Темные воды Тибра Попов Михаил
– Там я мог погибнуть, как и ты. Но даже не это самое важное. Самое важное, что в той экспедиции не было никакого смысла. Для тебя, для Луция Корнелия Суллы. Одерживая победу, ты ничего не выигрывал для себя. Вся польза доставалась римскому народу и Гаю Марию.
– Ты говоришь так, как будто ты…
– Нет, не спеши, я не предатель, не враг, я очарован идеей твоей великой судьбы, твоего ослепительного восхождения, и когда ты начинаешь делать ходы неправильные, ненужные, я теряю интерес к тебе.
Взяв в руки кувшин, принесенный Метробием, Сулла поискал глазами чашу, она стояла на дальнем конце стола. Гость понял желание своего нового господина и, мгновенно сорвавшись с места, бросился за чашей. Он поднес чашу Сулле, взял из его рук кувшин и сам бережно и аккуратно налил вино.
Сулла рассеянно отхлебнул.
– В твоих словах мелькают отдельные, как бы не связанные между собой мысли. Иногда они банальны, иногда они служат доказательством того, что последние годы ты провел в компаниях, далеких от сливок общества…
– Просто ты не слишком долго беседуешь со мной, ты еще не привык. Стоит тебе пообщаться со мною подольше, и ты признаешь, что я мыслю не менее последовательно, чем сам Аристотель.
– Ты хам.
– Хам, хам, – охотно признался собеседник Суллы, – как всякий раб. От меня глупо было бы ждать чего-то другого – только угодливость перед сильными мира сего, надменность и даже лютую жестокость по отношению к тем, кого судьба бросила – пусть на миг – к моим ногам.