Еще один великолепный МИФ Асприн Роберт
— Может быть, вы в состоянии, — победно улыбнулся Ааз.
Квигли отпрянул. Я утешился, что еще кто-то разделяет мою реакцию на улыбку Ааза.
— Гм… Как? Я хочу сказать, я всего лишь охотник на демонов.
— Именно этим вы и сможете оказать помощь. Видите ли, в данный момент случилось так, что нас преследует несколько демонов. Мне пришло в голову, что мы могли бы оказать друг другу взаимную услугу. Мы бы могли обеспечить вас мишенями, а вы, в свою очередь, можете избавить нас от чертовской досады.
— Они — черти? — пришел в ужас Квингли.
— Просто выражение. Ну, что скажете? По рукам?
— Не знаю. У меня уже есть задание, а я обычно не берусь за новую работу до завершения прежней. Неверно осведомленные могут подумать, что я бросил, или испугался или что-то в этом роде. Такие слухи плохи для репутации.
— Это будет совсем не трудно, — настаивал Ааз. — Вам не придется отклонятся со своего пути. Просто ждите прямо здесь, и они подойдут.
— А почему они вообще преследуют вас?
— Их послал один подлый маг, после того как я проявил достаточно глупости, обратившись к нему за помощью. Проклятье, знаете ли.
— Конечно… Минутку, а того мага зовут случайно не Гаркин?
— Фактически, именно так. А что? Вы его знаете?
— Так ведь он же и есть мое задание. Именно этого человека я собираюсь убить.
— Почему? — вмешался я. — Гаркин не демон.
— Но он яшкается с демонами, мальчуган. — Ааз предупреждающе нахмурился в мою сторону. — Это достаточно для любого охотника на демонов. Верно, Квингли?
— Верно. Запомни это, мальчуган.
Я энергично закивал ему, почувствовав вдруг сильную нервозность от всей этой встречи.
— Кстати, Квингли, а где вы прослышали о Гаркине? — небрежно спросил Ааз.
— Достаточно странно, от трактирщика… Иштвана, так он, по-моему назвался. Немного странный, но достаточно искренний парень. Примерно в трех неделях езды отсюда… Но мы говорим о вашей проблеме. Почему он послал за вами демонов?
— Ну я, как уже говорил, отыскал его, чтобы попытаться заставить его снять заклятие. Что я не понимал, так это то, что он на самом деле был в союзе с демонами. Он выслушал меня и наотрез отказался помочь мне. Более того, когда мы ушли, он пустил по нашему следу несколько демонов.
— Понимаю. Сколько, вы сказали там было?
— Всего двое, — заверил его Ааз. — Мы иногда видели их мельком.
— Отлично, — заключил Квингли. — Я сделаю это. Я помогу вам в вашей битве.
— Это прекрасно, за исключением одного момента. Нас здесь не будет.
— Отчего же? Мне казалось, вы, как охотник на демонов, с радостью ухватитесь за такой шанс, коль скоро соотношение сил сравнялось.
— Если я останусь здесь, никакого боя не произойдет, — величественно заявил Ааз. — Как я сказал, я приобрел определенную репутацию среди демонов. Если они увидят меня здесь, то они просто сбегут.
— Честно говоря, мне в это трудно поверить, — заметил Квигли.
Я склонен был согласиться с ним, но хранил молчание.
— Ну, я должен признаться, что их страх перед моим заговоренным мечом имеет небольшое отношение к их нежеланию вступать в бой.
— Заговоренным мечом?
— Да. — Ааз похлопал по мечу у себя на бедре. — Это оружие некогда принадлежало знаменитому охотнику на демонов Альфонсу де Кларио.
— Никогда о нем не слышал.
— Никогда о нем не слышали? Вы уверены, что вы охотник на демонов? Да ведь этот человек убил этим мечом свыше двухсот демонов. Говорят, он заговорен так, что всякого, кто его держит, демоны убить не могут.
— И как же он умер?
— Зарезан исполнительницей экзотических танцев.[1] Ужасно.
— Да, они сволочной народ. Но насчет меча, как он действует?
— Он действует не хуже любого другого меча, разве что немного тяжеловат, но…
— Нет, я имею в виду заговоренность. Она действует?
— Могу засвидетельствовать, что с тех пор, как я начал им пользоваться, ни один демон не убил меня.
— И демоны действительно узнают его и бегут от владеющего им?
— Именно. Конечно, я несколько лет не имел случая применить его. Я был слишком занят попытками снять заклятие. Иногда я подумывал продать меч, но если я вернусь к прежнему занятию, он должен оказать мне большую помощь в…гм… восстановлении моей репутации.
Я вдруг понял, что затеял Ааз. Квингли клюнул на приманку, словно щукочерепаха.
— Хм… — проговорил он, — вот что я вам скажу. Просто для того, чтобы протянуть руку помощи собрату охотнику на демонов, от которого отвернулась удача, я сниму его с ваших рук за пять золотых.
— Пять золотых! Вы верно шутите! Я заплатил за него триста и никак не могу с ним расстаться меньше чем за двести.
— О, тогда сделка исключается. При мне только около пятидесяти золотых.
— Пятьдесят?
— Да, я никогда не беру в дорогу больше.
— Но, впрочем, времена тяжелые, и опять же принимая во внимание, что вы примените его в охоте на демонов, наложивших на меня проклятье… Да, я думаю, я мог бы уступить его вам за пятьдесят золотых.
— Но это же все деньги, которые есть у меня!
— А что проку в толстом кошельке, если демон разорвет вас на части?
— Тоже верно. Позвольте мне взглянуть на него?
Он обнажил меч и прикинул вес: проделав им несколько пробных взмахов.
— Никудышный баланс, — поморщился он.
— Вы к нему привыкнете.
— Паршивая сталь, — провозгласил он, пристально разглядывая меч.
— Однако с приличной режущей кромкой.
— Ну, мой тренер всегда мне говорил: «Если ты позаботишься о своем мече, то он позаботится о тебе»!
— Нас, должно быть, обучал один и тот же тренер.
Они улыбнулись друг другу. Я почувствовал себя слегка нехорошо.
— И все же я не знаю. Пятьдесят золотых — большие деньги.
— Да вы только посмотрите на эти камни в рукояти.
— Смотрел. Они фальшивые.
— Ага! Они сделаны так, чтобы выглядеть фальшивыми. Это скрывает их ценность.
— Безусловно, делает это здорово. Что это за камни?
— Камни Афера.
— Камни Афера?
— Да. Говорят, что они обеспечивают популярность у женщин, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Но пятьдесят золотых — это все деньги, какие у меня есть.
— Вот что я вам скажу. Давайте сорок пять золотых и подбросьте еще ваш меч.
— Мой меч?
— Конечно. Этот красавец позаботиться о вас, а ваш меч не даст мне и моему оруженосцу оставаться беззащитными в этой варварской стране.
— Хмм. Это кажется достаточно справедливым. Да, я считаю, что мы договорились, мой друг.
Они церемонно пожали друг другу руки и начали производить товарообмен. Я ухватился за эту возможность вмешаться.
— Ах, как жаль, что нам придется так скоро расстаться.
— Почему скоро? — озадаченно спросил рыцарь.
— Незачем торопиться, — заверил его Ааз, крепко двинув меня локтем по ребрам.
— Но, Ааз, мы же еще хотели пройти часть пути до заката, а Квигли должен еще приготовится к бою.
— Какие там приготовления? — спросил Квингли.
— Ваш единорог, — упрямо продолжал я — Разве вы не хотите изловить своего единорога?
— Мой единорог! Все мои доспехи на этом животном!
— Он же наверняка не забрел далеко, — проворчал Ааз.
— Кругом шастают бандиты, больше всего желающие получить в руки хорошего боевого единорога. — Квингли тяжело поднялся на ноги. — Я хочу, чтобы он был рядом со мной, помогая мне сражаться с демонами. Да, я должен идти. Спасибо за помощь, мои друзья. Безопасного вам пути, пока мы не свидимся вновь.
И, неопределенно махнув рукой, он исчез в лесу, подзывая свистом своего единорога.
— Итак, из-за чего все это было? — гневно взорвался Ааз.
— Что, Ааз?
— Это большая спешка с избавлением от него. Он такой доверчивый простак, что я мог оставить без штанов и всего прочего хоть сколько-нибудь ценного, что могло быть при нем. Я особенно хотел заполучить в свои руки тот амулет.
— В основном, я хотел увидеть, как он отправляется в путь, прежде чем уловит изъян в твоей сказочке.
— Что, оговорку про сына-племянника? Он бы не…
— Нет, другое.
— Что другое?
Я вздохнул.
— Слушай, он увидел насквозь твою личину, так как этот амулет позволяет ему видеть сквозь заклинания, верно?
— Верно, и я полностью объяснил это, сказав, что я стал жертвой проклятия демона…
— … изменившего твою внешность заклинанием. Но если он может видеть сквозь заклинания, то должен был бы увидеть и сквозь то заклинание тебя, как нормального человека. Верно?
— Хмм… Может, нам лучше отправиться в путь, ведь мы теперь знаем, где Иштван?
Но я не желал так легко расставаться с моим маленьким триумфом.
— Скажи-ка, Ааз, чтобы ты стал делать, если бы тебе повстречался охотник на демонов, такой же умный, как я?
— Ответить легко, — улыбнулся он, похлопав по арбалету. — Убил бы его. Подумай об этом.
Я подумал.
ГЛАВА 7
«Разве есть во вселенной что-нибудь прекраснее и надежнее, чем простая сложность паучьей паутины?»
Шарлотта.
Я закрыл глаза для сосредоточения. Это было труднее, чем перекачивать энергию из силовой линии прямо в тело. Я нацелил палец для фокусирования, направив его на точку в пяти ярдах от меня.
Мысль перекачивать энергию из отдаленного места и управлять ею казалась мне невозможной, пока Ааз не указал, что это то же самое, что и упражнение с зажиганием свечи, которым я уже овладел. Теперь это больше не казалось невозможным, просто трудным.
Я уверенно сузил свою сосредоточенность и увидел перед своим мысленным взором, как в назначенной точке появился поблескивающий голубой свет. Не нарушая сосредоточенности, я провел пальцем над головой медленную дугу. За ним потянулся свет, протравливая в воздухе за собой пылающий голубой след. Когда он снова коснулся земли, или места, где как я чувствовал, должна быть земля, я снова провел пальцем, ведя свет по второй дуге защитной пентаграммы.
Мне пришло в голову, что проделываемое мной мало отличается от образования нормальной плоской пентаграммы, применявшейся в избушке Гаркина. Единственная разница заключалась в том, что эта была не начерчена на полу, а протравлена в воздухе, и углы ее загибались вниз, прижимаясь к земле. Она была больше зонтиком, чем каймой.
Другая главная разница, думал я, завершая задачу, заключалась в том, что создавал ее я. Я, Скив. То, за чем я иногда наблюдал с трепетом, теперь я выполнял, как самое заурядное дело.
Я коснулся светом земли в его первоначальном месте, завершая пентаграмму. Тихо радуясь, я с минуту постоял с закрытыми глазами, изучая поставленные перед моим мысленным взором голубые светящиеся линии.
— Восхитительно, малыш, — прозвучал голос Ааза. — А теперь что ты скажешь насчет того, чтобы малость приглушить ее, прежде чем мы привлечем сюда внимание всех местных крестьян и охотников на демонов в этом краю.
Удивившись, я открыл глаза.
Пентаграмма, по-прежнему оставалась тут! Не воображаемая, у меня в голове, а действительная, светящаяся в воздухе. Ее холодный голубой свет придавал сцене сверхъестественное освещение, отрицая тепло нашего костерка.
— Извини, Ааз. — Я быстро ослабил контроль над энергией и смотрел, как линии пентаграммы таяли, становясь невидимыми. Они по-прежнему оставались тут, я чувствовал их присутствие в ночном воздухе надо мной. Теперь, однако, их нельзя было увидеть нормальным зрением.
Больше для удовольствия, чем из-за какого-либо отсутствия уверенности, я снова закрыл глаза и посмотрел на них. Они пылали там, в мерцающей красоте: более прохладное, успокаивающее присутствие, противодействующее нетерпению красно-золотого свечения копья силовой линии, упрямо показывающего на завтрашний путь.
— Садись, малыш, и приканчивай свою ящероптицу.
Мы выбрались теперь из собственно леса, но, несмотря на близость дороги, дичь все еще водилась в изобилии и легко становилась жертвой моих силков. Ааз по-прежнему отказывался присоединяться ко мне за едой, говоря, что в этом измерении стоит применять только спиртное, поэтому я обедал часто по-королевски.
— Знаешь, малыш, — сказал он, отрываясь от своей бесконечной заточки меча. — Ты действительно весьма хорошо продвигаешься в своих занятиях.
— Что ты имеешь в виду? — промямлил я, обсасывая кость и надеясь, что он продолжит свою мысль.
— Ты стал намного уверенней в своей магии. Однако тебе надо лучше следить за своим контролем. У тебя в этой пентаграмме достаточно энергии, чтобы изжарить все что на нее наткнется.
— Я все еще немного беспокоюсь из-за убийц.
— Расслабься, малыш. Прошло уже три дня с тех пор, как мы устроили ту засаду с Квигли. Даже если он их не остановил, им нас теперь никогда не догнать.
— Я действительно вызвал такую большую мощь? — спросил я ожидая похвалы.
— Если ты не участвуешь в магической битве, пологи применяются только как предупреждающий сигнал. Если вкладывать в них слишком много энергии, это может иметь два потенциально плохих, побочных эффекта. Во-первых, ты можешь привлечь к себе ненужное внимание, трахнув или спалив наткнувшегося на него невинного прохожего. Во-вторых, если до него действительно доберется магический противник, он его, вероятно, не остановит, а только насторожит и уведомит, что у него есть в этом районе потенциально опасный враг.
— А я думал, что раз могу вызвать много мощи, то это хорошо.
— Слушай, малыш. Это не игра. Ты затрагиваешь здесь очень мощные силы. Идея состоит в том, чтобы усилить твой контроль, а не посмотреть, много ли энергии ты можешь высвободить. Если ты станешь эксперементировать слишком беззаботно, то можешь кончить тем, что станешь беспомощным когда наступит действительно критический момент.
— О, — отозвался я, ничуть не убежденный.
— В самом деле, малыш. Ты должен это усвоить. Позволь мне привести тебе пример. Представь на минуту, что ты солдат и тебе поручено охранять перевал. Твои начальники поставили тебя на посту и дали тебе кучу десятифунтовых камней. Все, что тебе требуется делать, это следить, не приближается ли кто-нибудь, и если да, то сбросить ему на голову камень. Ты следишь за мной?
— Полагаю, да.
— Прекрасно. Итак, дежурство это долгое и скучное и у тебя много времени для размышлений. Ты очень гордишься своей мускулатурой и решаешь, что для тебя немного оскорбительно, что тебе дали только десятифунтовые камни. Двадцатифунтовые были бы эффективнее, и ты считаешь, что также легко можешь справиться с ними, как и с десятифунтовыми. Логично?
Я смутно кивнул, все еще не понимая, куда он клонит.
— Просто, чтобы доказать это самому себе, ты прикидываешь на вес двадцатифунтовый камень, и, так и есть, ты можешь с ним управиться. Затем тебе приходит в голову, что раз ты можешь управиться с двадцатифунтовым, то, вероятно, можешь управиться и с сорокафунтофым или даже пятидесятифунтовым. Поэтому ты пробуешь. И тут-то это и происходит.
Он так распалился, что я не чувствовал необходимости откликаться.
— Ты роняешь его себе на ногу или растягиваешь мышцы, или опрокидываешься от теплового истощения, или из-за любой сотни других вещей. И где же тогда ты оказываешься?
Он навел на меня обвиняющий перст: я поежился.
— Враг марширует через перевал, который тебе поручено охранять, а ты не можешь поднять даже первоначального десятифунтового камня, чтобы остановить его. И все потому, что ты предавался не нужному испытанию идиотской мускульной силы!
Речь Ааза произвела на меня впечатление, и прежде чем ответить я серьезно поразмыслил над этим делом.
— Я понимаю, Ааз, что ты хочешь сказать. Но в твоем примере есть один изъян. Ключевое слово «ненужному». А в моем случае речь идет не о куче десятифунтовых камней, способных выполнить задачу. У меня — пригоршня гравия. Я пытаюсь стащить достаточно большой камень, чтобы нанести настоящий вред.
— Достаточно верно, — отпарировал Ааз, — но факт остается фактом: если ты перенапряжешься, то будешь не в состоянии использовать даже то, что имеешь. Даже гравий может оказаться эффективным, если применить его в подходящее время. Не нужно недооценивать того, что есть у тебя, или того, что ты делаешь. Прямо сейчас ты держишь копье-указатель, сохраняешь в целости мою личину и пологи. Делать такое одновременно — это много для человека твоих способностей. Если сейчас что-нибудь случиться, что ты бросишь в первую очередь?
— Гм…
— Слишко поздно. Ты уже убит. У тебя не будет времени размышлять об энергетических проблемах. Вот почему ты всегда должен что-то придерживать для разделывания с непосредственными ситуациями, пока ты собираешь свою энергию для других дел. Теперь ты понимаешь?
— По-моему, да, Ааз, — колеблясь, сказал я. — Я немного устал.
— Ну, подумай об этом. Это очень важно. В то же время отоспись и постарайся запастись энергией впрок. Между прочим, оставь пока копье-указатель. Утром ты можешь вызвать его опять. В настоящий момент это просто ненужный расход энергии.
— Ладно, Ааз. А как насчет твоей личины?
— Хмм…Лучше сохрани ее. Для тебя это будет хорошей практикой — поддерживать во сне ее и полог. И коль речь зашла о нем…
— Правильно, Ааз.
Я закутался для тепла в захваченный мной плащ убийцы и свернулся калачиком. Несмотря на свою грубую манеру, Ааз настаивал, чтобы я получал достаточно как сна, так и пищи.
Сон, однако, приходил не так-то легко. Я находил, что все еще был немного взвинчен из-за возведения полога.
— Ааз!
— Да, малыш?
— Как по-твоему, мои силы сейчас достаточно велики, чтобы выступить против дьяволов?
— Каких дьяволов?
— Идущих по нашему следу убийц.
— Я же тебе не раз говорил, что это не деволы, а бесы.
— А какая разница?
— Я же рассказывал тебе, бесы с Бесера, а деволы…
— … с Девы, — закончил я за него. — Но что это означает? Я имею в виду, у них различные силы или еще что-то?
— Тебе лучше этому поверить, малыш, — фыркнул Ааз. — Деволы относятся к одним из самых подлых субъектов, с которыми тебе никак не полагается связываться. Это одни из самых страшных и уважаемых субъектов во всех измерениях.
— Они воины? Наемные солдаты?
Ааз покачал головой.
— Хуже, — ответил он. — Они купцы.
— Купцы?
— Не фыркай, малыш. Может быть, купцы — выражение слишком сдержан— ное, чтобы описать их. Ближе, пожалуй, будет Торгаши Высшей Пробы.
— Расскажи мне побольше, Ааз.
— Ну, история никогда не была моей сильной стороной, но, насколько я могу судить, некогда все измерение Девы столкнулось с экономической разрухой. Страны страдали от напасти, оказавшей влияние на стихии. Рыба не могла жить в океанах, растения не могли произрастать в почве. Те растения, что произрастали были искаженными, изменившимися, ядовитыми для животных. Измерение было больше не в состоянии обеспечить жизнь своим гражданам.
Я лежал, глядя на звезды, покуда Ааз продолжал свой рассказ.
— Путешествия по измерениям, некогда легкомысленное времяпровождение, стали ключом к выживанию. Многие покинули Деву, эмигрировав поодиночке или группами. Их рассказы о своей бесплодной родине послужили прототипом представления многих религиозных групп о загробном мире для злых душ.
Однако, те кто оставался, решили применить способность путешествовать по измерениям, покупая и продавая диковины. И они утвердились в качестве торговцев.
Что обычно в одном измерении, часто является редкостью в другом. По мере роста этой практики, они становились богатыми и могущественными, а также самыми прожженными торгашами во всех измерениях. Их умение торговать передавалось от поколения к поколению и отшлифовалось до такой степени, что теперь они не имеют равных. Они рассеялилсь по всем измерениям и лишь при случае возвращаются на Деву посетить Базар.
— Базар? — переспросил я.
— Никто не может за одну жизнь широко путешествовать по всем измерениям. Базар на Деве — это место, где деволы встречаются для торговли друг с другом. Оказавшемуся там гостю из другого измерения будет затруднительно не потерять слишком много, не говоря уже о том, чтобы остаться при своих. Говорят, что, если ты заключил сделку с деволом, ты поступишь мудро, если пересчитаешь после пальцы… потом руки и ноги, а потом родственников.
— Картина мне ясна. А теперь как насчет бесов?
— Бесов, — Ааз произнес это слово так, словно оно имело дурной привкус. — Бесы во всех отношениях сильно уступают деволам.
— Как так?
— Они — дешевые имитаторы. Их измерение, Бесер, расположено поблизости от Девы, и деволы так часто торговались с ними, что чуть не довели до банкротства своими неотразимыми «честными сделками». Чтобы остаться при своих, они принялись подражать деволам, пытаясь толкать диковинки по разным измерениям. Необразованному они могут показаться умными и могущественными; фактически они при случае пробуют сойти за деволов. Однако по сравнению с хозяевами они неумелые и некомпетентные эпигоны.
Он замолк. Я поразмыслил над его словами, и они побудили меня к новому вопросу.
— Скажи-ка, Ааз…
— Хмм? Да, малыш?
— А из какого измерения происходишь ты?
— С Извра.
— Тогда получается, что ты извращенец?
— Нет. Тогда получается, что я изверг. А теперь заткнись!
Я счел, что он хочет, чтобы я засыпал, и несколько минут хранил молчание. Мне требовалось, однако, задать еще хоть один вопрос, если я вообще намеревался обеспечить себе хоть какой-то сон.
— Ааз?
— Лежи спокойно, малыш.
— А это какое измерение?
— Хммм? Это Пент, малыш. А теперь, в последний раз, заткнись.
— Кто же, выходит, тогда я, Ааз?
Ответа не было.
— Ааз!
Я перекатился посмотреть на него. Он вглядывался в темноту и внимательно прислушивался.
— Что такое?
— По-моему, у нас появилось общество, малыш.
Словно в ответ на его слова, я почувствовал дрожь в пологе, когда что-то прошло сквозь него.
Я вскочил на ноги, когда на краю света от костра появились две фигуры. Свет был неярким, но достаточным, чтобы открыть тот факт, что обе фигуры носили снабженные капюшонами плащи убийц, и золотой стороной наружу!
ГЛАВА 8
«Во время кризиса самое главное — не потерять голову».
М. Антуаннета.
Несколько минут наша четверка стояла, замерев в немой сцене, изучая друг друга. Мои мысли мчались вскачь, но не могли сфокусироваться на определенном курсе действий. Я решил последовать примеру Ааза и просто стоял, равнодушно рассматривая две фигуры, пытаясь игнорировать наведенные на нас арбалеты.
Наконец, один из гостей нарушил молчание.
— Ну, Трокводл? Разве ты не собираешься пригласить своих друзей присесть?
Удивительно, но с этим обращались ко мне!
— Гммм… — промычал я.
— Да, Трокводл, — протянул, поворачиваясь ко мне, Ааз. — И разве ты не собираешься представить меня своим коллегам?
Читать бесплатно другие книги:
