Два капитана Зверев Сергей

Глава 1

Громадное багровое солнце садилось за высокие горные хребты, но воздух все еще оставался горячим: скалы нагреваются медленно, зато и отдают свой жар долго. Там, на западе, виднелись правильные прямоугольники полей и пастбищ с крошечными фигурками овец, оттуда доносился глухой лай пастушеских собак. Поля становились все зеленее по мере приближения к мелкой и неширокой горной речке, берущей начало в ледниковом языке. Там же, очень далеко, можно было разглядеть границу сине-серой громады широколиственного леса. Лес напоминал лоскутное одеяло: светлую зелень буков, каштанов и грабов то тут, то там пятнали темные пихты и голубые ели. Снизу, от леса, как часто бывает в горах к вечеру, тянул несильный, но устойчивый ветерок, наполненный запахами разогретой листвы и речной влагой. Становилось все прохладнее, зубчатые очертания дальних гор, еще недавно словно бы размытые дневным зноем, приобретали четкость, контрастно выделяясь на фоне темнеющего неба. До сумерек – в середине июля они на Кавказе очень короткие – оставалось не более получаса. В горах темнеет рано и сразу: словно плотный занавес опускается.

Но эти полчаса нужно еще прожить! А небольшой – со взвод – группе военных приходилось сейчас очень туго.

Александр Селиванов прислонился плечом к огромному валуну, еще хранящему тепло полуденного солнца, отбросил в сторону пустой рожок, вставил новый, последний, передернул затвор автомата, досылая патрон. Валун, который почти полностью перегородил узенькую горную тропку, прикрывал его от пуль. Но все равно дело было плохо, куда как неважно складывалась ситуация. В рожке сорок патронов. Даже если бить экономными, короткими очередями, надолго не хватит. Что еще в арсенале? Две гранаты РГД, десантно-штурмовой нож. У остальных – не богаче. Значит, не отбиться. Надо уходить, иначе положат всех. Эти фанатики преспокойно станут разменивать пятерых своих на одного нашего. Численное превосходство у них подавляющее. И командир – далеко не дурак и не новичок в горной войне. Троих уже ухлопали, заразы. Хорошо, хоть тяжелораненых пока нет.

Командир маленького отряда двумя точными короткими перебежками пересек простреливаемую тропку, упал за валун рядом с Александром.

– Что будем делать, Селиванов? – голос этого человека в камуфляжке без знаков различия прозвучал озабоченно, но без панических ноток. Видно было, что в сложные ситуации он попадает не в первый раз.

Видно было и то, что с Александром Селивановым командир давно и хорошо знаком, что по званию и должности они приблизительно равны.

– Здесь нам не удержаться, капитан, – коротко ответил Александр. – Смотри сам: справа они не подойдут, там их можно прижать плотным огнем. А вот слева... Надо уходить, Андрюша. Иначе без всякого толку положим всех ребят.

– К речке? – Капитан Андрей Василевский, командир отряда спецназовцев понял Селиванова сразу. – Пожалуй... Если перейти реку, можно укрыться среди прибрежных скал. И тогда с наступлением темноты хрен они нас найдут. Попросту оторвемся. Только вот как мы выйдем к берегу под таким огнем?

– Вы отходите, а я вас прикрою, – Александр выпустил две короткие очереди в приближавшихся врагов, силуэты которых появились чуть левее тропки, именно там, где он и ожидал их увидеть. – Оставишь мне еще два полных магазина и гранат побольше.

В голосе Селиванова звучала такая твердая убежденность, что спорить с ним не имело смысла.

«Я рискую, – хмуро подумал Александр. – Да еще как. Однако оно того стоит. Откуда им знать, сколько человек осталось прикрывать отход? Продержусь, пока Андрей не дотащит своих ребятишек до берега, а потом... Одному уходить легче».

Со стороны нападавших слышалось воинственное «Аллах акбар!», вплетающееся в отрывистый треск автоматных очередей. Вот еще четверо перебегают тропинку, обходя диверсионную группу Андрея Василевского слева, именно слева... На лбу у каждого из четверки узкая полоска зеленого шелка, на которой арабской вязью выведена одна из сур Корана. Обычно это «Мчащиеся». В криках, которыми боевики подбадривали себя, слышалась лютая ненависть, бешеное желание добраться, наконец, до проклятых русских и вцепиться зубами в их глотки. Ярость искажала и без того грубые черты их бородатых лиц.

Человек – воистину самое страшное и свирепое животное на планете!

Цивилизационная оболочка, напыление культуры, тоненькая пленочка, отделяющая нас от свирепых чудовищ нашего же подсознания, слишком ненадежна. И когда она рвется, человеком овладевают самые древние, примитивные страсти, инстинкты, эмоции, которые мгновенно превращают нашего современника в троглодита, обитателя пещер. Жестокого и смертельно опасного.

А то, что в руках у него не суковатая дубина, а автомат Калашникова или что-нибудь еще более убойное, только усугубляет печальную ситуацию.

Капитан диверсионного спецназа Андрей Федорович Василевский повел стволом АКМ, нажал на спуск. Короткая очередь. Один из бегущих подломился в коленях, рухнул на тропинку, задергал ногами, захрипел, выгнулся в предсмертной муке. Из простреленной груди боевика толчками выхлестывала кровь.

– Вот так вот, – сказал Андрей Василевский без всякого выражения, буднично и спокойно, точно не человека убил только что, а комара прихлопнул. – А кто тебя, Санек, прикрывать станет?

Александр Селиванов недобро усмехнулся. Его? Не стоит его прикрывать!..

– Да уж как-нибудь уйду, – коротко и зло бросил он. – Ты меня, Андрей, знаешь. Я этой публике не по зубам. Поторопись, они начали фланговый обход. Толковый командир у этих сволочей, ничего не скажешь!

Тут Селиванов попал в точку, командир их противников умел воевать в горах. Что и понятно: последние десять лет из прожитых тридцати Хайдарбек Усманов ничем другим не занимался. Только воевал.

Среди своих бойцов Усманов выделялся, не походил он внешне на обычный для Северного Кавказа этнический тип. Был Хайдарбек Мадиевич Усманов светловолосым, с аккуратной, тоже светло-русой бородой. Глубоко посаженные внимательные серые глаза. На правой щеке – след свежего ожога. И хоть зеленая повязка воина ислама пересекала лоб Усманова, но не читалось на его лице печати фанатизма. Скорее – спокойная сосредоточенность. Тонкие губы плотно сжаты, две жесткие складки у рта.

Хайдарбек Усманов, как и Василевский с Александром Селивановым, прекрасно понимал: единственный шанс для русских – попытаться пересечь неглубокую речку, скрыться в прибрежных скалах, густо поросших лозняком, бересклетом и кустами лещины, дождаться наступления темноты и оторваться от преследования. Но предоставлять своим врагам этот шанс Хайдарбек вовсе не собирался. Атаковать в лоб? Нет, можно поступить хитрее и грамотнее. Усманов отдал несколько коротких гортанных команд. Под прикрытием плотного огня все больше его бойцов скапливалось по левую сторону горной тропки, заходя российским спецназовцам во фланг. А вот когда этот обходной маневр завершится, тогда скажется численный перевес! Русских слишком мало, одновременного удара с двух сторон им не выдержать. Кровью умоются неверные, ни один живым не уйдет!

Но тут положение изменилось решительно и бесповоротно, и боевикам Усманова стало не до фланговых обходов, не до попыток устроить ненавистным гяурам кровавую баню. Тут самим бы ноги унести!

Потому что над двумя сцепившимися в смертельной схватке группами вооруженных людей вдруг, словно бы ниоткуда, из прохладного вечернего воздуха возникли два вертолета. Два «Апача» американского производства, вертушки огневой поддержки, которые могут натворить внизу столько и такого, что думать тошно. В свое время американцы во Вьетнаме одним звеном таких вертолетов выжигали дотла целые деревни. Не дай никому Аллах оказаться под атакой боевых вертолетов! Это – верная смерть.

Александру Селиванову хватило одного короткого взгляда на вертолеты, чтобы понять: прибыли хозяева. Вон, белая восьмилучевая звезда в черном круге на бортах вертушек. Эмблема ВВС Грузии. Грузинский спецназ пожаловал. Сейчас незваным гостям придется туго.

Хайдарбек Усманов тоже мгновенно понял, что начинаются танцы со смертью.

Какое тут, к шайтану, сопротивление?! Автоматами против двух «Апачей» много не навоюешь. Был бы у него в отряде ПЗРК типа «Игла», а лучше – два, имело бы смысл порыпаться. Но не было у боевиков Хайдарбека переносных зенитно-ракетных комплексов. Оставалось только рассыпаться, рассредоточиваться и, укрываясь в скалах, уходить по одному. Перекрывая свистящий шелест несущих винтов «Апачей», Усманов хрипло прокричал слова команды. Была она весьма немудреной, в вольном переводе на русский: «Спасайся, кто может!» Счет пошел на доли секунды.

Нет, не успели они рассредоточиться! Ничего не получилось со «спасайся!» Вертолеты, разойдясь по разные стороны тропинки, синхронно сделали «горку». Их острые носы хищно опустились вниз, к земле. И с внешних подвесок «Апачей» в самую гущу боевиков Усманова ударили ракеты класса «воздух – земля». По две от каждого из вертолетов. Хватило бы и половины, но грузины не поскупились, вжарили от души.

И тут разверзся ад кромешный. Казалось, сами скалы содрогнулись. Горное эхо усилило обвальный грохот взрывов до нестерпимой мощности. Звук шел отовсюду, горы резонировали, точно гигантские мембраны. У Александра заложило уши. Вовсю закрутились жернова чудовищной мельницы смерти.

Четыре слепящие вспышки слились в одну, пятачок земли, на который пришелся ракетный залп, затопил поток чистого белого пламени. Град осколков заскрежетал об валун, за которым укрывались Александр Селиванов и Андрей Василевский, со злобным визгом вспорол воздух. Ударная волна, напоенная яростным жаром, пронеслась над горной тропой.

И крики. Страшные, нечеловеческие крики погибающих лютой смертью, сгорающих заживо, размолотых в мясной фарш боевиков. В тяжелый запах сгоревшей взрывчатки вплетались запахи свежей крови и жареной человечины.

Из-за валуна, подпрыгивая, выкатился круглый предмет, напоминающий футбольный мяч. Оторванная голова. И зеленая повязка с сурой Корана на месте, даже не запачкалась. На что уж Александр Селиванов побывал в разных переделках и насмотрелся таких веселых картинок по самое не могу, но даже его слегка замутило. А окажись на месте разведчика и спецназовца Селиванова непривычный человек? Это жуткое зрелище преследовало бы его в кошмарах до смертной черты. Запредельный ужас, негоже людям на такое смотреть.

Андрей Василевский кинул на окровавленную голову равнодушный взгляд, носком берца отпихнул ее в сторону. Война плотно въелась во все поры души командира спецназовцев, в боевиках Усманова он людей не видел и не признавал. Опасные и кровожадные дикие звери! Уничтожают их грузины, как взбесившихся шакалов? Так и господь в помощь!

Грузины, меж тем, методично и по-деловому добивали жалкие остатки отряда Хайдарбека Усманова. Одна из винтокрылых машин, заложив крутой вираж, ушла вниз, к речке. А под брюхом второго «Апача» забились желто-оранжевые высверки, совсем тусклые после яростного пламени ракетного залпа. После той ослепительной вспышки Селиванову вообще все вокруг казалось тусклым и бесцветным. И, опять же, характерный звук: точно палкой по толстому штакетнику провели.

Это заработал американский крупнокалиберный пулемет RW – 90. Прицельная дальность – два километра, пуля величиной со среднюю виноградину. Когда очередь такого пулемета попадает в человека, да еще на таком небольшом расстоянии... Лучше не смотреть на то, что от человека остается.

Ясно одно: грузинские спецназовцы, с большой долей уверенности можно было предполагать, что это парни из элитной противодиверсионной группы «Кахетия», – прекрасно разобрались сверху, кто с кем дерется внизу. И если «воинов ислама» они безо всякой жалости раздавили, как тараканов, то в сторону русских пока не сделали ни одного выстрела. Это давало шанс. Теперь боевики Усманова выведены из игры, и остается только выполнить то, о чем разговор уже шел: форсировать вброд речушку, благо до нее не слишком далеко, и уходить в прибрежные заросли. Чтобы и от неожиданных спасителей подальше. Тем более что на горы уже падала темнота, ночь вступала в свои права.

Капитан Андрей Василевский отдал короткий приказ. Спецназовцы экономными перебежками двинулись к речному броду.

«Нет, так легко и просто не получится, – думал Александр Селиванов, привычно входя в ритм бега. – Или я не знаю грузин. Они наверняка готовят нам какой-то поганый сюрприз, скорее всего – засаду у брода. Недаром один вертолет пошел к реке! А преимущество у них подавляющее. Так что вполне можем попасть из огня да в полымя. Ох, не накаркать бы!»

И ведь накаркал! С того берега, до которого было не более тридцати метров, раздался слитный треск автоматных очередей. Прямо перед командиром, капитаном Василевским, пули вспороли стылую воду горной речки. Нет, били не по ним, а перед ними. Не на поражение, а предупреждая: остановитесь! А затем раздался искаженный мегафоном голос. Правильный русский язык, правда, с характерным акцентом:

– Мы предлагаем вам немедленно сдаться. Сопротивление бесполезно, у вас нет шансов отбиться. Уйти мы вам тоже не позволим. Вы находитесь на территории суверенной республики Грузия. Находитесь незаконно. Мы вправе применить против вас меры любой степени жесткости. Вы только что своими глазами видели, что это могут быть за меры. Бросайте оружие!

«Ну, все понятно, – обречено подумал Александр. – Мы нужны этим гаврикам живыми. У них в группе наверняка инструктор-американец имеется, и, возможно, не один. Такие друзья стали янкесы с независимыми грузинами, прямо водой не разольешь. Типично американская схема: взять нас теплыми на грузинской территории, отснять репортаж и запустить его по телевидению. С комментарием соответствующим. Дипломатический скандал, лишний повод обвинить Россию во всех смертных грехах. В чем очень заинтересованы определенные круги в Тбилиси. Про Вашингтон и говорить нечего, там спят и видят, как бы нас в лужу поглубже усадить».

Но если Селиванов все же сохранял относительное спокойствие и способность рассуждать, то на Андрея Василевского предложение сдаться подействовало, как красная тряпка на быка. Капитан, который почти поверил в то, что сейчас уведет своих ребят, спасет их и спасется сам, сорвался. Не выдержали нервы, они у спецназовцев тоже имеются.

Таящийся в подсознании страх – он вовсе не хотел погибать! – словно исчез куда-то, смытый волной доходящей до бешенства злости.

– Спецназ умирает, но не сдается! – зычно проревел он, так, что от прибрежных скал донеслось раскатистое эхо. – Вперед, ребята! На прорыв! Огонь по тому берегу, бей их, сволочей!

И, добавив полную чудовищных оскорблений длинную фразу на ломанном грузинском, первым кинулся в ледяную воду, которая в этом месте доходила ему почти до плеч.

Слитно и дружно ударили автоматы ребят Василевского. На том берегу раздались яростные проклятия, крики боли. Русские спецназовцы посыпались в речку за своим командиром.

Прямо под плотный и убийственный огонь. Теперь о том, чтобы взять их живыми, грузины из «Кахетии» уже не мечтали. В сгустившейся темноте вспыхнули, как глаза исполинских чудовищ, два конуса слепящего белого света: носовые прожектора «Апачей».

Александр Селиванов словно бы выпал из времени. Осталась только кипящая от пуль вода, треск автоматных очередей, разрывы гранат, отчаянные крики, стоны... Жуткая музыка боя. Неравного боя, увы!

И закончился бой быстро, не было шансов у парней Андрея Василевского. Ни одного. Только в резком свете вертолетных прожекторов видно, как по горной реке плывет то ли тело, то ли вещмешок. Еще один, еще... Туда, на глубину.

@int-20 = Этот рядовой, вообще говоря, инцидент получил неожиданно широкий резонанс.

Грузинские власти провели официальное расследование. В свете произошедшего МИД Грузии заявил дипломатический протест России, тут прозвучало и «незаконное вторжение», и «неуважение суверенитета и территориальной целостности республики Грузия» и много чего еще в том же духе. Об уничтоженных боевиках Усманова речь не шла, бандиты, они бандиты и есть, но предстояло ответить на весьма неприятный и колючий вопрос: а чем, в самом деле, занималась группа российских военнослужащих на грузинской территории?

Российским дипломатам приходилось учитывать то, что отношения с независимой и суверенной Грузией у нас сейчас, мягко выражаясь, непростые.

Значит, что? Значит, надо выкручиваться. Ну на то дипломаты и существуют в природе!

Ответ МИД РФ был таковым: мол, отряд пограничников преследовал нарушителей госграницы, потерял связь и непреднамеренно оказался в Грузии. Горы, то да се... Заблудились, одним словом. Поди, проверь!

На неприятный вопрос грузин, может ли российская сторона предъявить общественности хоть одного «пограничника», последовало лаконичное «Нет!»

Почему же нет?! А потому, что все они утонули. Минобороны версию своих коллег из МИД поддержало, причем в предельно туманных выражениях. А число погибших и их имена канули в глухую безвестность. Вот были люди, честно служили, выполняли приказы командования, и нет их, точно и не было никогда.

Такая невнятная позиция МИД, а пуще того родного Минобороны вызвала у офицеров элитного спецназа ГРУ глухое раздражение. Мол, политики уже не впервой подставляют армию. Мол, наши товарищи погибли, выполняя приказ, а теперь получается, что их посмертно опозорили, выставили какими-то котятами слепыми, которых, видишь ли, по собственной дурости и неумению воевать занесло на чужую территорию. Нехорошо!.. Но выказывать это раздражение открыто никто не осмелился...

Однако нет, не все участники этой кровавой стычки погибли! По непроверенным слухам, Хайдарбека Усманова якобы видели и в ингушской столице Магасе, и в осетинском Цхинвали, и в Гаграх. А из всей российской диверсионной группы выжили только капитан Василевский и Александр Селиванов. Первый, пользуясь старыми связями, оказался на территории Абхазии – непризнанного международным сообществом государства. Контуженный близким разрывом гранаты, Селиванов сумел выйти к ближайшей российской погранзаставе, откуда его вертолетом перебросили в Ростов, в штаб Северокавказского военного округа.

Но светиться теперь, когда они «утонули», этим двоим не следовало. Под оперативным прикрытием – документы на другие фамилии – оба продолжили службу. Андрей Василевский – в группе российских миротворцев в Сухуми, а Александр Селиванов – преподавателем Академии генштаба.

Все трое, – Усманов, Василевский, Селиванов, – старались забыть произошедшее с ними и уж точно не подозревали, что их судьбы когда-нибудь еще раз пересекутся.

А ведь пересеклись!

Глава 2

Кавказские горы совсем молодые – Альпийская складчатость. Именно поэтому мощный слой третичных осадочных пород, главным образом, алюмосиликатных карбонатов, не успел пройти через разрушающую «кору выветривания», и до сей поры покрывает материнские граниты и базальты мягким чехлом. В особенности это относится к приморской, северо-западной части Кавказа.

Известняки, по большей части доломиты, бариты и кальциты – это прекрасно карстующиеся породы. В понятии «карст» нет ничего сложного. Попросту закисленные, насыщенные углекислым газом воды поверхностного стока потихоньку растворяют и размывают податливые известняки. Год за годом, тысячелетие за тысячелетием. Именно что «капля камень точит». Карст порождает немало удивительных, причудливых явлений. Пропадают, – в буквальном смысле слова проваливаются под землю, – реки и ручьи, а затем они внезапно выныривают на поверхность, образуются глубокие воронки, котловины, провалы.

Но самое поразительное – это карстовые пещеры, замечательные создания природы, подземные дворцы невероятной, ошеломляющей красоты. Карбонаты кальция, насыщающие пещерные воды, выпадают в осадок, образуя сталактиты и сталагмиты, —громадные известняковые «сосульки», растущие навстречу друг другу. А соли марганца, кобальта, железа и меди окрашивают эти колонны то в розовый, то в зеленый, то в бирюзовый цвет. Хотя чаще всего они остаются снежно-белыми.

Причудливые лабиринты и галереи; величественные гроты и бездонные пропасти; застывшие каменные водопады, бурные потоки и тишайшие подземные озера – все это встречается в карстовых пещерах.

Абхазии в этом отношении повезло – вот уж где подлинный рай для спелеологов. Одна пещера «Снежная», пещера-пропасть на хребте Арбаика глубиной почти в два километра чего стоит! Нигде в мире нет ничего подобного.

И, конечно же, уникальный пещерный комплекс Нового Афона. Равного ему тоже не сыскать нигде в мире. И расположен он исключительно удобно: всего-то в восемнадцати километрах северо-западнее столицы Абхазии, города Сухуми.

Когда-то, в советские еще времена, небольшую часть новоафонских пещер приспособили для туризма. Были проложены рельсы узкоколейки, по которым ездили электрички, через крупные расщелины и провалы перебросили мостики, сделали подсветку. Проводились регулярные экскурсии, которые пользовались большой популярностью. Да что экскурсии! В пещерных залах даже давали концерты классической музыки, акустика-то великолепная. Очень впечатляло...

Но даже тогда большая, труднодоступная часть пещерного комплекса была практически неисследованной. Неисследованной она остается и по сей день.

И организованных экскурсионных групп в пещерах Нового Афона теперь не встретишь, из-за конфликта с Грузией абхазам не до проведения экскурсий. Бездействует туристический маршрут, и рельсы, по которым когда-то весело катились электрички с восхищенными экскурсантами, потихоньку покрываются ржавчиной.

@int-20 = Темноту одного из пещерных залов новоафонского комплекса прорезал пучок яркого белого света. В центре зала, около громадных сталактитовых колонн, стояли двое. В руках молодого мужчины с внимательными серыми глазами и небольшой шкиперской бородкой была направленная на сталактиты видеокамера. И ее модель, и то, как ловко управлялся с ней мужчина, однозначно свидетельствовали – это оператор-профессионал. А мощный переносной фонарь, подсвечивающий своды пещеры, держала его спутница, высокая и стройная молодая женщина лет двадцати пяти. По некоторым деталям поведения, по тому, каким тоном она говорила с мужчиной, можно было предположить: в этой паре именно она главная.

Ее, пожалуй, нельзя было назвать красавицей, но вот мила и симпатична она была в высшей степени. Пушистые медно-рыжие волосы, собранные на затылке в «конский хвостик», широко распахнутые голубые глаза, очень белая, совершенно не тронутая летним абхазским загаром кожа. Лицо чуть вытянутое, удлиненное, с четкой линией высокого лба. Словом, похожа на оживший портрет английской аристократки кисти Констебла или Габриэля Росетти.

Она, кстати, и была английской аристократкой, Джулианой Хаттерфорд. Хаттерфорды – древний и славный девонширский род, они еще в войне Роз отметились, дрались на стороне Ланкастеров.

Правда, одета Джулиана была явно не для великосветского раута. Плотный комбинезон с множеством кармашков, пряжек и ремешков, поверх комбинезона широкий страховочный пояс? оснащенный двумя титановыми карабинами, на ногах тяжелые ботинки с триконями. Обычная экипировка альпинистов и спелеологов. Ведь спелеологи и есть своего рода альпинисты «наоборот».

В посадке головы, в каждом жесте этой молодой женщины чувствовалась бодрость и энергия.

Сквозь луч фонаря с писком промчалась небольшая стайка ушанов, пещерных летучих мышей, испуганных появлением людей. Мелькнули перепончатые крылья, оскаленные мордочки с горящими угольками глаз. Стайка подземных жителей скрылась в непроглядном мраке.

Джулиана чуть развернула фонарь, световое пятно заскользило по полу подземного зала. Стоп! А что это такое вон там, метрах в десяти? Да ведь это воронковидный колодец – провал! Женщина направила луч прямо в зев колодца. Нет, так ничего не увидишь. Но, похоже, этот ход идет на очень солидную глубину! А нет ли под залом, где они находятся, еще одного? Такое случается часто...

Джулиана достала из кармана комбинезона карту этого участка пещерного комплекса, некоторое время внимательно изучала ее. Нет, не было на карте ничего похожего на этот обнаруженный ею провал. Ух, как интересно! А если спуститься туда? Dедь можно заснять место, где еще не ступала нога человека! В англичанке проснулся азартный дух исследователя-спелеолога. Джулиана повернулась к своему спутнику и помощнику и сказала, что было бы неплохо спуститься в эту горловину. Вдвоем.

Тот в ответ промямлил что-то с весьма кислым видом. Не хотелось ему лезть в колодец, дьявол знает куда ведущий! Да и вообще все подземные красоты надоели молодому англичанину хуже горькой редьки, скорее бы наверх, под ласковое абхазское солнышко!

Но Джулиана Хаттерфорд умела проявлять настойчивость. Голос ее зазвучал отрывисто, резко, по-командирски. Оператор лишь уныло пожал плечами и согласился, заметив при этом, что страховать их и вытаскивать, в случае чего, некому, и надо быть предельно осторожными.

А про себя мрачно подумал: то, о чем его предупреждали еще в Лондоне, оказалось чистой правдой. Так ведь и говорили: мисс Хаттерфорд в полной мере обладает редкостной способностью впутываться в ситуации, опасные не только для себя, но и для окружающих.

К зияющему устью провала подтащили портативную, но очень мощную электрическую лебедку на аккумуляторах. Так, теперь закрепить систему тросов и можно начинать спуск. По сигналу с пульта дистанционного управления, который Джулиана сунула в один из многочисленных карманов своего комбинезона, лебедка сама вытащит их из провала. После того как они заснимут все там, внизу. Могут получиться уникальные, сенсационные кадры! Ради них стоило рискнуть, в конце концов это ее профессия.

Женщина, подстегиваемая азартом, спустилась первой. Да! Она оказалась права: в свете висевшего на ее груди фонаря перед Джулианой предстал громадный подземный зал. Он оказался еще обширнее, чем тот, из которого мисс Хаттерфорд только что спустилась сюда.

Вверху из черного зева колодца показались ноги ее помощника. Несколько секунд, и вот ее спутник рядом с ней, они снова вместе. Камера готова к работе. Теперь нужно внимательно осмотреться. Неужели они первые люди, проникшие в эту потаенную подземную полость?!

Э-э, нет! Не первые. Луч фонаря неожиданно упал на ровные ряды ящиков темно-зеленой окраски. В такой цвет в российской армии принято окрашивать военное имущество. И краска, похоже, совсем свежая...

Джулиана Хаттерфорд заинтересовалась: откуда здесь эти ящики? И что в них? Она даже вздрогнула, так велико было ее изумление. Джулиана твердо решила прямо сейчас выяснить что к чему. Не отводя светового луча от загадочных ящиков, англичанка медленно двинулась по направлению к ним. Ее спутник поморщился, тяжело вздохнул: не нравилось ему тут. Кто его знает, что в них? В отличие от Джулианы, он излишним любопытством не страдал и нездорового интереса к чужому имуществу не испытывал. Но, как настоящий профессионал, он включил камеру и начал съемку. Все дальнейшее произошло очень быстро и совершенно внезапно.

Есть такая хорошая поговорка про кошку, которую любопытство сгубило. В данном случае оно чуть не сгубило двух подданных британской короны.

Справа, из пещерного мрака, вдруг раздался громкий и властный окрик:

– Стой! Кто идет?!

И характерное клацанье передергиваемого автоматного затвора. Ого! Это уже серьезно!..

Джулиана рефлекторно обернулась в ту сторону, откуда прозвучал окрик. Луч фонаря, который по-прежнему висел на груди англичанки, описал широкую дугу и на секунду высветил фигуру высокого широкоплечего мужчины в пятнистом камуфляже. На уроженца здешних мест он не походил, типично славянской была его внешность. Да и окрик ведь прозвучал по-русски! В руках мужчина сжимал автомат Калашникова с откидным прикладом. Десантная модификация АКМ.

А еще через секунду пещерный зал наполнился грохотом автоматных очередей. Били не меньше как из трех стволов. Правда, не на поражение —поверх голов двоих англичан. Им попросту предельно наглядно демонстрировали: не стоит оказывать сопротивления или пытаться скрыться. Пули с противным визгом вонзались в стены и потолок пещеры, откалывали куски доломита, рикошетили. Запахло сгоревшим порохом, известковой пылью.

Джулиана не растерялась, не утратила способности соображать и хладнокровия. Как только прогремели первые выстрелы, англичанка навзничь упала на пол пещеры. Правда, не слишком удачно: ее фонарь ударился об острый выступ и разбился. Теперь лишь светящиеся трассеры автоматных очередей прорезали темноту. Звук автоматных очередей отражался от невидимого свода пещеры, растягивался глубоким, усиливающимся эхом.

Перекрикивая треск выстрелов, она громко окликнула своего помощника. Тот отозвался, но совсем не оттуда, откуда Джулиана ожидала услышать его голос. Попав в такую острую ситуацию, надо держаться вместе, не хватало еще только потерять друг друга в кромешной темноте подземного зала!

Стрельба, меж тем, постепенно стихла. Но стих и голос англичанина, оператор больше не отзывался на призывы Джулианы! Видимо, спасаясь вслепую от огня, он оказался в другом конце громадной пещеры.

В тишине, особенно густой и какой-то ватной после яростной автоматной трескотни, Джулиана услышала звук уверенных шагов. У хозяев пещеры, кто бы они ни были, вероятно, имелись приборы ночного видения. Шаги приближались. Что же ей делать? Все-таки попробовать спрятаться или убежать? Как же... В полной темноте, не имея ни малейшего представления о том, где здесь можно укрыться! Это даже не смешно. Да и не дадут ей убежать, вон как уверенно подходят. Ну, что ж... Видимо, волей-неволей придется познакомиться с этими таинственными стрелками поближе.

Джулиане Хаттерфорд было не занимать самообладания и силы воли. Она решительно встала в полный рост, точно говоря этим: «Вот она, я! Подданная ее величества королевы. Я вас не боюсь!»

Хотя, конечно, боялась, да еще как. Но показать это неизвестным?! Да ни за что!

Чьи-то руки, протянувшиеся из темноты, не грубо, но твердо взяли ее под локти. Загорелся карманный фонарик. Еще один. Их лучики быстро растворялись в пещерной мгле. В слабом тускловатом свете англичанка окинула взглядом пленивших ее неизвестных.

Пятеро. Все вооружены автоматами, все в камуфляже без погон, шевронов и прочих знаков различия. Лица? Нормальные, вообще говоря, лица. На монстров из ужастика никак не тянут. Причем ни на абхазов, ни на грузин они не похожи. Не тот этнотип. Тогда кто они? Русские?

Да, тот самый широкоплечий мужчина, которого она успела разглядеть в свете своего фонаря за секунду до того, как началась стрельба, вероятно, старший в пятерке, обратился к ней по-русски:

– Кто вы такая? Где второй? Где мужчина, который был с вами? Вам понятен мой вопрос?

Она кивнула, не видя никакого смысла в том, чтобы скрывать свое весьма приличное знание русского языка. Общаться на нем Джулиана Хаттерфорд могла вполне свободно, хоть говорила с ощутимым акцентом.

– Понятен. Но я не могу на него ответить. Я сама очень хотела бы знать, куда делся Майкл. Кто я такая? На этот ваш вопрос я отвечу, но только после того, как вы проясните мне мой статус. Я в плену?

Широкоплечий довольно долго молчал, а затем сказал безо всякой угрозы:

– Не знаю пока. Возможно, что в плену. Или нет. Это как посмотреть. Но я не собираюсь причинять вам зла.

Глава 3

В самом центре Москвы, в одном из переулков, примыкающих к Берсеневской набережной, стоит небольшой двухэтажный особнячок еще дореволюционной постройки. В особнячке расположено представительство и штаб-квартира одной из самых мощных и знаменитых информационных служб мира – ВВС, British Broadcasting Company, би-би-си. Сейчас слово «Company» в ее названии все чаще заменяют на «Corporation», аббревиатура при этом не меняется. Правильно делают, корпорация и есть.

Это, помимо всего прочего, старейшая из комплексных систем СМИ, со своими строгими внутренними законами, правилами и традициями, до которых англичане великие охотники. Корпорация имеет сложную структуру: в нее входят не только радиовещательные и телевизионные компании, но и ряд периодических изданий, киностудии и студии звукозаписи, фирмы, разрабатывающие компьютерные игры и прикладные программы, рекламные холдинги, аналитические и маркетинговые группы и прочее, и прочее... Мало кто знает, каков годовой оборот средств ВВС, это коммерческая тайна. Ясно только, что он огромен. Огромно и влияние корпорации, к мнению ее топ-менеджеров очень внимательно прислушиваются в британском парламенте и правительстве. Сеть корреспондентских пунктов и представительств ВВС охватывает всю планету, они есть в каждой столице, и Москва не исключение. Сейчас, когда холодная война, – к организации которой ВВС, в свое время, очень даже руки приложила! – вроде бы закончилась, англичане пользуются в российской столице режимом наибольшего благоприятствования. Хотя для наших соответствующих служб далеко не секрет: под «крышей» корпорации хватает самых натуральных шпионов. Зачастую вообще невозможно разобраться, где кончается журналист и начинается шпион! Так что приходится время от времени выставлять из России особо резвых шалунов. Такая вот интересная дружба получается...

Это лето в Москве выдалось аномально жарким. Уже вторую неделю столбик термометра не опускался ниже тридцати пяти градусов. И это в тени! По утрам солнце ошалевшей ракетой взлетало на белесое небо, и рассветный воздух почти сразу начинал дрожать от зноя. Еще час-два, и жара становилась невыносимой. Размягчался асфальт, зыбкое марево, стоящее над ним, забивало горло, кружило голову, не давало нормально дышать. Воздух был так сух, что слегка потрескивал. Казалось, его можно было разорвать, как бумагу. Горели торфяники приокской поймы, и ветер, раскаленный, точно в доменной печи, нес едкий дым на Москву.

Листва столетних лип, обступивших особнячок представительства ВВС, поникла и сморщилась от зноя. Чугунная решетка ограды раскалилась так, что не дотронешься.

Но за толстыми стенами особняка, в комнате для оперативных совещаний, было свежо и прохладно. Тихо гудели кондиционеры, увлажняя и охлаждая заоконный воздух, в унисон им слышался столь же тихий звук работающих компьютерных терминалов. Белые шелковые занавески смягчали свет яростного московского солнца.

И все же атмосфера совещания была раскаленной, только в другом, психологическом смысле. Уж слишком неприятный вопрос обсуждался. Проблема, на первый взгляд относительно простая, была на самом деле неразрешима.

Чувствовалось, что почтенные джентльмены, собравшиеся в комнате, испытывают нешуточное напряжение, плавно переходящее в легкую панику. Из последних сил стараются говорить спокойно, чтобы не ронять свое достоинство. Но лица у джентльменов мрачные, читаются в их выражении обеспокоенность и тревога. Смятение написано на обычно невозмутимых лицах!

Суть дела была проста и оптимизма не вызывала. Две недели тому назад съемочная группа телеканала «Дискавери», который структурно входит в ВВС, вылетела в Абхазию для съемок научно-популярного фильма о карстовых пещерах в районе Нового Афона. А спустя несколько дней группа бесследно исчезла, и с той поры ни связи с ней нет, ни каких-либо известий о ее судьбе.

Группа небольшая, состояла она всего из двух человек. Руководителем проекта, режиссером и продюсером стала Джулиана Хаттерфорд, спелеолог со стажем, известная и весьма хваткая тележурналистка. Ее помощником и оператором был молодой, но подающий большие надежды Майкл Белчер.

Мисс Хаттерфорд и на канале «Дискавери», и шире – вообще в ВВС, прекрасно знали. Отношение к Джулиане было, вообще говоря, двойственным. С одной стороны, никто не оспаривал, что эта молодая особа – отличный, крепкий профессионал. Что она умна, талантлива, храбра и, что немаловажно, чертовски удачлива. Что все ее материалы высшего сорта. Но вот с другой стороны...

Упряма она была на удивление, и уж если ей в голову приходила какая-то идея, считала, что, кровь из носу, должна довести дело до конца. То есть никаких резонов не признавала, никаких возражений не слушала, все равно поступала по-своему. Джулиана сама придумала проект со съемкой новоафонских пещер, и ценой неимоверных усилий настояла на его необходимости для канала, как ее ни отговаривали ехать в район грузино-абхазского конфликта.

Поэтому сейчас все оперативное совещание менеджеров канала «Дискавери» и сотрудников технических служб представительства сводилось к унылому: «Мы же говорили! Мы же предупреждали! Но она, видите ли, не девочка! Ей поперек дороги не становись! У нее, упрямицы, понимаете ли, собственная голова на плечах! Где она теперь, та голова?» Спор шел, собственно, о том, кто громче говорил и убедительнее предупреждал. И почтенные джентльмены только что руками от волненья не размахивали...

Было отчего. Для начала: подобные печальные инциденты напрямую подрывают престиж канала и корпорации. За такие проколы руководителей российского представительства в Лондоне по головке не погладят. Но главное даже не в этом. Можно по-разному относиться к англичанам, но чего у подданных ее величества не отнять и чему не грех бы поучиться: своих они в беде не бросают никогда! Выручают, не жалея сил и средств.

Только вот как их выручать, скажите на милость?! Это при условии, что есть кого выручать, что Джулиана и Майкл еще живы...

Спокойнее всех среди дюжины собравшихся в комнате для оперативных совещаний выглядел высокий худощавый мужчина лет пятидесяти, одетый, несмотря на московскую жару, в строгий серый костюм классического покроя. Белоснежная рубашка, подобранный в тон галстук, тщательно выбритое худощавое лицо, на котором выделяются внимательные серые глаза. Он не принимал участия в споре, предпочитая слушать, а когда к нему изредка обращались с вопросом, отвечал коротко, односложно: «Да», «Нет», «Не знаю».

Было в нем что-то такое – трудно было сказать, что именно, – от чего он производил впечатление военного, переодетого в штатский цивильный костюм.

Кстати, с вопросами к худощавому мужчине обращались не слишком часто, хоть никто из присутствующих не сомневался: этот человек имеет полное право участвовать в совещании, он здесь фигура не из последних. Телевизионщики косились на него с уважительной опаской, которая объяснялась просто: никто из них не знал точно, кто он такой.

Ну как это, кто? Мистер Эндрю Аббершоу. Приехал из Лондона, из головного офиса ВВС два месяца тому назад. По слухам – с самыми широкими полномочиями. Что значит «самые широкие» – понимай, как хочешь. Но руководство московской штаб-квартиры перед ним чуть не на цыпочках ходит. Значит, имеются к тому веские основания. Хоть чем, собственно, занимается Аббершоу – решительно непонятно! Только вот просто так из Лондона никого присылать не станут.

Разговор, меж тем, пошел уже по второму, если не по третьему кругу. Получалось все так же невесело. Не может Форин офис, МИД Великобритании, напрямую контактировать с руководством Абхазии. Потому что нет такой страны, не признана Абхазия мировым сообществом! Опять же, узнай грузины о таких контактах, так в Тбилиси обидеться могут. А обижать суверенную и независимую Грузию Лондону сейчас не с руки!

Суть английской внешней политики издавна выражается чеканной формулой: «У Британии нет постоянных друзей и врагов. У Британии есть постоянные интересы!» Кстати, автором этой знаменитой фразы является не Бенджамин Дизраэли, а Уильям Питт-младший.

Наверное, не бывает ничего более поучительного и увлекательного, чем история. Тем более история взаимоотношений России и Британии – двух самодостаточных и ярких стран, оказывающих на протяжении веков заметное влияние на ход мирового развития. Было и взаимное притяжение, и взаимное отчуждение. Всякое случалось, в том числе и времена открытого противостояния. Наши страны издавна стали в ряд основных игроков в запутанных лабиринтах европейской политики и – да! – последовательно, а порой и весьма жестко отстаивали свои национальные интересы.

Только вот почему-то британские интересы конкретно на Кавказе уже больше двухсот лет упорно противоречат интересам российским. Так уж получилось... Поэтому сыновья туманного Альбиона никогда не упустят случая сделать нам в этом регионе какую-нибудь гадость. В частности, разыграть «грузинскую карту» – как уже было замечено, российско-грузинские отношения с настоящий момент не отличаются теплотой. Отсюда следует, что отношение к тбилисским политикам в Лондоне нежное и трепетное, никто их против шерсти гладить не станет, пропади хоть десять съемочных групп. Какие контакты с абхазами?! Мы и знать не знаем никаких таких абхазов!

Тогда что остается? Неофициальные контакты руководства ВВС и правительства абхазских сепаратистов?

А как же, были такие, корпорация не бросает в беде своих сотрудников. Только ни к чему они не привели.

Абхазы упорно открещивались даже от косвенного своего участия в истории с пропажей Джулианы Хаттерфорд и Майкла Белчера. Ничего не видели, ничего не слышали, ничего не знают и вообще – «мы в стороне!»

«Но самое забавное, – сказал себе Эндрю Аббершоу, покидая комнату для совещаний, – что абхазы, похоже, не врут. Они и в самом деле ничегошеньки не знают о пропавшей съемочной группе. А кто же, в таком случае, знает?..»

Глава 4

– ...И помните: в пустынях по ночам холодно, даже летом. Этим можно воспользоваться для того, чтобы получить из воздуха адиабатическую влагу, которая сконденсируется в дистиллированную воду и не даст вам погибнуть от жажды. Правда, это только в том случае, если вы сумеете найти хотя бы несколько камней. Но чисто песчаных пустынь на свете мало, обычно камни найти можно. Особенно, если жить захочешь. Так вот, из камней вы должны сложить такую пирамидку... – Александр Селиванов нажал на кнопку пульта, вмонтированного в преподавательскую кафедру, и на громадном демонстрационном мониторе возникло изображение. – Это простое с виду приспособление станет работать, как холодильник-конденсатор. Воздух никогда не бывает абсолютно сухим, даже над пустынями. За ночь у вас наберется от ста до двухсот кубиков воды. Это немного, но все же лучше, чем ничего. Только не зевайте, иначе влага, как сконденсировалась, так и испарится.

Теперь правило четвертое: как бы вы ни спешили, никогда не передвигайтесь по пустыне днем, под прямыми лучами солнца. Далеко все равно не уйдете. Слишком велики будут потери воды. Берите пример с пустынных животных: днем они прячутся, впадают в анабиоз. Если вам посчастливилось наткнуться на предмет, дающий хоть небольшую тень, например скальный останец, забирайтесь в тень и передвигайтесь вслед за ней. Если не посчастливилось, ложитесь навзничь и постарайтесь максимально прикрыть тело всем, что у вас имеется, от прямых лучей. Но ни в коем случае не зарывайтесь в песок! Он высасывает воду из человека очень быстро. Ждите, пока солнце не опустится хотя бы до пятнадцати градусов над горизонтом. Тогда можно идти.

Правило пятое...

Очередная лекция по выживаемости в экстремальных условиях продолжалась уже больше часа. Лекторий Академии генштаба был заполнен до отказа, курс «школы выживания», подготовленный Селивановым, вызывал огромный интерес и пользовался доброй славой. Не умел Александр выполнять порученную ему работу плохо, даже в том случае, когда была она ему не слишком по душе. Да, Селиванов совершенно справедливо считал себя «практиком», и преподавательская стезя его не привлекала.

Но раз уж он вынужден ей заниматься, он сделает это на совесть.

– ... не забывайте о таком важном пищевом ресурсе, как насекомые. В их телах много белка и жиров, ловить их может даже безоружный и ослабевший от голода человек. Мы с вами не дети, поэтому реплики с мест типа «противно» я считаю несерьезными. Умирать от истощения еще противней. Вон, сам Иоанн Креститель, по свидетельству Писания, акридами питался. Акриды, к вашему сведению, это саранча. И ничего, очень крепкий был мужчина... Если вам встретился муравейник, очистите от коры веточку и воткните в него. Когда она покроется муравьями, выньте ее и вместе с муравьями – в рот. Медведь, обратите внимание, вон какой здоровенный, а очень любит так лакомиться. Питательные, значит! Но не увлекайтесь, не больше пригоршни лесных муравьев за сутки. Муравьиная кислота, содержащаяся в их брюшках, в больших количествах опасна. Можно почки подсадить.

Не так уж трудно поймать руками сидящую стрекозу. Обрываете крылья, все остальное – съедаете. В любом мелком пресноводном водоемчике, да хоть в бочажине, можно без труда выловить несколько крупных жуков-плавунцов или водолюбов. Да, они жесткие, хитиновый панцирь не угрызешь. Но зато из них получается превосходный питательный бульон, и варить недолго – три минуты. Если вас занесет в другие климатические пояса, то и там жуки водятся, воспользуйтесь моим советом в случае острой необходимости. Но запомните: ярко окрашенные жуки как пищевой ресурс не годятся. Они потому и окрашены ярко, что как бы предупреждают: нас есть нельзя, мы – ядовитые! Используйте только однотонно окрашенных: черных, серых, коричневых.

Теперь о морском береге поговорим, о приливной зоне. Это настоящая природная кладовая!

Слушатели Александра не с улицы в лекторий пришли, они были людьми тертыми и битыми, что такое выживать, знали не понаслышке, они в те еще переделки попадали. И все же узнавали из лекций Селиванова кое-что для себя новое и полезное. Понимали, что их преподаватель прекрасно знает свое ремесло, что в свое время он прошел эту самую «школу выживания» в самых разных точках – от Таджикистана до Никарагуа. У такого не грех поучиться!

– ...Усвойте самое главное: голод убивает человека за несколько недель, жажда – за несколько дней, а вот отчаяние и неверие в собственные силы – за несколько часов, а порой и минут. Никогда не отчаивайтесь! Помните: человек – самое приспособляемое животное на планете, мы даже серой крысе сто очков вперед дадим! Отчаяние туманит мозг, а это – самое сильное ваше оружие. Не теряйте хладнокровия. Как бы ситуация, в которую вы попали, ни была сложна и опасна, сначала подумайте, и только потом – действуйте. Но тогда уж – решительно. И все у вас получится. На следующей лекции я расскажу вам о приемах и правилах маскировки.

@int-20 = Он вышел на крыльцо здания лектория, достал из кармана полупустую сигаретную пачку. Курил Селиванов редко, но сейчас что-то захотелось подымить, отвлечься от невеселых мыслей. Слишком уж мутным было настроение.

Ему тридцать один год, он в самом расцвете сил, у него накопился немалый и весьма специфический опыт. Он боевой офицер и патриот своей страны. Он многое знает и умеет, может принести большую пользу. И что же? Читает лекции... Точно не осталось на планете горячих точек, где бы его навыки пригодились, где он был бы на своем месте, черт возьми! Подавать рапорта по команде? Пробовал... Но все его рапорта словно бы в черную дыру проваливались – ни ответа, ни привета. А в приватном разговоре один из новых сослуживцев по Академии генштаба прозрачно намекнул, что после того злосчастного инцидента он должен благодарить судьбу, что вообще «в рядах» оставили. Хоть ни тогда, ни сейчас никакой вины за собой Александр Селиванов не чувствовал, хоть тресни! Его просто убрали с глаз подальше, пожертвовали, словно пешку в гамбитном дебюте. Политика, ни дна б ей, ни покрышки! И вот он словно бы выкинут из жизни, занимается не своим делом... Грустно все это!

Настроение портилось все сильнее. Переоценивать себя опасно. Однако и недооценивать себя – признак отнюдь не скромности, а недалекого ума. А дураком Александр не был, и цену себе знал.

Как знал и то, что сожалеть об уже случившемся, есть себя поедом – занятие безнадежно глупое. Проку-то? Если бы, да кабы... вот переиграть бы... Чушь собачья: кому и когда помогало сослагательное наклонение?

Конечно, уместнее всего запастись терпением. Только никогда это свойство характера не отличало Александра Селиванова.

Кто-то потрогал его за плечо.

Селиванов резко обернулся. На крыльце рядом с ним стоял плотного телосложения мужчина лет шестидесяти, в неброском дорогом коричневом костюме и темных солнечных очках. Широкое лицо с чуть скошенным назад лбом. Тяжелая нижняя челюсть с выпирающим квадратным подбородком. Основательно поредевшие темно-русые волосы приморожены сединой. И хоть в штатском он, а сразу видна армейская выправка – в осанке, в характерном развороте плеч.

– Хочу поблагодарить вас за отличную лекцию, – низким рокочущим баритоном произнес мужчина. – Здорово у вас получается. Да и весь курс хорош. Даже я кое-что новое для себя открыл... Вы просто прирожденный преподаватель.

– Да-а? – Александр вяло улыбнулся. – Спасибо, конечно. А я вот только сейчас размышлял о том, что преподавательская работа не для меня.

«Хм-м... Кто же он? – промелькнуло у Селиванова. – Интересная у него оговорочка получилась: „Даже я...“ Определенно, где-то я этого человека видел!»

Александр представил себе этого плотного мужчину не в «гражданке», а в кителе с погонами на плечах, мысленно убрал с его лица солнцезащитные очки, надел на голову форменную фуражку... И узнал. Ага, вот это, оказывается, кто!

Генерал-майор Павел Николаевич Барецкий. Из ГРУ, из родного «аквариума», правда, совсем из другого подразделения. Аналитик. Но должность у него... Ох, до чего серьезная должность!.. Второй человек в секретариате управления.

Селиванов под началом Барецкого не служил, у Александра свои генералы имелись. Но видеться – да! – приходилось. И на учениях, и в коридорах конторы. Последний раз лет пять-шесть тому назад. А постарел генерал с тех пор... Даже брюшко появилось...

Да, полноватый, с пегим венчиком вокруг растущей лысины, лицом напоминающий гнома из мультяшки, почему-то сбрившего бороду. Одним словом, хочется улыбнуться ему, снисходительно похлопать по плечу и повернуться спиной... А вот последнего, думается, делать никак не следует.

Думается, кто спиной к нему поворачивался, потом до-о-олго об этом жалел. Или – жалеть не приходилось вовсе, не успевали...

И слышать про Барецкого доводилось Александру немало, заметной фигурой в их системе был Павел Николаевич.

Разного слышать, но больше хорошего, нежели плохого. Нетерпим к ошибкам подчиненных, резок, порой до грубости? Ну, в армии это грех для начальства вполне простительный. Лишь бы тупым самодуром не был, хотя такие в ГРУ просто не удерживаются. Не дурак выпить? А кто, скажите, дурак? Зато генерал не опереточный, которых развелось, как на Жучке блох, а боевой, настоящий.

Барецкий – это признавалось всеми в «аквариуме» – к своему званию и должности топал ножками, а не на лифте ехал. Со старших лейтенантов начинал, еще во времена Карибского кризиса. С той поры пороха он понюхал предостаточно, куда только ни заносила его служба. И горел, и тонул, и ранен был. Как хотите, а такая карьера вызывает заслуженное уважение. Ходили, правда, по управлению глухие слухи, что, дескать, потерял Барецкий с возрастом оперативную хватку... Но, во-первых, недоброжелателей и завистников у каждой из крупных фигур ГРУ хватало, а, во-вторых, – хотя бы и так! Есть в «аквариуме» народ с оперативной хваткой и помимо генерал-майора Барецкого, а вот много ли наберется с его опытом? Да и аналитиком он считался очень неплохим.

– Не для меня преподавательская работа, – повторил Александр и закончил, – товарищ генерал!

– Узнал, выходит? – Барецкий усмехнулся, поднял свои очки на лоб. – А я вот что-то тебя не припомню. Но я сразу понял, что ты волчара из нашей стаи.

– Был волчара, – с горечью сказал Селиванов, – да весь вышел. Теперь так... Вроде Красной Шапочки. Манной кашкой питаюсь, пирожки бабушке ношу. В смысле лекции читаю.

– Во-от как? – в голосе генерал-майора явно прозвучали сочувственные нотки. – А тебе, значит, манная кашка не в дугу, на мясцо тянет? Понимаю... Сам такой был.

Селиванов внутренне подобрался: разговор начинал приобретать интересный оборот. Что, если это шанс? Барецкий в управлении немалый вес и авторитет имеет!

– Я ведь, товарищ генерал, практик! – горячо сказал он. – Перелистайте мое личное дело, убедитесь! Я ведь немало чего натворил, а сделал бы еще больше!..

Барецкий молча смотрел на Александра Селиванова, словно просчитывая что-то. Взгляд генерал-майора был пристальным, изучающим.

Он обмозговывал слова Селиванова.

И слова эти ему пришлись по нраву.

– Ничего, что-нибудь придумаем, – успокаивающим тоном сказал Барецкий.

– «Что-нибудь» не надо, – неожиданно резко отозвался Александр. – «Что-нибудь» уже придумали.

– Ого! – рассмеялся генерал. – А ты колючий, палец в рот не клади. Что ж, отлично. Мне это нравится. Так, говоришь, практик? Навыки не растерял, ничего не забыл? Из ... э-э ... практики?

– А вы приезжайте на полигон, Павел Николаевич, – скромно сказал Александр. – Мне самому себя нахваливать как-то неловко. Лучше вы своими глазами посмотрите.

Широкая снисходительная улыбка озарила лицо генерал-майора, его брови сошлись, образовав выпуклые холмики.

– А почему бы и нет? Посмотрю...

Глава 5

Благодаря стараниям удравшего на Запад Виктора Суворова, который на самом деле Резун, о стеклобетонном кубе «Аквариума» знают во всем мире. Но ГРУ не только и не столько там распологается...

Вот кто бы мог подумать, что под скромненькой вывеской «АООТ ЗАГОТЗЕРНО» скрывается один из филиалов этой замечательной организации? Дверь, правда, характерная: полусантиметровая сталь, тройной ригельный замок, оснащенный сенсорным приводом, сверху – глазки встроенных телекамер... Просто так не войдешь! Любопытно, какое зерно за такой дверкой заготавливают...

Генерал-майор Павел Николаевич Барецкий вел оперативное совещание уверенно и внешне спокойно. Но его лицо, широкое, толстощекое, выражало все более явное неудовлетворение и недовольство.

Да и вообще, было в этом оперативном совещании что-то, на удивление напоминающее другое совещание, в штаб-квартире Би-би-си. Нет, не паника, конечно. Тут собрались люди военные, им паниковать по уставу не положено. Но вот чувство тоскливого уныния ощущалось вполне.

На экране большого демонстрационного монитора перед совещающимися высвечивалась крупномасштабная карта Абхазии с примыкающими территориями Краснодарского края и Республики Грузия. Сухумский, Гагрский, Гудаутский, Ткурачальский и другие районы Абхазии были выделены на карте разными цветами, а около городов Сухуми, Очамчира и Бзыпи стояли столбики цифр и условные значки, понятные лишь посвященным. Многое бы дало грузинское командование за возможность поглядеть на эту карту! Но нет, файлы ГРУ защищены надежно, никакому хакеру не взломать!

– У нас есть сведения, – обратился к Барецкому высокий моложавый военный с подполковничьими погонами, – что с ним ушло не меньше трех десятков человек. И не просто срочников, а настоящих коммандос. Это немалая сила! Но мы ничего не можем знать наверняка. Остается отслеживать ситуацию. Ждать, пока они проявятся.

– Мало просто отслеживать! – с раздражением сказал генерал-майор. – Надо что-то делать! Ждать... Дождемся! Вы только представьте, каких дров он может там наломать! А кому расхлебывать придется? Нам, больше некому. Бог мой, ну до чего же некстати! Еще раз: представьте, что случится, если...

Собравшиеся на совещание военные выслушали короткую, но эмоциональную речь своего начальника. Представили. И стало им совсем нехорошо.

Дело в том, что вот уже месяц, как стало известно: капитан Андрей Федорович Василевский, служивший миротворцем в Абхазии, самовольно покинул расположение воинской части. А теперь выясняется, что его примеру последовало, как минимум, три десятка спецназовцев. И все они бесследно исчезли, точно в воду канули.

Пикантность ситуации еще в том, что до известного инцидента, после которого капитан Василевский оказался в Сухуми, он служил в одном из диверсионно-разведывательных подразделений ГРУ. А возглавлял это подразделение как раз генерал-майор Павел Николаевич Барецкий! Лично встречаться со своим бывшим подчиненным генералу не доводилось, но наслышан о Василевском он был, и возможности Андрея представлял прекрасно. Более чем серьезные возможности!

Капитан Андрей Василевский сравнительно молод: ему тридцать два года. Что называется, в расцвете сил. При этом у него большой боевой опыт. Он прекрасно умеет драться в горах, и не только в горах. Андрей прошел такие «университеты» в нескольких «горячих точках», что никому мало не покажется. Это диверсант-спецназовец широкого профиля, с отличной выучкой. Он умен, хитер, необыкновенно удачлив, он превосходно знает методы своих бывших коллег. Все это, с учетом почти полного паралича местных властей, с учетом – называя вещи своими именами! – бардака, царящего в Абхазии, делает вышедшего из-под контроля Андрея Василевского крайне опасным.

В перспективе тлеющего, а потому взрывоопасного грузино-абхазского конфликта действия Василевского могут вызвать непредсказуемые последствия. Тем более что никому толком не известна ни причина, по которой капитан покинул ряды российских миротворцев, ни то, что он собирается предпринять дальше. Кто знает, что взбредет ему в голову? Словом, пока дело не зашло слишком далеко, капитана Василевского необходимо остановить. Любыми, вплоть до самых жестких, средствами.

А как его остановишь, если совершенно непонятно, где и почему он скрывается?!

Ну, относительно «почему» имелись у генерал-майора свои соображения. И весьма правдоподобные.

«После злосчастного инцидента с грузинскими спецназовцами, – невесело рассуждал сам с собой Барецкий, – капитан Василевский решил, что его, как говорится, сдали. Мужик он гордый и обидчивый. Вот, значит, и обиделся на руководство ГРУ, то есть – на нас. Посчитал, что его предали. Поэтому и вышел из-под контроля. Я такие импульсивные натуры знаю, насмотрелся. Мало того, я Василевского хотя и не оправдываю, но в чем-то понять могу. Недаром после того, как грузины весь его отряд положили, а мы тут мямлили нечто маловразумительное, я на себе косые взгляды своих же офицеров ловил. Мы военные, а не политики. Однако на Кавказе сейчас правит бал большая политика. И что для нее судьбы и доброе имя двух десятков человек и их командира? Звук пустой...

Но вояки, подобные Василевскому, с таким положением вещей соглашаться не хотят, и обид не прощают. Слишком серьезную закалку прошли их характеры. А Василевский, по моим сведениям, изначально был склонен к махновщине. Получается, что капитан организовал нечто вроде бандформирования. Ох, до чего слово противное, но кошку надо называть кошкой. Даже если на нее наступишь... А службу в нашем миротворческом контингенте он использовал для шлифовки и доведения до ума заранее подготовленного плана, который потом и воплотил в жизнь. Кроме того, навербовать себе соратников среди этого контингента – раз плюнуть. И теперь Василевский – изгой, которого придется травить, как волка. Неприятно все это до крайней степени, до тошноты!..»

Пойди, кстати, затрави! Достаточно внимательно приглядеться к карте Абхазии, как становится понятно: задача не из легких.

Да, площадь сравнительно небольшая. Всего-то восемь с половиной тысяч квадратных километров. С запада на восток – сто шестьдесят километров, с юга на север и того меньше – жалкая полусотня, час езды, даже по горным дорогам.

Но зато вся эта территория, которая куда меньше почти всех областей центральной России, густо поросла субтропическим широколиственным лесом, пронизана системой мелких речек, впадающих в Черное море, таких, как Псоу, Гумиста, Кодор. Добавить еще благословенный мягкий климат, позволяющий человеку даже зимой не страдать от холода. Плюс к тому разветвленные комплексы карстовых пещер.

По-настоящему высоких гор здесь нет, это не Северный Кавказ, самая высокая точка Абхазии – Домбай-Ульген, около четырех тысяч метров. Зато много распадков, ущелий, горных речек с поросшим колючим кустарником берегами, дремучих лесных урочищ, выходящих прямо на побережье и сплетающихся в запутанную сеть. Словом, ловить здесь кого-либо, тем более человека опытного, – это сущее наказанье господнее. А вот прятаться, напротив, легко и просто. Этот край идеально подходит для действий небольшой и мобильной группы вооруженных людей.