МИФОнаименования и извергения Асприн Роберт
— Да говорю же вам, что это они напали на меня! Это было самообороной!
—… И уничтожение частной собственности…
— Черт побери, это был мусорный бачок! Я заплачу за новый, если так…
— … Есть сопротивление при аресте.
— Я спросил, куда нас везут. Вот и все.
— Арестовавшие вас говорят иное.
Понимая, что мне в этом споре ничего не удается добиться, я совершил логически выдержанный поступок: выплеснул свою досаду на невинного зеваку. В данном случае ближайшей доступной мишенью оказался Дж. Р., дремавший на стуле.
— А ты разве не намерен чего-то сказать? — осведомился я у него. — Ты тоже причастен.
— Нет надобности, — пожал плечами уличный торговец. — Мы же не попали в беду или еще куда-то.
— Вот странно. А я-то думал, что мы попали в полицейский участок.
— Ну и что? Они ведь не всерьез за нас взялись. Не так ли, капитан?
Споривший со мной изверг бросил на него сумрачный взгляд, но, как я заметил, не стал опровергать сказанного.
— Ладно, Дж. Р., сдаюсь, — капитулировал я, по-прежнему наблюдая за капитаном. — Чего ты видишь в этой ситуации, чего не вижу я?
— А не происходит ничего похожего на регистрацию нашего задержания. Пробыли мы здесь долго, а нас не обвинили ни в каких преступлениях, — подмигнул он.
— Но капитан же сказал…
— Он сказал, что они могли бы и т. д. и т. п.. Заметьте, что в действительности он этого не сделал. Поверьте, м-р Скив, если бы нас пытались посадить в тюрьму, мы б уже час назад были за решеткой. Они просто играют в игры и тянут время.
Сказанное им казалось невероятным, учитывая объем свалившихся на нас неприятностей, и все же я не нашел в его логике никаких прорех. Я повернулся к капитану и поднял бровь.
— Это правда? — обратился я к нему.
Полицейский оставил меня без внимания и, откинувшись на спинку стула, пристально посмотрел сквозь полузакрытые глаза на Дж. Р..
— Ты много знаешь о полицейских порядках, сынок. Можно подумать, что тебя уже гоняли.
По лицу уличного торговца расползлась презрительная усмешка, он встретил вызов во всеоружии.
— Всякого работающего на улице постоянно преследуют, — отпарировал он. — Именно так полиция охраняет высокопоставленных граждан от коммерсантов, вроде меня, слишком бедных, чтобы позволить себе обзавестись магазином. Это и впрямь немного безопасней, чем хватать настоящих преступников, те ведь могут и ответить выстрелом на выстрел. Нам следует быть благодарными защитникам правопорядка. Если б не они, измерение переполнили бы уличные торговцы и нарушители правил парковки.
Мне надо бы радоваться, что меня оставили без внимания после того, как я так долго крутился, как на сковородке. К несчастью, я долго пробыл Великим Скивом, и как таковой больше привык к тому, чтоб добивались моего внимания, чем игнорировали.
— По-моему, вопрос стоял так: предъявляют нам обвинение в каких-то преступлениях или нет? — настойчиво вмешался в разговор я. — Я все еще жду ответа.
Несколько мгновений капитан зло смотрел на меня, но когда я в ответ не отвел взгляд, он вздохнул.
— Нет, на этот раз мы не выдвигаем против вас никаких обвинений.
— Значит, мы вольны уйти?
— Но сперва вам придется ответить еще на несколько вопросов. После этого вы вольны…
— Эти «еще несколько» новые вопросы, а не те же самые еще раз. Верно?
Полицейский прожег меня взглядом, но теперь, когда я знал, что опасность нам не грозит, то начинал забавляться происходящим.
— Совершенно верно, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
— Ладно. Палите.
Я вдруг сообразил, что такое словоупотребление не очень удачно в помещении, где полно вооруженных полицейских, но оно проскочило незамеченным.
Прежде чем продолжить, капитан шумно прочистил горло.
— Мистер Скив, — официально начал он. — Желаете ли вы выдвинуть обвинения против напавших, находящихся у нас под арестом?
— Что за глупый вопрос? Конечно, желаю.
Кальвин неистово махал мне, показывая на Дж. Р.. Уличный торговец качал головой, показывая неспешное, но твердое отрицание.
—… Гм… прежде, чем я приму решение по этому вопросу, капитан, — увильнул я от ответа, пытаясь понять ход мыслей Дж. Р., — вы не могли бы объяснить мне, что произойдет, если я не выдвину обвинений?
— Вероятно, мы сможем продержать их до завтрашнего утра для допроса, но потом разрешим им уйти.
Такое обращение с пытавшейся ограбить меня бандой казалось не совсем удовлетворительным. И все же Дж. Р. знал, что делал, и я не собирался действовать вопреки просигналенному им совету.
—… А если я не выдвину обвинения? — не отставал я, пытаясь разобраться.
— Я не судья, — пожал плечами капитан, — и поэтому не могу утверждать наверняка… но могу высказать вам верное предположение.
— Будьте любезны.
— Мы обвиним их в попытке нападения с целью ограбления и нанесения тяжких телесных повреждений… Думаю, обвинение в покушении на убийство мы пришить не сможем.
Мне и это казалось подходящим, но полицейский еще не закончил.
—… Потом суд назначит адвоката, а может быть он уже есть и договорится об их освобождении под залог. Деньги они, вероятно, достанут у поручителя и еще до завтрашнего полудня будут освобождены.
— Что? Но они же…
— На назначение дня суда уйдет пара месяцев. К тому времени из всех улик останутся лишь ваши показания… а они мало того, что местные, но и превосходят вас в численности.
До меня начало доходить.
—… То есть, если дело дойдет до суда. Вероятно, произойдет какой-то тор за признание, и они признают себя виновными в менее тяжком преступлении, что означает меньший срок с более ранним досрочным освобождением под честное слово — если срок вообще не сделают условным сразу по вынесении приговора…
— Тпру! Погодите! Думается, я просто забуду о предъявлении обвинений.
— Я так и думал, — кивнул капитан. — Такой путь самый легкий для всех. В конце концов, вы ведь невредимы, да и деньги по-прежнему при вас.
— Конечно, следующий, на кого они нападут, может оказаться далеко не таким везучим, — сухо обронил я.
— Я не сказал, что такой способ обращения с делом самый лучший, он всего лишь самый легкий.
Прежде чем я успел придумать на это остроумный ответ, в дверной косяк постучал полицейский в мундире и, войдя в помещение, вручил капитану лист бумаги. Когда последний пробежал глазами листок, то что-то в его сжатых губах заставило меня заволноваться.
— Ну и ну, мистер Скив, — произнес, наконец, он, бросая бумагу на стол перед собой. — Похоже, вы не впервые имеете дело с полицией с тех пор, как прибыли в это измерение.
— Ого, — воскликнул Кальвин, закатывая глаза. — Вот оно, началось!
— Что вызвало это утверждение, капитан?
Предчувствие подсказывало мне, что прикидываться невинным совсем не пойдет на пользу. К несчастью, никаких других мыслей насчет того, как вести себя, у меня не имелось.
— Утверждать это меня заставляет только что полученный рапорт. Я подумал, что не мешает свериться с другими участками и посмотреть, не слышали ли там о вас, и, по всей видимости, там слышали.
— Так вот почему они тянули время, — вставил Дж. Р. — Дожидались, когда придут рапорты. Это называется полицейской эффективностью.
Капитан проигнорировал его.
— Согласно данному рапорту, у вас уже произошло два столкновения с полицией. В первый раз из-за подозрительного поведения на общественных улицах…
— Я проявлял вежливость вместо того, чтобы расталкивать других, — раздраженно прервал его я. — Сожалею, я здесь недавно, и не знал еще, что в этом измерении самое главное слово «грубить». Вам следует вывешивать знаки или что-то вроде них, предупреждающее людей, что на Извре быть вежливым — основание для преследования!
Капитан продолжал так, словно я не сказал ни слова.
—… А позже, в тот же день, вы попытались уйти, не заплатив за весьма дорогой ужин.
— Я упал в обморок, черт возьми! Как только я пришел в себя, я тотчас же заплатил за ужин, хотя не съел ни кусочка.
— А вот это само по себе выглядит немного подозрительно, — поджал губы капитан. — Зачем вы заказывали ужин, если не могли или не желали есть?
— Потому, что я не знал, что не смогу его есть, когда заказывал его. Сколько раз вам повторять… Я здесь недавно.
— Угу, — полицейский откинулся на спинку стула и изучал меня сквозь щелки глаз. — У вас на все найдется бойкий ответ, не так ли, мистер Скив?
— Потому что это правда! Я б выглядел менее подозрительным, если бы у меня не было ответов на ваши вопросы? Скажите мне, капитан, мне действительно хочется знать! Я знаю, что я не преступник, а что требуется для убеждения в этом вас?
Капитан медленно покачал головой.
— Честно говоря, не знаю. Я давно на службе и научился доверять своей интуиции. Ваш рассказ выглядит достоверным, но интуиция подсказывает мне, что вы — ходячая беда, которая только и ищет, где б ей случиться.
Я понял, что играю при подтасованной колоде и поэтому бросил мысль убедить его в своей невиновности.
— Тогда конечный итог будет такой же, как и до прибытия того листка. Вы намерены предъявить мне обвинения… или я волен уйти?
Он поизучал меня еще несколько мгновений, а затем махнул рукой.
— Идите. Катитесь отсюда… и захватите с собой своего уличного дружка. Просто послушайтесь моего совета и не носите при себе в будущем столько наличных. Нет резона дразнить зверей.
Если б я подумал, то с тем бы и ушел. К несчастью, день вышел длинный, и у меня накопилось и усталости, и раздражения… опасное сочетание.
— Буду помнить, капитан, — пообещал я, поднимаясь на ноги. — Мне казалось, что полиция существует, чтобы защищать невинных граждан вроде меня… а не заставлять всех зря терять время, цепляясь к ним. Можете мне поверить, я усвоил урок.
Все присутствующие полицейские внезапно напряглись, и я слишком поздно сообразил, что критиковать полицию тоже нет резона.
—… А если мы не будем проверять подозрительных личностей до того, как они причинят неприятности, то мы годимся лишь для заполнения рапортов после совершения преступления, — зло сплюнул капитан. — Как не поверни, невинные граждане, вроде вас, найдут на что пожаловаться!
— Извините, капитан. Мне не следовало…
Уж не знаю, понял ли он мою попытку оправдаться. Если да, то она не вызвала никакой реакции.
— Видите ли, я тоже усвоил урок. Когда я впервые поступил на службу в полицию, то думал, что не смогу найти в жизни долее достойного дела, чем защищать невинных граждан… и я по-прежнему верю в это. Даже тогда я знал, что занятие это будет неблагодарное. А вот чего я не понимал, так это того, что невинные граждане, вроде вас, окажутся не только неблагодарными, но и склонными относиться к полицейским, словно к врагам!
Я решил не перебивать его. Он понес, закусив удила, читая лекцию на любимую тему. Открыть сейчас рот будет так же опасно, как сунуться между моим домашним драконом Глипом и поданным ему кормом.
— Все хотят, чтобы преступники сидели в тюрьме, но никто не хочет видеть тюрьмы в своем районе… или голосовать за налоги на строительство новых тюрем. Поэтому имеющиеся у нас тюрьмы переполнены и «невинные граждане» вопят «Караул!» всякий раз, когда судья дает условный срок или освобождает правонарушителя под честное слово.
Он встал и расхаживал теперь взад-вперед, постепенно распаляясь от любимой темы.
— Никто не видит несовершенных преступлений. Мы можем на 98% снизить уровень преступности, и «невинные граждане» будут винить в этих последних 2% нас… как будто мы совершаем преступления! Никто не хочет сотрудничать с полицией или поддержать порядок распределения налогов, нужных для борьбы с инфляцией, и поэтому эффективность нашей деятельности не может даже удержаться на том уровне, на каком находится, не говоря уж об увеличении штатов в соответствии с ростом населения.
Он умолк и навел обвиняющий перст на Дж. Р.
— И потом, есть «невинные граждане», вроде вот этого вашего приятеля, признавшегося, что он занимается незаконным бизнесом, без лицензии. А это означает, между прочим, что ему не приходится платить никаких существующих налогов, хотя он ожидает от нас той же защиты, что и лавочники, которые платят их, хотя большинство из них тоже частично жульничают. Нам приходится поддерживать порядок и задерживать преступников в то время, когда у нас не хватает сотрудников, а применяемые нами технические средства давно устарели и разваливаются. Чуть ли не единственное, что у нас есть для работы — это наша интуиция… и тут нас донимают из-за использования ее!
Он остановился передо мной и приблизил лицо вплотную к моему, овеяв меня еще раз своим дыханием. Я ничего не сказал ему.
— Давайте посмотрим насколько же хороши наши интуиции. Сейчас я вас отпущу, но мне приходит в голову, что не повредит проверить, кто вы такой по другим измерениям. Если вы всего лишь, как вы утверждаете, невинный бизнесмен, то мы ничего не найдем… но если я прав, — он подарил мне зубастую усмешку, — то вы, вероятно, уже конфликтовали с законом, и мы это выясним. Бьюсь об заклад, вы оставили за собой след, ведущий прямо сюда. Если это так, то мы поговорим еще раз… и очень скоро. Я хочу, чтобы вы не меняли отелей и не пытались покинуть измерение, не уведомив меня, понятно? Мне хочется знать постоянное место вашего пребывания, мистер Скив!
ГЛАВА 14
Расставание — это такая сладкая печаль.
Фигаро
Перспектива широкой проверки моей деятельности в иных измерениях меня встревожила, но не настолько, чтобы я забыл о хороших манерах. Во время драки в переулке Дж. Р. спас мою шкуру, и в течение всей этой полицейской катавасии какая-то часть моего мозга искала способ отплатить ему. Когда мы покинули полицейский участок, мне подумалось, что я нашел ответ.
— Слушайте, Дж. Р., — повернулся я к нему, спускаясь по лестнице. — Насчет того бизнеса, которым вы хотите заняться… Насколько большой капитал вам понадобится для начала?
Я увидел, как при моих словах у него напряглась шея.
— Я же уже сказал вам, мистер Скив, что не приму вознаграждения за спасение вам жизни.
— А кто говорил о каком-то вознаграждении? Я веду речь о вкладе в ваши деловые операции и получении доли прибыли.
От этого он встал, как вкопанный.
— Вы это сделаете?
— Почему бы и нет? Я же бизнесмен и всегда стараюсь не упускать возможности финансировать новые предприятия. Тут самое важное найти достойного доверия главу предприятия для распоряжения вкладами. В данном случае, вы уже доказали мне, что достойны доверия. Так сколько же вам надо для осуществления своего плана?
Уличный торговец подумал несколько мгновений.
— Даже при финансовой поддержке я бы хотел начать помаленьку и постепенно наращивать обороты. С учетом этого… да. Думаю, примерно пять тысяч золотом послужит отличным началом.
— О, — умно произнес я. Ставить под сомнения его рассчеты я не собирался, но начальная стоимость оказалась выше, чем я ожидал. У меня имелась при себе пара тысяч и большая часть этой суммы должна уйти на оплату услуг Эдвика и счетов в отеле. Вот и весь величественный жест!
— Мне… э… надо будет подумать об этом.
У Дж. Р. вытянулось лицо.
— Да, разумеется. Ну. вы знаете, где меня найти, когда примете решение.
Он повернулся и, не оглядываясь, зашагал прочь по улице. Глупо было расстраиваться из-за невыполнения предложения, которого мне не следовало делать, но я испытывал неприятное чувство.
— Теперь нам самое время вернуться в отель… Верно, Скив? — вступил в разговор Кальвин.
С Дж. Р. я напортачил, но твердо решил уж тут-то сделать все, как надо.
— Нет, — сказал я.
— Нет, — повторил, словно эхо, джин. — Так куда же мы пойдем?
— Вот в том-то вся и суть, Кальвин. Мы никуда не пойдем. Я пойду обратно в отель, а ты отправишься опять в Джинджер.
Он подплыл ко мне на уровне глаз и, нахмурясь, чуть склонил голову набок.
— Что-то я тут не пойму. Зачем это мне возвращаться на Джинджер?
— Затем, что ты выполнил свой контракт. Значит, ты волен удалиться, потому, я полагаю, ты так и поступишь.
— Я его выполнил?
— Разумеется. Тогда, в переулке, ты применил чары и протрезвил меня перед тем, как мне пришлось драться с теми громилами. На мой взгляд, это завершает твой контракт.
Джин задумчиво погладил свою бороду.
— Не знаю, — усомнился он. — Чары-то были не ахти какие сильные.
— Ты никогда и не обещал сильных, — настаивал я. — Ты не жалел усилий, внушая мне, как мало ты можешь сделать.
— Ах, это, — протестующе махнул рукой Кальвин. — Это всего лишь стандартная шутка, которую мы приподносим клиентам. Она удерживает их от чрезмерных упований на джина. Ты б изумился, узнав, чего только не ожидают от нас некоторые. Если нам удается сдержать их желания, то потом бывает легче произвести впечатление, когда мы иной раз щегольнем своим умением.
— Это сработало. Ты произвел на меня впечатление. Если б ты не сделал своего дела там, в переулке, со мной бы разделались прежде, чем появился Дж. Р.
— Рад помочь. Это было менее опасно, чем участие в драке.
— Может быть, но по моим понятиям мы в расчете. Ты оказал мне помощь в ключевой момент. Это все, что требовал твой контракт… и даже больше.
Джин сложил руки на груди и несколько мгновений сосредоточенно глядел куда-то вдаль.
— Проверь меня тут, Скив, — сказал он наконец. — Я ведь был тебе полезен, верно?
— Верно, — кивнул я, гадая к чему он клонит.
— И был весьма неплохим обществом, не так ли? Правда, у меня есть склонность немного распускать язык, но ты, кажется, не возражал против моего присутствия.
— Опять верно.
— Так почему же ты хочешь избавиться от меня?
Внезапно переживания минувшего дня одолели меня. Добрый совет Мотылька, выпивка, драка, стычка с полицией — все это внезапно взорвалось во мне, и я потерял самообладание.
— Я не пытаюсь от тебя избавиться, — пронзительно закричал я на джина, не замечая, как изменился мой голос. — Неужели ты думаешь, будто мне не хочется по-прежнему видеть тебя рядом с собой? Думаешь, я не знаю, что мои шансы самостоятельно найти Ааза в этом чокнутом измерении почти нулевые? Черт побери, Кальвин, я пытаюсь быть с тобой любезным!!!
— Гм… Может быть ты сумеешь быть менее любезным и перестать кричать?
Я сообразил, что оттеснил его через весь тротуар и прижал к стене силой своей «любезности». Сделав долгий, глубокий вдох, я попытался овладеть собой.
— Слушай, — осторожно проговорил я. — Я не собирался на тебя орать. Просто…
По моему лицу что-то заструилось и до меня дошло, что я готов зарыдать. Кой черт, вот-вот! Я уже начинал плакать. Я шумно прочистил горло, и украдкой смахнул слезу, надеясь, что Кальвин не заметит. Если он и заметил, то был слишком вежлив, чтобы что-то сказать.
Я нервно втянул в себя воздух.
— Ты мне очень помог, Кальвин, больше, чем я мог надеяться, когда открыл твой пузырек. Советы ты давал здравые и, если я попал в беду, так это потому, что недостаточно прислушивался к ним.
Я умолк, пытаясь привести в порядок мысли.
— Я не пытаюсь от тебя избавиться… в самом деле. Больше всего мне б хотелось, чтобы ты оставался со мной до тех пор, пока я не найду Ааза. Просто я не хочу злоупотреблять твоей дружбой. Я заручился твоими услугами путем самой обычной сделки… по поводу которой ты не мог выразить свое мнение, если ты точно сообщил о том, как действует Джинджер. Если мои слова о том, что наш контракт завершен, показались немного холодными, то только потому, что я боролся с желанием просить тебя остаться. Боялся, что если сделаю это, то поставлю тебя в неудобное положение… А на самом деле, поставил бы в неудобное положение себя. Если б я попросил тебя, а ты ответил отказом, то мы оба расстались с неприятным чувством в конце того, что было в остальном взаимовыгодным партнерством. Хуже этого, на мой взгляд, могло быть только, если б ты согласился остаться из жалости. Тогда я чувствовал бы себя виноватым все время, пока ты был бы рядом, постоянно зная, что ты мог бы заниматься своими делами, и отправился бы, если б я не был настолько слаб и сам не способен справиться с такой простой задачей.
Слезы теперь лились неудержимо, но я не утруждал себя попытками скрыть их. Меня это больше не заботило.
— Делал ты, в основном, одно, — продолжал я, — составлял мне кампанию. С тех пор как я попал в это измерение, я постоянно ощущал страх и одиночество… или ощущал бы их, не будь тебя со мной рядом. Я так боюсь ошибиться, что, вероятно, оцепенею и ничего не сделаю, если у меня не будет на буксире кого-то одобряющего, когда я действую правильно, и порицающего меня, когда я делаю не то… Я себя чувствую неуверенно. Я даже не доверяю собственному мнению, не знаю прав я или нет в своих действиях! Беда в том, что в последнее время я вел себя неважно и по части дружбы. От меня ушел Ааз, команда М. И. Ф. думает, что я его бросил… черт, я даже Дж. Р. сумел обидеть, желая выразить благодарность с помощью бумажника, вместо языка.
Мне пришло в голову, что я начинаю говорить бессвязно. Кое-как проведя рукавом по мокрому от слез лицу, я заставил себя улыбнуться.
— Так или иначе, я не могу навязывать себя в качестве друга или делового партнера только для того, чтобы ты сдерживал меня в трудную минуту. Это не значит, будто я не благодарен тебе за то, что ты сделал или что я пытаюсь избавиться от тебя. Я б оценил, если бы ты остался, но у меня нет никакого права просить тебя об этом.
Исчерпав все слова, я закончил вялым пожатием плеч. Как ни странно, облегчив душу и очистив мозг от беспокоивших меня мыслей, я почувствовал себя значительно лучше.
— Ты все сказал?
Кальвин все еще терпеливо парил, сложив руки на груди. Может, мне почудилось, но в его голосе прозвучала резкость.
— Да. Извини, что я так разошелся.
— Не беда. Лишь бы настал черед и моей подачи.
— Подачи?
— Просто выражение, — отмахнулся он. — В данном случае оно означает, что теперь моя очередь говорить, а твоя — слушать. Я уже пробовал раньше, но каждый раз, как я начинал, нас прерывали… или же ты становился пьяным.
Я скривился, вспоминая.
— Я не собирался напиваться. Просто дело в том, что я никогда…
— Эй! Помнишь? Очередь теперь моя, — прервал меня джин. — Я хочу сказать… секундочку.
Он сделал рукой размашистый жест и… вырос! Внезапно он стал таких же размеров, как и я.
— Вот так-то лучше! — промолвил он, потирая руки. — Теперь меня будет трудней оставлять без внимания.
Я собирался попросить отчета о его «скромных» способностях, но последнее его замечание уязвило меня.
— Извини, Кальвин. Я не хотел…
— Оставь это! — приказал он, махнув рукой. — В данное время моя очередь. Позже у тебя будет уйма времени погрязнуть в чувстве вины. А если нет, уверен, ты все равно найдешь время.
Звучало это неприятно, но я стих и знаком предложил продолжать.
— Ладно, — сказал он. — Во-первых, в-последних и промежуточных, ты был неправ. Мне даже трудно поверить, что такой правильный парень может быть настолько неправ.
Мне подумалось, что я уже признал все погрешности в своих действиях. Кальвин сказал, что хочет получить возможность высказаться, и я собирался, по мере сил, не перебивать его. Уж это-то я обязан для него сделать.
— С тех пор, как мы встретились, ты всегда говорил о правильном и неправильном слишком категорично. Согласно твоим взглядам, дела обстоят либо правильно, либо неправильно… и точка. Не был ли Ааз прав, уйдя из фирмы?… Прав ли ты, пытаясь найти его?… Да, мой юный друг, жизнь не столь проста. Ты достаточно взрослый, чтобы знать это, и тебе следует это лучше усвоить, пока ты окончательно не свел с ума себя и всех, кто тебя окружает!
Он начал плавать передо мной взад-вперед, сцепив руки за спиной. Я предположил, что это соответствовало расхаживанию туда-сюда.
— Ты или любой другой может быть прав и все-таки неправ. К примеру, прав — с деловой точки зрения, но неправ с точки зрения гуманности. Миры сложны, а люди — безнадежно запутанный клубок противоречий. Условия меняются не только в зависимости от ситуации и от личности, но и от момента. Пытаться обмануть себя, думая, будто есть какая-то универсальная мера правильного и неправильного, просто нелепо… Хуже того, это опасно, потому что, когда она будет ускользать от тебя, ты всегда будешь в итоге чувствовать себя некомпетентным и неадекватным.
Хоть у меня и возникали трудности с пониманием сказанного им, эта последняя фраза пробудила знакомые воспоминания. Она с неуютной точностью описывала то, как я себя чувствовал чаще всего! Я постарался слушать еще внимательней.
— Ты должен принять как данность, что жизнь запутана и угнетающа. Что правильно для тебя, может быть неправильно для Ааза. Бывают даже времена, когда вообще никакого правильного ответа нет… есть лишь наименее нежелательный из нескольких неподходящих выборов. Признай это, а потом не теряй зря времени и энергии, гадая почему это так или бранясь, что это несправедливо… принимай это как данность.
— Я… я постараюсь, — запнулся я, — но это нелегко.
— Конечно нелегко! — огрызнулся джин. — А кто сказал, будто это бывало легко? Ничто не легко. Иногда это менее трудно, чем в иные времена, но всегда нелегко. Часть твоей проблемы в том, что ты вечно думаешь, будто все должно быть легко, и поэтому полагаешь, что легкий путь это правильный путь. Вот свежий пример: ты знал, что будет трудно попросить меня остаться после того, как я выполню свой контракт, и поэтому решил, что правильней всего будет не просить… невзирая на то, как трудно будет тебе продолжать искать Ааза без меня.
— Но если б мне было легче, если ты остался…
— Совершенно верно. Это противоречие, — усмехнулся Кальвин. — Сбивает с толку, не правда ли? Забудь на время о правильном и неправильном. Чего хочешь ты?
Вот этот вопрос был легким.
— Мне б хотелось, чтобы ты остался и помог мне разыскать Ааза, — твердо сказал я.
Джин улыбнулся и кивнул.
— Ни под каким видом, — ответил он.
— Что?
— Я заикался? Я сказал…
— Я знаю, что ты сказал! — оборвал я его. — Просто то, что ты сказал… я имею в виду до того, как ты сказал…
— В твоей просьбе ко мне никаких сложностей нет… равно, как и в твоих условиях. Просто, я не намерен оставаться.
Теперь у меня голова совсем пошла кругом от недоумения, но я попытался сохранить ту малость спокойствия, какая у меня осталась.
—… Но я думал… А, ладно. Полагаю, я ошибся.
— Нет, ты не ошибся. Если б ты попросил меня сразу, я бы остался.
— Тогда почему же… — начал было я, но джин взмахом руки велел мне помолчать.
— Извини, Скив. Мне не следовало дразнить тебя в такое время головоломными играми. Решение мое изменило нечто сказанное тобой, пока ты объяснял, почему ты не попросил. Ты сказал, что ощущал страх и неуверенность, что вполне нормально, учитывая все обстоятельства. Но потом ты кое-что добавил о том, как ты боялся доверять собственному суждению и поэтому нуждался в ком-то другом, говорящим тебе прав ты или нет.
Он умолк и покачал головой.
— Я не могу на это пойти. Вот тогда-то я и понял, что если я останусь, то попаду в ту же ловушку, в какую угодили все остальные твои коллеги… ловушку неумышленного обдумывания решений за тебя, выражая собственно мнение. Самое печальное в том, что на самом деле мы за тебя не думаем. Ты сам решаешь, к каким советам прислушаться, а к каким нет. Беда в том, что ты думаешь о действиях вопреки советам только когда это приводит к неприятностям… например, когда ты напился сегодня вечером. Любое правильное суждение побуждает тебя считать, будто решение принято твоими «советчиками». Ты убедил меня, что ты правильный парень, Скив. Теперь тебе надо прежде всего убедиться в этом самому. Вот почему я намерен отправиться обратно на Джинджер и предоставить тебе разобраться с этой проблемой самостоятельно. Правильно это или нет, а приписать себе заслугу или разделить вину будет некому. Все целиком твое. Бьюсь об заклад, твое решение будет правильным.
Он протянул мне руку. Я взял ее и осторожно обменялся рукопожатием с этим субъектом, оказавшим мне такую большую помощь.
— Я… Ну, спасибо, Кальвин. Ты дал мне много пищи для размышлений.
— Всегда рад служить, Скив… действительно. Желаю удачи в розысках нашего друга. Да, слушай…
Он выудил что-то у себя из-за кушака и вложил мне в ладонь. Когда он отпустил этот предмет, тот вырос в полномасштабную деловую карточку.
— Вот мой адрес в Джинджере. Не теряй со мной связи… хотя бы просто для уведомления меня, чем кончилось это дело.
— Обязательно, — пообещал я. — Береги себя, Кальвин… и еще раз спасибо.
— Да, и еще одно… насчет возникающих у тебя проблем с друзьями. Забудь про стремление быть сильным. Твоя настоящая сила в умении быть теплым, заботливым другом. Когда ты стараешься быть сильным, то кажешься холодным и бесчувственным. Подумай об этом.
Он в последний раз помахал мне, сложил руки на груди и растаял из вида. Несколько мгновений я таращился на пустое пространство, а потом в одиночестве пошел обратно к отелю. Я знал, где он находится… а вот где находится Джинджер, я не знал.
ГЛАВА 15
Доступен кредит на легких условиях…
Сатана
— Слышал, прошлым вечером на вас напали.
Я остановился, усаживаясь на заднее сиденье такси и окинул таксиста долгим пристальным взглядом.
Читать бесплатно другие книги:
