Предмет вожделения № 1 Литвиновы Анна и Сергей
– Тут даже не спирт. Вода. Можете понюхать.
«Интересно, будет нюхать или нет?»
Но лейтенант к канистре интереса не проявил. Велел:
– Вынимайте все из багажника.
– Да с какой стати? – опять психанула Таня.
– Повторять я не буду, – зло сказал лейтенант.
Сам взял ящичек с инструментами и с маху грохнул его об асфальт. Жалобно звякнули гаечные ключи.
Хорошо, хоть замок выдержал, не сломался.
«Псих какой-то. Перегрелся».
И Таня, от греха подальше, кинулась к багажнику.
Сама вытащила домкрат с насосом, пакет с перчатками и тряпками, трос, знак аварийной остановки…
Гаишник тут же дернул за ковролиновую обшивку – та затрещала и не подалась.
– Аккуратней! – взвыла Таня.
Гаишник изловчился – заглянул под обшивку.
– Ни одного гранатомета, – констатировала Таня.
Лейтенант метнул на нее злобный взгляд и промолчал. Приказал:
– Теперь салон.
– Копайтесь сами, – буркнула она.
Она уже поняла: спорить бесполезно. Да и отчим ее учил: «Если ментам что в голову втемяшилось – не сопротивляйся». Действительно: пусть роется, если делать нечего. Только за «пежика» обидно. Наверняка любимой машинке не нравится, когда по ней шарят грубые пальцы…
Подошел сержант и рьяно включился в обыск.
Таня стояла в стороне, в бессильной ярости наблюдая, как гаишники зачем-то снимают чехлы с сиденьев и стаскивают коврики с пола…
В бардачок светили фонариком, под сиденье протискивались с головой и даже коробочки, в которых лежали магнитофонные кассеты, пооткрывали.
Сержант ткнул в лазерный диск, болтающийся на зеркальце заднего вида:
– Зачем это здесь?
– А то вы не знаете, – усмехнулась Таня. – Борюсь с вашими радарами.., по мере сил.
– Неужели помогает? – издевательски спросил лейтенант.
– Да не особо, – честно призналась она.
Прохожие с интересом наблюдали за обыском машины, а на Таню посматривали укоризненно – кажется, ее принимали как минимум за шахидку.
Наконец обыск закончился.
Сержант разочарованно вернул Тане документы.
Очень хотелось сказать ему: «Ну, вы за это ответите!»
Но она промолчала. Отчим предупреждал: «Угрожать ментам бесполезно. Во-первых, они к угрозам привыкли, а во-вторых, могут и разозлиться». И Таня спокойно спросила:
– Страсть к дедукции поутихла? Я могу ехать?
– Нет! – рявкнул лейтенант. – Сумочку вашу предъявите.
Таня снова взбунтовалась:
– И не подумаю! У вас что, ордер на обыск есть?
– Личный досмотр входит в наши полномочия, – сухо ответил лейтенант.
Ну, точно – придурки.
– Копайтесь. – Таня протянула сумочку.
«Сейчас поеду в управление собственной безопасности и напишу заявление. Что менты в моих вещах рылись – а потом из сумки кошелек пропал».
Но лейтенант оказался осторожным и грамотным.
Он покачал головой:
– Просто откройте и покажите, что там у вас.
Таня продемонстрировала телефон, ключи от квартиры, кошелек и косметичку.
Лейтенант с сержантом переглянулись.
Еще в сумочке лежала свернутая вчетверо бумага: список основных двенадцати подозреваемых с номерами телефонов. Его Татьяна показывать ментам не стала. И они, слава богу, не попросили. Значит, это обычная «проверка на дорогах»? Эти гаишники не имеют никакого отношения к их «делу»?
Кто может сказать наверняка!
– Желаете обшарить карманы? – нахмурилась Таня.
– Да, – спокойно откликнулся лейтенант. – Покажите, что у вас здесь. – Он ткнул пальцем в задний карман ее джинсов.
– По-моему, догадаться нетрудно.
Таня насмешливо улыбнулась и продемонстрировала ключи от «пежика».
– Ладно, – с угрозой в голосе сказал лейтенант. – Езжайте пока…
– Мерси большое, – усмехнулась Таня. – Но, может, вы объясните, чем вызван этот весь.., досмотр?
Гаишники не ответили. Отвернулись и пошли к своей «Вольво».
Таня уселась за руль и в зеркальце заднего вида увидела: лейтенант тут же схватился за рацию и что-то возбужденно в нее говорит…
– Пинкертоны! – фыркнула она и тихонько тронула оскорбленного «пежика» с места.
День клонился к закату. Лучи заходящего солнца плясали на хромированных деталях. А лазерный диск, висящий на зеркальце заднего вида, играл всеми цветами радуги.
«От радаров он, конечно, не помогает, – весело подумала Таня. – А вот Пашкина база данных на него вполне помещается! И никто не догадается, что она именно там».
Глава 9
Десятое июля, четверг.
Вечер
Мужчины – глупые, бесполезные, неблагодарные создания. Деспоты. Proublemakers [13].
Откуда выползла эта мысль? Странная, злая, нетипичная для нее?
«Никогда раньше я не была мужененавистницей», – вздохнула Таня.
Напротив – во многом ради любимых мужчин она «лепила фигуру», ходила к маникюрше и тренировала загадочно-соблазнительную улыбку. А сегодня вдруг поняла – не стоят мужики того, чтобы ради них стараться. Не стоят они загадочных улыбок и тонких комплиментов, борщей и пирожков, переживаний и хлопот… Достали. Одна нервотрепка с ними. И неприятности. От Паши с Валерой по-прежнему ни слуха, ни весточки. Директор «Автостиля» Михаэль «прокатил» ее с тест-драйвом. А чего стоит муж случайной знакомицы Вики – негодяй, гоняющий беременную жену по жаре за какими-то деталями для машины?! Ну а уж гаишники, перекопавшие «пежик» своими грязными лапами, и вовсе сволочи.
"Да уж, пригвоздила всех! – усмехнулась Таня. – И что теперь делать? Вступать в партию феминисток – или все-таки еще раз позвонить Паше Синичкину?
Ладно, к феминисткам я всегда успею…"
И она набрала уже навязший в зубах телефонный номер. "Ну, сейчас опять услышу: «Привет, никого дома нет!» В голове уже и ответная рифма сложилась: «А ты не получишь котлет!» Хотя при чем здесь котлеты?..
Пашин телефон выдал два гудка, включился автоответчик.., и Таня замерла. Текст обращения сменился. После неизменного «привета» шла такая фраза:
« Своих друзей я жду у Маргариты с того момента, как безвкусица закрыта».
Таня оторопело нажала на отбой.
Вот так финт ушами!
Нет, пожалуй, с мыслями о глупых и бесполезных созданиях она поторопилась…
Таня сидела в «безвкусице» и потягивала чай со льдом.
Расшифровать послание с автоответчика труда не составило. Сразу видна рука Валеры: умно, а одновременно – просто и элегантно. Маргарита, то есть лавочка Маргариты, – элементарно, это та самая их с отчимом «счастливая» скамейка в Александровском саду. Насчет «безвкусицы» – догадаться тоже нетрудно.
Так отчим называл подземный торговый центр «Охотный ряд», и Таня прекрасно об этом знала. В «Охотном ряду» Валерия Петровича возмущало все: и стеклянные потолки, и помпезные фонтаны, а пуще всего – примыкающие к магазину бронзовые скульптурищи непропорциональных зайцев, волков и лис. Ну а закрывается торговый центр в десять вечера, это Таня тоже прекрасно знала. Она часто специально старалась закончить работу к восьми – чтобы успеть для поднятия тонуса побродить по магазинчикам «безвкусицы», побаловать себя то новой кофточкой, то хорошим кремом для лица.
В общем, все прозрачно и просто. Но вот она, женская логика: весь день разыскивала Валеру и Синичкина, переживала за них, обрывала телефоны, а теперь, когда Павел готов с ней встретиться, идти к Маргарите так не хочется… «Ох, и устроят они мне, – предвкушала Таня. – За все мои подвиги… И, в общем-то, будут правы».
До десяти вечера оставался еще целый час, приходилось коротать его в душной кафешке. Пить чай со льдом за одиноким столиком было грустно. «И ведь никому не позвонишь. Ни друзьям, ни коллегам,» ни маме, – переживала Таня. – Может, все-таки позвонить?"
Но Валера ясно сказал: никаких звонков родным-близким, даже с «чистого телефона». А она уже и так слишком часто нарушала его инструкции…
Остается единственная радость: наблюдать за подростками, сидящими по соседству. Молодняк то и дело на нее поглядывает, чуть не облизывается. Только улыбнись – тут же подкатятся. Приятно, конечно, когда ты нравишься юным студентам. И болтать с ними бывает интересно. То новое жаргонное словечко узнаешь, то самую модную мелодию для сотового дадут послушать и перепишут. Только не до подростков ей сейчас. Не до их неуклюжих комплиментов. Таня приняла строгий вид, отвернулась от пацанвы и вытащила мобильник. Вика! Вот кому она позвонит. Надо же узнать, как несчастная беременная дурочка добралась до дома.
Вика подошла к телефону сразу. И обрадовалась ее звонку так искренне, что у Тани сразу потеплело на душе:
– Ой, Танюшка! Как хорошо, что ты позвонила!
А я как раз о тебе думаю!
– И в каком ключе? – Танины губы против воли растянулись в улыбку.
– Чего? – растерялась Вика.
– В каком ключе думаешь, спрашиваю.
– Как в каком? Думаю, откуда такие люди, как ты, берутся.
– Откуда-откуда… Оттуда, откуда и все, – проворчала Таня, делая вид, что недовольна, – хотя, черт возьми, так приятно, когда тебя хвалят!
– Нет, не скажи, – серьезно возразила Вика. И добавила:
– Знаешь, когда я из этого «Автостиля» шла – машин пять мимо проехало. А когда упала – еще три.
А остановилась только ты. И помогла мне, да еще как.
Спасибо тебе!
– Ну, все, Вика, не повторяйся, – строго сказала Таня. – Ты до дома нормально добралась?
– Шикарно, – заверила ее Вика. – Тут же рядом.
Лежу вот сейчас, твой обед перевариваю. Спа…
– Да хватит тебе спасибничать! – фыркнула Таня. – И еще, прошу тебя: сиди дома, отдыхай. Никуда больше сегодня не ходи.
– Не пойду, – согласилась она. – Сейчас буду тесто на пирожки заводить.
– Вика, – вздохнула Таня. – Ну, какие пирожки?
Такая жарища, а ты будешь у плиты стоять!
– Подумаешь! Я окно открою и дверь – чтобы сквозняк был, – браво откликнулась та. И добавила:
– Я же обещала тебя пирожками угостить.
– Значит, так, – строго сказала Таня. – Прошу: не суетись, ерундой не занимайся. Тебе врач что сказал? Лежать. Вот и лежи.
– Но я тебя угостить хочу! – обиженно пропищала Вика. – Ты ведь сама обещала, что ко мне в гости приедешь… Обманула, значит?
Ее голос задрожал: сейчас расплачется. Вот ранимое создание! Одна морока с этими беременными.
– Да приеду я к тебе, приеду, – заверила ее Таня.
– Когда? – Вика, кажется, уже всхлипывала.
– Скоро, – пообещала Таня. – Дня через два.
– А вдруг я уже-е.., рожать буду?
– Значит, в роддом приеду, – сказала Садовникова. – Заодно и свое сокровище мне покажешь. Кто у тебя будет, мальчик, девочка?
– Па-ца-ан…
– Викуля, ну, пожалуйста, не реви, – попросила Таня. – Пацана надо беречь. Ему положительные эмоции нужны, а ты плачешь!
– А когда же.., когда я тебя пирожками покормлю?
– Вот родишь своего младенца – и покормишь, – сказала Таня.
Попрощалась с Викой и облегченно нажала на «отбой». Ну и курицы эти беременные! Неужели она сама такой же смешной станет, когда надумает завести ребенка?!
«Нет, я останусь такой же, какая есть, – твердо решила она. – Умной, строгой и серьезной. И пирожки печь не начну. А Вика глупышка. И чего я с ней связалась?»
Но на душе все равно почему-то было тепло и приятно. Аура, что ли, такая у этой Вики? Не зря, наверно, пишут, что беременные «заряжают» окружающих положительной энергетикой. Вот и настроение у нее поднялось, и с Синичкиным уже встречаться не так страшно.
«Будет ворчать, конечно, но мы ему быстро зубы заговорим!» – браво подумала Таня.
…К лавочке Маргариты она подошла точно под бой курантов.
Паша уже ждал ее на скамейке. Хмурый, губы сжаты, глаза-угольки так и готовы испепелить.
Прошипел сквозь зубы:
– Здравствуй, Татьяна.
«Татьяна»! Подумать только!
– Привет, карающая длань, – откликнулась она.
Она надеялась, что Паша спросит, что такое «длань», но Синичкин только скривился.
– Пойдем, – хмуро сказал он.
«Разборка, кажется, откладывается. Точнее, перепоручается Валере».
– Пойдем, – согласилась Таня. – А куда?
– Скоро увидишь, – зловеще предрек Синичкин. – Думаю, тебе там не понравится.
– К зубному, что ли? – попыталась сострить Таня.
– Я смотрю, тебе весело, – констатировал Павел.
– А чего мне грустить? – фальшиво улыбнулась она. – Погода прекрасная, вы с толстяком вроде живы, и расследование идет полным ходом.
«Ну и пургу я несу!»
– Зачем ты это сделала, Таня? – скорбно спросил Синичкин.
– Ой, оставь, Паша. Тебе такой тон не идет, – оборвала она частного детектива.
Она, конечно, понимала, что виновата. Не стоило убегать из особняка. И вчерашняя ее выходка – когда она Пашке письмо передала – тоже глупая и детская…
Ну что ж. От отчима Таня готова стерпеть любые упреки. А Синичкин кто такой, чтобы ее отчитывать?
– Ты понимаешь, что вся заваруха – из-за тебя? – вдруг огорошил ее вопросом Павел.
– Какая заваруха? О чем ты? И вообще, почему Валера из особняка сбежал? – Таня перешла в контрнаступление. – Сложно было предупредить?
– А ты что, оставила нам свои координаты? – усмехнулся Павел. – Телефон, пейджер, факс?
Таня проигнорировала его реплику и продолжала гневную речь:
– Уж вы-то, два умника, могли бы придумать, как со мной связаться. Я вам названиваю весь день, ездила туда, в Клязьминский, перепугалась до смерти, что вас нет. Все телефоны молчат, а свой автоответчик ты только час назад обновил! Вы обо мне подумали? Что я вас искать буду?! Беспокоиться?!! В этот ваш поселок попрусь!
Таня знала: гнев (особенно, если он под контролем!) ей идет – глаза горят, щеки румянятся. Сколько раз замечала: ругаешься в рекламном агентстве на непутевых дизайнеров, а те, вместо того чтоб потерянно воспринимать конструктивную критику, пялятся на нее с вожделением и восторгом.
Но Пашка сегодня казался абсолютно непробиваемым.
– Только кричать не надо, – спокойно сказал он. – И глазами зыркать – тоже. Пошли.
– Какие мы важные!.. – фыркнула Таня. – Никак вышли на след злодея?
– Могли бы выйти, – серьезно ответил Синичкин. – Если б ты нам не помешала.
– Да что я такого сделала? – уже искренне возмутилась она.
– Опять кричишь, – констатировал Паша. И повторил:
– Пойдем в машину. Я все тебе расскажу по дороге.
Они поднялись с лавочки. Таня быстро подумала:
«Ну вот. Этот Синичкин все испортил. Впервые в жизни я ухожу от „Маргариты“ в плохом настроении…»
И тут опять зазвонил ее мобильник. Номер на определителе высветился незнакомый. Таня опасливо покосилась на Павла и нажала кнопочку «игнорировать». Не общаться же с очередным «клиентом» в его присутствии!
Он перехватил ее взгляд, сказал с усмешкой:
– Что, достают тебя?
– Кто достает? О чем ты?
Таня бросила мобильник обратно в сумочку.
Паша злорадно улыбнулся:
– Думаешь, мы с Валерием Петровичем не просчитали твои действия? Ничего сложного, я тебя уверяю.
– Не понимаю, о чем ты говоришь. – Таня в недоумении пожала плечами.
– Фотографии, конечно, неплохи, – продолжал Синичкин, – да одна беда: идея никуда не годится.
– Ты.., ты видел? – растерялась она.
– Фигура, не спорю, впечатляет, – пожал плечами Паша. И добавил совсем уж нагло:
– Классная фигура. Куда лучше, чем голова.
Таня побледнела:
– Вы.., вы нашли мои объявления? Но как вы догадались?..
– Говорю же: Валерий Петрович тебя как облупленную знает. И прекрасно просчитывает, чего от тебя можно ожидать. Он быстро догадался, что ты затеяла.
И попросил меня проверить все свежие объявления на порносайтах.
«Вот это да! Ну и мозг у Валерочки! – против воли восхитилась Таня. – Но противно-то как! Зачем он Синичкину это дело поручил?! Значит, мерзкий Пашка мои фотки в Интернете разглядывал. Слюни на них пускал. А перед Валерой-то как стыдно!»
Таня постаралась взять себя в руки.
– Слушай, а почему же вы мне тогда не позвонили? Телефон-то в объявлениях указан!
– Во-первых, эти картинки я нашел только час назад. Специально в Интернет-кафе ходил. А во-вторых… Валерий Петрович уже звонил по одному из твоих телефонов. Знаешь, ничего хорошего из этого не вышло.
– По какому телефону? – не поняла Таня. – Куда он звонил? И что случилось?
– Сейчас расскажу, – вздохнул Синичкин.
Они уже подошли к «Пежо», Таня щелкнула центральным замком, уселась за руль. Павел устроился на пассажирском сиденье. Скомандовал:
– Выезжай на Ярославку.
– А дальше куда?
– Дальше я покажу… Далеко. А ты пока слушай, подруга. Когда ты сбежала, Валерий Петрович места себе не находил, беспокоился. И вчера вечером он не выдержал. Пошел на станцию и позвонил из телефона-автомата тебе на работу.
За сутки до описываемых событий
Валерию Петровичу почему-то вдруг вспомнилось давнее-давнее детство. Деревенька, изба-развалюха, бабуля – она всегда ходила в платке, даже если жара стояла такая, что кошка пряталась в холодок, в погреб.
«У бабушки твоей на все свое мнение», – говорил дед.
И всегда слушал ее, если она, например, говорила: «Сегодня иди по грибы, много будет». Или: «Редиску завтра сади, большая урастет».
Его бабушку в деревне называли колдуньей. Дед над досужими сплетнями смеялся, говорил внуку: «Что ты их слушаешь? Какая она колдунья? Просто чутье у нее».
И маленький Валерик верил деду и приставал к бабушке: «Бабуля, научи меня своему чутью!»
Она в ответ улыбалась: «Этому не научишь, внучек. Чутье – оно или есть, или нет».
Но малую толику бабушкиного чутья Валерий Петрович Ходасевич, кажется, унаследовал.
Он с самого начала осознавал: звонить Татьяне на работу явная глупость. Шансов, что она на службе, практически нет. А вот телефоны в «Пятой власти» вполне могут прослушиваться… Да, все это Валерий Петрович знал. Знал, когда шел на станцию, знал, когда разговаривал с медовой секретаршей. И даже картинка перед глазами промелькнула: какой-то человек в наушниках – лица не видно – слышит его голос и в возбуждении вскрикивает: «Есть! Засек!»
Но тревога за непутевую падчерицу оказалась сильнее, чем вера в собственное чутье. И экс-полковник все-таки позвонил. Оставил сообщение. Попросил передать Татьяне, чтобы она «как можно скорее связалась с Ниро Вульфом».
Валерий Петрович вернулся в особняк и теперь не находил себе места. Тревога обхватила, словно холодный кокон. Сдавила его в стальных лапах. Вцепилась когтями в сердце… Сердце, сердце. Стучит так, что каждый удар отдается в левом боку болезненным толчком.
Ходасевич прошлепал на кухню. Прикинул, в каком из многочисленных шкафчиков могут храниться лекарства. Нашел корвалол – какой-то буржуазный, в яркой, расписной коробочке – накапал себе тридцать капель, выпил, почувствовал, что аритмия сразу отступила…
Прислушался к себе. Нет, тревога не утихала. Но теперь в ней не было ничего абстрактного, неконтролируемого. Сердце, успокоенное лекарством, перестало наводить панику – и мозг выдал решение: «Особняк я, судя по всему, запалил». И тут же пришло решение: «Нужно уходить. Немедленно».
Но куда уходить? Валерий Петрович взглянул на часы: девять вечера. Через полчаса должен явиться Синичкин. Здравый смысл подсказывал: ему следует дождаться Павла. И уезжать вместе с ним. Наверняка у Паши найдется место, где можно отсидеться. Да и подождать осталось всего полчаса…
«Нет, – отрезало чутье. – Уходи сейчас».
Но куда он пойдет – один, без машины, в подступающих сумерках? Полный бред… А чутье, унаследованное от давно умершей бабушки, вопит: "Быстрей!
Сейчас, сию минуту!"
"Глупая паника, – успокоил себя Ходасевич. – Допустим, мой звонок в эту «Пятую власть» засекли.
Но им все равно сначала нужно выстроить цепочку:
Ниро Вульф – Садовникова – телефон на станции Клязьминская – особняк Таниного шефа. Значит, несколько часов в запасе есть. К утру разберутся, не раньше".
Борясь с тревогой, Валерий Петрович вскипятил чайник, щедро бухнул в чашку три ложки кофе, размешал, с наслаждением понюхал напиток… И вдруг услышал: у ворот остановилась машина. Снова взгляд на часы: двадцать один ноль пять. Синичкину – рано, да и мотор у его «девятки» работает по-другому…
Двигатель заглушили, но звонка в калитку не слышно.
Ходасевич осторожно отодвинул портьеру.
Читать бесплатно другие книги:
