Игры хакеров Сигов Анатолий
«Он же ничего не понимает! Ничего!»
Он прошел в спальню. Эммануэль проснулась от криков в соседней комнате и, увидев входящего Максимуса, натянула простыню до шеи.
– Мы живем и процветаем. Наш аукцион живет!
– Вот только со мной так жить не надо! – охладила она его. – Зачем такие зверства?
«И она ничего не понимает!»
Он начал раздеваться.
– Я тебя предупредила! Здесь не гестапо.
Ему показалось, что она была действительно напугана.
«Но почему? Неужели ее не возбуждает, как меня, то, что аукцион ждет успех?»
Он старался сдерживать себя, но это не всегда удавалось. Время, проведенное с ней в постели, совсем не утомило его, и он лежал и глядел в темноту, представляя себе будущее их проекта. Эммануэль тихо спала. Поняв, что не сможет заснуть, он встал и пошел в другую комнату. На диване, свернувшись калачиком, посапывал Витас. Максимус растолкал его и направил в спальню, а сам сел к компьютеру. Мысли работали четко и ясно. Он знал, что необходимо сделать, и требовалось найти ответ как.
Максимус оторвался от работы, только когда уже рассвело. Он сделал все, что задумал, и чувствовал, что устал, но сна не было. Он скрутил косячок и вышел на балкон. Только там он вспомнил о проглоченной таблетке.
«Неужели все это – результат дерьмового куска химии весом в пару миллиграмм?»
Травка сделала свое дело. В спальне Эммануэль и Витас заняли всю кровать, и места для него не было, поэтому он пошел обратно и свернулся на маленьком диванчике.
«А сколько придет заявок на участие в аукционе сегодня?» – было его последней мыслью.
ОЛЯ
Она проснулась с ясным чувством свободы. Сначала оно было необъяснимым. Но затем она поняла. Просто она была одна в квартире. Было воскресенье. Не будет родителей, не будет прислуги, не будет никого. Она вытянулась в постели и улыбнулась в потолок. Это было чувство, которое она испытывала нечасто. Ей всегда приходилось кому-то подчиняться и от кого-то зависеть: в гимназии – от учителей, дома – от родителей. Даже у Эммануэль, а это имя ей нравилось гораздо больше, чем Элька, всегда были ребята, и приходилось подстраиваться под них и подыгрывать. А сейчас она принадлежала самой себе.
Отец отбыл во Францию и, наверное, сейчас вовсю наслаждался жизнью на вилле в Сен-Тропе. Мать, когда Оля заявила, что не хочет ехать в их загородный дом на воскресенье, на удивление, не возражала и уехала туда сама. По-видимому, она хотела произвести впечатление на очередного молодого человека, с которым собиралась провести романтический уик-энд в трехэтажном особняке.
Оля постаралась использовать ситуацию в свою пользу, поручив отцу привезти с собой нотариально оформленное приглашение для Эммануэль на поездку во Францию, и она была уверена, что отец это сделает. Чувство вины управляло всеми его действиями. А от матери, пользуясь ее хорошим настроением до отъезда за город, Оля успела получить твердое согласие на поездку с Эммануэль во Францию, когда на вилле никого не будет. От нее всегда трудно было чего-либо добиться, но, к ее чести, мать всегда выполняла свои обещания.
Финансовый вопрос также улаживался, так как ребята стали отдавать ей деньги, уплаченные ее отцом за программу, и это были ее личные и неподконтрольные средства, которые пойдут на то, чтобы пожить на Лазурном Берегу, ни в чем себе не отказывая, а главное – не отчитываясь перед матерью за каждый евро, потраченный с ее платиновой Визы французского банка.
За прошедшую неделю она вымоталась с подготовкой к субботнему аукциону, и весь день воскресенья принадлежал ей с ничегонеделанием и ниочемнедуманием. Но к вечеру уже стало скучно, и она вошла в другую жизнь, чтобы посмотреть, что происходило в городе. Было забавно наблюдать за аватарами, вся жизнь которых происходила на виду. Собственно, за этим они и приходили в город, чтобы воплотить свою мечту в виртуальную реальность и показать ее всем другим обитателям. Она уже вполне профессионально определяла техническую разницу в графике аватаров и, к своей гордости, отмечала, что образы, созданные ею, отличались совершенством по сравнению со многими другими.
Ее вдруг больно укололо, что она создала аватары своим друзьям, оживила их, но до сих пор не имеет своего собственного. И опять задала себе вопрос, а зачем он ей нужен. Что она и ее аватар будут делать в городе? Ответа в тот день она так и не нашла. А на следующий день с утра уехала к Эммануэль, чтобы избежать встречи с матерью, когда та вернется из-за города. Она все еще надеялась там найти ответ на вопрос, который не давал ей покоя. Что она может сделать для себя, а не для других?
– У нас скоро будет целый квартал в арабском районе, – встретил ее довольный Витас и показал на экране часть города, где высились три дворца в мавританском стиле. Они чем-то напоминали друг друга, но тем не менее были разными. Оля с ревностью отметила, что работа была выполнена так, что она не смогла найти, к чему бы придраться, хотя где-то в глубине души очень хотелось. Ведь он сделал проекты без ее помощи.
– Скоро будет еще один дворец плюс я вчера получил заказ на интерьер, – похвастался он.
Оля никак не ожидала от Витаса, что он станет ведущим членом их команды, работающей в другой жизни. И конечно, деньги, которые поступали от его проектов, намного превосходили то, что удавалось заработать Эммануэль и Максимусу. Радовало лишь то, что благодаря этим поступлениям ей удавалось быстро собирать деньги для будущей поездки в Сен-Тропе.
Эммануэль сидела за другим компьютером и, откинувшись в кресле, лениво шлепала пальцами по клавишам.
– Я успела многое напридумывать, – сказала она вместо приветствия. – У тебя много работы на сегодня.
Кольнуло, что она относилась к ней как к техническому работнику.
– Если у меня будет время.
Эммануэль повернула голову и с удивлением взглянула на нее, но ничего не успела сказать. Из спальни вышел заспанный и голый по пояс Максимус, и всеобщее внимание переключилось на него. Оля заметила, что и Эммануэль, и Витас смотрели на Максимуса с ухмылками на лицах.
– Ты теперь каждый день будешь так хулиганить? – язвительно спросила Эммануэль. – Если из-за твоих художеств меня выселят из квартиры, откуда ты будешь проводить свои аукционы?
Максимус хотел что-то сказать в ответ, но передумал, махнул рукой и пошел в ванную.
Оля догадалась, что происходило прошедшей ночью. Еще один укол. Ей бы совсем не хотелось самой принимать в этом участие, но выходило, что она стала выпадать из команды. А они были ее единственными друзьями в этой жизни и ее пропуском в другую жизнь. Без них ей там просто нечего было бы делать. Поэтому, когда стали обсуждать поход в магазин, чтобы купить новую одежду для Витаса, она вызвалась идти с Эммануэль, чтобы как-то восстановить былое единство. Одежда Витаса, из которой тот не вылезал, представляла собой жалкое зрелище, и откладывать покупку было просто нельзя.
Они выбрались втроем. Максимус не захотел идти и остался в квартире, чтобы поработать. В первом магазине, куда они зашли, продавщица демонстративно ходила за ними по пятам, даже не скрывая того, что она считала, что они пришли, чтобы что-то у нее украсть. Во втором неприветливая тетка сразу же спросила, как они собираются платить. Узнав, что это будет карточка Виза, она тут же потребовала документы, которых, естественно, ни у кого не оказалось. Настроение было окончательно испорчено.
Они нашли банкомат, где Витас получил наличные, и только после этого зашли в очередной магазин и подобрали все, что ему было нужно. Продавщица приняла у них деньги с таким видом, будто они ее смертельно обидели, и просто швырнула им пакет с купленной одеждой. До этого Эммануэль еще сдерживалась, но подобное отношение переполнило чашу ее терпения, и она, перегнувшись через прилавок, тихо сказала в лицо продавщице что-то такое, от чего та покрылась красными пятнами и открыла рот, чтобы ответить, но так и не смогла этого сделать.
– Поехали быстрее домой! – зло сказала Эммануэль, когда они вышли на улицу. – А то я прибью кого-нибудь.
В дополнение ко всему шофер машины, которую они остановили, потребовал деньги вперед, прежде чем их везти.
Это был враждебный им мир.
– Нет. Это не моя жизнь. Я хочу другую жизнь, – в сердцах сказала Эммануэль, когда они наконец поехали.
Водитель из враждебного мира с недоумением посмотрел на нее через зеркальце.
У себя дома она первым делом приказала Максимусу:
– Доставай свой запас!
Тот побрел в коридор и вернулся с пакетиком. Они с Витасом стали привычно набивать травку в пустые папиросы «Казбек». Только на балконе после пары затяжек Эммануэль немного успокоилась.
– Я просто не хочу больше выходить из этой квартиры. Если не хотите помереть от голода, будете ходить в магазины сами.
В подтверждение этих слов они заказали по телефону пиццу, чтобы не терять понапрасну время. В другой жизни их время становилось все дороже и дороже.
Оля не заметила, как наступил вечер, и ей пришлось возвращаться в эту жизнь. Она успела научить летать все те модели, которые разработала Эммануэль, помочь Максимусу улучшить имидж аукциона, но приходилось собираться и ехать домой, чтобы изображать послушную и во всем положительную дочь в спектакле, который там каждодневно разыгрывался.
Она уже протянула руку к телефону, чтобы вызвать такси, но услышала колокольчик, извещающий, что пришло послание из Солнечного города в адрес Эммануэль. В суете последних двух дней они забыли о предложении издателя Sun City Vogue о создании линии для широкой продажи, и она напоминала о себе. Все повернулись к Эммануэль.
– 50 процентов – слишком жирно, – заявила она.
Но все ожидали, что она считает «не жирно». Никто не разбирался в тонкостях подобного бизнеса, и Эммануэль тоже, поэтому повисла тишина. Сначала хотели соединиться с американкой, но, вспомнив о ее ставке за работу, решили обойтись своими силами.
Оля начала припоминать отрывки деловых разговоров, которые ей иногда приходилось слышать от родителей, и в них часто звучала цифра 10 процентов, поэтому она робко предложила:
– Давайте начнем с 10 процентов комиссионных с продаж для нее, а там посмотрим.
Ответом был шум одобрения. Каждый был рад, что прозвучала какая-то отправная цифра, с которой можно было начать торговлю. Максимус сел к компьютеру и послал письмо от имени Эммануэль. Ответ пришел незамедлительно:
«Это совершенно нереальная цифра. Я вам предлагаю 50 процентов».
Эммануэль просто взвилась.
– Я тут горбачусь и изобретаю. А что делает она? Лишь помещает мои модели у себя в журнале и собирает бабки.
Оля опять почувствовала болезненный укол. Эммануэль не считала ее соавтором в своем творчестве. Кто же тогда она? Технический работник, который делает черную работу? Ей даже не удавалось остаться с Эммануэль вдвоем и побеседовать об этом с глазу на глаз. Обязательно кто-то из мальчишек вертелся рядом.
Между тем обсуждение продолжалось.
– Предложи ей максимум 15 процентов, и все, – скомандовала Эммануэль, и Максимус покорно отпечатал текст.
Прошло несколько минут, пока не пришел ответ:
«Это предложение также нереально. Учитывая репутацию моего журнала, максимум, на что я могу пойти, это раздел 40 на 60».
– Пусть катится! Найдем других, – был ответ модельера.
– Я не буду так категоричен. Хорошо? – спросил Максимус и, не дожидаясь ответа, напечатал:
«К сожалению, ваше предложение не подходит. Предлагаю отложить переговоры на более поздний срок».
Щелчок клавиши, и послание ушло. Опять никто не поинтересовался мнением Оли.
Всю дорогу домой у нее не выходило из головы, что в один прекрасный момент она может просто стать лишней в другой жизни, в их жизни. Они научатся обходиться без нее. Она всеми силами гнала от себя эту мысль, но заноза уже крепко засела в сердце. Оля знала себя. Теперь, что бы она ни делала, эта мысль будет неотступно ее преследовать, пока она не решит проблему.
Избежать матери не удалось. Оля надеялась, что сможет проскочить незамеченной в свою квартиру или матери не будет дома, но все получилось по-другому. Мать присутствовала, была пьяна, и ей хотелось общения. Она выпивала за обедом бокал-другой вина в их загородном доме, но впервые Оля видела ее такой, когда отца не было дома. И здесь она не ограничилась двумя бокалами. Мать пришла к ней в комнату с бутылкой французского шампанского, которая была уже почти пуста.
– Тебе не предлагаю, – сказала она, наливая остатки в свой бокал. – Хотя вы там, наверное, балуетесь понемногу?
Оля промолчала, чтобы не сказать, что их поколение балуется совершенно другими вещами. Но матери ответ и не требовался. Она пришла, чтобы предаться воспоминаниям.
– Мы в твоем возрасте пили «Советское шампанское» за два рубля и сколько там копеек и считали его самым лучшим напитком на свете. Потом появился «Амаретто», затем что-то там еще, по мере того как росло наше благосостояние, и теперь вот лучшие напитки для нас – это французские. И когда-то отцу приходилось в банях литрами пить водку с потенциальными клиентами, а я в это время дожидалась его снаружи. Но в те годы без этого не проходила ни одна сделка. Слава богу, что мы уже поднялись на такую ступень, и больше этого не требуется.
Остановить мать было трудно, и Оле приходилось делать вид, что она внимательно слушала истории, которые происходили с ними в начале и середине 90-х годов, когда они проводили какие-то конвертации и запирались с телохранителями на несколько дней в гостинице, и в случае обмана кто-то кого-то должен был убить.
Она говорила со смехом, и бокал постепенно пустел. Оля не понимала и половины из того, что говорила мать. Кроме того, она устала за день, и этот поток нужно было остановить.
– Но если вы все время занимались тем, что делали деньги, то когда же ты успела родить меня?
У нее было ощущение, что мать как будто наткнулась на какую-то невидимую стену, а у нее из-за плеча вдруг выглянул маленький чертик и, показав Оле ярко-красный язычок, опять исчез. Оля даже закрыла глаза, чтобы избавиться от этого видения.
Материн хмель куда-то испарился, и она ответила серьезным голосом:
– Ну, понимаешь, я сгущаю краски. У нас было время и на себя.
И, подумав, добавила:
– И на тебя тоже. У тебя всегда была нянька.
«При чем здесь нянька? – подумала Оля. – Я спросила о другом».
– Ну, ты, наверное, устала слушать материнские воспоминания о молодых годах. У вас сейчас другие интересы. Отдыхай!
И она направилась к двери. Прежде чем закрыть ее, она почему-то сказала:
– Ты же знаешь. Мы твои лучшие друзья.
И опять из-за плеча как будто выглянул чертик.
Оля долго лежала, пытаясь понять, откуда взялось подобное видение. И еще ей показалось, что она задала матери очень неприятный вопрос. Но она слишком устала за день, чтобы думать о подобных вещах. Однако прежде чем погрузиться в пучину сна, чертик на мгновение вновь появился у нее перед глазами и нахально ей подмигнул.
ВЕРОНИКА
Ребята быстро освоились, и уже не было нужды консультировать их каждый день. Поэтому она появилась у них лишь в субботу за час до начала аукциона, чтобы помочь с переводом нескольких фраз. То, что они успели сделать к этому моменту, впечатляло.
– У меня 33 выставленных на продажу лота и 15 тысяч посещений каталога, – похвастался Максимус. – Кроме того, наши собственные лоты. В общей сложности – 44. И еще два предложения на обмен баннерами и один запрос, сколько будет стоить размещение рекламы в каталоге.
Но были и настораживающие моменты. Кто-то выставил на продажу на аукционе проект дома в мавританском стиле, меньше и хуже, чем спроектированный Витасом, но и стартовая цена была вдвое меньше.
– И мы не можем не принять этот проект, – пожаловался Максимус. – Это было бы против правил аукциона.
Вероника не удивилась, так как это было явлением, характерным для Интернета. После чьего-то успеха появляется масса копировщиков, засоряющих Всемирную паутину и делающих то же, но гораздо хуже, и нужно было предупредить их об этом.
– Я думаю, что в будущем вам придется столкнуться с этим явлением не один раз.
Также появилась пара модельеров, скопировавших идею с парящими в воздухе моделями, но Эммануэль не считала их серьезными конкурентами. По ее мнению, их модели – это вчерашний день. А вот ее костюмы для свободных полетов не смог скопировать никто.
Они наперебой рассказали ей о неудачных переговорах с издателем Vogue, поэтому был подготовлен собственный журнал для продажи массовки, который они должны были запустить во время показа на аукционе моделей Эммануэль. И еще они обнаружили, что все модели для полетов, купленные на предыдущем аукционе, на следующий день появились в том же Vogue, но по цене значительно выше. Оказалось, что какой-то подставной аватар скупил их по договоренности с владелицей журнала для последующей перепродажи.
– Всю прошлую неделю они были монополистами и хорошо на этом наварили, но сегодня мы им покажем! – пригрозил Максимус.
«Да. Здесь все происходит так же, как в реальной жизни».
Время аукциона приближалось, и на экран были выведены часы с восточно-американским временем, которое считалось официальным в городе. Атмосфера в комнате была наэлектризована. Оля с Максимусом приготовились управлять событиями.
– Всего зарегистрировалось 132 человека, – торжественно объявил присутствующим Максимус.
Стрелка коснулась двенадцати, и действие началось. Музыка, торжественное объявление об открытии, первый лот, второй. Пальцы Оли резво бегали по клавишам, запуская одну программу за другой. Максимус страховал на случай неожиданностей. Что-то продавалось хорошо, что-то не очень, на многие лоты покупателей вовсе не было.
Дошла очередь до проекта конкурента Витаса, и все затаили дыхание. За стартовую цену в 50 тысяч солнечных долларов бидов не было. Все знали, что автор разрешил снижать до 10 тысяч. Но уже на 20 тысячах нашелся покупатель. Других не было, и проект ушел. Пронесся вздох сожаления. Все надеялись, что дворец не будет продан вовсе.
Еще пара экзотических вещей, и появился проект Витаса. Все опять напряглись. Была объявлена цена в 100 тысяч. Покупателей не было. Началось постепенное снижение по 5 тысяч каждое. Бидов не было. Как они предварительно договорились, на 65 тысячах Вероника поставила свой бид.
– Лучше пусть все будут считать, что проект куплен за 65, чем не продан вовсе, – рассудил Витас до начала аукциона, и Вероника не могла не согласиться с ним. Тем более после продажи проекта конкурента за 20 тысяч.
Оля застучала по клавишам, и на экране Максимус предложил увеличение цены на одну тысячу. Все замерли, глядя на экран, а Эммануэль пробормотала:
– Ну, давай, давай!
И кто-то дал. Появился бид за 66 тысяч. Оля мгновенно увеличила изображение аватара, сделавшего бид. Еще один красавец араб. Надменный и холеный. В традиционной накидке. На самом деле это мог быть паренек в джинсах или женщина в парандже. Никто наверняка не знал.
Максимус на экране увеличил ставку еще на одну тысячу.
– Вперед! – сказал кто-то, и Вероника сделала свой бид.
Араб ответил. Вероника прибавила, но посчитала своим долгом предупредить ребят:
– Будьте осторожны! Как бы не заиграться!
– Давай! Давай еще! – азартно закричала Эммануэль.
– Хватит! – дал команду Витас. – Можем действительно заиграться. Деньги нужны.
Араб в накидке выиграл свою игрушку.
Наступила очередь Эммануэль, и она вцепилась в спинку кресла, на котором сидела Оля. Постояв на фоне объявления о выпуске электронного журнала для массового покупателя, в воздух плавно поднялась первая модель в нежно-розовом платье с небольшим шлейфом и стала парить, как птица. Разведенные в стороны руки и развевающийся сзади шлейф делали ее похожей на ласточку в небе.
«Классная работа!»
Это было настолько необычно, что бидов не было. Эммануэль кивнула Веронике, и та сделала свой бид. Как только Максимус поднял ставку, последовал еще чей-то бид. Оля увеличила изображение, и это был тот же покупатель, что и в прошлый раз.
– Ребята решили еще раз подзаработать на нас, – сказала Эммануэль и кивнула.
Вероника увеличила, покупатель тоже.
– Не заиграемся?
– Еще разок, и хватит, – был ответ.
Но «хватит» не получилось. Неожиданно вступил еще один игрок. Ставки пошли вверх, и подставному из Vogue пришлось отступить. Игрушку получила женщина с мечтательным взором. А может быть, мужчина? Никто не знал. Все в комнате зааплодировали.
Следующая модель на продажу была в агрессивной коже. Она свечой взмыла вверх, сделала в воздухе переворот через голову, сложила руки и хищно спикировала вниз. Развевающаяся кожаная бахрома на руках и ногах подчеркивала общий агрессивный стиль.
«Вот это да!»
На этот раз Веронике не пришлось вступать, так как в сражение между собой включились сразу три потенциальных покупателя. В результате подставной опять не получил ничего.
Эммануэль отпустила спинку кресла, за которым стояла, и победно сложила руки на груди. Она уже знала, что сегодня стала победительницей. О дальнейшем беспокоиться не приходилось. Остальные модели тоже были куплены, при этом конечная цена в каждом случае увеличивалась.
Фанфары возвестили об окончании аукциона, и все в комнате дружно заорали и стали хлопать друг друга по плечам. Эммануэль обняла Олю и сказала:
– Спасибо тебе. Классная работа!
Оля, казалось, готова была разрыдаться.
Витас пытался радоваться вместе со всеми, но было заметно, что он расстроен. Цены на его проекты шли вниз от аукциона к аукциону.
Максимус уже что-то подсчитал на калькуляторе, а затем возвестил сумму продаж в солнечных долларах. Все вновь взревели. Вероника мысленно пересчитала в американские, и получалось, что ребята зарабатывали в неделю столько же, сколько дипломированный доктор или юрист в Америке. И не платили налогов, как там. Да и ее пять процентов превращались в неплохие деньги даже для дорогой Москвы. И уж не шли ни в какое сравнение с тем, что она получала, работая преподавателем в гимназии.
– Еще один такой аукцион, и мы выйдем в плюс, – с удовлетворением констатировал Максимус.
«Откуда у них могут быть такие долги? Кто мог дать им в долг такие деньги? Уж точно не банк».
Но дальнейшие размышления Вероники прервал вызов с экрана.
– А вот и она! – злорадно сказал Максимус.
Оля вывела на экран изображение Эммануэль для переговоров с аватаром издателя Vogue, а Вероника положила руки на клавиатуру, чтобы от ее имени вести беседу.
– Эммануэль! Поздравляю вас с успехом. Это было впечатляющим зрелищем.
Вероника тут же отпечатала: «Благодарю вас», и аватар Эммануэль послушно сказал это вслух.
– К сожалению, мы не договорились об условиях в прошлый раз, но надеюсь, что на этот раз нам удастся прийти к соглашению.
Ребята хорошо понимали английский, поэтому Веронике не пришлось переводить сказанное.
– Но мы собираемся начать продажу самостоятельно, – сказала Эммануэль по-русски, Вероника отпечатала на английском, и аватар повторил фразу.
– Блестящая идея! – заверил ее аватар издателя, кивнув головой и даже улыбнувшись. В обычных условиях женщина бесстрастно смотрела прямо перед собой.
– Поэтому я предлагаю вам следующие условия, – продолжал аватар издателя. – Вы продаете через мой журнал модели для индивидуальных заказчиков с распределением 30 на 70, и я покупаю у вас журнал для массового покупателя за некоторую сумму и плачу вам отчисления с каждой проданной модели. Каковы ваши требования по проценту от продаж?
Вероника повернула голову к Эммануэль.
– Ты все поняла?
– Не очень.
– Тогда нужно сделать паузу.
И Вероника отпечатала, а аватар послушно произнес:
– Я очень устала после аукциона. Будьте любезны прислать ваши предложения письменно. Я их рассмотрю и отвечу.
– Правильно, – сказала Эммануэль из-за спины у Вероники.
– Хорошо. Я сделаю это, – сказал с экрана аватар издателя и исчез.
Все смотрели на Эммануэль и друг на друга. Они вторглись в область, которая была им совершенно незнакома. Только Максимус нашел что сказать:
– Ты фактически можешь продать свое имя и получить деньги еще до того, как через журнал будет продана хотя бы одна модель. Вот это да!
Вероника хотела объяснить, что в Америке это общепринятая практика, когда известные люди продают свои имена для различного бизнеса, но не успела. Эммануэль требовательно посмотрела на Максимуса, и тот все понял.
– Сейчас будет, – сказал он и вышел.
«Придется уходить», – подумала Вероника и стала собираться. Все стали дружно удерживать ее, говоря, что нужно сформулировать ответ в Vogue. Уходить действительно не хотелось. Здесь становилось интересно. Здесь была жизнь. Сошлись на компромиссе. Пока они постоят на балконе, она, как всегда, направит сообщение об успехе очередного аукциона в информационные сети города.
Когда она работала у компьютера, пришло предложение от Vogue, и вернувшаяся с балкона компания стала возбужденно обсуждать условия, не стесняясь в выражениях. Наконец, ответ был сформулирован и послан.
Витас стоял в стороне и почти не принимал участия в обсуждении. По всему было видно, что он был недоволен результатами аукциона. Чтобы как-то приободрить его, Вероника лестно отозвалась о его проектах и даже помечтала вслух.
– Я сама хотела бы пожить на склоне лет в подобном дворце, но, к сожалению, не придется. По крайней мере, в этой жизни.
Он как-то виновато улыбнулся.
– В этом случае я построю для вас специальный дворец в другой жизни, – ответил он.
– Спасибо. Я подберу участок в хорошем месте. Кстати. А почему ты не продаешь свои дворцы, установленные на конкретных участках? Людям, в большинстве своем, трудно представить, как твой проект впишется в их участок.
Максимус, который стоял рядом, вдруг живо заинтересовался разговором.
– А действительно, почему? – спросил он. – В некоторых районах участки все еще не очень дорогие.
Витас пожал плечами.
– Мы как-то об этом не думали.
Колокольчик возвестил о приходе очередного сообщения и прервал их разговор. Все столпились перед экраном. Vogue согласился на все их условия.
– Эх! Видимо, продешевили! – прозвучало резюме Максимуса.
ВИТАС
– Это хорошая идея! – доказывал ему Максимус.
Они стояли на кухне, и он раскатывал белые дорожки на дне большого стеклянного блюда, которое нашлось в хозяйстве у Эммануэль.
– Американка права. У людей нет воображения. Они купят, когда увидят, как твой проект вписывается в участок, и заплатят еще большую цену.
Максимус покончил с блюдом и взял приготовленную соломинку.
– Ты первый или я?
– Давай ты.
Максимус приложил конец соломинки к дну блюда и с шумом втянул в себя воздух. Закашлявшись, он протянул соломинку Витасу.
– Я увидел ангелов, – даже не сказал, а прошипел он традиционную фразу из американских фильмов. – Первый класс!
Витас повторил процедуру с соломинкой, и у него тоже перехватило дыхание, и на глазах выступили слезы. Говорить он не мог.
«Это правда. У Максимуса всегда первоклассный товар. Один раз ему подсунули фуфло, но с тех пор у него проколов не было».
Было воскресенье, и обычно в такие дни после аукциона они расслаблялись, и день проходил в ленивой болтовне и нечегонеделании. Но постепенно все менялось. Воскресенье становилось рабочим днем. Но вчера на радостях они так курнули всю травку, которая имелась у Максимуса, что сегодня потребовался ОМ, чтобы прийти в рабочее состояние.
– После вчерашнего мы в нуле, – продолжил Максимус прерванный разговор. – Вы с Эммануэль расплатились со всеми долгами.
Это было хорошей новостью. Вчера Эммануэль продала свой журнал за 100 тысяч солнечных плюс отчисления от продаж. Они заранее договорились, что все идет в общий котел и делится на четверых. И долги, и доходы.
– Сейчас мы сможем купить участок, ты поставишь на нем свой новый проект, и мы выставим его на следующем аукционе, – убеждал его Максимус, но Витас уже не был так уверен в себе, как раньше.
«Если я смогу его сделать. Если я еще не выдохся».
– Но у меня нет денег.
У него были долги перед Максимусом и Олей, которые вложились в идею другой жизни, и к ним ушли все вырученные от аукционов деньги за минусом необходимых расходов на жизнь и приобретения нового РС. Долгов не осталось, но и денег на данный момент тоже не было.
– Я вложусь в покупку участка, – предложил Максимус. – У меня же есть деньги. Я просмотрел все, что предлагается в арабском квартале. Там еще кое-что осталось по приемлемой цене.
Он в возбуждении начал ходить по малюсенькой кухне. Два шага туда, два шага обратно.
«Когда он успел после вчерашнего?»
– Деньги должны где-то вертеться, а не лежать под матрацем, – сказал с ухмылкой Максимус. – И это лучше, чем вкладывать их в дурь.
«Ну конечно. Он вернет свои деньги плюс получит четверть от прибыли». У них была четкая договоренность о том, что все поступления делятся на четверых.
Максимус продолжал движение по кухне.
– А если это поставить на поток, хотя бы один проект в неделю, то с таким бизнесом не сравнится никакой другой.
«Где же я возьму столько идей?»
Но эта мысль захватила его, он тоже не мог стоять на месте.
«Главное – начать, а идеи появятся».
– Ну, давай прикончим, – предложил Максимус, и они по очереди повторили процедуру с соломинкой, только через другую ноздрю.
На кухне воцарилась тишина. Каждый из них приходил в себя.
– Пошли и посмотрим участки! – предложил Максимус, когда дыхание восстановилось.
Когда они появились в комнате, Эммануэль оторвалась от экрана и с подозрением взглянула на них.
– Вытри нос! Он у тебя белый, – сказала она, обращаясь к Витасу.
Он быстро провел рукавом по ноздрям. Эммануэль и Максимус прыснули от смеха. Поняв, что его прикололи, Витас сказал: «Да ну вас!» и запустил второй РС. Ему не терпелось поскорее увидеть свободные участки.
– А мне что, не полагается? – спросила Эммануэль, потягиваясь в кресле.
– Я думал, ты вся в работе, – ответил Максимус.
– Я устала, и мне нужно взбодриться, – капризно сказала она, и они вместе пошли на кухню.