Зловещий аромат нефти Зверев Сергей

Глава 6

– Просто Сахара, – сказал Валентин.

Расшвыривая ногами песок, он по-пластунски подполз к Мишелю. Адъютант Мазур, командир отделения, залег на гребне песчаной дюны и в бинокль внимательно осматривал местность.

– Не говори, – почти не шевеля губами, потрескавшимися от жары, ответил Мишель.

Избранным, лучшим из лучших, легионерам было предписано совершить суточный марш-бросок в полном обмундировании и выйти в заданный район. Там переночевать и потом захватить укрепленный пункт условного противника.

Заданный район оказался военным полигоном, который имитировал песчаную пустыню. Здесь французская армия натаскивала своих солдат для прохождения службы в засушливых африканских странах.

– Черт, вторые сутки без питья, – проворчал Мишель.

– Проверяют наши головы. Чтобы не свихнулись, – объяснил Валентин.

– И чтобы миражи в бинокль не лезли.

– Сонберг так всех обматерил, когда у него во фляжке вода закончилась, – сказал Валентин. – И главное, ни у кого тоже нету.

– Нечего виски по ночам жрать... Впрочем, – Мишелю пришла в голову здравая мысль, – пока Сонберг там справа возмущается, ты бери Юкконена и беги налево – пускай наш «тирор дэлит» держит под прицелом окна вон того здания.

Перед легионерами распростерлась безжизненная пустыня, покрытая барханами песка. В полукилометре от места, где залегли бойцы Иностранного Легиона, была натянута колючая проволока, за которой торчали две невысокие бетонные башенки. Дальше виднелось двухэтажное здание с узкими окнами – цель их задания.

Юкконен выложил свою «FRF-2», снайперскую винтовку, на возвышающуюся слева от Мишеля дюну. Там же залег Валентин.

– Командир, я готов, – пророкотал в рацию Юкконен на своем особенном финско-французском диалекте.

– Хорошо, ждите. Сонберг, давай! – отдал приказ Мишель.

На правом фланге поднялось несколько бойцов в желтой камуфляжной форме. Короткими перебежками они стали пробираться к колючей проволоке. Вдруг один из легионеров вскрикнул и провалился по шею в зыбучий песок. Сонбергу ничего не оставалось делать, как бросить людей на помощь своему товарищу. В этот момент на бетонных башенках открылись массивные железные плиты, взревел мотор. Огромные вентиляторы, находившиеся внутри них, стали вращаться с невероятной скоростью. Тучи песка, поднятого с земли, обрушились на легионеров. Острые крупинки дробно забарабанили по защитным каскам, очкам, забивались в складки одежды.

– Всем с винтовками под плащ-палатки! – скомандовал Мишель.

Он знал, что персональная винтовка легионеров «FA MAS» боится пыли и мелкого песка. Если зазеваться, подразделение останется без боеспособного оружия. А следующими его словами были: ?Уитмен, огонь! Мишелю с самого начала не нравились торчащие из песка бетонные башенки. Он приказал бойцу, вооруженному переносной ракетной системой с компьютерным наведением «MILAN MAW», взять их под прицел. Буквально через полминуты пламя объяло левую башенку, а за ней вспыхнула и правая. Уитмен не оплошал. Песчаная буря тут же успокоилась, но за колючей проволокой, в окнах здания, на крыше замелькали красные огоньки выстрелов. Наблюдая в бинокль, Мишель заметил рядом с ними грязно-белые тюрбаны. Но постепенно выстрелов с противоположной стороны становилось все меньше и меньше – это включился в работу Юкконен.

– Вперед! – прокричал в рацию Мишель.

Основные силы легионеров двинулись к колючему заграждению. В одном из окон ненадолго заработал крупнокалиберный пулемет. Третья ракета «MILAN MAW» быстро его утихомирила.

Через несколько минут операция перешла в заключительную стадию. Началась и быстро закончилась зачистка здания. В траншеях перед бетонным строением, под его окнами оказались разбросаны манекены с «игрушечными» автоматами. Их замотанные в тряпки головы были прострелены пулями легионеров.

– Неплохо, – сказал полковник Дюпон. – Во время уложились.

Легионеры слушали полковника краем уха: им раздавали пластиковые бутылки с минеральной водой, которые они сразу же открывали – и, обливаясь, пили.

– Личные вещи получите на первом этаже, – продолжил полковник Дюпон.

Мазур и Ворончук спустились на первый этаж.

– Ваше, – сказал солдат, прочитав бирку на пластмассовом чемодане.

– Спасибо.

В чемодане что-то громко задребезжало. От неожиданности солдат присел. Отступил и Валентин.

– Спокойно, ребята, – сказал Мишель.

Он набрал код цифрового замка, приоткрыл чемодан, запустил в него руку.

– Мобильник, – произнес Мишель и продемонстрировал сослуживцам вибрирующий телефон. – Алло! Алло!

В трубке послышались короткие гудки.

– Черт, не успел, – вздохнул Мишель.

– Ничего, перезвонят, – улыбнулся солдат-каптерщик.

«Странно, почему-то номер не определился», – подумал Легионер, засовывая телефон в задний карман штанов.

Ворончук получил свои вещи, и земляки вышли на засыпанный песком плац. Остальные легионеры разбрелись по беседкам, курилкам – отдыхали после хорошо проделанной работы.

В кармане у Мишеля коротко промурлыкал телефон. Быстрым движением руки Легионер достал трубку, нажал кнопку – на маленьком экранчике высветились латинские буквы. Мишель пробежал глазами эсэмэску и не смог скрыть удивления.

– Слушай, Валентин, мне срочно нужно отлучиться. Будут спрашивать – я в танковом парке.

Он достал из чемодана сумку с ноутбуком. Чемодан отдал Валентину:

– Посмотри пока. Я скоро.

Мишель резво зашагал по направлению к боксам. Уединившись в тени желтого, похожего на черепаху, танка, он достал ноутбук. Открыл крышку, в адресной строке браузера набрал «odnoklassniki.ru». Писала родная сестра Легионера, которую он не видел много лет и от которой вот уже два года не было никаких вестей.

Екатерина, Катя, Катюша – его младшая и единственная сестренка. Они росли вместе до тех пор, пока их родители окончательно не разошлись и не разъехались по разным городам. Миша остался с отцом, сестру забрала мама. Разведенные родители между собой не общались. Как нередко бывает, брата и сестру жизнь разбросала.

Несколько лет назад Екатерина отыскалась в Москве. Они списались на «odnoklassniki.ru», пару раз встречались. Катя, оказывается, работала в московской прокуратуре. И вдруг два года назад она исчезла, совсем не давала о себе знать.

И вот теперь Катя писала, что живет в Кувейте, вышла замуж. Работу бросила. Так долго ничего про себя не сообщала, потому что боялась – а вдруг Михаил негативно воспримет ее брак с арабом? Более подробно обещала написать чуть позже. Хотя подробности, судя по всему, неприятные. Между строк читалось, что сестре необходима помощь.

Мишель сгорбился над ноутбуком и быстро застучал по клавиатуре. Екатерина была единственым человеком, который связывал его с российским прошлым, с детскими воспоминаниями. А он ими очень дорожил. Чем дальше судьба забрасывала его, тем больше Мишель начинал ценить родственные чувства. Ему было приятно осознавать, что где-то там, далеко, у него есть родной человек. Бывало, ему снилась его сестренка, когда она была еще маленькой девочкой. Ее щербатая улыбка, звонкий смех, ее растрепанные ветром темные волосы, ее разбитые коленки. Снился двор, где они с Катькой и друзьями играли в прятки, катались на велосипеде, разнесли мячом соседское окно, кормили котлетами котов, собак, мечтали.

«Скоро, может быть, увидимся. Мою часть в ближайшее время перебрасывают в Басру. Там от Кувейта рукой подать – каких-то 60 километров. Дай знать» Мишель написал ей номер своего мобильника и новый адрес электронной почты. «Звони в любое время. Пиши».

Глава 7

Между двумя каменными утесами, на выжженной солнцем земле, блестел металлом небольшой ангар. Рядом стоял двухэтажный глинобитный домик, на котором развевались два флага. Один иракский, другой – белый с синим ромбом. Это был флаг корпорации «Хард-энд-Софт-Инкорпорэйтэд». По официальным документам корпорация занималась поставками комплектующих для компьютеров, мобильных телефонов и всевозможного электронного оборудования. Крыша здания была облеплена спутниковыми «тарелками», там же сверкали солнечные батареи. Территорию вокруг ангара, зданий и утесов ограждали железные «ежи» с натянутой колючей проволокой. В скалах были вытесаны ступеньки, а на их вершинах оборудованы наблюдательные пункты. Там постоянно дежурили вооруженные охранники.

У глинобитного дома на втором этаже имелся балкон. Окна и балконные двери постоянно были завешены пестрыми коврами.

Артур и Екатерина Мазур сидели на парусиновых раскладных креслах, вынесенных на балкон – дышали свежим воздухом. На коленях у Артура лежал ноутбук.

– Ты молодец, что сразу пошла на сотрудничество, – сказал Артур, пробегая глазами сообщения Екатерины на «odnoklassniki.ru», адресованные ее брату. – Кстати, только что пришло сообщение от Легионера. Он страшно рад, что ты наконец-то объявилась.

– Зачем вам все это? – спросила Катя.

– А ты, однако, неблагодарная. Тебя бесплатно вытащили из тюрьмы, дали возможность успокоить братца... Затем начать новую жизнь. А ты еще спрашиваешь.

– Я ему соврала.

– А ты хотела бы написать, что сидишь в тюрьме и что срок у тебя еще три года? Уж лучше ложь во спасение.

– И долго я буду здесь? – заупрямилась Катя.

– Не очень. На этих, – кивнул с балкона вниз, – внимания не обращай. У тебя совсем другая история... Все. Можешь идти.

Катя поднялась с кресла и, отдернув ковер, направилась в глубь дома. Под балконом, в тени дома, отдыхало несколько бывших зечек. Среди них из-за своих «выдающихся» внешних данных особенно выделялась «матрона». Недалеко от них стоял араб в темных очках. Золотой полумесяц блестел у него на груди.

– Так, девочки, – сказал Ибрагим, приподнимая очки, – ваша задача слушать меня и безоговорочно подчиняться. Условие вашего пребывания одно. Выполните задание – и вы свободны. Вернетесь на родину под другими именами и совсем не бедными. Или в любую другую страну, на выбор.

– А ты не боишься, начальничек, – сказала «матрона», – что мы расскажем про все, что здесь видели? Если доживем, конечно.

– Правильно мыслишь, Галка, – поддержала «матрону» длинноногая блондинка.

– Хороший вопрос, девчата. Кому из вас захочется легализироваться под своим именем? Не говоря уже о сроке за побег, – спокойно объяснял Ибрагим. – Как вы докажете, что не были здесь наемниками? К тому же лагерь к тому времени поменяет место своей дислокации.

На КПП поднялся шлагбаум и в ворота базы въехал грузовик с закрытым кузовом.

– Давайте все в дом, – сказал Ибрагим.

Глава 8

Колонна тяжелых грузовиков шла вдоль берега Персидского залива...

Союзники-британцы на своих транспортных самолетах подбросили по пути в Басру французских легионеров. Здесь, в главном порту Ирака, стояли королевские экспедиционные части, поэтому у британцев было налажено воздушное сообщение с этим регионом. Руководство компании «Энержи Ориенталь» не преминуло воспользоваться ситуацией.

Операция не была секретной, но афишировать ее явно не стремились. Грузовики тоже были арендованы у британцев. Постороннему взгляду могло показаться, что одна из частей королевских экспедиционных сил исполняет обычную патрульную миссию.

Сначала колонна направилась по шоссе вдоль реки Шат-эль-Араб, потом повернула к городу Умм-Коср, в сторону Кувейта. Слева от грузовиков тянулась голубая лента узкого пролива, за которым виднелась группа островков. Наибольшим из них был остров Бубиян, принадлежащий Кувейту. Справа темнела материковая суша. Слово «суша» как нельзя лучше характеризовало этот участок земли, покрытый засоленной полупустыней.

Главной ценностью в этой местности считалась пресная вода. Еще в 80-е годы прошлого века флотилии небольших парусных лодок-водовозов доставляли питьевую воду сюда и в соседний Кувейт из Шат-эль-Араба. После первой иракско-кувейтской войны в начале 90-х профессия моряка-водовоза изжила себя. Был ужесточен контроль на границе. Кроме того, Кувейт построил себе современные опреснительные заводы. Хотя на иракском побережье залива эта проблема осталась.

На самом деле настоящим богатством этой земли была и остается нефть. Она-то и привлекала сюда со всех концов земли нефтедобывающие компании. Месторождения вдоль сухопутной и морской границы на шельфе между Ираком и Кувейтом были предметом постоянного спора этих стран. Правда, сейчас, когда Ирак контролируют западные государства, им предоставилась возможность присоединиться к дележу «черного золота».

Колонна обогнула несколько небольших предприятий по добыче поваренной соли, взобралась на возвышенность. Вдалеке показались четыре одноэтажных блочных домика, похожие на недостроенные «хрущевки».

– Н-да, – вздохнул Мишель.

Он сидел на месте старшего в головной машине. Легионер прекрасно понимал: поселок нефтеразведчиков построили в низине специально, чтобы укрыть от ветров. Однако с окружавших возвышенностей поселение отлично просматривалось и простреливалось.

– Не только «снайперкой», просто «калашом» можно контролировать... А если еще миномет притянут... Придется все переделывать.

Тяжелая машина подкатила к офисному зданию, которое отличалось от других серых строений только тем, что перед ним из песка торчало три шеста с флагами – французским триколором, иракским и желто-сине-зеленым, похожим на бразильский, знаменем «Энержи Ориенталь».

«Здесь флаги как предупреждение, – подумал Мишель, – мол, не стреляйте, мы мирные, свои, не американцы... Флаги мы тоже перенесем».

Он открыл дверцу. Тут же до его слуха из открытой подъездной двери донеслось хорошо известное, и некогда часто слышимое.

– ...Твою мать, они уже приехали, – говорили на чисто русском, с еле уловимым оканьем, – а у нас ничего не готово...

– Тем лучше, – сказал сам себе Мишель, – общий язык долго искать не придется.

Из подъезда показался кругловатый мужчина в красно-бело-синей кепке, которая символизировала не то Францию, не то Россию.

– Бонжур мусье, – со славянским акцентом произнес он, улыбаясь широкой волжанской улыбкой.

– Здорово, – ответил Мишель по-русски. – Михаил. Теперь буду у вас за главного... По военной части.

Голубоглазый толстяк в кепке немного опешил, услышав московский русский.

– Федор. Главный инженер.

– Отлично. Как я полагаю, сами французы в горячую точку на разведку не полезли. Наняли специалистов со стороны компаньонов.

Не убирая улыбки, Федор произнес явно не свойственную ему витиеватую фразу:

– Мы здесь не только из-за денег... но из-за них тоже.

Мишель по себе знал, хотя бы на примере отца Жюли: на Западе считают, что русские за длинным евро и в ад полезут. Хотя на самом деле в былине про Илью Муромца уже давным-давно было все прописано: «Надоело Илюше на печи 33 года лежать, он встал и отправился за Землю Русскую воевать». Пусть все хорошо, и бок печка греет, и поесть хватает, а вот – загадочная для иноземцев русская душа все в путь-дороженьку стремится...

– Прошу к столу, – пригласил Федор.

Мишель обвел взглядом волнистую линию близкого горизонта, где небо сливалось с поросшим низкорослым кустарником холмом.

– Разгружайтесь вон на той возвышенности, – он отдал приказ водителю по-французски.

– Есть.

Грузовик, немного «присев» на песчаной грунтовке, громко урча, тронулся с места.

– Давай, давай! – Мишель махнул рукой следующей машине.

Вся колонна потихоньку поползла на подъем.

Комната, куда Федор провел Мишеля, оказалась столовкой, больше смахивающей на расширенную кухню стандартной квартиры конца 90-х.

Их встретила краснощекая Маша-повариха.

– Сильвупле... Сильвупле... – говорила она грудным голосом. И хоть Маша радушно расплылась в приветливой улыбке, ее губы все равно оставались пухлыми, а щеки налитыми.

– Здравствуйте, мадмуазель, – так же радушно сказал Мишель, пронзительно посмотрев в ее круглые васильковые глаза.

Услышав от статного офицера в заграничной форме родную речь, она заалела от корней русых волос до границы декольте.

Маша спохватилась, неожиданно легко для своих объемов порхнула к холодильнику, достала украшенную восточным орнаментом широкую, на две ладони, пиалу.

– Эти самые... хрунцузы... не знают, что это такое... Вообще боятся даже попробовать...

– Что это? – полюбопытствовал Мишель.

– Сметана...

– О, сметану я люблю...

Мишель посмотрел на стол. Он состоял из блюд двух фронтов. С одной стороны – бутылка «Русской», тарелка с дымящимися блинами, салат «Оливье», миска с черной икрой, миска с красной икрой, квашеная капуста, соленые огурцы, селедка. С другой – несколько видов сыров: желтый, белый; оливки, маслины, горшочек с утиной печенкой, целые листы салата, бутылка «Бордо».

Маша решительным движением отодвинула на край стола открытую пресерву, на обечайке которой красовалась зеленая ласта – схематическое изображение лягушачьей лапки.

– Как это они едят эту болотную гадость? – сморщилась она и поставила на освободившееся место пиалу со сметаной.

– Приятного аппетита, – пригласила круглощекая повариха.

– Вообще-то у нас нет времени рассиживаться... Разве что на минут пять...

– На пять минут, на пять минут, – подтвердил Федор.

«Угощать начальство – этого у наших не отнимешь, – подумал Мишель и незаметно ослабил ремень на поясе. – Впрочем, Густавсон и его инженеры сами разберутся, что к чему. И Валентин проследит. А тут нужно серьезно поговорить».

Разговор мог получиться тяжелым. И хороший стол мог бы быть кстати.

Глава 9

От дневного зноя глинобитный дом «Хард-энд-Софт-Инкорпорэйтэд», казалось, плавал в разогретом воздухе. На улице не было ни души. В самой дальней, самой глубокой и поэтому самой прохладной комнате, куда вход всем, включая охрану, был запрещен, погрузившись в анатомическое кресло, сидел Артур. Перед ним мерцал монитор компьютера. На экране высвечивалась сейсмографическая карта региона. Надо признаться, карта была довольно схематической, приблизительной. Красным цветом обозначались огромные подземные пустоты – раньше там была нефть, которую за годы эксплуатации подземных недр уже полностью выкачали. Коричневые линии показывали тектонические разломы. Артур внимательно осмотрел картинку на экране компьютера, ухмыльнулся, взял трубку спутникового телефона и вальяжным движением набрал номер.

– Алло! Добрый день... Да... Уже вторую неделю здесь. Все нормально. Освоились... Нет, не знают... Похоже, не догадываются... Думаю, послезавтра и приступим.

Он положил трубку, сладко потянулся, перевел взгляд с компьютера на монитор видеонаблюдения.

В большом круглом зале на разноцветном персидском ковре сидели на корточках, лежали на животе, согнув в коленках ноги, пятеро бывших зечек. Рядом с ними стоял поднос с финиками. Молодые женщины по очереди тянулись к сладким плодам, не торопясь жевали, а косточки сплевывали каждая в свою глиняную мисочку.

Напротив, скрестив ноги и прислонившись к стене, сидел Ибрагим. Он, погрузившись в глубокие раздумья, курил кальян.

Рты всех были заняты, поэтому в зале стояла тишина.

Артур сделал на камере увеличение и с любопытством разглядывал женщин одну за другой.

Когда-то он углубленно изучал психологию. Его увлечением была «манипуляция самомотивацией личности» – это значит, Артур изучал все возможные способы, как заставить человека добровольно исполнять волю другого человека. В тайне он надеялся, что вскоре большинство окружающих людей будут добровольно исполнять его волю. Вначале Артур хотел заняться гипнозом. Потом, проштудировав труды видных психологов, он отказался от этой мысли. Дело в том, что гипноз подавлял волю и многие другие психо-физические функции человеческого организма. Кроме того не на всех, по крайней мере сразу же, гипноз действует. Необходима была долгая «обработка», постоянный контакт, «гипнотическая подпитка»... Давно было подмечено, что человек будет добровольно и качественно исполнять волю другого, если он сам заинтересован в этом. А для этого нужно уметь «внушать» людям не свои желания, а прежде всего «внушать доверие».

Артур начал изучать широту «человеческого доверия» и границы «человеческого обмана». Больше всего его интересовало: до какой степени человек может сам обманываться?

На Артура, тогда еще студента-старшекурсника, обратили внимание и после очень серьезного собеседования пригласили работать в очень серьезное государственное заведение. И Артуру пришлось довольно долгую часть своей жизни посветить собственному самообману.

Артур сделал увеличение, отладил звук.

– Ибрагимушка, – сказала Галина, сплюнув очередную косточку. – Ты на девушек-то внимание обращаешь?

Три бывшие зечки одновременно прыснули со смеху. Катя тоже улыбнулась.

Ибрагим отрешенно затянулся и выпустил дым из ноздрей. Он или был в трансе, или медитировал.

– Вот истукан, – тихо произнесла Галина. – Скукотища! Никаких тебе развлечений.

– Может, экскурсию на верблюдах закажем? – пошутила Анжела.

Артур пристально всматривался в лица молодых женщин.

– Эвелина, Анжела, Карина, Галя, Катя... – Он остановился и повторил: – Анжела. Ангельская девушка. Или девушка для ангелов... Артур загадочно прошептал: – Значит, послезавтра.

Глава 10

– Это все хорошо. Это все здорово, – только и мог вставлять Мишель.

Федор и Мишель, профессиональный геолог и профессиональный военный, сидели друг против друга, обедали.

Мишель выслушал красочный, довольно долгий рассказ Федора о том, как его мужики открыли на этой земле и на континентальном шельфе парочку перспективных, более того – богатейших месторождений. Как они обустраивались, своими руками собирали эти блочные домики. Как одного парня чуть было не придавило плитой. Как они обживались, привыкали к здешним условиям, обычаям. Какими среднеазиатскими лихорадками перехворали, какие тревоги пережили во время непогоды, подземных толчков и вылазок боевиков.

– Нас, конечно, союзники по очереди охраняли. Один раз даже поляки приезжали. Их часть где-то на север от Басры стоит. Тоже любят водки, или, как они говорят, «вудки» попить.

Бутылка «Русской» быстро опорожнялась. Маша умелой рукой метко, не проливая ни капли, разливала прозрачную жидкость по стограммовым стаканчикам. Не давала и полминуты им постоять сухими.

Мишель наслаждался родной кухней, но расслабиться себе не позволял.

– Да, это очень хорошо... Но у вас ровно двое суток, чтобы собрать пожитки и перебраться к нам...

– К вам? Куда? – удивился Федор.

– На холм, – не моргнув глазом, сказал Мишель.

– На холм? Ну, там же ничего, кроме ветра, нету, – возмутился главный инженер.

– Будет.

– Слушай Михаил, или как тебя теперь, Мишель, пойми, мы своими руками поднимали поселок, вгрызались в этот песок, тут столько пота и крови пролито. Мы привыкли. А после работы, сам знаешь, на обжитом, привычном месте приятно расслабиться. Может, вы будете там за нами наблюдать, охранять, делать свое дело, а мы будем здесь хорошо делать свое? – упрямо спросил главный инженер. – Мы же не машины, которые можно взять и перевезти с одного места, на другое. Мы люди... Человеки...

– Человеки... Ты человек?

– Ну, в общем-то, да, – удивился вопросу Федор и явно обиделся.

– А что, по нему уже не видно? – забеспокоилась Маша.

– Нет, ты не человек. Ты нолик, – продолжал Мишель.

– Я... как ты сказал – « нолик»? – Федор побагровел и попытался встать.

Мишель жестом его остановил.

– Даже два нолика, а между ними косая линия.

– Ты что... Ты знаешь, кто я? – перебил его Федор, снова попытавшись встать. – Ты это... я столько по тундре, по тайге... ты, это... за словами следи. – Он очень близко нагнулся к Мишелю: – я не посмотрю, что ты там... офигенный боец!

– Это вы зря хорошего человека обижаете, – поддержала Федора Маша.

– Сейчас он не человек, – Мишель тоже поднялся – Легионер был выше Федора примерно на голову.

Тот оценил это и снова присел на свое место.

– О чем это вы? – спросила Маша.

– Что это значит? – с недоумением проговорил Федор.

– Это значит, что ты сейчас вовсе не Федор, а процент. Нолик, нолик и косая линия. Процент большой или маленький, положительный или отрицательный... – Мишель спокойно сел на свое место, немного откинулся на стуле, положил свои ручищи на стол. – Лучше, конечно, чтобы ты был большой и положительный... Ты – процент, на который поднимутся акции «Энержи Ориенталь», если будешь здесь хорошо работать, или упадут, если вдруг упадешь ты...

Федор поглядел на Машу, Маша – на Федора.

– На тебе и на твоих людях пересекаются большие, просто огромные финансовые потоки, – продолжил Мишель. – Если с вами что-нибудь случится, если вы даже просто по причине собственной безопасности откажетесь здесь работать... Конечно, вам найдут замену, может, тоже в России... Но тогда обязательно пройдет слух, что добыча нефти здесь связана с большим риском. А это в свою очередь, конечно же, отразится на цене акций. Теперь, когда эта земля официально «застолблена» за французами и их компаньонами из России, появляется много, очень много заинтересованных лиц в том, чтобы эти финансовые потоки перенаправить. – Мишель дал Федору немного подумать и затем многозначительно добавил: – И включиться в игру могут не только боевики...

Они выпили по стопке, одновременно, со стуком, поставили посуду на стол.

Мишель посмотрел прямо в глаза Федору – убедился, что до того, в принципе, дошел смысл сказанных им слов.

– То-то я думаю... – Лицо Федора снова приняло добродушное выражение, хотя во взгляде осталась настороженность. – Гуляет информация... в общем, слухи. Французы вместе с нашими хотят отсюда нефть по нефтепроводам в Турцию, а там, через Грецию, прямиком в Европу качать. – Он сделал вид, что выдает очень секретную информацию. – А вот некоторые азиаты, наоборот, думают новый порт построить в прибрежном городке Фао. И танкерами к себе нефть, открытую нами, гнать.

– Вот то-то и оно. Это называется «борьба интересов», – подытожил сказанное Мишель. – Значит так. Завтра первая вахта переезжает в предоставленные нами помещения. Затем она заменяет вахту на буровой, а та, без проволочек, также перемещается к нам. Ясно?

Алкоголь словно выветрился из организма Федора.

– Ясно.

– А кухню мы вам построим новую, – Мишель обратился к Маше.

Он вышел из здания и направился погулять, осмотреть окрестности.

– Алло, Матти! Юкконен! Ты на исходной? – спросил Мишель по рации.

– Да, командор, – послышался ответ. – Вас вижу.

– Хорошо. Я пойду пройдусь.

Легионер уверенно зашагал по достаточно пологому склону холма.

«Здесь у нас будет минное поле», – подумал Мишель.

Мины были не противопехотные, поражающие, а свето-звуковые с краской. Их цель – испугать, ошеломить противника и дать сигнал охране. Так что с местным законодательством и международными соглашениями у легионеров все было в порядке. Даже диким животным, кроме испуга, ничего не грозило. Зато такие минные поля гарантировали достаточную неприкосновенность лагерю. А долго несмываемая краска точно указывала на нарушителя. Потом определить, откуда тянутся ниточки нездорового интереса к закрытой для прохода зоне, как говорится, – дело техники.

Утром следующего дня на вершину холма приехало два грузовика: один привез пожитки нефтяников, другой – их самих. На холме уже стояли две казармы – с виду большие брезентовые палатки.

Федор подошел к Мишелю:

– Привет, где тут наш дом?