Миро-Творцы Иванов Сергей
– Авантюризм.
Хмыкнув, Вадим снова огляделся. Подземный город обживали по меньшей мере дважды. Первый раз, когда прорубали в сплошном камне. А второй – после огромного перерыва, сравнительно недавно, на скорую руку благоустроив древние помещения. Тогда-то здесь обновили многие двери, развесили электросветильники и провели кабели, кое-где даже оборудовали лифты. Сейчас всё было выключено, однако не убрано, словно хозяева просто отлучились ненадолго. А скорее, их отсюда изгнали – своим облаком Вадим ощущал отголоски бурных событий, не столь удалённых во времени.
Но теперь тут было тихо, пусто, мертво.
– Может, угроза Первому исходит отсюда? – предположил он. – А заодно и всем нам.
– Снова ты о пришельцах? Надоело!
– Вот зачем я тебя прихватил! – сообразил Вадим. – Чтобы на взлёте сбивать мои неокрепшие идеи.
– Если неокрепшие – держи при себе.
– Испытательный полёт, – возразил он. – А как же? «Идея должна созреть», встать на крыло.
– Ведь это бред! – не выдержала Кира. – Все твои придурошные круги, Хаос с Порядком, плодимые ими монстры…
– И что же, что бред? – успокоительно произнёс Вадим. – Разве в нём отсутствует логика? Представь, будто мы столкнулись с настолько чуждым, что наш рассудок не может переварить это иначе, как трансформируя в сказочные образы. Воспринимай бред, как отражение реальных событий, – но ориентироваться придётся по отражениям, потому что другого нет.
– А что там насчёт интуиции? Ты говорил…
– Твоей или моей?
– Обеих.
– Похоже, благодаря им ты увязалась за мной сюда, а я не стал тебе особенно возражать.
– А смысл?
– Видишь ли, милая, тут наклёвывается такой могучий узел!..
– «Временной», да? – вспомнила Кира. – «Поворотный момент Судьбы»?
– Пожалуй. Но в этот узел вплелись и наши судьбы. Ты можешь сказать, каким образом твоя жизнь увязана с Юлькиной?
– Понятия не имею.
– У тебя ведь на редкость сильный внутренний круг, – сказал Вадим. – Причём с рождения. А он не возникает на пустом месте – только при наличии подходящих объектов. Хотя формируется, наверно, ещё в утробе. Ты – дитя любви, а не какое-то приблудное чадо! И первые твои годы, видимо, складывались счастливо, упрочняя врождённые задатки.
– Есть чем гордиться!..
– Затем объекты пропали, – продолжал он, – но круг остался, и взамен тебе подбросили новую «семью». Так и получались янычары – рецепт проверенный.
– По-моему, ты заступаешь за грань, – холодно предупредила Кира.
– Милая, я только рассуждаю вслух, – возразил Вадим. – По-твоему, лучше это делать молча? Уверяю, я не зондирую тебя!
После короткой паузы девушка разрешила:
– Продолжай.
– Это кому нужно? – уточнил он.
– Мне.
– Справедливо. Итак, на твою детскую память наложили запрет, а для надёжности подпустили смутные образы – лишь бы не вспоминала, чего не надо. Но в подсознании это живёт, а интуиция коренится именно там.
– Зачем это потребовалось?
– Если интуиция выведет тебя на утраченные объекты, – сказал Вадим, – вспомниться может многое, даже слишком. Не убоишься такой лавины?
– Видно будет, – отрывисто сказала Кира. – Сначала пусть выведет.
Вадим вдруг затормозил, придержав девушку за плечо. Сейчас же она схватилась за плазмомёт, однако Вадим мягко задвинул её себе за спину, вместе с оружием. И только затем показал в конец коридора, где, вдоль самой стены, неслышно струилось тяжёлое и длинное тело, явственно полыхая теплом. Странно, что Кира не заметила его раньше, – наверное, слишком увлеклась разговором.
– Удав? – шепнула девушка ему на ухо.
– Питон, – поправил он так же тихо. – Даже не змея – теплокровный, таранного действия. Я уже встречался с таким.
Не торопясь, питон приблизился к закаменевшей парочке, в паре метров от неё свернулся в упругую спираль, высоко вздёрнув гранёную голову, и замер в очевидном сомнении: бить или не бить («вот в чём вопрос»). Пока что он двигался с величавой плавностью, но Вадим помнил, насколько молниеносно питоны умеют атаковать.
– Стреляю, – предупредила Кира.
– Погоди, – сказал он. – По-моему, этот приручён. Здешний страж.
В самом деле, небольшая голова зверя вмещала сознание, вполне сравнимое с собачьим и столь же приученное к подчинению. Собаки ведь тоже некоторым образом вассалы – по отношению к хозяевам. Только разрыв тут побольше, чем у людей, – как и собачья преданность.
Пару секунд Вадим и питон глядели друг на друга, сплавясь взглядами. Затем питон развернул свои массивные кольца и так же неспешно полился дальше, безоговорочно признав в человеке высшее существо.
– Заклинатель змей, – нервно хихикнула девушка. – Тебе бы в цирке выступать!
– Какой цирк – о чём ты? – откликнулся Вадим. – «Преданья старины глубокой»!.. Теперь есть лишь Студия.
Он ещё смотрел вслед питону, прикидывая, вправду тот оставлен сторожить или беднягу просто бросили. Чем же он кормится, господи! Ещё один бездомный, точнее, бесхозный. Товарищ Жофрея по несчастью.
– А говорил: зверья нет, – укорила Кира, как и положено, глядя в другую сторону. – И на сколько центнеров тянет эта козявка?
– Кто-то его приручил, а отвечать снова мне, – вздохнул Вадим. – Как бы он смотрелся в моей конурке, а?
– Ну, на кухне он бы смотрелся классно: отрезать по кусочку и жарить – на год хватит!
– Не любишь ты зверушек, – посетовал он. – А ведь из здешних эта самая симпатичная. Тут могут быть такие твари, «что вашей философии не снилось»… Вах! – удивился Вадим. – С чего я зациклился на Шекспире?
– Может, из-за него? – сдавленно спросила Кира, вытягивая перед собой задрожавшую руку. – Господи…
Рывком он развернулся, и сам ощутив за спиной неладное. Из-за ближнего поворота, а может, прямо из стены, выплывала призрачная фигура, едва заметная в инфрасвете, но разливавшая вокруг бледное свечение. И со странным, почти неощутимым сознанием, расплывшимся в облако.
Самое удивительное, что Кира тоже это видела. Зрелище оказало на неё неожиданно сильное действие, будто переполнилась чаша. Указующий перст девушки вибрировал всё сильней, однако руки она не опускала. Правда, и за оружие, слава богу, не хваталась. Чёрт знает, что могло статься с видением после хорошей порции плазмы.
– Тоже мне, тень отца Гамлета, – с пренебрежением пробурчал Вадим, лишь бы убавить её мандраж. – «Входит Призрак», как пишут в пьесах. И любят они эффекты!..
Шутейный тон возымел действие: Кира наконец перевела дух, расслабила мышцы. Да и «призрак» не стал подступать вплотную, остановился невдалеке, будто давал им время привыкнуть. И зацепенел, размеренно мерцая. Кажется, в нём даже проступали очертания человека. А может, глаз сам их выстраивал, подгоняя под привычное.
– Хорошо, – ровным голосом сказала девушка, – это нечто новенькое, верно? До сих пор ты талдычил о вампирах, оборотнях, магах, цветных и чёрных, а вот призраков не помянул ни разу – почему?
– Потому что сам впервые с ними сталкиваюсь, – признался Вадим. – Ты не поверишь, сколь жуткий я скептик. Пока не пощупаю…
– Но объяснить это сможешь? Чтоб ты, да не придумал – не верю!
– Кирочка, зачем тебе? Ещё одна бредовая гипотеза…
– Если от бреда некуда деться, – с холодным бешенством отчеканила она, – я хочу, чтобы в нём, по крайней мере, присутствовала логика, о которой ты поминал.
– Ну хорошо, – уступил Вадим. – Ты в душу-то веришь?
– Дальше!
– Дальше представь её, как эфирное облачко, зацепившееся за тело, словно парус за судно: на месте не удержит, зато наделит инерцией и любые душевные порывы стабилизирует. При большом перекосе в соотношении Хаоса и Порядка, словно при сильном ветре, уже требуются якоря: совесть, на худой конец – честь. То есть надо ухватиться за души других, тоже наделённые телами, – иначе выбросит на скалы. А вот вампиры устраняют перекос, поглощая чужую кровь, насыщенную Хаосом, либо накапливая жизне-силу…
– Оставь вампиров в покое!
– Я бы и рад, – усмехнулся Вадим, – если б они сами не вязались. Ну да бог с ними… Вообрази теперь, что «судно» гибнет, «парус» срывает с мачты и уносит из нашего мира – обычно так и происходит. Но иногда, очень редко, душа ухитряется пустить в реальность такие корни, что продолжает в ней пребывать, даже обходясь без тела. Это могут быть угрызения, или невыплаченные долги, или страх за любимых… А может, дело не столько в корнях, сколько в редкостном равновесии между Хаосом и Порядком. Для такой души не существует «ветра», она попадает в вечный штиль и блуждает в отпущенных ей пределах, иногда даже обрастая подобием плоти, полупрозрачной и едва ощутимой… – Вадим пожал плечами. – Устраивает тебя такая версия?
– За неимением лучшей, – бросила девушка. – Тогда что от нас хочет вот эта душа? Чем угрызается, чего боится… кого любит?
Будто услышав её, призрак качнулся в сторону, даже, кажется, махнул мерцающей конечностью, словно приглашая за собой.
– «Он снова манит», – пробормотал Вадим, а призраку сказал: – Дружочек, ты-то где этого набрался? Извини, у нас своих дел невпроворот!
– Я пойду за ним, – неожиданно сказала Кира.
– Вот как? – удивился он. – Что за внезапная перемена! А где ж твоё чувство долга, партнёр, не говоря о дисциплине?
– Я пойду, – упрямо повторила девушка. – Он хочет помочь. Я услышала!
Вадим открыл было рот для новых увещеваний, но заткнулся на первом же слоге: он и сам не ощутил в призраке угрозы. Наоборот, что-то связывало того с Кирой – некая сияющая тёплая нить, не исчезнувшая после смерти (если считать смертью утрату тела). Кажется, именно к этому существу влекла девушку интуиция, и кого-то она в нём признала, хотя ещё не поняла. Иначе откуда столько доверия – это у Киры!.. Если Вадима не обманывало чутьё, с призраком девушке будет безопасней. Тем более, в здешних делах тот наверняка ориентируется лучше.
– Иди, – сказал он, насмешливо улыбаясь. – И да пребудет с тобой моя любовь!
На миг Вадим привлёк девушку к себе (будто через два слоя доспехов можно что-то ощутить), чмокнул в плотно сжатые губы и оттолкнул, прежде чем Кира успела растрогаться.
– Буду жив, разыщу, – пообещал он, отстёгивая цепочку. – И помни, милая, о своём внутреннем круге!
– Считай себя уже в нём, – удостоила девушка. – Кому ж там быть, если не тебе?
– «Если я тебя придумала», – тихонько напел Вадим. – Ладно, «это так я, наболтал… сдуру».
– Тоже цитата? – агрессивно спросила Кира. – Собственных мыслей не хватает?
– Дэвонька, це ж ностальгия! – засмеялся он. – И потом, бывают ёмкие фразы и к месту. Например: «прощай, прощай и помни обо мне».
Не дожидаясь ответа, Вадим сорвался с места и побежал по тоннелю дальше, пронизав заслонявшего дорогу призрака. Испытанные при этом ощущения не стоили испуга девушки: словно паутину прорвал. Набрав крейсерскую скорость, он устремился по свежим следам. Вдруг вспомнил про питона и мысленно окликнул его. Тот не замедлил отозваться, а через пару минут – и догнать, благо не успел уползти далеко. И дальше они следовали бок о бок, словно пещерный охотник и его свежеприрученный пёс – вполне романтичная картинка, хотя устарелая: «дела давно минувших дней».
Каким-то из своих чувств Вадим понимал, что идёт точно по графику, составленному неведомо кем (может, самим Роком), и что поспеет к разгару событий, ни мигом раньше, – in the nick of time, по выражению англичан. Он словно бы ощущал эту странную Реку Времени. Со всеми её протоками, стремнинами, заводями, островками, водоворотами. Оказывается, Вадим не придумал «узел», после которого Река может повернуть в одно из заготовленных русел, а действительно его предвосхитил: и место решающего действа, и состав участников, и разбивку по срокам, и даже момент, когда Киру следовало оставить на попечение Духа. А теперь он чувствовал в событиях паузу – минут на пять, вряд ли больше. И потому не пора ли дать интуиции передышку и наконец разобраться – в фактах, в обстановке, в ситуации?
Что имеем на текущий момент? Эти загадочные катакомбы, напоминающие Гнездо Шершней и в то же время слишком непохожие на него, чтобы подвигнуть на какие-то выводы. Крошку Юлю со своим юнцом-серком, на недельку выпавшую из поля зрения и успевшую забраться в эдакую даль, – что она тут потеряла, интересно? И наседающую ей на пятки свору мертвецов, возглавляемых оборотнем. (Это было бы даже забавно, не будь так опасно.) А теперь и чудака-Духа, вдруг воспылавшего к Кире неизъяснимой симпатией. Как же я его проглядел? Ещё один пробел в образовании. Призраков нам не хватало для полного набора!..
Юлька, Кира, Дух – вот сейчас главное, остальные не в счёт. Что-то связывает всех троих – может, родство? Намёки уже появлялись, и пренебрегать ими не стоит, несмотря на тривиальность проступающей картинки. В конце концов, кто поручится, что я сиганул на тот «ворон» за одним Тимом, а не хотел заодно вытащить Киру, уже тогда предощущая нынешние «зигзаги»? Каждый творит собственный мир, и я не исключение. Правда, возможностей у меня больше, чем у заурядов, стало быть и спрос иной. Однако что делать, если в игру уже вступили Вечные? Вот они могут понастроить таких миров!..
На инерции Вадим добежал до поворота и остановился вблизи угла, мысленно велев затормозить и питону. Затишье кончилось, дальше начиналась полоса препятствий, и вряд ли первое будет самым трудным. Конечно, можно пустить зверя вперёд, но в пылу схватки контролировать его станет трудно. И саму животину жаль – лучше приберечь на крайний случай.
Затвердевшими пальцами Вадим размял бёдра (и без того неплохо согревшиеся за время бега), обращая особое внимание на связки. Затем пригнулся и резким прыжком выскочил за угол. В десятке метров застыли, перегораживая проход, двое мертвецов в инфра-масках и с плазмомётами, нацеленными на перекрёсток, – в одном он без удивления признал Оросьева. Завидя Вадима, оба немедля пустили в него по молнии. Но за миг до этого он пружинисто бросил тело вбок и – вперёд.
В такие игры Вадим уже играл. Требовалось лишь перехватывать сигналы, посылаемые стрелками к своим пальцам, и реагировать без промедления: рывок в сторону, затем вперёд, ещё рывок, ещё… Правда, сейчас ситуация осложнялась тем, что стрелков было двое. Но они совершенно не взаимодействовали, а потому стреляли почти синхронно, с удручающим однообразием.
Оба успели выстрелить трижды, когда Вадим на очередном скачке вклинился между ними и сдвоенным взмахом локтей опрокинул их на пол, со всей силой саданув по бледным подбородкам. Он не боялся покалечить врагов: ведь они уже были мертвы, – однако надеялся на пару секунд форы.
В самом деле, пока Вадим на полной скорости нёсся к следующему повороту, вслед не полыхнуло ни разряда. И питон догнал его без проблем, тенью промелькнув меж поверженных тел. А когда засадники поднялись, то даже не пытались гнаться за прорвавшейся парочкой, но снова заняли предписанные позиции, изготовившись встречать новых гостей. Столкновение с Вадимом закончилось для них без последствий: на поверку мертвецы оказались куда прочней, чем выглядели. И сильнее тоже – судя по тому, какими задеревенелыми куклами повалились на пол. Сколько ж они прибавили – вдвое, втрое? Похоже, вся отпущенная им жизне-сила теперь расходовалась на тело, извлекая из него куда больше, чем при жизни, – такой вот парадокс. Зато у Вадима после недавних рывков, на пределе силы, всё-таки саднили перегруженные связки. Вечная с ними проблема!..
И снова человек и питон устремились вперёд. Коридор сменялся коридором, мелькали залы, лестницы, лифты, люки. Иногда в полу зияли провалы, а иногда не зияли, но скромно прятались под незакреплёнными щитами, поджидая нечаянную жертву. В одном из них Вадим разглядел свежий труп (труп мертвеца!), покорёженный до полной негодности. Дальше обнаружился ещё один, раздавленный рухнувшей плитой. Похоже, Юля заметила погоню и, оправдывая новое звание, принялась устраивать каверзы: а не суйтесь, куда не надо!..
На всякий случай Вадим велел питону следовать позади, а сам принялся выбирать путь с большей осмотрительностью, учитывая габариты и тяжесть напарника. Не хватало угодить в одну из ловушек – то-то будет потеха мертвецам! Сколько их осталось впереди – шесть? Это не считая предводителя. Но и нас уже немало – обрастаем союзниками, как снежный ком.
Затем перед ними распахнулась новая дверь, высокая и тяжёлая, похожая на крепостные ворота, открывая доступ в громадный кольцевой тоннель, обегавший кратер Горы. И на пороге Вадим застыл, изумлённый: так вот чего он не смог разобрать в своих мысленных планировках! «О поле, поле, кто тебя усеял мёртвыми костями?»
Когда-то, не очень давно, здесь бушевала битва, набросав по каменному полу сотни трупов, уже истлевших в скелеты. От человечьих они отличались разве габаритами (набрать столько гигантов было б непросто во всей России) и странностью нарядов: от старинных кожано-роговых лат до вполне современных пластиковых доспехов, – будто сцепились разные эпохи. При всём том использовалось лишь холодное оружие, словно по договорённости, и сеча кипела страшная, судя по изрубленным панцирям и раздроблённым шлемам. Чем только ни запаслись тут для отправки ближних в места отдалённые: разнообразнейшие мечи, секиры, топоры, пики, игломёты.
Поневоле глаза Вадима разгорелись от такого обилия («себе доспехов ищет он»), хотя с искренним сожалением по убитым такой азарт сочетался плохо. Конечно, неплохо бы разжиться парой мечей в качестве сувениров, но как-нибудь потом. А если на трупах прежде имелись плазмомёты, то сейчас Вадим не видел ни одного. Кто-то, видно, уже помародёрствовал на поле брани – не Шершни ли?
Затем Вадим услышал в отдалении смутные голоса, и тотчас ему стало не до вопросов. Аккуратно ступая меж скелетов, он подошёл к просторному, распахнутому в полу люку и прислушался, устремившись мысле-облаком по наклонной гладкостенной трубе. А верный напарник-питон свернулся невдалеке в смоляной холмик и деликатно закаменел, чтобы не мешать.
2. Пирамида против триады
По мере того как Вадим перетекал сознанием к заветной цели, голоса становились всё громче, всё отчётливей. Затем он различил взволнованный голос Юли, звучавший вполне живо.
– Ну вы, сыти червячные! – ругалась она напевно и звонко, словно заклинала кого-то. – Что выстроились тут, подкаблучники, вам же ничего не светит, а вот последнего лишитесь!..
Выказывая немалую осведомлённость, Юля прошлась по врождённым дефектам мертвецов, закреплённым тяжёлым детством, перечислила «этапы большого пути», приведшие к столь жалкому состоянию, обрисовала ближние перспективы, сумрачные и беспросветные. (Хорошо зная Оросьева, Вадим нашёл бы, что прибавить.) Но больше всего досталось их господину, вполне достойному таких слуг, ибо сам он был ничтожной бездарью, непомерно раздутой нынешним статусом. (И что Юлька разумела под раздутием, интересно?)
Беззвучно Вадим подозвал питона, оседлал возле вскинутой головы и вместе с ним соскользнул в трубу, от начала тормозя о полированные стены сразу ладонями, каблуками и питоньим хвостом, чтобы не слишком разгоняться. Шуму от них практически не было, к тому ж и разговор заглушал.
– Предрекаю вам смерть – скорую, лютую, – вещала Юлька, – от руки своего ж хозяина. Ну-ка прочь с пути моего, трупные огрызки!..
Наверняка она сознавала, что дразнить мертвецов столь же бессмысленно, как плевать на столбы, но, видно, надеялась выманить на открытый бой их вожака, пока что скрывавшегося невесть где. А заодно и вправду плела сложную вязь заклинаний, опутывая врагов невидимыми нитями. Если нельзя вдохнуть в мертвецов души, то, может, удастся запустить в их программы губительный вирус, провоцируя сбои?
На выходе из трубы Вадим подал питону новую команду, и тот растопырился затвердевшими кольцами между стенок, резко затормозив. Из дыры выдвинулась лишь его жутковатая голова на изогнутой, как у лебедя, шее. А позади неё расположился Вадим, с высоты озирая открывшуюся сцену.
Похоже, тут размещалось преддверие местного ада. И здесь же больший отряд наконец догнал меньший, преградив юной ведьме доступ к истокам. Этот зал тоже оказался кольцевым, только поуже и много выше. А вдобавок был освещён, в отличие от всех предыдущих помещений. И уж его вряд ли кто прорубал – так, благоустроили слегка: подвели ходы, навесили ламп, кое-где обтесали стены. А внутренняя стена исполинского кольца походила на домну, пронизывающую Гору до самого верха, ибо за ней ощущалось обжигающее дыхание кратера.
Все участники действа уже расположились по местам, исключая лишь оборотня, который по-прежнему держался в тени, выставя против гиганта-серка оставшуюся шестёрку мертвецов. В назревавшей потасовке Юльку в расчёт брать не стоило – тем более, как приличествует ведьме, она оказалась нагой и безоружной. Правда, благодаря любимым босоножкам девочка больше смахивала на стриптизёршу, но здесь было сложно обойтись без обуви.
Зато серк нашёл чем поживиться на бранном поле, благо тамошние доспехи были вполне по его габаритам. В каждой руке он сжимал по метровому слегка изогнутому мечу с длинной рукоятью, а громадные бугры его впечатляющей плоти обтекались нарядными латами – наверно, и выбранными за красоту лично Юлькой. И гребенчатый шлем вполне подходил к эллинским чертам юноши – прямо картинка, залюбуешься!.. Вдобавок, по ощущениям Вадима, серк тоже прибавил в силе – по меньшей мере вдвое. (Опять Вадиму догонять!) Тесное общение с ведьмой не прошло для него даром.
Мертвецы оказались экипированы не хуже и выглядели внушительно – в отличие от пары, поставленной в заслон. Этих шестерых оборотень приберёг для решающей стычки. По виду-то им было далеко до великолепного исполина, на голову возвышающегося над всеми, однако Вадим уже знал, чего стоят самые хилые из мертвецов. А здешние явно вылупились из крупногабаритных билдеров, уже достигших своего предела: полуторный вес, тройная сила. И каждый прибавил ещё немало, освободясь от души. Одного Вадим ещё рискнул бы взять на себя, ну двоих, – но трёх!.. Вах, а не подвела ли его интуиция – в самый неподходящий момент?
Конечно, можно было спустить питона, но для таких дел зверь мало годился: уж если он войдёт в раж!.. Одно хорошо: стрелять мертвецы вроде не собирались. А скорее, не могли – судя по потухшим на плазмомётах индикаторам. Среда не благоприятствует? Или на свои огнестрелы здешние умники придумали управу – недаром же там, наверху, рубились по старинке!..
Почему-то Вадима очень раздражал гигантский, размером с комнату, и наверняка чрезвычайно древний кокон, подвешенный на стальных тросах высоко над полом. Стенки его оказались непроницаемыми даже для мысле-облака, словно заговорены. Однако в нескольких местах, по сторонам и внизу, угадывались люки – к ним и были подведены тросы, будто прежним обитателям (надсмотрам, жрецам?) они заменяли мосты. Ещё один такой же тросовый мосток, только сдвоенный, тянулся от кокона к внутренней стене. А там виднелась массивная дверца, словно бы перед топкой, и от неё веяло страшным. Жертв туда запихивали, что ли?
Вадим не успел додумать эту мысль, когда внизу всё закружилось. Точно дождавшись команды, мертвецы рванулись на серка; гигант с рыком ринулся на них, взмахнув обеими мечами; Юля отпрянула к стене, зашипев и выставив перед собой ладони, будто насылая на мертвецов напасти.
В следующий миг на неё упала сеть, знакомая Вадиму по недавней ночной охоте, и тут же сдёрнула с пола, спеленав в визжащий ком. Секундой позже девочку втащило внутрь кокона – словно сквозь крышку люка, настолько быстро та захлопнулась.
Вот так: без лишней героики, легко и просто, – главное: выиграть. И поздно было серку испускать отчаянный рёв, поздно срывать ярость на бесчувственных мертвецах – тем более, они вполне выдерживали его натиск, ибо каждый и впрямь ненамного уступал исполину в силе.
Зато подошла пора действовать Вадиму. Сдерживая нетерпение, он извлёк из-за спины такой же тросомёт, заимствованный у Шершней, и, тщательно примерясь, накрыл сразу двоих мертвецов. Потом достал игломёт и быстренько расстрелял весь запас, целя по ногам оставшейся четвёрке – для выравнивания шансов. И только затем поспешил на помощь Юле, благо один из «мостков» начинался прямо от его ступней.
Вадиму даже не пришлось отстраняться, несмотря на приличную высоту, – так хотелось поскорее оказаться на месте. Он просто ступил на трос и побежал к кокону-святилищу лёгким скользящим шагом, точно опытный канатоходец. (Разве мы хуже тутошних людоедов?) На последних метрах Вадим ещё ускорился для заключительного кульбита, чтобы ударом обеих ног шибануть по люку – туда, где ощущался замок. Под сапогами слабо хрустнуло, дверца распахнулась, и Вадим кубарем влетел внутрь, в сумеречную пустоту, мгновенно разбрасывая по сторонам мысле-облако, а уж после выхватывая огнестрел.
От противоборствующих отрядцев здесь присутствовали только двое, зато предводители: ведьма и оборотень. И обоих Вадим знал отлично. В склонившейся над Юлей угловатой порывистой фигуре немного осталось от прежнего Марка – откормленного, ухоженного, вальяжного, – и всё же это был он. Облачённый в пасторский сюртук, с тяжёлым тесаком в напрягшейся руке.
Со знакомой укоризной Марк посмотрел на гостя, вторгшегося так не вовремя: в самый разгар намечавшегося интима. Но теперь его взгляд ощутимо налился тяжестью, как и положено властному лучу. Словно подпав под его влияние, Вадим заворожённо глядел на странную парочку, больше не замечая вокруг ничего.
Странным образом здешняя сцена и впрямь походила на любовное свидание. Только взамен любви Марк стремился внушить Юльке страх, пытался загнать на самый пик – чтобы накрепко запечатлеть в ней себя, «Великого и Ужасного». Потом Марк примется истязать девочку, пока она не превратится в сплошной клубок чудовищной – адской! – боли, пока каждой измученной частицей не взмолится о смерти, как об избавлении. И только затем убийца решится «отнять у неё жизнь» – именно отнять, потому что лишь при такой жуткой смерти жертва заряжает мучителя жизне-силой. Станет ли он при этом пить у неё кровь, точно вампир, или пожирать живьём, словно оборотень, или насиловать, как обычный садюга, – не суть важно: необязательные подробности, дополнительный кошмарный штришок.
– Перевыпендривался, Максик, – сказал Вадим, беря его на прицел. – Нет бы сразу макнуться в кровь, раз уж взялся. Обязательно надо покрасоваться перед публикой: вот какой замечательный я злодей, ну прямо Джек-Потрошитель!..
– Брось огнестрел, – пророкотал Марк – таким басом, будто ему заменили связки. И этот голос преобразил его окончательно, до полного отчуждения. – Слышишь, грязь? Или я прикончу её!
Действительно, он держал широченное, бритвенной заточки лезвие возле горла Юли, и закаменевшая его рука даже не вздрагивала. Одно короткое движение – и всё. Девочка яростно сверкала на оборотня глазищами, однако помалкивала, видимо, сознавая, на каком волоске висит её жизнь. Или же Юльку слишком стиснула сеть, рассчитанная на крупную дичь, и для голоса просто не хватало дыхания. Как ни глупо, Вадим испытал секундное искушение подчиниться – бросить всё на самотёк, и будь что будет!..
– Ты что, Максик, триллеров насмотрелся? – спросил он. – Вот там сей приём работает безотказно. А ещё у них любят прятать убийц на заднем сиденье – будто так уж трудно бросить взгляд за спинку! Они что, собственных фильмов не смотрят?
– Заглохни, говорун! – мрачно велел Марк. – Уболтать меня хочешь? Ещё слово, и получишь её голову – на блюдце!..
– А что тогда станет с тобой? – поинтересовался Вадим. – Схлопочешь пулю в лоб? Кстати, серебряную – для страховки.
– Но ведь её это не оживит, – заметил оборотень. – Скажешь, тебе плевать? Так я и поверил!
– Если ты внимательно смотрел фильмы, мог бы усвоить, что в таких ситуациях жертву не спасают уступки. Ну, брошу я пушку – и что выиграю? Ты без помех зарежешь Юльку, потом пристрелишь меня. (Я же знаю, что у тебя под сюртуком ствол.) А после благополучно смоешься, разве нет? Других вариантов не вижу.
Как и Марк, наверно, – если бы он умел ставить себя на место других. Впрочем, сейчас ему пришлось задуматься, проиграть сценку с разных углов. Жизнь вынуждала, точнее, любовь к ней. «Странная любовь» к странной жизни.
– Ладно, – согласился Марк, – тогда ты остаёшься здесь, а мы с девчонкой отступаем к двери. И только попробуй за мной сунуться!..
– И это не годится. Ты всё равно её убьёшь, а на меня навесят ещё одну смерть.
– Может, не убью?
– Такая вероятность есть, – холодно подтвердил Вадим. – Только она куда меньше другой: что мой огнестрел всё-таки опередит твоё мачете.
– Получается, нам не разойтись? – осклабился Марк. – Патовая ситуация, да?
Как события повернутся дальше, Вадим не представлял. Чудесное ощущение Реки Времени пропало так же внезапно, как возникло. Словно бы ему ссудили этот дар лишь на время, чтобы он смог сюда добраться. Вадим оказался в нужном месте в нужную минуту – дальше всё зависело от него. «Господи, – подумал он, – а каково там сражается серку? Пока мы тут беседуем… И не возникнет ли на сцене ещё кто-то? Всё же с этими стенами неладно: никак через них не пробиться!»
– Зависит от того, насколько ты себя любишь, – ответил Вадим. – Мне твоя жизнь не нужна – только Юлькина. Вот если для тебя её смерть значит больше собственного выживания…
– Нет, – возразил оборотень. – Важнее другое: любишь ли ты её больше, чем себя. Сейчас проверим.
Не отводя лезвия от шеи девочки, он завёл свободную руку за спину и так же плавно нацелил её на Вадима, зажав в ладони крохотный пистолет. Тот не сдвинулся, только прикрыл пластиковым кулаком середину груди, куда было нацелено короткое дуло.
– Вот и выяснили, – сказал Марк. – Её ты любишь больше, иначе бы выстрелил.
– Что же, – усмехнулся Вадим, – у тебя появился шанс взять две жизни взамен своей – ты ведь знаешь, что я не промахнусь при любом раскладе. По-твоему, это достаточная цена?
И вправду, это походило на торг, причём не слишком азартный. Оба были безмятежно спокойны, хотя один-то наверняка свихнулся, и Вадим даже догадывался – кто. Однако в сумасшествии Марка уже не оставалось места сомнениям и метаниям, он стал по-своему цельным, даже гармоничным – какими бывают законченные уроды.
– А по-твоему, я так уж цепляюсь за жизнь? – спросил Марк.
– Цепляешься, а как же!.. Пока тебе не прикажут умереть.
– Прикажут? – удивился он. – Кто?
– Хозяева.
– Кто?
Марк вдруг рассмеялся – негромко, но с удовольствием.
– И ты купился на эту байку про пришельцев, – сказал он. – А на кой они нам, ты подумал? Будь же логичен, Вадичек, – вспомни свою любимую «бритву Оккама»!..
– Ну вспомнил, – сказал тот. – Дальше что?
– А то, что пришельцы здесь лишние, без них проще! Представь, что мы сами нашли этот мир – заброшенный, поджидающий новых хозяев…
– «Мы»?
– Ну хорошо – Основатель, – признал Марк. – Венцеслав Гедеонович Мезинцев. Это он наткнулся на здешнюю сокровищницу и даже придумал, как приспособить её к делу. Так сказать, набросал общие контуры будущего прогресса. А затем сблизил два этих мира – но тут и надорвался, не рассчитал сил!
– «Складно звонишь», – сказал Вадим. – Выходит, Основатель был магом? И у него хватило глупости довериться вампирам? Ещё один Кампанелла недорезанный!.. Или всё же зарезанный?
– Ну хорошо, – повторил Марк, с усилием возвращаясь к прежним интонациям и к прежнему своему облику, вполне благообразному. – Давненько мы не трепались на социальные темы!..
– С пару недель.
– Пора восполнить пробел, верно?
– Я не против, – ответил Вадим. – Только сперва убери от Юльки нож. Знаешь же: я первым не выстрелю.
Оглядев его, Марк с сомнением хмыкнул, однако сунул тесак в пристёгнутые к бедру ножны. Чем-то он смахивал сейчас на популярный вестерновский типаж – наверно, ботинками на несуразных каблуках (Максик всегда старался казаться повыше), широкополой пасторской шляпой, просторным плащом и здоровенными ножнами, похожими на кобуру. А ещё – нацеленным на собеседника пистолетом. Каждый из двоих в любое мгновение мог сделать второго трупом, но и ему это стоило бы жизни. Действительно, классический пат.
– Мы с тобой, точно две ядерные державы, – насмешливо заметил Марк. – Боимся начать драку из-за чрезмерной вооружённости. Хорошо быть снайпером – пока не встретишь такого же.
Ухватив свободной рукой куль с Юлей, он пару раз качнул его и с неожиданной силой швырнул Вадиму. Не глядя, тот поймал девочку – тоже «одной левой». И пистолет при этом не отвёл ни на миг – на что оборотень, видимо, рассчитывал. Уставясь ему в глаза, Вадим нашарил на тросомёте клавишу и освободил Юльку. Правда, разлепить члены и вздохнуть полной грудью она сумела не сразу, а на коже отпечатались багровые следы жгутов. Сейчас же Марк перенацелил огнестрел на неё, рассудив, что так надёжней. Кто знает, кто знает…
– Вообще, эта история гроша ломаного не стоит, – заявил он.
– Или «выеденного яйца»? – уточнил Вадим. – Или – «дешевле грязи»?
– Не сбивай, ладно? Ты ж хотел ясности!..
– Тогда не мути воду.
Мысленно Вадим пытался внушить девочке, чтобы она укрылась за его спиной, всё равно Марк не станет сейчас стрелять, однако Юля не слышала. Или же не слушала.
– Разве ты не понял, сколько тут запасено? – спросил Марк, прощупывая, много ли Вадиму известно. Однако ответа не дождался и продолжил: – Только успевай перенимать! В пресловутом Институте собрались не гении (ты правильно сомневался), однако классные копировщики, лучшие в Союзе. Они сумели воссоздать здешнее оружие и большую часть материалов.
– И тивишные вставки?
– И вставки, а как же, – согласился оборотень. – Прочее-то ерунда – подумаешь, плазмомёты! Наши огнестрелы немногим хуже, а обезопаситься от них сложнее, как видишь. – С ухмылкой он перевёл взгляд с одного закаменевшего пистолета на другой. – Но вот массовая телеобработка населения, коррекция психики в заданном направлении, тысячекратно размноженный гипноз…
– При чём тут гипноз, Максик, не морочь голову! – перебил Вадим, – Вы же накладываете на людей заклятие – действительно массовое. От кого оно исходит и в каких сферах дублируется, прежде чем поступить на все вставки разом? Только не говори, будто кто-то осилит такое заклятие в одиночку!
– А теперь, Вадичек, тебя заносит в мистику, – попенял священник. – Ты прав в одном: мы несём людям Истину…
– Порядок, Максик, порядок! – возразил Вадим. – Закостенелый, протухший, мёртвый. Порядок как самоцель. Миро-творцы – тоже мне! Сделать из большинства законченных рабов, а из прочих выстроить властную Пирамиду. Видали мы такие миры!..
– Такого ты ещё не видел, – спокойно возразил Марк. – Мы меняем самих людей, не только отношения. Каждый сам выбирает себе нишу – добровольно. И вполне этим удовлетворён. Поэтому этот мир – вечен!
– Как и любой покойник, – подтвердил Вадим. – А насчёт доброй воли ты, Максик, врёшь. Будто этих людей спрашивали перед тем, как менять! И будто я не знаю, что случается с теми, кто не хочет меняться.
– Мы никого не заставляем…
– Ну да, вы просто создаёте ситуацию, когда скотов становится больше, и тогда они сами жрут людей. Пожирающее большинство, ну конечно! Это мы тоже проходили. Но в конечном итоге оно сжирает себя. Стоит лишь начать жрать…
– Издержки роста, – Марк пожал плечами. – Уверяю, когда наш мир встанет на ноги…
– А маньяки на улицах – тоже издержки? Если так пойдёт и дальше, скоро весь город поделится на убийц и жертв.
– Дались тебе эти маньяки! – осклабился Марк. – Это же просто уроды, больные люди. Ну что они могут – укокошить десяток-другой… третий? Почти никто из них не одолел полусотни, а сколько ещё живёт тех, на ком кровь многих тысяч? И никто им этого не поминает, ибо они действовали стаей, а убийства были освящены верховной властью. Так вот мы против такого государства, которое не может править иначе, как «пожирая» своих подданных.
– Действительно, к чему расходовать материал, если выгодней его трансформировать!.. Ладно, поговорим о пирамиде. Чего вы сами стоите, я уже понял, – а вот кто на самом верху?
– Бог, разумеется, – улыбнулся Марк и прибавил: – «С нами Бог».
– Только ему не говорите об этом, ладно? Ещё обидится старик!.. А может, над вами дьявол? Ну в самом деле, куда может вести лестница, составленная из мертвецов, оборотней, вампиров, колдунов? И мистика тут ни при чём, Максик, – как говорится, «медицинский факт».
– Ты о чём? – насторожился тот.
– Да о тебе же, господи! – засмеялся Вадим. – Думаешь, ты умеешь так здорово притворяться? Да из тебя прямо выпирает нынешняя суть! Мы треплемся на «социальные темы», а в твоих глазах пылает Голод. И не стреляешь ты в Юльку лишь из страха и потому, что таки надеешься упиться её Хаосом, – ещё бы, такой лакомый кусочек!.. Ты не пробовал делать мебель из конечностей съеденных женщин, как вытворял некий эстет? А как насчёт оргазма от предсмертных судорог жертв – уже вкусил? И кто поставлял вам корм – не Шершни ли?
– Эти Шершни, – с ненавистью пророкотал оборотень, на секунды утратив контроль. – Вечно они мешаются!
– Зачем ты погнался за Юлькой? – сейчас же спросил Вадим.
Но Марк уже опомнился, весело погрозил знакомцу пальцем.
– Вечные твои подколки! – посетовал он нормальным голосом. – Ну, погнался – а что было делать? Девчонка могла таких дров наломать!..
– Каких?
– Во-первых, она отыскала дорогу сюда.
– Так ведь и я тоже!
– Думаешь, ты нашёл Путь? – засмеялся Марк. – Просто тебе повезло – неслыханно, фантастически!..
– «Мой бог, надобно ведь и умение».
– Но второй раз по этому каналу не пройти. Он возникает раз в столетие, при совпадении дюжины факторов.
– Чёртовой дюжины? – вкрадчиво уточнил Вадим, но оборотень пропустил мимо ушей.
– Да, мы строим новый мир, – подтвердил он. – Мы – «миро-творцы», согласен! Это будет общество справедливости, и каждый займёт в нём предписанное место, и каждый будет занят положенным делом. И никто не посягнёт на пост другого, ибо не может же ворона поменяться с орлом?
– А «ворон» с «ястребом», – вставил Вадим. – Вот это главное, верно?
– Мы меняем людей, но меняем и отношения между ними, – не слушая, продолжал Марк. – Новая пирамида встанет над миром незыблемо, точно египетские.
– Долго ли она простоит – на крови-то? Такое болото!.. Ведь утонет.
– Вечно! – сказал священник. – Раньше египетские рассыплются в прах. Потому что с каждым уровнем будет нарастать мощь интеллекта и воли. И наверху окажутся не прежние ничтожества или самозваные помазанники, а истинные всемогущие Духи…
– Ну да, одного я тут уже встретил!
– Каждый будет завязан жизнью на своего господина, – вещал оборотень. – Это исключит интриганство, коррупцию, даже лесть. К чему льстить, если перед господином ты – открытая книга?
– Интересно, – пробормотал Вадим, – кто тут кому заговаривает зубы?
– О таком совершенстве и мечтал Основатель…
– Не трогай Основателя, мразь! – внезапно выкрикнула Юля. – Что ты понимаешь в мечтах, живоглот? Тебе лишь бы кровью упиться!..
– И что? – спросил Марк, усмехаясь. – Даже если так? Подумаешь, вампиры! Разве это самое страшное, что мы пережили за столетие? Ну, организуют среди губернцев регулярную сдачу крови – жалко им, что ли? Новая нарастёт, точно шерсть у овец. Зато убивать никого не придётся. Когда это станет на поток…
– И на земле воцарится мир!
– Безусловно. Для вражды просто не будет причин – мы искореним зависть, как главный движитель революций. Мы уничтожим страх, ибо послушание станет сутью каждого, и в насилии отпадёт нужда. Останутся лишь мелочные бытовые разборки, но такова уж природа людей!
Читать бесплатно другие книги:
