Падение небес Бобл Алексей

— Во! — Белорус ткнул пальцем в экран. — Там у них локации заготовлены. Смотри, Разин, сколько тарелок, то есть антенн.

— А вот подъемник, — Альбинос показал левее. — В конце коридора, который к этому доку ведет.

Разин сдвинул маску на лоб и нахмурился, откинувшись в кресле.

— Чего? — тут же насторожился Белорус. — Что не так?

— Не везде камеры… не все помещения показывает, — пояснил Разин.

— Почему? — спросил Туран.

— Губерт не хочет, чтобы монахи видели, чем он занимается. Возможно, он и сам следит за монахами, где-то там, дальше, должна быть еще одна такая комната наблюдения.

— Из которой видны остальные, да? — Белорус выпрямился, перехватив автомат.

— Из которой сейчас на нас смотрят, — сказал Альбинос.

— Да, вполне вероятно. — Разин, встав из кресла, повернулся к двери, ведущей в док.

Белорус решительно шагнул туда.

— Пойдем и отыщем эту комнату!

Взвыла сирена, дверь поехала в сторону, а свет мигнул и погас.

— Все на пол! — крикнул Разин, вскидывая автомат.

Илай прыгнул к Белорусу, оттолкнул его. Загремели выстрелы.

Старик пошатнулся, но устоял, поднимая пистолет. В комнату ударили трассирующие пули, рикошетя от стен, разбивая экраны, они жужжащими светлячками влетали через проем. Илай дернулся, его развернуло, выстрелить он не успел — упал на Белоруса, растянувшегося на полу. Разин открыл огонь, его автомат выплюнул две короткие очереди.

— Музыкант, посвети! — Егор кинулся в открытую дверь.

Альбинос, шагнув за ним, выстрелил из ракетницы сигнальный патрон.

Шипящий красный шар ушел по дуге в сторону «Панча», осветив площадку, ящики, оборудование и две фигуры. Один охранник стоял почти напротив двери и возился с оружием, меняя магазин. Другой — возле ящиков.

Разин на ходу срезал его длинной очередью, и когда первый вскинул оружие, он был уже рядом. Ударил магазином автомата охранника в лицо, сделал подсечку и встал коленом на грудь упавшего, водя стволом из стороны в сторону.

— Чисто! — крикнул Егор сквозь вой сирены.

Пробежавший Туран свернул в арку, за которой начинался широкий коридор. Разин опустил автомат, схватил оглушенного охранника за плечо и рванул за собой, поднимаясь на ноги.

Сигнальный патрон, упавший где-то за ящиками, догорел. Смолкла сирена, под потолком вспыхнуло аварийное освещение, и док залило неприятным красным свечением.

— Туран, назад! — Разин спрятался за охранником, положив ему на плечо автомат, прикрылся, как щитом. — Назад!

В конце коридора загрохотали выстрелы, и тут же напарник снова появился в доке.

— Подбери оружие и в комнату! — приказал Разин, пятясь.

Когда они вернулись в комнату, Туран сказал:

— В коридоре еще двое.

Выглянувший в док Альбинос едва успел отпрянуть, когда дверь с жужжанием перекрыла проем — кто-то поспешил заблокировать их в комнате.

— Старик… — растерянно бормотал Белорус. — Папаша, эй! Затопчи тебя кабан…

Он сидел под стеной у двери, без маски, с растрепанной шевелюрой, обхватив умирающего мутанта за плечи. Руки Белоруса были в крови. Илай хрипел и вздрагивал при каждом вдохе.

— Ну же, эй! Скажи что-нибудь… Эх! — Тим поднял глаза на остальных и покачал головой.

— Туран, дверь! — крикнул Альбинос и склонился над Илаем. — Умер? Да.

Высвободив из пальцев старика пистолет, он шагнул к двери в коридор, через который они попали в комнату.

Белорус бережно уложил Илая на пол, снял с него очки. Стеклянные зеленые глаза старика смотрели в пустоту.

Разин, закончив связывать очередного пленника, кивнул Турану и занял место под дверью, рядом с Альбиносом. Засучил рукав, нащупал присосавшийся к предплечью сингулятор и прикрыл глаза.

