Сэнсэй III Новых Анастасия
– Да, – махнул рукой Ариман. – Там же местные инструкторы дайвинга потихоньку этих рыб прикармливают, дабы туристов побольше привлечь. Рыбам, конечно, хорошо, охотиться не надо, пища, можно сказать сама с неба падает, причём в одном и том же месте, в один и тот же час.
– Полная халява! – дополнил его слова Женька, разделывая следующего лангуста.
Коллектив вновь дружно рассмеялся.
– Смех смехом, а для местных жителей – это бизнес, – заметил Ариман.
– А где эти Мальдивы расположены? – никак не мог вникнуть в географию Руслан.
– В Индийском океане, в 640 километрах от Шри-Ланки.
– Понятно, – многозначительно проговорил парень, сделав вид, что и впрямь знал, где находится та Шри-Ланка.
– Дайвинг – это, конечно, здорово, – продолжал Ариман. – Раньше я с удовольствием увлекался экстремальными видами спорта: и альпинизмом, и дельтапланеризмом, и сёрфингом, и рафтингом…
– Рафтингом? А что это такое? – удивлённо спросил Андрей.
– Это спуск на байдарках по горной реке. Представляете, бурлящий поток воды, ледяные брызги. И ты несёшься среди всего этого с огромной скоростью, еле успевая лавировать между валунами, с круглыми от страха глазами, впившимися в очередное препятствие-скалу. Аж дух захватывает! Здорово, конечно. Но мне это быстро надоело… Чего я только в своей жизни ни пробовал. И мотоспорт, и автоспорт. Это вообще как неизлечимая болезнь. Если кто по-настоящему попал под влияние этих видов спорта – всё, считай, пропал.
Оттуда уйти невозможно. Тебя всё время, точно наркомана, будет тянуть к скорости, к рёву моторов. Будешь постоянно этим грезить и наяву, и во сне, пока вновь не сядешь за руль и не почувствуешь этот незабываемый выброс адреналина в кровь… Впрочем, я и с этой своей «болезнью» быстро справился. Потом долгое время увлекался охотой. Сначала сафари в Африке, потом подводное «сафари» в Австралии…
– Мы тоже с Женей увлекаемся этим видом спорта, – похвастался Стас.
– Да, – поддакнул Женя. – Правда, у нас до Австралии дело ещё не дошло. Слишком уж отдалён этот пунктик земного шарика от нашего великого и могучего местопроживания. У нас тоже есть свои очень любопытные места, куда даже природа-мать не заглядывала. Там такая экзотика фауны, что куда там той Австралии с её пираньями.
Сидящий рядом Стас слегка толкнул его в бок и тихо заметил:
– Ты чего, Жека, пираньи живут в Амазонке, а Амазонка находится в Южной Америке.
– Тем более, зачем нам та Австралия, – громко заявил парень, – если там даже пираньи не водятся?! – А потом важно добавил: – И вообще, я считаю, что такие государства, как Австралия, они для того и существуют на карте, чтобы подчеркнуть размеры и ресурсы такой огромной области, как наша, в столь богатейшей и необъятной стране.
Все рассмеялись, а Ариман в шутку заметил:
– Вы случайно не страдаете национальной мегаломанией?
Женька вытаращил на него глаза и проговорил:
– Ничем я не страдаю. С национальностями у меня в порядке: их в моём роду целый список. И с миганием у меня всё о'кей: нервный тик отсутствует. Так что мою Манию он абсолютно не беспокоит, – и, усмехнувшись, уточнил: – по таким пустякам.
Ребята вновь покатились от хохота. А Стас сказал, подтрунив над своим другом:
– Наконец-то его мании нашлось достойное определение, – и когда все закончили смеяться, возобновил прерванную тему разговора: – Да, с подводной охотой у нас действительно не развернёшься. Так, балуемся на скромных местных речках, да иногда здесь, на море. Но прозрачность воды и тут отвратительная.
– Да разве это море, так, мутная лужица, – сочувственно проговорил Ариман и с заражающим вдохновением добавил: – Вот возле Австралии, вы себе не представляете, какая там прозрачность воды, какое там богатое разнообразие рыб.
– Ещё бы! – завистливо вздохнул Стас.
– А чего стоят большие барьерные рифы! Словом, великолепный природный мир. Самая настоящая охота с опасностями и приключениями! – Народ восхищённо смотрел на Аримана, пребывая в реальности его пленительного рассказа. – …Всё это, безусловно, интересно, если для тебя это впервые. Но со временем, честно говоря, и это надоедает. Так что увлечение подводной охотой у меня плавно перекочевало в рыбалку. Но рыбалка, это опять же так, для разнообразия отдыха. Кстати, насчёт рыбалки, – обратился Ариман к Сэнсэю. – Я последний раз рыбачил у финнов на Аландском архипелаге в Балтийском море. Мне понравилось. Со спиннингом на блесну где-то штук 30–40 брал за час, причём таких солидных. Вот это я понимаю, рыбалка так рыбалка. Правда, есть одно но… Ловишь много, а взять с собой можно только одну. Остальных пришлось отпустить обратно на волю, – с улыбкой сказал Ариман и рассмеялся вместе с Сэнсэем. – Ну что поделаешь, если у них там, на этих островах исключительно спортивная рыбалка. А если с другой стороны посмотреть, молодцы местные аландцы. Хорошо придумали, ничего не скажешь. Голова у них работает как калькулятор, поэтому они и живут богато. Умеют экономить!
После небольшой паузы Ариман вновь продолжил свой рассказ:
– Да-а-а… В общем, отдыхать надо умеючи. Наихудший отдых – это ничегонеделание. Это не я сказал, это ещё в позапрошлом веке учёные выяснили, что нынче носят титул нейрофизиологов. Так устроена психика человека, что лучший для неё отдых – переключение активности с одного вида деятельности на другой. Если грамотно не спланируешь свой отдых – не будет ни новых сил, ни впечатлений, ни последующей эффективной работы. Правда, в последнее время мне больше нравится спокойный отдых, путешествия по миру.
– Да, я бы тоже не отказался от туристических поездок, – мечтательно проговорил Костик.
Ариман улыбнулся.
– Нет. Туризм – это шаблонно. Это, как правило, всё предсказуемо, коллективным галопом по одним и тем же местам с пронырами-экскурсоводами. Куча однотипных фотоснимков на фоне одних и тех же достопримечательностей, причём ради единственной цели – похвастаться перед родными и друзьями, мол, и я там бывал. Нет, мне больше нравится получать впечатления от посещения духовных, культурных центров цивилизации, обретать удовольствие от погружения в неизведанную жизнь, встречаться с интересными людьми. Вначале я просто много читал об этих местах, но когда побывал там сам… Оказывается, существует большая разница между тем, что ты читал или, к примеру, слышал от кого-то, – при этих словах Ариман слегка кивнул в сторону Сэнсэя, – про данное место или знаменитого человека. И совершенно другое дело, когда сам посещаешь эти места и беседуешь с людьми, имена которых на устах у всего мира. Ты не просто получаешь информацию, ты лично соприкасаешься с историей, с мощной энергетикой тех мест и людей. По-моему, это очень многое значит для личного духовного роста. Я посетил много духовных центров. И пришёл к выводу, что по факту практически каждая серьёзная религия держится на зёрнах настоящих знаний. И эти зёрна знаний, словно капли из разных ручейков. Но всё же источником этих вод является один родник.
Ариман сделал многозначительную паузу, чтобы коллектив смог оценить это выражение по достоинству и вникнуть в его суть. А затем продолжил:
– Я имел честь общаться со многими интересными людьми, фаворитами человечества сего времени. В том числе и мировыми духовными лидерами. Вот, к примеру, с Далай-ламой. Я вам говорю, это совершенно разные вещи: одно дело читать про него где-то в журналах или книгах и совершенно другое дело – лично провести с Далай-ламой несколько вечеров, когда можно поговорить с ним в непринуждённой обстановке, обсудить с ним интересующие темы. Или в Индии, к примеру, я имел возможность целую неделю общаться с самим Сатья Саи Бабой – этой легендарной личностью современного Востока. Для многих людей он же чуть ли не бог. Интересный человек, он хоть никогда и не читал книг, но свободно цитирует священные книги индуизма, Библию, Коран, а также некоторых философов древности и современности. Свободно читает мысли разных людей. Он может спокойно трансформировать один предмет в другой. Но больше всего мне понравилось, как он материализует предметы. Представляете, берёт так, проводит рукой по воздуху и появляется дымка. – При этих словах Ариман провёл рукой по воздуху. И тут совершенно неожиданно для нас в воздухе действительно появилась лёгкая бело-молочная дымка, словно след от дымящейся сигареты. Мы оторопели. Ариман же продолжал свой завораживающий рассказ. – А потом берёт и вынимает оттуда печенье.
И Ариман стал непостижимым для нас образом вытаскивать из дыма печенье, словно из какого-то невидимого кармана. Мы вообще застыли от удивления, боясь пошевелиться. Сначала я подумала, что это какой-то фокус, мол, это печенье Ариман как-то незаметно для нас вытаскивал из манжета своей белой рубашки. Но когда Ариман извлёк из воздуха печенья на целую вазу, я вообще растерялась, где бы у него в рукаве разместилось столько сладостей?
– А как вы это делаете?! – выражая общий восторг, промолвил Руслан, глядя на второго живого «Сатью» горящими от любопытства глазами.
Ариман, довольный произведённым на нас эффектом, вытащил последнее печенье и, торжественно уложив его на самый верх горки, передал вазу по кругу. Ребята с изумлением стали пробовать, отмечая у печенья разный вкус, то лимонный, то абрикосовый, то персиковый. Ариман же, по ходу шествия вазы по рукам, отвечал на вопрос Руслана.
– О, это очень сложно. Мне сам Саи Баба целую неделю втолковывал, как это сделать. – Ариман усмехнулся и, пожав плечами, проговорил: – Хотя… Может быть, я настолько бездарный…
Он глянул на наш восхищённый коллектив. В это время ваза с печеньем дошла до Николая Андреевича. Видя, как тот слегка сморщился, вероятно, от боли в желудке, Ариман тут же сказал:
– Воздержавшимся от еды не предлагаю ввиду вашего самочувствия. – И лукаво глянув на Сэнсэя, добавил, словно в оправданье: – Всё-таки мучное изделие.
Сэнсэй улыбнулся, а Николай Андреевич с облегчением передал вазу дальше. Вообще-то, я намеревалась попробовать это новоявленное сладкое «чудо». Но как только ваза с печеньем дошла до меня, в организме, к моему разочарованию, начались новые позывы приступа тошноты. Пришлось быстро передать её Татьяне, дабы не случилось ничего непредвиденного. Когда все желающие попробовали, Ариман продолжил свой рассказ:
– Так что, ребята, слушать слухи и видеть реальность – это две большие разницы. К примеру, вы поехали в Италию и просто с туристической группой посещаете на холме Монте-Ватикано доступные для всех места, в своих мыслях возводя до небес папу Римского. И другое дело, когда вы лично встречаетесь с ним за чашкой чая в его кабинете, в который имеют доступ далеко не все даже из его свиты, и задаёте ему свои вопросы, слушаете его святейшее мнение…
– С самим папой Римским?! – воодушевлённо проговорил Руслан, округлив глаза.
– Да, – просто ответил Ариман как само собой разумеющееся. И помолчав, добавил: – После разговора с ним понимаешь, что это действительно великий человек! Он отличается от остальных незаурядным талантом, харизмой. И ты уже не сомневаешься в том, что на нём в самом деле лежит печать благословения от самого апостола Петра. Это человек, который любит и уважает себя настолько, что заставляет любить и уважать себя других. Так что когда лично посещаешь такие места и встречаешься с людьми первой величины, на очень многие вещи начинаешь смотреть по-другому.
– Вот здорово, побывать в самом Ватикане! – вырвался возглас восхищения у Руслана. – И как там?
Ариман улыбнулся, глядя на сгорающего от любопытства парня.
– Замечательно, – усмехнулся он. – Ватикан – это одно из моих любимых мест посещения. Вы не представляете себе, какие там сосредоточены сокровища культуры и искусства. Чего только стоит собор Святого Петра, (который, между прочим, причисляют к самым большим христианским храмам в мире) и его главное украшение – Пьета – скорбящая матерь Мария, оплакивающая потерю сына, и, конечно, бронзовая статуя Святого Петра. А Сикстинская Капелла?! Это же настоящий шедевр воплощения лучших работ мастеров эпохи Возрождения. Какая виртуозность, какой революционный для того времени антропоцентризм, смелость решения на фресках Микеланджело. А какие там апартаменты Борджа со Станцами Рафаэля. Всего не перечислишь. Ватикан богат на достопримечательности. Там много музеев, дворцовых комплексов. Есть на что посмотреть. Но это всего лишь малая, видимая часть того, что на самом деле хранится в Ватикане. А то, что сокрыто от всеобщего обозрения, поверьте мне, ребята, намного ценней и интересней.
А насколько красива площадь Святого Петра! Это действительно визитная карточка Ватикана. Представляете себе, огромный эллипс, окружённый по бокам колоннадами, на которых стоят 140 огромных статуй Святых, а также расположен герб папы Александра VII, который, собственно говоря, и явился инициатором создания этой площади. А в самом центре площади – обелиск в виде иглы.
– В виде иглы? – удивился Виктор. – А к чему он там?
Ариман ответил несколько неохотно.
– Да это связано с историей времён Калигулы, когда сам Калигула привёз египетский обелиск-«иглу» в Рим, Нерон же вначале установил её в своём цирке. А цирк его размещался как раз там, где сейчас стоит собор Святого Петра. И только в 1586 году каменную «иглу» установили на том самом месте, где она и стоит по сей день, на площади.
Ариман, видимо о чём-то задумавшись, увлёкся рассказом и сделал ударение на последних словах, чем воспользовался Николай Андреевич, тут же спросив его в наводящем вопросе:
– На каком месте?
Ариман встрепенулся, но только он хотел что-то сказать, как за него ответил Сэнсэй.
– На том месте был распят Пётр, причём вниз головой.
Говоря, Сэнсэй посмотрел при этих словах на Аримана.
– Это тот, который трижды отрёкся от Христа? – уточнил Виктор у Сэнсэя.
– Да.
Но если Сэнсэй ответил устало своё «да», то Ариман, тут же вновь взяв инициативу в разговоре, произнёс на слегка повышенной интонации.
– Да! Это тот самый Пётр, который всей своей последующей жизнью доказал преданность Христу и Его Учению. Это тот самый Пётр, который был великим святым, настоящим камнем веры, на коем и построена и до сих пор держится вся католическая церковь. Это тот самый Пётр, который является первым епископом римских христиан! – И сделав небольшую паузу, уже более спокойным тоном, однако не лишённым ноток восхищения, добавил: – Одним словом, Ватикан – это Ватикан! Сколько там бываю, не перестаю поражаться величию этого Вечного Города, величию этого государства. Между прочим, Ватикан – это самое маленькое государство в мире, площадью всего каких-то 0,44 квадратных километра и, населением около тысячи человек.
– Всего тысячу? – удивился Андрей.
– Да, в основном священники и ннции…
– Кто? – переспросил Стас. – Нунции?
– Главы дипломатических миссий Ватикана, – пояснил Ариман.
– А-а-а, п…ослы, значит, – в шутку с заиканием проговорил Женька, словно растолковывая Стасу.
Ребята заулыбались. Ариман же позволил лишь снисходительно улыбнуться на его шутку и заметил:
– Эти послы одни из умнейших людей. Благодаря их непрестанной работе, да и всех, кто свято относится к Ватикану, это маленькое государство оказывает на мир влияние, которому может позавидовать любое огромное лидирующее государство.
– Нет, ну понятно, – проговорил вымученным голосом Николай Андреевич, которого очевидно не отпускала боль в желудке. – Ватикан же является международным центром католицизма. В нём находится резиденция самого папы Римского. – И улыбнувшись, спросил: – А вы, наверное, католик?
– Я? – удивился Ариман. – Нет. Я не принадлежу ни к одной религии мира. Но к папе Римскому я отношусь с огромным уважением. Да и вообще католицизм – это одна из моих любимейших религий. Вы себе не представляете, как много для мира сделала католическая церковь в своём прошлом! И не только в прошлом. Она и по сей день оказывает на мир существенное влияние. Католическая церковь располагает по всему миру огромной строго дисциплинированной армией духовенства, многочисленными монашескими орденами, миссионерскими обществами, к ней примыкают политические партии разных стран, различные общественные объединения, которые в целом обеспечивают её солидными доходами от верующих. Более того, Ватикан располагает капиталовложениями в крупных международных монополиях, в том числе в США, Великобритании, Швейцарии, Франции, Испании, латиноамериканских странах. А также является совладельцем целого ряда крупных концернов. Я уже не говорю, что Ватикан является крупным земельным собственником в Италии, Испании, Германии и других странах и получает от их аренды огромную прибыль. И сейчас влияние католической церкви активно распространяется на Восток. Я просто восхищаюсь их умным руководством, методами, которыми они овладевают миром.
В то время как коллектив внимательно его слушал, Ариман сделал многозначительную паузу, как-то торжественно посмотрев в сторону Сэнсэя, и вновь вернулся к начатой теме, обобщающе подчеркнув:
– Так что, ребята, когда ты что-то значишь в этом обществе, для тебя открываются все двери. Будь я простым работягой, разве я имел бы возможность быть принятым столь высокими особами? Нет, конечно. К сожалению, всё в этом мире решают деньги. Всё-таки прав был Филипп II – отец Александра Македонского, который сказал, что нет такой крепостной стены, через которую не смог бы переступить осёл, гружённый золотом. Деньги открывают возможности, и это правда, в том числе и возможности духовного совершенствования. Кто ты без денег? Да никто, в твою сторону никто и не посмотрит. Чтобы иметь здоровье – нужны деньги, чтобы иметь жильё и пропитание – нужны деньги. Даже чтобы иметь возможность приобщиться к духовным знаниям мира, нужны немалые деньги, чтобы самому везде побывать и всё увидеть. А для того, чтобы иметь хоть какое-то представление об этом, всё равно нужно какое-то количество денег, хотя бы для того, чтобы купить дешёвую книжку. – Ариман улыбнулся и произнёс: – К сожалению, бесплатно в нашем мире раздают только сыр в мышеловке.
Николай Андреевич пожал плечами и проговорил:
– Мне кажется, всё в человеке. Если у него голова на месте, он всегда сможет себе заработать.
– Правильно, – подчеркнул Ариман. – Но весь вопрос в том, сколько он сможет заработать?
– Ну как, – встрял в разговор Руслан, – на книжку точно хватит.
Ариман победоносно усмехнулся и заявил:
– Это вам сейчас хватит, потому что вы ещё молоды, семьёй не обзавелись. А как женитесь, появится семья, вот тогда вы поймёте настоящую ценность денег.
– Нетушки, – отпарировал Руслан. – Я помру холостым.
Ариман махнул рукой.
– Обычный молодёжный кураж. Просто вы ещё не встретили в своей жизни того человека, ради которого разом забудете все свои обещания холостяцкой жизни. Одинокий человек всегда стремится к семейным отношениям, так же как семейный человек – к одиночеству. Таковы реалии жизни.
– Да, в некотором смысле вы правы, на всё нужны деньги, – печально проговорил Виктор, осматривая шатёр.
Стас, перехватив его взгляд, с усмешкой сказал.
– Нам так не жить, – и наигранно вздохнув, добавил: – Хотя и хочется.
– А кто вам мешает так жить? – возразил Ариман. – В вашей стране открыты сейчас большие возможности для заработка серьёзных денег. Грех было бы упускать такой шанс.
– Да, но как их заработать? – озадаченно проговорил Виктор.
– Есть много способов заработать большие деньги. Только мало кто о них знает, – интригующе подчеркнул Ариман.
Женька хмыкнул.
– Ну да, а кто знает, тот молчит. И не просто молчит, а от жадности молчит, чтобы конкуренцию себе не создавать.
При этих словах парень лукаво покосился на Аримана. Однако тот ответил по-философски, словно данное замечание его абсолютно не касалось.
– Если человек толковый – он рано или поздно, но поднимется. А если в нём нет предпринимательской жилки, то, как ему ни объясняй, всё равно ничего путёвого у него не выйдет. Как там у Гаврилы Романовича Державина:
- «Осёл останется ослом,
- Хотя осыпь его звездами;
- Где должно действовать умом,
- Он только хлопает ушами».
Ариман произнёс это с таким выражением, что невольно заставил ребят рассмеяться на его шутку. Когда же смех утих, Ариман проговорил вполне серьёзно:
– Я владею огромными корпорациями. И они держатся и развиваются исключительно на умных, талантливых людях, которые в своё время уловили суть того, что я им советовал, поэтому они и достигли высот. Так что я, ребята, человек щедрый…
– Кто бы в этом сомневался, – с улыбкой тихо проговорил Сэнсэй.
– …Если хотите, могу поделиться с вами накопленным опытом, коль уж вам в жизни так повезло встретиться со мною, – предложил Ариман ребятам.
– Хотим! – с улыбкой тут же выразил «общее мнение» Виктор.
Ариман довольно откинулся в кресло и, уже весело глянув на Сэнсэя, ответил Виктору:
– Нет проблем. Мы поговорим с вами на эту тему, только чуть позже. А сейчас – мой фирменный десерт…
Надо отметить, что во время разговора помощники Велиара произвели на столе перемену блюд. Причём все прежние блюда выносились из шатра и передавались матросам. Те, в свою очередь передавали помощникам какие-то белые коробки. В процессе беседы на столе появился роскошный чайный сервиз с изумительной росписью, очевидно продолжением тематики столового сервиза, а также всевозможные мучные изделия, конфеты, фрукты.
Так что когда Ариман закончил говорить, стол уже сиял в новом убранстве. Наша компания тяжко вздохнула, глядя на такое сладкое изобилие. Каждое кулинарное изделие было изящно оформлено, так что выглядело настоящим шедевром. Похоже, народ глазами бы всё съел, но, как говорится, желудок уже не пзволял. Так что на широкомасштабное снятие проб отважились лишь наши едоки-«тяжеловесы» – Виктор, Володя, Стас, Женя, Руслан. Остальные ограничились чашкой чая вприкуску с самым соблазнительно выглядящим на их взгляд пирожным.
Я же мысленно не переставала корить себя за то, что так не вовремя с моим организмом случилась эдакая «оказия». Передо мной стояли такие чудеса кондитерского искусства! А я даже к чашке чая не могла притронуться, так мне было внутри нехорошо.
Ариман глянул, как Андрей с вожделением потянулся к стоящей недалеко от него вазе с пирожными, и с улыбкой добродушного хозяина проговорил:
– Замечательный выбор, – подбодрил он парня. – Между прочим, это пирожное «Наполеон» сделано по старинным рецептам с добавлением коньяка, выдержка которого более 120 лет. Именно таким его подавали к императорским столам.
После такой рекламы желающих попробовать это пирожное, сделанное по старинным рецептам, заметно прибавилось.
– Ну как? – спросил он у Андрея, когда тот доедал пирожное.
– Очень вкусно!
– Они, наверное, и стоят баснословно дорого, – заметил Стас, глядя на аппетитные мучные изделия перед собой.
Ариман усмехнулся.
– Конечно! Не был бы я богат, разве я смог бы их попробовать?
Когда народ уже основательно вошёл во вкус дегустации, Ариман обратился к Сэнсэю, кивая на его нетронутую кружку чая.
– Сэнсэй, тебе понравится. Этот зелёный чай отличного качества.
– Я в этом не сомневаюсь, – согласился Сэнсэй. – Спасибо… Но, увы.
– Отказаться от такого чая, – с улыбкой покачал головой Ариман.
– Что поделаешь, силу воли вырабатываю.
– Да куда же тебе ещё?!
– Лишняя никогда не помешает, – усмехнулся Сэнсэй.
Они рассмеялись. Ответ Сэнсэя меня несколько приободрил. Всегда же хочется себя ассоциировать с сильной, волевой личностью.
– Везёт же некоторым, – со смешком проговорил Женя, глядя в сторону Сэнсэя. – А вот у меня сила есть. – Он демонстративно сжал кулак. – Воля есть. – Он набрал воздуха в грудь. Но тут же выдохнул, сдувшись как воздушный шарик и промолвил: – А силы воли нет.
Под смех ребят парень сделал глоток чая и потянулся за пирожным «Наполеон». Облюбовав взглядом это аппетитное кондитерское изделие, он добавил:
– Да и денег тоже нету. Хорошо, что есть на свете добрые люди. – И обращаясь к пирожному, Женька проговорил. – А то я бы тебя так и не попробовал. Так что извини, Наполеон Бонапартыч…
И с этими словами он махом откусил чуть ли не пол-пирожного, чем в очередной раз рассмешил ребят.
– Да, – задумчиво проговорил Виктор. – Как ни крути, на всё нужны деньги.
– И кто их придумал, эти фантики? – пожал плечами Андрей, разворачивая приглянувшуюся ему очередную конфету.
– Китайцы, – беззаботно проговорил Ариман.
– Китайцы? – удивился парень.
– Да. Император Китая династии Тан в 650 году выпустил первые бумажные деньги «нао-цзао», достоинством в 10 000 юань-нао. Они были отпечатаны на высококачественной бумаге, легко транспортировались. И их всегда можно было поменять на медные деньги. Поэтому этот вид денег быстро обрёл популярность. Потом данную моду переняли персы, японцы, и так пошло гулять по миру.
– А до этого были медные деньги? – поинтересовался Костик.
– Разные: медные, серебряные, золотые. Одним словом, металлические, – ответил Ариман.
– А монеты кто изобрёл? – понесло в расспросах нашего Философа.
– Опять-таки китайцы. Первые монеты появились у них в XII веке до нашей эры. Они были литыми. А потом уже где-то через пять веков в древнегреческих колониях появились чеканные монеты.
– Надо же, какие китайцы умные, а я и не подозревал, – с сарказмом произнёс Женя и покосился на Велиара, который в это время, стоя чуть позади Аримана, с гордостью и надменностью посматривал на сидящих гостей.
– Каждый народ считает себя умным, – пожал плечами Ариман. – Римляне, к примеру, присваивают изобретение монет своим богам Сатурну, Янусу, царю Помпелию. Греки уверяют, что монету изобрёл не кто иной, как их герой Тезей вместе с царём Фидоном, властвовавшим в VII веке до нашей эры.
Ариман сделал паузу, попивая чай. И тут Сэнсэй, до сих пор перекидывавшийся с Ариманом незначительными фразами, неожиданно для нас вступил с ним в полемику.
– Да, но главное не кто изобрёл монеты, а что они означают. Как утверждают лингвисты, докопавшиеся до сути слова монета, в переводе с латинского moneo, monui, monitum означает «предвещание», «предостережение». Даже латинский глагол «moneo, monui», «monetum» означает «советовать». И, кстати говоря, коль мы уж коснулись лингвистики, то слово «капитал» тоже произошло от латинского слова «caput»…
– Не понял, – встрепенулся Женька, услышав знакомое слово. – Это в смысле «Гитлер капут»?
И парень показал в воздухе рукой крест. Мы рассмеялись, а Сэнсэй с улыбкой ответил:
– Ну, может быть, Гитлеру он и принёс «капут». Но если говорить о переводе слова «капитал», то caput означает «голова».
– А, умный значит, – сделал вывод парень.
– Отнюдь, – отрицательно покачал головой Сэнсэй. – Имеется в виду поголовье скота. – И увидев удивлённую реакцию ребят, прекративших даже жевать, пояснил: – Просто раньше скот считался за денежную единицу. И его счёт вёлся по головам.
Сказав это, Сэнсэй довольно глянул на Аримана, а следом за ним и мы поспешили повернуть к нему головы. Как мне показалось, на лице Аримана мелькнуло едва заметное смятение, но, когда он удостоился всеобщего внимания, то тут же воспроизвёл очаровательную улыбку и весело проговорил:
– Безусловно, было, конечно и такое время, когда деньги ходили на четырёх ногах. Но хорошо, что эти времена давно прошли. А то я сейчас замучился бы считать свой «капитал» по головам.
– Да уж, от такого капитала были бы одни убытки, – с хохотом заметил Володя. – Мало того, что есть постоянно просит, ещё и запах распространяет специфический.
– Что верно, то верно! – произнёс Ариман, да так, как будто Володя попал в точку его мысленных рассуждений.
Он переглянулся с Сэнсэем, и они вновь расхохотались, словно вкладывая в эти слова гораздо больший смысл, чем это было сказано. Посмеявшись, Ариман покачал головой:
– М-да-а, что только ни служило человеку деньгами: от коровьих черепов на Борнео до человеческих черепов на Соломоновых островах, от брусков соли в Африке до плиточного чая в Китае и Бирме. В Древней Мексике вообще рассчитывались бобами какао. Но что самое интересное, даже в те времена были свои «фальшивомонетчики», подделывающие бобы, – усмехнулся Ариман. – Чего только люди ни перепробовали в качестве расчётных средств: табак, зёрна риса, кукурузы, сушёную рыбу, шкуры, скот, людей.
– Да, – как-то горестно проговорил Сэнсэй. – Деньги менялись, только отношение к деньгам оставалось прежнее…
– В принципе, ничего не изменилось, – согласился с ним Ариман.
Некоторое время все молчали, пока Володя не проговорил:
– Нет, ну про «капитал», конечно, ты, Сэнсэй, меня поразил. Кто бы мог подумать! Это что, получается, Маркс написал книгу о «поголовном скоте»?
Старшие ребята взорвались хохотом.
– Ну, если подходить к диалектическому материализму в работе Карла Маркса под названием «Капитал» с этой позиции, – усмехнулся Сэнсэй, – то действительно получается совершенно иной подтекст этой концепции. Ведь там бытие определяет сознание. Люди сами творят свою историю, а побудительные мотивы их действительности определяются материальными условиями общественного производства. Общество рассматривается как единый механизм, что сродни в данном ключе стаду, в структуре которого производительные силы определяют производственные отношения, формы собственности. Что в дальнейшем и обуславливает классовую структуру общества, политику, мораль, религию, философию.
– Во, Сэнсэй, ну ты даёшь! – восхищённо проговорил Володя с улыбкой. – Ты ещё помнишь «Капитал»?
– Ну так есть ещё порох в пороховницах, – усмехнулся Сэнсэй.
– И ягоды в …, – попытался добавить свой экспромт Женька, но, не договорив, замялся. Хотя его и так все поняли, без лишних слов, что вызвало новую волну смеха.
Володя же сидел лишь улыбаясь, но потом, очевидно сопоставив слова Сэнсэя с новой интерпретацией, вновь рассмеялся, заражая своим раскатистым смехом других.
– Надо же, как всё совпадает, – произнёс он, вытирая накатившиеся от смеха слёзы. – Прямо как в жизни.
– А что, на Руси скот тоже был деньгами? – видимо поняв по-своему смех старших ребят, спросил Юра у Аримана.
– Да, – безразлично ответил тот.
– Между прочим, – заметил Сэнсэй, – скот в Древней Руси в большей степени являлся «иностранной валютой». Поскольку древние славяне были в основном земледельческими племенами. А рядом с ними жили скотоводческие племена степняков, которые и обменивали свой скот на продукты славян.
– Но и у славян слово «скот» выражало «богатство», «имущество», – блеснул Ариман своими знаниями русской истории. – Ведь это уже потом у них пошло разделение обозначений на животных и деньги.
Однако Сэнсэй и на это возразил:
– «Изобилие имущества», «излишек», «избыток» – да, под этим имелось в виду наличие «скота». Но отнюдь не «богатство» как таковое. Ведь первоначально слово «богатство» у древних славян означало «Бог и ты», «Бог в тебе», «В Боге ты», и подразумевалось под ним духовное богатство, которое доступно только человеку и является истинной его ценностью.
– Ну, как бы там ни было, а богатым быть хорошо и в том, и в этом смысле! – обобщающе подытожил Ариман.
– Это точно, – согласился Виктор.
– Но для того, чтобы стать богатым, – очевидно, решил продолжить свою мысль Ариман, – нужно научиться уважать, любить деньги, а также считать, копить и бережно к ним относиться. То есть вести учётно-отчётную кампанию. Проще говоря, освоить экономику. Экономика – это необходимость любой цивилизации. Это искусство управления хозяйством, будь оно большое или малое, суть от этого не изменяется. Ведь ещё в древнем Шумере зародилась экономика. Именно шумеры обучили этому великому искусству весь мир…
Сэнсэй улыбнулся и сказал:
– Ну, если уж быть совсем честным, то согласись, Ариман, шумеры же научили весь мир не только экономике, но и бюрократии. Ведь у них даже на каждое плодовое дерево, начиная с момента посадки, заводилась отдельная глиняная табличка, что-то вроде учётной карточки, где ежегодно отмечалось количество собранных плодов с данного дерева.
Татьяна усмехнулась и тихо сказала мне:
– Хорошо, что в тех краях не росла облепиха. Замучились бы считать эти оранжевые мелкие ягодки.
Сэнсэй же продолжил:
– …А когда дерево старело, и, естественно, падали сборы урожая, должностное лицо обращалось в вышестоящую инстанцию с просьбой о разрешении срубить данное дерево. Соответствующий «инспектор» записывал это разрешение на той же глиняной табличке, завершая справкой текст о том, что ствол данного дерева поступил на склад.
Володя весело пробасил:
– Это как в английском юморе: «Чем больше тебе помогают в твоём саду, тем в меньшей степени это твой сад».
– Совершенно верно, – рассмеялся Сэнсэй вместе с остальными.
– Надо же, а я и не подозревал, что в Древнем Шумере существовала такая бюрократия, – усмехнулся Николай Андреевич и пошутил. – Так вот откуда произрастают корни сплошной канцелярщины и формалистики!
Ребята рассмеялись, а Ариман, пожав плечами, заметил:
– Как говорится, без копейки не будет ни рубля, ни миллиона. Так что этот шумерский пример – всего лишь показатель порядка и экономии…
И далее он углубился в исторические примеры о людях, сумевших сколотить солидный капитал, начиная с незначительной суммы. Когда же Ариман закончил свой рассказ, Женя, с довольным выражением лица, объявил:
– Ну, экономика экономикой, а обед вышел на славу!
Ариман же подметил:
– Деньги открывают возможности. К примеру, не имей я достаточно денег, то никогда бы не узнал, что в мире существуют такие шедевры кулинарного искусства. Всё познаётся в сравнении… Так что, ребята, лучше быть молодым, здоровым и богатым, чем старым, бедным и больным.
– …Ага, со вставной челюстью, – добавил Виктор, и все вновь рассмеялись.
Народ, наевшись, вальяжно развалился на своих стульях. После такого роскошного обеда Женя произнёс, поглаживая свой животик:
– Да, Ариман, уважил ты нас своим обедом. Ну, ты это… если что, заезжай… почаще…
– Непременно, – сказал Ариман, с самодовольной улыбкой глянув на Сэнсэя.
Женька нечаянно громко икнул и, словно извиняясь, вновь проговорил:
– Ой, правда, тяжело. Как насчёт того, чтобы немного утрясти эту пищеобильность усиленной греблей на волнах?
– Ну зачем же так растрачивать свою энергию, – промолвил Ариман. – Можно занять время и более изысканными водными развлечениями, если вы, конечно, не возражаете.
Заинтригованный коллектив на «ура» поддержал эту идею. Но Ариман не стал описывать предлагаемые водные развлечения, лишь сказав, что на этот счёт у него есть для нас очередной сюрприз. Поблагодарив за вкусный обед, насытившаяся компания высыпала из шатра, окунувшись в яркий, тёплый солнечный свет пляжного берега. Некоторые ребята побежали к своим палаткам, дабы переодеться, в том числе и моя особа. Надо отметить, что вышла я из шатра в состоянии какого-то «очумения», точно у меня совершенно не было сил. И пока доплелась до палатки, Татьяна уже выскочила оттуда в купальнике.
– Пошли скорее, – поторопила она меня и побежала к Костику, шустро выбирающемуся из своей палатки.
– Сейчас, – только и хватило сил у меня это вымолвить, забираясь в наши девичьи «апартаменты».
Я решила немного прилечь, чтобы хоть как-то унять этот приступ дурноты. Но как только моя голова коснулась подушки, я моментально провалилась в глубокий сон. И проснулась только тогда, когда солнце двигалось к закату.
Удивительно, но я почувствовала себя настолько хорошо, как будто и не было вовсе того, что случилось со мной утром. Выглянув из палатки, моя особа, как говорится, оценила обстановку. Шатра уже не было. Зато наш пляж превратился в какой-то комфортабельный дом отдыха. На берегу стояло штук десять белых лежанок, на пяти из которых расположились Николай Андреевич, Володя, Сэнсэй, Ариман, и судя по чёрному кимоно, Велиар. Вдали всё так же на волнах качалась яхта. По морю два человека гоняли с бешеной скоростью на водных мотоциклах. Это были Стас и Женя. Они носились по водным просторам как угорелые, словно резвые молодые бычки, вырвавшиеся на свободу. Вдали в море, рассекая волны, мчалась моторная лодка с привязанной к ней какой-то большой, очевидно воздушной, подушкой в виде продолговатого жёлтого банана. На этом приспособлении, судя по фигурам, восседал весь наш остальной коллектив, одетый в одинаковые ярко-оранжевые спасательные жилеты – Славик, Костик, Татьяна, Руслан, Юра, Андрей и Виктор. Моторка постоянно виляла, совершая крутые виражи, отчего коллектив с визгом и криком периодически сваливался в воду в полном составе. И когда катер подъезжал, чтобы забрать этот вопяще-кричащий груз из воды, все упорно вскарабкивались, как муравьи, на ту воздушную подушку и, заняв свои прежние места, вновь пытались удержаться на скорости на этой штуковине.
Переодевшись, я привела себя в порядок и присоединилась к отдыхающим на берегу. Когда моя особа присела на пустой лежак возле Николая Андреевича, Сэнсэй, заметив моё появление, проговорил, обратив всеобщее внимание:
– О, солнышко, проснулась. Ну, как ты себя чувствуешь?
– Спасибо, уже хорошо, – промолвила я.
– Вот и чудненько, – приподняв затемнённые очки, довольно проговорил Ариман так, точно снял с себя ответственность за какую-то провинность. – Хочешь покататься? – кивнул он в сторону моторной лодки с прицепленным большим бананом и нашими седоками.
В это время лодка как раз совершила резкий разворот, банан перевернулся, и наши ребята повылетали с него вниз головой, словно семечки со спелого подсолнуха.
– О нет, спасибо. Я лучше здесь посижу, – промолвила моя особа, живо представив себя на их месте.
– Ну, дело твоё, – развёл руками Ариман и, вновь надев солнцезащитные очки, глянул в море.
Мужчины продолжили разговор о яхте, очевидно прерванный моим появлением.
К берегу на скорости подплыли Женя и Стас, синхронно сделав на воде последний крутой вираж, буквально недалеко от нас. Волны красиво разошлись по кругу, образуя своеобразные две воронки, в центре которых находились наши гонщики. Вытащив на песок водные мотоциклы, парни подошли к Сэнсэю. Их глаза просто горели от такого азартного развлечения, явно прибавившего им немалую порцию адреналина в кровь.
– Класс! Такая скорость! – делился впечатлениями Женя. – Такая манёвренность. Аж дух захватывает!