Верить, понимать, обретать Мириманова Екатерина

Глава 1

«Начало конца»

Знаете, в моей жизни часто происходят перемены. Дни, недели, месяцы, когда я теряю сон от того, что как бы все еще могу принять другое решение, хотя в душе давно уже понимаю: момент, когда я могла пойти по другому пути, давно прошел. То есть в глубине души я знаю ответ на мучающий меня вопрос, но все еще пытаюсь доказать себе обратное – своими мыслями и поступками, из-за чего со мной происходят всякие неприятности, вроде бессонницы, ночных кошмаров и дневных нервных срывов. Порой мы по разным причинам слишком затягиваем переход на другую ступеньку.

Это напоминает мне какую-то компьютерную игру. С одной стороны, миссия на данном уровне выполнена, но мы все никак не можем его покинуть – то ли пытаемся собрать все доступные монетки или бонусы, то ли просто боимся «босса» следующего уровня. В жизни все происходит точно так же. Когда мы доходим до определенного момента, мы понимаем, что никогда не сможем вернуться к прошлому, что все в жизни изменилось и пути к отступлению уже отрезаны. Казалось бы: прими идею и живи с ней спокойно. Но то, к чему мысленно подготовил себя наш мозг, часто оказывается «новостью» для сердца. Вроде бы логически мы прекрасно понимаем, что нужно закрыть дверь и уйти от боли, которую ощущаем, от прошлого, которое доставляло нам лишь страдания. Но не можем этого сделать, продолжаем оттягивать момент, нередко усугубляя ситуацию.

В такие мгновения крайне необходимо сделать всего один шаг – вперед, вправо, влево, не так важно. Маленькое движение, которое отклонит нас от привычного бега по кругу. На него сложно решиться – не думать о нем с логической точки зрения, и тогда все обязательно получится, в один прекрасный день вы очнетесь далеко от того места, с которого начинали, не поверите своим глазам и воскликнете: «Кто бы мог подумать?» – мысленно отвечая самой себе: «Ведь я с самого начала знала, что так будет!»

В моей жизни было много таких ситуаций. Первая произошла тогда, когда моя мама уехала за границу. Мне тогда исполнилось семнадцать лет, за год до этого скоропостижно скончался мой папа, поэтому после отъезда мамы, по большому счету, я осталась совсем одна. Нет, конечно, в Москве у меня были родственники, но, как вы понимаете, родители и родственники – это не одно и то же, к тому же для подростка. Мне было очень больно и страшно, тем более что зарабатывать деньги приходилось самой, и получалось это не всегда, а если добавить сюда необходимость учиться... Порой мне казалось, что я не выдержу испытание. Но каждый раз, когда я доходила до предела собственного терпения, происходило что-то, что я воспринимала как знак: в конце концов я добьюсь всего того, о чем могу только мечтать.

Вторая ситуация – мой первый развод с мужем. Дочке тогда был всего год, и окружающие крутили пальцем у виска, когда я рассказывала о том, что не готова продолжать прежнюю жизнь, что она душит меня, что я не вижу своего будущего в нынешней ситуации. Спустя полгода после официального расторжения брака мы снова сошлись, потому что в один момент сердце мое дрогнуло, я испугалась перемен. И я не жалею сейчас об этом. Потому что мой второй брак был таким же замечательным, правильным, традиционным, как и первый. Я многому научилась в семейной жизни, и прежде всего терпению, спокойствию, сдержанности, которых мне раньше так не хватало.

Но когда я поняла, что вынесла из той ситуации все, что могла, настало время перемен. Я снова потеряла покой, в четвертый раз в своей жизни (это не опечатка, про третий раз расскажу чуть позже), и приняла внутреннее, в тот момент еще неосознанное решение – разойтись с мужем.

В одной чудесной книге я читала о том, что двое живущих вместе людей должны уподобляться двум планетам, перемещающимся в рамках одной Вселенной. Они могут двигаться по слегка разным траекториям, но приблизительно с равной скоростью и в одном направлении. Если одна начнет вращаться с бешеной скоростью, вторая безнадежно отстанет, или если они полетят в разные стороны, может случиться катастрофа, они столкнутся. То же самое происходит и в семейной жизни. Пожалуй, самое сложное – найти подобную себе планету. Иногда мы так устаем от поисков, что принимаем в свою жизнь тех, кто не соответствует нашим внутренним устремлениям. А потом до бесконечности сетуем на то, что наши отношения дали трещину, или, еще хуже, обвиняем во всем партнера. Я никогда не говорила, что в нашем разрыве виноват бывший муж. Равно как и не считаю себя причиной несостоявшихся семейных отношений. По большому счету, здесь нет ни потерпевших, ни пострадавших. Просто так сложилось (или, правильнее сказать, не сложилось?). Нужно сказать спасибо прежнему партнеру за те счастливые моменты, что вы прожили вместе, и двинуться дальше с чувством благодарности к нему и с ощущением того, что все эти годы прожиты не зря. А ведь хорошее наверняка происходило! Даже в самых ужасных браках, а наш случай точно нельзя назвать ужасным.

Так же и с Юрой, иногда мне ужасно хочется обвинить его во всем, но я прекрасно понимаю, что мы – разные, и это было понятно с самого начала, как бы он ни стремился доказать мне обратное. Даже если вы очень любите человека, всегда нужно оставлять сноску на то, что, несмотря ни на что, вы просто, возможно, не подходите друг другу.

В третий раз я прошла через испытание, когда, опубликовав пару книг, во всеуслышание заявила, что теперь буду писателем. Все мои знакомые весело смеялись и уверяли меня в том, что на книгах о похудении «далеко не уедешь». Даже мой издатель не особенно верила в тот момент, что на доходы от книг можно жить. Но я твердо решила, что должна хотя бы попробовать заниматься тем, о чем всю жизнь мечтала, каким бы сложным для осуществления ни казалось мое желание с той точки, на которой я сейчас стояла. Я понимала, что если захочу заняться прежней работой через год или два, мне придется, во-первых, начинать все практически сначала, а во-вторых, я просто не смогу вернуться к прежнему графику, потому что слишком привыкну к абсолютно другому образу жизни и кругу общения. Но я постаралась не думать о последствиях, а просто окунулась с головой в работу, ни на минуту не выключая позитивный настрой и постоянно думая о том, что еще могу сделать, чтобы новое занятие позволило мне остаться на плаву в дальнейшем. Спустя год мои родственники и близкие люди перестали смеяться. Даже моя мама, с детства говорившая мне, что работа журналиста сродни древнейшей, а уж писателей она вообще не считала за людей и к моим попыткам заниматься любимым делом относилась не только скептически, а откровенно негативно, даже она сейчас признала за мной право делать то, что мне нравится. Иногда, правда, меня все еще удивляют малознакомые люди, задающие вопрос: «Ну да, вы писатель, а чем вы занимаетесь?» Но их тоже можно понять.

В пятый раз я переживала состояние страха перед грядущим, пытаясь решиться на отпуск в мае. Казалось бы, я не так давно ездила с дочкой в Париж, где немного переключилась, закончила новую книгу и подпиталась энергией. Однако, как вы уже знаете, жизнь моя складывалась так, что усталость накатывала с новой силой очень быстро, а количество работы росло в геометрической прогрессии. Но самое главное, я увязла в отношениях, которые явно не вели меня ни к чему хорошему. Пытаясь разобраться в себе и в том, что происходит, я даже написала книгу, в которой частично поведала о болезненно сложившейся для меня ситуации. Но я никак не могла разрубить узел до конца, все время оставляя парочку ниточек, которые позволят мне вернуться в прежнее состояние зависимости от неправильного, не нужного в моей жизни человека. Вот сейчас я пишу эти строки, знаю, что Юра их прочитает, и понимаю, что он тоже переживал все происходившее, просто по-своему. Я искренне верила, что у нас все получится, но, перепробовав все доступные мне способы, осознала, что лучшее, что могу сделать в подобной ситуации, – отпустить его, позволить ему жить своей жизнью, не оправдываясь передо мной, не мучая меня, пока еще не слишком поздно. Прямо как в песне Аллегровой: «Оставив незаконченный роман в парке, на скамье».

Я отчетливо понимала, что могла изменить ситуацию в любую сторону, если бы очень захотела. В моих силах было удержать Юру всеми правдами и неправдами, рассказать о том, как сильно то чувство, что было между нами, обрести радость еще на несколько месяцев, но то была бы «радость с оглядкой». Когда ты вроде как в отношениях, но уже понимаешь, что они исчерпаны, и мысленно присматриваешься к окружающим, пытаясь приметить себе кого-то еще, с кем, возможно, все сложится по-другому. Ведь отношения умирают тогда, когда из мыслей пропадает слово «навсегда». Именно в то мгновение ты понимаешь, что все закончится, и перестаешь стараться, пускаешь все на самотек. К тому моменту я отлично знала, какое решение станет истинно правильным, позволит мне и дальше расти над собой, обрести в конечном итоге счастье и действительно необходимого мне человека.

По большому счету, все мои предыдущие поездки были попытками убежать от этих отношений. Но чем дальше я уезжала, тем отчетливее сознавала, насколько далеко зашла моя «болезнь». И вот за неделю до внеочередного бегства я сидела в комнате своего «деструктивного друга», пытаясь понять, правильно ли будет покинуть его сейчас, отдалиться еще сильнее, чем раньше, или стоит сделать две тысячи первую попытку сохранить союз.

Я перебирала в памяти все наши счастливые моменты, ведь сознание в таких ситуациях подсовывает на первый план именно их, старалась сконцентрироваться на негативных сторонах, но получалось это с трудом. И тогда я просто зашла на сайт туристического агентства и задумалась о том, куда бы поехать.

Я снова ощущала, что мне необходим отдых. Наверное, вы будете смеяться и говорить, что это блажь – меньше чем за год съездить в Италию, Индию и Индонезию просто так, чтобы переключиться и поработать, понять себя лучше и побыть наедине с собой. Если честно, еще пару лет назад я бы сама подумала точно так же. Однако в последнее время в моей жизни каждый день происходило много событий: приходилось принимать огромное количество решений, руководить столькими проектами и писать такое количество текстов и книг, что иногда мне казалось, что я готова запереться где-нибудь в хижине на необитаемом острове (чтобы уж точно никто не достал) и не выходить оттуда месяца три. Конечно, уже через полчаса я понимала, что меня хватит максимум на день, а потом рука потянется к телефону, потому что мозг будет умолять вернуть его в привычный ритм жизни. Вот сейчас я задумалась об этом и пожалела, что для головы и сердца при рождении не выдают пульт управления.

Вот представьте себе, вы влюбились, а вам не отвечают взаимностью. Вы переживаете, страдаете, что не приносит никаких результатов. И тогда вы просто нажимаете на необходимую кнопку. Все. На следующее утро просыпаетесь и понимаете, что в сердце ничего не осталось – никаких чувств к тому, самому главному человеку в вашей жизни. Или вы подозреваете своего мужа в измене и начинаете себя накручивать: «Сейчас он, наверное, с ней. Что они делают, о чем разговаривают?» Заходите далеко в своем воображении, и в конце концов, когда он возвращается домой, после посиделок с друзьями за кружкой пива, вы устраиваете ему скандал на ровном месте, потому что к тому моменту накрутили себя донельзя. А если бы была возможность нажать на кнопку и остановить мысли в самом начале? Как часто мы жалеем о том, что не в силах что-то стереть из памяти, как умственной, так и душевной. Ну да, я считаю, что такая память тоже имеется. А иначе как объяснить тот факт, что очень неглупые и рациональные женщины и мужчины начинают вести себя как дети, только из-за того, что на них нахлынули какие-то сентиментальные воспоминания о прошлом. Здорово, наверное, всегда делать так, как советуешь своим подругам, правда? Но в действительности часто поступаешь прямо противоположным образом, как раз из-за душевной памяти.

Увы, пульт не выдают, его никогда не изобретут, и остановить себя я по-прежнему не могу. Когда я чувствую усталость, часто мне хочется перестать думать, просто отключиться, не обращать ни на что внимание, но не получается. Вместо того чтобы лечь спать после напряженного дня, я иногда часами не могу отключиться от действительности. Кто-то советует мне йогу или дыхательные практики. Однако мне всегда казалось, что в искусственном успокоении самой себя есть что-то противоестественное. Неужели нельзя жить настолько гармоничной жизнью, чтобы не требовались никакие вспомогательные средства? С другой стороны, может, в том состоянии, когда ты не понимаешь, что творится вокруг, лучше постараться максимально абстрагироваться от происходящего и просто идти вперед? Чтобы потом в один прекрасный день проснуться и понять, что ты ушла очень далеко от того места, с которого некогда начинала. И обрадоваться, что все те мысли и чувства, из-за которых ты так страдала и переживала, все они отошли на второй план, став неизбежной частью твоего прошлого, без которого не было бы настоящего.

Я вспомнила сейчас всю ту боль, которую мне причиняли межличностные отношения когда-либо, не важно – с любимыми мужчинами или просто с близкими людьми. Тогда мне казалось, что я не переживу очередного удара судьбы, что никогда больше никого не полюблю, но проходило время – месяц, год, десять лет, и я понимала, что бесконечно им благодарна за страдания, потому что иначе все сложилось бы совсем по-другому. И я искренне верю, даже нет, я точно знаю, что отношения с Юрой станут для меня ступенькой к новой жизни. Как бы я ни ругала его, за тот год, что мы провели «вместе» (заметьте, именно в кавычках, по понятным причинам), я успела понять и осознать столько всего, что даже не верится, насколько далеко можно зайти за короткий промежуток времени. Ведь, по сути своей, двенадцать месяцев – это очень мало в масштабах всей жизни. Да, некоторые войны заканчивались меньше чем за час, ребенка вынашивают девять месяцев, но мы сейчас говорим о чем-то другом. О строительстве мостов и их последующем разрушении. Это действительно требует времени, и обычно гораздо больше, чем было отнято у меня.

В Индонезию я не собиралась. Когда читала книгу «Есть, молиться, любить», последнюю часть проглотила залпом, но до конца сомневалась, поехала бы я туда. Мне она казалась чем-то далеким, недосягаемым. Как оказалось, Бали находится даже дальше, чем я предполагала. Нет, я хорошо училась в школе и по географии всегда получала пятерки, но на уроках акцентируют внимание не на этом, поэтому мне было сложно представить, что для того, чтобы долететь до острова, придется провести одиннадцать часов в самолете. А если к этому сомнительному удовольствию прибавить наличие шестилетнего ребенка, идея кажется вовсе пугающей.

Но в Европе периодически извергался вулкан с трудно произносимым названием, к тому же на майские праздники температура моря на нашем материке оставляет желать лучшего. Египет я не могла больше видеть, потому что за последние годы я посетила эту североафриканскую страну почти десяток раз. Оставалась Азия – там был разгар сезона. Я немного поколебалась, не отправиться ли в более близкий Таиланд, но потом вспомнила книгу Гилберт и решила, что пора завершить цикл и посетить последний пункт из ее списка.

Забавно, она уехала на год, чтобы найти себя, а я в общей сложности тоже менялась на протяжении года, только, не имея возможности надолго покинуть историческую родину, путешествовала лишь время от времени по стопам Лиз. Может, год – магический отрезок времени, необходимый для внутреннего преображения до такой степени, чтобы это начали замечать абсолютно все вокруг? Конечно, я не шла по пути писательницы на сто процентов, да и не пыталась этого сделать, поскольку отчетливо понимаю: в каждой жизненной ситуации есть свое решение и нельзя использовать один и тот же ключик для всех дверей. Но то, что путешествия ослабляют напряжение, помогают мне собраться с мыслями и понять, чего именно я хочу для себя в этой жизни, сомнений не оставляло.

Выбрав страну, я задумалась, стоит ли мне ехать с дочкой или в гордом одиночестве. Конечно, перспектива лететь с ребенком в самолете на протяжении одиннадцати-двенадцати часов меня не радовала. С другой стороны, за последнее время дочка стала опытным «пилотом», проведя в самолетах в сумме не один день своей жизни, так что и я, и она были к путешествию скорее подготовлены. Перспектива оставить ребенка без моря меня не радовала. И за один день я приняла четыре решения: снова попробовать завершить отношения, закончить маршрут Гилберт, посетив Индонезию, взять с собой дочку и восполнить недостаток общения, который так часто возникает у нас с ней в последнее время. И, наконец, попытаться получить «дивиденды» от всех тех мыслей, которые посетили меня во время моих предыдущих поездок.

Когда я писала про ребенка, то размышляла о том, что в книгах и фильмах у героинь обычно как-то нет детей. Нет, порой они существуют, но как некоторая аморфная субстанция, которая не капризничает, не требует кушать, пить, играть каждые десять минут, и вообще, на страницах детей как будто бы обходят. Наверное, и в этой книге моя дочь полноценно появилась только в третьей части. Интересно, почему так происходит? Потому что книга или фильм, в которых постоянно упоминается ребенок, заранее обречены на провал? Потому что никому не интересно слушать про лиц моложе восемнадцати? Но ведь правда, переберите в памяти все знакомые произведения, если они не про детей, то вы, скорее всего, не найдете в них малышей. Или, быть может, героинями становятся только бездетные женщины, а героями – одинокие мужчины. Но сколько таких на свете после 30–40 лет. А ведь именно об этой возрастной категории говорится в большинстве произведений.

Моя дочь чаще всего адекватный ребенок. Кто-то скажет, что я сейчас пишу несколько отстраненно, но я не люблю, когда ребенка возводят в ранг Бога или когда сквозь каждую строчку о детях сквозит какой-то «материнский надрыв». Я очень люблю Катю, ее зовут так же, как меня, это стало своеобразной традицией в нашей семье. Моя мама тоже Катя, а еще была прабабушка Катя. Только вот бабушка выбилась из этой плеяды. Но сейчас я не об этом. Моя дочка очень умная, красивая, но я стараюсь не перегибать палку в ее отношении. Я часто хвалю ее, говорю, что она самая-самая, стараюсь проводить с ней как можно больше времени, что не всегда удается, учитывая мой напряженный рабочий график. Однако в глубине души я постоянно помню о том, о чем часто пишу в своих книгах для женщин. Я понимаю, что рано или поздно она вырастет и скажет: «Мама, я ухожу жить к Ване». И в тот момент, если я буду вести себя иначе, я переживу стресс и крах всех своих надежд.

Нельзя ни в ком растворяться, ни в мужчине, ни в ребенке. Создавая избыточную активность вокруг кого-то, вы провоцируете его отдаляться от вас. Я стараюсь строить свою жизнь так, чтобы спустя некоторое время мне не пришлось никого упрекать в том, что мои лучшие годы пропали зря. Знаете, я часто сталкиваюсь с ситуациями, когда мама или бабушка говорят своей дочери или внучке: «Я для тебя, а ты...», и в ответ слышат: «Тебя же никто об этом не просил!» – и в какой-то мере обе стороны правы. Старшее поколение делало в тот момент все, что могло, на подъеме, по велению души. Младшее действительно не просило идти на жертвы и просто воспринимало происходящее как данность. По большому счету, секрет хороших взаимоотношений между родителями и детьми в том, чтобы отдавать ровно столько, сколько можешь подарить бескорыстно, не ожидая ничего взамен. Если же ваша жизнь становится одной большой жертвой и вы не можете устроить свою судьбу, в итоге вы обязательно скажете об этом своему ребенку рано или поздно. Чтобы такого не произошло, постарайтесь задуматься прямо сейчас о том, что будет, когда ребенок покинет вашу жизнь. Вы будете устроены? Или начнете оправдывать свое прошлое бездействие наличием отпрыска? Если вы боитесь наладить свою жизнь, не прикрывайтесь сыном или дочерью, они ни при чем.

Так вот, возвращаясь к моей дочери, я думаю, что она замечательная. Она воспитана в таком ключе, что имеет право на собственную жизнь в той мере, насколько позволяет ее шестилетний возраст, но при условии, что я имею право на свою жизнь тоже. Мы уважаем личное пространство друг друга.

Поэтому я знала – если возьму ее с собой, это не станет для меня чем-то вроде пытки, наоборот, она будет меня поддерживать в те минуты, когда мне станет плохо. А таких мгновений, забегая вперед, случится в Индонезии много, потому что отношения с Юрой к нашему отъезду окончательно зашли в тупик. Я, кстати, предложила ему поехать вместе, но он отказался, и меня это совсем не расстроило, потому что я тогда уже понимала, что совместное будущее стало невозможным из-за той стены боли и непонимания, которая нарастала. Мы почти перестали разговаривать о чем бы то ни было, он постоянно работал, хотя я думаю, что с его стороны подобное поведение тоже было уходом от реальности.

Нервничать меня заставляла неопределенность. Мы практически жили вместе, в его доме имелось огромное количество моих вещей: одежда, косметика, украшения, обувь – все это я как-то «незаметно» перевезла к нему, и мы проводили вместе почти всю неделю. Я уезжала только тогда, когда забирала дочку из Подмосковья на выходные. После аварии мы договорились с бывшим мужем – поскольку я тогда чувствовала, что схожу с ума от напряжения, – что она будет проводить с ним неделю, начнет там ходить в детский сад, а я буду забирать ее по выходным. Мне тяжело далось это решение, но я понимала, что в противном случае просто потеряю рассудок. К тому же, в конечном итоге, я успевала с ней общаться более плодотворно, потому что раньше всю неделю она проводила с няней, а в выходные уезжала к бывшему, что делало наши отношения с ней достаточно странными. Сейчас же я могла проводить с ней больше времени, хотя фактически его вроде как стало меньше.

Юра очень хорошо ладил с моей девочкой в те редкие дни, когда с ней пересекался, но когда я видела их вместе, то никак не могла выбросить из головы мысль, что не хочу впускать его в ее жизнь. Он был не тем человеком, который мог ей что-то дать. И меня это очень расстраивало. Потому что мне хотелось, чтобы все было по-другому. Но я не могла ничего изменить.

Так вот, несмотря на то что мы фактически жили вместе и я приезжала к нему почти каждый день после работы (это стало негласным правилом как-то незаметно), я очень нервничала от того, что правило оставалось негласным. Я имею в виду, что я не понимала, где же на самом деле мой дом. Моя квартира уже не была для меня «очагом», потому что я там совсем не появлялась. Его дом тоже не был моим, потому что я прекрасно знала, что в любой момент может нагрянуть внеочередная «делегация», и меня вежливо попросят покинуть помещение. Подобное положение дел сводило меня с ума. Мне и так хватало неопределенности, усталости, переживаний, а моя новая псевдоналаженная жизнь лишь подливала масла в огонь.

В Индонезию мы с дочкой улетали от Юры, как обычно. Он жил близко к аэропорту, да мне и не хотелось проводить последнюю ночь в Москве вдали от него. Знаете, пожалуй, самое приятное, что он сделал для меня, – научил засыпать вместе, в обнимку. Нет, раньше я тоже, конечно же, могла уснуть рядом с мужчиной, слегка приобнявшись, но Юра любил «полный телесный контакт», так, чтобы мы были максимально близко. Я очень полюбила это ощущение, мне не хватало его, когда мы разлучались, и я часто представляла, что мы все равно рядом, даже на расстоянии нескольких тысяч километров.

Но в этот раз все шло как-то не так с самого начала. В голове вертелись обрывки его и моих фраз, мысли, колкие воспоминания о неприятных моментах, и все это заставляло меня просыпаться по десять раз за ночь. Наверное, если бы я была средневековым писателем, я бы сказала, что «потеряла покой». Чем дальше, тем чаще я прокручивала в голове картинки, и тем больнее мне становилось. Нет, я не мазохистка, просто я начала мысленно готовить себя к концу, понимая, что в противном случае никогда не смогу прекратить все это.

Самолет вылетал поздно вечером, поэтому большую часть пути мы с дочкой проспали, реагируя лишь изредка на внешние раздражители, вроде проходящих мимо стюардесс или кричащих детей. Хотя нет, помню, что в самом начале полета я открыла компьютер и начала писать свои выводы, касающиеся Юры и всего произошедшего между нами, что-то из разряда писем, которые не собираюсь отправлять. Ничего нового я там не говорила, но впервые описывала все в достаточно резкой форме.

Я проснулась лишь за полчаса до прилета и увидела... потрясающе красивые облака. В самолетах я всегда прошу место у окошка, правда, обычно мне почему-то достаются места над крылом, но это не так важно. Главное, что я могу видеть хотя бы кусочек неба. В юности из-за своей любви к небу я даже хотела стать стюардессой (видимо, подобное желание возникло тогда, когда я поняла, что пока не в состоянии стать писательницей). Однако меня отговорили от подобной идеи, рассказав, что устроиться на международные линии – крайне тяжелая задача, а на внутренних мне работать совсем не хотелось. Так вот облака над Бали – совершенно потрясающие. Мы подлетали на рассвете, и они красиво подсвечивались и бликовали сиренево-розовым, но главное, они были странной формы, не плоской, как обычно, а вертикальной, и напоминали столбы в небе. Я смотрела как зачарованная на то, как наш самолет опускался все ниже, вот уже показалась зеленая территория острова. После Египта меня не перестает удивлять тот момент, когда подлетаешь к месту, где имеется море, и оно буквально утопает в зелени, потому что раньше я обычно видела за окном достаточно унылую картинку.

Мы вышли из самолета, выстояли бесконечно долгую очередь, казалось, таможенник не шевелился вовсе. У меня впервые сняли отпечатки пальцев, что меня ужасно повеселило – уже ради этого стоило поехать в Индонезию.

Мы покинули здание аэропорта, и на нас сразу надели венки из магнолий. Правда, не тех, что я люблю, более мелких, желтоватого оттенка, но все равно было очень приятно после длительного перелета очутиться в каком-то другом измерении.

Дойдя до автобуса и устроившись в нем, я оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, где я. Разница во времени была приличная, около четырех часов, и это усиливало невозможность прийти в себя. Гид что-то рассказывал, но я почти не слушала его. Я включила свое внимание лишь тогда, когда он поведал, что многочисленные статуи, попадавшиеся на пути следования, одетые в клетчатые черно-белые юбки (!), являлись отражением местных идей о религии. Хинду поклоняются и добру и злу, они считают, что плохое тоже заслуживает подношений. Отсюда и странное цветовое сочетание в одеянии статуи. В этом было что-то очень близкое для меня, я отчетливо сознавала, что уже давно перестала делить жизнь на хорошее-плохое, и стала одевать «своих Богов» в оба цвета.

Я предполагала, что, когда мы наконец доберемся до отеля, я упаду и просплю половину первого дня, но меня охватило какое-то радостное предчувствие, непонятно откуда взявшиеся силы заставили меня отправиться вместе с дочкой на пляж ( Катя тоже, на удивление, была бодра и весела). Океан не произвел на меня никакого «выдающегося» впечатления. Возможно, я ожидала слишком многого, но мне казалось, что он должен разительно отличаться от моря. Он был абсолютно таким же. Но это никак не умаляло его красоты. Я вообще очень люблю воду в любых ее проявлениях. Мне нравится плавать, это один из моих любимых видов спорта. Но море – моя особенная слабость. Я люблю его всем сердцем и действительно отдыхаю, только когда оказываюсь поблизости. Не знаю, почему, но все проблемы кажутся мне такими несложными, решаемыми, когда я оказываюсь на побережье. Сразу чувствуешь себя моложе, хочется разбежаться и прыгнуть в воду одним махом, смыв с себя все прошлые переживания. И пусть спустя уже несколько дней это чувство ослабевает, но тем не менее каждый раз, когда я вижу солнечные лучи, отражающиеся в воде, мне становится легче, спокойнее на душе.

А волноваться было из-за чего. Точнее, даже нет, не волноваться, это неправильное слово, скорее задуматься. Ведь все то, на что я надеялась, все, во что верила, рассыпалось как карточный домик. Наши отношения с Юрой подошли к логическому концу, и нужно было расставить все точки над «i». Добавьте сюда постоянное напряжение от работы и множество бытовых проблем. Одним словом, если бы меня тестировали по шкале стрессов, я бы непременно получила наивысшую оценку. Мне так хотелось наконец-то понять, чего я хочу от жизни, а чего не хочу. Но я даже не знала, с какой стороны подступиться к решению вопроса. Мне постоянно нужно было столько всего делать, что я как-то «потерялась», утратила ориентиры. Со мной такого не случалось уже давно, и я не помнила, как выходила из этого состояния в прошлый раз.

Но я отлично знала, что это мое последнее бегство от нынешних отношений. Невозможно убегать от них до бесконечности. Пора повернуться к страхам лицом, вычеркнуть Юру из своей жизни раз и навсегда.

Но сначала нужно немного отдохнуть. Мне не хотелось экономить каждую копейку, однако цены в Индонезии меня поразили. Я привыкла думать, что Азия очень недорогое место. Я заблуждалась. Может, конечно, мне так «везло», но нам редко удавалось уложиться в пятьдесят евро за обед. Часто эта сумма была даже большей. На развлечения тратилось также немало. Все входные билеты в парки, а именно их мне хотелось показать дочке, стоили очень и очень недешево. Зато сколько они доставляли нам удовольствия! Парк птиц, зоопарк, сафари-парк оказались настоящей сказкой. Почти всех животных можно было покормить, вплоть до тигров и летучих мышей, которых до того момента я ужасно боялась.

Первую неделю мы постоянно куда-то ездили. Я уже давно отказалась от организованных экскурсий, поскольку общение с вечно депрессивными соотечественниками навевает на меня тоску. Просто удивительно, но большинству русских людей постоянно что-то не нравится. Они почти никогда не бывают довольными. Порой их не устраивает загрязненность городов, что особенно забавно слышать из уст тех, кто живет в России всю жизнь и знает, что такое настоящая «грязь» не понаслышке. Да и вообще, когда уезжаешь в другую страну, хочется переключиться на абсолютно другой мир, почувствовать себя новым человеком, повернуться лицом к новым традициям и обычаям. Именно поэтому в Индонезии мы передвигались на такси, которое стоило очень недорого. Я знаю, что в Таиланде или Индии оно бы обошлось мне еще дешевле, но по сравнению со всеми другими странами, в которых я была, цены были необыкновенно низкими. Способствовала нашим многочисленным поездкам и не очень хорошая погода. Периодически шел дождь, солнце часто закрывали облака, поэтому позагорать нам бы все равно вряд ли удалось.

В один из дней я разговорилась с официанткой в отеле и начала расспрашивать ее о том, как балийцы празднуют Новый год (у них его отмечали незадолго до нашего приезда, в марте). На что она ответила: «Тихонько сидим в темноте и рано ложимся спать». Можете себе представить, какую гамму эмоций вызовет подобный способ празднования в душе любого русского человека? А для них это совершенно естественно. То, что правильно и нормально для одного, для другого может казаться преступлением.

Пока мы путешествовали по Индонезии, Юра вел себя все более и более странно. Он совсем перестал мне присылать эсэмэски, хотя раньше всегда делал это, когда я была не в Москве. Сейчас же он мог не выходить на связь целый день, если я не писала или не звонила первая. Меня это особенно расстраивало, хотя, положа руку на сердце, должно было только радовать. Я знала, что у него много работы, но раньше напряженный график не мешал ему вспоминать обо мне. И даже когда он писал мне или звонил, делал это как-то натянуто, слово одолжение. Что-то явно происходило, и я не могла понять что.

Поздно вечером я снова написала ему сто первое прощальное письмо. Он ничего не отвечал долгое время. Потом я не выдержала, как обычно, вышла в скайп, и он снова меня успокоил, сказав, что я накручиваю себя, что между нами ничего никогда не изменится, одним словом, все то, что мужчины обычно говорят безнадежно влюбленным в них женщинам. Я уже чувствовала, что для того, чтобы расстаться, нужны более радикальные меры. Немного придя в чувство, отдохнув на море, я уже знала – скоро я пойму, как должна действовать.

Глава 2

«Обретать»

Сейчас я уже не сомневаюсь, что мой ангел-хранитель или какой-то другой добрый дух вел меня весь тот год, не давая опустить руки. Несколько раз я была близка к изнеможению, как тогда, когда издательство отправило меня в масштабный тур, который я выдержала с большим трудом. Шесть городов за полтора месяца – возможно, для «маститой звезды» подобное покажется не слишком ужасным, но на меня, как на человека плохо подготовленного, бесконечные перелеты, меняющиеся гостиницы, постоянные интервью, встречи, съемки произвели неизгладимое впечатление, и с тех пор я никак не могла прийти в себя. В Москве вообще все очень непросто, потому что постоянно приходится заниматься чем-то еще, кроме книг: общаться со знакомыми и деловыми партнерами, писать бесконечные письма, генерировать идеи, одним словом – не расслабишься.

А сколько всего было помимо тура! Постоянно надо было принимать какие-то решения, от меня все ждали чего-то определенного. От этого очень устаешь, не знаешь, что будет завтра, и я готова была сбежать на край света. Конечно, большинство сюрпризов в жизни приятные, но даже они изматывают. Впрочем, надо сказать, что среди всей суеты я почему-то редко теряюсь и ловлю себя на мысли, что интуитивно поступаю верно, даже порой не так, как хочется, а как нужно. Не во всех случаях, но чаще всего... И если это не работа ангела-хранителя, то чья?

А еще тот случай с аварией, когда мы с Юрой чудом остались живы. Как потом сказали сотрудники ГИБДД, если бы водителю не пришла в голову идея увести машину в сторону на обочину, столкновение оказалось бы лобовым, и я бы сейчас не писала ни эти, ни какие-либо другие строки. Ну, или как минимум писала бы их в больнице. Можете себе представить? Один неверный поворот руля, и для меня все бы закончилось, и для Юры, наверное, тоже.

Сразу вспомнился вылет в Питер, в первый город тура, когда я проснулась очень рано и решила почитать. Как потом надо мной подтрунивала подруга: «Тебе лучше не открывать книги перед поездками!» То, что попалось под руку, была биография Коэльо, и он описывал свое детство. Он отправился путешествовать с дедушкой, они едва не опоздали на самолет и ужасно торопились успеть именно на тот рейс, хотя вполне могли улететь на следующем. Когда они долетели до места назначения, буквально спустя пару часов им стало известно, что следующий рейс потерпел авиакатастрофу. И вот, прочитав все это, я поехала в аэропорт с самыми мрачными предчувствиями. Представьте, насколько неприятно мне было, когда в нашем самолете еще до взлета, в Домодедово, вдруг заглохли оба двигателя, погас свет, и в салоне воцарилась тишина. Все быстро включилось обратно, но последующий перелет прошел для меня в сильном моральном напряжении.

Или взять историю с номерком, которая случилась во время второго развода. Тогда, очень переживая за то, что я собственными руками решила разрушить начавший рассыпаться брак, я отправилась в консерваторию. Выйдя в фойе посредине концерта, охваченная внезапно нахлынувшим чувством уверенности в своей правоте, буквально через один лестничный пролет я засомневалась. И мысленно попросила Высший Разум дать мне подсказку: «Что делать?» В то же мгновение мой взгляд упал на номерок, который все это время я держала в руке. На нем было написано: «77 правая». Сочетание счастливых семерок и слова «правая» мгновенно ободрили меня, и вечером я сказала мужу, что нам нужно пожить отдельно. А сколько еще таких случаев происходило, может, не выдающихся, но все же. Не всегда, конечно, знаки, которые мне посылались, я могла прочесть, но даже в те моменты было приятно осознавать, что меня не забыли где-то там наверху.

Да и вообще, по большому счету, мне было за что сказать Высшему Разуму «спасибо». Он действительно помог мне уйти очень далеко от того места, с которого я начинала почти десять лет назад. С тех пор я получила бесценный опыт и обрела связь с чем-то более могущественным, нежели люди, с какой-то силой, которая всегда рядом со мной. Она помогает мне даже тогда, когда кажется, что ситуация безнадежна.

Так что я не могу обвинить своего ангела-хранителя в том, что он дремлет. Он всегда был рядом, и в трудные и в радостные минуты, за что теперь я ему бесконечно благодарна. Тем более что приходится очень много работать, учитывая мой напряженный график и порой несколько странный образ жизни, – вспомнить хотя бы поездки на скутере в Индии впервые в жизни, отказ двигателей у самолета или автомобильную аварию.

Забавно, если в Индии я хотя бы пыталась включать телевизор, и делала это пару раз, монотонно переключая каналы, здесь я даже не предпринимала усилий найти что-нибудь интересное. В Москве я где-то раз в неделю зажигала голубой экран, только для того, чтобы убедиться – смотреть совершенно нечего. Иногда я просматривала передачи, которые делали мои друзья, или программы с моим участием, порой вполглаза могла глянуть какой-то фильм, но вот чтобы внимательно всматриваться во все содержимое ящика – я давно ушла от этого. Мой бывший муж часто смотрел все подряд по телевизору, и я вынужденно составляла ему компанию. И тогда мне казалось просто невозможным не смотреть телевизор вообще. Теперь, когда такая необходимость отпала, я могла вечерами в тишине читать книги, что доставляло мне гораздо большее удовольствие, помогало переключиться.

То есть преимуществ жизни в одиночестве появляется тем больше, чем дольше ты живешь одна. Сначала тебе их приходится придумывать специально, а потом настолько привыкаешь к определенному жизненному укладу, что в один прекрасный день ловишь себя на мысли: «Да у меня все замечательно! Действительно ли мне нужен кто-то другой?» И понимаешь, что теперь точно не согласишься находиться рядом с кем угодно, только бы не быть одной. Зачем, если тебе и так очень неплохо. Ты обрастаешь новыми друзьями, занятиями и как-то очень незаметно уходишь от проблемы одиночества. Правда, почему-то, по закону подлости, именно в тот момент происходит что-то, и появляется человек, который «портит» идиллию. Конечно же, я шучу, когда говорю «портит», такой момент оказывается очень приятным для тебя. Но ведь жить одной – прекрасно, если не накручивать себя и не пытаться внушить, что, единожды расставшись с человеком, ты останешься раз и навсегда в состоянии «неустроенности», а именно этим занимаются многие мои знакомые, вместо того чтобы радоваться происходящему. В одиночестве огромное количество преимуществ. Но это тема для отдельной книги, наверное, уже следующей.

В один из дней мы с дочкой отправились на вулкан Батур. В путеводителе я прочитала, что ехать туда лучше рано утром, потому что ко второй половине дня его затягивает облаками, за которыми можно не заметить вершину. Последний раз он извергался в 1917 году, и тогда погибло более тысячи человек, было разрушено множество храмов. Вулкан действительно производит впечатление. Когда смотришь на дорожки лавы, спускающиеся вниз в долину, понимаешь, как панически боялись те, кто видел его действующим. Даже моя шестилетняя дочка испуганно ежилась, глядя на гору. Конечно, она, вероятно, находилась под воздействием репортажей об извержениях Эйяфьятлайокудля (боже, неужели я запомнила название!), которые она смотрела у папы, поскольку дома новости я перещелкиваю сразу, как только вижу, предпочитая ограждать себя от некоторых неприятных картинок, которые так любят муссировать в информационных выпусках. Однако даже она почувствовала ту скрытую угрозу, которую несет эта огненная гора, и сказала, что людям, которые видели извержение, должно быть, было очень страшно. Мы спустились на такси в долину, нашли термальные источники и, искупавшись в них, вернулись в машину. Сразу же пошел дождь. Со мной часто такое случается. Погода оказывается именно такой, какой нужно. За прошедший год, пожалуй, единственным исключением стал ужасно жаркий Рим. Хотя какой-то смысл в жутком пекле тоже наверняка был, но я так его и не уловила. С другой стороны, не всегда все то, что нам непонятно, оказывается неправильным, и наоборот. Порой кажется, что понимаешь, к чему все идет, а выясняется, что жизнь имела свой собственный план. Поэтому я никогда не жалуюсь, даже на самые ужасные вещи, которые происходят в жизни. Может, я преувеличила, сказав «ужасные», ладно, даже на неприятности. Потому что я знаю, что в конечном итоге они приведут меня туда, куда я и не подозревала.

Кстати, когда мы обедали у источника, наслаждаясь прекрасным видом на озеро и отмахиваясь от непонятно откуда взявшегося огромного количества мух, я как раз размышляла об этом. Могла ли я представить еще десять лет назад, что моя жизнь сложится именно так, как сейчас. Нет, в глубине души я всегда надеялась писать, потому что с детства обожала это делать и доставляла маме немало беспокойств, сообщая, что собираюсь поступить на журналистский факультет, на который так и не пошла, поскольку это известие довело маму чуть ли не до инфаркта. Она считала, что древнейшая профессия совершенно не подходит воспитанной девушке, коей она меня всегда считала. Может, я оказалась недостаточно воспитанной, а может, и это более вероятный для меня вариант, работа журналиста и писателя не такая уж и страшная, как ей казалось, но факт остается фактом. Я очень хорошо помню тот момент, когда выходила моя первая книга. Мне было одновременно и необыкновенно приятно, но в то же время я жутко боялась происходящего. Что, если ничего не получится, вдруг она не будет продаваться? В глубине души я была уверена, что все получится, и именно так говорила окружающим, но червячок сомнения все же подтачивал мою душу, заставляя думать о том, что я знаю очень мало современных писателей, сумевших сделать любимую работу единственным источником существования. В конечном итоге все сложилось, как сложилось. И пусть некоторые журналисты теперь иронизируют, задавая вопрос: «А вы считаете себя писателем? Просто многие авторы не относят себя к такой категории, даже создав не одно творение». Я всегда отвечаю, что это их проблема, точнее, их проблема уверенности в себе. Ведь кем еще может считаться человек, пишущий книги?! Дворником, милиционером, менеджером, актрисой? Кем?! Только писателем. Если бы я писала программы, я бы была программистом. Но я пишу книги. Пусть большинство из них нехудожественные, но даже если бы я не написала ни одной художественной, я бы все равно считала себя писателем. Хотя бы потому, что делаю то, чем всегда мечтала заниматься, и это великое счастье. Пожалуй, одна из самых моих больших удач. И то, что моя работа позволяет мне много путешествовать, это еще одна моя радость. Потому что я всегда хотела посмотреть мир. И уже за это я готова каждый день говорить «Спасибо!». Пусть моя третья мечта о налаживании личной жизни пока остается где-то на заднем плане, две из трех сбывшихся к уже почти двадцати восьми годам, ведь мой день рождения – совсем скоро, очень и очень неплохой результат.

И вот так, сидя в ресторане на озере, размышляя о том, как сложилась моя жизнь, и обретая все большую уверенность в своих силах, я поняла, что у меня сейчас достаточно энергии, чтобы порвать с Юрой. Вечером в скайпе мы опять начали общаться, он снова попытался успокоить меня, говоря, что ничего не происходит, что между нами все по-прежнему. И я ответила, что между нами просто не может оставаться все, как раньше, потому что человек не делится на части. Он очень удивился моему заявлению. А я сказала, что могу быть с ним только всей душой и телом или не быть вовсе. Не бывает так, чтобы голова человека находилась в одном месте, сердце в другом, а тело – в третьем измерении. Человек един, и когда мужчина начинает говорить, что существуешь только ты, но при этом постоянно тебе изменяет, не особо утруждая себя тем, чтобы скрыть «следы», он такой – и это никогда не изменится. Юра начал говорить, что между ним и его «постоялицами» ничего нет, и тогда, чувствуя, что все равно наши отношения подошли к концу, но только я смогу разорвать их, ему никогда не хватит на это смелости, я рассказала, что уже не первый месяц читаю его скайп, что, кажется, повергло его в шок. Не то чтобы я там вычитала что-то новое. Просто я очень не люблю, когда меня пытаются сделать глупее, чем я есть на самом деле.

Женщина всегда все чувствует. Не бывает истерик или подозрений на пустом месте. И не верю я в то, что можно изменять так, чтобы «любимая не заметила». Появление третьих людей в жизни всегда отражается на отношениях. Порой, конечно, не так кардинально, как в нашем случае, поскольку здесь речь идет о постоянных пассиях. Но я уверена, что разовый секс с незнакомцем или незнакомкой тоже наносит урон вашей связи, пусть даже вторая сторона ничего не заподозрит. Не знаю, все происходит на каком-то внутреннем энергетическом уровне.

Человек – единое существо. Даже про Бога говорят, что Он един в трех лицах. И никто не способен этого изменить. Я прекрасно знаю, что многие мужчины пытаются самоутвердиться таким образом, а женщины – немного взбодриться. Но, с другой стороны, если вы абсолютно счастливы в отношениях, стали бы вы поступать подобным образом в здравом уме и трезвой памяти? Думаю, что нет.

Я, помню, как-то спросила у Юры: «Почему, если я для тебя самый близкий и родной человек, ты заставляешь страдать меня, а не их?» Он всегда очень берег чувства своих подружек, я уверена, они не подозревали о том, что он фактически жил со мной. Нет, в какие-то моменты я пыталась оставить следы своего присутствия или показать им, что я есть, но мне это быстро надоело. Я ненавижу играть в игры в таких отношениях.

После того разговора Юра ушел в себя. Спустя несколько дней он сказал мне, что видит единственный выход вернуть наши чувства: реже видеться. «Мы почти живем вместе, что нам пока не нужно, на данном этапе». Что ж, ему не было это необходимо, я думала иначе, хотя и понимала, что меня все больше засасывает то, от чего нужно бежать на другой край света. Что я, собственно говоря, и делала. Я была безумно рада, что все произошло тогда, когда я была на берегу океана и могла поплакать одна, а потом собраться с мыслями, немного поплавать и почувствовать, что я почти в норме. Я поддержала его идею. Написала себе список того, что давно уже не могу делать потому, что большую часть свободного времени провожу у него. Туда вошли абсолютно безумные вещи, вроде «шаговая доступность моего мастера маникюра, возможность красить голову в любой момент, читать больше (потому что с Юрой мы в основном смотрели фильмы, и у меня совсем не оставалось времени на книги). Но там также присутствовали вполне адекватные пункты, вроде того, что я смогу видеться со своими друзьями, так как мой мужчина не горел желанием с ними знакомиться, а я очень скучала по ним. А еще возможность путешествовать, не думая о том, вспомнит он обо мне сегодня или нет, нервничая, если он не отвечает на мои послания больше часа.

Но самое главное: ко мне сразу же, моментально, вернулось ощущение дома, которое я давно утратила. Когда живешь меж двух квартир, ты уже не понимаешь, где именно твой дом, и чувствуешь себя бродячей собакой. В сумке постоянно валяются какие-то странные вещи, начиная от нижнего белья, заканчивая духами, потому что ты не уверена, где будешь сегодня ночевать. Мою без того слабую психику подобное положение вещей еще сильнее расшатывало. Мой лучший друг уже давно советовал мне выделить несколько дней на неделе для того, чтобы встречаться с Юрой. Но я столько сил и эмоций потратила на то, чтобы фактически съехаться с ним, что никак не могла решиться разъехаться по собственной воле. Знаете, так иногда случается. Ты настолько увлекаешься какой-то игрой, что не можешь остановиться, а когда вспоминаешь, сколько сейчас времени, приходишь в ужас, потому что оно пролетело совершенно незаметно. Приблизительно то же случилось и здесь.

Добавьте сюда все те глупости, которые нам вбивают в головы фактически с самого рождения: «Женщина должна быть замужем, у нее обязательно родятся дети», и так далее и тому подобное. На самом деле, нет никаких правил. Мы устанавливаем их сами. Существует множество женщин, которые при всем желании не могут забеременеть, и они не должны чувствовать себя в этом виноватыми. Хотя общество будет постоянно интересоваться: «Вы вместе уже столько лет, почему у вас нет детей?» Мне всегда хочется ответить особо интересующимся: «Вас это не касается! Не все обязаны хотеть иметь детей, и не все могут родить, даже если этого хотят».

Но нет же, сначала девочек приучают играть в дочки-матери. Что вы! Какие казаки-разбойники?! Девочка должна быть девочкой, и никаких других вариантов. Но девочки бывают разными. И они имеют право вообще не хотеть иметь детей, семью и прочие «радости жизни». То, что для кого-то кажется раем на Земле, может стать адом для других. Мы не все одинаковые. Конечно, временами накатывает на всех, и большинство из нас, одиноких, часто плачет в подушку, думая о том, что их жизнь могла сложиться совершенно по-другому, будь у них семья или хотя бы просто постоянные отношения.

Я в таких ситуациях вспоминаю всех своих бывших, пытаясь понять, что бы изменилось в данной конкретной ситуации для меня, будь у меня любимый мужчина. И с ужасом понимаю, что ничего. Нет, конечно, в первые месяцы, может, даже годы, мы были бы очень близки, общались, разговаривали, занимались любовью, думали бы о будущем, но спустя несколько лет в лучшем случае нам бы это надоело до трясучки, мы бы знали друг друга как облупленные.

И здесь снова приходим к тому, о чем я уже говорила. Если одно из посаженных деревьев оказалось бамбуком, а второе – белым кедром (самое медленно растущее дерево на Земле), рано или поздно дисбаланс между ними станет настолько очевидным, что они просто не смогут находиться рядом, чувствуя себя единым целым. Для того чтобы быть вместе, нужно расти, причем обоим участникам союза. Я в очередной раз поймала себя на этой мысли, когда как-то пыталась общаться с Юрой и поняла, что рассказываю что-то новое только я. Нет, он всегда внимательно меня слушал, что было очень приятно, но тем не менее иногда так хотелось услышать какую-то интересную историю в ответ.

Я ни в коем случае не хочу сказать, что недооценивала Юрины умственные способности или что я упрекала своего бывшего мужа в недалекости. Вовсе нет. Они оба очень образованные люди (заметьте – я не говорю слово «были», поскольку для меня они всегда будут существовать в настоящем времени), но мы росли с ними с разной скоростью. И как бы ни было хорошо в отдельно взятые моменты, в глубине души я всегда понимала, что не смогу затормозить свое развитие, а они, в силу своего характера, не смогут скрывать, что им неприятно ощущать мое превосходство над ними в каких бы то ни было моментах.

В любом случае, при всем моем внутреннем стремлении создать прочный союз, логически я понимала, что в данный момент в нем нет острой необходимости, потому что я больше не боюсь одиночества. И мои путешествия в Италию и Индию лишнее тому доказательство. Я поняла, что не нужно опасаться чего бы то ни было.

Когда-то давно одна моя знакомая, армянка по национальности, глубоко интеллигентная женщина, искренне удивилась, когда я сказала ей, что могу запросто пойти в ресторан и пообедать в гордом одиночестве. У нее подобное просто не укладывалось в голове. Для меня же это было в порядке вещей, еще с тех пор, как я жила одна. Я могу пойти одна в кино, поехать отдыхать и при этом не чувствую себя неполноценной, скорее наоборот, в одиночестве ощущаю себя более целостной, нежели находясь в тех отношениях, которые явно вредят моему собственному «я». Что было бы, окажись я в Индонезии со своим мужем? Причем я сейчас не имею в виду конкретное лицо, давайте абстрагируемся от примеров и личностей. Мы бы точно слонялись по номеру или по пляжу, делали бы абсолютно те же вещи, ели бы те же самые блюда в тех же самых ресторанах. Но вот эмоции, которые я при этом испытывала бы? Вы уверены, что спустя, допустим, десять лет брака вы бы ощущали какие-то эмоции в адрес своего супруга? Если вы замужем год или около того, не отвечайте на данный вопрос. Те, кто состоит в законном браке около десяти лет, скорее всего, поймут меня.

Мне вспомнилась та пара из Шотландии, которую мы с Юрой встретили в Египте в отеле. Женщине было около восьмидесяти, мужчина был немного моложе, и они провели вместе почти шестьдесят лет. Так вот, когда я услышала об этом, то невежливо поинтересовалась, не хочется ли им придушить друг друга каждый божий день, потому что, не знаю, как для вас, но для меня шестьдесят лет – это что-то из области фантастики. И они ответили, что, конечно, у них возникают подобные желания ежедневно, но они как-то перебарывают их и все еще здравствуют. «А если серьезно, – неожиданно сказал муж, – она вся моя жизнь, в ней весь ее смысл, она мой лучший друг, мой партнер, мой помощник в работе, без нее моя жизнь остановилась бы». Вот это, наверное, и есть любовь. Твердая уверенность, что твоя жизнь без человека остановится, потеряет смысл. В начале отношений нам иногда кажется подобное, но это лишь видимость, потому что в то мгновение мы не знаем человека. А вот когда ты уже в курсе всех его недостатков и все равно пребываешь в уверенности, что не сможешь без него, – тогда это любовь. И, конечно же, никто на самом деле не умрет, если завтра второй половинки не станет. Потому что случаи, когда погибал муж или жена, а через короткий промежуток времени супруг или супруга следовали за ним, не такие уж частые, если рассматривать общую статистику, хотя и такое бывает. Но даже если не брать крайности и вспомнить тех, кто продолжал жить, сохраняя любовь в сердце, несмотря на все прошлые обиды и на то, что было между ними, пожалуй, это даже сложнее, чем просто последовать за мужем на тот свет.

Я бы так хотела ощутить, что люблю кого-то больше жизни. Именно почувствовать, не сказать. Говорить можно все что угодно и кому угодно – при необходимости. Но часто слова расходятся с ощущениями, тут уж ничего не сделаешь. Иногда мы говорим «Я тебя люблю!» просто для того, чтобы понять – действительно ли мы все еще любим человека, испытываем ли какие-то эмоции, когда произносим главные слова? Я искренне считаю, что они главные. У вас может быть все, чего только пожелает душа, но если некому сказать «Я тебя люблю!» и не от кого услышать эту фразу в ответ, рано или поздно вы поймете, что вам не хватает трех коротких простых слов.

«Я тебя люблю!» – написала я Юре перед отъездом, и он ответил мне тем же самым. Но я уже знала, что мы оба говорим неправду. Что-то надломилось между нами, и мы уже никогда не будем прежними, нет больше «нас». Есть он, есть я, но нет «нас». И я чувствую, что прошлого уже не вернуть. Меня это и радует, и пугает одновременно. Когда появляется такое чувство – значит, конец совсем близко. Первый тревожный сигнал – когда появляется ощущение «не навсегда», а второе – вот это. И если первое иногда неожиданно возвращается, под влиянием каких-то факторов, то, что уже треснуло, надломилось, конечно, можно склеить, но ни один даже самый искусный мастер не склеит разбитую чашку так, чтобы от произошедшего не осталось и следа. Все, что мы делаем, говорим, то, как смотрим, запечатлевается в двух сердцах, копится и рано или поздно приносит свои плоды, либо вкусные и спелые, либо гнилые. Если поторопить события, сорвать фрукт раньше, им не удастся насладиться. Промедлите – и вы не сможете даже поднести его ко рту, настолько он вам будет противен. Поэтому все нужно завершать в свой срок, хотя иногда так сложно определить тот самый правильный момент, признаться себе, что любовь, которой вы отдали столько сил, эмоций, теперь закончилась в том виде, в котором вы ее воспринимали. И пойти дальше. Уже без этого человека. Ощущая благодарность за то, что он встретился в вашей жизни.

В последний день я, как обычно, пошла прогуляться вечером одна. Дочка играла на приставке и радостно отпустила меня, понимая, что у нее есть прекрасная возможность не спать чуть дольше.

Я накрасилась, уложила волосы, надела белое платье и вышла из номера. В небе ярко светили звезды, их было так много! В Москве такого не увидишь, даже в Подмосковье они кажутся совсем другими. Прибой шумел где-то вдалеке, уже давно начался отлив, поэтому океан вблизи от берега был мелким и оттого спокойным. На пляже никого не было, я подошла вплотную к кромке воды, расстелила парео и уселась прямо на влажный песок. И пусть платье испачкается, мне все равно завтра уезжать. На линии, где сливались море и небо, виднелась зарница от прошедшей недавно грозы.

Я вдохнула воздух полной грудью. Раньше в последний день отпуска мне всегда было грустно, потому что я знала, что теперь долго не увижу море. Теперь же я была уверена, что вернусь к «большой воде» совсем скоро, пока еще не знаю точно когда, но это и не так важно. Я настолько внутренне срослась с морем, что оно будто жило внутри меня, даже когда я находилась вдалеке. Оно помогало мне успокоиться в трудные минуты и принять правильные решения.

И сейчас как раз был такой момент. Я все для себя решила. Неожиданно здесь, в Индонезии, я ощутила, насколько все просто. Я сама усложнила свою жизнь до невозможности. Но теперь все будет по-другому. Я потерялась на целый год, а сейчас ощущала свою силу, понимала, что все могу сделать сама, если возникнет такая необходимость. Именно «если возникнет необходимость». За прошедший год во мне многое изменилось. И не без Юриного участия, за что я ему бесконечно благодарна. Но мы дошли до той точки, когда либо нужно идти вместе, либо порознь. Он не хотел идти рука об руку, да и я, зная все его слабости, понимала, что наш совместный поход по жизни закончится очень скоро. А я решила для себя, что мой третий брак станет последним. Бог же любит Троицу. И теперь мне нужно искать человека, который станет тем, кого я искала всю свою жизнь, но к встрече с кем я была не готова раньше.

Я очень люблю Юру. Я люблю своего бывшего мужа. Но это немного не та любовь, которая позволила бы мне быть с ними вместе постоянно, каждый день. Это не просто дружба, потому что с нашими бывшими нас связывает нечто гораздо большее. И не нужно стесняться подобных мыслей. Это я тоже поняла здесь, в Индонезии, пока заканчивала очередную книгу. В нашей жизни случаются разные люди, и все они оставляют следы на сердце, кто-то глубже, кто-то слабее. Но если мы помним о них, думаем иногда с любовью и благодарностью, то позитивный заряд непременно к нам возвращается. Меня поразила моя мысль. Именно за этим я и приехала на Бали.

Я-то думала, что, как Гилберт, обрету здесь свою новую любовь или же моя старая претерпит позитивные изменения. Но я получила нечто гораздо большее. Я вновь обрела себя, почувствовала, что заслуживаю быть счастливой и, что очень важно, могу быть ею. Более того, сейчас я умею ощущать себя счастливой вне зависимости от того, есть со мной рядом мужчина или нет. За год, что я провела в разъездах, я, наконец, осознала: мой дом – повсюду, если у меня есть «я». Мои близкие, с которыми я общаюсь и с которыми давно рассталась, даже те, которые умерли, они все рядом со мной, в моем сердце. Нужно только почаще вспоминать об этом и благодарить Бога, Космос, Вселенную за возможность чувствовать любовь на расстоянии, несмотря ни на что. И как тогда в Италии, а потом в Индии, мне захотелось кое-что себе пообещать. Я начала говорить вслух, зная, что никто не появится на пляже в ближайшее время:

«Я обещаю себе, перед лицом моря и неба, что всегда буду помнить о том, что поняла для себя в Индонезии. Господи, я обещаю Тебе быть счастливой, вне зависимости от того, что происходит в моей жизни. Спасибо Тебе за то, что Ты вернул мне внутренний стержень, который я считала уже потерянным. Я верю, что теперь всегда смогу ощущать его. Я понимаю, что мне часто будет нелегко, но это уже не так важно, потому что то, что я обрела за прошедший год, навсегда останется вместе со мной. При любых жизненных обстоятельствах. Обещаю, что отныне всегда буду верить, понимать, обретать, несмотря ни на что, пусть все вокруг считают меня сумасшедшей, но я добьюсь всего того, о чем мечтаю, и самое главное – найду того, кого ищу и кто, я не сомневаюсь в этом, ищет меня».

Я сидела на берегу, пытаясь разглядеть волны, и думала обо всех тех, кто был в моей жизни, о тех, кто прошел сквозь нее, не задерживаясь, и даже они все равно оставляли свой след. В небе надо мной кружились две птицы, я иногда теряла их из виду, потому что вокруг было очень темно. Волны намочили платье, и я почувствовала, что начинаю замерзать. Я встала и пошла обратно в номер к дочке, которой давно пора было ложиться спать. Завтра нам нужно возвращаться в Москву и начинать абсолютно новый день.

Глава 3

«Неожиданная ожидаемая развязка»

Мы вернулись в Москву следующим вечером, ужасно уставшие после двенадцатичасового перелета. Юра встретил нас, отвез к себе, но я уже не чувствовала себя с ним, как раньше, ни спустя день, ни спустя неделю. Нет, я улыбалась, смеялась, что-то рассказывала, но ощущала, что делаю все без эмоций, словно на автомате. А на следующий день, как мы и договорились по скайпу, я вернулась домой, чувствуя себя из-за этого скорее счастливой.

На меня навалилась куча работы, и я почти круглосуточно ею занималась, что несколько ослабляло осознание того, что наша связь таяла с каждым днем. Юра тоже постоянно работал. Все это мне начинало напоминать конец моих отношений с бывшим мужем. Мы тогда тоже делали вид, что очень заняты и у нас нет времени на «пустые» разговоры о том, что между нами происходит. Просто мы оба понимали, что такие разговоры ни к чему не приведут.

Я опять не успевала закончить книгу и снова собиралась в дорогу, потому что понимала, что все растущее количество мероприятий, которые нужно посетить, не позволит мне сдать работу в срок. И хотя я предложила Юре поехать со мной, внутренне я очень надеялась, что он откажется. Потому что место, куда я собиралась, не терпит присутствия лишних людей. Юра там был бы лишним. Я уезжала на север Испании, чтобы пройти Путь Сантьяго, сто пятнадцать километров пешком, ради того, чтобы понять, кто я такая, а еще, чтобы суметь окончательно расстаться с тем, кого я все еще люблю, пусть несколько иначе, но все же. Я должна была закончить наши отношения до отъезда, чтобы идти в дорогу «налегке». Почему-то вспомнился фильм, который я пыталась смотреть урывками в самолете по дороге на Бали, в котором Джордж Клуни проводил тренинги для тех, у кого имеются проблемы с настоящим. И он говорил им: «Представьте, что вы переезжаете и собираете рюкзак. Что вы туда положите? Одежду, косметику, книги, машину, свой дом, друзей, родственников?» Не берусь утверждать, что процитировала дословно, но смысл был в этом. Не нужно постоянно таскать за собой лишний вес. Я чувствовала, как лямки воображаемого рюкзака стерли мне плечи до крови, и у меня оставалось только одно желание, либо дойти до пункта назначения, либо снять рюкзак. Поскольку для первого я явно была слишком молода, оставался только второй вариант.

В тот вечер у Юры, как обычно, были какие-то гости. Я уже давно не реагировала на все происходящее так эмоционально, как раньше, просто чувствовала, что пропасть, которая нас разделяет, становилась все больше. Я снова написала ему «прощальное письмо». И впервые назвала его мысленно именно так. Хотя все еще оставляла себе пути к отступлению в тексте, писала мягко, с надеждой услышать в ответ то, что хочу. И заранее знала, что не услышу. Бесконечное переливание из пустого в порожнее, разговоры из области фантастики. Да, все изменится когда-нибудь, но почему не сейчас?! Я могла бы еще как-то смириться с наличием жены и троих детей, с которыми он никак не мог расстаться, но это... Почему я должна изводить себя, страдать, за что? Я сделала все, что в моих силах. Я была домохозяйкой, была другом, была любовницей, всем, чем только можно стать для одного человека, в которого безумно влюблена, но ему не нужно столько всего. Он довольствуется бутербродами вместо обеда в ресторане. Что ж, его право. Но у меня тоже есть право: оставить его, перестать страдать. Я решилась на новую попытку расстаться. Мои подруги только ухмылялись, когда я говорила, что снова хочу закончить эти болезненные отношения. Они в меня уже не верили. Но я-то знала, что с каждым новым «Прощай!» становлюсь действительно дальше. И в один прекрасный день кто-то из нас остановит все это безумие.

И потому я села, и слова стали слагаться сами собой:

«Скорее всего, это последнее мое письмо, которое тебе придется читать. Так что, пожалуйста, дочитай его до конца.

Я начну его с благодарности. Я хочу сказать тебе искреннее спасибо за все то, что ты для меня сделал, и за все те эмоции, что я с тобой пережила. Ты помог мне повзрослеть, вернуться к себе и смириться со всеми событиями, которые произошли в моей жизни за последнее время. Ты научил меня по-другому относиться к самым разным вещам. Ты показал мне, что нужно радоваться каждому мгновению, проведенному вместе, пока это возможно, пусть даже сознавая то, что это не навсегда. И самое главное – я снова верю в то, что любовь случается. Для меня это было настоящим открытием. Я очень благодарна тебе за то, что ты помогал мне с «Гранями», и за то, что без тебя сюжет книги, возможно, был бы совсем другим, а может, его бы вообще не было.

Я уже писала в книге, что я никогда не узнавала так много ни от одного мужчины раньше. Спасибо тебе, милый, позволь назвать тебя так в последний раз. Я так никогда никого раньше не называла.

Недавно я говорила тебе о том, что мысленно дала тебе три месяца, но потом пошла на попятную. И это случилось не только потому, что я жутко испугалась тебя потерять. При всех моих страхах я была не уверена, что выдержу такой срок в отношениях с тобой.

Как я писала тебе в последнем письме: я ужасно устала, эти отношения начали подтачивать, мучить меня. Раньше я чувствовала только тепло рядом с тобой. Но сейчас вся та недосказанность, которая появилась в наших отношениях, вся та боль, которую я каждый раз испытывала, переступая через себя, они действительно не дают мне возможности почувствовать себя счастливой рядом с тобой. Конечно, если бы процесс нанесения ран можно было остановить, я бы, наверное, со временем успокоилась бы. Но я понимаю, что это невозможно. Каждый день несет новые «сюрпризы». Я делаю вид, что ничего не замечаю, но я все прекрасно понимаю. Я не изменюсь и буду ревновать, тем более что у меня есть на это все основания. А ты не изменишься и всегда будешь искать что-то еще в других женщинах. А мне останется только страдать и изводить тебя своими подозрениями и скандалами. Я не хочу такой «смерти» наших отношений. Я хочу, чтобы все закончилось на относительно светлой ноте, пока еще не поздно. Мне хочется, чтобы в твоем сердце оставался свет, когда ты будешь вспоминать то, что было у нас.

Это правда было очень здорово. Очень красиво. Я думала, так бывает только в кино и в книгах. Оказывается, и в жизни тоже случается. Правда, развязка оказалась соответствующей, какой-то совершенно нереальной, близкой к абсурду.

Раньше, когда я думала обо всем происходящем, на сердце становилось очень светло, сейчас осталась только тоска о том, что было. Мне уже не так больно, я устала плакать, переживать, нервничать, не понимать, домысливать. Именно домысливать, потому что на определенные темы откровенно мы так и не смогли с тобой говорить. Я устала оттого, что в последнее время мне приходилось «тянуть» из тебя слова и эмоции. Я никогда не умела этого делать. И не хочу этому учиться. Но без эмоций, чувствуя постоянно растущую стену между нами, я жить тоже не могу. Просто вижу, что все идет не так, как раньше, и у меня нет сил разбираться с этим в одиночку.

Я тебе говорила, что раньше не была параноиком ни в одних отношениях, я делаю выводы только из того, что знаю, вижу, чувствую. Это прекрасно – засыпать в твоих объятиях. Но тем больнее просыпаться без тебя, думая о том, с кем просыпаешься сейчас ты, говоришь ли ты другой то же самое, что и мне, словом – я снова повторяюсь. Иногда я сама себе напоминаю заезженную пластинку, и это тоже ненормально.

Просто все то, что происходило в моем сердце в последние месяцы, напоминало вбивание колышка в землю. Трещина становилась все шире, с каждым ударом мне все сложнее было восстанавливаться, я все сильнее наступала себе на горло, пытаясь улыбаться и делать вид, что меня не волнует происходящее.

Ты опять скажешь, что я пытаюсь решить все за нас двоих одна, но я не пытаюсь, я хочу, чтобы у нас остались светлые воспоминания об этих отношениях. Я защищаюсь от боли. И я вижу единственный выход. Потому что если я предложу нам обоим поменяться, ты скажешь, что я давлю на тебя. А я не хочу ни на кого давить. Я просто хочу быть счастливой. А это, с одной стороны, все, а с другой – не так уж и много. Ведь я никогда не выставляла жизни для счастья каких-то заоблачных счетов. Я просто всегда хотела найти человека, который будет со мной сердцем, душой и телом. И с которым в такой же мере буду я.

Я устала ждать свежего ветра перемен все это время. Каждый раз, когда я начинала надеяться, что в наших отношениях бриз набирает силу, наступала засуха, которая убивала все живое. И так бесконечное количество раз. Не могу больше так. Устала. Прости. Слишком люблю тебя, чтобы заставлять тебя страдать и убивать последние оставшиеся эмоции в отношении меня».

Вечером одна моя подруга пригласила меня на открытие выставки в своей галерее. Когда я подходила ко входу, пришла эсэмэска с вопросом «Как дела?», но я ничего не ответила. Последовало еще несколько, потом начались звонки, но я просто выключила звук у телефона. У меня не было сил говорить, отвечать, и главное – я не знала, что сказать.

Мы бродили по выставке, рассматривали работы, а потом началась театральная постановка. Оля, пригласившая меня, почему-то очень хотела, чтобы я туда попала. Все начиналось как полнейший абсурд, нас загнали в комнаты со сводчатым потолком, к нам подбегали молодые люди и произносили стихи в стиле Маяковского. Я ничего не могла понять, но потом решила просто расслабиться и наблюдать. После коротких «передышек» начиналось «действие», когда на отдельно взятую тему декламировались какие-то строчки, порой очень жесткие, но мне все больше нравилось происходящее. А потом случилось. Зрителей разделили на «мальчиков» и «девочек», и с каждыми дальше общались отдельно актеры одного с ними пола. Молодые девушки эмоционально вещали нам о любви и о том, как иногда бывают к нам несправедливы те, к кому мы испытываем чувства. Я долго держалась, хотя видела, что вокруг у многих на глазах выступили слезы. И в самом конце одна девушка говорила о том, как она с надеждой и с переполненным сердцем взирает на своего мужчину, как утыкается ему в плечо, чтобы почувствовать его запах, стать к нему немного ближе. И как он при этом улыбается, гладит ее по голове... НО ОН ЕЕ НЕ ЛЮБИТ. Я не выдержала и заплакала.

ОН МЕНЯ НЕ ЛЮБИТ. Ответ на все мои мучения оказался очень простым. Все это время я говорила себе, что он любит меня, но ведь это неправда. Нельзя любить человека и заставлять его страдать. Того, кого любишь, наоборот, оберегаешь от боли. Тем более от бесполезной, никому не нужной, абсурдной боли.

НО ОН МЕНЯ НЕ ЛЮБИТ. Что бы он ни говорил, ни писал – это неправда. Иногда нужно закрыть уши, глаза и действовать на уровне чувств, но порой, когда сердце напоминает развалины, лучше собраться, встать, осмотреться по сторонам и просто идти вперед. Сначала очень тяжело, но каждый новый шаг дается все легче. Как в каком-то старом фильме – приходится учиться дышать заново. Напоминаешь себе об этом. А в один прекрасный день просыпаешься и понимаешь, что теперь сама об этом помнишь.

Как раз посредине всего этого пришла эсэмэска: «Хорошо, живи СВОЕЙ жизнью, если ты так хочешь!» И я не удержалась, ответила, что хотела жить НАШЕЙ жизнью, но он не хотел. После этого Юра замолчал.

На следующий день, или через день, я не выдержала и написала что-то. Он ответил, пообещал сказать мне что-то в ответ на письмо, но я заранее знала, что из этого ничего не вый дет. Я могла даже не читать его, потому что он всегда говорил одно и то же разными словами. Вечером Юра действительно прислал мне вполне ожидаемые слова. Он, как обычно, пытался перейти в наступление, но я даже не стала реагировать, просто чувствовала, что написала свое прощальное письмо слишком рано, хотя также знала, что оно действительно станет последним.

Мы снова как будто помирились, хотя я понимала, что до конца наших отношений осталось совсем недолго. Вечером следующего дня, когда мы уже почти засыпали, я спросила его, любит ли он меня, и он ответил утвердительно. Он никогда не говорил об этом первый, с тех пор, как я вернулась из Италии, всегда приходилось спрашивать его. И меня это ужасно нервировало. Почему просто нельзя сказать эти три простых слова, если эмоции переполняют тебя. Ну да ладно, сейчас я уже не о том. Потом он снова начал говорить, что я скоро оставлю его, и я в первый раз ответила: «Знаешь, полгода назад я бы попыталась убедить тебя в обратном. Но теперь я уже ни в чем не уверена. Я слишком устала».

Утром, когда он уехал, я собрала большую часть вещей, которые никак не хотела потерять, когда опять предприму попытку расстаться, и перевезла их обратно к себе домой. Мне вспомнилось то упорство, с каким я завоевывала его личное пространство полгода назад, и я улыбнулась. Теперь я с таким же рвением его покидала.

ОН МЕНЯ НЕ ЛЮБИТ. Так странно, некоторые вполне очевидные вещи становятся понятными только после того, как услышишь их из других уст, пусть они адресованы вовсе не тебе.

Через неделю к нему опять нагрянули «деловые партнеры». Я уже не мучилась, я все для себя решила. Это случилось как раз после моего дня рождения, в пятницу утром он уехал от меня, потому что вечером должен был встречать людей из аэропорта. И он просто пропал. Не звонил, не писал, никак не появлялся. Я тоже молчала, потому что знала, что если его в чем-то упрекну, он ничего не ответит или скажет: «Ты же знаешь, у меня было много работы». И в какой-то мере это будет правдой. Но лишь в какой-то мере.

В понедельник мы встретились с Юрой на мероприятии, организованном его компанией, на которое он пригласил меня... И еще трех своих девушек. Я знала их в лицо, стояла в зале, окруженная несколькими хорошими друзьями, смотрела на своих «соперниц» и недоумевала, зачем мне все это нужно. Почему я пытаюсь стать единственной для человека, который предпочитает их мне? Неужели я дошла до такой степени нелюбви к себе? Неужели я готова терпеть такое отношение до бесконечности? Я постоянно пишу о том, что себя нужно уважать, холить и лелеять, но сама поступаю прямо противоположным образом. Я стояла посредине зала, с идеальным макияжем, в красивом платье, и была так несчастна, как, пожалуй, никогда раньше. Ведь в глубине души я чувствовала – это наша последняя встреча.

Следующие дни прошли словно на автомате. Я не радовалась, не грустила, просто механически что-то делала, общалась с людьми, проводила встречи, семинары, писала письма и статьи. Мы обменивались вечерами парой эсэмэсок, причем инициатива каждый раз исходила от меня.

А потом наступила среда. Я поехала покататься на велосипеде, и по дороге позвонил Юра, впервые почти за неделю он позвонил мне сам. Как выяснилось, чтобы поинтересоваться, у меня ли второй комплект его ключей, и выяснить детали одного дела, которое мы хотели с ним организовать. Когда я спросила про людей, которые жили у него, он ничего толком и не ответил. Они должны были уехать в четверг, но все менялось, сдвигалось, и теперь он уже вообще ничего не понимал. Ах, он так устал от всех, у него совершенно нет сил. И я ответила: «Хорошо, приезжай ко мне, я всегда тебе рада, поживи пока у меня». В ответ он сказал, что я прекрасно знаю о том, что он не может этого сделать. Хотя, конечно же, я об этом даже не подозревала. Проблема заключалась в том, что через три дня я улетала в Испанию на три недели. И если его гости уедут только в субботу, даже если он отвезет меня в аэропорт, как обещал, мы почти не побудем вместе. Гнет возникшей мысли я вынести уже не могла. Она навалилась на меня неожиданно, всем телом и придавила, сжала в своих объятиях до боли. Я поехала в сторону дома, крутила педали и плакала навзрыд, игнорируя удивленные взгляды редких прохожих. Мне было все равно. Добравшись до дома, я написала всего три слова, которые он мне сказал, когда мы говорили: «Ты правда соскучился?» Но он молчал. Прошло полчаса – ответа так и не последовало.

И тогда я просто поехала в центр, купила новую сим-карту для своего телефона, позвонила лучшей подруге, на плечи которой уже давно хотела переложить часть своей работы, сделав ее своей помощницей. План выстроился у меня в голове за считаные минуты, да такой четкий, что я поняла – я придумала его давно, просто не признавалась себе в этом. Купив карту и новый телефон, который планировала отдать помощнице завтра же утром, я отправилась к Юре, чтобы вернуть ключи, завершить все разом, пока еще не угасла моя решимость. Когда я вышла из магазина, был уже почти час ночи. Я выехала в сторону его дома. В душе царил сумбур, и, как обычно в таких ситуациях, чем ближе я подъезжала, тем слабее становилась решимость. Внезапно пришла эсэмэска: «Правда». И все, больше ни слова, никаких эмоций. Полтора часа ушло у него на то, чтобы написать это слово. Оно стало прямо-таки необходимым катализатором, чтобы решимость вернулась, чтобы воля собралась в кулак.

Я приближалась к такому знакомому последнему повороту в его двор, на протяжении года я возвращалась сюда иногда с радостью, но чаще печальной и озабоченной. Притормаживая перед светофором, я увидела, что его машина стоит впереди, в соседнем ряду. Сказать, что я была ошарашена, – не сказать ничего. Сердце забилось с такой скоростью, что, казалось, прямо сейчас выпрыгнет из груди. Я видела его сквозь опущенное стекло в боковом зеркале, он тоже заметил меня и немного помрачнел, но ничего не сказал, не показал виду, наверняка он был в машине не один. Я остановилась поодаль и ждала, когда он тронется. Загорелся зеленый, он проехал перекресток и свернул в свой двор, а я – двинулась прямо, чтобы не столкнуться с ним. Я знала, одно его слово сейчас, и я могу остановиться, а этого делать нельзя. Я припарковала машину и заплакала. Я сидела в машине и рыдала навзрыд, мне было страшно, но всякие сомнения отсутствовали, я поступала правильно. Что бы он ни говорил – он меня не любит. Я не должна забывать об этом. Я вышла на набережную, облокотилась об ограждение и тяжело вздохнула. Я не ожидала встречи с ним в такой час, зачем судьбе угодно было устроить нашу встречу – я не понимаю. Но что самое поразительное, несмотря на то что я его увидела и могла бы истолковать такое совпадение как знак, я этого не сделала. Я была уверена, что поступаю правильно. Прохладный воздух немного успокоил меня. Я посмотрела на воду Москвы-реки, она казалось такой спокойной, безмятежной, в ней так красиво отражались фонари, что в моей душе, где-то в самой глубине, зародилось понимание: «Все будет хорошо, ведь иначе не может быть!» Оно поднималось откуда-то изнутри все выше, охватывая меня всю, вливая в мое уставшее сердце долгожданное успокоение. Все будет хорошо. Теперь, после года переживаний, я больше могу не нервничать, с кем он, где он и как он ко мне относится. Все изменилось.

Я вернулась в машину, подъехала к его подъезду, зашла в него, бросила ключи в почтовый ящик, мысленно посмеиваясь над собой, вспоминая, что обычно видела такое только в кино, а потом, уже отъезжая от дома, написала эсэмэску: «Хорошо, теперь я точно знаю, что ты еще не спишь. Забери, пожалуйста, ключи из почтового ящика. Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал». Все, больше ни слова. Хватит уже с меня прощальных писем. Я писала их скорее для того, чтобы себя успокоить или разобраться в моем собственном отношении к ситуации. Но теперь все встало на свои места, и сомнений не было. Поэтому то письмо действительно было последним, просто я не сразу это поняла.

Я поменяла симку и отправилась на свой любимый мостик, около Третьяковки. Не знаю, почему, но в нем для меня есть что-то особенное, что-то, что всегда давало мне новые силы. Я приезжаю туда, когда мне плохо и когда я счастлива, он был свидетелем моих грандиозных провалов и побед. Я посмотрела на воду, улыбнулась и бросила в нее три монетки, которые все это время хранила в кошельке: итальянское евро, индийскую и индонезийскую рупии. Я вздохнула и ушла прочь, навстречу новой жизни, зная, что впереди меня теперь ждет много хорошего.