Севастополь. История. Легенды. Предания Шигин Владимир

Геракл, Одиссей и иже с ними

Лучшая поросль Земли, самородный и неукротимый,

Подвигов ты двенадцать пронес от востока на запад.

Из орфического гимна Гераклу

Еще не было ни Севастополя, ни Херсонеса, но полуостров, на котором начали возводиться первые жилища греческих переселенцев, уже был осенен именем самого великого из древнегреческих героев – Геракла. А следом за этим и само место поселения перебравшихся на берега Тавриды греков получило имя Гераклеи.

Почему же столь громкое и славное имя получил именно этот в то время, казалось бы, еще ничем не знаменитый гористый полуостров между нынешними Севастопольской и Балаклавской бухтами? Версия на этот счет, впрочем, существует. Суть ее в том, что греки-переселенцы прибыли на землю Тавриды из Гераклеи, города-полиса на южном берегу Черного моря. Однако мне кажется, что не все так просто объяснимо, и относительно возникновения названия полуострова у меня есть и собственная гипотеза. В одном из древнегреческих мифов сказано, что Геракл, не угодив своему тогдашнему повелителю, был сослан на несколько лет в далекую Тавриду. Там он пас быков, женился на местной царице и даже стал отцом мальчугана по имени Скиф, явившегося впоследствии легендарным основателем всего скифского племени.

Но где именно пас своих быков в Тавриде Геракл? Гипотез на сей счет немало. Среди них есть даже самые фантастические, в том числе и такая, что Геракл занимался скотоводством не где-нибудь, а на острове Хортица, и от него пошел весь род запорожский. Но зачем Гераклу было тащиться через многочисленные пороги на Хортицу? К тому же греки никогда не олицетворяли тамошние места с Тавридой, понимая под последней прежде всего нынешний Крым. Кроме того, лучшим подтверждением пребывания Геракла именно в Крыму служит и вся последующая история этих мест, буквально пропитанная духом героизма. И не потому ли из всех знаменитых древнегреческих героев-полубогов херсонеситы более иных чтили именно Геракла?! В его честь создавались статуи и сооружались храмы. А потому, как мне кажется, совершенно неслучайным оказывается и пребывание на здешней земле Геракла. Ведь кому, как не ему, первому герою древнего мира, дано было вдохнуть в здешние скалы тот дух мужества, который мы ощущаем и поныне.

Как ни в одном ином городе, в честь любимого героя херсонеситы обожали называть своих сыновей. Кого здесь только не было: Гераклиты и Гераклиды, Гераклиодоры и Гераклионы!

Еще одна небезынтересная деталь. На херсонесских монетах Геракл почти всегда изображен с палицей в руках и рядом с быком-тавром. Но ведь тавры – старейшие из известных нам ныне жителей нынешней севастопольской земли, а таврами названы, скорее всего, по имени своего тотема – быка. Так, может быть, монеты с изображением Геракла и быка были в свое время призваны обозначить принадлежность великого героя древнего мира именно к этому тотему?

Но вернемся к Гераклу. Итак, если он некогда и пас своих быков, то занимался он этим, скорее всего, именно в Крыму, да только ли пас, а может, занимался еще чем-нибудь более приличествующим великому герою. Обращаясь к топонимике, которая, как известно, как никакая другая наука хранит память прошедших веков и эпох, мы обнаруживаем, что на всем Крымском полуострове, то есть в гомеровской Тавриде, имя Геракла носит лишь одно место – Гераклейский полуостров. А почему бы не предположить в силу этого наиболее вероятным присутствие первого героя Эллады именно на месте нынешнего Севастополя? Попробуем еще раз внимательно прочитать знакомые нам еще со школы рассказы о подвигах Геракла.

Вот четвертый подвиг героя – ловля Керинейской лани. После года преследования Геракл настигает ее во владениях Артемиды, на так называемой земле гипербореев. Позднее еще буду подробно говорить об особом культе Артемиды в Тавриде. Так что ловля Керинейской лани в Крымских горах – вполне возможная историческая реальность.

Пятый подвиг Геракла – знаменитый бой героя с кентаврами. Но кто такие эти кен-тавры? Мифы рисуют нам некое чудище получеловека-полулошадь, слившееся воедино. Сказка? Совсем нет! Более того – сущая правда! Кентавры – это не кто иные, как конные тавры, ибо «кен» – по-гречески сегодня – «конь». Владевшие в совершенстве искусством верховой езды тавры казались древним грекам слившимися со своими конями воедино, разумеется, в переносном смысле. Миф однозначно говорит о ссоре Геракла с отрядом конных тавров. Где она могла происходить? Опять же, скорее всего, на берегах Тавриды. Причина ссоры тоже вполне понятна – размолвка во время пира и последующее отношений. При этом часть тавров в нем выступает на стороне Геракла. Среди них и мудрый Фол (или Фоал), друг Геракла. Кстати, в других древнегреческих мифах есть упоминание о царствовавшем в ту историческую эпоху грозном царе тавров Фоанте. Не правда ли, сразу возникает мысль о схожести имен Фоал и Фоант? Кстати, здесь нелишне будет вспомнить и о совершенно ином мифе – о Минотавре. Но ведь «минос» в переводе с греческого – это бык. Так, может, изначально речь в рассказе шла просто о неком тавре, выходце с крымской земли, обладавшем исполинской (т.е. бычьей) силой. Версии, того, как и почему мог он оказаться вдали от своего отечества на Крите, уже выходят за рамки этой книги.

Рассказывают мифы и еще об одном тавре – кентавре Хароне, который являлся учителем Геракла и обучил его меткой стрельбе из лука и верховой езде.

Вот перед нами девятый подвиг Геракла – плавание в страну амазонок за поясом царицы Иполитии. «...Долгий путь предстоял Гераклу с друзьями. Они должны были достигнуть самых дальних берегов Эвксинского Понта. Там находилась страна амазонок...» Большинство ученых сегодня определяют ареалом возможного существования сарматского племени амазонок берега Азовского моря, а в какой-то период времени даже берега Тавриды. Естественно, что, плывя к воинственным женщинам, Геракл, скорее всего, вновь посетил уже знакомых ему тавров.

В одиннадцатом подвиге Геракл убивает неусыпного стража Тартара Цербера. Но ведь известно, что в греческой мифологии Тартар отождествлялся в большинстве случаев с Тавридой. Если это так, то тогда перед нами еще одно подтверждение того, что Геракл посещал эту землю!

Битва Геракла с царицей амазонок. Рельеф на метопе. V в. до н.э.

И, наконец, последний из подвигов – поиски золотых яблок Гесперид. Есть мнение, что в поисках этих весьма экзотичных фруктов наш герой отправился к Гибралтару. Но посмотрим на этот вопрос по-другому. В мифе сказано, что Геракл долго блуждал по Европе и Азии, обойдя в поисках заветного сада все страны. При этом в одном эпизоде он борется с вещим морским старцем Нереем. Но ведь Нерей – вполне конкретное морское божество – это морской бог Эвксинского Понта, то есть Черного моря. Значит, Геракл, борясь со штормами, добирался к какому-то из черноморских берегов, но куда именно? Идем далее. На краю земли Геракл находит Атласа, обреченного вечно держать на плечах небесный свод. Далее Геракл легко обманывает простодушного Атласа и овладевает яблоками. Но ведь Атлас был титаном! А ведь, согласно повелению Зевса, титаны были обязаны отбывать свое наказание именно в Тавриде. Значит, Геракл вновь посетил крымскую землю? И сколько же всего раз он был там? Три? Пять? Десять? А может, он вообще не покидал ее... Вот теперь-то, кажется, становится понятным и само название Гераклейского полуострова как место проживания или неоднократного посещения самым великим героем древнего мира и кроме этого, видимо, особо им любимое.

Прочтя все вышеизложенное о Геракле, невольно возникает крамольная мысль: а может, главный герой античного мира и вовсе был уроженцем и жителем Тавриды? Может, именно поэтому он и совершил именно здесь большинство своих подвигов? Может, именно отсюда и пошла слава о великом герое и вожде местного народа, достигшая уже затем через греков-посланцев непосредственно самой Греции? Фантастично? Невероятно? Но вот, однако, перед нами версия нашего современника писателя-историка Ю.Д. Петухова: «Главный герой древнегреческой мифологии, бесспорно, Геракл. Но и он отнюдь не грек. Само имя состоит из двух частей: Гера – и – клеос. Первая часть с греческого не переводится, но (в переводе на древнерусский) означает “Яр”, “Ярый”. Вторая часть вполне переводима: “клеос” – “слава”. Здесь мы должны заметить, что по строгим законам лингвистики из слова “клеос” слово “слава” не могло образоваться. А вот наоборот – могло. То есть греческое “клеос” имеет славяно-русское происхождение и дано было грекам от древнейшего населения славян-русов. Само имя прославленного героя-витязя звучало первоначально “Ярослав” и лишь спустя века было трансформировано греческими сказителями в Хара – клеос – Хера-клеос – Геракл. К примеру, можно сказать, что имя славянского бога Яровита в западных хрониках упоминалось как Геровит».

