МИФические личности Асприн Роберт

ГЛАВА 15

Каждому нужен свой импресарио!

Леди Макбет

— Так где же он? — пробурчал Ааз в сотый раз… за последние пять минут.

Солнце уже давно взошло, или по крайней мере на столько взошло насколько оно вообще способно подняться в этом измерении. С момента своего прибытия на Лимб я никогда не видел того, что привык считать полным солнечным светом. Я так наверняка и не дознался, вызвана ли эта, казалось, преобладавшая днем постоянная сильная облачность действием магии или какими-то странными метеоусловиями, но она никак не уменьшала мрачный вид, окутавший город Блут словно саван.

Начать не терпелось всей команде, но только Ааз позволял себе выражать свои чувства так часто… и так громко. Конечно, возможно, дело просто в том, что он так много жаловался, что остальные молчаливо соглашались скорее предоставить ему шуметь за них всех, чем видеть, как их собственные усилия постоянно оказываются на заднем плане.

— Да не волнуйся ты, партнер, — успокаивающе сказал я, стараясь сдерживаться и не сказать ему какую-нибудь резкость из-за собственного нервного нетерпения. — Не так уж много магазинов работает в этом измерении круглые сутки.

— А чего еще ожидать, имея дело с компанией вампиров, — отрезал он. — Все-таки мне не нравится эта идея. Немагические личины кажутся какими-то неестественными.

Я тихо вздохнул про себя и откинулся на спинку кресла, готовясь ждать, забравшись с ногами на сиденье. Данный спор сделался давним еще до того, как Вильгельм отправился за покупками, и я устал вновь и вновь повторять пройденное.

— Будь разумным, Ааз, — сменила меня на вахте Тананда. — Ты ведь знаешь, что мы не можем бродить по городу в таком виде. Особенно ты, ведь тебя ищет половина города. Нам нужны личины, а без приличного источника энергии Скив не может справиться с личинами для нас всех. Кроме того мы ведь не будем пользоваться механической магией. Мы вообще не будем прибегать к магии.

— Именно это мне все и твердят, — проворчал партнер. — Мы просто изменим свою внешность, не прибегая к чарам. На мой взгляд, это кажется похожим на механическую магию. Вы понимаете, что случится с нашей репутацией, если слух об этом дойдет до Базара? Особенно когда большинство конкурентов ищет возможность полить малость грязью имя Великого Скива? Вспомните, мы уже получаем жалобы, что цены у нас слишком высоки, и если всплывет это дело…

Теперь стало все ясно. Я понял наконец, что грызло Ааза. Мне следовало бы догадаться, что в основе этого беспокойства лежат деньги.

— Но, Ааз, — вмешался я. — Наши гонорары и впрямь чересчур высоки. Я не один месяц говорю тебе об этом. Я хочу сказать, что у нас же нет нужды в деньгах…

— … а я тебе не один месяц отвечаю, что это — единственный способ не давать всякой шушере отнимать у тебя время, необходимое для тренировок, — сердито огрызнулся он. — Помни, тебя вроде бы зовут Великий Скив, а не Красный Крест. Ты не занимаешься благотворительностью.

Теперь мы ступили на знакомую почву. В отличие от вопроса о личинах, от этого спора я никогда не уставал.

— Я говорю не о благотворительности, — сказал я. — Я говорю о справедливой оплате за оказанные услуги.

— Справедливой оплате? — рассмеялся мой партнер, закатывая глаза. — Ты, наверное, имеешь в виду ту сделку, которую заключил с Какеготамом? Он когда-нибудь тебе об этом рассказывал, Тананда? Понимаешь, мы поймали для этого девола глупую птицу, и мой партнер затребовал с него простой гонорар. Не процент со стоимости, заметь, а простой гонорар. И насколько велик был этот простой гонорар? Сто золотых? Тысячу? Нет. ДЕСЯТЬ. Десять паршивых золотых. А полчаса спустя девол продает свою «бедную птичку» за сто тысяч. Приятно знать, что мы не занимаемся благотворительностью, не правда ли?

— Брось, Ааз, — возразил я, внутренне терзаясь от стыда. — Всей работы ведь было лишь на пять минут. Откуда же мне знать, что эта глупая птица занесена в список видов, которым грозит исчезновение? Даже ТЫ считал это выгодной сделкой, пока мы не услышали, за какую сумму ее в конце концов продали. Кроме того, если бы я удержал процент от стоимости, а девол взял бы да и не стал продавать птаху, то мы бы не получили с этого и десяти золотых.

— Никогда не слышала от вас подробностей, — сказала Тананда, — но судя по всему, что до меня дошло на улицах, это действительно произвело впечатление на всех обитателей Базара. Большинство считает, что помочь доставить общественности редкую птицу за всего лишь малую долю своих обычных гонораров — это мастерский рекламный ход для самого ходового мага на Базаре. Это показывает, что он — нечто большее, чем бессердечный бизнесмен… Что он действительно не прет на народ.

— А чем, собственно, плохо быть бессердечным бизнесменом? — фыркнул Ааз. — Как насчет другого парня? Все считают его злодеем, и он плакал всю дорогу до банка, и ушел на покой благодаря прибыли с одной этой продажи.

— Если няня жутко не обманула меня, обучая арифметике, — перебил Корреш, — то по моим расчетам ваш текущий банковский счет может проглотить прибыль этого малого и там еще останется место для обеда. У тебя есть какая-то причина так усердно запасать золото, Ааз? Ты собираешься уйти на покой?

— Нет, не собираюсь уходить на покой, — отрезал мой партнер. — А ты совершенно упускаешь суть дела. Деньги не главное.

— Неужели?

Думаю, все ухватились за эту реплику одновременно… Даже Пепе, знавший Ааза совсем не так долго.

— Конечно, не они. Золото всегда можно достать еще. А вот время ничем не заменишь. Мы все знаем, что Скиву предстоит еще проделать долгий путь в области магии. Но остальные из вас постоянно забывают, какая небольшая продолжительность жизни находится в его распоряжении… возможно, лет сто, если ему повезет. Я всего лишь пытаюсь дать ему максимум возможного времени для обучения… а это означает — не давать ему тратить большую часть своего времени на грошовые приключения. Пусть ими занимается всякая мелюзга. Мой партнер не должен отрываться от своих занятий, если не наклевывается какое-то ДЕЙСТВИТЕЛЬНО эффектное задание. Способное посодействовать его репутации и карьере.

Наступило долгое молчание, пока все переваривали сказанное, особенно я. С тех пор как Ааз принял меня как полноправного партнера, а не ученика, я имел склонность забывать о его роли моего учителя и импресарио. Мысленно оглянувшись теперь на прошлое, я увидел, что на самом-то деле он и не думал расставаться с этой обязанностью, просто стал действовать более скрыто. Вот не поверил бы, что такое возможно.

— А как насчет данного конкретного грошового приключения? — нарушила молчание Тананда. — Ну, знаешь, вытаскивания твоего хвоста из капкана? Разве это малость не непритязательно для той легенды, которую ты пытаешься создать?

В ее голосе звучал откровенный сарказм, но он ни в малейшей мере не смутил Ааза.

— Если ты поспрашиваешь, то выяснишь, что я вовсе не хотел брать его на эту прогулку. Фактически, я оглушил его, пытаясь не дать ему отправиться. Маг высокого полета не должен опускаться до взыскивания долгов, особенно когда риск непропорционально велик.

— Ну, на мой вкус, все это кажется немного бесчувственным, — вставил Корреш, — если продолжить твои логические рассуждения, то нашему юному другу следует работать, только когда опасность астрономически высока, и наоборот, если задание достаточно выгодно для его карьеры, риск не слишком велик. Мне это кажется самым верным способом потерять партнера. И друга. Как говорит Живоглот, если постоянно держать пари на выгодных для себя условиях, то рано или поздно поплатишься за это.

Мой партнер резко повернулся и столкнулся с троллем носом к носу.

— Конечно, это будет опасно, — прорычал он. — Профессия мага — не для слабодушных и для достижения вершины ему понадобится быть вспыльчивым и злобным. Этого нельзя избежать, но я могу попробовать гарантировать его готовность к этому. Почему, по-твоему, я так категорически возражал против придания ему телохранителей? Если он начнет полагаться на присмотр за собой со стороны других людей, то утратит преимущество сам. Вот ТОГДА ему будет опасно пройти даже через вращающуюся дверь.

Это заставило ринуться в бой Гвидо.

— Дайте-ка мне посмотреть, правильно ли я понял, — сказал мой телохранитель. — Вы хотите, чтобы меня с моим кузеном Нунцио не было рядом, для того чтобы Босс мог справляться со всеми бедами сам? Это полный бред, понимаете, что я имею в виду? А теперь послушайте меня, так как на этот раз я знаю, о чем говорю. Чем выше взбирается кто-либо по лестнице, тем больше народу охотится за его головой. И даже если они ничего никому не делают, найдутся желающие пальнуть по ним, так как они пользуются властью и уважением, а всегда есть субчики, считающие, что могут присвоить их себе. Так вот, я видел кое-каких Больших Парней, пытавшихся действовать именно так, как вы говорите… они все время настолько боялись, что не доверяли никому и ничему, рассчитывать они могли только на самих себя, а все остальные — под подозрением. В их число входят совершенно незнакомые лица, их же собственные телохранители, друзья И партнеры. Подумайте минутку об ЭТОМ.

Он откинулся на спинку кресла и обвел взглядом помещение, адресуя следующее свое замечание ко всем.

— Подобным людям долго не протянуть. Они никому не доверяют и поэтому у них никого нет. Один не может сделать все, и раньше или позже они смотрят не в ту сторону, или засыпают, когда следовало бы следить, и все кончено. Так вот, я не раз работал телохранителем и это было просто работой, понимаете, что я имею в виду? Босс — иное дело, я говорю это не ради красного словца. Он самый лучший человек, какого я встречал за всю свою жизнь, потому что он любит людей и не боится показать это. И еще важнее, он не боится рискнуть головой, помогая кому-либо, даже если это НЕ в его лучших интересах. Я работаю на него вдвойне усердней, потому что не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось… и если это означает отправку с ним в странные экспедиции вроде этой, то быть посему. Всякий, кто захочет его тронуть, должен будет прорваться мимо меня… И это включает драку с любым из вас, если вы захотите попробовать превратить его во что-то, чем он не был и не желает быть.

Маша вступила в разговор, громко захлопав в ладоши.

— Браво, Гвидо, — поаплодировала она. — Мне думается, Зеленый и Чешуйчатый, твоя проблема в том, что твое представление об успехе не совпадает с представлениями всех остальных. Мы все желаем Скиву добра, но он нам также нравится таким, какой он есть. Мы достаточно верим в его здравый смысл, чтобы поддерживать его в любом шаге, сделанном им в своем развитии… не пытаясь затащить его силой или обманом на какой-то определенный путь.

Ааз не только отступил перед этим натиском возражений, он, казалось, немного съежился.

— Мне он тоже нравится, — промямлил он. — Я знаю его дольше, чем любой из вас, помните? Он действует отлично, но ведь он мог бы добиться намного большего. Как он выберет путь, если не увидит его? Я всего лишь пытаюсь настроить его быть большим, чем я… чем МЫ когда-либо мечтали стать сами. Что в этом плохого?

Несмотря на раздражение тем, что мою жизнь обсуждают так, словно меня здесь нет, я был немало тронут преданной защитой своих друзей, а больше всего словами Ааза.

— Знаешь, партнер, — тихо проговорил я. — Ты там какую-то минуту, казалось, говорил точь-в-точь как мой отец. Он хотел, чтобы я был наилучшим… или, конкретней, лучшим, чем он. Мамуля всегда пыталась втолковать мне, что он этого хотел потому, что любил меня, но в то время мне казалось, что он просто всегда порицал меня. Возможно, она была права… Сегодня я больше склонен этому верить, чем тогда, но, впрочем, опять же, я теперь старше. Мне уже доводилось хоть бы пытаться сказать людям, что я люблю их, когда эти слова просто не лезли из горла… и расстраиваться из-за своего неумения, когда они не видели того, что я пытался им показать.

Ааз, я ценю твою заботу и мне нужно твое руководство. Ты прав, некоторые пути и варианты выбора я еще и не рассматривал. Но я должен также выбирать свой путь сам. Я хочу, в конечном итоге, стать лучше, чем есть сегодня, но не обязательно наилучшим. Мне думается, Гвидо прав, пребывание на вершине связано с высокой ценой, и мне хотелось бы долго и крепко подумать, а хочу ли я выплачивать ее… Даже будь я убежден, что могу ее выплатить, в чем я не убежден. Но я все-таки знаю, что если она означает перестать полагаться на тебя и всех здесь присутствующих, я удовольствуюсь ролью грошового деятеля. ТАКУЮ цену я никогда не заплачу по доброй воле.

Снова начало воцаряться молчание, когда каждый и каждая из нас погрузились в собственные мысли, а затем в центр события выскочил вервольф.

— Но что же это, а? — вопросил он. — Наверняка, это не может быть великой командой Ааза и Скива, способной посмеяться над любой опасностью?

— Знаешь, Пепе, — предупреждающе произнес Ааз, — тебя ждет большое будущее в качестве набитой головы.

— Моей головы? — моргнул вервольф. — Но она же не… О-о-о-о. Теперь я понимаю. Вы пошутиль, да? Хорошо. Это больше похоже на дело.

— … а что касается смеха над опасностью, — добавил я, твердо решив поддерживать свою часть легенды, — то я здесь вижу только одну опасность — риск умереть со скуки. Где все-таки носит Вильгельма?

— Я знаю, Скив, вы с Аазом привязаны друг к другу, — зевнул Корреш, — но тебе НАДО проводить побольше времени с другими людьми. Ты начинаешь походить на него. Возможно, тебе не помешает в следующий раз отправиться на задание со мной.

— Только через мой труп, — встал на дыбы мой партнер. — Кроме того, чему такому может он обучиться у тролля, чему бы я не мог научить его сам?

— Я мог бы научить его не ловить птиц для деволов за десять золотых, — усмехнулся тролль, подмигивая сестре. — Этой частью его образования ты, кажется, пренебрег.

— Вот как! — ощетинился партнер. — Ты собираешься учить его устанавливать цены? Как насчет того случая, когда ты наладил родную сестру украсть слона, не потрудившись проверить…

И они снова завели свое. Слушая, я невольно размышлял о том, что хоть и приятно знать глубину чувств своих друзей, было куда уютней, когда им удавалось скрывать их под плащом подтрунивания. Открытую искренность по большей части труднее принять, чем дружеский смех.

ГЛАВА 16

Не обманывайтесь внешним видом.

Мэллой

К тому времени, когда вернулся Вильгельм с нашими личинами, все в общем опять вернулось в нормальное русло… оно и к лучшему, так как процесс маскировки оказался испытанием чувства юмора для всех участников.

До тех пор пока я не связался с Аазом, мне никогда не доводилось притворяться кем-либо, кроме самого себя. И поэтому я никак не мог знать, долго ли требуется надевать физическую личину, не прибегая к магии. К тому времени, когда мы покончили с этим, я приобрел новое уважение к усвоенному мной умению, не говоря уж о настоящей тоске по измерению… любому измерению с мощными силовыми линиями для работы.

Большую помощь оказала Тананда, пустив в ход опыт своей работы в гильдии убийц. Она взяла на себя руководство, пытаясь обучить нас новым ролям.

— Выпрямись, Гвидо! — командовала она; в голос ее закрадывалось раздражение. — Ты ходишь, словно гангстер.

— Я и есть гангстер! — проворчал в ответ телохранитель. — Кроме того, чем плоха моя походка? Она довела нас до тюрьмы, не так ли?

— Тогда тебя не искало полгорода, — возразила Тананда. — Кроме того, ты тогда мог сам выбирать себе маршрут. Мы не знаем, где затаился противник. И в этой охоте нам придется проходить сквозь толпы, а с такой походкой можно и впрямь дойти до тюрьмы. Искусство переодевания — на девяносто процентов в умении научиться двигаться, как изображаемый тобой персонаж. А в данный момент ты двигаешься так, словно ищешь, с кем бы подраться.

— Попробуй ходить, как дон Брюс, — предложил я. — Он ведь тоже гангстер.

За это я заработал мрачный взгляд, но мой телохранитель попытался следовать инструкциям, ступая на каблуки и семеня ногами.

— Лучше, — одобрила Тананда, оставив Гвидо гарцевать взад-вперед по кабинету с хмурым выражением лица.

— Как у нас получается?

— Паршиво, — доверительно сообщила она мне. — Это занимает куда больше времени, чем должно бы. Желала бы я видеть здесь побольше зеркал… черт, любые зеркала не помешали бы.

Лишь начав снаряжаться, мы сообразили, что Диспетчер вообще не держал зеркал. По его словам зеркала в среде вампиров были непопулярны, да и не нужны. В итоге нам не осталось ничего иного, кроме как проверять грим и костюмы друг друга, и труд этот был бы титаническим, даже если бы речь шла о менее чувствительных эго.

— Как мои зубы? — спросила Маша, выставив передо мной голову и открыв рот.

Это походило на заглядывание вглубь подземной пещеры.

— Мгмм… левая сторона отлично, но с правой у тебя все еще несколько пропущено. Погоди секундочку, и я тебе помогу.

Зубы превращались в особенную трудность. Мы надеялись найти в помощь нашим личинам какие-нибудь резиновые клыки, столь преобладающие в магазинах новинок на Базаре. К несчастью, ни в одной из лавок Блута такие не продавались. Самым близким к ним из того, что у них, по словам Вильгельма, имелось в запасе, были резиновые наборы человеческих зубов, сделанные с расчетом насаживать поверх клыков. Вампир заверил нас, что среди местных они считались очень страшными. Столкнувшись с этим непредвиденным дефицитом, мы прибегли к чернению зубов, закрасив все свои зубы, кроме клыков, ради хоть приблизительного сходства с неумело изображаемыми нами вампирами. Когда мы испробовали этот способ, результат получился неплохой, но реальное нанесение краски вызвало бессчетные трудности. Когда пытаешься покрасить сам себя без зеркала, трудно попасть на нужные зубы, а если позвать на помощь друга, то быстро обнаружишь, что названного друга вскоре охватывает неудержимое желание выкрасить тебе черным цветом язык вместо зубов.

— Не нравится мне этот плащ, — объявил Гвидо, хватая меня за руку. — Я хочу надеть свою полушинель.

— Вампиры не носят полушинелей, — твердо заявил я. — Кроме того, плащ действительно отлично выглядит на тебе. Заставляет тебя казаться… ну, не знаю, добродушным, но опасным.

— Да? — скептически отозвался он, вытягивая шею в попытке увидеть себя.

— И по-твоему, у тебя есть проблемы? — взорвалась Маша. — Посмотри, что предлагается надеть!мне! Я в любой день променяю эту оснастку на твой плащ.

Как вы, возможно, заметили, у команды возникло более чем немножко затруднений с приспособлением к своим личинам. Особенно бунтовала против своего маскарадного костюма Маша.

После того как во время побега она плавала в воздухе, словно воздушный шар над парадом, мы опасались, что из всех членов нашей группы быстрей всего узнают ее. И поэтому мы не только перекрасили ее броские оранжевые волосы, мы настояли, чтобы новый костюм прикрывал ее по возможности побольше. Для этой цели Вильгельм нашел платье, названное им «му-му», — название отнюдь не вызвавшее у моей ученицы прилива любви к этому наряду.

— Я имею в виду, ну В САМОМ ДЕЛЕ, Девятый Вал, — обратилась она ко мне, тесня меня в угол. — Разве не достаточно плохо, что полгорода видело меня в образе дирижабля? Ну скажи мне, что я должна быть теперь КОРОВОЙ.

— Честно говоря, Маша, — вступил в разговор Вильгельм. — Такая мода довольно популярна здесь, в Блуте. Такие платья носят многие дамы, которые… то есть, немножко…

— Толстые!?

Она надвинулась всей массой на маленького вампира.

— Ты это слово ищешь, Низенький и Готовый Вот-Вот Вымереть?

— Давай смотреть правде в глаза, дорогая, — пришла на выручку Тананда. — У тебя есть-таки немного лишнего веса. Поверь мне, если и бывает время, когда нельзя заблуждаться насчет своего тела, так это при облачении в маскарадные костюмы. Если этот наряд что и делает, так заставляет тебя выглядеть малость стройнее.

— Не пытайся обмануть обманщицу, милочка, — вздохнула Маша. — Но насчет переодевания ты права. Но эта штука такая НЕВЗРАЧНАЯ. Сперва я дирижабль, а теперь — армейская палатка.

— Вот с ЭТИМ я соглашусь, — кивнула Тананда. — Тут на мужчину можно смело положиться, обязательно найдет тебе невзрачное му-му. Вот что я тебе скажу. Есть у меня один шарфик, я собиралась сделать из него кушак, но ты, наверное, могла бы носить его на шее.

Я боялся, что это последнее замечание вызовет еще один взрыв, но Маша восприняла его как полезное предложение и обе отправились на поиски других возможных украшений.

— Есть свободная минутка, партнер?

По тону Ааза я понял, что настал тот самый миг, которого я страшился.

Коррешу вообще не приходилось беспокоиться о личине, так как тролли в этом измерении — дело обычное. Тананда тоже настаивала, что она достаточно похожа на вампиршу, чтобы сойти за таковую при самом минимуме модификации. Я не видел никаких вампирш с зелеными волосами, но ей они, по ее утверждению, попадались, и поэтому я как всегда уступил ее большому опыту в таких делах. Я тоже находился в списке «минимальной личины», все соглашались, что никто на Блуте не разглядел меня настолько, чтобы мой образ запечатлелся у них в памяти. Хоть я и не пришел в восторг от такой неприметности, но возражать не стал… особенно когда увидел переживания Гвидо и Маши. Трудности с этими знаменитостями уже упоминались, досадные, но преодолимые. А ведь был еще Ааз…

— Что-нибудь случилось? — невинно спросил я.

— Можешь биться об заклад на жизнь своего дракона, кое что случилось! — прорычал мой партнер. — И не пытайся разыгрывать передо мной невинность! Это не получалось, когда ты был учеником, и разумеется, не получится и сейчас.

Личина Ааза представляла для нас несколько сложных проблем. Он был не только самым разыскиваемым членом нашей группы, он был едва ли не самым приметным. После суда и пребывания в тюрьме сомнительно, чтобы хоть один гражданин Блута не узнал бы его с первого взгляда. Я имею в виду, что просто-напросто по любому измерению бродит не так уж много чешуйчатых зеленых демонов… за исключением, возможно, его родного измерения Извр. Поэтому мы решили… почти единогласно… что нам необходимо не только сменить с помощью грима цвет моего партнера, но также сменить ему пол.

— Это, наверное, имеет какое-то отношение к твоей личине? — спросил я, пытаясь сохранять бесстрастное выражение лица.

— Да, это имеет некоторое отношение к моей личине, — передразнил он, — и клянусь всеми богами, партнер ты или нет, если ты дашь этой улыбочке прорваться, я тебе живо отключу свет. Понятно?

Огромным усилием я втянул щеки и закусил нижнюю губу.

— Но серьезно, — почти умоляюще сказал он, — шутка шуткой, но не ожидаешь же ты в самом деле, будто я покажусь на публике в ПОДОБНОМ виде, так ведь?

Вдобавок к вышеупомянутому гриму личина Ааза требовала платья и парика. Из-за размеров его головы (проблему эту Вильгельм мудро подал как можно сдержанней) выбор имеющихся в наличии париков был, понятно, невелик. Фактически, в наличии имелся только один образец его размера, называвшийся «Леди Игого-Дива» и представлявший собой высокую белокурую прическу в виде улья с длинным конским хвостом, свисавшим ему до колен. На самом-то деле, этот конский хвост оказался удачей для личины, так как у избранного Вильгельмом для моего партнера синего платья оказалось исключительно большое декольте, и перекинутые через плечо волосы помогали скрыть проблему отсутствия у нас достаточного или пригодного материала для набивки груди.

— Как однажды сказал мне мой мудрый старый наставник, когда я столкнулся со схожей дилеммой, — философски заметил я, — какая разница, что о тебе подумают? Все равно им не полагается знать, что это ты. В этом-то и заключается вся идея личины.

— Но этот наряд унизителен!

— Именно так я и сказал, когда некто другой, кого я мог бы назвать, счел, что МНЕ необходимо переодеться девушкой, помнишь?

— Ты наслаждаешься этим, не так ли? — сердито глянул на меня Ааз, с подозрением присматриваясь ко мне.

— Ну, есть пара других вариантов, — признал я.

— Вот это другое дело! — усмехнулся он, протягивая руку к парику.

— Ты мог бы остаться здесь…

Его рука остановилась, чуть-чуть не дойдя до цели.

— … или мы могли бы забыть обо всем этом деле и уплатить штраф сами.

Рука отступила, а плечи обвисли, партнер признал свое поражение. Победа не вызвала у меня никакой радости. Если говорить откровенно, так я наполовину надеялся, что он достаточно застесняется, чтобы поймать меня на предложении бросить эту затею. Мне следовало знать, что на такое лучше не рассчитывать. Когда речь идет о деньгах, то для отвлечения Ааза требуется нечто большее, чем стеснительность… будь это его стеснительность или чья-нибудь еще.

— Отлично, все, — крикнул я, скрывая разочарование. — Мы готовы к выходу?

— Не забудьте про солнцезащитные очки! — добавила Тананда.

Это было последним штрихом в наших личинах. Чтобы скрыть наши некрасные глаза, все мы надели солнцезащитные очки. Наблюдая конечный результат, я вынужден был признать, что если не считать Тананды и Корреша, мы выглядели непохожими на себя. На ЧТО именно мы походили, я не рискну сказать, но определенно не на СЕБЯ!

— Ладно, — вмешался Ааз, явно оставив свое неудобство позади. — Все знают свой походный порядок? Вильгельм? Вы уверены, что сможете следить за нами с помощью этой штуки?

— Никаких проблем, — кивнул маленький вампир. — Когда здесь наступает спад в делах, я использую это оборудование для небольшого заглядывания в окна прямо здесь, в городе. А за улицами наблюдать и того легче.

— Помните, — сказал я ему, — следите за нашим сигналом. Когда мы настигнем этого Вика, нам понадобится, чтобы вы быстро-быстро достали для нас несколько ответственных местных свидетелей.

— Ну, вообще-то, — зло усмехнулся Ааз, — вам незачем СЛИШКОМ спешить с этим. Я не прочь побыть немного с ним наедине, прежде чем мы сдадим его властям.

Сердце у меня малость екнуло. Ааз, кажется, твердо решил выжать из этой охоты толику мести, и я не был уверен, что он ограничится Виком, когда придет время выразить свое раздражение.

Думаю, Тананда заметила мою озабоченность.

— Полегче, Ааз, — небрежно сказала она. — Я не прочь помочь тебе выкрутиться из передряги, но не рассчитывай на меня, когда дело доходит до излишней силы ради мести. В этом нет стиля.