МИФические личности Асприн Роберт
«Волшебного поиска»[5] — ничто иное как овцы в волчьих шкурах!
С. ЛиАв-Авторы оказались куда более симпатичными, чем я смел надеяться, что и к лучшему, так как созданные мною личины вервольфов относились к одним из самых ненадежных моих творений. У Гвидо и впрямь, как он и опасался, обнаружилась аллергия к вервольфам (он начал чихать за сто ярдов от их дома), и его оставили ждать за дверью, но даже попытки поддерживать только две личины оказались непосильным напряжением для моих способностей. Я попробовал снизить расход энергии, сведя перемены к минимуму, но сумел лишь сделать их невероятно неубедительными, хотя мои помощники заверили меня, что они отличные. Что бы вам ни рассказывал кто-либо иной, поверьте мне, заостренные уши еще не создают волка.
Вы, возможно, гадаете, зачем я вообще утруждал себя созданием личин? Ну, честно говоря, мы начинали немного нервничать. Все, с кем или о ком мы говорили в этом измерении, были такими МИЛЫМИ! Мы все время ждали падения другого ботинка. Все наши разговоры и дискуссии о возможных ловушках сделали нас такими дерганными, что мы пребывали теперь в убеждении, что где-то впереди затаился обман. Нас занимал лишь один вопрос: когда и кто нас предаст.
С такими вот мыслями на уме мы решили, что лучше всего будет попробовать выдать себя за вервольфов, пока точно не узнаем, что Ав-Авторы столь хорошо расположены к человекам, как говорил Вильгельм. По нашей теории, если они окажутся иными, личины, возможно, дадут нам шанс убраться восвояси, прежде чем откроется наша истинная природа. Единственная трудность с этим планом заключалась в том, что я никогда в жизни не видел ни одного вервольфа и поэтому работал не только при дефиците энергии, но и без уверенности, на что должен походить конечный результат. Как оказалось, несмотря на их квалифицированные советы, мои сотрудники тоже этого не знали.
И пока мы отвечаем на вопросы публики, вы можете спросить, откуда я знаю, что личины никуда не годились, если ни я, ни мои помощники не знали, как выглядит вервольф? Просто. Я выяснил это после одного взгляда на настоящих вервольфов. И вдобавок мне сообщили об этом Ав-Авторы. Разве я не сказал вам, что они были отличные ребята? Конечно, они дали нам немного попотеть, прежде чем признались, что они сразу раскусили в нас плохо замаскированных человеков, но я лично склонен приписать это их своеобразному чувству юмора. А вот Маша упорно усматривает в таком розыгрыше откровенный садизм. Конечно, именно ей-то и пришлось съесть кость, прежде чем они сознались в шутке.
Так или иначе, я говорил об Ав-Авторах. Встреча была интересна тем, что мне никогда раньше не доводилось видеть в действии команду «муж-да-жена» (мои родители не в счет). Самым близким к этому явлению была наблюдаемая мною команда «брат-сестра» Тананды и Корреша, но те при разговорах меж собой тратили большую часть времени на попытки «переплюнуть» друг друга. Ав-Авторы, кажется, наоборот, поочередно разыгрывали роли «ненормальный партнер — нормальный партнер». Они так и не спросили моего мнения, но мне думается, она лучше играла ненормальную, чем он. Он так здорово разыгрывал нормального, что когда он переходил в режим сумасшедшего, это всегда оказывалось сюрпризом.
— Ну, в самом деле, дорогая, — говорила Иднова Маше, — разве вам не хотелось бы сменить эту нелепую личину на что-нибудь поудобнее? Вервольфиха всего с двумя грудями выглядит глупо.
— Иднова, — строго сказал ей муж, — ты заставляешь гостей чувствовать себя неловко. Не все обсуждают свои тела столь непринужденно, как ты.
— Во мне сказывается художник, — парировала она. — И кроме того, Драсир, кто предложил ей съесть кость, да притом старую? Будь ты немного заботливей, отправляясь за покупками, вместо того чтобы копить дрянную еду…
— О, не беспокойся обо мне, Волосатый и Вальяжный, — гладко перебила Маша, впадая в свою роль «вамп». — Обсуждение моего тела нисколько меня не беспокоит, лишь бы мы получили равное время на разговор о твоем. Мне всегда нравились мужчины с обилием волос на лице, если ты улавливаешь мой намек.
Я заметил, что уши Идновы прижались на миг к голове, прежде чем вернуться к своему нормальному положению торчком. Хотя это могло быть всего-навсего нервным подергиванием, мне пришло в голову, что если мы намерены просить помощи у этой пары, то, возможно, будет не слишком мудро раздувать какие бы то ни было угли ревности, которые могут тут тлеть.
— Скажите мне, пожалуйста, — поспешно вмешался я, стремясь увести тему разговора подальше от явного Машиного восхищения Драсиром, — что побудило вас начать кампанию борьбы за улучшение отношений между человеками и вервольфами?
— Ну, тут участвовало много факторов, — объяснил Драсир, впадая в лекторскую манеру, с которой я так хорошо познакомился за столь короткое время. — Мне думается, прежде всего надо помнить, что дурная репутация человеков страшно преувеличена. На самом-то деле, существует очень мало документальных свидетельств, подтверждающих легенды о дурном поведении человеков. Вервольфы, по большей части, склонны забывать, что при надлежащих условиях мы сами превращаемся в человеков. Большинство из нас боятся или стыдятся этого и прячутся, пока такой период не минет, но мы с Идновой — нет. Скорее, наоборот, мы в общем-то хватаемся за всякую возможность выйти показаться общественности и дать публике привыкнуть к виду безвредных человеков в ее среде. Хотя, говоря строго между нами, по-моему, Иднова любит это делать потому, что народ до смерти пугается, внезапно столкнувшись с человеком, когда этого никто не ждет. На случай, если вы этого не заметили, у моей жены сильна жилка эксгибиционизма. Лично для меня же это просто достойное дело, которым чересчур долго никто не занимался.
— А другой фактор, о котором мой муж как-то забыл упомянуть, — ехидно вставила Иднова, — состоит в том, что это дело приносит немало денег.
— Неужели? — спросил я.
Работа с Аазом научила меня замечать выгодные возможности там, где их никто не видел, но на этот раз мне не удалось взглянуть на это дело под таким углом зрения.
— Из нашей кампании удается извлечь… мгмм… определенный доход, — выдавил из себя Драсир, бросив сумрачный взгляд на жену. — Футболки, наклейки на бамперы, графические миниатюры, членские взносы клуба поклонников, поздравительные открытки и календари, это лишь несколько примеров. Работа эта грязная, но кто-то ведь должен ею заниматься. Однако, чтобы моя жена не оставила у вас неправильное впечатление обо мне, позвольте мне указать, что данное конкретное дело я поддерживаю потому, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО считаю его правым. Есть уйма других способов делать деньги.
— … и он знает их все. Не правда ли, дорогой? — улыбнулась Иднова.
— В самом деле? — с энтузиазмом перебил я. — Вы не против перечислить несколько? Можно мне записать?
— Прежде чем ты увлечешься, Девятый Вал, — предупредила Маша, — вспомни, зачем мы первоначально явились сюда.
— О! Верно! Спасибо, Маша. Я на миг… Верно!
Мне потребовалось несколько секунд для направления мыслей по новому руслу. Хотя данная Аазом тренировка помогла мне выпутаться из многих тяжелых передряг и, в общем, улучшила мой уровень жизни, у нее имелись, к несчастью, некоторые побочные эффекты.
Вернув свои мысли на верный путь, я быстро ознакомил вервольфов с нашей текущей проблемой. В подробности я не вдавался, как потому, что мне уже надоело повторять все с самого начала и до конца, так и из желания не выпячивать роль Луанны в возникновении нашего затруднительного положения. И все же эта повесть, кажется, совершенно заворожила Ав-Авторов, и они внимательно слушали, пока я не закончил.
— Ну и ну, вы действительно угодили в переделку, — проговорила Иднова, когда я наконец остановился. — Если мы можем чем-нибудь помочь…
— Не можем, — твердо уведомил нас Драсир. — У тебя вышли все крайние сроки, Иднова, а у меня в этом месяце еще три выступления… не говоря уж об ответах на письма, скопившиеся за последние две недели, когда я был в отъезде.
— Драсир… — произнесла Иднова, растягивая его имя.
— Не смотри на меня так, дорогая, — возразил ее муж даже прежде, чем она успела привести свои доводы, — и голову набок тоже не склоняй. А то кто-нибудь обязательно сунет под нее граммофон. Вспомни, именно ТЫ без конца указываешь, что нам надо вкладывать больше времени в нашу работу.
— Я говорила о сокращении твоих личных выступлений, — возразила Иднова. — Кроме того, это важно.
— Так же как и поспевать к крайним срокам. Я не меньше твоего сочувствую их проблеме, но мы не можем позволить беде с одной маленькой группой человеков мешать нашей работе в крупном масштабе.
— Но ведь именно ТЫ настаиваешь, что крайние сроки не так важны как…
Она внезапно оборвала фразу и засемафорила мужу ушами.
— Минутку. Всякий раз, когда ты заводишь речь о «крупных масштабах» и «грандиозных кампаниях»… Наш банковский счет опять резко уменьшился?
Драсир отвел глаза и неловко засучил ногами.
— Ну, я собирался тебе сказать, но боялся, что это может отвлечь тебя, когда ты пытаешься работать…
— Ладно. Давай выясним, — прорычала его жена, и шерсть у нее на загривке слегка поднялась. — Во что ты на этот раз вложил наши деньги?
Я вдруг почувствовал себя очень неуютно. Наша маленькая беседа, кажется, переходила в семейную ссору, при которой, по моему мнению, нам совершенно незачем было присутствовать. Маша явно разделяла мое мнение.
— Ну, если вы не можете нам помочь, то тут и делу конец, — поднялась она на ноги. — Никаких проблем. Услуга не услуга, если приходится уговаривать кого-то оказать ее. Пошли, Оторва. Мы зря теряем и свое и ИХ время.
Хотя я частично соглашался с ней, отчаяние побудило меня сделать еще одну, последнюю попытку.
— Не так быстро, Маша, Драсир прав. Время — деньги. Возможно, мы сумеем организовать какой-то гонорар для компенсации за потраченное нам в помощь время. Тогда это будет не услуга, а деловая операция. Давай смотреть фактам в лицо, в этом деле нам ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нужна их помощь. Наши шансы найти этого Вика самим крайне ничтожны.
Если бы Ааз услышал, что я признаю, насколько сильно мы нуждаемся в их помощи ДО определения суммы гонорара, то его наверняка хватила бы кондрашка, но эта реакция — ничто по сравнению с тем, как восприняли мое предложение Ав-Авторы.
— Что вы сказали? — потребовал Драсир, прижав уши к голове и подымаясь на четвереньки.
— Я сказал, что, возможно, вы поможете нам, если мы предложим вам плату, — повторил я, слегка отступая. — Я не хотел вас оскорбить…
— Деньгами Драсира не оскорбишь, — оборвала меня его жена. — Он имел в виду, что вы сказали о Вике?
— Разве я ранее не упоминал про него? — нахмурился я. — Это тот самый вампир, которого Ааз якобы…
Внезапно на стропилах у нас над головами раздалось громкое хлопанье, словно кто-то шумно тряс газетой, спугивая со стола кошку. Это подействовало… не на кошку (думается, вервольфы такой не держали), а на меня с Машей.
Моя ученица бухнулась на пол, прикрыв голову руками, в то время как я, более привычный к внезапным опасностям и более подвижный и гибкий, нырнул под кофейный столик.
К тому времени, когда мы оправились от паники… извиняюсь, от последствий наших хитрых оборонительных маневров, было уже не на что смотреть, кроме исчезающего в передней двери неясного силуэта кого-то с огромными крыльями.
— Это уж целиком на тебе, дорогая, — твердо сказал Драсир, стоя, несмотря на внезапную деятельность, прямо и неподвижно.
— Брось, милый, — взмолилась его жена. — Ты же объясняешь куда лучше меня. Ведь тебе полагается помогать мне, когда дело доходит до бесед.
— Это умение я отшлифовал именно на тех личных выступлениях, которые ты так критикуешь. — неуступчиво огрызнулся он.
— КТО-НИБУДЬ скажет мне, что происходит? — поинтересовался я куда более громким тоном, чем обычно использую, находясь у кого-то в гостях.
Прежде чем я смог получить ответ, дверь снова резко распахнулась, начисто уничтожив то немногое, что еще оставалось от моей нервной системы.
— Эй, Босс! Вы ви-вид-чт-бы…
— Выйди, Гвидо! — приказал я, радуясь возможности накричать на кого-то, не чувствуя себя виноватым. — Вытри нос… и у меня ВСЕ ПРЕКРАСНО, спасибо! Рад, что ты спросил!
К тому времени, когда телохранитель, спотыкаясь, вывалился за дверь, наполовину уткнувшись лицом в платок, я в основном сумел восстановить самообладание.
— Извините, что нас прервали, — как можно небрежней обронил я. — Но мой коллега-таки поднял интересный вопрос. Что это БЫЛО?
— Страшно? — предположила Маша.
Очевидно, она восстановила самообладание немного лучше моего.
— ЭТО, — свысока отвечал Драсир, едва поспев удержать меня от порыва взять ученицу за горло, — был Вик… один из странных друзей-художников моей жены, внезапно свалившийся к нам на длительное житье. И, если я не ошибся в своих догадках, тот самый разыскиваемый вами преступник, слепивший чернуху на вашего партнера.
— На самом-то деле, он не был моим другом, — вставила притихшим голосом Иднова. — В действительности, он всего лишь друг одного друга. Непонятные художники склонны держаться вместе и обходить стороной шумные районы. Он был всего лишь еще одним неудачником, нуждавшимся в благотворительности и…
— … и летящий сейчас к своему сообщнику с новостями о том, что мы идем по их следу, — с гримасой закончил я.
— А разве не правильней сказать «к сообщникам», во множественном числе? — мягко спросила Маша.
Я проигнорировал ее.
— Ах, Драсир, — сказала Иднова, — теперь мы обязаны им помочь. Только так мы сможем искупить предоставление убежища тому самому лицу, которое они пытались отыскать.
— Если мне можно заметить, — ответил ее муж, — мы едва знакомы с этими людьми. На самом-то деле, мы не обязаны им чего бы то ни было объяснять, не говоря уж об оказании помощи. Кроме того, тебе все еще надо поспеть к крайнему сроку и…
— Драсир! — перебила Иднова. — Возможно, спать в старой конуре, пока я тружусь, поспевая к крайнему сроку, станет слишком одиноко, если ты улавливаешь мой намек.
— Ну-ну, дорогая, — успокоил жену Драсир, придвигаясь к ней бочком, — прежде чем выходить из себя, выслушай меня. Я обдумал это дело и, по-моему, у нас есть способ оказать помощь, не посягая на наши расписания. Я имею в виду, что у нас есть-таки один друг… проживающий к северу отсюда… он временно дожидается следующего задания и работа ему не помешает. Я уверен, он согласится провести для них небольшое выслеживание за малую долю того гонорара, какой требуем за ту же службу мы.
Он явно говорил завуалированными намеками, какие применяют партнеры для общения или обмена идеями при посторонних, так как я из его слов ровным счетом ничего не понял, но у Идновы они сразу же вызвали определенную реакцию.
— Ах, Драсир! — взволнованно воскликнула она; всякие следы ее былого гнева пропали. — Это идеально! И он будет просто В ВОСТОРГЕ от Маши.
— Есть еще вопрос, а сможем ли мы вовремя доставить его сюда, — предостерег ее муж. — И я, конечно же, хотел бы получить процент сверху в качестве гонорара нашедшему…
— ЧТО! — воскликнул я.
— Согласна, — твердо произнесла Иднова. — Гонорар нашедшему совершенно…
— Нет! Перед этим, — насел на них я. — Что вы сказали о том, что, возможно, времени не хватит? Я думал, казнь назначена только в конце недели!
— Совершенно верно, — подтвердил Драсир. — Но конец недели — завтра. Вашего друга намечено казнить ровно в полночь.
— Пошли, Маша, — скомандовал я, направляясь к двери. — мы отправляемся обратно в Блут.
— Для чего? — потребовала ответа она. — Что мы можем сделать без следопыта?
— Мы пытались действовать по-хорошему, и у нас не получилось, — мрачно ответил я. — Теперь мы сделаем это по-другому. Ты жаждала действий, ученица? Как тебе понравится помочь мне устроить небольшой побег из тюрьмы?
ГЛАВА 10
А чем плохо совершить иной раз небольшое безвредное
преступление?
М. Блейз
— Но я же вам говорю, Босс, побег из тюрьмы — дурное дело. Раз вы работаете всего лишь на половинной тяге, в смысле магии, то невозможно сказать, что может выйти не так, и тогда…
— Прежде чем мы разберемся со всем, чего может выйти не так, Гвидо, — сказал я, пытаясь извлечь из разговора что-то конструктивное, — ты не мог бы дать мне немного сведений по части того, насколько именно трудно вытащить кого-то из тюрьмы? Или ты тоже никогда не устраивал побегов из тюрьмы?
— Конечно, я помогал в нескольких побегах, — гордо вытягиваясь, провозгласил телохранитель. — Я принимал участие в организации ТРЕХ побегов. Да за какого же члена Синдиката вы меня принимаете, в самом-то деле?
Героическим усилием я удержался от искушения ответить на этот конкретный риторический вопрос.
— Отлично. Так как насчет некоторых ценных указаний? Я организую побег впервые и хочу, чтобы все вышло так, как надо.
Я вполне приготовился выслушать длинную лекцию, но вместо того, чтобы взяться за тему, Гвидо приобрел малость застенчивый вид.
— Мгмм… на самом-то деле, Босс, я думаю, вам нежелательно пользоваться любыми планами, какие я выполнял. Видите ли, все три побега провалились. Ни один из них не сработал, а в двух операциях погибал тот самый парень, которого мы пытались спасти. Вот потому-то я и знаю, какое дурное дело — побег из тюрьмы, понимаете, что я имею в виду?
— О, великолепно! Просто великолепно! Скажите мне, господин телохранитель, вы, с вашими аллергиями и послужным списком побегов со счетом три-ноль в пользу тюрьмы, сделали когда-нибудь для Синдиката хоть ЧТО-ТО удавшееся?
Сзади на мое плечо упала мягкая рука.
— Эй, полегче, Девятый Вал, — тихо посоветовала Маша, — я знаю, ты тревожишься из-за своего партнера, но не вымещай свою тревогу на Гвидо… да и на мне тоже, если уж на то пошло. Возможно, мы и не очень, но мы здесь, и мы пытаемся по мере сил помочь, когда оба могли бы с таким же успехом вернуться на Базар. Ты в достаточно скверном положении и без развязывания войны на два фронта нападением на своих же союзников.
Я начал было огрызаться, но вовремя остановился. Вместо этого я медленно, с трудом, втянул в себя воздух и не менее долго выпускал его. Она была права. Нервы у меня так натянуты — того и гляди порвутся… что будет для меня заслуженным наказанием за неумение следовать собственным советам.
В данный момент мы скрывались от чужих глаз у Диспетчера, в единственном месте для городской оперативной базы, до какого я смог додуматься, и как только мы прибыли, я настоял на том, чтобы и Маша и Гвидо малость соснули. Мы бегали без остановки с тех самых пор, как ступили на Лимб, и по моим представлениям войскам понадобится весь отдых, какой они смогут урвать, прежде чем мы попытаемся вызволить Ааза. Конечно же, едва успев убедить их в необходимости покемарить, я быстро забыл про собственную мудрость и провел все это время в размышлениях.
Оправдывал я этот безумный поступок тем, что мне нужно некоторое дополнительное время для спокойной перезарядки моих внутренних батарей, дабы имеющийся в моем распоряжении минимум магии был готов для наших усилий. В действительности же я просто изводил себя тревогами. Хотя с тех пор как я столкнулся с Аазом, мне и впрямь доводилось участвовать в нескольких уголовно наказуемых деяниях, все они планировались либо Аазом, либо Танандой. Теперь мне впервые приходилось самому руководить операцией, а ставки были высоки. От моего успешного дебюта зависело будущее не только Ааза, но и Маши с Гвидо, а уровень моей уверенности постоянно находился на низкой отметке. После долгих раздумий я решил проглотить свою гордость и усиленно опереться на опыт Гвидо. Вот потому-то для меня и стало таким тяжелым ударом открытие, что он знает об успешных побегах из тюрьмы еще меньше моего.
— Извини, Гвидо, — сказал я, пытаясь перестроить свое мышление. — Полагаю, я устал больше, чем мне представлялось. Не хотел набрасываться на тебя.
— Не беспокойтесь, Босс, — усмехнулся телохранитель. — Я этого ожидал. Все крупные деятели, с которыми я работал, становятся малость раздражительными, когда обстановка накаляется. Если я чего и увидел в вашем выходе из себя, так это самое лучшее, чего доводилось видеть, с тех пор как мы начали эту операцию. Вот потому-то я и был сам таким дерганым. Не был уверен, относитесь ли вы к этому делу всерьез или же просто слишком тупы, чтобы понимать, против какого силового превосходства мы выступаем. А теперь, когда вы ведете себя нормально для такой ситуации, я чувствую себя намного лучше и смотрю на конечный исход с куда большим оптимизмом.
Восхитительно! Именно теперь, когда я зашел в тупик, наш вечный пессимист считает, что дела идут великолепно.
— Ладно, — потер я пальцем лоб. — У нас мало сведений для работы, а те, что есть, неважные. По словам Вильгельма, Ааза держат в самой гарантированной от побегов камере, какая у них есть, находящейся на верхнем этаже самой высокой башни в городе. Если мы попытаемся забрать его изнутри, то нам придется либо одурачить либо одолеть всех охранников по пути наверх и вниз. Для меня это означает, что нам лучше всего ставить на извлечение его снаружи.
Мои помощники энергично закивали с таким энтузиазмом на лицах, словно я только что сказал нечто поразительно умное и оригинальное.
— Так вот, поскольку мои способности находятся в упадке, мне думается, я не смогу пролевитировать так высоко и расколоть камеру. Маша, в твоей коллекции украшений есть что-нибудь, способное заменить веревку и альпинистские крючья?
— Н-нет, — колеблясь, произнесла она, что меня удивило, так как обычно полный список опасных побрякушек вертелся у нее на кончике языка.
— Я видел моток веревки, висевший сразу за дверью, — подал предложение Гвидо.
— Я тоже его заметил, — признался я. — Но он чересчур мал. Придется нам просто воспользоваться для подъема к камере моими способностями и вычислить какой-то иной способ открыть окно.
— Мгмм… тебе не понадобится этого делать, Девятый Вал, — со вздохом сказала Маша. — У меня есть кое-что, чем мы можем воспользоваться.
— Что именно?
— Надетый на мне пояс, увешанный всем моим снаряжением. Это левитационный пояс. Управление не шибко надежное, но он должен бы доставить вас к вершине башни.
Я поглядел на ученицу, вскинув бровь.
— Минутку, Маша. Почему же ты не упомянула об этом, когда я спросил?
Она быстро отвела взгляд.
— Ты спрашивал не о поясе. Только о веревке и альпинистских крючьях.
— С каких это пор мне нужно задавать тебе точные вопросы… или, если уж на то пошло, любые вопросы для получения от тебя полной справки?
— Ладно, — вздохнула она. — Если тебе действительно хочется знать, то я надеялась, что мы сможем найти какой-то способ сделать то же самое, не прибегая к поясу.
— Почему?
— Он меня смущает.
— Он что?
— Он смущает меня. Я глупо выгляжу, плавая в воздухе. Для тощих парней, вроде тебя и Гвидо, это пустяки, но когда такое пробую я, то выгляжу, словно дирижабль. Для полноты картины мне не хватает только одного — вытатуированного на боку плаката «С Новым Годом!».
Я закрыл глаза и попытался помнить только, что я устал и что мне не следует вымещать свою усталость на друзьях. То, что Маша беспокоилась о своей внешности, в то время как я пытался выдумать способ вытащить нас всех живыми из этой передряги, это, на самом-то деле, не повод для бешенства. Это скорее… лестно! Вот именно! Она настолько уверена в моих способностях помочь нам справиться с этим кризисом, что нашла время подумать о внешности! Конечно, возможность не оправдать такое доверие пустила меня по новому кругу беспокойства. Чудесно.
— Вы в порядке, Босс?
— Хммм? Да. Разумеется, Гвидо. Ладно. Значит, Маша подлетает к окну, что дает нам с тобой возможность спокойно…
— Погоди, Оторва, — подняла руку Маша. — Думаю, мне лучше объяснить насчет пояса поподробнее. Я купила его на распродаже случайных вещей, и управление не совсем такое, каким ему следовало бы быть.
— Как так?
— Ну, кнопка «подъем» работает отлично, но «высота» ненадежна и поэтому никогда не нет уверенности, удастся ли вообще подняться и как высоко взлететь. Однако, настоящая беда с кнопкой «спуск». Всякий эффект убывания по конусу напрочь отсутствует и поэтому она либо работает, либо нет.
Я никогда раньше не владел техническим жаргоном, но в полетах я кое-что понимал и поэтому почти улавливал нить ее рассуждений.
— Дай мне посмотреть, правильно ли я понял, — сказал я. — Когда ты взлетаешь, то не уверена, сколько у тебя тяги, а когда приземляешься…
— … то посадка не из мягких, — закончила она за меня. — Как правило, приходится падать с той высоты, на какую ты поднялся.
— Я мало разбираюсь в этой магии, — сухо заметил Гвидо, — но она кажется не такой уж хорошей. Зачем ты вообще пользуешься таким снаряжением.
— Я им не пользуюсь… по крайней мере для полетов, — уточнила Маша. — Помнишь, я говорила вам, что, по-моему, выгляжу в полете глупо? Я применяю его просто в качестве утилитарного пояса… ну, знаешь, как у Бэтмена? Я имею в виду, что он довольно красивый, да и не так-то легко найти пояс моего размера.
— Как бы там ни было, — вклинился я в их обсуждение мод, — нам придется сегодня ночью использовать его для взлета к камере, даже если понадобится сварганить какую-то балластную систему. Теперь нам нужно всего лишь придумать, как открыть окно камеры, и составить план бегства. Гвидо, мне приходит в голову, что ты, возможно, кое-чему научился на своем опыте в побегах, даже если они БЫЛИ-таки неудачными. Я имею в виду, что отрицательные примеры могут быть не менее поучительными, чем положительные. Поэтому, скажи мне, что на твой взгляд вышло не так в ранее исполняемых тобой планах?
Телохранитель наморщил лоб, взявшись за непривычное дело думания.
— Не знаю, Босс. Кажется, сколько бы ни планировали, все равно всегда подвертывается чего-то, на что мы не рассчитывали. Если бы мне требовалось взвалить наши неудачи на какую-то одну причину, то я сказал бы, что она состояла именно в этом… в излишнем планировании. Я имею в виду, что после нескольких недель лекций и тренировок становишься малость чересчур уверенным в своих силах, и поэтому когда что-то выходит не так, то оказываешься захваченным врасплох, понимаете, что я имею в виду?
Как ни нервничали мы, это вызвало смех и у меня и у Маши.
— Ну, уж об этой проблеме нам не придется беспокоиться, — хмыкнул я. — У нас ВСЕГДА отводится минимум времени на планирование, а уж эту операцию нам придется спланировать за какие-то несколько часов.
— Если вы прождете еще несколько часов, то никогда ее не проведете.
Вильгельм вошел в наш зал совещаний как раз вовремя, чтобы услышать мое последнее замечание.
— Что бы это значило? — проворчала Маша.
— Слушайте, а вы УВЕРЕНЫ, что вы на уровне? — спросил вампир, игнорируя мою ученицу. — Мне приходит в голову, что я знаю обо всем этом только с ваших слов… что Вик по-прежнему жив и все такое. Если вы злоупотребляете моей добротой, чтобы втянуть меня во что-то незаконное…
— Он жив, — заверил его я. — Я сам повидал его с тех пор, как мы были здесь в последний раз… но вы не ответили на вопрос. Что вы там говорили о том, чего произойдет, если мы потратим несколько часов на планирование побега?
Диспетчер пожал плечами.
— Полагаю, вы, ребята, знаете, что делаете, и мне следует помалкивать в тряпочку, но я начинаю немного тревожиться. Я имею в виду, что ведь уже начинается закат, и если вы намерены сделать свой ход до казни, то лучше сделать его поскорей.
— Как это так? — нахмурился я. — Казнь назначена лишь ровно в полночь. Я рассчитывал немного подождать, пока стемнеет и в городе немного поутихнет.
— Шутите? — дернулся вампир; брови у него взлетели к самым волосам. — Ведь именно тогда… о, понял. Вы по-прежнему мыслите категориями расписаний в вашем измерении. Вы должны… мгм, возможно, вам лучше присесть, Скив.
— Вываливайте на меня, — снова потер я лоб. — Чего я проглядел теперь? Даже без сигареты и завязанных глаз я предпочитаю выслушивать плохие новости стоя.
— Ну, вы должны помнить, что имеете здесь дело с городом вампиров. Закат для нас — эквивалент вашего рассвета. Именно тогда-то и вся деловая жизнь и разворачивается, а вовсе не сворачивается! Это означает…
— … что ровно в полночь наступит самый час пик, и, чем дольше мы ждем, тем больше будет народу на улицах, — закончил я, пытаясь подавить стон.
Коль скоро мне указали на основную ошибку, я и сам мог вывести экстраполяции… со всеми их ужасающими последствиями. Пытаясь подавить собственный страх, я повернулся к помощникам.
— Ладно, войско. Мы отправляемся. Гвидо, хватай веревку, которую ты приметил. Она может нам понадобиться, прежде чем мы закончим.
Глаза телохранителя пораженно расширились.
— Вы имеете в виду, что мы выходим на операцию тотчас же? Но, Босс! Мы же не спланировали…
— Эй, Гвидо, — блеснул я почти нормальной усмешкой. — Это ведь ты сказал, что беда именно в чрезмерном планировании. Ну, если ты прав, то это будет самый успешный побег в истории!
ГЛАВА 11
Неплохая тюрьма. Выглядит крепкой.
Г. Гудини
Вильгельм оказался прав в одном. На улицах толпилось куда меньше народу, чем во времена, когда мы лавировали по ним дано после заката. То тут то там бродило лишь несколько случайно попадавших существ, по большей части развозивших товары или подметавших тротуары перед своими лавками, прежде чем открыться. Если не считать отсутствия света, улицы выглядели точь-в-точь как в любом городе, готовящемся к будничным делам… этого, а также красных глаз граждан.
Под покровом света мы пробирались по городу…
Совершенно верно. Я сказал «под покровом света». Одну и ту же ошибку я пытаюсь сделать не больше дюжины раз. В других измерениях мы, избегая быть замеченными или узнанными, шли бы «под покровом темноты». А здесь мы шли «под покровом света». Не смейтесь. Это сработало.
Так или иначе, когда мы пробирались по улицам Блута, большую часть моего внимания занимали попытки наметить хороший маршрут бегства. Вытаскиванием Ааза из тюрьмы я займусь, когда мы доберемся туда. А в данную минуту меня беспокоило, что мы будем делать, коли вызволим его… знаю, предположение смелое, но у меня было так мало оптимизма, что я цеплялся за оставшийся всеми четырьмя конечностями.
Внешне наша троица достаточно походила на вампиров, чтобы подойти небрежную проверку. Однако мы никак не сможем выдать за туземца моего зеленого и чешуйчатого партнера без заклинания личины, а мне не хотелось рассчитывать, будто после освобождения Ааза у меня останется хоть сколько-нибудь магической энергии. И поэтому я постоянно вытягивал шею, заглядывая в боковые улочки и переулки, надеясь найти малолюдный маршрут, которым мы сможем вывести нашего коллегу-беглеца из города, не увлекши в погоню за собой все население. К тому времени, когда мы добрались до своей цели, я был порядком уверен, что смогу привести нас обратно к Диспетчеру тем же маршрутом, каким мы пришли, и ПОЛОЖИТЕЛЬНО уверен, что если попробую повести команду задами, то мы совершенно и беспомощно заблудимся.
— Ну, Босс. Вот и она. Думаете, мы сможем расколоть ее?
Думаю, Гвидо на самом-то деле не ожидал ответа. Он говорил, просто чтобы прервать молчание, навалившееся на нас, когда мы стояли, глядя на свою цель.
Здание Муниципалитета было строением внушительным, с толстыми каменными стенами и угловой башней, вытянувшейся к небу, чуть не пропадая в темноте с глаз долой. Судя по его виду, мы не смогли бы сделать на нем вмятину даже из пушки… если бы у нас была пушка, которой мы не имели. Я привык к палаткам Базара и довольно ветхому строительному стилю Пента. Хотя я постепенно преодолевал благоговейный страх перед строениями, преобладающими здесь, в Блуте, это местечко меня пугало. Я видывал менее прочные на вид горы!
— Ну, уж одно-то определенно ясно, — начал я почти про себя.
— Что именно?
— Пялясь на нее, не сделаешь ее слабее.
Никто из помощников не посмеялся моей шутке, но впрочем, так же как и я.
Стряхивая дурное предчувствие, я повернулся к сотрудникам.
— Ладно, Гвидо. Оставайся здесь, внизу, и сторожи. Маша? Как по-твоему, этот твой пояс сможет поднять двоих? Пришло мне время подняться наверх и хорошенько посмотреть на эту неприступную камеру.
Моя ученица нервно провела языком по губам и пожала плечами.
— Не знаю, Оторва. Я тебя предупреждала, что управление этой штукой работает неважно. При всем, что я знаю, он может вознести нас на орбиту.
Я похлопал ее по плечу, успокаивающе, как я надеялся.
— Ну, давай попробуем и выясним.
Она кивнула, обхватила меня одной рукой поперек груди, а другой принялась поигрывать с самоцветами на пряжке пояса.
Вспыхнула искра света, но помимо этого — ничего.
— Газу не хватает, — пробурчала она про себя.
— Так включай поскорей, — поторопил я ее.
Даже если вампиры склонны избегать света, мы загорелись, как рождественская елка и обязательно привлечем внимание, если еще надолго задержимся на уровне земли.
— Скрести пальцы, — мрачно предложила она и снова коснулась самоцветов.
Свет усилился, и мы начали быстро подниматься… даже чересчур быстро.
— Осторожней, Босс! — закричал Гвидо и схватил меня за ноги, когда мы пролетали мимо него.
Это остановило наш взлет… ну, почти. Вместо взмывания в ночь как ракета, мы поднимались медленно, почти незаметно.
— Получилось, Девятый Вал! — воскликнула Маша, хватая меня по-другому, обеими руками. — Хотя балласта немного больше, чем я рассчитывала.
Я коротко подумал, не велеть ли Гвидо отпустить мои ноги, но отверг эту мысль. Если он их отпустит, то мы несомненно вернемся к прежней скорости… и хотя многие на Базаре поговаривали о моем стремительном взлете, я предпочел бы оставить это выражение фигуральным. Существовала также та мелкая деталь, что мы уже находились на такой высоте, где для Гвидо будет опасно пытаться падать обратно на улицу. Эта деталь — и его сжатые в мертвой хватке руки.
— Не говори мне, дай я сам угадаю, — крикнул я ему. — У тебя еще и акрофобия?[6]Развернувшийся под нами вид Блута был действительно захватывающим. Действительно! Мою жизнь в эти дни настолько переполняли кризисы и опасности, что такая мелочь, как разглядывание зданий с высоты, не особенно меня волновала, но даже у меня захватило дух от рассматривания вблизи крутых стен, украшенных каменными тварями. И все же пока я не почувствовал, как его ногти впились мне в лодыжки, мне и в голову не приходило, что подобные вещи могут расстроить такого крупного и тертого парня как Гвидо.
— Нет. Я ничего не имею против пауков-арахнид, — нервно ответил он. — Меня пугает высота.
Я оставил это без внимания. Меня занимало изучение башни, видимой с этой высоты куда яснее. Если эта часть здания чем и отличалась на вид от нижней, то только еще большей прочностью. Мое внимание, однако, приковала одна особенность. Вершина башни, та часть, где, как я полагал, находилась камера Ааза, имела вид большой драконьей головы. Ожидаемое мной окно оказалось на поверку пастью чудовища, а зубы служили прутьями решетки.
Мне следовало предвидеть что-нибудь в этом роде, учитывая изобилие каменных зверей на всех других зданиях города. И все же это стало некоторым сюрпризом. Я пытался придумать способ миновать железные решетки, но каменные зубы могут поддаться чуточку легче. Возможно, если Ааз будет работать над ними изнутри, а мы будем работать снаружи, то сможем расковырять строительный раствор и…
Я вдруг сообразил, что через несколько мгновений мы очутимся на одном уровне с камерой… а несколько мгновений спустя — минуем ее! Если не сделать чего-то для останова нашего мерного подъема, и быстро, то у нас хватит времени лишь перекинуться с Аазом несколькими торопливыми словами, прежде чем мы расстанемся навеки. Так как время быстро истекало, я заметался в поисках решения. Стена находилась слишком далеко, за нее не ухватишься, а вес наш никак не увеличить, если не…
Когда Ааз в первый раз учил меня летать, он объяснил мне процесс полета как «левитирование наоборот». То есть, вместо поднимания предметов с помощью мысли, ты отталкиваешься от земли и поднимаешь самого себя. Сфокусировав свой резерв магической энергии, я использовал малую толику, пытаясь ЛЕТЕТЬ наоборот. Вместо того, чтобы оттолкнуться вверх, я оттолкнулся вниз!
Ладно. Допустим, я дошел до отчаяния. При кризисе я испробую, что угодно, любую глупость. К счастью, эта глупая идея сработала!
Наш подъем замедлился и прекратился, так что я завис на уровне драконьей пасти.
Пытаясь не показывать своего облегчения, я повысил голос.
— Эй, Ааз! Когда часы свиданий?
Какой-то миг не было ни ответа ни привета, и меня внезапно охватил страх, что мы висим в сотне футов над землей перед пустой камерой. Затем в окне появилась легко узнаваемая и неповторимая физиономия моего партнера.
— Скив? — недоверчиво произнес он. — Скив! Что ты там делаешь?
— О, мы просто проходили мимо и подумали, что неплохо было бы заскочить, — ответил я самым что ни на есть беспечным тоном. — Прослышали, что у тебя небольшие неприятности и подумали, что нам лучше вытащить тебя, пока они не стали большими.
— Кто это мы? — потребовал ответа партнер, а затем сфокусировался на моих помощниках. — О, нет! Эти двое? Где Тананда и Корреш? Брось, Скив. Мне нужна спасательная команда, а ты приводишь мне цирковую труппу!
— Это самое лучшее, что я смог достать за короткий срок, — огрызнулся я, слегка обидевшись. — Тананда и Корреш еще не вернулись с собственного задания, но я оставил им сообщение, попросив догнать нас, если смогут. Конечно, я не уверен, много ли помощи будет и от них. На случай, если ты гадаешь, почему я возношусь с помощью ученицы вместо свободного полета, то в этом измерении силовые линии с исключительно невысокой отдачей энергии. Если уж о том речь, то, по-моему, мне порядком повезло, что я привел с собой «этих двоих» вместо того, чтобы оказаться в итоге с целой командой настоящих магов, слишком гордых, чтобы пользоваться приборами. Именно благодаря «этим двоим» мне вообще удалось добиться хотя бы этого. А теперь, тебе нужна наша помощь, или ты хочешь подождать, пока мимо проплывет следующая команда? Я имею в виду, ты ведь никуда не торопишься, не так ли?
— Ну, не надо так горячиться, партнер, — успокаивающе проговорил Ааз. — Ты захватил меня немного врасплох, вот и все. Поэтому скажи мне, как именно ты думаешь вытащить меня отсюда?
Это живо вернуло меня на землю… или настолько близко к ней, насколько я мог быть, зависнув высоко в воздухе.
— Мгммм… на самом-то деле, Ааз, я, некоторым образом, надеялся, что У ТЕБЯ могут найтись какие-нибудь идеи по этой части. Ты обычно здорово изобретаешь планы, как нам выкрутиться из сложных положений.
— А мне хочется знать, — прорычал, слегка покачиваясь на ветру, Гвидо, — как это ваш партнер сам не изобрел способа выбраться отсюда, если он такой чертовски умный?
Я хотел уж было сделать телохранителю выговор, но постепенно эти слова дошли до меня. Это был хороший вопрос! Ааз был силен… я имею в виду СИЛЕН! По всем правилам ему полагалось бы самому выдернуть из окна каменные зубы. Что же таки держало его здесь?
— О, я здесь так развлекался, что просто не смог бы вынести расставания с тюрьмой, — рявкнул в ответ Ааз. — Я здесь потому, что не могу выбраться, вот почему. И что еще важнее, если у кого-то из вас есть какие-то идеи насчет того, как меня вытащить, то я думаю, теперь самое подходящее время поделиться ими с остальными.
Читать бесплатно другие книги:
