Чудесный день в аду Срибный Игорь

Глава 1

– Смотри, Егор, – полковник Лаврищев ткнул карандашом в точку на карте. – Примерно вот здесь упал вертолет. Его обстреляли с земли из «Утеса» или «ДШК», повредили задний винт. «Вертушку» закрутило в воздухе, она какое-то время еще сохраняла курс, но потом зацепила деревья и упала. Вторая «вертушка» покружила над местом падения, но там сплошной лес. Возможности подсесть и забрать экипаж не было…

– Понятно. Нужно вытащить экипаж из зоны, полностью контролируемой боевиками. – Седой почему-то не выразил никакой радости по поводу нового задания. Чисто по-человечески ему всегда было ясно, что нужно предпринять все меры, чтобы вытащить попавших в беду товарищей по оружию. Ибо, попади вертолетчики в плен к «духам», их ожидает долгая и мучительная смерть – «духи» их не пощадят… Но почему для того, чтобы спасти троих членов экипажа, необходимо рисковать разведгруппой, которая уйдет в тыл противника и еще бабушка надвое сказала, что сможет выполнить задание и вернуться? Этот вопрос до сих пор, несмотря на более чем двадцатилетний стаж службы, мучил его своей безысходностью. Потому что… Потому что так заведено исстари: сам погибай, а товарища выручай. Аксиома, мать ее… Но вслух спросил совсем о другом:

– При падении вертолет не взорвался? Точно?

– Нет. Взрыва зафиксировано не было. Более того, летчики второй «вертушки» видели, что командиру удалось при посадке выровнять машину и почти убрать вращение ее в воздухе. Вот это и дает основание полагать, что члены экипажа живы. Ну, что?

– А что, у меня есть варианты? Я могу отказаться? – Седой ухмыльнулся в усы.

– Высадка группы будет осуществлена с воздуха, поскольку вертолетчики нашли только одну проплешину в лесном массиве. – Лаврищев не поддержал шутку. – Пилот сможет на несколько секунд зависнуть над площадкой, а вам придется прыгать с высоты примерно метра в два. От площадки высадки до места падения вертолета – около семи километров…

– Если «духи» видели, что подбили «вертушку», неужели они тут же не ринулись к месту падения? Такого просто быть не может!

– В том-то и дело, что эпилог они не видели. Командир смог утянуть машину от места обстрела на десять километров. И только тогда «вертушка» стала практически неуправляемой.

– Да-а, – протянул Седой, – места там совершенно дикие. Можно смело сказать: нога человека не ступала…

– А вот тут ты не прав, – сказал полковник. – Пилоты с воздуха видели мелькнувшие между крон строения. Хотя на карте никакого населенного пункта там не наблюдается. Может, какое-то брошенное в незапамятные времена селение?

– Здесь все может быть. – Седой задумчиво разглядывал квадрат на карте. – Тем более что карты у нас 1953 года, с добавлениями 1983 года… А сейчас, слава богу, 2000-й. Да, собственно, жители могли оставить селение после первой войны. Хотя, насколько я помню, тогда война не дошла до этих мест.

– Тогда не дошла. А в 1999-м именно через эти места боевики входили в Дагестан. Но ясно, что не это причина ухода населения. Да и вообще, вполне может оказаться, что хутор, или что там, населен, хоть и не существует на карте.

– И все же… – Седого почему-то всерьез тревожил этот неизвестный населенный пункт. – И все же хотелось бы знать это заранее. Не люблю неожиданности в зоне выполнения задания.

– А на доразведку у нас времени нет! – занервничал полковник. – Вертолетчиков в любой момент может обнаружить противник. Все! Вылет группы завтра в 4.00. Иди, готовь своих разведчиков.

Седой оторвал взгляд от карты и внимательно посмотрел на Лаврищева. Тот почему-то смутился и отвел глаза.

– Храни вас бог, – услышал Седой, выходя из кабинета.

– Ну-ну… – пробормотал еле слышно разведчик.

– Слышь, Могила. – Кефир лежал на травке, гоняя травинку из одного угла рта в другой. – Прикинь, мне месяц остался до конца контракта.

– Ну, и чего? – равнодушно спросил Могильченко.

– Чего-чего… – передразнил Кефир. – Домой поеду, вот чего!

– Поезжай, – еще более равнодушным тоном протянул Могила. – Мне-то что?

– А с кем же ты будешь по горам лазить? – обиделся Кефир. – Мы же с тобой в горах – одно целое! Другой такой спарки во всей группировке не найти.

– Ну и не дергайся тогда! – Могила нарочно заводил напарника, зная прекрасно, как тот переживает по поводу близкого дембеля. – Служи дальше. Тебя что, кто-то гонит из армии?

– Не-е, не гонит… – Кефир мечтательно зажмурил глаза. – Помню, в отпуске зарулил на дискотеку, а там такие девчата! Слышь, – он резко развернулся на локтях к другу. – Кофточки коротенькие – пуп видать! А штаны… Попки, как мячики, обтягивают. Сиськи, как дули, торчат…

– О-о, распустил слюни. – Могила мрачно отвернулся. – Да ты первую фразу произнесешь, типа, «ложись, «духи» справа!», или «давай патроны, сука, заснула, что ли!» – и вся твоя любовь на этом кончится…

– Помечтали, бабники? – иронично щурясь, спросил старшина Подольский, который лежал рядом, не принимая участия в разговоре. – А сейчас предстоит горькое разочарование, поскольку вон идет наш Седой-командир и, чует мое сердце, несет нам новую боевую задачу. – Он подтянул ноги к груди и вскочил, резко разогнувшись.

– О-о, блин, месяц же остался… – сказал Кефир, вставая и лениво потягиваясь.

– Ты еще проживи этот месяц, – угрюмо пробурчал Могильченко, которого не на шутку тревожило близкое расставание с бесшабашным, заводным, острым на язык, но надежным в бою как скала другом.

– Вот ты знаешь, Артем, за что я тебя люблю? – рассмеялся Кефир.

– Не знаю и знать не хочу! И вообще, я не баба, чтоб меня любить, – отрезал Могила.

– А люблю я тебя, Артем, более всего за твою фамилию! Ну вот не мог ты сейчас промолчать, не ободрить друга добрым словом…

– Да иди ты, – огрызнулся обиженно Артем.

– Так вот, вместе мы сейчас и пойдем, – не унимался Кефир. – Выполнять боевую задачу…

Седой скрылся в дверях полуразрушенной снарядами школы, где разведчики «прятались» среди личного состава комендантской роты, и вскоре на горку примчался сапер Мишка Экстрим.

– Быстро в кубрик! – выпалил он. – Седой вызывает.

– Что и требовалось доказать… – пробурчал Кефир, отряхивая со штанов присохшие травинки.

– Так, может, просто на сопровождение колонны? – с надеждой произнес Могила.

– От перемены мест слагаемых жопа уже не становится… А морда – шире, – глубокомысленно изрек Кефир и зашагал к зданию, оставив Могилу с открытым ртом переваривать услышанное.

– Ты к чему это? – спросил Артем, в два прыжка догнав друга.

– А вот сейчас нам Седой и объяснит, к чему да что…

– А-а… – понимающе кивнул головой Могила.

Глава 2

В кубрике разведки собрались десять разведчиков, отобранных Седым для выполнения задачи, и трое саперов. Из группы связи пришел радист Саня Мирошниченко, который уже дважды ходил с разведчиками и усиленно просился в штат. Но у Сани дома было три дочери, и Седой неизменно отказывал радисту.

Командир поставил общую задачу, а что делать на месте, каждый разведчик знал как «Отче наш». Как всегда, после инструктажа Седой отвечал на вопросы.

– Наши действия при встрече с «духами»? – спросил Могила.

– Наша задача как раз и состоит в том, чтобы не встретить «духов». – Седой прекрасно знал, насколько эта задача тяжела, почти невыполнима в районе, кишащем боевиками. – Особенно на обратном пути, когда будем выводить из зоны летчиков. Но если уж нарвемся, то бьем только наверняка. Поэтому все идем с «бесшумками». Еще раз повторяю: в ходе передвижения разведгруппы в зоне костры не жжем, не курим, тушняк не разогреваем.

– В случае заварухи нас кто-нибудь поддержит? «Вертушки»? – спросил Костян, он же старшина Подольский.

– Вряд ли. Я же сказал – там сплошной лес. Нас и выбросить-то негде. «Планировать» будем с высоты двух метров.

– Так с нашими разгрузками, по двадцать кэгэ каждая, мы же ноги переломаем! – не удержался Кефир.

– Не переломаем! – отрезал Седой. – Разгрузки свяжем по три и сбросим перед высадкой. Иначе действительно переломаем. А ты, Кефир… виноват, рядовой Кефаев, собери альпинистское снаряжение по минимуму. Кто знает, какой там ландшафт нас ожидает…

Разведчики разошлись и занялись привычным делом. Как всегда перед выходом в кубрике царила приподнятая атмосфера. Костян врубил на полную катушку «Сектор Газа», и работа закипела. Подгонялись разгрузки, которые всегда были в снаряженном состоянии. К ранцам подвязывались снайперские коврики и спальники. Тщательно готовилось оружие и боеприпасы. Ушлый (рядовой Ушивцев) отправился предупреждать повара, чтоб к трем часам утра для разведчиков был готов крепкий горячий чай.

Седой пошел к доктору получать на группу промедол. Капитан Курасов молча положил на стол четыре упаковки промедола и придвинул Седому журнал для росписи.

– Я, конечно, не боюсь сглазить, – сказал он. – Но что если ранено будет не четверо, а, скажем, пятеро разведчиков? Вы тогда одну дозу будете на двоих делить?

– Да ладно тебе, Игорь! – Седой уже давно свыкся с дурью штабных, сидящих в группировке в Ханкале и понятия не имеющих о реальностях работы разведчиков, да и вообще о реальных боевых действиях. – Они же борются с наркоманией в войсках. А иметь при себе промедол и не воспользоваться им, чтобы поймать приход… У них это в голове, видимо, не укладывается. К тому же в первую войну действительно были факты. Пару раз слышал, что бойцы «ширялись» и устраивали войнушку. Но, повторяю, всего-то пару раз. Ты дай нам еще ИПП в запас с десяток…

Доктор понимающе кивнул и выудил из шкафа десять перевязочных пакетов.

– Шины для фиксации переломов есть? – спросил он.

– Есть, – ответил Седой. – Мои ухари на них тушенку на выходах разогревают. Барбекю, значит.

– Что-нибудь еще? – спросил доктор.

Седой задумался. Неизвестно, как сложатся дела у группы, но без обезболивающих всегда есть риск потерять раненого бойца от болевого шока…

– Так, доктор, давай анальгин, димедрол, глюкозу, при контузиях что-нибудь…

– Я тебе дам пирацетам еще, и адреналин. Знаешь, как его вводить?

– Знаю. Дай еще набор для зашивания ран.

Доктор порылся в шкафу и вынул запаянный целлофановый пакет со специальной нитью и пятью кривыми иглами.

– Бляха… Последний – и тот китайский.

– Пойдет. Зашьемся и китайским. Лишь бы стерильным был…

Доктор замялся и вдруг сунул что-то в ладонь Седого.

– Это промедол. Неучтенка. В Моздоке у прапора на аптечном складе выменял на пять банок тушенки. Два тюбика, но все же…

Седой кивнул на прощание и вышел из лазарета.

– Вот сколько раз уже провожаю… – сказал доктор фельдшеру. – А привыкнуть не могу. Они ведь каждый раз на смерть уходят. В самое логово… И ранены были уже все. А Седой только на моей памяти дважды ранен был. Молиться буду за них. Вернутся – в бога поверю.

– А сейчас не веришь, что ли? – спросил прапорщик Кондратенко.

– Рад бы… – Капитан Курасов выудил из-под стола бутылку «Истока» – владикавказской водки домашнего розлива. – Да грехи не пускают. Открывай тушняк!

– Тушняк у нас закончился, товарищ капитан! – обреченно вздохнул прапорщик. – Осталась только «братская могила».

– Чего-чего? – Капитан удивленно воззрился на фельдшера. – Какая еще братская могила?

– Ну-у, так солдаты называют «Кильку в томате», – ответил прапорщик, выкладывая на стол две банки консервов.

– А ведь верно! – расхохотался Курасов, вертя банку в руках. – Точно так! Братская могила…

Глава 3

Высадка прошла без происшествий: разведчики быстро покинули борт и втянулись в чащу дремучего леса. Величие древних грабов и буков, выкинувших ввысь свои серо-белые стволы, подавляло и вселяло в сердца тревогу. В лесу было сумрачно и прохладно…

Вперед ушел разведдозор из трех разведчиков с сапером, а остальные вытянулись длинной цепочкой. Под ногами тихо шуршала прошлогодняя листва, где-то в вышине стрекотала сорока. Через пару часов идти стало труднее. Густой подлесок вперемешку с зарослями мушмулы и боярышника мешал продвижению, цепляясь за разгрузки, за широкие штаны «комбы». Разведчикам приходилось буквально продираться сквозь заросли. «Прям джунгли», – подумал Седой. В наушнике тихо щелкнуло, и голос Костяна, ушедшего старшим в дозор, возвестил:

– Командир, здесь по ходу движения ущелье. Тянется с севера на юг, теряясь в лесу. Ширина от десятка метров и более.

Седой подал знак остановиться и развернул на коленях карту. Ущелье присутствовало на ней в виде тонкой изломанной линии, не дающей никакого представления о глубине и ширине разлома. Одно было ясно: ущелье тянется с севера на юго-запад не менее чем на пять километров. А они выходили примерно к его средней части…

Через час вышли к ущелью. С первого взгляда было понятно, что его не преодолеть. Рваная рана земли простиралась перед ними резким обрывом, уходящим отвесно вниз. Густые кусты шиповника, дикой ежевики и терна скрывали глубину ущелья, но снизу как сквозь слой ваты доносился глухой шум ручья, бегущего по камням. Ширина ущелья в этом месте была около десяти метров. Седой оглядел ближайшие деревья и понял, что ни одно из них, перекинутое через ущелье, не выдержит вес человека. Не могло быть и речи о том, чтобы форсировать ущелье таким образом. Оставалось одно…

– Кефир, со своей группой идешь на север. Костян – на юг. Проверить на удалении не более пятисот метров. Если прохода нет, идем в обход ущелья. Теряя на этом переходе день. Поскольку с таким темпом передвижения дотемна только-только обойдем его.

– Может, попробуем спуститься? – предложил Кефир.

– Сколько это займет времени? – вопросом на вопрос ответил Седой.

– Да-а… – протянул Кефир, утирая рукавом пот со лба. – Времени это займет немало.

Он поднял с земли увесистый камень и швырнул его в глубь ущелья. Звука падения камня в воду они так и не услышали.

– Явно не двадцать и даже не тридцать метров, – констатировал Кефир. – Пошли! – Он махнул рукой своим разведчикам.

Седой снова разложил карту, хотя знал маршрут практически наизусть. На другой стороне ущелья, на расстоянии около двух километров от него, было обозначено небольшое плато, на котором, по его предположениям, и находился неизвестный населенный пункт. Что ждет их там, впереди?

– Привал! – скомандовал он оставшимся с ним разведчикам и, не снимая РД со спины, упал на траву. Двое ушли на проторенную ими тропу в охранение, остальные повалились на землю рядом с командиром. Кто-то захрустел галетами.

– Кончайте продукты переводить, – тихо скомандовал Седой. – Еще неизвестно, сколько нам шариться по лесам придется.

Хруст мгновенно прекратился.

К полудню возвратилась группа Кефира. Седой приподнялся на локтях, но Кефир только отрицательно помотал головой и тут же рухнул на землю, блаженно улыбаясь…

Группа Костяна пришла только через полчаса.

– Дальше ущелье загибается аппендиксом и уходит на юго-запад. Конца его не видать и в оптику. – Костян устал – это было видно по его посеревшему лицу. – Туда идти смысла нет.

– Все ясно. – Седой понимал, что группе Костяна необходим отдых, но он хотел обойти ущелье и добраться до наступления темноты до селения.

– Подъем! – Он легко вскочил на ноги и попрыгал, проверяя подгонку снаряжения. – Выходим сейчас и идем на север. Наша задача: до темноты дойти до селения, где и устроим ночевку. Саня, выйди на связь, – приказал он Мирошниченко. – Передай наши координаты и сообщи, что мы задерживаемся из-за непроходимого рельефа местности. Как только радист окончит сеанс связи, сразу выходим.

Скоро группа исчезла, растаяла в сумраке леса. Теперь в разведдозор ушли отдохнувшие разведчики Кума, а группа Костяна пошла в арьергарде.

Глава 4

Тяжело идти по девственному лесу в спецамуниции с оружием. В этом разведчики убеждались не раз, убедились и нынче. Злые колючие ветки цеплялись за стволы оружия, норовили сдернуть ранцы за плечевые ремни, безжалостно драли штанины и рукава, стегали по разгоряченным лицам. Скрытые под толстым слоем прелой листвы коряги сбивали с шага, заставляя спотыкаться на ровном, казалось бы, месте. Словом, на путь расстоянием чуть более семи километров разведчики затратили около четырех часов… И когда вышли в расчетную точку и в прогалах между ветками увидели силуэты строений, сил уже не было. Не дожидаясь команды, разведчики упали на траву, тяжело дыша и поминутно сплевывая вязкую, тягучую слюну…

– Вован, бери Экстрима – и к селению. Осмотрите все в оптику. Близко не подходите, смотрите из-за деревьев, – вполголоса скомандовал Седой и повалился в траву у ветвистого дуба.

Он отцепил от пояса фляжку с крепким холодным чаем и сделал пару глотков. Терпкая, чуть сладковатая жидкость приятно охладила рот. Седой выпил еще и откинулся на ранце, с наслаждением вытянув гудящие ноги. Он с удовлетворением отметил, что берцы, которые они между собой называли «облегченками», скроенные из простой кирзы, с подошвой из мягкого полиуретана, обливающего задник, в лесу незаменимы. В отличие от тяжелых «крокодилов» с жесткой, негнущейся подошвой, в которых ноги сейчас, после долгого, тяжелого пути по «ну очень пересеченной местности», были бы сбиты в кровь.

Полежав без движения минут двадцать, Седой легко поднялся и, пригибаясь, отправился к дозорным. Бесшумно подобравшись к разведчикам, он увидел Вована, разглядывающего строения через окуляры бинокля, и Экстрима, лежащего в густой траве с закрытыми глазами.

Седой легонько тронул Вована за плечо. Тот выронил бинокль и схватился за автомат, но, обернувшись и увидев командира, осклабился, показав все тридцать два зуба.

– Командир, нельзя же так пугать личный состав! – пробурчал он полушепотом. – Я же мог и выстрелить ненароком…

– Ну не выстрелил же… – добродушно промолвил Седой. – Что видел?

– Ничего. Никаких признаков пребывания человека. Мертвый хутор.

– Ну-ну… – Седой не был настроен так же оптимистично, как Вован. – Слишком хорошее место для отдыха боевиков, для перевалочной базы, для оборудования тайника и т. д. Не верю, что «духи» его не используют.

Он поднял с земли бинокль, оброненный Вованом, и навел его на строения. Перед ним лежал небольшой, в шесть домиков, хутор, явно оставленный людьми. Двери и окна были распахнуты, многие без стекол. Хозяйственные постройки, сбитые в основном из жердей, покосились и готовы были рухнуть от малейшего ветерка. Накатанная когда-то дорога поросла травой, и только по ее высоте можно было определить две колеи, в которых травяной покров был ниже. На отшибе стояло одно строение, обнесенное полуразвалившимся забором, сложенным из камней. Дом прилепился тыльной своей частью к высокой скале, вершина которой терялась в густом переплетении ветвей. Он стоял на высоком фундаменте из того же дикого камня, что и забор, и носил следы запустения. Но входная дверь была закрыта, окна застеклены, а сплетенные из ветвей ворота прикрыты. Мало того, на крайний шест ворот и колонну забора, ограничивающую въезд, была накинута веревка. Вот эта деталь и заинтересовала Седого более всего. Потому что веревка была свежая, белая, а не выгоревшая и не выстиранная дождями до серо-стального цвета, который приобретают со временем все веревки, висящие на открытом воздухе.

– Поднимай пацанов, выдвигаемся! – сказал Седой Вовану. – Экстрим, пойдешь первым. Да включи миноискатель, щуп тут не прокатит. Если здесь тайник, «духи» минировали площадь на совесть.

– Ну да, – съехидничал сапер. – Чтобы и тайник взлетел на воздух, если мины сработают…

– Эх, Миха! – Теперь ехидничал Седой. – Не очень ты внимательно осматривал хутор. Не заметил ты во-он тот домишко на взгорке, что на высоком фундаменте стоит…

– И что в том домишке? – Экстрим потер нос.

– А в том домишке, Михаил, наверняка подвал имеется. Иначе зачем бы такой высокий фундамент клали? Вот. А значит, при подрыве во дворе или рядом ничего с боеприпасами, хранящимися в подвале, если таковые имеются, не сделается. Понял?

– Да понял, понял! Пойду с миноискателем, – буркнул сапер, настраивая капризный прибор.

Подтянулись разведчики. Седой жестом приказал присесть и коротко поставил задачу:

– Входим тремя группами. Я иду по центру, Костян справа, Кефир слева. Первым на опасном направлении идет Экстрим. В ваших группах миноискателей нет, поэтому саперы со щупами идут с отрывом в десять метров, потом идут разведчики. Заглядывать в каждое строение, проверять каждую складку местности. Кум и Калмык, справа-слева идете по окраинам, страхуете со стороны леса. Предельное внимание. Всем понятно? Проверить «глушаки», патрон в патронник, оружие с предохранителя снять! Пошли!

По привычке попрыгав и убедившись, что снаряжение не издает предательских звуков, три группы разведчиков медленно втянулись в селение…

Глава 5

Шли медленно, соблюдая все меры предосторожности…

Еще на полпути Седой понял, что хутор если и не обитаем в полном смысле, то довольно часто посещаем. В одном доме в углу он увидел свежую упаковку от патронов, скомканную и небрежно брошенную на полуразобранный пол. В другом дворе под навесом из жердей ровным квадратом была выкопана траншея. А это «фортификационное» сооружение было видено им неоднократно при разгромах баз – оно использовалось боевиками как импровизированный стол с «лавками» вокруг него. Рядом – свежее кострище.

– Дрюня, скажи мне, какой давности это кострище? – шепотом спросил Седой прапорщика Паршакова, шедшего рядом.

– Да откуда ж я знаю? – удивился Дрюня.

– А ты посмотри внимательно, – не унимался Седой.

– Посмотрел. Не знаю. Вроде свежее…

– Не очень внимательно смотришь, поэтому и не видишь. – Седой остановился. – Когда последний раз дождь шел?

– Ну-у… Да, точно! Десять дней назад. Двадцатого. Мы на сопровождении колонны Центроподвоза были, тогда и вымокли до нитки.

– Молодец, прапорщик! А на золе ты следы дождевых капель видишь? Или зола подернута белым нагаром буковых дров?

– Не вижу. А если бы дождь бил по золе, то белый нагар бы смыл, а сам пепел прибил к земле. А здесь зола пушистая. Значит, костер здесь жгли после дождя. А учитывая, что пепел высокий и роса его не прибила, то костру не более трех-четырех дней…

– Во-от, – протянул Седой. – В правильном направлении идете, товарищ! Дальше смотрим…

– А что еще? – спросил Дрюня. – Я все сказал.

– Нет, не все. Вон по краям кострища просматриваются старые, почерневшие угли и зола темно-серого цвета. Значит?

– Значит, костер жгли здесь неоднократно, – воспрянул духом Дрюня. – «Стол» и «лавки» накрывались, скорее всего, плащ-палатками, поскольку трава примята равномерно и вся пожелтела от отсутствия воздуха. Это говорит о том, что здесь у боевиков постоянная столовка. Общепит…

– Вот теперь по костру все! – удовлетворенно кивнул Седой и продолжил путь.

У подворья на отшибе собрались все разведчики. Быстро рассредоточились вдоль забора, и Седой с Экстримом подошли к воротам. Сапер протянул руку к веревке, накинутой на плетень, но Седой вдруг отдернул его руку. Михаил удивленно взглянул на командира.

– Не нравится мне эта веревка. – Седой внимательно рассматривал узел. – Смотри, узел затянут намертво. Разве так завязывают веревку, если хотят, чтоб петля свободно накидывалась и откидывалась? Нет, здесь расчет как раз на то, что веревку будут срывать или резать. То есть давать ей натяжение. Так?

– Так. Сейчас гляну. Отойдите-ка, товарищ командир! – Тон сапера вдруг стал официальным.

– Во как! – Седой удивленно поднял брови, но, поймав укоризненный взгляд сапера, примирительно поднял руки и отошел, присев за камень забора.

Экстрим некоторое время возился у забора, потом вдруг крякнул и выругался. Седой подобрался к нему и заглянул за плетень. Михаил присел у забора, уже находясь во дворе…

– Сука! Чуть не прозевал! – Сапера колотило крупной дрожью.

– Что? – выдохнул Седой.

– Нехилое с-с-сооружение! – Мишка все никак не мог успокоиться. – От веревки темная леска была протянута к «Ф-1». Если «эфку» заметят и леску обрежут, то вот – под веревкой шашка с «МУВом», а шпилька – на пружинке. Режешь леску, шпилька вылетает, и саперу кабздец!

Седой рассматривал упрятанную между ветками плетня плитку 200-граммовой тротиловой шашки. Веревка надежно скрывала ее от посторонних глаз, и прав был Мишка – только чудо спасло его и ближних к забору разведчиков от неминуемой смерти: их всех посекло бы осколками камня…

– Но и это еще не все. – Сапер встал на корточки и осторожно раздвинул траву в метре от забора. Прямо на них глядела выпуклым корпусом мина «МОН-50», установленная на раздвижных металлических ножках, вдавленных в землю. От этой заразы леска протянута к «эфке». Обрезав верхнюю растяжку на гранате, сапер неминуемо цепляет нижнюю леску от «монки» – и срабатывают и мина, и граната. Вот так-то!

– Как же ты заметил еще и нижнюю леску, Миха? – Седой был потрясен и не скрывал этого.

– Так в том-то и дело, что я ее не заметил! – Михаил почти кричал. – Я чуть не сорвал ее! Меня спасло-то только то, что я в лесу штанину продрал о сучья. – Он показал оголенную кожу на голени. – Я коснулся лески голой ногой. Если б штанина была цела, я бы никоим образом ее не почувствовал и мы бы уже с Господом общались на небесах!

– Ладно-ладно, успокойся. – Седой старался говорить чуть ли не ласковым тоном, хотя сам прекрасно понимал, насколько близки они были к смерти. – Все уже прошло. Мы живы, и это сейчас главное.

Седой тихо взял из руки сапера узкие длинные ножницы и обрезал леску у взрывателя мины. Затем вывинтил взрыватель и, выдернув «монку» из земли, сложил ножки мины.

– Это зачем? – спросил Экстрим.

– А мы им в обратку сюрприз оставим. На выходе. А сейчас поднимайся, Михаил, работать надо!

– Я вот понять не могу: если они так законопатили вход, как же они сами думали проникать сюда?

– А «нормальные герои» через двери не ходят. Они всегда идут в обход. Вон в углу забор развалился почти до основания. Перешагнул – и ты на месте…

Седой помог саперу встать, и они вошли в дом, уже не таясь. Если бы там кто-то был, их обоих уже сняли бы одной короткой очередью, еще когда они были у плетня ворот…

Глава 6

С первого взгляда было ясно, что дом использовался как мастерская по изготовлению взрывных устройств. На длинном столе, установленном под окном, в беспорядке были разбросаны куски проводов, мотки изоленты, батарейки разных видов, куски олова; белел корпус зарядного устройства для автомобильного аккумулятора. На специальных подставках лежали древние медные паяльники, разогреваемые с помощью китайских газовых мини-горелок. Здесь же стояло с десяток самих горелок. На полу под столом стояли два ведра с болтами, гайками и шариками от подшипников: поражающие элементы. В углу были свалены пустые пластиковые бутылки, которые использовались боевиками для помещения в них инициирующих взрыв устройств, для герметичности.

– Оба-на! – воскликнул сапер. – К коллегам по ремеслу попали!

Седой пошарил взглядом по полу и увидел четкие контуры крышки люка, ведущего в подпол.

– Как думаешь, люк заминирован? – спросил он Экстрима.

– Ну, люк точно нет. Иначе все, что находится в подвале, взлетит на воздух вместе с хозяевами. Они наверняка посчитали, что достаточно минной ловушки во дворе.

Седой отцепил от плечевого ремня разгрузки фонарь и, поддев ножом крышку люка, потянул его вверх. Михаил перехватил крышку и откинул ее на пол. Седой включил фонарь и направил его луч в подпол. И тихо присвистнул: весь подвал с двух сторон был плотно забит армейскими ящиками, выкрашенными краской цвета хаки. Между ящиками оставался только узкий проход. Седой передал фонарь саперу и, опершись руками о стенки лаза, спрыгнул внутрь. Открыв защелки на верхнем ящике, он увидел плотно уложенные в ряды бруски тротиловых 400-граммовых шашек. В следующем ящике лежали цинки с патронами 5,45. Он попытался открыть третий ящик, но крышка его, помимо штатных металлических защелок, оказалась еще и забитой гвоздями. Ящик был длинный и широкий, не похожий на другие, и Седой решил отодрать крышку. Он просунул лезвие ножа между крышкой и корпусом и принялся расшатывать его, расширяя паз. С противным скрежетом полезли из корпуса гвозди…

– Бляха-муха! – только и смог произнести Седой, увидев содержимое.

– Что там, командир? – встревоженно спросил Экстрим.

– ПЗРК! – ответил Седой. – «Иглы».

– Много?

– Десять ящиков. – Седой обернулся к противоположной стене. – И здесь еще пять. Это где ж они так разжились? Просто так ведь «Иглу» не украдешь, они на строжайшем учете в частях. Не иначе как с завода…

– Да, сейчас было бы бабло, а купить можно все, что угодно. – Михаил говорил, не скрывая горечи. – И, главное, знают ведь продавцы-подлецы, против кого это оружие будет использовано. Знают, суки, что каждая «Игла» – это сбитый самолет или вертолет…

– Ты думаешь, это их заботит? Им лишь бы обогатиться, а за счет чьих жизней, им плевать! Я знаю, что каждая ПЗРК стоит для налогоплательщиков около миллиона народных денег, а то и больше. Вот и прикинь, сколько заработали на них продавцы!

– И что будем делать с ними? Взрывать?

– Для начала нужно заснять все маркировочные надписи на ящиках и на ракетах – пусть фээсбэшники разбираются, откуда и как те попали к боевикам. Кликни-ка сюда Макса с видеокамерой. Бляха, тут вдвоем не развернуться будет…