Вернуть себе удачу Рейдо Диана

Сама Сэмми скрылась в кабинете. Там она еще раз перечитала послания. Общий смысл сводился к одному: Коннор очень сожалеет. Его поведение было необузданным. Непростительным. Очевидно, виной всему полнолуние. Переутомление. Позднее время, выбранное для мероприятия.

Стихи декларировали нежность и хрупкость той, в чей адрес были обращены. В прозе Коннор просил прощения. Он жаждал возможности повидаться и все исправить.

«Все — это что? — спросила себя Сэмми. — Он хочет сделать новый заказ, пообещает, что исправится и будет вести себя хорошо? Или он просит… о свидании?»

Но почему он не придет сам? Теперь она знает, что он знает, где она живет. В прошлый раз он не постеснялся явиться незваным гостем.

Почему он не позвонит ей?

Сэмми еще раз взглянула на открытки.

Какого черта! В любом случае, Коннор не самостоятельно писал эти стихи.

Разорванные на много частей открытки полетели в мусорное ведро.

Она не станет забивать себе голову извинениями и романтическими признаниями, всей этой чепухой. Сентиментальная лирика от предпринимателя, который уже успел проявить себя завзятым циником? Пусть ищет другую наивную девушку. Она сыта по горло этой маленькой игрой, нелепой, никому не нужной.

Хорошо, что Коннор не приходит сам.

Так гораздо проще не стать снова жертвой его обаяния.

Сэмми улыбнулась. С кухни потянуло запахом свежеиспеченных блинчиков.

Коннор позвонил, когда Сэмми вышла из душа. Они с Джейн засиделись за полночь. Сэмми отчаянно хотела спать. Под душем она зевала во весь рот, так что едва не захлебнулась. Вытираясь полотенцем, Сэмми услышала, что в спальне верещит мобильный телефон. Она едва обмотала волосы полотенцем и поспешила выяснить, кто же ей названивает так поздно.

— Алло!

— Привет, Сэмми.

Всего два простых слова.

Коннор еще ничего толком не сказал, а Сэмми уже почувствовала, как при звуках его бархатистого, глубокого голоса по спине бегут мурашки.

— Ты в курсе, который час? — медовым голосом осведомилась она.

— Я не мог больше ждать. Извини. Потерял терпение — и так не вовремя.

Сэмми вздохнула. Ну что ему может быть нужно?

— Ты не ответила на мои открытки. Ни на одну.

Сэмми рассмеялась. Это не прозвучало натужно. Ей даже не пришлось выдавливать из себя смех.

— Конечно! Я вообще только недавно узнала, что мой почтовый ящик — кладбище бабочек и стрекоз.

— Не думал, что ты примешь это так близко к сердцу.

— Да я почти не заглядываю в почтовый ящик! Пойми, вся важная переписка происходит у меня по электронной почте. Что касается квитанций, счетов и прочего, то для них было еще слишком рано.

— Но тебе понравились открытки?

— Ты заставил секретаря выдумывать изящные словосочетания для извинений? — осведомилась Сэмми. — Ты исписал открытки чужими стихами. Почему это должно произвести на меня какое-то впечатление?..

— Я хочу попросить прощения.

— Да?

— Я действительно был… хм… не слишком сдержанным.

— Ничего страшного, — холодно отозвалась Сэмми.

— Значит, я прощен?

— Пожалуй.

— Значит, мы с тобой можем увидеться.

— Ты уверен?

— Конечно, уверен.

— А мне вот почему-то кажется, что это ни к чему.

— Сэмми…

— Ты был груб. Ты говорил неприятные вещи.

— Может быть, слишком дерзкие, но что в этом неприятного?

— Непристойные. — Сэмми слегка покраснела.

— Разве плохо, что я хочу увидеться с тобой?

— Я не вижу повода для того, чтобы нам видеться. Вряд ли я рискну повторить попытку фотосессии… Я только зря потратила время. А могла бы лечь спать.

— Я компенсирую тебе твое время.

— Оставь себе свои деньги. В журнале мне заплатили, и этого достаточно.

— Почему ты такая несговорчивая?

— Общение с тобой, Коннор, — это постоянная защита чувства собственного достоинства. Кто из нормальных людей захочет подвергать себя добровольной пытке? Только не я.

— Ты просто чересчур ранима.

Сэмми промолчала.

Коннор взмолился:

— Неужели ты не дашь мне хотя бы одного шанса, чтобы я мог искупить свою вину?!

— Ты вовсе не считаешь себя виноватым, — заметила Сэмми, — в этом я попросту уверена.

— Неужели я так сильно тебя обидел?

Мгновение Сэмми колебалась. Коннор почувствовал, что бастион вроде бы готов сдаться.

— Сэмми, пожалуйста, скажи, какой именно вред я тебе причинил. И я постараюсь больше так не делать.

В том-то и дело, что никакого вреда не было…

Но разум говорил Сэмми о том, что следует держаться подальше от подобных парней с сомнительными моральными принципами.

Да, сейчас двадцать первый век, и царит относительная свобода нравов. Но Сэмми вовсе не хотелось становиться очередной галочкой в списке побед Коннора.

Пусть развлекается с моделями! При чем здесь она?

— Послушай, ты вытащил меня из ванной…

— Честное слово, я не нарочно.

— И я уже порядком замерзла. С волос капает…

— Я был бы рад, если бы ты оказала мне доверие. Только скажи, и я примчусь, осушу сверкающие капли воды на твоем теле, заверну тебя в плед из шерсти австралийских мериносов…

— Ты неправильно меня понял! — резко осадила Коннора Сэмми. — Во-первых, я не одна… И не стоит никуда мчаться на ночь глядя. Во-вторых, я рассказала тебе о ванной вовсе не для того, чтобы пришпорить твою фантазию. Я просто хотела сказать, что замерзла! И мне холодно! И я отправляюсь спать. Как и собиралась. Всего хорошего, Коннор!

Положив мобильный телефон на тумбочку, Сэмми подождала несколько секунд. Телефон молчал.

Сэмми сходила в ванную за феном. Фен зажужжал, коварно пытаясь втянуть в себя тонкие светлые прядки. Сэмми осторожно сушила волосы, обдувая голову теплым воздухом.

Телефон молчал.

Когда Сэмми окончательно высушила волосы, она вновь бросила взгляд на мобильник.

Ни звонков, ни сообщений.

Сэмми тщательно расчесала волосы, заплела их в косу. Вот так. Наутро прическа не сможет порадовать ее колтуном или встрепанным видом.

Пора спать.

И можно надеяться, что теперь-то Коннор оставит ее в покое. Эта история, не получив своего развития, однако, подзатянулась…

Сэмми проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо.

— Сэм! Да просыпайся же ты, Сэмми!

Она села в постели, машинально поправив бретельку ночной сорочки.

— Что? В чем дело? Что-то случилось?

— Ты что, звонков в дверь не слышишь?

На Джейн был объемный фланелевый халат, она выглядела встрепанной и, как и Сэмми, заспанной.

— Не слышала я ничего.

— Понятно. За тебя все услышала я. Иди, тебя там дожидаются.

«Коннор», — пронеслось в голове у Сэмми.

— Я никуда не пойду! Слушай, Джейн, пожалуйста, скажи ему, что я заболела. Или уехала. Точно, уехала! А еще лучше — умерла.

— Что за бред? Куда уехала? Слушай, иди и разбирайся со своими курьерами самостоятельно.

Сон немного отпустил Сэмми. Она переспросила:

— С курьерами? Ты уверена, что это в самом деле курьер?

— Уверена, — с раздражением ответила Джейн, — на нем униформа!

— Но это ничего не значит. Я тоже могу надеть униформу… даже униформу танцовщицы стриптиза. Скажи, а у него — я имею в виду курьера — черные волосы, да? Высокий, видный…

— Рыжий. Весь в веснушках. Щуплый. Хотя улыбка приятная. Сэмми, поднимайся! Человек торчит под дверью и ждет тебя…

Сэмми решила, что это могут быть какие-нибудь документы. Фотоконкурс, бумаги из издательства или еще что-то в этом роде.

Она неохотно поднялась, натянула джинсы. В таком виде и вышла к курьеру.

У его ног стояла большая корзина с розами. Таких роз Сэмми еще не видела. А ведь на скольких свадьбах ей пришлось фотографировать!

Розы были с крупными бутонами. Бутоны были вытянутыми. Кажется, этот сорт называется «рафаэлло»? Да, но почему они тогда нежного кораллово-оранжевого оттенка?

Вывели новый сорт?

Сэмми вопросительно взглянула на «рыжего с приятной улыбкой».

— Вы что-то хотели?

Парень блеснул белыми зубами:

— Доброе утро!

— Доброе…

— Мне нужна Сэмми Саймонс. Именно она. Простите, никто другой не подойдет.

— Это я и есть, — раздраженно отозвалась Сэмми. — Только не заставляйте меня копаться в сумке и искать водительское удостоверение…

— Что вы, ничего такого мне от вас не нужно. Просто распишитесь.

— Где?

— Вот здесь…

Сэмми черкнула на бланке неразборчивую загогулину. Посыльный с торжествующим видом наклонился, поднял корзину и вручил ее Сэмми. Она поморщилась: вес корзины оказался впечатляющим.

— Всего хорошего!

— Погодите, а от кого эти цветы?

— Там все написано, на карточке, — ответил посыльный.

— А кто заказал доставку? Мне нужно только имя…

— Мистер Коннор Айвори.

За посыльным захлопнулась дверь.

Из кухни появилась Джейн. Судя по запаху, она варила кофе. Судя по тому, что запах усиливался, кофе благополучно убежал…

— Плиту сама будешь мыть, — предупредила Сэмми.

— Хорошо. А ты за это расскажешь мне, кто прислал тебе эту прекрасную корзину с розами.

— Мне они не нужны. Если хочешь, можешь забрать.

— Приятно, конечно… Но кто их прислал?

— Один знакомый, — нехотя бросила Сэмми. Она потащила корзину на кухню. Джейн последовала за ней.

— И что между вами происходит?

— Ничего. Ровным счетом ничего. Я просто фотографировала его для журнала.

— И он так впечатлился, что прислал тебе охапку цветов?

— И он так впечатлился, что прислал мне охапку цветов. Теперь, я надеюсь, тема закрыта? Полжизни отдам за шоколадку к кофе.

Джейн красиво расставила цветы, найдя на полках шкафа несколько ваз.

Теперь розы стояли в кабинете Сэмми, в гостиной, в обеих спальнях, даже на кухне.

И все равно цветы еще оставались. Джейн с расстроенным лицом стояла над полупустой корзиной.

— Куда их? — вопрошала она в пространство.

— Раздай бедным, — посоветовала Сэмми.

— Да ну тебя.

— Тогда открой цветочный киоск. Вот тебе и дополнительный заработок!

— Ты можешь говорить серьезно?! Это твои цветы и твой дом. Почему я должна всем заниматься?

— Ничего… Скоро ты мне отомстишь: уедешь. И мне придется вновь заниматься всем самой.

— Так тебе и надо, — проворчала Джейн, но уже скорее по инерции. — Говори, куда девать цветы.

— На помойку.

— Ты совсем спятила?..

— Тогда оборви лепестки, прими с ними ванну. Наверняка это восхитительно.

— Тебе их совсем не жалко?

— Нет. Давай сюда последние розы… Если ты отказываешься окунуться в роскошь, я приму ванну с лепестками сама.

Джейн придвинула корзину к подруге. На ее лице было написано явное возмущение.

Коннор не ограничился розами.

За розами последовали орхидеи. Сэмми пожала плечами и декорировала орхидеями спальню. Лилии сразу отправились в мусорный бак: у Джейн страшно болела голова от запаха, что они источали. Больше повезло герберам. Яркие, как солнце на закате, красные и оранжевые, они украсили обеденный стол на кухне. Сэмми вынуждена была признать, что на кухню давно стоило купить что-нибудь яркое, что послужило бы украшением.

Следующие пять букетов, изысканных, оригинальных, в меру пышных, разместились по углам гостиной.

Джейн взмолилась:

— Слушай, кто бы это ни был… Я не знаю, что ему от тебя надо, но, может, позвонишь ему?

— С какой стати? Это не мои проблемы. — Сэмми была настроена непреклонно.

— Хотя бы скажи ему пару слов!

— Не хочу…

— Скажи, я говорю! Вели, чтобы он прекратил слать эти ароматизированные веники. Сил никаких нет. Просыпаешься как будто в цветнике. Даже хуже — в оранжерее.

Сэмми заинтересовалась:

— Серьезно? Ты правда так мучаешься в этой атмосфере?

Джейн уныло кивнула:

— Вчера мы ходили с тобой в кино. Так вот, одевшись, я хотела было надушиться. Потом чувствую — вокруг меня и так все пропахло цветами. Пропало всякое желание пользоваться парфюмом.

— Ах, бедняжка!

— Не вздумай говорить «Мне бы твои проблемы», — предостерегла ее Джейн.

— Хорошо. Уговорила. Я ему позвоню.

— Поторопись. Боюсь, там, где твой поклонник заказывает цветы, курьеры уже знают твой адрес наизусть. Скоро будут находить дом с закрытыми глазами.

— Привет…

— Сэмми! Рад тебя слышать!

— Не подумай, будто я звоню тебе добровольно.

— Не представляю себе человека, который способен принудить тебя что-либо делать.

— Тем не менее такой человек существует… Джейн, моя подруга, попросила меня прекратить это цветочное безобразие. У нее, представь, аллергия на цветы.

— Очень жаль. Я не знал. А почему твоих подруг как-то касается то, что у тебя квартира заполнена цветами?

— Дело в том, что Джейн сейчас живет у меня…

— Как я рад это слышать. Что ж, это объясняет то, что ты «не одна».

Сэмми пожалела, что проговорилась. Впрочем, вряд ли это сильно повлияло бы на решение Коннора не оставлять ее в покое.

— Какая разница, кто и что объясняет?

— Тебе не понравились цветы?

— Орхидеи и герберы понравились, — вынуждена была признать Сэмми. У нее вообще было не очень хорошо с враньем.

— Я понял. Но раз цветы так плохо влияют на вашу атмосферу…

— И открыток тоже не надо. Коннор, пожалуйста, пойми: что бы ты ни делал, это не изменит ситуацию.

Коннор немного помолчал. Очевидно, обдумывал аргументы.

— Сэмми, у тебя есть возлюбленный?

— Нет, — ошарашенно ответила она. К чему он клонит?

— Жених?

— Разве это не одно и то же?

— Ты удивишься, но это далеко не всегда означает одно и то же. Можешь опросить приятельниц или знакомых.

— Занятно…

— Я так понимаю, что твое сердце свободно.

— Да… но…

— Сэмми, почему ты такая вредная?

— Я не вредная!

— Ну принципиальная. Иногда мужья и любовники совершают поступки, за которые потом извиняются перед своими подругами. И зачастую тем хватает простых извинений. На словах. Потому что людей нужно прощать. Нужно давать им возможность все исправить. Сэмми, я ведь не делал тебе больно, не причинял тебе вреда. Мы просто немного повздорили.

— Повздорили?

— Не поняли друг друга, — нашелся Коннор. — Я прислал тебе столько цветов, сколько хватило бы на маленький цветочный рынок. А ты на редкость жестокосердна. Почему?

— Значит, цветы — это показатель того, что меня можно купить?! — возмутилась Сэмми.

— Цветы — это знак внимания. Чувствуешь разницу? Я уже убедился, что даже огромный гонорар не способен заставить тебя довести дело до конца, если ты чувствуешь себя не в своей тарелке… Я все учел. Сэмми, я хочу продолжить общение с тобой. Мы можем встретиться? Обещаю, я буду вежливым и ненавязчивым.

— Не можем. Хорошего дня, Коннор. И помни: ты обещал не присылать больше цветов.

— Я…

Сэмми нажала на телефоне кнопку отбоя.

Новый курьер оказался незнакомым.

Джейн, вышедшая в прихожую с половинкой апельсина в одной руке и книжкой в другой, растерянно взирала на раздутый бумажный пакет.

— Распишитесь, пожалуйста.

Сэмми автоматически черкнула что-то на бланке. За минувшую неделю у нее начала вырабатываться аллергия на вид собственной подписи…

Курьер исчез так же внезапно, как и появился.

Сэмми с помощью Джейн перетащила пакет на кухню. Там он был общими усилиями водружен на кухонный стол, перевернут и опустошен.

— Я так понимаю, это вместо цветов? — поинтересовалась Джейн, с интересом разглядывая коробки, свертки, пакетики.

Сэмми молча кивнула. Она тоже оглядывала «развалины».

Чего там только не было…

Марципаны самых разных видов. В виде фруктов, марципановые батончики в шоколаде, фигурки зайцев, енотов, балерин…

Шоколад с начинками — сливочными, ликерными, с ореховым пралине.

Коробочки с турецким рахат-лукумом. Сэмми видела такой лукум в самых дорогих супермаркетах и кондитерских Окленда. С фисташками, фундуком, миндалем, полосатый, прозрачный, с цукатами, разноцветный, очень-очень тугой, сладкий и ароматный.

Маленькие коробочки конфет. Там были конфеты из фигурного шоколада — белого, черного, молочного. Были конфеты, каждая из которых была упакована в отдельную хрустящую обертку.

Кунжутная халва в круглых жестяных банках, расписанных минаретами и звездами.