Туран отвернулся, подняв автомат. Белорус растерянно топтался у пульта — он все никак не мог смириться с мыслью, что старый мутант умер, спасая ему, Тиму, жизнь.

— Сколько их осталось? — спросил Туран, не оборачиваясь, и Альбинос шагнул к пульту, где еще горели два уцелевших экрана.

— Если верить монаху в катере, то… — Он задумался. — Еще человек двадцать пять.

— Нас заперли, — сказал Туран. — Что делать?

— План нужен, вот что.

Белорус накрыл тело Илая курткой охранника, которую спорол с того ножом, чтобы не развязывать руки, и сидел рядом молча.

— Тут на картинке пять человек, — сказал Альбинос. — В подъемнике едут.

Туран искоса глянул на экран. Вдруг изображение дернулось и погасло, и комната погрузилась в темноту.

— Они сейчас на штурм пойдут, — понял он.

Тим, щелкнув бензиновой зажигалкой, поставил ее на пол. В другой руке он держал очки Илая.

— Туран, — заговорил Белорус. Его голос изменился, стал похож на разинский — жесткий, без тени веселости. — На «Панче» кассета с ракетами в установку заряжена. А подъемник — в конце коридора, ведущего в док. Нам только туда попасть…

Альбинос повернулся к Разину, который внимательно слушал спутников.

— Ты справишься? — спросил Альб.

— Хотите расстрелять подъемник? — Разин тяжело поднялся. — Отойдите ко мне ближе. А лучше, к стенам прижмитесь.

Вытянув руку с сингулятором, он шагнул на середину комнаты. Пламя зажигалки на полу затрепетало, хотя никто не ощутил движения воздуха. Из-под запястья Разина сорвалось черное пятно, пронеслось сквозь неверный свет, озарявший комнату, и впилось в бронированную дверь. В стальном листе возникла дыра. Металл не расплавился, не прогнулся и не лопнул, он просто исчез, его будто поглотила изнанка пространства.

Разин опустил руку, тяжело дыша. Альбинос выстрелил из ракетницы сквозь дыру, и пригнувшийся Туран тут же бросился следом. За ним побежал Белорус. Альбинос шагнул к Разину, по лицу которого струился пот.

— Я помогу. Обопрись на меня. Они сейчас и без нас справятся.

— В коридоре еще два охранника, — напомнил Разин. — Лучше в док беги, а я здесь прикрою.

Он засопел, поднимая автомат дрожащей рукой. Общение с Голосом, которым разговаривал сингулятор и который Разин слышал в своей голове, давалось ему нелегко. Доминантское оружие забирало у него часть жизненных сил каждый раз, когда Егор задействовал его.

Альбинос, молча пробравшись в дыру, побежал к арке. Белорус уже забрался на крышу «Панча» и расчехлял установку, Туран возился под днищем, отпирая хитрый засов на люке.

Вытащив из кармана последний сигнальный патрон, Альбинос перезарядил ракетницу. Достал пистолет, который забрал у Илая, и остановился под аркой.

За спиной рыкнул двигателем «Панч» — он разворачивался на площадке, чтобы встать напротив арки. Белорус наконец разобрался с ракетной установкой, сполз с кабины на подножку и распахнул дверцу, чтобы залезть внутрь.

В коридоре загрохотали выстрелы. Пуля вжикнула о стену рядом с Альбиносом, и он трижды выстрелил из пистолета в ответ. Поднял ракетницу. Ударник со звоном пробил широкий капсюль сигнального патрона, толстый ствол выплюнул ком огня. Сыпля искрами, оставляя позади дымный шлейф, он пролетел через коридор, ударился о решетчатые створки подъемника в его конце и упал на пол. Створки разъехались, в коридор повалили охранники, стреляя на ходу.

— Ложись! — долетел голос Турана сзади.

Пули ударили Альбиноса в грудь — мигнула зеленым светом силовая броня, из легких вышибло воздух. Он повалился на пол, когда под потолком, пронзительно шипя, пронеслась ракета.

Громыхнуло, пол дрогнул. Альб, морщась от боли в груди, перевернулся на живот и закрыл голову руками. Сверху посыпалось крошево, нос забило цементной пылью. Сквозь гул в ушах донеслись крики.

— Вставай!

Крепкая рука схватила его за плечо, оторвала от пола. Тряхнув головой, Альб встал на четвереньки. Над ним стоял Туран.

Мимо с автоматом наперевес пробежал Белорус. В доке раздалась очередь — к «Панчу», стоявшему посередине площадки, от комнаты вахтенного пятился Разин. Автомат гулял из стороны в сторону, выплевывая короткие очереди в направлении дверного проема, откуда пытались выбраться охранники.

— Скорей, Музыкант! — Туран потянул его за собой к подъемнику.

— Разин! — прохрипел Альбинос.

Дым от взрыва заволакивал коридор, стало трудно дышать.

— Он справится, за мной давай!

Туран потащил Альбиноса по коридору, тот кашлял и сплевывал пыль.

— Что там, Тим?

Они остановились напротив выбитых взрывом решетчатых створок.

— Подъемник в шахту провалился.

Белорус снял с плеча автомат, зацепил магазином трос с разлохмаченной оплеткой и ухватился за него.

— За мной спускайтесь, — бросил он и съехал по тросу.

Подбежал Разин, плечи и грудь его вздымались, из-под маски доносилось сопение. Только сейчас Альбинос почувствовал вонь, шедшую из шахты — возможно, внизу был канализационный коллектор или еще что-то…

— Дай автомат, я прикрою, — сказал он, протягивая Егору пистолет и обрез. — Уходите, догоню.

Разин молча отдал оружие с подсумком и шагнул к шахте.

Туран повис на тросе, глядя на Альбиноса.

— Я догоню, — повторил тот.

Повернувшись к арке, он вынул из подсумка единственный магазин и сунул в карман. Возле «Панча» мелькнул силуэт охранника, и Альбинос открыл огонь.

Глаза слезились от дыма, едкая вонь из шахты разъедала легкие, наполняла рот горечью. Он шагнул спиной к проему, дал длинную очередь по фигурам под аркой и повернулся.

Схватиться за трос Альбинос не успел. Донесся грохот штуцера, в спину будто молотом долбанули, он взмахнул руками — и упал в шахту.

Туран с Разиным и Белорусом стояли в узком коротком коридоре, залитом неприятным красным светом аварийных ламп.

— Музыкант! — крикнул Разин. Держась за решетчатую створку, он смотрел в шахту.

— Думаешь, выжил? — спросил Туран у него из-за спины.

— Не знаю! — отрезал Разин и подался назад, натягивая маску. — На нем силовая броня.

— Какая броня?

Разин не ответил, и Туран покосился на Белоруса, который молча изучал ведущую вниз лестницу.

— Я всплеск слышал, — произнес Разин. — Вонь из шахты поднимается, значит, там коллектор какой-то или канализация.

Сжимая в левой руке пистолет, он вытащил из-за пояса обрез, бросил: «Идем!» — и решительно пошел к лестнице. Белорус, заслышав его шаги, начал спускаться, тихо ступая по железным ступеням. Туран бросил взгляд в шахту и поспешил за Разиным.

Он не знал, как бы поступил, свались Белорус вместо Музыканта. Наверное, как и Разин, пошел с остальными, если бы был уверен, что напарник выжил… Музыкант только с виду хлипкий, с тонкими чертами и длинными изящными пальцами, а на самом деле — Туран уже не раз убедился — спутник Разина умеет многое. Например, управлять машиной лучше остальных — таких водителей поискать. Он явно очень наблюдательный, а еще речь у него немного странная, будто учился где-то, то есть знающий человек, образованный, как наставник из Канториума в Ордене…

Они спустились в просторную галерею. Над головой тянулись бетонные перекрытия, лежащие на толстых колоннах. Разин, подняв руку с обрезом, остановился. Белорус крался дальше, водя автоматом из стороны в сторону. Туран на всякий случай обернулся, окинул взглядом лестницу и прошептал:

— Сзади чисто.

Он стянул маску на лоб. На галерее дышалось полегче, вонь из шахты ослабла. Разин тоже снял маску, прислушался и уставился вверх, медленно поворачивая голову. Спереди долетали тихие шаги Белоруса, над головой мерно гудели лампы.

Туран задумался: что же представляет собой база Губерта? Электрическое питание здесь, техника необычная — катера на воздушной подушке, охрана хорошо вооружена и наблюдает через экраны друг за другом… Откуда это все — осталось со времен Погибели? Но каким целям база служила в те времена? Ведь, судя по развалинам, тогда на левом берегу реки были обычные городские дома и улицы, никакого болота. Или до Погибели база являлась каким-то мирным городским объектом? Он припомнил, что когда-то, еще живя на ферме, от механика Назара слышал, что давным-давно существовала такая штука — метро. Рельсы, проложенные и по земле и в подземных тоннелях, по ним ездили поезда… так, может, это место было одной из станций метро?

Ушедший вперед Белорус вернулся и тихо сказал:

— В конце галереи тоже лестницы. Вниз и вверх.

— Нам вниз, — уверенно ответил Разин и показал пистолетом на потолок. — Туран, видишь, в углу продолговатое устройство, огонек в корпусе мигает?

— Вижу.

— Давай за мной.

Разин подошел к стене, широко расставив ноги, пригнул голову.

— Лезь на плечи, звездани прикладом по этой штуке.

Туран так и сделал. Когда он спрыгнул, Белорус спросил:

— Это через них за нами наблюдают?

— Да. — Разин уже осторожно шел дальше по галерее. — Если увидите где-то такие штуки, разбивайте их. Либо стреляйте, если нет возможности добраться.

На лестницу Белорус шагнул первым, за ним последовал Разин, Туран замыкал.

Вскоре они оказались в другой галерее. Здесь не было колонн, подпирающих потолок, вместо них по сторонам от широкого прохода через весь этаж тянулись ниши, разделенные глухими стенами. Белорус сделал несколько шагов вперед по проходу и остановился, держа оружие наготове.

Разин кивком указал Турану, чтобы оставался у лестницы, а сам медленно двинулся к Тиму, шепнув: «Двигай дальше».

Белорус сделал еще несколько шагов вперед и снова остановился, поднял руку, когда услышал голоса.

— …По инструкции положено ждать, вот и ждите, — с раздражением долетело из противоположной части этажа. Голос был хриплый и низкий.

Туран быстро шагнул в проход и скользнул влево, в ближайшую нишу. Под стеной стояли металлические ящики, на полу лежали бухты проводов. Разин, схватив Тима за плечо, нырнул в правую нишу, через одну от Турана. Выглянул, убедился, что тот убрался с лестницы, и снова втянулся обратно.

— Уже поздно, сколько можно здесь сидеть? — донесся другой голос. Говорившему явно не терпелось убраться поскорее с этажа. — Там, наверху, все уже закончилось, — продолжал он. — И сирена больше не гудит.

— Ну, может, и закончилось, — согласился хриплый. — Но по инструкции положено…

— Да и что могло произойти? — взвился собеседник. — Опять из болота тварь какая-то влезла? Монахи прозевали, только и всего. Подумаешь, тревога! Говорю же, Мартин, все кончилось, давайте вернемся! Берите тележку, и уйдем отсюда.

— Ну ладно, ладно, — согласился Мартин.

Раздался скрип, визг плохо смазанного подшипника. В проходе задребезжало железо, Туран присел, прижался к стене.

— Вот, слышите, — начал другой, — ничего нет, и стрельба прекратилась, там уже разобрались. Ну что такого, мутант пролез на базу. Уже сколько раз бывало. Нужно будет сказать Ромулюсу, чтоб их кормили почаще. Можно не только отходы рыбной фермы им отправлять, можно еще сырую биомассу, эти все сожрут. Или просто перебить их, это ведь несложно…

Мартин не отвечал — должно быть, ему тяжело было катить тележку. Визг подшипника и дребезжание стали громче.

— Я давно говорил, проще извести их всех. Подумаешь, наружный пояс охраны… Какая охрана, если их молодняк то и дело пытается проникнуть на базу!

Туран осторожно выглянул из ниши. По проходу шли двое: крепкий мужик в комбинезоне, с кобурой на ремне, толкал тележку, где лежал металлический ящик, рядом шел пожилой, тоже в комбезе, но без кобуры.

Разин шагнул из ниши, когда они прошли мимо, и двинул пистолетной рукояткой в затылок того, что помоложе. Второго схватил за шиворот и толкнул к стене, Белорус навел на него автомат.

— Пикнешь — убью! — прошипел он.

Туран вышел из укрытия.

— Проверь лестницу, — приказал Разин, стоя над растянувшимся на полу телом. — Белорус, вяжи этого.

Туран, пройдя к лестнице, прислушался. Где-то далеко раздавались голоса, но слов было не разобрать.

— Чисто, — сообщил он, возвращаясь.

Он обернулся. Белорус связывал ремнем оглушенного Мартина, Разин навис над съехавшим по стене стариком.

— Где Губерт? — он говорил тихо, едва слышно. — Здесь? Или ниже?

— Н-не… н-не… — губы старика дрожали, он едва лепетал, — не у-убивайте… я кладовщик, я ничего не…

Разин упер пистолет ему в лоб.

— Считаю до трех. Раз…

— Губерт… он… он ниже… — Кладовщик прижал руки к груди, зажмурился и выдохнул: — На третьем уровне!

— А мы где?

Тот открыл один глаз.

— На складе… Второй уровень.

Белорус обшарил связанного, вытащил из кобуры пистолет и встал рядом с Разиным.

— Видеокамеры на всех уровнях есть? — спросил тот.

Кладовщик помотал головой.

— Главный только за монахами следит.

— Сколько всего уровней на базе?

— Че… четыре.

— Какие охраняют?

— На четвертом инженер, там серверная и комната охраны.

— Почему его охраняют?

Старик удивленно заморгал и сказал:

— Там же вход в депо.

Сверху донесся топот, по лестничной площадке уровнем выше загремели кованые сапоги.

— К нам гости, — Туран, подняв автомат, глянул в сторону лестницы.

— Уходим, быстро, — решил Егор. — Рыжий, кладовщика берем с собой.

Белорус схватил старика за шиворот, оторвал от пола и толкнул вперед. Разин откатил тележку в ближайшую нишу, потом затащил в нее тело Мартина и повторил:

— Уходим. На третий уровень. Губерт ждет.

Глава 11

ТРЕТИЙ УРОВЕНЬ

Вокруг булькало, чавкало, иногда плескалось, обдавая лицо жирными брызгами. Ленивый поток грязи тащил Альбиноса по широкой трубе. Он не чувствовал запахов, но это легко объяснимо — был с ним как-то случай на Крыме, когда, охотясь с компанией следопытов на катранов, он сорвался с уступа в расселину с серными гейзерами. Вонища была еще та, нюх отшибло аж на декаду. Свойство у организма такое…

Альб скривился от боли в пояснице, куда попала пуля, выпущенная охранником из штуцера, и закрыл глаза. Все равно кругом темнота и сплошное дерьмо. Большой извилистый нужник рядом с Киевом, по которому его несет течением… Хотя нет, не рядом с Киевом, а под останками древнего города. Или над ним? Он запутался в рассуждениях, не знал, в каком направлении его уносит, где обрывается поток и вообще, где Альб находится. А ведь хотел песню про болото и туман сложить. Ну уж нет, теперь ни за что и никогда. Никаких болот — даже в мыслях.

Поток заметно ускорился, Альбиноса начало разворачивать, где-то сбоку чавкнуло, потом громко зажурчало. Звук был таким, будто из раковины пробку выдернули, чтобы слить воду. Стало теплее, в трубу выплеснулась еще какая-то дрянь — подогретая.

Альбинос подумал, что может очутиться в болоте рядом с островом, где полно хищных миног или по-рыбарски — чудов. Они накинутся на него и разорвут на кусочки… Тут его резко потянуло вниз. Альб отчаянно замахал руками, выискивая в темноте какой-нибудь выступ, торчащий из стены прут, что-нибудь такое, за что можно удержаться, но пальцы хватали лишь пустоту. Он с головой ушел в жижу, успев глотнуть воздуха. И позволил течению нести себя дальше, начал считать про себя, слушая удары обоих сердец. Еще в юности, когда жил в племени на Крыме, он мог просидеть под водой дольше всех. Полторы тысячи ударов сердца, шутка ли, но сейчас это было не так важно. Альбинос не знал, куда его тянет и хватит ли воздуха в легких. Он постарался расслабиться…

Неожиданно в уши ворвался шум бьющего о камни потока. Альб открыл глаза. Мелькнула отвесная стена — он падал, окутанный жирными грязными брызгами, навстречу бледному светлому пятну.

— Вот дерьмо! — успел сказать Альбинос. Скрестил руки перед лицом, выгнул спину, чтобы защитить голову… И последнее, что увидел, когда его приложило грудью о бетонный выступ, был всполох силовой брони.

…Альб не помнил, сколько провалялся в беспамятстве. Ныли грудь и поясница, в руке пульсировала острая боль. Он лежал в мягкой влажной куче, присыпанный мусором, почти целиком утонув в рыхлой вонючей массе.

Перед глазами плавали разноцветные круги, сплетаясь в дикий узор. Альб тряхнул головой, круги потускнели.

Где он? Тусклый свет лился откуда-то сбоку, бесформенная тень, отдаленно напоминающая человека, заслонила обзор. Существо показалось крупным. Оно ткнуло его копьем, метя в грудь.

Альбинос левой рукой перехватил наконечник и дернул на себя, подавшись навстречу незнакомой твари. Она заверещала, когда копье вывернулось из рук, пошатнулась от рывка и попыталась сбежать. Но Альбинос оказался проворней, ударил тварь в шею, опрокинув на спину, прыгнул на нее и занес копье.

От резких движений затошнило, перед глазами опять поплыло. Сил добить напавшую тварь уже не осталось. Копье едва не выскользнуло из дрожащих от напряжения пальцев.

— Не убивай Кажуку, — услышал Альбинос на крымском наречии.

Голос скрипел, словно с ним говорил старик. Или старуха?

Альб присмотрелся. Оказалось, что под ним совсем небольшая тварь — толком не придя в себя, он посчитал ее крупной и сильной, когда она хотела ударить копьем сверху, стоя враскоряку над ним.

— Не убивай Кажуку, — повторил скрипучий голос. — Кажука плохого не хотела, Кажука никогда плохого не делала! Покушать хотела, покушать немножко, Кажука хорошая, не бей Кажуку, не обижай…

Под Альбиносом шевелился ворох тряпья, из которого торчали тонкие, будто цыплячьи, косточки, едва обтянутые дряблой плотью. Существо ворочалось, барахталось и без конца повторяло скороговоркой на южном наречии:

— Не убивай Кажуку, Кажука только покушать хотела. Не обижай, не бей…

Альбинос посмотрел на копье, которое отобрал у Кажуки — просто палка и ржавый гвоздь на конце, — оперся на нее, встал. Кажука отползла. Двигалась она вяло, медленно и больше не казалась опасной.

— Ты кто такая? — спросил Альб на языке кочевых племен Крыма. — Откуда взялась?

Куча тряпок развернулась, на Альба уставилось сморщенное лицо — щеки впалые, кожа очень бледная, с синими прожилками. В светлых водянистых глазах было удивление.

— Кажука давно здесь, — теперь она говорила медленнее. — Кажука мало кушает, Кажука старая. Не бей Кажуку.

— А зачем на меня напала?

— Кажука не напала, — старуха бормотала тихо, едва слышно, и ровно, без интонации. — Кажука здесь живет, здесь дом. Раньше никто не жил, только мало человеков жило, Кажука им не показывалась, боялась. Теперь много человеков пришло, Кажука совсем боится. Но никогда не напала, никогда чужого не брала. Они выбрасывают, что не нужно, Кажука покушать находит. Раньше мало кушать было, теперь много кушать находит, слишком много выбрасывают, кучу нужно грести, под кучей покушать находит Кажука. Палка хорошо, палка разгребать.

Альбинос оглянулся. Рядом плескалась жижа. На краю бассейна, куда он упал, лежал огрызок бетонной плиты, на ней была куча всякого мусора, какой в любом поселке обычно выбрасывают в овраг за забором. Он попытался сообразить, зачем в трубе, по которой его тащило потоком, иногда открывают заслонку и сливают часть отходов в бассейн, но не нашел объяснений. Повернулся к старухе.

— Ты живой, — бубнила она. — Раньше живых не бросали. Мертвых бросали, давно, очень. Раз бросали, два бросали, три бросали. Потом долго не бросали. Потом опять мертвые были. Кажука мертвых не боится, Кажука живых боится, прячется.

— Значит, давно здесь живешь?

— Кажука всегда здесь живешь. Плохо живешь, скучно живешь. Не бей Кажуку, и так ей плохо. Бедная Кажука, грустная, старая совсем.

Альбинос поднял голову. Они находились в зале с высокими, едва различимыми сводами. Бледный свет лампы лился из туннеля, куда по стене убегал пучок проводов. Следующая лампа была шагах в Двадцати, а на полу виднелись кривые рельсы с прогнившими шпалами.

— Не собираюсь я тебя бить. Скажи лучше, как отсюда выйти?

— Нет выхода, нет для Кажуки выхода.

Он повернулся к бассейну — куча мусора совсем не велика, значит, его убирают отсюда, вывозят время от времени. Рельсы, опять же, по ним вагонетку или тележку могут толкать. Он посмотрел на старуху. Кажука съежилась, обхватила себя костлявыми руками и тоже разглядывала Альба, часто моргая. Врет, что ли? Но зачем?

— А для меня есть выход?

— Для тебя есть. Для Кажуки нет выхода, для тебя есть выход. Далеко, туда железка ездит. Железку двое волокут, с ними иди. Они всегда приходят, двое. Вроде разные, голоса разные, а лицом все одинаковые, глаза большие, круглые, сами черные. Всегда двое. И сейчас вот-вот придут. Кажука спрячется, боится она. Ты не говори про Кажуку, не говори никому. Она дальше будет здесь жить, немного кушать будет. Тихо, скучно, но никому Кажука не мешает. Всегда она здесь живет.

Альбинос отряхнул прилипший мусор, похлопал по карманам — оружие потерялось, только магазин к автомату остался, который Разин дал. Он порылся в куче возле бассейна, разгреб верхний слой кажукиным копьем — автомата не было.

— Кажука, скоро двое с железкой придут?

— Скоро. Уже вот-вот. Ты их подожди, они тебя увезут, а Кажука уйдет, спрячется. Не говори двоим про Кажуку.

— Ладно, не скажу. Куда ты уйдешь-то?

— Домой. Дом у Кажуки. У всех дом, и у нее дом. Темно там, спокойно. Никто Кажуку не найдет, никому Кажука не мешает, дома сидит.

Старуха отползла в тень, поднялась и побрела, часто оглядываясь, прочь. Ее согнутая бесформенная фигурка мелькнула под следующей лампой и пропала из виду. Альбинос прошел следом — колея раздваивалась, стрелка проржавела насквозь, ею не пользовались очень давно, да и свет был только в одном туннеле, другой темный, заброшенный. Альб сделал несколько шагов по освещенному — конца не видно. Тогда он возвратился к развилке и двинулся по туннелю, идущему в другую сторону, но там и вовсе оказалось ничего не видать.

Может, и правда дождаться «железку»? Если старуха не врет и ждать недолго, это сейчас самое логичное. Заодно можно хоть что-то разузнать об этом месте у тех, кто приедет — ведь не хочется соваться неизвестно куда. Надо устроить им засаду.

Он огляделся, похлопывая о ладонь магазином автомата… где бы спрятаться? Туннель был пуст, никакого укрытия. Пришлось снова лезть в кучу отбросов. Альбинос нашел обрезок фанерного листа, приставил к стене подальше от освещенных кругов под лампами. Скорчившись, можно укрыться за листом — небось в темноте не разглядят. Альб повертел в руке магазин. Если на «железке» явятся двое, то справиться с ними будет сложно.

Он ждал, ждал — но никто не показывался, ни пешком, ни на «железке».

— Должны давно прийти, — прозвучал из темноты голос Кажуки.

Альб вздрогнул, он не услышал шагов старухи, которая подобралась вплотную.

— Ты чего здесь?

— Кажука палочку забыла. Кажука старая, ей палочка нужна.

Страницы: «« « ... 89101112131415 » »»