателю бокал с наливкой, – я без него, как без рук. Не понимаю, как другие на отдыхе обходятся без гламура?! Лично я не могу. Я следую тенденциям постоянно и безотрывно.
– Это очень хорошо, – согласился с ней Карпатов, – тенденциям нужно следовать. – Должен же он был хоть что-то сказать!
– За любовь! – воскликнула Карелина и подняла свой бокал.
– Да я не пью, – спохватился Карпатов, вскакивая со стула, – сегодня. Очень много работы. Нужно сделать одно, дописать другое… – Он без зазрения совести врал – писать роман он так и не начал. Но честно собирался это сделать сегодня. – Давайте, Любочка, за любовь выпьем в следующий раз!
И подумал о том, что следующего раза может и не быть. Карелина же, несмотря на то что писатель не пригубил ее наливки, особенно не расстроилась. Ничего, главное сделано, он к ней сам зашел. И еще зайдет неоднократно! Недаром она, оформляя подписку на летние месяцы, всю корреспонденцию выписала на свое имя, но на его адрес. Она позаботилась о том, чтобы у писателя был повод к ней зайти. И не один. Газеты приходили каждый день, жаль только, что местный почтальон, разгильдяй и выпивоха, разносил их по понедельникам, в единственный день, когда был трезв. Зато собранная за неделю кипа ни за что не поместится в почтовый ящик, и Карпатов будет вынужден отдавать ее лично Любе в руки. Она все рассчитала правильно.
Она долгое время работала плановиком на крупном предприятии, которое впоследствии разорилось. Но это ей не помешало использовать методы планирования на любовной практике, что она с успехом делала, охмуряя двух своих мужей. Писатель Георгий Карпатов жутко был похож на третьего. Просто вылитый ее следующий муж. Вот только он сам этого не осознавал, и приходилось подсказывать ему пути сближения.
– Жду следующего раза, – заявила Карпатову перед его уходом Любочка. – Вы так и не попробовали мою наливку, а лучше меня такую наливку никто не делает. Еще я варю чудесное варенье, вы должны попробовать земляничное, а к тому же…
– Терпеть не могу варенье, – признался Карпатов, закрывая за собой калитку.
– А что вы терпите?! – не унималась Любочка. – Георгий, что вы любите?!
– Грибы! – выпалил писатель и направился к своему дому.
Он действительно собирался работать. Сегодня или никогда Карпатов должен был усадить себя за роман. Иначе вся задумка пойдет прахом! Он выкроил пару месяцев для того, чтобы сбежать от этих оглоедов – студентов университета, забрался в глушь, отключил мобильный и приготовился к исполнению заветной цели в своей жизни. Он, преподаватель психологии и практикующий психолог, должен написать важный труд в своей жизни. И никакие бабы ему в том не станут помехой.
Карпатов поднялся к себе в кабинет и выглянул в окно. Синеглазка с Анютой чистили и мыли грибы. Сейчас они начнут их готовить, и придется закрыть окно, чтобы аромат грибов не будоражил воображение. Все-таки оно у него есть. И чувство голода ему только на благо.
Голодный автор всегда может создать шедевр! То, что сытому в голову не придет, голодному всегда померещится. Как мираж, в виде летающей булки с сыром. Он ради нее такое создаст! А если вместо сыра перед ним колбаса спланирует или тарелка с жареными грибами?!
Если автор худой, то значит, что он голодный и талантливый. Чем худее, тем талантливее. Если упитанный и случайно накропал какой-то там шедеврик, значит, сидит на диете. И кропает, кропает, пока мимо него колбаса планирует. Только он ее в руки возьмет, рот раскроет – пшик! Лист пустой, а мусорная корзина полная. И опять диета! До тех пор, пока светиться не станет, пока через него на другую стенку смотреть можно будет, чтоб со шваброй в углу путали. Два раза тобой пол помыли – значит, готов. Садись и пиши! Воспаленное голодом сознание нарисует такие яркие картины в воображении! Букв не хватит, чтобы отобразить их на бумаге:
– о…оо…ООО! – Булка мимо спланировала.
– о…ОО…ООО! – С колбасой.
– О…ОО…ООО! – Тарелка с жареными грибами мимо проплыла.
Все читают и содрогаются: «Талант! Его не зароешь, обязательно откуда-нибудь вылезет!»
И посыпались блага, посыпались, сидишь весь ими уделанный. Рука в забытьи за булкой тянется, в рот всякая всячина лезет, в ушах сладкий звон… Забылся – сразу диета!
Карпатов усмехнулся. Вот отчего дамы постоянно на диетах сидят? Хотят быть талантливее! Они-то уже давно поняли, как добиться успеха. И голодают двадцать четыре часа в сутки до такой степени, чтобы ветерком качало в разные стороны.
Он выглянул в окно. Соседки голодать не собирались и накрывали на веранде стол. Эти – исключение из общего правила, оттого они простые и обыкновенные!
Карпатов сел за стол и настучал две строчки. Лично он – голодный и талантливый. Он сейчас такое напишет, чего сытый автор в своих самых дерзких мечтах не видел. Диета – вот она, сестра таланта. Для того чтобы создавать шедевры, рот нужно скотчем заклеивать, чтоб сытая жизнь только мерещилась, чтоб мимо постоянно булка планировала… И создавай, создавай, пока голодный и талантливый. Только голодный автор может создать шедевр!
Карпатов откинул прядь волос со лба, задумчиво поднял глаза к потолку и занес над клавиатурой руку…
– Господин писатель! А, господин писатель! – послышалось из окна.
Рука, как будто по ней ударили молотком, безжизненно свалилась на клавиатуру. Они не дадут ему спокойно работать! Что бы он ни делал, эти бабы найдут способ забросить все дела. Писатель принюхался, в окно совершенно беспардонно лез запах жареных грибов.
– Господин писатель! – надрывалась Анюта. – Извольте высунуться в окошко!
– Что там еще у вас? – Карпатов появился в окне с недовольным видом. – Снова Семен застрял?
– Ему сегодня застревать некогда, – призналась Анюта, – они сегодня кабана загоняют. Только я думаю, после вчерашнего перебора ни один кабан им не попадется. Кабаны, они же за версту чуют запах самогонки. Нет, у нас не Семен застрял. У нас Катерина…
– А! – обрадовался писатель. – Значит, это она застряла! И где же на этот раз? В колодце?!
– Нет, – пыталась достучаться до его одурманенного писательством сознания Анюта, – она не застряла. Она грибов нажарила в сметане. Вкусных! Чувствуете, какой аромат?! Катерина такая рукодельница! Она и грибы жарит, и крестиком вышивает, и носки на зиму вяжет…
Карпатов сглотнул слюну.
– Я за нее рад! – заявил он, намереваясь закрыть свое окно.
– Георгий! – из-за спины Шкарпеткиной появилась Катерина. – Заходите, я вас грибами угощу.
– Премного благодарен, – прошипел писатель, – но мне сейчас некогда. Я работаю! – И он с раздражением захлопнул окно. Только голодный автор может создать шедевр!
– Чего это он? – обиделась на соседа Катерина. – Мы же не его есть собирались, а грибы. А он на нас посмотрел, как на людоедов.
– Странно, – подумала вслух Анюта, – по идее, он должен был прибежать вприпрыжку. Как же вы там в своем городе живете, раз не можете мужика в дом едой заманить?!
– Так и живем, – вздохнула Катерина, – что не можем. Городские мужики теперь пошли одухотворенные, им одной пищи мало, им духовную подавай. Близость интересов, соитие планов.
– А нормальная близость с соитием что, уже не годится? Только Захару она требуется? Что же, нашими деревенскими мужиками мы теперь будем в стране планы по деторождению выполнять?! А городские будут опусы писать и потолок разглядывать?! Нет, не оставлю я его в покое! Не дам ему портить показатели капиталистического детопроизводства. Узнает он у меня еще, что такое Анюта Шкарпеткина.
– Кто, – поправила ее Катерина, с тоской глядя на мансардное окно. – Кто такая.
– Без разницы, – резанула по воздуху раздосадованная отказом Анюта. – Ух, я ему, – и она погрозила окну кулаком.
Карпатов вернулся за стол и попытался заново настроить себя на писательский лад. Итак, только голодный автор может что-то создать. Действительно, он голодный, а этот омерзительный запах жареных лисичек в сметане предательски лезет сквозь щели в раме, заполняя собой весь кабинет. Разве ж можно в такой обстановке работать?! Карпатов захлопнул ноутбук и пошел в спальню.
Он расположился на постели, крепко-накрепко закрыв за собой дверь. Ха! Спальня находится на противоположной стороне дома, теперь пусть Синеглазка со своей соседкой вдоволь накричатся, он все равно ничего не услышит.
– Без меня тебе, любимый мой, земля мала, как остров! – орала Любочка Карелина во дворе своего дома, вертя стройным задом у длинного шеста. Она специально проигнорировала строгое расписание, заметив в открытом окне спальни длинную нескладную фигуру писателя. Вот, настал ее звездный час! Наконец-то он ею заинтересовался! Она столько безответно мучилась, пытаясь привлечь его внимание к себе.
Карелина скинула халатик, обнажая прелести, затянутые в гламурный купальник, и принялась выделывать у шеста такие па, что сердце любого мужчины затрепетало бы, если не от вожделения, то хотя бы из-за интереса к ее стройной фигуре. Но трепетал или нет писатель, ей не было видно. Однако она не теряла надежды и продолжала крутиться.
Да, он забыл, что окна спальни выходят на ее двор. Но эта-то хоть одна! И с ней Карпатов уже объяснился, смутно намекая на следующий раз. Пусть ждет, ему сейчас некогда. Он должен начать роман. И не с ней. Уж если с кем он и начнет роман, то с Синеглазкой. И то, после того как она поссорится со своим ангелом-хранителем Анютой. И не роман вовсе он с ней начнет, а будет ее курировать во время трудного деревенского отдыха. Принесет воды, что ли, чтоб она не мучилась. Карпатов тяжело вздохнул, в голову лезли какие угодно мысли, но только не те, что были нужны для эпопеи. Он плюнул и принялся стучать по клавиатуре.
– Без меня тебе, любимый мой, лететь с одним крылом! – не унималась Любочка, сгоняя в процессе танца лишние килограммы.
Карпатов встал и подошел к окну. Стервы! Они нигде не дают ему покоя!
– Р-гав! Р-гав! – открыла его инкогнито неугомонная Пэрис и принялась лаять на окно.
– Лететь с одним крылом! – надрывая голосовые связки, воодушевленно заорала полуголая Любочка, заметив колыхнувшуюся занавеску на окне писательской спальни.
– Р-гав!
Карпатов плюнул и вернулся на кровать. Он нахмурил лоб, призвал свой талант и принялся яростно бить по клавиатуре. Через три часа он изможденно откинулся на постели. Все, он исполнил свой долг, начал роман-эпопею об отношениях мужчин и женщин. Он все-таки начал! Карпатов с удовлетворением посмотрел на экран ноутбука, который в уголке показывал немыслимое количество написанных листов. Эка, его прорвало! Он написал главу практически на одном дыхании. Ай да Карпатов, ай да сукин сын!
Писатель вгляделся в собственные строчки и не поверил своим глазам. Ничего похожего о рассуждении на тему отношения полов не было ни в одной из них. Все страницы, все до единой, оказались началом обыкновенного любовного романа, рассказывающего о необыкновенной любви немолодого писателя к привлекательной и беспомощной синеглазой даме.
Карпатов схватился за голову и ноутбук. Он вбежал в свой кабинет и посмотрел в окно. Так и есть! Синеглазка торчала во дворе дома и не собиралась никуда съезжать. Ему придется мучиться все лето, мучиться и искоренять в себе зарождающееся к ней чувство. Это ложное чувство ответственности и боязни за чужую жизнь, которое многие путают с любовью. Нет ее, этой любви! Сказки все это, глупости.
У Карпатова что-то закололо в левом боку, когда он увидел угрюмую Синеглазку, сидевшую рядом с забором. Она жаловалась чучелу на то, что сосед-писатель не пришел есть ее стряпню!
Карпатов почесал затылок, нужно было согласиться и зайти на часок. С него бы не убыло. Все равно написал какую-то галиматью. Но уничтожать написанное он не стал.
Глава 4
Гутен морген, гутен таг, бьют по морде, бьют и так
Анюта варила щи на террасе и поглядывала в сторону реки, на берегу которой, как морские тюлени, обездвиженно лежали дачники. В самой реке кто-то тонул, неистово махал руками и, захлебываясь, кричал: «Караул!» Тонущего дачника, а деревенские все, как один, прекрасно умеют плавать, подхватила старая лодка Степаныча и привезла на берег. «У нас в деревне люди хорошие, – думала Анюта, шинкуя капусту, – никого не обижают. Дачник какой или что похуже, всем помогут. Они же, эти дачники, народец хилый, но любознательный, натерпелись в своем смоге и лезут, как тараканы по щелям, в деревню на свежий воздух. Дуреют от него и чего только не вытворяют!»
Анюта вспомнила Ефросинью, которая каждое лето жила в курятнике. Дом она сдавала городским жителям. Она уже и кудахтать научилась, петух на нее заглядываться начал, за свою принял. Прошлый раз бабы у колодца разорались, барабашку какого-то увидели. Звуки он издавал нечеловеческие. Жуткие, прямо сказать, звуки. Позвали Семена, он мужик здоровый, сразу того барабашку из колодца выудил. Дачником оказался, жильцом Ефросиньи. Он кран в колодце искал, чтобы воду пустить.
А на днях мужики пошли сети на Оке проверять, так не барабашку, а целого крокодила поймали. Вытащили на берег, стоят черепушки чешут, что с такой диковиной делать, не знают. Неужто ядерные отходы в реку попали или что похуже, раз щуки в крокодилов стали оборачиваться? Расстроились, запили с горя. А как оказалось, крокодил-то нездешний! Один городской житель вместе с крокодилом приехал свежим воздухом дышать. Нормальные дачники с женами вместо крокодилов приезжают, что жена, что крокодил – один ляд. А этот с крокодилом прикатил, да тот у него на свободу убежал. Дачник мужикам ящик водки поставил за пойманного крокодила. Те и напились с радости.
И чего только не покажется с нетрезвых глаз! Последнюю бутылку опорожняли, когда русалку в реке заметили. Тонула вроде. Кинулись ее спасать, вытащили на берег, и впрямь русалкой оказалась. Глазищи огромные, испуганные, волосы, как тина. Только потом разглядели, что у нее хвоста нет, когда русалка нецензурной бранью закричала. Городская жительница оказалась, модница с зелеными волосами.
Анюта вздохнула. Больше всего, конечно, бабам достается, непривычные они к сюрпризам, вечно им чертовщина какая-то мерещится. Пошла она как-то с приятельницами в лес за ягодами, много набрали, назад возвращались, радовались. Вдруг из кустов малины выскакивает нечто непонятное, выхватывает у одной корзинку с ягодами и начинает их себе в рот горстями запихивать! Бабы испугались, подумали, что это леший одноглазый их обирает, оказалось, дачник. Несколько дней по лесу блуждал не жравши, отощал, оброс. Еле определили, какого он пола, когда, черники наевшись, он за юбки цепляться начал и ласку требовать. Пришлось им еще несколько верст до дороги отмахать, чтоб проводить его до города. Жалко, хоть и дачник, а все же живое существо.
Анюта забросила капусту в бульон и помешала щи в огромной кастрюле. «Добавлю для вкуса грибочков», – подумала она. За ними, городскими, нужен глаз да глаз. Только не догляди! Недавно одного грибника в лесу встретила. Идет с полной корзиной мухоморов и радуется. Еле ее тащит. «Кайфовать, – говорит, – собираюсь!» Наркоманом оказался! Пришлось деревенских мужиков попросить вылечить его от этой зависимости. Несколько дней бражкой отпаивали, одна канитель – чужое здоровье спасать.
Зато благодаря дачникам Никитична полное обследование задарма прошла в дорогущей клинике! Довели они ее до сердечного приступа. Забрался как-то ее козел к ним в огород капустой полакомиться. Ясное же дело, козел не мамонт, много ли ему надо? Никитична почти сразу же и пошла его с чужого огорода выгонять, часов так через пару. А дело было в сумерках. Вдруг выскакивают два пугала, все в зеленых пятнах, морды лица в клетку, кричат и руками машут. Бедная бабка свалилась без чувств средь недоеденных капустных вилков. Оказалось, это дачники выскочили в маскировочных халатах и москитных сетках, они такую защиту придумали от местных комаров. Прямо в чем спали, в том и выскочили, спросонья-то не переодевшись.
Анюта добавила поджарку и грибочков, посолила варево и попробовала на вкус. Обожгла язык и вспомнила Степаныча. Он от дачников полгода заикался. Пошел человек ночью чин чином до ветру, тут-то его родимчик и хватил! Степаныч перед этим на соседнем огороде привидение увидел. Страшное такое привидение, все в белом, по огороду летает и кричит: «Прочь пошел, проклятый! Прочь!» Долго Степаныч не разговаривал, все молчал и заикался. А та, которая летала, к нему и так, и этак: уговаривала близко к сердцу ночное происшествие не принимать. Она же не со зла летала в белой простыне, она клубнику свою защищала от дрозда.
По большому счету, польза от этих дачников все же имеется. У Авдотки прошлым летом жил профессор, специалист по ночным бабочкам. Не по тем, которые мужиков до нитки обирают, а которые капусту до кочерыжки выгрызают. Как он ими увлекся! Собирал паразиток, изучал. После его изучений такой урожай был! А у Степаныча дачники огород перекопали даром. Он им сказал, что белогвардейцы в его огороде клад закопали из царских монет. Все перелопатили, монет не нашли.
Откуда же им взяться-то, белогвардейцам, если и красноармейцев-то здесь никто в глаза не видел? Советской власти как не было, так и нет, каждый живет сам по себе. Глупые они, городские, к деревенской жизни совершенно не приспособленные.
Анюта посмотрела вдаль: на бугре копошились двое мужчин, судя по одежде – городские жители. Она выключила плитку и пошла узнать, в чем там дело. Бугор, конечно, не ее собственность, но следить за ним нужно. Только чего не догляди, тотчас разворуют. Проснешься так, в одно непрекрасное утро, раз – а бугра-то и нет!
– Доброго вам здравичка! – крикнула Анюта по-хорошему через хлипкую оградку, отделяющую ее огород от бугра. – Чего тунеядцы и разгильдяи удумали?!
– Вас ист дас? – прогундосил высокий подтянутый мужик другому – толстому и низенькому.
– Ихь бин нихьт, – пожал плечами тот, испуганно глядя на могучее тело Шкарпеткиной.
– Фрау! Фрау! – обратился к ней высокий. – Бите, энтшульдиген зи бите! Ви говорити по-русски?
– Вот немчура какая! – рассердилась Анюта. – А на каком языке, по-твоему, я говорю?!
Читать бесплатно другие книги:
