Кружева бессмертия Пашковский Юрий
— Я вам уже говорил: тело Бессмертного — умное тело. Онтос является выражением умной энергии, и Бессмертный, решивший подчинить себе принципы потенциального умного мира, лишается его. У него остается только Онтис. Магия, строящаяся на Желании и формах бытия, требует многого, но и многое дает. Вы пользуетесь эманациями Изначальных, Начал и Стихий, а мы, чаротворцы-Бессмертные, используем их самих. Я могу даже лишить Онтоса другого убога, если прикажет Лорд, — вот что дарует Желание.
— Может ли Желание родить Инфекцию? — быстро спросила Фа.
— Я не знаю, — обескураживающе ответил Варрунидей. — Я способен на многое, но я не знаю возможностей Желания других чаротворцев. Джетуш Малауш Сабиирский сказал, что Поля Сил изменились вследствие применения умной энергии, и я склонен согласиться с ним. К сожалению, мои чары исчезали, попадая в зону Инфекции, и я не мог обнаружить намеки на гиперноэтическую энергетику. Однако напомню еще раз: и наша, и ваша Сила не умная энергия, а ее выражение. У нас на основе потенциальных форм, у вас на основе актуальных ноуменов. Единственная умная энергия, с которой чаротворцам Бессмертным приходится иметь дело, это двадцать два принципа абсолютного умного мира, которые и дают Желанию формы для воплощения. Наша магия строится на этих принципах, но и они не сама умная энергия, а ее источники в потенциальном умном мире.
— Хотелось бы больше узнать об этих принципах. — Джетуш подошел к столу и оперся о крышку. — Признаться, мне ни разу не доводилось слышать о чем-либо подобном. Если кто-то в Верховном совете и ведает, то хорошо скрывает эти сведения от простых магов.
— Позвольте напомнить, что согласно контракту и вы забудете полученные вами в Подземелье знания.
— Помню, помню, — раздраженно махнул рукой Земной маг. — Все-таки мне хочется больше узнать о принципах умного мира. Истина, как говорил кто-то из мудрецов, в мелочах.
— К сожалению, сейчас я не смогу объяснить вам точно. Но, следуя вашему пожеланию, подготовлю эйдос, содержащий в себе исчерпывающие знания об упомянутых мною принципах.
— Только как можно быстрее.
— Конечно, Джетуш Малауш Сабиирский.
— Я вот тут слушал и слушал, но никак не могу понять, — вмешался Лизар. — Наша и ваша магия, Сила, Эфир — как угодно называйте, — она проистекает из этой умной энергии, да? Выражаться, так сказать, ее нормальное состояние. А там, в долине, мы столкнулись не с выражением, а с ней непосредственно. Как такое возможно? Нет, позвольте уточнить: что эту вашу умную энергию может заставить покинуть свое выражение и без него себя являть?
— Узнав это, мы поймем суть Инфекции и прервем ее распространение.
— Нет, Варрунидей, я спрашиваю о другом. Вы, убоги и боги, варитесь в этом потенциальном умном мире и имеете дело с формами и прочим. Встречалась ли вам раньше умная энергия без выражения?
Варрунидей задумался. Маги молча ждали ответа.
— Знакомы ли вам понятия «Монада Хаоса» и «Номад Порядка»? — наконец спросил чаротворец.
— Знаю таких, — кивнул Светлый.
— Эти Сущности, в принципе, и являются носителями умной энергии без выражения. Монада подчиняет реальность умной энергии и превращает ее в Хаос. Номад — в Порядок. В том и в другом случае нарушаются законы бытия.
— Те ублюдки в долине были кем угодно, но не Монадами или Номадами, — заявил эльф.
— Хотя и не знаю, где ты видел Монаду и Номада, но соглашусь, — проворчал Джетуш. — Они действовали слишком разумно для безумцев, охваченных Все-Вышним Порядком или Без-Образным Хаосом.
— Их действия не похожи на чары Желания, — уверенно сказал Асирот.
— Мы уже поняли, что они ни на что не похожи, — буркнул Лизар. — Уникумы, чтоб их.
…и активность гештальта закончилась. Уолт помассировал виски, собираясь с мыслями. Совместить полученную информацию с имеющейся? А стоит ли? Вряд ли конклавовец знал об умной энергии и Желании… Гм. А если знал? Мало ли к каким тайнам допущен Тринадцатый отдел Седьмого департамента Конклава. Проклятье, надо будет сначала просмотреть эйдосы, основываясь на предположении, что фон Неймар не располагал сведениями об умной энергии, а потом, если ничего не обнаружится, предположить, что все-таки кое-что знал — и снова за просмотр.
Ар-Тагифаль с надеждой смотрела на Уолта, словно верила, что сейчас он расправит плечи и гордо сообщит: «Я все понял! С Инфекцией разберемся в два счета!» Ему было жаль разочаровывать Эльзу. Но пришлось.
Последним Уолт открыл эйдос, который два часа назад принесла Эльза. Варрунидей выполнил обещание и создал детальное описание принципов умного мира, лежащих в основании магии Бессмертных. Эйдоса с такой детальной информацией не было в Акаши. Два часа назад Уолт открыл эйдос, час ушел на то, чтобы разобраться в сложных структурах многомерных кружев воистину Высшей Магии. Спасибо Асироту: чаротворец догадался добавить нужные сравнения и пояснения из области магии смертных.
Час назад Уолт понял, что все это время делал не так.
Первым делом он вернулся к самому первому затребованному Игнассом эйдосу, карте Подземелья. Раскрыл эйдосферу, увеличил Кратос Архистратига. Вспомнилось: в первый же день просиживания в библиотеке Уолт соединил светящимися линиями все кляксы Инфекции, пытаясь увидеть в полученной фигуре магический знак. Линии ложились и пересекались по-всякому, но ничего известного из знаковых систем магии Равалона не получалось. Тогда Ракура уселся за изучение Рун богов и убогов, пытаясь увидеть в Инфекции рунную надпись, но уже на языке Бессмертных. Он потратил на дешифровку целый день и под конец просто заснул прямо в эйдосфере. Магический символ продолжал прятаться.
Магистр готов был биться головой о стену, пытаясь понять, что магосемиотического смог увидеть конклавовец за короткий срок их отсутствия в Цитадели и чего не видел он после полутора суток упорной работы. Синтактика, семантика и прагматика плясали джигу, многозначность мутузила однозначность, контексты отказывались слушаться. Еще то и дело спешил напомнить о себе Тахид, ехидно бурчащий после каждой неудачной чарореференции:
- Лишенный сердца смертный
- Никчемен и бесполезен.
- Дурная слава идет о нем
- По всему миру.
- Истина избегает его.
Под конец второго дня в Акаши Уолт мог устраиваться гидом по Подземелью: он тщательно сопоставил зоны Инфекции и все более-менее важные места в Основе Нижних Реальностей, пытаясь отыскать Фигурную или Символическую корреляцию. Итог не радовал. Магистру хотелось отыскать автора фразы: «Отсутствие результата тоже результат», — и многое ему сказать.
По нескольку раз пересмотрев все затребованные эйдосы, узнав кое-что интересное об отрядах Стражей Системы Конклава и титанах, о количестве Вторжений и числе вторгавшихся, Ракура понял, что еще немного — и он признает свое поражение.
Чем занимались все это время остальные, он толком и не знал. Эльза говорила, что учитель, Фа Чоу Цзы и Лизар Фоор исследуют образцы, доставляемые Соратниками из пораженных Инфекцией территорий, и им в этом помогает Варрунидей. Что Аваддан строго-настрого запретил магам покидать Цитадель, хотя Светлый просил ненадолго отпустить его в одну из зон ради эксперимента. Что исследования образцов ни к чему не привели, кроме уже известного факта воздействия на них умной энергии, это окончательно подтвердил чаротворец Архистратига. Что Светлый пробовал сбежать из Цитадели с помощью Кольца Обмана, но был пойман Таллисом Уберхаммером, обзаведясь в итоге синяком под левым глазом.
Учитель предлагал добавить и под правый глаз.
Для симметрии.
В ответ эльф огрызнулся, что надо бы и Джетуша отправить следом за Райхгером.
Для симметрии.
Маги чуть не сошлись в поединке. Фа с трудом удалось успокоить их.
Все были на нервах.
И вот Уолт, кажется, нашел символ. Символ, обнаруженный Игнассом фон Неймаром почти сразу. По крайней мере, так следовало из оставленной записки. И смерти фон Неймара. Хотя Уолт уже подумывал, что ни убога конклавовец не нашел, его смерть обманка, и проведенное в Акаши время потрачено зря…
Нашел. Не обманка. Не зря.
Многомерность. Уолт не подумал о ней, поскольку в голове не укладывалось, что конклавовец из отдела дознания осведомлен о новейших скудных теоретических исследованиях в области магии континуума. Да что там конклавовец! Уолт сам имел о ней смутное представление, другое дело Алфед Лос, рассказывающий другу обо всех новинках в магической области. Из долгого и (чего уж таить!) нудного рассказа о явлениях электромагнетизма в природе и многомерной геометрии, создаваемой математиками Эквилистонского университета, запомнился лишь пример переложения простой северной руны Isa из двухмерного пространства в двадцатимерное. Из простой черточки получилась сложная фрактальная структура с несколькими субпространствами, сохранившая и усилившая эфирное воздействие руны.
Созданный Варрунидеем эйдос о принципах умного мира напомнил пример Лоса. Каждый из двадцати двух принципов, все эти Эрканы, являли собой автореферециальные эфирные образования, самодостаточные конструкты, чьи эманации одновременно и истекали в окружающий мир, и укрепляли саму структуру принципа, придавая Эркану, несмотря на его внутреннюю бесконечность, определенную внешнюю выразительность. Попытавшись вникнуть во всю глубину Эрканов, Уолт пришел к выводу, что перед ним символы, символизирующие самих себя и существующие на этой основе. Как если бы бог верил сам в себя и получал Силу из своей веры. Впрочем, кое-что Ракура понял однозначно: смертным просто не под силу подчинить себе такую Мощь. Разница между вторым и третьим состоянием заклинательного баланса. Локусы Души не выдержат энергии Эрканов с их внутренней бесконечной многомерностью и постоянно изменяющейся внешней выразительностью. Например, Эркан I, принцип Всемирного Активного Начала как Мирового Творчества, выражающийся одновременно в Символе, Фигуре, Руне, Образе и Иероглифе — и невыразимый ни одним из них, ни их совокупностью. Форма, которая позволяет всякой твари творить и создавать. Совершенство во всеоружии, покинувшее пределы совершенства — ради совершенствования. Подчинивший своему Желанию Эркан I бог или убог, не ограниченный Функцией, может сотворить любое Созидание или любое Разрушение. Бьющая ключом бесконечность, которой тесно в своей беспредельности. Эркан I — это и еще очень и очень многое.
Уолт понял, что напоминают ему Эрканы по своей внутренней структуре. Руна Isa, только не остановившаяся на двадцатимерности, а продолжившая бесконечный путь в n-мерность… n-мерность… Руна… Фигура… n-мерный символ….
Твою же мать!
Уолту повезло, в Акаши оказались разработки по магии континуума и многомерной геометрии из мира смертных. Поразившись оперативности убогов (в Школе не имелось таких подробных сведений!), Ракура резво принялся создавать семиозисы.
Спустя час модель геоглифа-гальдрастава,[2] спроецированного из n-мерного мира на трехмерность, была готова. Модель, основанная на распределении Инфекции по Кратосу Архистратига.
Перепроверка модели заняла полчаса. Уолт готов был поклясться, что дешифровал Символ, создаваемый Инфекцией. Настораживало лишь одно: судя по модели, для завершения Символу не хватало еще двух-трех заражений, но ни Эльза, ни Глюкцифен ничего не говорили о новых зонах.
Но подумать только, ему понадобились почти три дня и обращение к тайнам магии Бессмертных для выявления Символа, в то время как Игнасс фон Неймар потратил от силы час! Гм. Лучше и не думать, что ты за маг после этого, Уолт.
Покинув эйдосферы, Ракура устало прислонился к стене. Дело оставалось за малым, но главным. Заставить Акаши сравнить полученную модель-Символ со всей хранящейся в ее эйдосах информацией. Приказав библиотеке искать сходство, Уолт закрыл глаза, подумав, что, будь у Школы Магии такая библиотека, развитие магических наук пошло бы вперед семикилометровыми шагами, и…
«Тиэсс-но-Карана долго не выдержит», — прошептал Тень.
Раньше Уолт не встречался с Отражением лицом к лицу. Ни в этой жизни, ни, как тут же напомнили загалдевшие перерождения, в других. У Тени оказалось его лицо. Лицо Уолта Намина Ракуры. Молодое лицо. Постаревшее лицо. Усталое лицо. Раненое лицо. Злое, веселое, сонное, угрожающее…
Хоровод ликов.
Над хороводом ликов — скорпион. Символ убоговских сил в Серединных землях, символ богов войны на Ближнем Востоке, символ смерти и воскрешения в оккультных практиках Укеми, Черных земель на западе Махапопы.
В магии — символ агрессивных чар.
«Оказавшись в Подземелье, я обрадовался. Свобода, воля, независимость, которых я был так долго лишен, скованный Тиэсс-но-Карана — все, показалось мне, вернулось. Понемногу, по чуть-чуть — возвращалось. Ангел Небытия ни при чем — но и сказать, кто воздействует на нас, не в моих силах. Какая-то ужасная комедия. Отвратительная. Связанный с тобой так долго, я теперь не могу без тебя — но мое желание уничтожить нашу связь сковано сейчас еще крепче, чем я сам вначале. Да-да, в том самом начале, когда Аль-сид… Вот ведь. Теперь я и об этом говорить не могу. Ложь. Свобода, воля, независимость — все ложь!»
Его лиц становилось все больше, Тень множился, окружая Уолта. Гневное лицо, печальное лицо, счастливое лицо, расстроенное, возмущенное, плачущее…
Карнавал ликов.
Над карнавалом ликов — сова. Символ мудрости в Серединных землях, символ ночных убогов на Ближнем Востоке, символ богини мщения Дарги в Махапопе.
В магии — символ скрытых чар.
«Тиэсс-но-Карана сделала нашу связь крепкой. Крепче связи не существовало между Тенью и Проводником. И сейчас мы оба в ловушке. Я не хочу убивать тебя — но убью. Как только представится возможность — убью. Это не желание. Это — осознание. Иначе мне не выжить. Запомни, Нами. Тиэсс-но-Карана гибнет под воздействием того, о ком я не могу тебе сказать, и вместе с ней гибнем мы. Мое место займет другой, но я — я! — не хочу этого. Ты сделал меня таким. Ты дал мне личность. Ты боролся, ты отказывался от меня, ты видел во мне не нечто, а некто — и я из Что стал Кто!»
Вся Вселенная сделалась его лицами. Младенческое, гневное, молодое, печальное, усталое, счастливое, постаревшее, бледное, расстроенное, злое, возмущенное, веселое, плачущее, угрожающее, презрительное…
Безумие ликов.
Над безумием ликов — сокол. Символ святых в Серединных землях, символ царской власти на Ближнем Востоке, символ небесных богов в Северных Царствах.
В магии — символ всесокрушающих чар.
«Ради меня и себя — уходи отсюда. Покинь Подземелье. Ради меня и себя — я поделюсь с тобой Мечом, ничего не требуя взамен. Его Силы хватит, чтобы пронзить Везде-и-Нигде и вернуться в Равалон. Наша связь — это наша связь. Моя ненависть к тебе — лишь моя. Твое сопротивление мне — лишь твое. Но наша связь разрушается, ненависть подавляют, и скоро сопротивление развеется как дым — непредставимо, что будет тогда. Но я уничтожу тебя. Тот, кто надеется, что Тень все тот же, поплатится за свою ошибку. Я — другой! Тиэсс-но-Карана изменила меня! И когда твой разум падет — я стану твоим новым разумом, но что будет потом, мне неведомо… Молчишь? Думаешь об этой девчонке? Не только о ней? Забудь о них. Важны только мое „Я“ и твое „Я“. Соглашайся — и мы сейчас же покинем Подземелье!»
Лики исчезли.
Уолт Намина Ракура стоял напротив Уолта Намина Ракуры.
И над ними — никого.
«Это твой окончательный ответ? Ладно, оставайся. Глупец! Неважно, будешь ты с ними или оставишь их — они все обречены! Они умрут, слышишь?! А вместе с ними и ты! А я не знаю, что будет со мной! Не знаю, слышишь?! Но поверь — все равно не позволю уничтожить мое „Я“! Сделаю все, слышишь, все! А ты — ты даже забудешь о нашем разговоре! Забудешь, что все обречены! Прощай, Уолт Намина Ракура! Прощай, Нами! Прощай — ведь это наш последний разговор!»
…Уолт проснулся. Убогыхнувшись и послав самого себя в Посмертие Тысячи Болей, вскочил и огляделся. Акаши гудела, рядом с Магистром зависла багровая руна Wynn. Сходство нашлось!
Эйдос сам подлетел к боевому магу. Раскрылась эйдосфера, Уолт погрузился в уже ставшую привычной темноту. Потекла вязь макатыни, торжественный голос старательно зачитывал текст на древнем языке. Уолт поморщился и потребовал перевода на всеобщий. Акаши понадобилось около минуты для создания текста, адекватно передающего смыслы макатынских слов на всеобщем языке.
«Рождение и смерть есть начало и конец конечной вещи, но не бесконечной сущности. Единый со всеми вещами мира не исчезает и не появляется. Он был, есть и будет. Он будет, есть и был. От начала к концу, но не от рождения к смерти. Что есть смерть? Что есть рождение? Если он не рождался — может ли умереть? Если он не умирал — может ли рождаться?
Океан бесконечен.
Небо бесконечно.
Земля бесконечна.
Трое есть одно, одно есть трое. Отец, Мать и Сын. Океан-Отец, Небо-Мать и Земля-Сын. Или: Небо-Отец, Земля-Мать и Океан-Сын. Или: Земля-Отец, Океан-Мать и Небо-Сын. Все есть так. Все было так. Все так будет.
Трое не есть одно, одно не есть трое.
Имя нам — один. Имя нам — множество. Нас нет — ибо мы все. Мы есть — ибо мы все.
Кто придет за нами?
Мы.
Кто идет перед нами?
Мы.
Кто идет с нами?
Мы.
Мы дадим тебе быть — не рождаться и не умирать, ибо ты есть мы, а мы есть ты. Ведай, что это истина, которую не узнают те, кто не мы, но пока мы есть все, все есть истина. Помни истину и следуй ей».
И — Символ, совпавший с моделью Уолта. В ряду похожих Символов, таких же сложных, таких же невероятных по магической мощи, таких же древних, как сам Равалон.
— Проклятье, — только и смог сказать Уолт.
Глава двадцать первая
— Я все внимательно перепроверил. — Ракура устало потер лоб. — Ошибки нет: это боевое заклинание из магии титанов.
Геоглиф-гальдрастав парил в центре зала-пентаграммы, внимательно изучаемый Авадданом. Основная личность прибыла посмотреть на открытие Магистра или очередная проекция, Уолт не знал. Лорд-Архистратиг пристально вглядывался в модель, кружил вокруг нее, словно нечисть, подбирающаяся к заночевавшим в лесу усталым путникам, кое-как начертившим Охранный Круг. Могучая аура убога временами давала знать о себе, прорываясь спирающим дыхание давлением. Так погрузившийся в спячку горный тролль иногда шевелится во сне, предупреждая: вы меня лучше не трогайте, а то ведь и проснуться могу!
Настороженно молчали собравшиеся в правой стороне зала маги. Все просматривали эйдос об Эрканах, но узнать в многомерных переплетениях принципы могли не сразу. Первым осознал структуру Символа Варрунидей. Неудивительно. Куда удивительнее было бы, не разберись Асирот в магическом знаке.
С Авадданом прибыл Глюкцифен. Остальные, по словам козлоголового, занимались размещением прибывающих гостей и проводами отбывающих. Глюкцифен выглядел посвежевшим и все рвался к Символу поближе — рассмотреть. Варрунидею приходилось постоянно его осаживать. Сам Асирот, ознакомившись с магическим знаком титанов и его описанием в эйдосе, никак не мог полностью прийти в себя и успокоиться. Еще бы! Уолт сам был бы в шоке, узнав такое.
И возможная реакция Аваддана заставляла держать наготове защитные заклятия. Если уж чаротворец Архистратига не сдержался и чуть не затопил Уолта проявленной аурой, то чего ожидать от Лорда-Повелителя, которому сдержанность была свойственна… гм… не всегда?
— Впрочем, — добавил Ракура, — если в Акаши содержатся неверные сведения, то тогда я признаю, что мог допустить ошибку, но не по своей вине.
— Все это… странно… — задумчиво сказал Аваддан.
Странно, согласился с Архистратигом Уолт. Очень странно. Еще в библиотеке он удивился форме Символа. Геоглиф расползался по n-мерности невиданной Фигурой, не похожей ни на одну знаковую формулу Воплощения элементалей, а гальдрастав вообще представлял собой соединение всех двадцати двух Эрканов умного мира — настолько идеальное сочетание принципов, что Уолт даже на мгновение решил, что обманул сам себя в поисках ответа на загадку Символа, просто подогнав полученные от Варрунидея сведения под решение. Но проверка еще раз показала, что многомерность превращает расположение зон Инфекции по Месту Власти Архистратига именно в такую последовательность именно таких знаков.
Умный мир нахально подмигивал из модели смертным и Бессмертным.
— В Тайный Город моя Империя есть Стена Предков, где я видеть похожий волшебный образ, — сказала Фа, внимательно рассмотрев Символ. — Предания моя страна говорить о Первозданном Небе, который подарить образ Первый Император. У нас его называть Небесная Защита.
— Мы помним титанов. Мы помним их Силу. — Аваддан слабо улыбнулся. — Но, Джетуш, когда ваш ученик утверждает, что в нашем Кратосе создают Заклинание Первых, мы желаем более веских доказательств, чем… модель. Варрунидей, что скажешь ты?
— Мой Лорд, — чаротворец неспешно поплыл к Архистратигу, — внимательно проверив выводы ученика Джетуша Малауша Сабиирского, я вынужден согласиться с ним. Что бы ни послужило причиной Инфекции, конечная цель ее — накопление энергии и распределение оной в заклинательной форме, которую в символическом отображении, мой Лорд, вы видите перед собой. Символ схож с теми, описание которых оставил в Акаши ваш предшественник.
— Зебуар Величайший. — Аваддан улыбнулся. — Мы помним: он возглавлял войска, сражавшиеся с Океаном и океанидами. Мы тогда атаковали Небо и его детей под начальством Гороса Сияющего. Славные были времена, особенно когда против нас выступил Время. Он не верил до последнего, что Вторые посмеют, что осмелятся — и ждал. У него было достаточно времени, и как же хохотала судьба, когда мы опрокинули его Котел в Эфире!
Архистратиг неуловимо изменился. Ты сравнивал его с крестьянином, Уолт? Зря. Не деревенский житель, а боец из Золотой Сотни Роланского императора, воитель, вобравший в себя воинский дух всех предшествующих поколений. Куда подевалась тяжесть декарина? Где токи энергий Разрушения? Кажется, будто сейчас сквозь серебро ауры сверкнет золото — то чистое золото эннеарина, которым полнился мир, когда Первые пали, а Третьи еще не пришли. Мир богов — бессмертие Созидания и власть Порядка.
Смущенно кашлянул Варрунидей, и видение божественного мира пропало.
— Лорд Зебуар составил список боевых заклинаний титанов. Тех, тайну которых раскрыли плененные Первые. Но, мой Лорд, боевые они только для нас. Титаны… Их заклинания являлись… частью их. Как наши Продолжающие… Нет, не так… Как наш Эфир, если его отделить от нас и сделать разумным. И снова не так… Простите, мой Лорд, я с трудом разбираюсь в магии Первых.
— Твоей вины в том нет, Варрунидей. Вряд ли кто в Равалоне может признаться, что разобрался в чарах Первозданных. Боги мудрости хвастаются сокровенным знанием мира, но мы помним: ни во время Первой войны, ни после нее никто не смог постигнуть тайную суть магии титанов.
— Да, мой Лорд. Вы правы.
— Кто-то все-таки сумел, — решительно вмешался Уолт, раздраженный медлительностью Варрунидея. Асирот тянул, не спеша переходить к наиболее важной части открытия Ракуры.
Уолт понимал: надо спешить. Не знал, откуда взялось предчувствие, но его словно подталкивали в спину — давай! Говори! Действуй!
Тяжелый взгляд наставника не остановил Магистра.
— Содержание, возможно, скрыто и неясно, но форма заклинания — вот она, перед вами. И в каталоге, который хранился в Акаши, эта форма четко определена, как и ее предназначение.
Тишина.
Молчал Аваддан, заинтересованно разглядывая боевого мага.
Молчал Варрунидей, печально глядя на Уолта.
Молчали маги, которым Ракура не успел рассказать все, и поэтому они не понимали всей важности определения заклинания.
И только Глюкцифен…
Нет. Молчал и Глюкцифен.
— Великая Жертва.
Слова сказаны.
— Великая Жертва? — Аваддан повернулся к Асироту. Но Ракура не дал чаротворцу перехватить инициативу.
— В каталоге Зебуара… (Варрунидей и Глюкцифен закашлялись; первый возмущенно замахал хоботом, а второй руками) Лорда Зебуара Величайшего… выявленный мною Символ полностью совпадает со структурой заклинания, именованного как Великая Жертва. Зе… Лорд Зебуар Величайший указал, что точные принципы действия заклинания неясны, как и у остальных, но по причине частого использования Великой Жертвы океанидами результат действия известен. Накопление энергии и удар ею по определенному объекту. В каком-то смысле обыкновенный Силовой таранный удар, однако есть существенное отличие. Заклинание требует не простой энергии, а символической — отражающей основные состояния Эфира. Изначальные, Начала и Стихии. — Уолт торжественно взмахнул рукой и так посмотрел на Лорда-Повелителя, будто ждал, что Аваддан сейчас бросится обнимать и хвалить его.
— Мы не понимаем, — раздраженно сказал Архистратиг.
Не стоит сердить убога, Уолт. Он не маг. Даже Варрунидей — и тот понял не сразу. А когда понял — не поверил. А когда поверил…
Кажется, он не верил до сих пор.
— Уолт… — предостерегающе сказал Джетуш.
Уже догадываетесь, наставник? Тогда лучше приготовьтесь использовать Маску. После следующих слов может стать жарко, и усиленная убоговской Силой Защита весьма пригодится.
— Великая Жертва называется так потому, что заклинанию приносят в жертву носителей Сил Порядка и Хаоса, Света и Тьмы, Огня, Воды, Ветра и Земли. Титаны жертвовали часть себя. Естество Первых содержало в себе все возможные состояния Эфира. Так описал Великую Жертву Лорд Зебуар. И я склонен верить его описанию.
— Элементы! — выдохнул эльф. — Они называли нас — Элементами!
— Ментальная магия — Свет, нечистая магия — Тьма, магия Земли — Стихии, сырая магия — единство Начал и Стихий. — Фа побледнела, но решительно продолжила: — Мы — жертва!
— Глупости! — взревел Аваддан. Декарин затопил зал, но Варрунидей стремительно метнулся к магам, полыхнул собственной аурой — и чародеев спиралью окутал октариновый поток, облегчивший давление Мощи Архистратига.
Джетуш положил руку на Маску, Эльза повторила жест учителя. Лизар инстинктивно схватился за мечи, опомнился, но рукояти не отпустил. Фа коснулась веера на поясе.
Маги готовились к худшему.
— Вы посмеете утверждать, что мы обманули вас, собираясь принести в жертву заклинанию Первых?!
— Мой Лорд, ученик Джетуша Малауша Сабиирского говорит не об этом! — отчаянно закричал Варрунидей.
— Бессмысленно! — не обратил внимания на чаротворца Архистратиг. Его аура продолжала выплескивать декарин в зал. Асирот поморщился, окутал себя такой же октариновой спиралью, как и магов. Ну да, он же говорил: маги Бессмертных лишаются Онтоса. Гнев Аваддана для него также смертелен.
— Ты! — Лорд пристально посмотрел на Уолта. Магистр вздрогнул, как от удара бичом. Концентрированное внимание Аваддана заставило октариновую спираль сморщиться, и боевой маг начал задыхаться. В горле не воздух — камни. В глазах — тьма. Вместо тела — слизь, сгусток простой праматерии, из которой создана вся сложность тварного мира.
Помог Варрунидей, создав на плече Ракуры сложную убоговскую Руну Защиты. Отпустило. Уолт посмотрел прямо в пламя взгляда Аваддана — и смог удержаться на ногах.
— Ты сказал нам, что в жертву требуются носители всех состояний Эфира! Но среди вас нет подчинивших себе Хаос и Порядок!
— Бог! — крикнул Уолт. — Убитый бог!
Декарин потянулся патокой, застыл, приняв причудливые формы. Совладав с яростью, Аваддан шагнул к магу, неторопливо скрывая ауру.
— Что ты хочешь сказать, ученик Джетуша?
— Великая Жертва требует последовательности. Сначала Порядок. Следом Хаос. За Изначальными — Начала. И напоследок Стихии. Последовательность манифестации Эфира в Равалоне. Все должно быть соблюдено. Бог, чье Имя про пало с Зеркальных Скрижалей Бытия, — не был ли он первой жертвой?
— Но… — Аваддан замолчал. Сквозь краснокожую фигуру вдруг проступил смерч. Огромный, раскидывающийся жгутиками мелких смерчиков в стороны, тянущийся из-под пола зала в потолок — и дальше, выше, в оранжевое небо. Секунда, две, не больше — и смерч исчез. — Мы поняли тебя, ученик Джетуша. Ты считаешь, что кто-то воспользовался нашим Кратосом для создания Великой Жертвы, зная, что мы собирали команду магов различных Сил.
— Нет, мой Лорд, — тихо сказал Варрунидей. — Ученик Джетуша Малауша Сабиирского считает иначе. Он верит, что еще шестьдесят пять лет назад кто-то решил создать Великую Жертву, и мы… мы выбрали нужных ему чаротворцев.
Кожа Аваддана сменила цвет на серебристый. Лорд удержал рвущуюся на волю ауру, слив ее с телом, но часть Силы не подчинилась, ударила в ближайший угол пентаграммы. Зал содрогнулся.
— Невозможно. Мы сами создавали вероятности, мы и ты, Варрунидей, и никто не мог вмешаться… Аваддан, поворачивающийся к Асироту, замер. Нахмурился. Серебро дрожало, покрывалось складками, пыталось стечь с тела Старшего убога.
— Вот как… — прошептал Архистратиг. Прошептал — но словно взревели вулканы Раш-ати-Нора. — Мы были неправы, Варрунидей, не прислушиваясь к тебе. Ты видел, а мы думали — выдумываешь. Великий Хаос! Чьей же Фракции он решил присягнуть, как думаешь?
— Мой Лорд, позвольте сказать…
— Не позволю! — Серебро взвилось, сложилось в фигуру грозного трехголового дракона — и опало обратно в ауру. — Мы сами разберемся с ним! Прямо сейчас! Смертные пусть остаются в стороне!
— В стороне?! — взвился эльф, выпрыгнув вперед. Светлые глаза Высокорожденного стали еще светлее, налились изнутри золотистым свечением. — В какой стороне?! Если Райхгер убит, принесен в жертву заклинанию, то уже убиты бог и убог! И я следующий! Зачем темнить? Если вам известно, кто стоит за Инфекцией, — закрывайте контракт и отправляйте нас домой!
— Мы лишь предполагаем, смертный! — Аваддан шагнул к Светлому, и зал содрогнулся от поступи Лорда-Повелителя. — Мы предполагаем — но и мы можем ошибаться!
— Убить бога и убога в Подземелье… — Глюкцифен попытался влезть в разговор, но Архистратиг тут же перебил его:
— Возможно, мой верный слуга. Бога и убога можно убить где угодно: Желание чаротворцев Небесного Града и Нижних Реальностей способно лишить Онтоса любого Бессмертного. А Онтис не устоит перед Тотальным Разрушением — ни в Подземелье, ни на Небесах.
— Да, мой господин, это так, но требуется длительный ритуал…
— Ты будешь обучать нас магии, Глюкцифен Лоссиар?!
— Нет, господин. Простите.
— Печально, если ты прав, ученик Джетуша. — Аваддан вновь обратил внимание на Ракуру. — Не боясь гнева, не нашего, а гнева самого Архилорда, неведомые враги посмели бросить вызов Подземелью. Будь они хоть Разрушителями — им не избежать наказания, даже если мы падем и лишимся поста Архистратига! Но будь они богами — что ж, тогда Вторая война Бессмертных начнется, но не Небеса бросят нам вызов!
Гм, а смертных он вообще в расчет не берет, отметил Уолт. Что, и мысли не возникает, что те ублюдки в долине присланы хлебоедами?
Да будь вы хоть тысячу раз Бессмертные, воплотители Хаоса и Разрушения! Презревшие Замысел Тварца или просто восстановившие баланс Сил Мироздания — кем бы вы ни являлись, не стоит недооценивать тех, из кого вы черпаете свои Силы! Не будь смертных, где оказались бы вы, и боги, и убоги?! Да если б можно было — я бы всех тут Мечом! Подчистую! А потом бы и в Град заглянул — потолковать с некоторыми тугодумами, любящими устраивать в свою славу войны на земном диске!
Ладно. Успокоиться. Расслабиться.
И сообщить пренеприятное известие.
— Еще, собственно, не все, — скромно заметил Уолт. Оглянулся: наставник и Эльза стояли рядом, ауры прямо кипели от наполовину активированных заклятий, Фа придвинулась ближе к Земному магу, и оплетающая ее веер Сила заставляла подрагивать пространство — пространство мира убогов!
— Говори, ученик Джетуша! Говори все, что хочешь сказать! Мы желаем знать все!
— Аномалия.
Тишина снова вернулась в зал. Только пискнул Глюкцифен — именно что пропищал нечто среднее между «Святая Энтропия» и «Адская задница».
Аваддан смотрел на Уолта, и лицо Архистратига выражало только одно: об Аномалии он не предполагал услышать. Не предполагал, не хотел, не желал. Ни капельки.
— Великая Жертва направлена на Аномалию.
…Когда эйдос дал ему знание о Великой Жертве (спасибо, Зебуар Величайший, бывший бог, бывший убог, чья душа ныне томится в Тартарараме с теми, чью власть над Равалоном ты ниспровергал!), Уолт сразу проверил целевую траекторию заклинания. Получасовой расчет, в ходе которого Магистру показалось, что у него взорвутся мозги от сложнейших формул распределения Эфира, одарил упорного мага одним словом: Аномалия.
Великая Жертва, боевое заклинание титанов, целилось в Аномалию, и вся накапливаемая ею энергия должна была обрушиться на…
На что?
Акаши выдала только одно слово: «Аномалия». Ни значения, ни определения, ни картинки. Только месторасположение: юг Подземелья. Рядом с Кратосом Архистратига. И Пределами.
Пределы, поведала Акаши — континуальный эфирный барьер между Подземельем и Океаном-между-Мирами. Расположен рядом с Кратосом Архистратига.
И Аномалией.
Чем бы ни являлась эта Аномалия, в Акаши не имелось ни одного эйдоса о ней, только упоминания в других. Странно. Он попытался выведать информацию у Варрунидея, но слоновья башка затрепетал и наотрез отказался говорить об Аномалии. Ракура, собиравшийся объяснить, что она является мишенью для Великой Жертвы, замолчал. Чаротворец Архистратига испугался, и Уолт понял, что надо спрашивать у Архистратига напрямую.
Этот испугаться не должен…
— Инфекция создает Великую Жертву, нацеленную на Аномалию? — тихо уточнил Аваддан. Шевельнулись вулканы, готовые возликовать новым извержением — и недоуменно затихли. Архистратиг не гневался. Неужели…
Испугался?!
Да что же это за Аномалия такая?!
— Мы мало знаем об Аномалии. Вернее, мы ничего не знаем об Аномалии. Мы — не только мы, но и все Разрушители Нижних Реальностей, включая Архилорда и его чаротворцев.
— Мой Лорд, разрешите мне…
— Разрешить что? Рассказать? Ты знаешь об Аномалии такое, чего не знаем мы, Варрунидей? — Насмешка выброшенной на сушу рыбой трепыхалась в словах Аваддана. — Ты понимаешь? Не наш Кратос! Не наша власть! Аномалия цель наших врагов. Мы, ты, смертные чаротворцы — лишь средство. И если он замешан…
Глюкцифен, смотревший то на Архистратига, то на Варрунидея, столкнулся взглядом с Уолтом и пожал плечами. Кажется, козлоголовый не знал, о ком говорит его господин. Гм. Или знал — но строил из себя дурака. У него это отлично получалось. Можно было даже решить, что его Функция не Искажение, а Дурачество.
Но дурака в секретари не берут. Особенно — Лорды-Повелители убогов.
— Теперь, зная о сути Инфекции, мы быстро разберемся с Великой Жертвой!
— Самый простой выход — отослать нас отсюда, — твердо сказал Джетуш. Наставник щурился, словно яркий свет бил ему в глаза. — Это лишь символическая форма. Великая Жертва требует в жертву носителей Сил для своего завершения. Не будет нас — не будет Жертвы.
— Нет, Джетуш. Не будет Жертвы, но останется Инфекция. Вы так и не выяснили, как она возникает.
— Да мы и не выясним, если нас прикончат!
— Успокойтесь, Лизар. Под нашей защитой вам ничего не грозит.
— Да ну? — в полных ехидства словах Высокорожденного сочился образ. Образ Акаши — и мертвого Игнасса фон Неймара.
— Что есть Аномалия?
Вопрос Фа Чоу Цзы заставил серебро ауры Архистратига каплями выплеснуться в сторону восточной волшебницы. Выплеснуться — и застыть в воздухе, вытягиваясь тонкой нитью, всасываемой назад в тонкое тело убога.
— Вы не хотеть нас отпускать. Контракт продолжать действовать. Тогда нам надо знать, что есть Аномалия. Иначе мы не выполнить контракт — из-за вас. Контракт аннулироваться.
— Хорошо, — неожиданно легко согласился Архистратиг. — Варрунидей, расскажи.
И Варрунидей рассказал.
Когда первые Разрушители пришли в Подземелье, пронзив толщи Нижних Реальностей, оно полнилось разнузданным Хаосом, скрытной Пустотой, вязкой Тьмой и грешными душами. Дребезжал под Основой Тартарарам, напоминая, что ждет Бессмертных — в Нигде и в Никогда.
Бездна, от союза с Пустотой родившая Тартарарам, беззвучно хохотала неподалеку.
Особого выбора, куда идти, не было. Проигравшие не пишут историю — и прячутся там, где не достанут. Старшие из Старших, из тех, кто еще до войны спускались в Нижние Реальности истреблять чудищ, порожденных сном Порядка, знали: победители не пойдут следом. Небесный Град укрепил свои Источники и Истоки на земном диске, а Нижние реальности…
Там и погибнуть можно, знаете ли.
Тогда еще власть тех, кого назовут Разрушителями, не Простиралась на измерения Хаоса и Тьмы, и Онтос обращался в Онтис, стоило богам спуститься с Небес.
До возведения Хором и установления Источников убогов в мире смертных оставалось еще много времени. Очень много. Пока что проигравшим надо было выжить и приспособиться к новому дому.
Извергнув из себя остатки Созидания, бывшие Старшие и Младшие боги успокоили безумство Хаоса, заполнили Пустоту и приручили Тьму. Не сразу, конечно. Тысячелетия понадобились убогам, чтобы справиться с Подземельем и Нижними Реальностями.
А когда работа закончилась, когда Созидание прочным фундаментом легло под Власть Разрушителей, на юге принявшего упорядоченный лик Подземелья обнаружилась Аномалия.
Первые убоги, столкнувшиеся с ней, исчезли. Сгинули без следа. Чаротворцы-Бессмертные, взывавшие к Тартарараму, желая услышать души пропавших, не смогли отыскать их в Бездне Пустоты.
И тогда бывшие боги поступили так, как требовала их новая Суть, — Разрушение.
Читать бесплатно другие книги:
