Предмет вожделения № 1 Литвиновы Анна и Сергей

Глава 4

Восьмое июля, вторник

Неизвестно почему, но Таня проснулась в самом радужном настроении.

Хотя, казалось бы, чему радоваться? Ее преследуют непонятно за что! Преследуют какие-то неизвестные силы. Она вынуждена скрываться. Спит не в своей постели, а черт знает где – даже собственной зубной щетки нет. К тому же пропадают отгульные дни, которые она непосильными трудами копила на тур в Китай…

А вот поди ж ты!.. Радостно на душе – и все тут.

Может, это оттого, что у нее по жизни организм мало адреналина вырабатывает? И когда ничего не происходит, ей скучно? Когда все гладко и размеренно – она хиреет, тоскует и вянет? А если ей угрожает опасность, то сердце уже бьется живее, кровь бурлит и поутру почему-то хочется петь.

К тому же приятно, что она оказалась нужна отчиму. Впервые за много лет не она у него помощи попросила, а наоборот. Хотя Валерочка противится, чтоб она была рядом, Таня чувствует, что нужна ему.

Радостно и оттого, что она с ним опять вместе. Она не в гости к нему на часок заехала, как обычно в последние годы, а, словно в далеком детстве, живет с ним в одном доме. Будто они вдвоем отпуск проводят…

Последний раз такое было, наверно, лет пятнадцать назад – когда отчим еще был женат на маме, и Таня с Валерочкой поехала на турбазу в Красную Поляну и Кудепсту. Лазили по горам, ходили в настоящий поход, катались на канатной дороге… Как давно и счастливо это было!..

Снизу, из гостиной, послышался кашель отчима.

«Перхотный кашель курильщика», – произнесла Таня вслух неизвестно откуда всплывшую в памяти фразу.

Отчим вечно вставал в чертову рань. Кофе дул, курил натощак…

Настоящий жаворонок. А вот она – сова. Вечером саму себя никак не уложишь, зато утром так хорошо спится!..

Таня глянула на часы.

Одиннадцать!

Вот это да! Ну она и заспалась! Даже для нее перебор.

Таня быстренько откинула простынку и, как спала, голенькая побежала в ванную. Благо, в особняке босса в каждой спальне было по ванной.

Всего спален имелось три. Как раз для нее, Валерия Петровича и Синичкина. Если, конечно, они окончательно перейдут на осадное положение и Павел тоже пожалует жить сюда.

…Когда Таня вытиралась, она услышала: внизу разговаривают два мужских голоса. Слов не разобрать.

«Бу-бу-бу», – басил отчим. «Бу-бу-бу», – отвечал второй. Разговор носил мирный характер, поэтому Таня накинула халат, видимо, принадлежащий какой-то из одалисок босса («Будем надеяться, ничем не заражусь»), и спокойно пошла к лестнице.

Когда она спускалась, ступенька под ее ногой скрипнула. Разговор внизу тут же прекратился.

Она вошла в гостиную.

Отчим сидел, утопая в кресле, и – конечно же! – курил свою очередную вонючую сигарету (комната уже вся была в сизом дыму). По ней кружил Синичкин с чашкой кофе в руке. Беседа явно прервалась на полуслове.

– Опять секреты? – набросилась она на отчима.

И скомандовала Павлу:

– А ну-ка, сделай мне кофе.

Потом подошла к окну и распахнула его настежь – в лето, полное солнца и посвиста птиц.

– Опять все прокурил! – попеняла она Валере.

Отчим оправдался традиционно:

– Лучше помереть от дыма, чем от озноба.

– Тебе кофе с сахаром? – крикнул из кухни Синичкин.

– Мог бы уже запомнить: да!

– Откуда я знаю? Может, ты худеешь… – проворчал Павел.

– Что-о? – завопила Таня. – Ты хочешь сказать, мне пора худеть?!

Она была готова наброситься на Синичкина с кулаками, но посмотрела на его испуганное лицо и поняла: ничего подобного он не имел в виду, просто брякнул, не подумавши.

– Извини… – смущенно пробасил Паша. – Я привык, что все вокруг худеют…

– Почему? – вмешался в их разговор отчим. – Я вот, например, не худею.

– Танечка, что ты будешь есть на завтрак? – "виновато спросил Павел.

– Сало, – буркнула она. – И большущий кусок жирного торта. И еще взбитые сливки… И попробуй только сказать, что у меня толстая попа! – с деланой яростью добавила она.

– А я разве это говорил? – искренне изумился Синичкин.

…Когда Павел обеспечил Таню кофе и бутербродами с ветчиной и сыром, отчим кивнул;

– Ну, продолжай.

Синичкин бросил на него удивленный взгляд, мигнув в сторону Тани: мол, разве при ней можно?

– Валяй-валяй, она в курсе.

Павел пожал плечами и важно произнес:

– В результате проведенной спецоперации мне удалось добыть совершенно секретные сведения, представляющие исключительную ценность для нашего расследования…

– Я представляю себе эту спецоперацию, – как бы про себя проговорила Таня. И хмыкнула:

– В чьей-нибудь постели…

Синичкин слегка стушевался, но сказал не менее важно:

– Методы агентурной работы я предпочитаю не разглашать… Итак, вот они, эти данные.

Он гордо достал из внутреннего кармана летней куртешки компьютерный диск. Внушительно потряс им в воздухе.

– Включайте компьютер, Татьяна Валерьевна, – скомандовал он. – Будем смотреть.

В огромной гостиной на одном из журнальных столиков размещался компьютер. Зачем он оказался тут, в особняке? Таня не могла представить себе, чтобы ее начальник работал на даче за компьютером.

– Я завтракаю, – сказала Таня, забив рот бутербродом.

Синичкин опасливо подошел к столику.

Таня давно заметила: в современном мире водораздел между старыми и молодыми проходит не по возрасту, записанному в метрике. И даже не по тому, как человек выглядит. Он определяется по тому, как товарищ обращается с компьютерами.

Если человек подходит к незнакомой модели компа небрежно и уверенно… Если рассеянно и между делом тыкает в клавиши… Вот тогда он, значит, молод.

А когда приближается к агрегату опасливо и рассматривает кнопки, как баран новые ворота, тогда, извиняйте, уже стар…

Сейчас стало очевидно, что Синичкин уже не очень молод.

Павел опасливо приблизился к компьютеру и принялся изучать кнопочки на панели процессора. Про Валеру и говорить нечего – тот остался сидеть сиднем в кресле.

– Давай я. – Татьяна оттолкнула Синичкина и уверенно нажала на кнопку.

Себя она считала молодой, и ее отношение к компьютерам это подтверждало. Комп приветливо запел, заурчал.

Таня вложила в дисковод CD.

– Ну что, можем все подряд копировать? – спросила она Павла. – Или на диске имеются интимные эпизоды? Например, твоя оперативная работа с агентом, снятая скрытой камерой?

– Копируй все, – буркнул тот.

Таня перекинула файлы с лазерного диска на винчестер. Все они оказались в табличном формате «excel» и Занимали в общей сложности около шестнадцати мегабайт. Пока Татьяна занималась копированием, Синичкин "провещал:

– Здесь данные обо всех высших руководителях страны. От премьер-министра до начальников главков в министерствах. Имеются сведения обо всех депутатах Госдумы. И о работниках президентской администрации. Есть информация даже о руководителях крупных компаний с государственным участием:

«Газпрома», РАО ЕЭС, «Лукойла»… Итого около трех тысяч персоналий.

– Ух, ты, – присвистнула Таня. – И президент есть?

– Президента нет, – почему-то смутился Синичкин. – Но Чубайс имеется.

– Ну, наверно, нам президент и не нужен… Верно, Валера?

– Да уж не дай бог… – пробормотал тот.

– Про этих ВИП-персон, – продолжил вещать Синичкин, – в справке имеется исчерпывающая информация: год рождения, адрес, телефон, краткая биография. Состав семьи – жена, дети, даже внуки. И на каждого члена семьи здесь тоже есть все установочные данные.

– Вот это да… – пробормотала Татьяна. – И что вы собираетесь с этим богатством делать?

– По-моему, все очень просто, – лихо заявил Павел. – Сначала мы отбракуем всяких лженачальников – ну, типа замминистра сельского хозяйства…

– А начальника главка дошкольного образования? – лукаво спросила Таня.

– Тоже…

– А еще кого?

– Всех, кто, по определению, никакой охоты на Валерия Петровича и Татьяну Валерьевну организовать не мог…

– А кто мог?

– Натуральные силовики. Кто-нибудь вроде заместителей министра МВД и заместителей директора ФСБ. Ведь ясно: именно они, скорее всего, узнали об интересе Гараняна к уголовным делам, в которых фигурирует маньяк, и организовали на вас охоту… Правильно, Валерий Петрович?

Синичкин в поисках одобрения обернулся к отчиму. Тот рассеянно кивнул.

– Итак, мы находим руководителей-силовиков, – произнес Павел. – Потом смотрим на их детей. Из них выбираем сыновей – причем подходящего возраста… Скажем, от шестнадцати лет до сорока. А затем уже начинаем непосредственно по ним работать.

Так, Валерий Петрович?

– Минуточку, – вклинилась Таня. – Я понимаю ход вашей мысли.

– Понимаешь? Это хорошо, – осклабился Паша.

Таня оставила его выпад без внимания.

– Вы считаете, что убил Гараняна (и стал охотиться на тебя, Валерочка) человек, прознавший о вашем интересе к уголовным делам. Это логично. Значит, он, скорее всего, замешан в убийствах… Но при чем здесь сыновья?

Синичкин беспомощно оглянулся на Ходасевича.

Валера вздохнул.

– Крупный руководитель не может быть сексуальным маньяком, – безапелляционно заявил он.

– Почему? – удивилась Таня.

– Даже не верится, что ты на факультете психологии училась, – буркнул Валерий Петрович.

– Мы маньяков не проходили, – нахмурилась Татьяна.

– Ну, могла бы дополнительную литературу почитать.

– А я как на Госдуму по телевизору посмотрю, так и не сомневаюсь – в ней сплошь маньяки, – встрял Синичкин.

– Отставить шуточки, – поморщился Ходасевич.

– Так почему руководитель не может маньячить?

В свободное от своей ответственной работы время? – не отставала Таня.

– Потому что это противоречит психологии, логике и статистике. И здравому смыслу. Никогда еще – и нигде! – маньяк-садист-убийца не становился крупным руководителем. Маньяки работают озеленителями, слесарями и санитарами в моргах. Предел их карьерного роста – это школьный учитель или, на худой конец, врач… Понимаешь, Таня: те изменения в мозгах, что происходят у маньяков, просто не могут – слова «не могут» отчим словно бы подчеркнул голосом, – позволить им вырасти до мало-мальски значимого руководителя. Даже до командира взвода какого-нибудь.

А уж занимать важный пост, да еще в силовом ведомстве.., – отчим махнул рукой, – этого никакой маньяк не добьется вообще никогда. Просто потому, что не сможет.

– Все когда-нибудь случается в первый раз, – упрямо пожала плечами Татьяна. – И маньяки министрами становятся.

– У руководителя есть много возможностей и способов компенсировать свою внутреннюю агрессию, – терпеливо объяснял Валера. – У него полно подчиненных. Он может устроить им разнос, унизить, выгнать из кабинета, уволить с работы… Принудить к сексу, пользуясь служебным положением… Благодаря всем этим возможностям руководитель ком-пен-си-ру-ется, – раздельно, по складам произнес отчим. – Он имеет каналы для того, чтобы сублимировать свою агрессию. Ему нет нужды связывать беспомощных женщин. Ему не нужно самоутверждаться таким образом.

Это тебе, Таня, понятно?

Отчим говорил чрезвычайно менторским тоном.

– Ну, допустим, – дернула плечиком Татьяна.

– Агрессия маньяка обычно не канализируется, – продолжал вещать Валера. – Он по жизни слаб, унижен, задавлен. Его агрессивность ищет выхода, никак не может его найти – а затем… Затем она его все-таки находит – в том, что он совершает преступление… Словом, Таня, ты спорь сколько угодно, хоть до завтрашнего утра. Но то, что маньяк не может стать руководителем (а, в свою очередь, руководитель не может стать маньяком), – это такая же аксиома, как то, что Земля вращается вокруг Солнца.

Таня снова пожала плечами. Валера ее, конечно, убедил – но не на все сто процентов.

– Дискуссия окончена, – безапелляционно заявил экс-полковник ФСБ. – Мы теряем много времени.

– Значит, – уточнила Татьяна, – вы построили такую цепочку: за вами охотится кто-то из силовых руководителей. Охотится, потому что в уголовных делах вы вышли на след убийцы. Но сам руководитель маньяком быть не может. И вы решили, что маньяк – его сынок, которого начальник покрывает. Правильно я поняла?

– Правильно, правильно, – досадливо отвечал отчим. – Давайте ближе к делу.

Однако сидела за компьютером – Таня, и кнопки управления, в прямом и переносном смысле, находились в ее руках. А она терпеть не могла делать что-то, когда у нее не было полнейшей ясности, зачем и для чего это делает. Поэтому отчиму придется потерпеть.

– А почему вы берете только одних сыновей? – спросила она.

– Ну а кого еще? – нетерпеливо спросил Валера.

– Есть еще, допустим, внуки.

– Какие, на фиг, внуки! – закипятился отчим. – Сейчас не брежневское время. У внуков руководителей пипка еще не выросла!

Таня сделала вид, что оскорблена Валерочкиной солдафонской прямотой:

– Ф-фу…

– Извини, Танюшка. Но у нас мало времени! Давай уже работать!

Однако она не собиралась сдаваться.

– А если маньяк – не сын, а племянник руководителя?

Отчим на секунду запнулся.

Синичкин с любопытством посмотрел на Татьяну и пробормотал:

– А ведь иногда тетка ради племянника на многое способна… Я вспоминаю, например, Катю Калашникову… [5].

Он вопросительно глянул на Валерия Петровича.

– Сначала отработаем сыночков – и, если не найдем, возьмем в разработку племянников, – твердо сказал отчим. – А сейчас давайте не будем разглагольствовать, а перейдем наконец к делу.

– Подождите! – воскликнула Таня. – А если маньяк – это не племянник и не сын, а чей-то любовник?

– Какой там любовник! – пренебрежительно махнул рукой Валера. – У нас женщин среди руководителей и политиков – раз-два и обчелся. Списка, Хакамада, Матвиенко… Какие там у них могут быть любовники! А в силовых структурах женщин и вовсе нет.

– А я имею в виду любовника не женщины, а – мужчины.

Тане доставило удовольствие наблюдать за вытянувшимся Валериным лицом.

– Да, – неожиданно поддержал ее Синичкин. – У нас в верхних эшелонах власти много педиков. Особенно в Госдуме. Я сам в «Мегаполис-Экспресс» читал.

Валера прикрыл глаза, а потом, после паузы, процедил сквозь зубы:

– Об этом я, признаться, не подумал… И все равно. Представь себе, Синичкин, что ты один из начальников в МВД…

– Охотно, – приосанился Паша.

– ..И при этом у тебя есть парень-любовник…

Синичкин скривился, словно выпил стакан уксусу.

– И представлять себе не буду такую гадость.

– ..Неужели ты станешь, – продолжал Валерий Петрович, – спасать его, если узнаешь, что он маньяк?

Будешь ради него убивать ни в чем не повинных людей? Рисковать собой?

– Тайны однополой любви мне неведомы, – брезгливо ответил частный детектив.