Миф о вечной любви Соболева Лариса

– Я следил за ней. Довел до самого дома, чтоб, не дай бог, с ней ничего не случилось, ведь первого меня затаскали бы. Нет, как вам это? Моя бывшая спасибо не сказала, когда я ее выручил, нет, она наехала на меня. Ну не су… простите! Она мне изменила, еще и наезжает! Жалко, не видел, кого выручаю, иначе бы не вмешался.

– Откуда вы знаете про Викторию?

– Ну, вы даете! Представьте, я даже знаю, где она жила. Недавно приехал к ней домой, ждал с час, она не появилась. На следующий день на работу поехал, она мне подбирала тарифы, ну, много чего советовала, да и вообще… мы с ней остались в хороших отношениях. Я даже хотел жениться на ней, назло бывшей. А мне девчонки: убили Викторию.

– У вас есть автомобиль?

– Есть. Наша «десятка», хотите взглянуть?

– Нет.

– Так что, уважаемый господин следователь, если б я хотел убить бывшую, убил бы в тот вечер – очень подходящее оказалось место и время. Сознаюсь, искушение было велико.

Юрий Петрович прошелся к окну, из которого открывался замечательный вид на сад – его мечту, до сих пор не осуществленную. Только распрощается с работой и начинает присматривать домик с участком на окраине, а тут назад зовут. Так и не добирается до своей мечты.

– Это ваш дом? – спросил он Константина.

– Теперь мой. Тетка была бездетной, умерла год назад от онкологии, дом оставила мне.

– А что же вы с Ией квартиру снимали?

– Здесь удобств нет, – процедил Константин, всяческое упоминание о жене его раздражало, будто она была еще жива. – Ей хотелось поближе к работе, чтоб магазины были рядом. А чем здесь плохо? Я бы отвозил ее и привозил, но теперь понимаю, что ее не устраивало: после работы она попадала бы сразу под мой контроль.

– Вам ее не жаль?

Константин задумался, покусывая нижнюю губу, видимо, оценивал, какая из эмоций берет верх.

– Когда как, – нашел он золотую середину. – Иногда до слез обидно, что она ушла. Если б со мной была, сейчас мы не говорили бы о ней в прошедшем времени. Но она выбрала Рудика, вам, должно быть, известно, какой он мерзавец. Ее выбор меня до сих пор бесит.

Больше у Юрия Петровича не имелось вопросов, не исключено, что в будущем они появятся, а пока надо бы еще с одним воздыхателем потолковать. Крайний попрощался, попав в сад, несколько минут постоял, восхищаясь свежим воздухом и особой атмосферой, которая бывает лишь в заповедных местах, к коим он причислял сельскую местность.

Крайний открыл дверцу машины, да так и замер, глядя вдаль. Как же тут не замереть, когда идет… цаца на каблуках! Оп-ля, она заметила его. Замедлила шаг, потом вовсе остановилась, не дойдя метров пять. Не спуская с нее глаз, Крайний шагнул навстречу и с услужливой улыбкой открыл заднюю дверцу, приглашая девушку в салон автомобиля.

Попалась Санька, конечно, классически – не отвертишься, мол, шла мимо или случайно забрела в этот район. Сюда не забредают, а приезжают на общественном или личном транспорте. Вздохнув и не скрывая досады, она залезла в машину, Крайний захлопнул дверцу, сел за руль и, натягивая ремень, ехидно поздоровался:

– Здравствуй, внученька. Рад-рад, что встретил тебя, дорога будет нескучной. А тебе как повезло – отсюда до ИВС далеко.

– Что такое ИВС? – насторожилась Санька.

– Изолятор временного содержания. Я тебя туда определю. На сутки. А потом еще на двое.

– За что? – вытаращилась «внучка».

– За помехи следствию, – разворачивая машину, рявкнул Крайний. – Я тебя предупреждал, чтоб не лезла? Предупреждал, что это может быть опасно для жизни? Или ты меня за своего дедушку держишь, которого слушаться необязательно?

– Но я…

– Молчать! Теперь узнаешь, кто я! Посидишь, авось не понравится там, в следующий раз крепко подумаешь, прежде чем лезть в игры с убийцами.

– Не имеете права, – робко сказала она.

– Я? Ха-ха-ха-ха… – расхохотался Крайний. – Если б ты, детка, знала, сколько раз я нарушал чужие права. А ну говори, чего притащилась к Трипольскому? Хотела разведать, не он ли убил? Так он даже мне не сказал.

Дед был достаточно зол, чтоб любое ее слово добавило ему злости, но Санька набралась смелости и нагло выдвинула ультиматум:

– Если засадите меня в свой ИВС, не расскажу, кто и где украл полотенце Глеба, а потом отдал убийце.

Юрий Петрович свирепо глянул в зеркало над лобовым стеклом, но Санька смотрела в окно и не заметила молний из его глаз. Вот так девочка попалась! Когда говорят «упрямый», возникает образ агрессивного человека, подобного ослу или быку. Санька не агрессивна, но ослиного упрямства у нее хватило бы на десятерых.

Для начала Крайний решил выдержать паузу, мол, я зол, страшно зол. Приехав в район, где располагалась прокуратура, он остановился у кафе, велел Саньке выходить, потом привел ее в зал и приказал сесть за столик. Она сняла свою дурацкую куртку и повесила на спинку стула, потом села, Крайний мимоходом оценил ее фигуру и поставил «пять». «Пять», «пять» – не меньше.

– М-да… – выразил он оценку, которая Саньке показалась отрицательной. – Ну-с, что будешь пить?

– Хотите напоить меня и выведать, кто вор? – разгадала она его намерения.

– Предлагаю кофе или чай, так как сам не пью. Давно. И тебе пить не советую, женщины быстрее спиваются. А про вора ты мне сама расскажешь. Ну, так что пьем?

– Чай.

Разве он не правильно вычислил? Слабость человеческая во все века работала на руку негодяям, а для самого человека часто становилась роковой. Слабость – это болезнь, будь то алкоголик, наркоман или трус. Да хоть завистник или неудачник. Одновременно это и порок, а кто сказал, что пороки не следует лечить? Примерно так рассуждал Рыбалкин по дороге к дому Зубровки. Михайлов на сто процентов был согласен с ним, как и Санька.

Дом – «хрущоба» в пять этажей, Зубровка жила на последнем. У подъезда на скамеечке сидели две старушки, с повышенным интересом проводили троицу глазами и с недоумением переглянулись, мол, к кому это приехали, никогда их здесь не видели.

На звонки Зубровка не вышла, значит, ее не было дома, в сердцах Рыбалкин стукнул по двери кулаком, его пыл остудил Михайлов:

– Полегче. Не дверь, а труха, ты ее снесешь, а потом нам Зубровка счет выставит, будто дверь у нее была из мореного дуба, добытого на Мадагаскаре. И где же она шляется?

– Давайте спустимся и старух спросим, может, знают, куда наша прогульщица отправилась? – предложил Рыбалкин.

О, старушкам поговорить – милое дело, они ж от скуки не знали, куда себя деть, да только не обрадовали троицу.

– А вы не знаете? – затрещала толстушка. – Она ж сгорела.

– Пожар был? – ужаснулась Санька.

– От водки сгорела, – сказала вторая, тощенькая. – Ну, водка паленая была, с метилом…

– На метиловом спирте замешана, – поправила толстуха. – Пила она с Кипарисом…

– Странная кличка для алкаша, – заметил Рыбалкин.

– А это фамилия его: Кипарис. Так вот он – ничего, в больнице лежит, а Лидка махнула пару стаканов и дуба дала. Кипарис вызвал «Скорую», те приехали, а она уже синяя вся. Ну и его без сознания нашли, обоих увезли.

Рванули в больницу, по фамилии нашли отделение, где лежал Кипарис, но к нему не пустили, это была реанимация. Санька ужасно расстроилась, ведь Зубровка видела убийцу, в этом она была уверена, но тетки нет, может, ее собутыльник знает.

– Лучше всех тайну хранит мертвый, – высказался Рыбалкин.

Ну, не могла Санька бездействовать, не могла. Всеми правдами и неправдами она избавилась от сопровождения, ей надо было попасть к мужу Ии, а Михайлов не пришел бы в восторг от ее идеи, наверняка запретил бы ехать.

– Кто такой Михайлов? – спросил Крайний.

– Мой работодатель, – понуро ответила Санька. – Он помогает мне, то есть Глебу… Глеб работал в его парке таксистом. Тратит кучу денег, время… он хороший человек.

Угу, помогает. Глебу. Как же! Ни разу не видев Михайлова, Крайний голову готов был отдать на отсечение, что «хорошего человека» вовсе не судьба водителя волнует, а девушка – непохожая на современных пустышек. Да один ее взгляд околдовать может до потери памяти, а уж эти плечи, ножки и все остальное…

– Не обо мне ли речь идет, господа?

Оба подняли голову – а вот и он, собственной персоной. Санька, немало смутившись, но и удивившись не меньше, произнесла с запинкой:

– Михал Михалыч Михайлов.

– Разрешите? – отодвинул тот стул.

Не дождавшись разрешения, он сел, после чего уставился на Крайнего, мол, ты кто такой? Михайлов был уже немолод, седина пусть не в бороде, которой нет, а надо лбом серебрилась, да и бес в ребро явно угодил. Юрий Петрович мирно протянул руку, представившись с добродушной улыбкой, чтоб успокоить его:

– Крайний Юрий Петрович, следователь.

– Фух, – с облегчением выдохнул Михайлов. – А я смотрю, куда это Сашку старик увозит, думаю, кто такой?..

– Вы что, следили за мной? – обалдела она.

– А как же, – ухмыльнулся Михайлов. – Я тебя немножко изучил и, когда ты старалась от нас избавиться, подумал: что-то тут не то. Как бы ты на моем месте поступила?

– Я скажу, – подал голос Крайний. – Она села бы вам на хвост. Ну, что ж, забирайте свою Сашку. А я завтра непременно навещу Кипариса, меня-то к нему пустят. Потом позвоню вам и сообщу результат. Но, Михал Михалыч, у меня огромная к вам просьба: посторожите Сашу, а то и ее… как Зубровку. Обидно будет потерять такую красоту.

И подмигнул Михайлову, дескать, я тебя понимаю.

8

А она не чувствовала себя виноватой. В конце концов, рисковать собой – личное дело каждого, никто не вправе ее останавливать. Кроме следователя! Тут Санька вынуждена была признать, что могла ему помешать, но как же хочется вытащить Глеба! И пускай он нянчится с сестрой, потакает ее капризам, что Глеб и делал постоянно с неизменным успехом, Саньке роль няньки не подходит, мало того, надоела.

Но ее беспокоило то, что всю дорогу Михайлов молчал, из-за его молчания в душе Саньки росла абсолютно неоправданная вина. Впрочем, она же ослушалась, тем самым провинилась, а его молчание – наказание. И не знаешь, что делать в этом случае, может, извиниться?

Он подогнал машину к подъезду, попрощались сухо, она ушла, а недосказанность осталась. За девушкой захлопнулась дверь, после чего Михайлов упал на спинку сиденья и прикрыл веки. Устал за сегодняшний день. И дело не в том, что он занимается делами Глеба, просто перемены всегда тяжелы, они происходят сейчас и в нем, и вокруг него. Наверное, это и есть переоценка ценностей, взгляд вперед. Ну, сзади понятно, а впереди что? Только подумал о будущем, как она позвонила, невольно вызвав усмешку.

– Да, Саша?

– Михал Михалыч, – заговорила она срывающимся голосом, явно волнуясь, – простите, что беспокою вас, вы далеко?

– Еще не уехал, – ответил он. – Что случилось?

– Я зашла домой, а здесь… здесь кто-то был.

– Как это? Хочешь сказать, что квартиру открывали?

– Да-да, похоже… открывали. В прихожей стоит статуэтка… ее раньше не было ни здесь, ни в другом месте. Кто-то принес ее, сегодня принес.

– Ты точно помнишь, что ее не было?

– Ну, конечно! Сегодня утром я…

– Ничего не трогай, сейчас поднимусь.

Михайлов поставил машину на сигнализацию и взлетел на этаж с легкостью юноши. Санька стояла у входной двери, завидев его, зачастила:

– Сегодня я протерла пыль, статуэтки не было, я же не сумасшедшая. А сейчас… Я сразу выбежала и захлопнула дверь. Это же что-то означает, да?

Конечно, ей страшно. Еще бы! Михайлов взял ключи из ее руки, но, когда хотел вставить один в замок, она вдруг запротестовала:

– Не надо! Не открывайте. Давайте вызовем мили… полицию! Пусть они сначала осмотрят квартиру…

– Осмотрят. Потом. Отойди, Саша. Того, кто принес статуэтку, давно в квартире нет.

Он открыл замок, вошел. Свет был включен, посему статуэтку фигуристки высотой сантиметров пятнадцать он увидел сразу. Она стояла на зеркальной полке, изогнувшись назад, на одной ноге и держа руками вторую, поднятую высоко над головой.

– Эта? – указал Михайлов подбородком.

– Угу, – ответила Санька.

– Кич советской эпохи, стоила копейки.

– На этом месте лежала банковская карточка Глеба, я ее положила в сумочку, потом вытерла пыль и ушла. У вас есть пистолет? Тот самый? Давайте осмотрим квартиру, а то я боюсь…

Он снял пистолет с предохранителя, затем, держа его перед собой, обошел квартиру, заглянув во все углы и шкафы. Это на всякий случай, конечно же, никого там не было, но Михайлов не успокоился:

– Возьми все, что тебе может понадобиться, поедешь со мной.

– Куда? – обрадовалась Санька, заметавшись по комнатам в поисках того, что может пригодиться. Не хотелось ей оставаться в квартире одной, ох, не хотелось.

– Поживешь в моем загородном доме.

– А это удобно? – притормозила она.

– Очень. Там все есть для удобства, даже бассейн.

– Но я не это имела в виду…

– Собирайся. Если так легко кто-то проник в квартиру днем, то он и ночью способен зайти сюда, когда ты спать будешь. Фигуристку он оставил неспроста, это какой-то намек, знак, которого я не понимаю. Пока из СИЗО не вышел Глеб, тебе нужно держаться подальше от этой квартиры.

– А ваша жена? – обеспокоилась Санька. – Она как воспримет мое появление?

– Никак. Ее там не будет. Поторопись.

Сборы были недолгими, Санька бросила в сумку халат, белье и сменную одежду, полагая, что в скором времени сюда вернется, во всяком случае, в это хотелось верить. В очередной раз Михайлов попробовал затащить Саньку в ресторан поужинать, она наотрез отказалась, не помог и аргумент, что ее платье сшито как раз для ресторанов и тусовок.

– Иронизируете? – надулась она. – Ваши тусовщицы вмиг раскусят, что мое платье – простая тряпка. Не хочу выглядеть белой вороной, не люблю, когда на меня пялятся…

– Мои тусовщицы, как ты выразилась, мечтали б в тряпках выглядеть как ты. Что предлагаешь – голодными лечь спать?

– Почему? Давайте купим продукты, и ужин я вам обеспечу через полчаса, как только приедем.

Подчинился он нехотя, распределил обязанности: она выбирает, из чего будет готовить, он оплачивает. Санька ответственно подошла к выбору, изучала упаковки, срок годности.

– Ты всегда так скрупулезно?.. – он повел рукой, мол, копаешься.

– Конечно. А вы хватаете, что под руку попалось? Никогда бы не подумала, вы не похожи на человека, которому все равно, что есть.

– Не все равно. Кстати, что ты пьешь? Вино или?..

– Ой, я вообще не пью. Пьянею даже от кваса, потом с трудом вспоминаю, что было, – зачем мне это?

Санька неосторожно выдала свое слабое место, Михайлов намотал на ус и закинул в тележку несколько бутылок, он не помнил, что там в доме в баре есть. Приехав в загородный особняк, Санька не сдержала восторга, даже не переступив порог, а очутившись на дорожке перед зданием:

– Ух, ты! Как красиво…

И правда, красота. Домик – как дворец в миниатюре с асимметрично расположенными окнами и балкончиками, окруженный кленами, елками и соснами. По стенам ограждения во дворе вился дикий виноград, он начал краснеть, желтели клены, газонная трава осталась зеленой. Краски осени делали двор нарядным и уютным, он был, как и дом, компактным.

– Заходи, – Михайлов открыл перед ней дверь.

С раннего утра, чтоб обязательно застать молодого человека дома, Крайний позвонил в квартиру. Что на Бориса, что на Константина можно ставить одно клеймо: качественный продукт. Однако в этой квартире царил беспорядок, на столике у дивана стояла почти пустая литровая бутылка виски и стакан. И лицо у парня было несколько одутловатое – слаб-с, раз прикладывается к бутылке.

Борис действительно не ждал гостей, тем более следователя, он засуетился, убирая разбросанные вещи и пряча их во встроенный шкаф.

– Квартиру снимаете или ваша? – полюбопытствовал Крайний.

– Снимаю, – ответил тот. – Я достаточно зарабатываю и могу позволить себе жить отдельно от родителей. Говорите прямо, зачем пришли, да еще в такую рань?

Неважно парень себя чувствует, отметил про себя Крайний, значит, и контроль эмоций у него ослаблен. Поскольку хозяин не предложил сесть, Юрий Петрович решил не задерживаться и забросать его не связанными между собой вопросами, чтоб невозможно было угадать, какой ответ выгоднее дать. Это своего рода тестирование, профессиональная фишка, помогающая получить правдивые сведения.

– Я попал в разгар драки, – начал Крайний, – кто был инициатором?

– Андрей, – быстро ответил Борис, Крайний не торопил, давал время на обдумывание ответов, и, подумав, он сказал: – Я его спровоцировал. И что?

– Не любите Андрея.

– Не люблю, – не отрицал мрачный Борис.

– А кому доверял Рудольф?

– Никому. Он мог посоветоваться, а потом выбрать вариант, который сам нашел.

– Мне кажется, Ие он доверял. Она была его любовницей?

Болезненная тема. Мускулы на лице Бориса задергались, и без того светлые глаза выбелила… ненависть. Неужели этот мальчик был так страстно влюблен в Ию, что и после ее смерти чувствует себя обделенным?

– Да, – наконец ответил Борис. – Но разве она у него была одна? Я помню штук десять любовниц, с которыми он расставался, едва те надоедали ему. Ия думала, что единственная, кого он любит, в этом она дура оказалась – горбатого только могила исправит.

– Значит, он исправился, – сделал вывод Крайний. – Насколько я знаю, другим любовницам Рудольф не покупал квартиры. Это немаленькие деньги, он их доверил Ие, следовательно, рассчитывал на длительные отношения с ней.

– Ну, о чем вы говорите! – завелся Борис, заметавшись по комнате. Нервный, очень нервный. – Какие длительные!.. Рудольф был полигамен, не приписывайте ему того, на что он не способен. Он мошенник по природе. Значит, ему выгодно было купить квартиру на имя Ии.

– Ну и в чем же причина драки? Какая отправная точка?

– Рудольф уволил Андрея, вышвырнул, как собачонку. А тот, узнав, что шефа убили, прискакал в офис, надеясь, что коллектив оставит его на прежнем месте… – Борис застыл, устремив взгляд в пол, затем неожиданно махнул рукой и, вздохнув, признался: – Причины, причины… Это был срыв и с моей стороны, и с его. Вот они, причины.

Настал момент, когда было уместно нанести удар, а потом смотреть, что из этого выйдет. Крайний, чтоб лучше видеть лицо Бориса, подошел к нему ближе и многозначительно и спокойно произнес:

– Но ведь уволили его ни за что. Андрей не звонил Варгузову и не предупреждал, что Рудольф заключил сделку с другим покупателем. Это сделали вы.

Бориса залила краска – в жар бросило беднягу, а через несколько секунд краснота отхлынула, ее сменила восковая бледность. Вероятно, он понял, куда клонит следователь, поэтому промямлил сухими губами:

– Это не я…

– Вы, вы, – заверил Крайний и двинулся к полкам на стене. Борис ему стал неинтересен, а глиняные фигурки, наверняка привезенные из разных стран, манили своей экзотикой. – Вы звонили Варгузову, но уволил Рудольф не вас.

– Не я убил…

– Не вы? – кинул в него пустой взгляд Крайний. – А что за конфликт произошел у вас с Ией? Вы везли ее, остановились, она выскочила из машины, вы не давали ей уйти… Что произошло? И как она очутилась в вашей машине? А если б Рудольф узнал? Не страшно было?

Страшно было смотреть на Бориса, его будто застукали на месте преступления. А Юрий Петрович проверял не столько его, сколько Константина – был ли тот правдив, рассказав этот эпизод.

Ия пошла в кафе с Борисом неохотно, но такую плату потребовал он за ее спасение от Варгузова, а у него появился шанс. Вскоре Борис потух.

Ей явно совсем неинтересен мальчишка, который находится в начале тернистого пути становления мужчиной, но не факт, что он им станет. Похоже, она думала: ему двадцать восемь, но кому мешает оставаться мальчиком и в сорок, и в пятьдесят лет? Борис избалован вниманием противоположного пола, пожалуй, о последствиях этого факта не стоит говорить. К тому же убежден, что он неотразим, а раз так, то дамы должны потакать его капризам – ужасно скучно и глупо. Все это он читал в ее глазах, к сожалению, так думали многие женщины.

Собственно, Ия могла отказаться пойти с ним, но не отказалась, значит, интерес к нему у нее все же есть. Он обманывал себя, оттого и поведенческую линию выбрал неправильную. Борис был излишне внимателен, излишне оживленно повествовал о всяческой ерунде, слишком напряжен. И догадывался, что старания понравиться ей не достигают цели. Неужели она не видит, что очень нравится ему, что он, вне сомнений, будет ее добиваться. Ия видела. Она делала вид, что слушает Бориса, вращая ложкой в чашке с кофе и рассуждая про себя на отвлеченные темы. Лучше б она отказалась от похода в кафе!

Взглянув на него, Ия усмехнулась. Мол, мальчишка не поймет никогда, какого черта ей надо, значит, спишет ее преданность Рудольфу на алчность, сделает вывод, что она спит с шефом из-за его денег.

– Мне, пожалуй, пора, – сказала Ия, поднимаясь.

Борис подскочил и, несмотря на разочарование, не стал уговаривать ее посидеть еще немного, предложил подвезти домой. Ия колебалась несколько секунд, словно спрашивала себя, воспользоваться услугой Бори или отправиться домой на такси. В конце концов она села в машину и пристегнулась. Вначале было все нормально: треп Бориса вперемежку с комплиментами, ее молчание. Потом Ия заметила, что машина не туда повернула:

– Э, Боря, нам в обратную сторону.

– Знаю, – невозмутимо сказал он. – Я решил… у тебя настроение ни к черту, давай заедем ко мне…

– Куда?! – Ия обалдела. Она пришла в ярость, словно он предложил ей заняться сексом в машине. – К тебе?! А меня не стоит спросить, хочу ли я к тебе? Сейчас же остановись…

Он попытался перевести ее ярость в шутку:

– Ия, ты зря паникуешь, я же не браток, не завезу тебя в лесную чащу и не оставлю на съедение волкам.

Однако она не воспринимала шутки и воинственно потребовала:

– Ты глухой? Останови машину!

Неужели она способна полезть в драку? В его планы даже ссора с ней не входила, посему Борис на всем ходу развернул автомобиль. Но раздражения скрыть не смог, его самолюбие снова больно ранили, уже который раз за этот вечер:

– Хорошо, хорошо, я везу тебя домой! Но сначала ответь: тебе нравится быть второй? Неужели устраивает любовь в свободное от жены и детей время? Ты как будто не дура, а попалась на удочку, на которую ловятся только глупые телки…

– Тебя это не касается…

– Касается! – огрызнулся всегда вежливый Борис, но сегодня его будто подменили: все пошло не так, как он хотел. – Неужели тебе до сих пор не ясно, что жену и детей он не бросит? Обещать – пообещает, но не бросит. И наверняка обещал, я прав? (Что тут ответить? Ия лишь отвернулась к окну, стиснув зубы и поджав губы.) Меня это касается, потому что я могу предложить тебе больше, чем секс строго по графику и в глубочайшей тайне…

Упоминание о сексе дополнительно взвинтило Ию. Она отстегнула ремень безопасности и открыла дверцу, тем самым давая понять, что выпрыгнет на ходу, в результате Борис вынужденно съехал к краю дороги и затормозил. Но! Есть правило: уходя уходи. Не стоит устраивать ликбез на тему «Как вести себя с женщиной, к которой ты неравнодушен», иначе невежа поймет твои намерения превратно. Ия повернулась к Борису, чтобы дать волю праведному гневу, как вдруг грудь ее сдавило, будто ремнем… Это Борис стиснул ее в пламенных объятиях и поймал ртом ее губы. Он целовал ее насильно, целовал, полагая, что она оценит его отношение, искренность, которой наверняка нет у Рудольфа.

Когда Борис оторвался от ее губ, Ия врезала ему пощечину и вылетела из машины, он – за ней, схватил…

– Потом откуда-то взялся…

– Дальше я знаю, – перебил его Крайний.

– Знаете? – удивился Борис. – От кого? Не Ия же вам рассказала!

– Не она, – кивнул Юрий Петрович. – Ее муж. Это он вмешался и заставил вас уехать, случайно там оказался. Разве вы с ним никогда не встречались?

Борис молчал, видимо воспоминая тот вечер и мужчину, вмешавшегося не вовремя. Не вспомнил:

– Я его видел пару раз мельком… а там темно было. – И вдруг его напряжение вылилось в совершенно неожиданную реакцию, Боря рассвирепел: – Вы до сих пор не поняли, что я не мог ее убить? Это не я, ищите более заинтересованного в ее смерти. И смерти Рудольфа!

Юрий Петрович абсолютно спокойно остановил сонный взгляд на парне, заставив его рухнуть в кресло и свесить голову. И добавил:

– Может быть… Но вы очень хотели, чтоб Варгузов убил Рудольфа, поэтому сообщили ему об отмене сделки. Убивают и за меньшие деньги, а Варгузов очутился в отчаянном положении, катастрофическом, к тому же он человек эмоциональный. Вы хотели Ию, не могу сказать, что любили, уместней употребить глагол «хотеть». Дьявольская страсть – опасная штука, достает со дна души самые низменные попутные желания, например освободиться от соперника. Или отомстить Андрею, который бесил вас своими подковырками. Значит, не вы? Ну, что ж, до свидания.

У Бориса не было сил проводить следователя, его рука инстинктивно потянулась за бутылкой виски.

Не открывая глаз, Санька попробовала потянуться, но ей что-то мешало высвободить руки… кто-то мешал… и этот «кто-то» лежал рядом! Осторожно приоткрыв веки, она прямо перед носом увидела мужскую волосатую грудь, скосив глаза, увидела руки, обнимающие ее (они-то и мешали ей вытянуться во весь рост), а дальше – одеяло. В панике Санька приподняла его и получила подтверждение: случилось то, что не должно было случиться! Ведь два голых человека не могли просто так лежать рядом всю ночь. А вскоре и память вернулась.

Мартини! Вино виновато. Ах, нет, Михайлов! Он уговаривал ее попробовать глоточек, лично разбавил минералкой и дольку лимона бросил в бокал. После первого бокала Санька еще как-то соображала, однако напиток так ей понравился, что она не отказалась и от второго, а потом ее повело. Стоило Михайлову обнять ее, как у нее автоматически выбило пробки из всех извилин в мозгах!

Дело в том, что она в своем роде феномен, под воздействием алкоголя становится абсолютно раскованной – и это страшно. То, что она считает постыдным, неприемлемым для себя в трезвом состоянии, ее безумно привлекает под градусом, Санька подчиняется исключительно своим желаниям. Именно она должна желать, и никак иначе! В противном случае приставала получает по морде, что тоже входит в этап раскрепощения, но не бить же Михайлова! Правильно кто-то сказал: бойтесь своих желаний.

Она осторожно высвободилась и отползала на край кровати, одновременно натягивая на себя одеяло и стаскивая его с Михайлова. Он поймал его одной рукой, открыл глаза:

– Ты уже проснулась? – Вдруг одним рывком вернул ее назад, обнял. – Доброе утро… Ты такая вкусная…

– Михал Михалыч! – снимая с себя его руки, шипела Санька. – Перестаньте! Как вам не стыдно?

Вопрос его озадачил, любого озадачил бы, Михайлов приподнялся, с беспокойством глядя на Саньку, и спросил:

– А что такое? Ты чего?

– Вы… вы со мной… Я, конечно, виновата, мне не надо было пить, но вы… Вы ведь женаты!

– А-а… – протянул Михайлов беспечно и полез целоваться. – Пусть тебя это не волнует.

– Как это – не волнует! А вдруг я уже?.. Беременная? От женатого мужчины! Фу, как пошло! Я думала, со мной такого никогда… Ну, как вы могли воспользоваться?

М-да, очень интересное утро, главное – непредсказуемое. И видно, что Санька не кокетничает, не играет, а на самом деле встревожена, только чем? Что у нее за сдвиг? Михайлов растерялся, что неудивительно, поэтому сморозил:

– Ты разве не пьешь таблетки от… м… чтоб не залететь от случайного секса?

– Случайного?!! – Ого! Санька вытаращилась, будто ей живого динозавра показали. – Вы с ума сошли? Как это – случайного? Как вчера с вами? У меня случайностей такого рода не бывает! Я же не шлюха!

– Хорошо, хорошо! – Он сделал попытку обнять девушку, та не давалась, отбрыкивалась, пришлось прикрикнуть: – Сашка! В твоем возрасте… это странно. Реакция твоя странная. Понимаю, ты приехала из глубинки, но не до такой же степени…

– Как раз в нашей глубинке нравы очень свободные, – огрызнулась она. – А я не хочу так.

– Между прочим, ты вчера откликнулась… и потом откликалась… с большим желанием. Ну, Сашенька, иди ко мне…

Следующая попытка ему удалась, видимо, алкоголь все еще действовал на нее, центры «нельзя» были выключены, отказаться от поцелуев… нет, это невозможно. Но сюрпризы случаются и там, где их быть не должно. Забыться обоим не позволил громкий голос, словно само собой включилось радио на всю мощь:

– Что здесь происходит?!!

Оба едва не свалились с кровати. Они думали, что одни! Михайлов сначала сел, увидел, потом упал спиной на подушки со стоном, он подавлял множество эмоций, о его состоянии рассказали руки, сжавшие простыню и стиснутые зубы. Санька зажмурилась, чтоб не видеть законную жену, стоявшую в ногах кровати, и за угол одеяла натягивала его на себя.

– Кажется, я не вовремя! – прорычала жена. Еще бы ей не рычать! Как она бить не кинулась мужа с девицей!

– Ты не вовремя, – зло подтвердил Михайлов.

– Пошла вон из моей постели! – рявкнула жена Саньке. – Ты что, не слышала, тварь?

Михайлов схватил девушку за руку, не давая уйти, но Санька вырвалась. Она сгорала со стыда, не соображала, что абсолютно голая, однако молниеносно собрала свою одежду.

– Вон из моего дома! – завизжала жена по праву.

Санька вылетела из спальни, а Михайлов, сползая с кровати и закутывая нижнюю часть тела одеялом, напомнил жене:

– Если ты забыла, то это мой дом, как и квартира, в которой ты живешь, и машина, на которой ездишь. Поэтому шла бы ты сама отсюда!

– Ты в своем уме? Меняешь меня на эту кобылу? С ней же на людях показаться стыдно.

– Неужели? А я думаю, меня зауважают, когда я покажусь с ней.

Он сбежал вниз босой, завернутый в одеяло, но Санька успела одеться и пулей вылетела из дома. Михайлов кинулся за ней, но не бегать же по двору в таком виде, когда тебя обозревают соседи, и он крикнул:

– Саша, не уходи! Она сейчас уберется…

– Разбирайтесь сами, меня не вмешивайте, – не оборачиваясь, бросила девушка через плечо.

– Саша!.. Ну, деньги хоть возьми!

Последняя фраза как кнутом стегнула. Санька замерла, потом повернулась к нему и тихо спросила:

– Какие деньги?

– Тебе же нужны деньги на…

Страницы: «« ... 678910111213 »»

Читать бесплатно другие книги:

Представьте, что вы умерли, но попали не в рай и не в ад, а в древнюю ловушку для духов и теперь вам...
История любовного треугольника стара как мир… Но как развязать сложный узел таких отношений, каждый ...
Флэшмоб – безобидная забава людей, которые ищут развлечений. Игра удивляет, развлекает, озадачивает,...
Журналистка Юлия Бронникова купила на грандиозной распродаже в помпезном магазине, но все равно по б...
Лучший способ стать одинокой – это выйти замуж.Люсина подруга Настя отчаянно мечтала о свадебном пла...
В небольшом сибирском городке Красногорске произошла трагедия. Прямо на площади перед зданием област...