Боевое сафари Зверев Сергей
Он с головы до ног осмотрел спутницу Чернова, одетую в старые, потрепанные джинсы и плотную военную рубашку, правый рукав которой был задран, а из-под него торчала черная тряпка.
– Спокойно, Купа, – быстро проговорил Андрей. – Я тут, можно сказать, языка добыл, а ты ругаешься... Кстати, ее перевязать надо. Проходи, чего встала? Как засватанная... – Чернов легонько подтолкнул девушку вперед.
– Здравствуйте, – несмело поздоровалась та на русском языке, проходя на террасу.
– Опаньки! – приподнял голову Круглов. – «Распространенье наше по планете особенно заметно вдалеке...» Вы откуда взялись, мамзель?
Остальные разведчики тоже поднялись, откровенно, не стесняясь рассматривая свою неожиданную «гостью».
На вид девушке было лет двадцать пять. Невысокого роста, с гибкой, стройной фигурой, коротко подстриженными иссиня-черными волосами и оливковым цветом кожи лица. В ней была та самая смесь восточного и славянского, которая часто привлекает внимание мужчин. Черные миндалевидные глаза смотрели на мужчин открыто, без всякой тени страха. Казалось, что ее нисколько не удивляет присутствие в Северной Африке нескольких русских парней, одетых в полувоенную форму да к тому же вооруженных автоматами. Немного смущаясь, зажимая плечо правой руки, девушка прошла на веранду и опустилась на старые кошмы и одеяла, немного в стороне от разведчиков.
– Ну что, – недовольно поморщившись, спросил Круглов, – давайте знакомиться. Рассказывайте...
– Что рассказывать?
– Как это что?! – Демидов саркастически скривил губы. – Все! Кто вы? Что вы? Откуда свалились на нашу голову и какого хре... что здесь делаете? Кстати, что у вас с рукой?
– Я же говорю, – вмешался в разговор Чернов, расталкивая сослуживцев и доставая из своего эрдээшника индивидуальный медпакет. – Девчонку перевязать надо. Я ее тут... – Он слегка замялся. – В общем, подрезал я ее... нечаянно...
– Капрал, – с печальным вздохом проговорил Ефимов, – я всегда знал, что у тебя самые оригинальные методы знакомиться с девушками... Вы на него внимания не обращайте, – поворачиваясь к девушке, посоветовал он, – он у нас вообще дядя со странностями...
Чернов, бросив испепеляющий взгляд в сторону радиста, сняв временную повязку, которую наложил девушке в башне, распорол ножом рукав рубашки, который сильно набух от крови, и принялся оказывать ей помощь.
– Ты бы за собой следил, – угрюмо проворчал он.
– Отставить балаган, – прикрикнул на разведчиков Купец, поднимаясь во весь рост. Взгляд командира разведгруппы стал жестким и колючим. – Итак, я повторяю свои вопросы: кто вы такая и что здесь делали?
– Меня зовут Ливия Бугрими, – тихо ответила девушка. – Я наполовину русская, наполовину ливийка... живу в Москве...
Ливия Бугрими была счастливым ребенком. Во всяком случае, так считала она сама, несмотря на то, что родилась без отца. Точнее, отец был, но жил он далеко, в Тунисе, хотя по национальности был ливийцем. В тунисском портовом городе Бизерта у семейства Сия было несколько рыбоперерабатывающих заводиков и даже свои рыболовецкие сейнеры. Сын богатых рыбопромышленников, наследник полумиллионного состояния, Али ибн Сия не забывал о том, что в Советском Союзе у него растет дочь. Маленькая Ливия всегда ощущала его заботливую опеку.
Впервые они встретились, когда девочке было десять лет, а когда ей исполнилось восемнадцать, она приехала к отцу в гости. И влюбилась. Влюбилась в Тунис, в его историю, в то, что сохранилось в нем еще со времен финикийских колоний. После этого, с тихого и молчаливого одобрения родителя, она приезжала в Тунис каждый год. А иногда даже по нескольку раз в год. Отец с готовностью оплачивал эти поездки.
Сам Ибн Сия хотел, чтобы «русская дочь» выучилась на экономиста, но Ливия рассудила по-своему и стала археологом. Отец не возражал. Он финансировал все поездки Ливии в Тунис, проплачивал ее работы, нанимал рабочих, договаривался с властями. При необходимости помогал с переправкой найденных экспонатов в Россию. Правда, это удавалось не всегда...
– Я обычно с ребятами из Тунисского университета или Национального центра Бардо работала, – шмыгая носом, рассказывала девушка разведчикам. – Иногда и с теми и с другими... А в этом году с нами поехали археологи из Музея исламских искусств. Селение Аль-Хураши – самый настоящий клад для историков, а уж тем более для археологов. Вот, например, эта башня. Вы знаете, сколько ей лет?
– Не отвлекаемся, – строго потребовал Демидов. – Мы остановились на том, что сюда приперлась целая кодла археологов и тихо-мирно ковырялась в земле. Что случилось потом?
– Все было нормально... – Ливия в очередной раз шмыгнула носиком, на глазах неожиданно выступили слезы. – Пока не приехали эти... козлы из Восточного Атласа...
– Какие козлы? Из какого атласа? – удивленно переспросил Демидов. – Говори яснее.
Бугрими посмотрела на Купца, словно силясь понять, о чем ее спрашивают.
– Из Восточного Атласа, – машинально повторила она и, видимо, сообразив, что Демидов попросту не знает, что это такое, пояснила: – Так горы называются – Атлас. А в Тунисе расположено их восточное крыло. Оттого и называется так – Восточный Атлас.
– Придумают же, – проворчал Демидов. – Они бы эти чертовы горы еще «картой» или «схемой» обозвали... Ладно, что дальше было?
Ливия нервно сглотнула и торопливо размазала по щекам слезы.
– Приехали какие-то люди, – зачастила она, – в автобусах, с оружием, согнали всех жителей перед башней, в ней вилайет расположен...
– Кто расположен? – опять перебил девушку Купец.
– Вилайет, – пояснила Ливия, – управление, ну, администрация по-нашему... В общем, согнали всех и начали грузить в автобусы. Кто пытался сопротивляться или не мог ехать – расстреливали. Я чудом уцелела. Работала в подземелье башни, поэтому не сразу поняла, что происходит... неделю тут одна живу... – Девушка опять всхлипнула, быстро-быстро потерев нос. – А сегодня смотрю, – давясь слезами, проговорила она через некоторое время, – идет какой-то человек с автоматом. Я и подумала, что кто-то из этих вернулся. Схватила джамбию, натянула доспех, закуталась – и вниз... Я фехтованием занималась раньше, каэмэс; думала, смогу справиться... Если напасть неожиданно. Не получилось...
– Ага, – кивнул Чернов, – чуть голову мне не отрубила этой саблей! Если бы не БАКБН[2] – хана бы мне пришла. Я бы в этой башне навсегда остался!
– Это не сабля, – слабо улыбнулась Ливия, – это джамбия. Между прочим, очень древнее оружие.
– Если бы ты мне им голову снесла, – отмахнулся Андрей, – мне сейчас было бы все равно, как это называется и сколько ему лет... Где ты его, кстати, взяла?
– Джамбия, – со вздохом объяснила Ливия, – национальное оружие арабов. Оно передается из поколения в поколение, поэтому есть в каждом доме. Даже самом нищем. Для тунисского мужчины выйти на какой-нибудь национальный праздник без этого кинжала – значит опозориться.
Демидов задумчиво потер подбородок, на котором явственно проступила щетина. То, что сообщила девушка, его не обрадовало. Расчет на то, что все пройдет гладко и более или менее спокойно, таял с каждой минутой. К тому же было неизвестно, какие новости из Туниса принесут Локис и Чижиков. Если только вообще вернутся из города. Демидов энергично тряхнул головой, отгоняя дурные мысли. Разведчик, конечно, должен предполагать худший вариант событий, но хоронить друзей до тех пор, пока не увидел их трупы, категорически запрещено всеми инструкциями и кодексами.
Купец задумчиво перевел взгляд на башню, которая выгодно возвышалась над всей местностью. Она как нельзя лучше подходила в качестве разведческой «дневки».
– Капрал, – обратился он к Чернову, – ты башню изнутри осмотрел?
– Да когда ж, командир? – виновато развел руками Андрей. – У девчонки кровища хлестала, как из бара... – Андрей бросил мимолетный взгляд в сторону Ливии и умолк.
– Правильно, – саркастически отреагировал на это Демидов, – всякой херней заниматься ты время нашел, а проверить башню – это не-е-ет...
– Вы хотите перебраться туда, – скорее констатировала, чем спросила девушка, поднимаясь с кошмы. – Там ведь все равно никого нет...
– Ты эту башню хорошо знаешь? – быстро спросил Демидов, уже заранее предвидя ответ.
– Я несколько лет провожу там раскопки, – пожала плечами девушка. – Аль-Хураши принадлежит моему отцу на правах аренды, так что с этим проблем не было. Хотя в башне жил сам вилайетар Эль-Асмат.
– Это еще что за хрен? – вскинул брови Ефимов.
– Ну, – Ливия покрутила раненой рукой в воздухе, подбирая слова, – это что-то типа старейшины старейшин; управитель, что ли...
– Все понятно, – проговорил Демидов и скомандовал: – Подъем, желудки, переходим жить в башню. Вещи Медведя и Чижа не забудьте прихватить...
Он первым закинул на спину эрдээшник, перехватил автомат и не оглядываясь зашагал в сторону башни.
Глава 7
Локис и Чижиков убегали без всякого плана. Это было вполне оправданно, поскольку города они совершенно не знали и, где можно спрятаться, понятия не имели. Свернув в очередной переулок, Локис остановился и, прижавшись к грязной пыльной стене спиной, сполз по ней вниз. Тяжело дыша, проговорил:
– Все, Чиж, стоим, перекур...
– От кого хоть убегали-то? – присаживаясь на корточки рядом с Локисом и тоже с трудом выговаривая слова, спросил Семен. – По-моему, за нами никто не гнался...
– Что бывает с небережеными, помнишь? – вместо ответа спросил Володя.
Он только сейчас заметил, что так и не спрятал нож в ножны. Все то время, которое они плутали в переулках и проходных дворах, Локис держал SOG Trident наготове. Теперь ему стало понятно, почему от них шарахались попадавшиеся им навстречу люди. Одна из женщин, несших на голове корзину с фруктами, даже упала на землю с истошным воплем...
– Да, Чиж, – проговорил Локис, убирая нож под рубашку, – похоже, что хваленое восточное гостеприимство в Тунисе не в чести...
– Я на это их гостеприимство, – Чижиков уже отдышался, – положить хотел с прибором! Причем с большим таким... Одного не понимаю: кто эти хмыри?
– Да хер их знает. – Володя оттолкнулся от стены и, согнувшись в пояснице, сделал глубокий выдох. – Отбились – и слава богу.
Он огляделся по сторонам и только теперь заметил, что из приоткрытых дверей за ними с любопытством наблюдают мальчишки. Квартал, в котором они оказались, был явно не из фешенебельных. Невысокие желто-грязные домишки, обветшавшие, хотя и каменные заборы, пыльные улицы без единого намека на разделение проезжей части и тротуара... Все выглядело уныло и мрачно. Казалось, что, свернув с больших улиц Туниса, разведчики нечаянно проскочили в какой-то временной портал и попали в Средневековье. Где-то неподалеку слышался оживленный гул людских голосов. Локис распрямился и прислушался. Гул был ровным, при этом он не приближался, но и не удалялся. Володю вдруг осенила догадка.
– Сема, – тихо проговорил он, – ты знаешь, где-то рядом находится базар...
– И что нам с этого? – равнодушно поинтересовался Чижиков.
– Ты же сам стонал, что жрать хочешь, – хмыкнул Володя; он уже определил, в какую сторону следует идти. – И потом, восточный базар – это кладезь информации. Пошли...
Но не успели разведчики сделать и десятка шагов по пыльной улице, как из домов начали выходить люди, в основном мужчины и мальчишки. Первые держали в руках длинные круглые палки, а подолы мальчишеских рубашек были полны камней.
– Так, понятно, – проговорил Володя, нащупывая под рубашкой ребристую рукоятку «беретты», – попали мы с тобой, Чиж, из огня да в полымя. Давай назад, к стене. Только не беги...
Разведчики, медленно пятясь лицом к собирающимся в толпу людям, вернулись к той самой стене, возле которой стояли несколько минут назад. Прижавшись к ней спинами, разведчики смотрели на приближающихся к ним людей. Человек пятнадцать надвигались на них не торопясь, молча, что совершенно не характерно для Востока. Люди, сливаясь в единый кулак, были уверены в своей силе и неуязвимости. Лица у них были не злыми, а какими-то равнодушно-сосредоточенными, словно они собирались не убивать двух незнакомых им людей, а шли выгонять из своих огородов случайно забредшего туда чужого верблюда.
– Ну что, Медведь, – с каким-то шальным задором проговорил Чижиков, не торопясь заводя правую руку за спину, где у него был спрятан под рубашкой пистолет, – помирать, так с музыкой?
– Не дури, Чиж, – строго ответил Володя. – Как только это стадо увидит у нас оружие – они нас порвут, на хрен, как Тузик грелку...
– А может, наоборот – разбегутся, как тараканы от дуста...
Не дожидаясь, что ему на этот довод возразит Локис, Чижиков выхватил из-за спины девятимиллиметровый «вальтер-полицай» и, ткнув стволом в лоб ближайшего к нему араба, рявкнул:
– Назад, суки!!! Перестреляю всех, на хер!!!
Кричал Семен, разумеется, по-русски, догадываясь, что никто его слов понять не мог. Однако его расчет оказался верен: вид пистолета обескуражил и остановил людей. Толпа отхлынула от прижатых к стене десантников, опасливо глядя на оружие в руке Чижикова. И хотя «вальтер» был небольшого размера, тем не менее он внушал опасения. А значит, и уважение. Локис, устало вздохнув, тоже достал свою «беретту» и, деловито повертев ее в руке, не торопясь передернул затвор. Лязг боевого металла всегда был зловещим и неприятным для того, против кого собирались применять оружие. Толпа отступила еще на несколько шагов. Мальчишки продолжали держать собранные камни наготове, но пускать их в ход пока не решались. Хотя несколько довольно увесистых булыжников в сторону десантников все же полетело.
«Главное – не стрелять в детей», – подумал Локис, держа пистолет у бедра.
Молчаливое противостояние начинало затягиваться. Ни арабы, ни разведчики не предпринимали никаких действий. Десантники прекрасно понимали, что все это долго продолжаться не могло. У кого-то первого должны были сдать нервы, и тогда столкновение неизбежно.
– Чиж, – тихо проговорил он, – давай потихоньку выбираться из этого дерьма. Пока они всем кагалом на нас не навалились...
– Мысль хорошая, – одобрил Семен, – вот только как ее практически осуществить? Ты что-нибудь придумал?
– Попробуем двинуться на них...
Мягко переступая с пятки на носок, переводя стволы пистолетов с одного человека на другого, разведчики двинулись вперед. Толпа неохотно отступила на несколько шагов, но тут же остановилась. С гортанным криком вперед выскочил какой-то бородатый мужчина с длинной палкой наперевес. Левую щеку у него дергало в частом тике, глаза были пусты и безумны. Не прекращая что-то выкрикивать на арабском, он с натугой поднял свое оружие над головой и попытался сделать им круговое движение, чтобы сбить с ног обоих разведчиков. Два выстрела, громкий из «беретты» и более слабый из «вальтера», прогремели почти одновременно. Тяжелая пуля «магнум» расщепила палку, вырвав ее из рук неврастеника; вторая, выпущенная из «вальтера», с повизгиванием вонзилась под ногой мужчины, взметнув высокий фонтанчик желтого песка.
Нападавший опешил. В глазах у него появилось что-то осмысленное. И хотя никакого вреда ему не причинили, он повалился в пыль и завыл дурным, кликушеским голосом, загребая песок ногами. Толпа угрожающе заворчала и вновь двинулась на Локиса и Чижикова, не обращая внимания на направленные на них пистолеты. В разведчиков полетело несколько камней. Один из них чувствительно зацепил Володю по голове. Казалось, что толпа увеличивается прямо на глазах. Стрелять в людей было совершенно бессмысленно – это все равно не остановило бы их. Они взяли Чижикова и Локиса в полукруг, сжимая его медленно, но неуклонно. Уже перед самыми лицами разведчиков мелькали палки и скрюченные пальцы, уже чувствовался удушливый запах давно не мытых тел...
Володя, продолжая удерживать пистолет у бедра, приготовился разрядить наугад всю обойму в эту ревущую толпу – и вдруг все стихло. Примолкшие арабы отхлынули от стены, к которой прижались разведчики, словно морская волна, прошедшая через волнорез. Между взбешенными людьми и десантниками стоял высокий старик в длинной белой рубахе с широкими рукавами и такой же белой круглой шапке на голове. Его седая борода возмущенно подрагивала. Повелительно вскинув вверх обе руки, он принялся что-то быстро говорить, попеременно указывая то одной, то другой рукой в небо, потом на разведчиков, затем опять на небо, на толпу...
Как ни странно, но люди слушали старика, угрюмо нагнув головы и глядя на него исподлобья.
– Кто это? – осторожно спросил Чижиков у Володи. Голос у него при этом предательски подрагивал.
Локис и сам чувствовал, что ноги у него стали ватными. Если бы было возможно, он обязательно уселся бы в пыль, чтобы хоть немного перевести дыхание.
– Понятия не имею, – выдавил он. – Дед Мороз какой-то...
– Может, смоемся под шумок? – предложил Чижиков, хотя прекрасно видел: толпа хоть и остановилась, но удобной лазейки в этой людской массе не было.
Между тем старик говорил, все больше распаляясь; при этом он наступал на людей, а те послушно отходили.
– Аллах акбар! – выкрикнул он гортанно, вскидывая руки к небу и запрокидывая голову назад.
– Аллах акбар! – эхом отозвалась толпа, падая на колени.
Разведчики недоуменно переглянулись. Толпа, которая только что готова была растерзать их в едином порыве, прямо на глазах сделалась не просто покладистой, а смиренной и покорной воле одного человека. Это казалось невероятным. По крайней мере, для Локиса и Чижикова.
– Может, это какой-нибудь их шаман? – предположил Семен, продолжая сжимать в руке пистолет. – Или как он тут называется...
– Я не знаю, кто он, – проговорил Володя, – но эти черти его слушаются. Интересно только, почему?
Старик сделал какой-то повелительно-величественный жест, и люди расступились, образовывая коридор.
– Идите за мной, – на ломаном русском проговорил старик, слегка поворачивая голову в сторону разведчиков. – Только уберите оружие. После вчерашнего происшествия возле мечети аль-Ксар при одном только виде оружия могут убить.
Старик величественно прошествовал через сделанный для него живой коридор. За ним, предварительно убрав пистолеты, пошли десантники. Локис буквально физически чувствовал ту ненависть, которую излучали люди им в спину. Человека, которого они с Чижиковым пытались отпугнуть выстрелами, Володя нигде не заметил.
Глава 8
Со стариком, который так вовремя пришел на помощь, Локис решился заговорить, только когда они отошли на пару кварталов от злополучной стены.
– Простите, а кто вы такой? – как можно вежливее поинтересовался Володя.
– То же самое я хочу спросить и у вас, – несколько высокомерно ответил старик, останавливаясь и пристально рассматривая обоих десантников. – Кто вы? Как здесь оказались? Откуда у вас оружие? Зачем вы стреляли в человека? Достаточно вопросов или задать еще?
Старик говорил по-русски с сильным акцентом, но вполне понятно, а главное, уверенно. Видимо, когда-то он неплохо его знал, но сказывалось долгое отсутствие языковой практики.
– Мы туристы, – не смутившись, быстро ответил Володя, – из России. Кстати, а откуда вы так хорошо знаете русский язык?
– Это так важно для вас? – прищурился старик. – Впрочем, я отвечу, хотя могли бы и сами догадаться. Я учился в Советском Союзе. В Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Вот там и выучил... А теперь я шейх-уль-ислам[3]. Правда, эти люди почитают меня не только как улема, но и как муллу-вайза...
Он вдруг замолчал, пытливо рассматривая обескураженные лица разведчиков. И без вопросов было ясно, что они ни слова не поняли из того, что говорил им старик.
– Выражусь проще, – проговорил он, насладившись растерянностью десантников. – Я – мулла. Но не простой мулла, а старший. Эфенди. Теперь понятно?
– Мулла? – с нескрываемым сомнением протянул Чижиков, осматривая старика с головы до ног. – Что-то непохоже...
Володя украдкой дернул сослуживца за рукав. Он давно приметил, что пока они шли, многие встречные прохожие с почтением кланялись их спутнику. Тот отвечал им со сдержанной вежливостью.
– А что вас, собственно, удивляет? – холодно поинтересовался старик. – В Тунисе не так уж и много грамотных людей. Поэтому стать улемом для меня было просто. К тому же это приносит неплохой доход... Впрочем, пойдемте, здесь недалеко.
– А можно хотя бы узнать, как вас зовут? – Володя только сейчас сообразил, что они до сих пор не знают, как обращаться к своему спутнику.
– И куда мы должны с вами идти? – подозрительно прищурился Чижиков.
– Простите, – смутился араб, – в спешке я забыл назвать свое имя. Меня зовут Альзар Кунару.
Он слегка поклонился, прижав руку к левой стороне груди. Разведчики, недолго думая, назвались вымышленными именами.
– Пойдемте же, – заторопился вдруг шейх-уль-ислам Кунару, – оставаться здесь становится опасно. Видите...
Он указал рукой куда-то влево. На небольшую площадь перед каким-то зданием – очевидно, административным – выехал открытый пикап «Хонда», на крыше которого был установлен бельгийский пулемет «беретта М2НВ» с самодельным щитком. Над кузовом пикапа был растянут транспарант, написанный на зеленом полотнище белой арабской вязью. В самом кузове стояли несколько вооруженных человек в черной полувоенной форме. Один из них – по-видимому, старший этой команды – держал мегафон. Как только пикап остановился посреди площади, окрестности на несколько секунд огласились громкими звуками сирены, но едва они стихли, резкий гортанный голос, усиленный мегафоном, стал выкрикивать непонятные, но явно агрессивные слова...
– Так вы идете со мной или будете ждать, когда вас опять прижмут к стенке? – раздраженно поинтересовался Кунару. – Времени у вас не так уж и много!
Спорить с муллой не имело смысла. Вокруг пикапа начали собираться люди – преимущественно молодежь, хотя мужчин среднего возраста тоже было немало.
– Уходим, Чиж, – принял решение за обоих Локис.
Шейх-уль-ислам и разведчики быстро свернули в какой-то переулок. Кунару шагал легко и упруго, как заправский пехотинец на марше. Володя сразу же отметил это. Старик вообще казался ему странным. Особенно настораживали его глаза. В них, совершенно равнодушных и даже сонных, вдруг на какое-то мгновение вспыхивал особенный, пронзительный огонек. И тут же затухал, словно эфенди увидел то, что хотел, и сделал свой вывод. На всякий случай Володя переложил пистолет в карман брюк.
«Хрен его знает, что он задумал, – думал он. – Лучше сегодня быть вооруженным, чем завтра – трупом».
– Так куда же мы идем, господин мулла? – в очередной раз спросил Чижиков, когда они, пройдя каким-то грязным проходным двором, оказались на просторной, хотя тоже не слишком чистой улице. Движение на ней нельзя было назвать оживленным. Вообще казалось, что здесь понятия не имеют о том, что происходит в стране.
Араб ничего не ответил. Он уверенно пересек улицу и, подойдя к высокому забору желтовато-белого цвета, по-хозяйски трижды стукнул дверным молотком в потемневшие от времени ворота. В калитке, которую не сразу заметил даже опытный снайпер Локис, открылось небольшое окошечко, видимо заменявшее арабам смотровой глазок. Несколько секунд их пытливо изучали, после чего калитка открылась, пропуская эфенди и разведчиков в просторный двор. По вымощенной диким камнем дорожке они прошли через аккуратно убранный сад и оказались перед трехэтажным домом с широкой многоярусной галереей. За ними по пятам шел молодой человек, одетый в белую рубаху с широкими рукавами и такие же белые шаровары. Поднявшись по ступеням, Кунару небрежным жестом отпустил его.
– Подождите меня здесь, – каким-то новым, не терпящим возражения тоном сказал он разведчикам, показывая на разостланные в галерее коврики и камышовые циновки. – Вам принесут поесть и выпить. Если захотите...
Не слушая, что ему ответят, и ничего не объясняя, араб скрылся в доме. Разведчики недоуменно переглянулись.
– Ты что-нибудь понял? – поинтересовался Чижиков у Локиса.
– Примерно столько же, сколько и ты, – честно ответил Володя. – Только сдается мне, что старичок наш не так прост, как кажется...
– Точно, – кивнул Чиж. – Я это как-то сразу заметил. Ладно, разберемся...
Он деловито расшнуровал ботинки; сняв их, прошел по циновкам и уселся на одном из ковриков, по-японски поджав под себя ноги. Володя сделал то же самое.
Поданный десантникам обед не отличался большим изыском. Он был прост и сытен одновременно – пресные лепешки, жаренная на углях курица, овощи, зелень и фрукты. В кувшине был какой-то неизвестный, но очень вкусный напиток. К виски, которое им принесли, они не прикоснулись.
– У меня впечатление, – заметил Володя, когда Чижиков, повертев в руках бутылку, многозначительно посмотрел на него, – что у этого муллы на нас какие-то виды. Давай пока воздержимся...
Не евшие почти сутки разведчики накинулись на еду с понятной жадностью. Они уже заканчивали есть, когда из дома вышел Кунару. Ласково улыбаясь, он подошел к десантникам и, присев на одну ногу, поинтересовался:
– Вам понравилась наша кухня?
– Да, все было вкусно, – сдержанно ответил Володя.
Он знал эту восточную привычку – точнее, обычай – перед главным разговором поболтать о ничего не значащих вещах. Например, о погоде, о семье, о здоровье. Но сейчас был не тот случай. Десантникам надо было срочно найти гостиницу, в которой, по последним данным, остановился полковник Самойленко – тот самый, который пропал несколько дней назад. Только поэтому Локис решился нарушить общепринятую традицию.
– Простите, имам... – начал было он, но Кунару жестом остановил его.
– Называй меня просто господин Кунару. Но если тебе хочется именовать меня достойно, то называй кадый. Имам – это слишком низко для меня...
Локис смутился. Он вообще плохо разбирался в мусульманской иерархии, хотя и пытался ее понять, но очень быстро запутался и махнул на это рукой.
– Хорошо, господин кадый, – проговорил десантник, постаравшись, чтобы в голосе прозвучала вина, – у меня к вам просьба. Дело в том, что мы с приятелем потерялись в Тунисе. Отстали от группы, так сказать...
– Не оскверняй свои уста ложью, – опять перебил Локиса Кунару, – я достаточно долго живу на этом свете, чтобы поверить в то, что ты мне сказал. Подумай сам, откуда у туриста боевое оружие? И почему он шляется в квартале, в который даже коренные тунисцы не рискуют соваться? Вам нужна помощь? Я дам вам ее. Но и вы должны помочь мне...
Эфенди замолчал, пытливо глядя на Локиса и Чижикова. Разведчики же в свою очередь вопросительно уставились на него.
– Интересно, – стараясь говорить бодро, проговорил Семен, – чем мы можем помочь человеку, который взглядом останавливает сумасшедшую толпу?
– Они не сумасшедшие. – Володя поразился, сколько мягкости прозвучало в голосе Кунару, когда тот говорил это. – Они обмануты, потому и злы. Злость всегда была плохим советчиком, чем бы человек ни занимался...
«Так, – обреченно подумал Локис, – начинаются философствования на тему добра и зла. Если это не прекратить сейчас, то мы просидим тут до второго пришествия».
– Я не знаю, кто вы, – неожиданно сам сменил тему кадый, поджимая под себя вторую ногу. – Да меня это и не интересует. Но мне нужны именно такие люди, как вы.
– Это какие же? – не скрывая ехидства, поинтересовался Чижиков, привычно вытирая руки об себя. – Молодые и белые, что ли?
– Нет, – покачал головой Кунару, – мне нужны смелые и решительные. У которых мало эмоций, но много отваги...
Все это кадый говорил ровным, почти бесцветным голосом, мерно раскачиваясь из стороны в сторону, полуприкрыв глаза. Казалось, что он уснул и разговаривает во сне. Или, того хуже, накурился какого-то наркотика.
– Господин Кунару, – попробовал Володя еще раз повернуть разговор в нужное для них русло. – Я не знаю, что вы затеваете, поэтому не могу ничего обещать вам. В конце концов, то, о чем мы собирались вас попросить, не так уж и сложно. Нам нужна гостиница «Эль-Арабик»... Надеюсь, вам не очень трудно проводить нас до нее?
Шейх-уль-ислам пожевал тонкими губами, что-то обдумывая. Взгляд у него при этом был сосредоточен и холоден.
«Просчитывает, что можно с нас поиметь за это», – подумал Локис, не отрываясь следя за лицом кадыя. Оно было смуглым, с грубоватыми чертами, изрезанным глубокими морщинами. Тонкий аристократический нос с легкой горбинкой напоминал клюв хищной птицы, но при всем этом был значительно элегантней. Володя невольно поймал себя на мысли, что в молодости у Кунару не было отбоя от женщин.
– Хорошо, – приняв какое-то решение, наконец медленно проговорил старик. – Я дам вам машину и своих людей для охраны... – Локис попытался было возразить, но эфенди властно поднял руку, останавливая его. – Вас проводят до отеля, а потом вы вернетесь сюда, и мы продолжим наш разговор. Салем!
Молодой араб, тот самый, который сопровождал их от ворот до дома, возник на галерее, словно материализовался из воздуха. Кадый заговорил на арабском, потом повернулся к разведчикам.
– Салем не говорит по-русски, – проговорил он, – Салем вообще не разговаривает. У него нет языка. Но он очень сообразительный, а главное, предан мне как пес... С вами поедут пятеро моих людей. И не спорьте! – почти выкрикнул старик. На Североафриканском побережье не любят иностранцев. А вы мне нужны... Идите!
Глава 9
Башня Аль-Хураши и в самом деле оказалась неким гибридом жилого дома и административного центра. Построенная то ли в XII, то ли в XIII столетии крестоносцами как сторожевая застава, она, оказавшись в руках арабов, много раз перестраивалась и усовершенствовалась, но тем не менее сохранила основные черты западноевропейской архитектуры. Со временем башня перестала быть военным сооружением, ее стали использовать под гражданские нужды. Хотя во время мартовских боев она в очередной раз доказала, что еще способна послужить оборонительным сооружением.
Первый этаж башни был перестроен под государственные учреждения, зато два других яруса стали жилыми. На втором этаже-ярусе, по всей видимости, жила прислуга. Там же была и кухня. А вот третий занимал сам вилайетар и его семейство.
– Н-да, – протянул Демидов, осматриваясь в роскошном кабинете пропавшего без вести управляющего, – блеск и нищета Туниса... Впрочем, это не наше дело. – Потрогал висевшее на фоне длинноворсового ковра оружие в богатом убранстве. – А ведь тебе, Капрал, – насмешливо проговорил он, снимая кривую арабскую саблю и пробуя клинок ногтем, – здорово повезло, что девчонка взяла кинжал, а не вот такую штуковину. Этой хренью она бы тебе голову снесла, как спелый кочан капусты на грядке...
– Мне и того, что было, за глаза хватит, – пробурчал недовольно Чернов. – Ты сам видел этот «кинжал»...
Джамбию, с которой Ливия напала на разведчика на лестнице башни, десантники рассматривали по очереди и только качали головами от восхищения. Оружие и в самом деле было не только красивым, но и практичным. Девушка, которая успела освоиться в обществе четырех мужчин, с удовольствием давала пояснения. Она щебетала без умолку, лишь изредка морщась от боли. От более тяжелых последствий после ранения «Карателем» ее спас войлочный наплечник, который она предусмотрительно поддела под накидку. К удивлению разведчиков, выяснилось, что хорошо выделанный войлок способен выдержать даже сильный удар отточенной стали. Единственный, кто в этом больше не сомневался, был Чернов. Удар его ножа разрубил только наплечник Ливии, и если бы Андрей не провел клинком с потягом, то раны у девушки вообще могло бы не быть.
– Так...
Купец подошел к узкому окну-бойнице. Из него как на ладони были видны все окрестности на несколько километров. В бинокль хорошо просматривалась дорога, ведущая на Тунис. Даже аэропорт различался совершенно отчетливо.
Кроме того, кабинет представлял собой великолепную снайперскую точку с широким сектором обстрела. А если учесть, что в подвале, по словам Ливии, был приличный запас продуктов, то осаду в башне можно было бы выдержать бесконечно долго.
– Ну что, желудки, – почти весело проговорил Купец, оценив все достоинства новой «дневки», – располагаемся здесь. Шико, с тебя обед, Толстый – на наблюдение. Капрал и... – он на несколько секунд замялся, глядя на девушку, наконец, подобрав нужное слово, закончил: – Археолог, ко мне. Надо кое-что обмозговать...
Подойдя к массивному столу и расстелив на нем карту, которую ему выдали в секретной части полка, он согнулся над ней. Чернов и Ливия стояли у него за спиной, выглядывая из-за плеча Демидова.
Карта была старой. В правом верхнем углу под грифом «совершенно секретно» стояла дата «декабрь 1963 года». Примерно в те годы Советский Союз стал терять свое влияние на Ближнем Востоке, и на его территории прочно обосновались американцы.
– Значит, мы находимся примерно вот здесь, – Демидов покрутил карандашом над одним из участков карты.
– У вас неточная карта, – неожиданно подала голос Ливия. – Здесь нет и половины того, что есть на местности. Подождите, я принесу свою...
Она двинулась было к двери, но ее буквально пригвоздил окрик Купца:
– Стоять!
Девушка замерла, словно ее стукнули по голове, и, медленно обернувшись, с удивлением посмотрела на Демидова.
– С этой минуты, – как можно мягче, но веско, тоном, не допускающим возражений, проговорил Купец, – башня является российским гарнизоном в Тунисе. Все передвижения по территории только с личного разрешения коменданта. Я – самоназначенный комендант этого гарнизона. Вопросы есть? Вопросов нет! Итак, продолжим...
– Но у вас же устаревшая карта! – в каком-то отчаянии воскликнула девушка. – Что на ней можно увидеть?!
– В самом деле, командир, – вступил в разговор Чернов, – если у нее нормальная карта, так, может, ей воспользуемся...
Ответить Демидов не успел. Из соседней комнаты-каземата раздался голос радиста Круглова-Толстого:
– Командир, к нам гости. На машине. Четыре человека. Судя по одежде, арабы. Оружия при них не наблюдаю...
Демидова словно катапультой подбросило. Крутанувшись на месте и едва не сбив с ног стоявшего за его спиной Чернова, он в два прыжка оказался возле окна-амбразуры. Бесцеремонно отпихнув Петра в сторону, выхватил у него бинокль Локиса, от волнения совершенно забыв, что на шее у него висит собственный, и приник к окулярам. В клубах красноватой пыли по дороге мчался на большой скорости японский пикап «Исудзу». В бинокль хорошо были видны сидевшие в нем люди – четверо закутанных в бурнусы арабов. Оружия у них в руках не было, но это ровным счетом ничего не значило. Они вполне могли сложить его на полик, в ногах.
– Готовность номер один, – не отрываясь от окуляров и продолжая «вести» машину, приказал Демидов, – себя не обнаруживать. Стрелять только по моей команде. Петя, найди позицию для пулемета... «Винторез» мне. Работаем!
В бинокль Купец видел, как пикап остановился на окраине поселка. Сидевшие в нем люди осторожно выбрались на дорогу, озираясь по сторонам. Демидов оторвался от бинокля и мягко подтянул к себе «Винторез»; прижав к плечу приклад, он приник к прицелу. Стоявший на обочине пикап опять приблизился. Только теперь его накрывала дальномерная сетка. Купец опустил планку предохранителя вниз, оттянул назад затвор и резко отпустил его. Патрон с лязгом вошел в патронник. Купец повел стволом немного влево. В перекрестье попала голова одного из арабов. Второй, повернувшись в профиль, стоял в двух шагах от первого, что-то объясняя ему.
Демидов знал, что Локис обычно снаряжает магазин к своей винтовке зажигательными или трассирующими патронами, вставляя их через два обычных. Поэтому расчет Купца был прост – подстрелить двоих, а потом взорвать машину. Локис поступал так всегда, когда ему приходилось «работать» по людям и машине одновременно. Но сейчас командир не собирался нападать первым, обозначая цели лишь на тот случай, если возникнут форс-мажорные обстоятельства. Раскрывать присутствие группы он не хотел.
Между тем арабы возле машины продолжали что-то обсуждать. Разглядеть их лица Купец не мог, поскольку они почти полностью были скрыты бурнусами. В закатных лучах солнца эти четверо казались нереальными существами.
– Командир, – тихо, как будто их могли услышать с дороги, позвал Демидова Круглов, – ну, что там?..
– Топчутся чего-то, – так же тихо ответил Купец. – А что хотят, не пойму.
Один из арабов неожиданно уверенно зашагал по улице поселка.
– Толстый, – окликнул Демидов Круглова, – возьми бинокль, проследи, куда этот черт направился. Я пока за остальными понаблюдаю...
Арабы не проявляли никакой агрессии. Да и оружия у них пока не обнаруживалось.
«Странно это все, – подумал Купец. – Приехали в поселок, явно нежилой. На мародеров вроде бы не похожи... Тогда какого хрена, спрашивается, им здесь надо?»
– Слышь, командир, – прервал лихорадочные размышления Купца голос Петра Круглова, – тот, который в селение пошел, на Медведя похож. Смотри, такая же походка...
Демидов, чертыхнувшись, перевел прицел на того, про кого говорил Толстый. Араб действительно шел вразвалочку, не спеша, точно так же, как ходил Локис, за что и получил свой боевой псевдоним – Медведь. «Действительно, походка как у Вовки, – подумал Купец. – Идет, словно пьяный матрос по берегу...»
Человек двигался по улице. Изредка его фигура терялась между домами, но и без того было понятно, что он идет к тому месту, где была первая, временная «дневка» разведчиков.
– Толстый, – позвал Демидов, – возьми у меня «Винторез» и подстрахуй, а я прощупаю этого клиента.
– Брось, командир, – возразил Круглов. – Давай лучше я схожу...
Формально Круглов был прав. Командир группы имел право рисковать собой только в исключительных случаях. А сейчас была самая рядовая проверка, поэтому выход самого Демидова выглядел по меньшей мере неуместным. Все это Купец прекрасно знал. Но замечание Круглова ему не понравилось именно тем, что пулеметчик напомнил ему об одном из неписаных правил разведки.
– Я сказал – прикроешь, – жестко повторил капитан, – так что отставить рассуждения! Выполнять!
Не глядя на Круглова, он быстро поднялся с оттоманки, поправил на бедре ножны с ножом серии «Смерш», достал из кармана и проверил свой «кольт-комбат».
– Всем оставаться в башне. В случае форс-мажора уходить в город...
Купец быстро спустился вниз и на мгновение замер у двери. Если эти люди приехали сюда для грабежа, они просто обязаны были проверить башню. Но за дверью было тихо. Осторожно приоткрыв одну створку, Алексей высунул голову и тут же бесшумно, несмотря на свою громоздкую комплекцию, выскользнул на улицу. Пригибаясь, чтобы его не заметили от дороги, до которой было около шестисот метров, он спрятался за углом ближайшего дома. Несколько секунд стоял, прижавшись к теплой стене, чутко вслушиваясь, но вокруг висела мертвая предзакатная тишина. Даже ветерок, который мог бы донести голоса арабов от дороги, и тот стих.
Быстро перемахнув через низенький забор, Демидов пробежал через двор и остановился возле хлипких ворот. Он понимал, что похожий на Локиса араб имел приличную фору по времени; но десантник рассчитывал сократить ее за счет прохождения дистанции по прямой.
Темнота быстро сгущалась. Солнце опускалось в Средиземное море. Демидов понимал, что ему следует торопиться, потому что в темноте «работать» было бы значительно сложнее. Определив на глаз направление, в котором ему надо двигаться, Купец с легкостью перемахнул еще один забор, опять перебежал через двор. По его прикидкам, до окончательной точки ему оставалось пробежать еще около пяти-шести дворов и пересечь несколько метров открытого пространства улицы. Но едва он успел добраться до последнего двора и приготовился одним рывком миновать улицу, из-за ворот, откуда-то сбоку, послышался знакомый насмешливый голос:
– А лихо у тебя это получается, Леха! Ну прямо многоборец, ни дать ни взять! Научишь?
Купец на мгновение напрягся, но тут же почувствовал, что мышцы сами по себе обмякли. Голос принадлежал Локису. Через секунду и сам Володя просунул голову в дверь ворот.
– Вот подлец-хитрец, – выдохнул Демидов, убирая «Смерш» в ножны. – Опять обошел...
Глава 10
То, что рассказали Локис и Чижиков о своем пребывании в городе Тунисе, нисколько не обрадовало Демидова. Как не обрадовало и то, что приехали они не одни, а в компании с кадыем Кунару и его слугой Саидом.
Демидов начал было привычно ворчать, но Володя остановил его:
– Купа, ты подумай: что мы будем делать, не зная ни языка, ни местности? Гостиница сгорела, Самойленко исчез, где его искать – хрен знает... А этот мулла хоть как-то нам поможет. Все-таки он местный...
– Что вы ему сказали? – хмуро поинтересовался Купец, чертя какие-то замысловатые узоры на песке.
Убедившись, что никаких неприятностей не предвидится, Локис и Демидов вышли из башни. Солнце скатилось в море, и густая, липкая темнота окутала Аль-Хураши и его окрестности. Воткнутый в специальную подставку возле входа самодельный факел нещадно чадил, вонял и потрескивал. Его неровный оранжево-красный свет подрагивал, едва освещая сидящих на ступенях разведчиков. Камни стремительно остывали, начиная тянуть из людей тепло, но десантники этого словно не замечали.
– А что мы могли ему сказать? – пожал плечами Локис. – Что мы туристы из России. Ты же сам слышал, как он по-русски чешет...
Читать бесплатно другие книги:
