Жаркая вечеринка Серова Марина

– Я не просто знакомая Артема, – сказала я, – я – частный детектив, расследую обстоятельства его гибели, и поэтому мне нужна информация.

– Понимаю, – Яков Григорьевич внимательно посмотрел на меня, – что вас интересует?

– Чем занималась ваша фирма в последнее время: договора, поставки, разного рода сделки… Я понимаю: коммерческая тайна и все прочее… Но когда речь идет о гибели человека, все должно отступить на второй план.

Взгляд расторопного зама Грушина представлял собой парадоксальную смесь доброжелательности и подозрительности.

– Так-то оно так, – недоверчиво посмотрел на меня Яков Григорьевич, – дело серьезное… Если вы ищете какой-то криминал, то зря теряете время, – насторожился он, – все операции были законны, с поставщиками мы расплачивались вовремя, ни у кого никаких претензий к нам не было, договора оформлены по всем правилам, заверены печатями и подписями, из-под полы мы не торгуем, налогов не укрываем…

Последнюю реплику он произнес почти обиженно, точно я задела его профессиональную честь. Придите в любую фирму, и везде вам скажут, что все в порядке, налоги уплачены, договора составлены по всей форме. А копнуть поглубже…

– Яков Григорьевич, я хочу только выяснить, не было ли у Артема каких-либо неприятностей по работе. Как вы уже поняли, я не занимаюсь коммерческой деятельностью и не торгую информацией.

– Конечно, конечно.

– В таком случае, не могли бы вы мне показать договора за последние два месяца?

– Это было бы крайне нежелательно, – уклончиво сказал он, и я поняла, что никаких договоров не увижу.

Я решила подобраться к нему с другой стороны.

– Яков Григорьевич, мне известно, что продовольственная база «Самобранка», где директор – некий Анатолий Абрамов, получила от вас не так давно двадцать тонн сахара. Что вы можете сказать по этому поводу?

Могла бы поспорить на свою суточную зарплату, что поставила Якова Григорьевича в затруднительное положение. С одной стороны, он не собирался мне ничего говорить, но с другой – припертый моим вопросом, вынужден был как-то отреагировать.

– Вы правы, – после продолжительной паузы произнес он, – действительно мы передали им на реализацию сахар.

– Не могли бы вы сообщить мне условия этой сделки?

– Я точно не припомню…

– В самых общих чертах, пожалуйста. Когда это произошло?

– В начале февраля. – Он сделал вид, что мучительно напрягает свою память, хотя я была уверена, что зам Грушина прекрасно помнит эту дату.

– Хорошо, – похвалила я его, как ребенка, правильно ответившего на вопрос, вот только конфетки у меня не было. – И когда «Самобранка» должна была с вами рассчитаться?

– Мне нужно это уточнить, но сегодня суббота, и бухгалтерия не работает, если бы вы зашли в понедельник или во вторник…

Не хотелось его расстраивать, но другого выхода у меня не оставалось.

– Может быть, пока мы разговариваем, кто-то уже подошел в бухгалтерию? Вы могли бы позвонить.

– Я попробую, – он потянулся было к телефону, но на полпути рука его повисла в воздухе. – Кажется, я вспомнил, «Самобранка» до сих пор не рассчиталась за товар.

– У вас, конечно, есть накладные, по которым передавался товар.

– Как вам сказать… – замялся он.

– Значит, накладных нет, – подытожила я. – Влипли вы в таком случае, Яков Григорьевич.

Он только вздохнул, нервно барабаня пальцами по крышке стола.

– Ладно, не мое это дело – неучтенный сахар, я только хотела спросить: Грушин пытался получить за него деньги с Абрамова?

– А вы как думаете?

– Грушин ему угрожал?

– Вот этого я не знаю, мое дело – подготовить и экономически обосновать выгодную сделку, а в этот раз Артем все делал на свой страх и риск. И потом, мы давние партнеры с «Самобранкой», скорее всего, если бы Артем был жив, Абрамов с ним бы рассчитался. Теперь не знаю, как все обернется, – Яков Григорьевич пожал плечами.