Впрочем, данная последовательность образования имени Геракла могла иметь и еще одно весьма важное для нас изначальное звено, в честь которого (как знать!) и был некогда назван легендарный герой! Вспомним, что Яр – это не что иное, как Солнце-Ярило. Тогда вполне закономерна и гипотетическая цепь: Орс —Хорс – Хара – клеос – Хераклеос – Геракл... Что ж, не так уж и невероятно, если предположить, что Геракл был уроженцем древней таврической земли. Тогда и имя его могло значить изначально не только «славящий Солнце», но и «славящий город Солнца»! Излишне говорить, что такое почетнейшее имя-прозвище мог получить человек, свершивший нечто особо великое для своей земли, для своего города. И сегодня у греков слово «герой» звучит именно как «херос». Да и по внешнему виду Геракл, как и весь сонм олимпийских богов, совершенно не похож на смуглых темноволосых греков. Он «златокудр» и голубоглаз. Даже по наружности Ярослав-Геракл скорее древний русс, чем грек-ахеец. А потому не будем торопиться и подождем новых исследований в этом направлении. И как знать, может быть, когда-нибудь будет однозначно доказано, что Геракл – первый великий герой не только античного мира, но и Священного города!

Ныне существует даже целая наука – теогония, как анализ совокупности мифов о происхождении богов. Нет ничего более увлекательного и в то же время сложного, чем заниматься теогонией!

Говоря даже о, казалось бы, неплохо известных нам греческих богах и героях, необходимо помнить один из основных постулатов теогонии, что отправление древних религиозных культов никогда не было однообразным. Каждый полис и даже каждый храм правил его по-своему, а потому, например, мифы о Геракле в Тавриде несколько отличались от мифов материковой Греции. Если уж такие относительно молодые религии, как христианство и мусульманство, уже давным-давно распались на множество почти самостоятельных направлений, то что тогда говорить о древнем язычестве?

А потому, ведя рассказ о пребывании античных богов и героев на таврической земле, я стремлюсь выбирать из необъятной массы даже порой противоречащих друг другу мифов и легенд прежде всего те, которые подтверждают факт их нахождения там. В этом нет никакой подтасовки, ибо именно эти мифы родились вероятнее всего именно на крымской земле, а значит, именно они имеют в отношении нее наибольшую достоверность.

Еще одна занятная деталь исторической загадки, связанной с Гераклом. Согласно родословному древу русских языческих богов, принадлежащих к лунной династии, среди прочих имелся и некий Геракл-Зарян. Имя этого бога для нас более чем интересно, так как сочетает в себе имена Геракла и девы Зари Заряницы. Это весьма необычное, но многозначительное единство двух имен мы запомним для нашего будущего разговора о самой большой тайне севастопольской земли – тайне богини Девы. Однако и сам малоизвестный бог Геракл-Зарянин преподносит сюрприз, да еще какой! Дело в том, что согласно родословной, Геракл-Зарян женат на богине Руде, происходящей из города Ящеров. Здесь можно проследить аналогию со скифской царицей-змеей, на которой был женат уже не русский, а древнегреческий Геракл. Сыном же нашего Геракла-Заряна и его жены Руды-Ящеровны был, согласно гипотезе профессора А. Асова, некто иной, как бог Рус! Здесь, как говорится, все комментарии излишни...

Однако, начав разговор о Геракле, мы лишь приоткрыли одну страницу великой книги тайн и загадок, которые непроницаемым покровом скрывают древнюю историю этой земли, и далеко не последнюю.

Кто из читателей, хоть немного увлекавшийся древней мифологией, не слышал легенду о древней скиталице Ио? К прекрасной девушке однажды воспылал страстью сам громовержец Зевс. Чтобы спрятать ее от своей ревнивой и всевидящей жены Геры, Зевс обращает Ио в белую корову. Но хитрая Гера быстро разгадывает загадку, завладевает корову и велит ее сторожить тысячеглазому Аргусу. Тогда Гермес по наущению Зевса убивает камнем Аргуса и освобождает Ио. Но и Гера начеку. Она немедленно насылает на Ио гигантского овода, и тот начинает беспрестанно жалить обращенную в корову девушку. Ио бросается в бега. Преследуемая оводом, она в конце концов достигает земли скифов, гипербореев и киммерийцев. Об этом рассказывает нам такой авторитет древнего мира, как Аполлодор. Вне всяких сомнений, что под землей скифов, гипербореев и киммерийцев имеется в виду именно Крым. Там Ио встречает и прикованного к скале Прометея. О самом Прометее мы поговорим несколько ниже, пока же скажем, что именно он предсказал девушке ее высокую судьбу, о том, что девушка станет родоначальницей многих племен и героев, в том числе уже знакомых нам Персея и Геракла.

Во встрече Ио с Прометеем и в его предсказании есть много неясного. Попробуем в этом хоть немного разобраться. Для начала отметим, что встреча Ио с Прометеем была вовсе не случайной, как ничего не бывает случайного в мифах! А теперь зададимся вопросом: куда стремится человек в минуту смертельной опасности? Ответ здесь только один: туда, где может найти спасение! А потому и Ио, судя по всему, спешила к Прометею, на продуваемые ветрами скалы, совсем не случайно. Согласно одному из мифических вариантов Прометей приходился ей двоюродным дедом, так как родной дед Ио титан Иапет был родным братом Прометея. Согласно же Плутарху Прометей был и вовсе родным отцом Ио. Нет, вовсе не случайно рассказывает терзаемый страшными болями Прометей своей внучке или дочке о тех, кто станет некоторое время спустя гордостью и знаменем крымской земли, на которой сам Прометей пролил свою кровь и пережил столько мучений! Все имеет свою причинно-следственную связь. Имеют такую связь с крымской и севастопольской землей, как и между собой, Персей, Геракл, Ио, Прометей и те, о ком наша речь еще впереди.

Однако при чем в нашем рассказе Прометей, ведь литература, кажется, уже убедительно сообщила нам, что местом его ссылки был Кавказ? Однако не будем торопиться, а попробуем еще раз во всем разобраться!

Для начала еще раз вспомним дошедший до нас миф. Титан Прометей, один из самых древних богов-героев древнегреческой мифологии, взбунтовался против властителя Олимпа Зевса. Украв божественный огонь, Прометей передал его людям. Не ограничась этим, он научил людей сельскому хозяйству, постройке морских судов, открыл тайну многих ремесел, обучил грамоте и письму. Всем этим он поколебал людскую веру во власть Зевса. Разгневанный властитель Олимпа велел в наказание богу огня и кузнечного дела Гефесту приковать Прометея к высокой скале на берегу моря. Каждый день к этой скале прилетал гигантский орел и клевал печень прикованного титана. За ночь печень восстанавливалась, и на следующий день все повторялось вновь. Муки Прометея продолжались несколько тысячелетий, пока Геракл по приказу Зевса не убил терзавшего Прометея орла.

Прометей, терзаемый орлом. Роспись килика. VI в. до н.э.

Но где же могла находиться скала, к которой, как гласит легенда, был прикован взбунтовавшийся титан? Естественно, что где-то на краю тогдашнего мира, там, где, по мнению древних греков, было наиболее страшно и дико. Все древнегреческие источники утверждают однозначно: скала Прометея находилась на побережье Понта Эвксинского. Ведь даже аргонавты, едва вступив в его воды, сразу же услышали стоны прикованного гиганта. Однако дальше мнение о более конкретном местонахождении легендарной скалы расходится. Ряд источников говорит, что скала находилась на Кавказском берегу. Согласно другим легендам, Прометей был прикован на берегу Скифии. При этом «скифская» версия выглядит более предпочтительной. Почему? Прежде всего, потому, что на Кавказе никогда не был освободивший Прометея Геракл. Как известно, Геракл начинал плавание вместе с аргонавтами к берегам Колхиды, но с полпути был якобы возвращен Зевсом обратно в Элладу. Кроме этого, именно на «скифской» версии настаивал и столь авторитетный древнегреческий автор, как Эсхил, живший в VI—V веке до н.э. Древние Схолии (так именовались у греков словесные описания путешествий) гласят следующее: «Нужно знать, что Эсхил представляет Прометея прикованным не на Кавказе<...>, а у европейских пределов Океана, как можно заключить из слов его к Ио». В самой же трагедии «Прикованный Прометей» Эсхил пишет так:

Но где в Скифии-Тавриде имеются высокие прибрежные скалы, у подножья которых билось бы море и сам вид которых вызвал бы у древних греков страх и ощущение того, что они и в самом деле достигли крайних пределов земли? Восточный и западный берега Крыма достаточно пологи. Наиболее гористой является юго-западное побережье полуострова от Севастополя до мыса Сарыч. А Гераклея, полуостров, образованный нынешними Севастопольской и Балаклавской бухтами? Ведь именно здесь скалы подходят наиболее близко к морю. Так, может, именно в честь победы Геракла над орлом и назван был этот небольшой гористый полуостров?

Херсонес возник здесь многим позднее мифических времен. Но логика и здравый смысл подсказывают, что Прометеева скала, скорее всего, находилась где-то неподалеку от него. Почему? Прометей был любим и чтим древними греками, а потому вполне можно предположить, что и первые переселенцы, зная о нахождении места, где страдал их герой, постарались поселиться как можно ближе к нему. Возможно, этим местом являлся мыс Фиолент. Крутой двухсотметровый обрыв внушает страх и сегодня. Здесь был простор и для прилетающего орла, да и сам титан был, согласно тем же мифам, отнюдь не маленьких размеров, так что и скала для него должна была быть соответствующая. К тому же, как говорит миф, под ногами прикованного Прометея плескали волны. Сюда к нему иногда приплывал вещий старец Океан и дочери его, океаниды. Тот, кому довелось побывать на мысе Фиолент, без труда может все это себе представить. Разумеется, что в каждом из мифов есть большая доля вымысла, но в каждом из них есть и фактическое здравое начало. Вспомним хотя бы Шлимана, отыскавшего легендарную Трою, точно следуя гомеровской «Илиаде». Думается, что и древние греки отнюдь не случайно поместили Прометея (как мы узнаем далее, не только его!) на побережье нынешнего Севастополя. Не зная всей священной предопределенности этой необыкновенной земли, они все же сразу же почувствовали ее явно сильно выраженную героическую ауру. Ну а что может означать само имя Прометей? Приставка «про» понятна сразу. А что такое понятие «метей» или «мета»? По-старорусски «мет» означает не что иное, как «мысль». Именно от этого слова, видимо, произошли: «сметливый» и «сметка», «смекнуть» и «смекалка»... В этом случае имя Прометей означает не что иное, как Промысел, то есть человека, чья созидательная и преобразующая жизнь мысль несет благо людям! Если поверить в пребывание Прометея именно на скале мыса Фиолент во владениях древних русов, то тогда мы имеем все основания считать Прометея и первым героем этой земли. Да каким героем! Героем, который дал человечеству все то, чем оно пользуется и поныне. Может, именно с отчаянной непокорности Прометея, с тех долгих тысячелетий, которые он провел прикованным к севастопольским скалам, и началась в этих местах та нескончаемая цепь удивительных и героических событий, которая продолжается и поныне.

Но и с освобождением Прометея мифическая героика этих мест отнюдь не прекратилась. Именно сюда отсылает Зевс некогда побежденных им титанов, вернув их из мрачного Тартара. Но ведь титаны – это целое племя гигантов-героев, тех, кого и всемогущий властитель Олимпа одолел с немалым трудом. И это племя было расселено им именно на побережье Скифии в Тавриде. Еще один посыл мифологии, по которому нам предстоит осмыслить еще один факт признания необычности тех мест, и попытка древних греков как-то объяснить эту явную необычность, которую они хорошо ощущали.

Кто не слышал о классическом мифе, повествующем о легендарном походе аргонавтов. Чего стоит только перечень участвовавших в нем древних героев: Язон и Тессей, Кастор и Полидевк, крылатые полубоги Аланд и Зет, Меленагр и Анкей, Адмет и Теленон, наконец, знаменитый певец Орфей. До нынешних дней на тему подвига аргонавтов пишутся научные трактаты и приключенческие романы, ставятся пьесы и снимаются кинофильмы. Настоящие герои всегда волновали человеческие сердца!

Безусловно, на самом деле знаменитый поход был менее романтичен, чем остался в народной памяти. Кроме явно разведывательных целей он имел и чисто пиратские – грабеж богатой Колхиды. Удивляться, впрочем, здесь нечему. В ту далекую от нас эпоху понятие «мореплаватель» было практически неотделимым от понятия «пират», и это не только никого не смущало, а, наоборот, считалось лучшим доказательством доблести.

Известно, что к Колхиде знаменитый «Арго» шел южным путем мимо нынешнего побережья Турции. В ту пору мореходство еще только зарождалось, и все стремились плавать лишь в пределах видимости берега – так легче было ориентироваться да и спасаться в случае непогоды. Для такого плавания существовал даже специальный термин – периплус. После всех своих приключений в Колхиде для своего возвращения аргонавты избрали иной маршрут вдоль берегов Скифии и Тавриды, направляясь к устью реки Истр (это, скорее всего, по мнению историков, нынешний Дунай). Маршрут выбран был прежде всего для того, чтобы запутать разъяренных колхов, которые кинулись в погоню за похитителями драгоценного руна. Но колхи, разгадав маневр «Арго», также повернули не на юг, а на север. Но и здесь греческие герои обманули своих преследователей! Плывя вдоль Тавриды, они укрылись в одной из бухт, и колхи проследовали мимо, так их и не обнаружив. Так где же могли укрыться обладатели руна, причем укрыться так, чтобы преследователи не смогли их отыскать? Таких бухт на южном побережье Крыма лишь две: Севастопольская и Балаклавская. Балаклавская, закрытая утесами со стороны моря, вообще практически не видна, что же касается Севастопольской, то в лабиринте ее бухт и бухточек маленький одномачтовый «Арго» также мог вполне затеряться. Разумеется, что и это всего лишь версия, но версия, имеющая под собой вполне веские основания, и если она верна, то гераклейская земля укрыла и спасла от неминуемой гибели целую плеяду лучших героев древней Эллады. Может, именно потому культ участников этого плавания полубогов братьев Диоскуров был впоследствии особо почитаем как по всему греческому Черноморью, так и особенно в Херсонесе.

Язон с золотым руном. Роспись апулийского кратера. IV в. до н.э.

При этом, говоря о посещении таврического побережья аргонавтами, также необходимо знать, что в эпоху аргонавтов Черное море представлялось древним грекам таким же океаном, как Атлантика, причем Атлантика была отделена от Срединного моря Геркулесовыми столбами, то есть Гибралтарским проливом, а Черное море Геллеспонтом, то есть Дарданеллами. А потому греки зачастую называли Черное море Понтом, то есть просто Морем. Естественно, что Колхида, расположенная на удаленном берегу Понта, была для ахейцев самым краем обитаемого мира. Но еще более страшными и неведомыми были для них дикие северные берега Понта – Таврида, где климат был достаточно суровым.

Согласно мифам, именно туда направляются самые великие боги-герои: от терзаемого орлом Прометея и его спасителя Геракла до аргонавтов, избравших северный путь в надежде испугать своих преследователей. Следуя тогдашним рассуждениям греков, простым смертным в тех краях было просто не выжить, особенно в самой скалистой части Тавриды – Гераклее. Там могли совершать подвиги лишь величайшие из героев!

Напрашивается вывод, что, согласно греческой мифологии, земля будущего Севастополя уже изначально существовала не как место обитания простых людей, но как земля пребывания исключительно героев эпоса. Древние греки еще тысячелетия назад предугадали, а может, даже ощутили по каким-то не известным нам признакам необыкновенность этой далекой земли и в своих мифах донесли до нас свою веру в ее великое будущее.

Вот еще новые мифы и новые доказательства возможной правоты нашей формулы о необычности нынешней севастопольской земли. Как оказывается, не миновал ее и первый мореплаватель древности, отважный воин и многохитростный царь Итаки Улисс – Одиссей. Среди ученых ныне бытует несколько версий относительно возможного маршрута путеплавания Одиссея. Часть из них считает, что Одиссей плавал по Средиземному морю, иные, что он ходил к Англии, есть такие, что настаивают: великий греческий путешественник достигал берегов... Америки. Однако большинство ученых все же сходятся на том, что Одиссей имел конечной целью своего плавания богатые добычей города Черноморского побережья.

К слову отметим, что отцом Одиссея был царь Итаки Лаэрт, который в своей молодости совершал плавание с аргонавтами в Колхиду. Может, именно поэтому и маршрут плавания и его цели были не только понятны, но и желанны Одиссею. Сегодня подавляющее большинство исследователей его плавания пришли к выводу, что он посещал окаймляющую Гераклейский полуостров Балаклавскую бухту. Трудно где-либо найти еще одну такую же, столь явно соответствующую описанию бухты в десятой песне гомеровской «Одиссеи»:

На «балаклавской» версии настаивал и такой известный знаток античности, как академик К.М. Бэр. Но Балаклавой эту бухту назовут многим позднее. Древние греки звали ее иначе – Сюмболон-лимне, что означает бухта Символов, бухта Предзнаменований... Есть, впрочем, мнение, что и это название досталось грекам в «наследство» от тех народов, которые жили здесь ранее, может, от тех же этрусков, или от тавров, отражавших на здешних берегах нападения многочисленных пиратов. Для нас небезынтересно и весьма неожиданное упоминание Гомером «многовратного града» на берегу бухты. Значит, существовал большой город тавров? Что это был за город? Имел ли он какое-то отношение к древнему Орсу?

Не меньше вопросов возникает и в связи с наименованием самой бухты. Какие символы и предзнаменования увековечили в названии бухты местные жители? Что необычного и необъяснимого могли увидеть они? Какие предначертания будущих судеб внушала им неповторимая Балаклавская бухта? Может, то было предсказанием нелегкого, но героического будущего их народа, а может, предначертанием особого места в истории великого будущего самой этой земли.

Если принимать версию академика К.М. Бэра о посещении Одиссеем Балаклавы, то сразу же возникает закономерный вопрос: куда же поплыл после столкновения с таврами царь Итаки со своими немногими оставшимися в живых спутниками? Внимательное ознакомление с поэмой сомнений не оставляет – путь последнего корабля уничтоженной таврами флотилии лежал на запад, ведь уже в следующей, одиннадцатой, песне Одиссей совершает проход между Сциллой и Харибдой, то есть форсирует Босфор.

Но в тексте «Одиссеи» значится и другое: последний корабль многохитростного царя Итаки, бежав от лестригонов, буквально в этот или на следующий день зашел в удобную необитаемую бухту. Далее Гомер пишет, что путешественники там двое суток отдыхали, то есть попросту приходили в себя от пережитого.

Итак, «тихая пристань», дарованная богом в нескольких часах хорошего хода на веслах на запад от Балаклавы. Что еще известно о ней? Из дальнейшего текста становится ясно, что помимо крутых утесов, которыми окружена бухта, в глубине ее имеется «студеная река», болото, поросшее камышом, небольшой пляж, вдалеке виден лес. Рядом с речкой имеются и многочисленные пещеры. Именно там воины Одиссея будут впоследствии прятать награбленные в Трое и в иных местах сокровища. Что интересно, Гомер говорит о том, что мореплаватели высадились не на материк, а на некий остров Эя. Там же по его утверждению располагается порт и город, носящий такое же название – Эя. В этом городе жила некая правительница-жрица Цирцея. Значит ли это, что и он считал Крым островом? Как бы то ни было, но все вышеперечисленные данные указывают на одно: корабль Одиссея вошел в Ахтиарскую бухту, которую ахейцы обнаружили совершенно случайно и которая стала для них настоящим даром небес. Дойдя до самого устья бухты, они высадились у нынешнего Инкермана. Это может показаться невероятным, но Одиссей целый год жил на земле нынешнего Севастополя, бродил по инкерманским скалам и купался в Черной речке! Но ведь именно только там имеются все описанные в поэме признаки местности: утесы и пещеры, пляж и река, болото и лес. Далее рассказ Одиссея повествует о встрече с богиней Цирцеей. Мотивы рассказа о Цирцее достаточно явно перекликаются с мотивами истории пребывания неподалеку на мысе Феолент девы жрицы Ифигении. Тем более что и Одиссей, и Ифигения жили в одну историческую эпоху и даже были знакомы. Поэтому вполне возможно, что миф о Цирцее просто-напросто предшествовал мифу об Ифигении, причем в обоих случаях привязка по месту очевидна.

Но и это не все! Цирцея, согласно мифологии, являлась дочерью бога солнца Гелиоса и богини реки Персы. Вспомним здесь еще раз город Орс и Персея, легенду о Прометее... Ведь именно к здешним гераклейским скалам к страдающему Прометею приплывал посочувствовать и сам Океан и его дочери. Древнегреческие мифы (и это уже доказано неоднократно) отличаются редкой логичностью и последовательностью, так что пребывание Цирцеи именно здесь подтверждается и косвенно. Затем, согласно Гомеру, Цирцея превращает спутников Одиссея в свиней, но царь Итаки, обманув богиню, убеждает ее все же возвратить человеческий облик своим товарищам. Проведя без малого год в этих местах, мореплаватели наконец покидают эти места.

Однако отбытию корабля ахейцев предшествует еще одно, казалось бы, не очень уж важное, хотя и печальное событие – смерть одного из воинов Одиссея – Еврилаха. Подумаешь, смерть одного, когда в битве с таврами пали десятки! В одну из ночей Ельпенор для чего-то взбирается спать на крышу дома, а заснув, падает с нее и «кость изломав позвоночную».

Одиссей.Скульптура II в. до н.э.

Одиссей почему-то отказал умершему товарищу даже в погребении, то есть совершил то, что греки не допускали даже по отношению к врагам. Итак, бросив тело погибшего соплавателя прямо на берегу, Одиссей отправляется в дальнейшее плавание.

А далее начинается самое интересное. Берега «тихой пристани» не отпускают Одиссея. Великий дух этих мест повелевает ему вернуться обратно, чтобы отдать последний долг павшему. Нигде более в «Одиссее» нет ничего подобного! О гибели мореплавателей там всегда говорится более чем лаконично. Почему, при столь явной неприязни к умершему Еврилаху, вдруг вновь такая внезапная перемена отношения к его телу? В чем причина? Может, возроптали друзья Еврилаха или усовестился сам Одиссей, а может, и здесь сыграла свою роль особенная аура гераклейской земли?

Как бы то ни было, но несчастный Еврилах был все же в конце концов предан земле со всей возможной торжественностью, как того требовал дух погибшего.

Увы, до «поздних потомков» место этого первого памятника на земле Гераклеи так и не сохранилось. Тысячелетия стерли с лица земли древний курган. Не осталось даже преданий о захоронении здесь ахейского мореплавателя и участника Троянской войны. У времени свои законы... И все же, может быть, неслучайно был оставлен этот памятный знак именно здесь, на скалах будущего Херсонеса и будущего Севастополя? Ведь не секрет, что и Херсонес, и особенно Севастополь часто и вполне заслуженно сравнивали именно с древней Троей, той, что выдержала более чем десятилетнюю осаду лучших войск того времени. И как знать, может, именно от Трои и была передана незримая для людей эстафета этого необычайного упорства в обороне своего города? Может, символом этого упорства и стал навсегда затерянный ныне курган с останками одного из участников похода Одиссея? А значит, сбылось пророчество старика Гомера, и «поздние потомки» этой земли стали достойными восприемниками славы древних эллинов.

Черная легенда Тавриды

Гордиться славою своих предков не только можно,но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие.

А. Пушкин

Кто были те люди, кто первыми вступили на нынешнюю севастопольскую землю? Неандертальцы и кроманьонцы, племена кзыл-кобинской или кульобинской культур, киммерийцы, которые уже во время Геродота считались таинственным и легендарным народом.

Стоят до настоящего дня в долинах вокруг Севастополя немые свидетели неведомых нам эпох камни-мегиры: многотомные и тщательно обработанные обломки скал, выстроенные в загадочные линии, расположенные строго с севера на юг и обращенные стесанными сторонами на восток и запад. Кого помнят они?

...Гробница вождя неведомого племени, найденная в Байдарской долине. Истлевшей рукой он все еще сжимает оружие. Это именно ему посвятил свои строки Иван Бунин:

О древнейших жителях Гераклеи таврах сегодня известно ничтожно мало. Историки лишь констатируют, что это один из самых старых народов, существовавший уже с середины 1 го тысячелетия до н.э. История тавров началась и закончилась в Крыму, за пределы которого они, по-видимому, в массовом движении никогда не выходили.

Впервые о таврах упомянул Геродот в своей «Истории». Позднее знаменитый историк древности расскажет нам о страшных нравах горного народа, вначале же он просто констатировал само существование тавров. В середине V века до н.э. шла скифо-персидская война, и скифы обратились к таврам за помощью, но последние, по какой-то причине им отказали. Геродот упомянул и некого «царя тавров».

В таких гробницах тавры хоронили своих вождей

После Геродота о таврах писали Еврепид и Овидий, но они большей частью лишь передавали геродотовские псевдотаврские сюжеты-страшилки о дикости и злобе жителей юго-западной Тавриды. Историк Диодор Сицилийский вскользь сообщает нам о событиях гораздо более поздних, о происшедшей в III веке до н.э. войне боспорского царя Евмела с таврами, где последние отстояли свою независимость. Известно, что в конце II века н.э. тавры помогли Херсонесу в отражении нападения скифов. А в IV веке н.э. римлянин Аммиан Марцелин впервые назвал даже три существовавших тогда таврских рода: арихов, синхов и напеев. Затем упоминания о таврах становятся все реже, причем в V веке н.э. их именуют то тавроскифами, то скифотаврами... Еще несколько столетий, и летописи уже дружно молчат о маленьком и храбром народе, а затем их называют не иначе как «скифское племя».

Так кто же они были, древнейшие жители Гераклеи? Что означает само слово тавры? На последний счет существует сразу несколько версий. Согласно первой из них тавры – это лишь грецизированная форма какого-то местного и близкого по значению слова. Услышав его, греки нашли его похожим на свое «таурос» (бык) и именно так назвали горное крымское племя. Возможно, как мы уже говорили выше, бык (тавр) являлся тотемом этого народа. Согласно еще одной Тавром издревле звались Крымские горы, затем так же назвали и их жителей. Нам и сегодня совершенно ничего не известно о языке тавров. Не сохранилось ни одного таврского слова, кроме слова «Ардабна», что означает семибашенная. Именно так в одном из анонимных древних периплов (то есть словестных описаний) Понта Эвксинского названа Феодосия, причем там же сказано, что это название аланов и тавров. Ряд ученых считает, что «Ардабна» имеет иранские корни.

Что касается вопроса, кем были сами тавры, то версий здесь немыслимое число.

1. Тавры – прямые потомки индоариев, осевших с незапамятных времен в Крыму. Эта версия наиболее близка как автору, так и сути всей его книги.

2. Тавры – потомки племен срубной культуры, занимавшей промежуточное место между киммерийцами и скифами.

3. Тавры – часть скифского племени, осевшая в горах.

4. Тавры – племя, пришедшее с Северного Кавказа.

5. Тавры – это вообще собирательное название целого ряда различных племен, населявших Крымские горы.

6. Тавры и киммерийцы некогда составляли единый народ, но затем одни ушли в степи, а вторые – в горы, а потому впоследствии образовались два различных этноса.

7. Тавры являют собой представителей древнейшей кзыл-кобинской культуры.

8. Тавры, наконец, являются перешедшими в Крым фракийцами.

Поди разберись!

Ну а что материального оставили после себя загадочные тавры? Увы, тоже немного. Археологам хорошо известны так называемые «каменные ящики» в горном Крыму. Это четыре стоящие вертикально каменные плиты, перекрытые сверху пятой. В таких «ящиках» тавры погребали умерших, причем не по одному, а во множестве. Когда же костей становилось слишком много, они их попросту выбрасывали, оставляя лишь черепа. В одном из таких «ящиков» было найдено почти семь десятков черепов. Примечательно, что в этих таврских могильниках никогда никто не находил никаких привезенных изделий, кроме разве что женских бус! Этот факт столь примечателен, что мы к нему скоро еще вернемся.

Из собственных изделий чаще других встречаются женские фигурки из обожженной глины – фигурки богини Девы! И этот факт мы тоже постараемся запомнить, ибо разговор о Деве – разговор особый.

Возможно, что таврам принадлежала и найденная под Бахчисараем полутораметровая диоритовая стела, которая по праву считается настоящим шедевром. Вот, пожалуй, и все изделия, что оставили нам после себя тавры. Но помимо этого, древнегреческий эпос донес до нас образ тавров как мудрецов, воителей и наездников...

Но я вновь хочу вернуться к вопросу о происхождении тавров. Из всех версий сегодня в моде последняя – о кзыл-кобинской культуре, хотя она весьма и весьма не бесспорна.

Вспомним снова легендарный Орс-Корсунь. Как знать, может, все знания, которыми владели древние тавры и которые они столь долго и ревностно хранили, берут свое начало именно от стен Священного города Солнца? Ведь где, как не в столь значительном экономическом, торговом и культурном центре древнего времени, могла развиваться медицина и музыка, гимнастика и риторика, прорицание и искусство стрельбы из лука? И может, именно поэтому тавры, сами ставшие постепенно «реликтовым» племенем-хранителем, столь ревностно оберегали все, что было завещано им предками от назойливых взглядов чужеземцев.

Наверное, ни об одном из древних народов не было сложено столько зловещих легенд, как о таврах. В чем только их не обвиняли: в коварстве и злобе, жестокости и алчности. Все историки от Геродота до Страбона и Тацита только и пишут, что о кровавых расправах тавров над попавшими к ним в руки мореплавателями. Древних авторов трудно упрекнуть во лжи, ведь они писали о том, что им удавалось узнать, опрашивая тех же мореходов. Вот что пишет о таврах Геродот (484—425 г. до н.э.): «...Исконная Скифия... начинается от устья Истра, обращена к югу и простирается до города, называемого Каркинитидой. Отсюда идет гористая страна, лежащая вдоль до так называемого Херсонеса Скалистого. Херсонес этот на востоке выступает в море. Подобно Аттике две четверти границ скифской земли (на юге и на востоке) окружены морем. Тавры живут в части Скифии, соответствующей Аттической земле...» Далее Геродот повествует о «дикости» тавров: «У тавров существуют такие обычаи: они приносят в жертву Деве потерпевших крушение мореходов и всех эллинов, кого захватят в открытом море, следующим образом. Сначала они поражают обреченных дубиной по голове. Затем тело жертвы, по словам одних, сбрасывают с утеса в море, ибо святилище стоит на крутом утесе, голову же прибивают к столбу. Другие, соглашаясь, впрочем, относительно головы, утверждают, что тело тавры не сбрасывают со скалы, а предают земле. Богиня, которой они приносят жертвы, по их собственным словам, это дочь Агамемнона Ифигения. С захваченными в плен тавры поступают так: отрубленные головы пленников относят в дом, а затем, воткнув их на длинный шест, выставляют высоко над домом, обычно над дымоходом. Эти висящие над домом головы являются, по их словам, стражами всего дома. Живут тавры разбоем и войной».

Изображение киммерийских всадников на этрусской вазе

Из текста Геродота можно сделать ряд интересных выводов. Во-первых, вполне возможно предположить, что в те времена между таврами и греками шла самая настоящая морская война. На чем основывается это предположение? Прежде всего, на том, что, как видно из текста, между двумя сторонами существовал какой-то весьма серьезный конфликт из-за так называемой Девы, которой поклонялись тавры, а греки также хотели ею владеть. Кроме этого, не может не настораживать и фраза о неизбежном уничтожении именно всех эллинов. Отчего, спрашивается, такая ярко выраженная нелюбовь тавров именно к грекам? Ну а если вспомнить, что именно в Геродотовы времена началась интенсивная колонизация греками Крыма и создание на землях тавров Херсонеса, то вполне понятно, что причин для любви к эллинам у тавров, мягко скажем, быть не могло. Во-вторых, приведенные Геродотом «жестокости» тавров особо не впечатляют.

Прежде всего, потому, что захваченных в плен умерщвляют достаточно гуманным для тех суровых времен способом. Их не только не подвергают каким-нибудь особо изощренным пыткам, а, наоборот, перед смертью оглушают, чтобы обреченные не чувствовали боли. Кстати, Геродот сам не может точно сказать, как же расправляются тавры со своими жертвами. Именно поэтому он приводит в тексте два варианта казни, да еще делает весьма многозначительную оговорку, что в этой части текста он говорит не от себя, а ссылается на чьи-то рассказы. Что же касается «дикого» обычая человеческих жертвоприношений тавров, то здесь также трудно усмотреть что-либо необычное для тех времен. Ведь тот же Гомер вполне спокойно описывает жертвоприношение уже знакомой нам Ифигении, совершенное ее отцом, царем Агамемноном. Но ведь его совершали не «дикие тавры», а вполне «цивилизованные» греки. Вспомним и то, что обряды человеческих жертвоприношений существовали у древних славян и германцев, викингов, инков и многих других народов. Причем в отличие от вышеперечисленных тавры своих юношей и девушек, по крайней мере, не убивали, ограничиваясь только казнью пленных греков, т.е. самых больших своих врагов. В-третьих, что касается уничтожения таврами мореплавателей, вполне разумно предположить, что так называемые мореходы появлялись у крымских берегов далеко не всегда с мирными целями. Даже самый непредвзятый анализ древнегреческих мифов наглядно показывает, что в большинстве случаев целью таких плаваний было отнюдь не желание географических открытий и безобидного обмена товарами, а самый обыкновенный грабеж селений и пиратство на море. Стоит ли тогда удивляться, что тавры столь свирепо и неистово бились с подобными «мореплавателями», а головы убитых пиратов выставляли на шестах, как предупреждение тем, кто еще рискнет попытать разбойничьего счастья на их земле? Ну а то, что тавры не всегда ограничивались глухой обороной, а периодически предпринимали и достаточно активные действия, делает им только честь как воинам. Естественно, что исконные жители Гераклеи не упускали случая и поживиться за счет побежденных. Но и в этом для того времени тоже нет ничего предосудительного! Ведь трофеи были, есть и будут во всякой войне. Вспомним, как, убив в поединке Гектора, Ахилл без всякого зазрения совести догола раздел павшего соперника, присвоив себе все его доспехи, а затем еще прилюдно издевался над ним, волоча привязанным к своей колеснице.

А ведь это, говоря современным языком, самое настоящее мародерство, да еще и глумление над павшим! Однако тогда это никого не возмутило, а наоборот, явилось лучшим доказательством геройства Ахилла. Ну а теперь спросим: чем хуже или лучше были тавры? И они так же грабили побежденных, а затем казнили в назидание иным. Тот факт, что в древнегреческой мифологии таврам (пусть и с самой негативной точки зрения) отведено весьма много места, говорит о том, что война греков и жителей Гераклеи была долгой и очень упорной, причем успех был не всегда на стороне «меднобронных» гоплитов.

Попробуем, основываясь на мифах, составить хотя бы примерный набросок той войны. Для начала вернемся к ссыльному в Тавриду Гераклу. Сколько бы мы ни изучали мифы, нигде нет упоминания об его столкновениях с таврами. Геракл вел в Тавриде жизнь достаточно мирную (если не считать ссору во время пира с кентаврами) – пас быков. Значит, никаких причин для вражды первого героя Эллады с таврами тогда просто не было! Теперь обратимся к знаменитой трагедии «Ифигения в Тавриде» Еврипида, написанной в 414 году до н.э. Все началось с того, что аргосский царь Агамемнон был убит своей женой. Затем, мстя за отца, его сын Орест убивает мать. Казалось, какое отношение имеет эта драматическая семейная история к таврам? Оказывается, самое непосредственное! В искупление греха Орест почему-то должен был привезти в Грецию из святилища тавров их священную статую, то есть совершить пиратский набег. Это вполне объяснимо, ведь Троя уже не преграждала путь в пределы Эвксинского Понта, и за добычей в то время ринулись туда многие. Увы, Оресту не повезло. Местные пастухи заметили захватчиков и даже захватили Ореста и его друга Пилада в плен.

Причем если греки были при полном вооружении, то у пастухов никакого оружия не было. Мечи из рук пришельцев пастухи выбили... обыкновенными камнями. Это ли не свидетельство доблести тавров! Затем, согласно мифу, пленники увидели Ифигению. Та узнала своего брата Ореста и помогла пленникам бежать, сбежавши и сама. Если верить мифу, то Ифигению отослала в Тавриду богиня Артемида. Тавры же ее не только приютили, но еще и окружили всеми возможными почестями! Если же отбросить весь сказочно-божественный ореол, то получается, что пленным грекам помогли бежать их соотечественники, которые не только жили среди тавров, но еще пользовались среди них и значительным почетом. Кстати, в примечаниях к «Ифигении в Тавриде» указывается, что будто бы в Греции, в Аттике, долгое время сохранялась могила Ифигении и священная деревянная статуя тавров. Теперь зададимся вопросом, какой народ смирится и простит грабеж своей самой дорогой святыни, причем грабеж, для которого не было, казалось бы, совершенно никакого повода?

А вскоре в Балаклавскую бухту нагрянули еще одни искатели пиратского счастья – Одиссей с сотоварищами. Целая флотилия в одиннадцать боевых кораблей вошла в бухту, десятки закованных в доспехи воинов высадились на берег. Но и здесь тавры ведут себя поначалу весьма сдержанно. Они не нападают на пришельцев, а наблюдают за ними. Лишь когда греки ринулись грабить ближайшую деревню, тавры наконец, захватив пленных, поняли, что перед ними самые обыкновенные разбойники, да к тому же еще соотечественники похитителей их священной статуи, только тогда они и вступили в яростный бой. А потому неуклюже выглядят в «Одиссее» ссылки Гомера на то, что тавры победили лишь потому, что были сплошь великаны, а свирепость их не знала предела.

Результат этого боя потрясает своими результатами. Тавры практически полностью истребили греческую флотилию. Только одному из одиннадцати кораблей удалось вырваться в море. Принимая во внимание, что описываемые события относятся примерно к XIII – X веку до н.э., то масштаб разгрома греков сопоставим разве что с Чесмой или Трафальгаром. Ну а способность застать врасплох и обмануть столь многооопытного вождя, как Одиссей, говорит о серьезно подготовленной и прекрасно осуществленной операции по разгрому неприятельской флотилии.

В анналах мировой истории это «Балаклавское» сражение никто никогда не указывал, а зря! Ведь это, по существу, пусть даже полумифическое, но одно из самых древних морских сражений, известных нам, и какое! Что ж, более двух тысячелетий назад защитники земли будущего Херсонеса и Севастополя с честью выдержали нападение лучших воинов того времени.

Ну а затем была многовековая борьба тавров с греками. История оставила нам свидетельства судеб эллинов, попавших в плен к таврам, но нигде нет, увы, упоминаний о том, что ожидало попавших в плен к грекам тавров.

Думается, их судьба была не менее трагичной. К слову сказать, тавры отчаянно сражались не только с греками, но и со всеми другими захватчиками. Так, в 45 году н.э. они уничтожили римскую эскадру. Тацит пишет: «...Счастье нам изменило: некоторые из судов были отнесены к берегам тавров и захвачены варварами, причем были убиты начальник когорты и большинство людей вспомогательного отряда!» Так в отчаянной борьбе из века в век защищал свою землю немногочисленный, но свободолюбивый народ. Ведь крымская земля была вожделенна для завоевателей всех времен.

Историки считают наиболее вероятным временем появления тавров начало 1-го тысячелетия до н.э. Время же их исчезновения (вернее, окончательного растворения среди иных народов) – VIII веком н.э. Итого, почти две тысячи лет непрерывной борьбы за свое выживание! Кстати, совсем нелишне вспомнить здесь и о том, что в захоронениях тавров практически не встречается греческих вещей, то есть того, что обычно имело бы наибольшую ценность у пиратов и что язычники клали в могилы своим сородичам.

Кроме этого, известно, что тавры вообще никогда не брали пленных, они не знали рабства, а кроме этого, не занимались и работорговлей, что было во все времена также самым прибыльным делом у пиратов. Ну а о мужестве тавров весьма однозначно сказал еще историк древности Полиэн: «Тавры<...>, предпринимая войну, всегда перекапывают дороги в тылу и, сделав их непроходимыми, вступают в бой, чтобы, не имея возможности бежать, победить или умереть». С ним согласуется и мнение российского историка В.В. Струве: «Подобный прием прекрасно согласуется с неукротимым мужеством этого воинственного племени, которое своим упорным сопротивлением отодвинуло оседание греков на побережье их области к концу V века до н.э.». Вот вам и еще одна причина многовековой беспощадной борьбы! Причем, даже поселившись в Гераклее, греки далеко не всегда чувствовали себя в безопасности, несмотря на то что век за веком медленно, но неумолимо загоняли тавров в горы. Так, в III веке н.э. тавры внезапно дерзко атаковали сам Херсонес и едва не овладели городом.

Изображение киммерийца на греческой вазе

Сегодня историки считают, что тавры поздней поры создавали укрепления в горах. При этом отмечают, что значительная часть тавров обитала в горах, далеко от моря, и прямого отношения к пиратству не имела. Между таврскими укреплениями была возможна сигнализация с помощью огня и дыма. Наряду с горными крепостями тавры имели пристани в бухтах, из которых выходили на свои пиратские вылазки. Древнеримский историк Арриан пишет о многих портах «скифотавров». Плиний особенно выделяет при этом таврский приморский город Плакия у бухты Символов (Балаклавской). Так, может быть, у тавров был все же и свой собственный флот?

Крымский историк В.Н. Дьяков утверждает, что «...были у тавров и еще более монументальные (по сравнению с жилищами. – В. Ш.) строения – городища с каменными мегалитической кладки стенами – настоящие циклопические постройки. Лучше всего остатки их видны на Аю-Даге, на Ай-Тодоре и на горе Кошка под Симеизом – везде в тесном соседстве и явной связи с некрополями из каменных ящиков.

Расположены они были на выступающих в море высоких мысах и представляли собою настоящие пиратские берлоги, откуда делались внезапные налеты на проходившие мимо торговые суда и куда затем волокли захваченную добычу. Видимо, они были тоже заселены значительными, по-военному организованными коллективами».

Древние лоции – периплы – называют некоторые из них даже «гаванями», например: «Таврский город Плакия», многие таврские гавани «на восток от мыса Криу-Метопон» (Плиний), «гавань Афинион или гавань скифотавров», «гавань Ламнада в таврической земле», «гавань Символов» (Арриан).

Иосиф Флавий свидетельствует, что для покорения тавров Рим направил в Тавриду три тысячи легионеров и 40 военных кораблей.

Херсонес был, как и все города Древней Греции, городом рабовладельцев. В греческих надписях в Малой Азии и на Балканском полуострове часто упоминаются рабы из Тавриды и Северного Причерноморья – скифы, сарматы, меоты, боспоряне. Но удивительно, что рабов-тавров среди них не было никогда! Вспомните перекопанные дороги, исключающие отступление. Тавры умирали, но не сдавались.

Кто, к примеру, из нас не слышал о мифическом древнем племени северных жителей гипербореев? Что же мы о них знаем? Известно, что среди гипербореев до переселения в Делос жила мать Аполлона и Артемиды богиня Лето. Причем гиперборейские женщины помогли ей родить детей. Гиперборейский народ очень любил Аполлон и даже некоторое время жил в их земле, да и позднее часто навещал северных жителей на своей колеснице, запряженной лебедями, и хранил там свои смертоносные стрелы. Не забывала гипербореев своим вниманием и Артемида. Известно, что жизнь гипербореев отличалась завидным долголетием, они любили пировать и веселиться, отличались гордостью и независимостью. Смерть считалась у них избавлением от всех страданий, поэтому старики, не желая медленного угасания, украсившись цветами, сами бросались со скал в море. Наиболее известные из гипербореев Абарис и Аристей служили Аполлону и Артемиде.

А где жили таинственные гипербореи? Одни считают, что где-то за Дунаем, другие, что на побережье Балтики, но почему-то никому не пришла в голову мысль попробовать сопоставить гипербореев с таврами. Слишком смело? Возможно! Во всяком случае, некая схожесть между этими народами прослеживается вполне явно.

Прежде всего, очевидно наличие у этих двух народов культа олимпийской богини девы Артемиды, причем в обоих случаях особо почитаемой.

Во-вторых, нам хорошо известно, что Аполлон всегда явно тяготел к восточным народам эллинской ойкумены. Так, в Троянскую войну он поддерживает троянцев, а значит, и всесоюзные Трое народы, в том числе и заселявшие берега Черного моря. Недаром многохитростный Одиссей, после завершения осады Трои, первым бросился грабить именно Причерноморье. Так что вполне возможно, что и древние тавры находились в какой-то зависимости от Трои, что, кстати, вполне объясняет их взаимную ненависть.

В-третьих, такие черты, как гордость и независимость, присущие гипербореям, более всего применительны именно к таврам. Ну а то, что гиперборейские старики, заканчивая свой жизненный путь, бросались со скал, весьма напоминает обычаи таврских жертвоприношений, и, наконец, на Балтике просто нет особо высоких скал, с которых можно было бы бросаться в море (это прежде всего касается южного берега Балтийского моря), тогда как скалы Фиолента говорят сами за себя.

В-четвертых, из мифов известно, что, направляясь в страну гипербореев, Геракл по пути освободил Прометея. Согласитесь, что выглядит нелепо, если бы Геракл по пути из Греции в Прибалтику мимоходом заглянул в Таврические (или даже кавказские!) края. На одно такое путешествие у знаменитого героя ушли бы многие месяцы, а для него это всего лишь эпизод. Скорее всего, древние греки считали место, где висел на скале Прометей, где отбывал наказание сам Геракл и где, наконец, жили сами таинственные гипербореи, одной и той же землей. К тому же именно Таврида в те далекие времена отождествлялась у древних греков с весьма северной и холодной страной. Ведь не зря же именно там были оставлены на вечные времена сверженные титаны. Именно в Херсонесе найдено наибольшее количество изображений Геракла, поймавшего и придавившего коленом прекрасную керенийскую лань, тогда, как мы знаем, он настиг ее в гиперборейских пределах. Почему тогда Херсонес? Разве и это случайность?

Но закономерен вопрос: почему в древнегреческих мифах ничего не говорится о кровожадности гипербореев, зато более поздние исторические источники полны сведений о кровожадности тавров? Скорее всего, здесь дело в том, что в эпоху ранних мифов, когда и создавались рассказы о гипербореях, эллинам еще нечего было делить с таврами. Именно поэтому рассказы о них весьма доброжелательны и даже восторженны. Когда же началась долгая война за проникновение в Тавриду и закрепление на ее берегах, мнение о местных жителях, естественно, сразу же изменилось на полностью противоположное. Видимо, именно поэтому в позднее время легендарных гипербореев стали переносить куда угодно, лишь бы не отождествлять столь светлые предания с такой непохожей действительностью. Ну а игнорирование такого вполне возможного развития событий ввергло в напрасные безрезультатные поиски страны гипербореев многие поколения историков. А ведь мифических гипербореев, может быть, и не стоило искать по городам и весям, ибо это были все те же полузабытые и оболганные историей старейшие жители севастопольской земли – тавры.

Как мы уже говорили, конные тавры – кентавры, являлись полноправными героями древнегреческих мифов. И отношение к ним здесь совершенно иное, чем в официальных исторических хрониках. Что же говорят нам о кентаврах мифы? Согласно им конные тавры являются жителями горных чащ, отличаясь при этом весьма буйным нравом. Рождены они якобы от бога Иксиона и тучи, принявшей по воле Зевса облик его супруги Геры, на честь которой покушался Иксион.

Кентавры весьма воинственное племя, они постоянно сражаются со своими соседями лапифами. Эта война получила даже свое собственное название – кентовромахия. Особое место среди племени конных тавров занимают двое: Хирон и Фол, воплощающие собой мудрость. Покровительствовал кентаврам сам Посейдон, несмотря на то что они были отнюдь не морским народом. Здесь тоже загадка, ведь вполне возможно, что морским народом были предки тавров – жители легендарного Орса? Им-то как раз покровительство Посейдона было нужно как никому иному!

Знаменательно, что почти все мифы дружно говорят об одном удивительном факте: кентавры очень любили и умели сражаться, бросая во врага огромные камни. Как не вспомнить здесь гомеровскую «Одиссею» и бой многохитростного Улисса с таврами на берегу бухты, когда войско греков было буквально забито камнями. Простое совпадение? Вряд ли! Много говорилось раньше и говорится теперь о дикости тавров. Но так ли было на самом деле?

В предыдущей главе, говоря о подвигах Геракла, мы уже рассказывали, что те же древние греки, судя по мифам, считали кентавров своими учителями в стрельбе из лука и в умении верховой езды, почиталась у них и необыкновенная физическая сила древних сыновей таврической земли.

Но, оказывается, и это не все! Кто не слышал хотя бы раз о великом герое Греции Ахилле?! Оставим здесь в стороне вопрос, кем был Ахилл, представителем какого племени. Ограничимся здесь лишь тем, что еще знаменитый византийский летописец Лев Диакон прямо именовал Ахилла тавроскифом, то есть по существу тавром! А при Овидии (это I век до н.э. и I век н.э.) Северное Причерноморье и Крым имели вполне официальное наименование – Ахиллова земля. Вспомним теперь и иное.

Мудрый кентавр Хирон обучал Ахилла травознанию. Сохранилось и дошло до нашего времени изображение: Кентавр Хирон в хламиде и с посохом в руке дает урок травознания Ахиллу. Рядом сидит задумчивый Пелей, отец Ахилла. В руках учителя и ученика – лечебные травы и цветы – тысячелистник, василек, кроваво-красным соком корня которого Хирон пытался залечить свою незаживающую рану, а также девясил, который греки называли хироновым корнем, и переступень, называемый хироновой лозой. Ахил, согласно мифам, оказался хорошим учеником своего прадеда кентавра Хирона. Сын Пелея и Фетиды, он считался открывателем полезных свойств многих растений. Говорили, что именно Ахилл обнаружил лечебные свойства тысячелистника и пижмы. Есть сведения, что преуспел Ахилл и в медицине. Сохранилось до нашего времени изображение: Ахилл перевязывает рану Патроклу.

Когда и где это происходило, к сожалению, данных нет, но, скорее всего, сюжет относится к событиям Троянской войны.

Ахилл настолько хорошо усвоил медицинские знания, что много лет спустя после обучения у кентавра Хирона мог передать их своему другу Патроклу, который, в свою очередь, оказал там же под Троей (Илионом) медицинскую помощь раненному в бою воину Эврипилу. Медицинские знания Ахилла позволили ему на девятом или десятом году Троянской войны, когда в лагере ахеян и их союзников возникла моровая язва, передающаяся от жеребят собакам, а от собак людям, установить правильный диагноз и найти правильный способ лечения. Кстати, именно с этого события и начинается знаменитое произведение Гомера «Илиада».

Мифы говорят и то, что кентавр Хирон обучил Ахилла и музыкальному искусству. В свободное от боев время Ахилл никогда не расставался с лирой, добытой как трофей во время взятия малоазийского города Фивы. Ахилл, несомненно, обладал определенными музыкальными способностями, так как часто свой дух и сердце свое услаждал музыкой и воспевал славу героев.

Кентавр Хирон обучал Ахилла гимнастике. С малых лет и до самой гибели Ахилл занимался, как сказали бы теперь, физкультурой и спортом. Например, Геродот, Страбон и ряд других древних авторов в один голос утверждают, что еще до Троянской войны на северном берегу Понта Эвксинского (Черного моря), недалеко от устья Борисфена (ныне именуемого Днепром) находился Ипподром Ахилла. Иногда его именуют как: Дром Ахилла, Ахиллов Бег или Ахиллово Ристалище. В наше время это остров Тендра. Во времена Ахилла остров Тендра вполне мог быть частью прибрежной суши Черного моря, так как тогда уровень воды в Понте Эвксинском (Черном море) был ниже, чем теперь, на три-четыре метра, а может быть, и еще ниже, то есть он мог входить в ареал земель, где жили тавры.

После гибели Патрокла, в день его похорон, Ахилл, как известно, устроил спортивные состязания: конские ристалища на колесницах, кулачный бой, борьбу, бег, стрельбу из лука и метание копья. Как отмечалось выше, Ахилл был физически развит (понятие «быстроногий Ахилл» стало нарицательным!) и обладал громадной силой. Например, он один поднимал еловое бревно, служившее запором ворот. Ахеяне могли это сделать только втроем.

Кентавр Хирон обучал Ахилла и умению охотиться. В процессе обучения, по дошедшим до нас легендам, он с малых лет кормил Ахилла внутренностями львов и кабанов. Мифы и легенды утверждают, что обученный кентавром Хироном Ахилл уже в шестилетнем возрасте охотился на вепрей, львов и оленей.

Обучал ли кентавр Хирон Ахилла умению и мастерству предсказания, сведений в мифах и легендах нет. Однако, зная и такое качество Ахилла, можно предположить и это.

Кентавр Хирон обучает Ахилла игре на лире. Художник П. Батони. XVIII в.

Другим наставником Ахилла был кентавр Феникс. Он обучал Ахилла красноречию и военному делу. Феникс сопровождал Ахилла с малых лет и до самой его гибели в Троянской войне. Образцами красноречия, как и перечислениями подвигов Ахилла, буквально пестрит вся «Илиада».

Так, может быть, именно тавры внесли в древнегреческую культуру искусство медицины, музыки, гимнастики и красноречия, то есть всего того, что сегодня считается главными достижениями древнегреческой цивилизации.

Что же касается реальных тавров, думается, следует прежде всего более вдумчиво и глубоко ознакомиться с мифами и легендами древних русов. В частности, с преданиями о русском кентавре Китоврасе. Это прежде всего апокриф о «Соломоне и Китоврасе».

Итак, перед нами одна из древнейших легенд, уходящая своими корнями во тьму тысячелетий – легенда о праотце Священного города Хорсе. Согласно ей Хорс был сыном бога Солнца – Ра. Когда отец состарился, он попросил править Солнцем своего сына. Ночами Хорс отдыхал на неком острове Радости (можно предположить, что это не что иное, как Буян-Крым), по утрам поднимался в небо на золотой коляске. Однажды у острова он увидел купающуюся деву Зарю-Заряницу. Хорс влюбился в деву и решил на ней жениться. Некоторое время молодые супруги жили счастливо, но затем ночное божество Месяц решает похитить жену Хорса. Для этого он обращается к кентавру Китоврасу, которого находит в горах. Месяц и Китоврас крадут Зарю и пытаются бежать на корабле. Но Хорс догоняет их вместе с богом Сварогом – хранителем брака. Сварог разрубает Месяца своим мечом. Китоврасу же Хорс велит, во искупление грехов, возвести в горах у подножия Алатырь-камня храм в свою честь. При этом храм должен быть возведен из камней, которых никогда не касалось железо. Здесь в легенде появляется птица Гамаюн. Своими железными когтями она обтесывает камни, из которых кентавр строит храм и алтарь в нем. Образ Китовраса-строителя был в свое время весьма популярен в древнейшей русской мифологии. Эти изображения дошли и до наших дней. Так, на внешней стене Георгиевского монастыря, построенного в XII веке в Юрьеве Польском, Кентавр Китоврас изображен не только со строительным топориком в руках, но и в характерном скифском колпаке. Аналогичное изображение сохранилось и на стене церкви в югославском городе Студенице.

Что можно предположить, ознакомившись с данной легендой? Прежде всего то, что древние русы когда-то предпочли верованию в ночное светило вере в Солнце-Хорса-Орса, что они уже в глубокой древности строили каменные храмы и один из них поставили в месте поклонению Хорсу на острове Буяне.

Царевна Лебедь. Художник М.В. Врубель. 1901 г.

О храме Китовраса мы еще поговорим немного позднее. Сейчас же обратимся к «Звездной книге Коляды». Посмотрим, какие еще боги могли жить в стародавние лета на острове Буяне подле города Орса и кому, скорее всего, поклонялись древние русы, а затем и тавры.

Прежде всего, это один из самых великих русских богов Велес – бог сытости, достатка и богатства. Внешне Велес имел облик быка. Согласно преданиям, Велес в одной из своих жизней, а их было немало, также жил на Буяне-острове. Жену его звали Азовушка. Именно в ее честь будет впоследствии, видимо, названо Азовское море. Азовушка была духом этого моря и пребывала на остров в образе Царевны-Лебедь.

Сам Велес приплыл на остров в лодке. Жили же Велес с Азовушкой на берегу моря, в волшебном дворце, пред которыми росли волшебные дуб и ель. Издревле на Руси бога Велеса именовали уважительно Тавром Бусичем или Гвидоном. Как здесь не вспомнить А.С. Пушкина с его сказкой о царе Гвидоне! Как и Велес, пушкинский Гвидон живет на острове в Черном море, а женой его является все та же царица-лебедь!

Тавр или говя – и по-русски означает «бык». Иногда Велеса именуют просто Корович или даже Тавр Гвидонович. Вне сомнений, учитывая большую древность русских мифов, чем древнегреческих, можно предположить: именно Велес, как и Хорс-Орс, были главными богами не только древних руссов, но и древних тавров. И если в честь Хорса был воздвигнут город-храм Солнца на месте позднейшего Херсонеса и Севастополя, то в честь Велеса Тавра Гвидоновича был позднее назван сам остров-полуостров Таврида, да и сам народ. Кроме двух главных богов тавры поклонялись еще и богине Деве.

Небезынтересно, что, согласно древней русской мифологии, именно Велес дал людям землепашество и плуг, грамоту и календарь, то есть все то, что, согласно древнегреческой мифологии, дал людям Прометей. Случайно ли оба древних бога Велес и Прометей оказались в одном и том же месте – на берегах Тавриды? Или же более молодой миф вобрал в себя некоторые детали более древнего?

Обитал на острове Буяне и еще один бог – бог ветра Стрибог. Ему вообще ставили храмы на всех побережьях и островах. Еще бы, ведь от милости Стрибога зависело благополучие мореходов и рыбаков! Весьма часто Стрибог выступает как Стратим-птица. Вот как описывает его знаменитая «Голубиная книга»:

Вспомнив еще раз сетования древних греков на «привычку» тавров захватывать терпящие бедствия суда, естественно предположить, что и Стрибог-Стратим пользовался у тавров особым почитанием.

Помимо Велеса, Хорса, Девы и Стрибога древние русы, а затем и тавры, скорее всего, в той или иной степени веровали и в целый сонм древнерусских божеств Черного моря. Это: Морской Царь, он же Царь Водяник или Царь Поддонный-Черноморец, правящий всем подводным миром, его жена Белорыбица. Вот как описывает морских божеств русской Тавриды «Звездная Книга Коляды», дошедшая до нас в списках V века: «Там на троне сидит Черноморский Змей – царь Поддонный Морской чудовище. Окружают его стражи лютые – раки-крабы с огромными клешнями. Тут и рыба-сом с большим усом, и налим-толстогуб – губошлеп-душегуб, и севрюга, и щука зубастая, и осетр-великан, жаба с брюхом что жбан, и всем рыбам царица – Белорыбица!»

Когда же поклонялись своим богам древние руссы, а затем и тавры? Сегодня уже общепризнанно, что ведический календарь считал время зодиакальными эпохами, каждая из которых длится около 2160 лет. Двенадцать таких эпох составляют около 27 тысяч лет и образуют так называемое Коло Сварога. Именно за этот срок звездное небо делает полный оборот из-за процессионального вращения Земли. Такой способ датирования древнерусских преданий (по звездной ситуации, в них описанной) дает хорошие результаты при сопоставлении различных, казалось бы, легенд, данных археологии, палеологии и палеоклиматологии о тех далеких временах. В соответствии с этой датировкой существовала эпоха Китовраса-Стрельца – это 19 – 21 тысячелетие до н.э. Считается, что именно в эту эпоху отступают силы Тьмы, а верх берут силы Солнца.

Так, может, поэтому народ Китовраса русы-тавры и назвали свою столицу Солнечным городом Орсом! В последующую эпоху Скорпиона-Перуна – это уже 16 – 18 тысячелетие до н.э. – произошло постепенное разрушение первых цивилизаций, и в том числе цивилизации Китовраса. С юга пришли враги под водительством Черного бога и Скорпиона. Вначале черные силы взяли верх, священные земли были осквернены. Перун был заточен в подземелье. Но затем на помощь Перуну пришли Хорс, Велес и Стрибог (все трое божества Тавриды-Буяна!). Они вызволили Перуна и одержали решающую победу в горах Тавриды. Возможно, именно с этого времени племя Китовраса постепенно становится реликтовым и все свои силы сосредоточивает на одном: на сохранении культа своих древних божеств, чистоты обрядов и веры. Отсюда и столь резкое неприятие всего постороннего и иноземного.

Согласно древнерусским мифам жители Буяна-Тавриды имели самое непосредственное общение с богом Квасурой – изобретателем тайного священного напитка древних русов сурьи...

Один из древнерусских мифов гласит, что некогда русы построили у берегов Черного моря город Голунь. Где именно находилась легендарная Голунь, упоминаемая неоднократно как в сказаниях, так и в летописях, не знает никто. Есть, правда, предположения ряда историков, что Голунь, возможно, располагалась где-то в низовьях Днепра, но тому нет совершенно никаких доказательств, даже косвенных.

Мы же заглянем в еще один из древнейших русских мифов – «Миф о Китоврасе и Квасуре», может, именно он поможет нам определить, где находилась неведомая потомкам Голунь, и явит новые подробности истории наших пращуров.

Что же рассказывает нам этот удивительный миф? Однажды русская Голунь была захвачена греками. Вел греков не кто иной, как бог Вина и виноградарства Дионис. Изгнать захватчиков решили тавр Китоврас и его друг русский бог веселья и хмеля Квасура (прямой противник Диониса). Вот оно почти документальное свидетельство единства древних руссов и тавров! Достав волшебный гудок (струнный инструмент, прообраз гуслей), оба друга пришли в Голунь и в честном «музыкальном» соревновании переиграли не только греческого царя, но его сына Перегуду с дочкой Перекрасой, а когда те сбежали от позора со всеми греками, посадили на престол некого Вавилу. Вот в общих чертах сюжет мифа. Что в нем интересного для нас? Прежде всего, в нем явно прослеживается борьба тавров в союзе с древними русами против греков за древний город Голунь. Опредленный смысл имеет и этимологический ряд Голунь-Колунь-Корсунь. Да и упоминание в мифе о боге Диониса тоже, видимо, не случайно! Ведь именно Херсонес, а не какой-либо иной город Черноморья, особо славился на протяжении многих столетий своими виноградниками и вином. Так что присутствие в мифе выясняющих отношения Диониса и Квасуры весьма понятно. Но самое интересное в этом мифе это то, что тавр Китоврас побеждает соперников не мечом и луком, а гудком! Как отличается этот исконно русский миф о совместной освободительной борьбе руссов и тавров от всего того, что оставили нам в память о таврах их враги греки!

И сразу возникает вопрос: «Кто же был более дик, «цивилизованные» греки или «варвары» тавры?

Ныне память о маленьком, но гордом народе осталась лишь в названии Таврида да на страницах древних летописей.

И все же, думаеся, тавры достойны лучшей памяти, чем та, которую оставили нам их извечные враги. Может, именно с их многовековой непрерывной защиты своей родной земли и берет свои таинственные истоки то особое мужество и упорство, с которым отныне и навсегда будут славиться защитники как Херсонеса, так и его восприемника – Севастополя.

В горах сокровенной Тавриды хранило заветы отцов

Содружество воинов храбрых, охотников и мудрецов.

Не зная в боях поражений, не ведая рабства оков,

Здесь славили Деву Святую – Праматерь Великих Богов.

Внушали захватчикам ужас. Расправа была коротка,