Искатели прошлого Коблова Ирина
— Она нелюдимая и недобрая, какая-то замороженная… Отказалась от фрейлин и камеристок — сказала, что не белоручка и сумеет сама о себе позаботиться. Звонила прислуге, только если надо было корсет зашнуровать. А когда съели ее прежних, ей было хоть бы что, в тот же вечер она нежилась в ванне с ароматной пеной и напевала что-то веселое.
— Наверное, кокетничала напропалую с придворными кавалерами?
— Ни с кем не кокетничала. Она не знает, как это делается, — Инара сдержанно фыркнула. — Да ей и не надо, мужчины и так на нее посмотрят — и сразу тают!
Обнаружив, что я не спешу осуждать ее за службу в "проклятом" дворце, девушка начала улыбаться, ее тон стал непринужденным, и с лица исчезло настороженное холодноватое выражение.
Я еще отметил, что они с Сандрой определенно знакомы — встречались раньше, но обе не стремятся это афишировать. Конечно, они могли сталкиваться и здесь, в Картофельном переулке, я ведь уже слышал от Доротеи об Инаре и о том, что подруга навещает Калерию, но… Скорее, это подтверждает наши подозрения насчет того, что Сандру черти носили во дворец, несмотря на все запреты, и дворцовый персонал эту паршивку знает, как облупленную.
Это был мой третий рейс в нефтяное царство Сансельбы. Я уже начал привыкать к огромной заснеженной горе, господствующей над главным островом архипелага.
И по дороге туда, и на обратном пути нас останавливали кесу из темной гвардии. Караванщиков и пассажиров проверяли на предмет "СМ!" Теперь я понял, почему Бурхард предупреждал: "Если какой-нибудь сукин сын это сделает — не пойдет в рейс, пока не сведет херню за собственный счет!"
Пассажиров, у которых обнаружили буквы, согнали в отдельную группу. Кесу разожгли костер, раскалили докрасна кусок железа и прикладывали к правой лопатке каждому из обладателей татуировки, так что на этом месте оставался страшный ожог. Мы не могли вмешаться, нас обезоружили и держали на прицеле.
Запах горелого мяса, крики боли и мелодичные возгласы кесу, у одной из пассажирок (ее не тронули, поскольку татуировки у нее не было) сдали нервы и началась истерика, и она тоже истошно кричала, заглушая всех остальных. Кто-то из пострадавших обругал кесу матом, а те поняли, что он сказал, и забрали его с собой. Наверное, съели.
Медфургон был переполнен, и врач жаловался, что противоожоговых мазей и бальзамов на всех не хватило.
У Дэниса начались занятия. Пока я был в рейсе, он тоже обзавелся татуировкой "СМ!"
— Послушай, зачем? Я видел, что кесу делали с теми, у кого есть такая штука. Оно тебе надо?
— Пришлось, — он выглядел погрустневшим и недовольным. — Это конформизм, но я не выдержал. У нас в университете житья нет тем, кто ходит без этого фирменного клейма. Все показывают друг другу, хвастаются, и если тебе показать нечего — такого наговорят, что впору пойти повеситься. Я вначале терпел, но надолго меня не хватило. Ничего, я же не собираюсь никуда ехать с караваном…
Он еще сходил в парикмахерскую и постригся. Длинные волосы у мужчин теперь не поощряются — считаются признаком промерсмонианских настроений. На улице за это могут и обругать, и побить, и даже насильно откромсать длинные пряди.
— Ты с этой прической выглядишь еще женственнее, чем раньше, — ехидно процедила Вир, когда его увидела. — Ты нарочно выбрал такую стрижку, чтобы сразу видно, какие у тебя изящные скулы. Если бы ты был настоящим парнем, постригся бы под ноль, как я! Тебя надо в казарму, и чтоб тебя сержант с утра до вечера гонял, и чтобы ты научился чистить сортиры и получать зуботычины, и ползал по-пластунски в дерьме, как я сегодня утром, и чтоб от тебя воняло — тогда бы ты стал человеком!
— Спасибо, что перед тем, как прийти к нам в гости, ты искупалась и переоделась, — прозвучал презрительный голосок из кладовки.
Чертыхнувшись, я вытащил оттуда Сандру и выставил за дверь. Она всегда берет Дэниса под защиту, а крутая Вир, я заметил, перед ней немного теряется.
— Знаешь, я не хочу в твою казарму, но я признаю за ней право на существование, — сказал Дэнис после того, как возня с Сандрой завершилась моей победой. — Пусть будет, если оно кому-то нужно. Почему ты не признаешь права на существование за всем тем, что на вас не похоже?
— Не дождетесь! — глядя на него с агрессивным блеском в глазах, усмехнулась Вир. — Таких, как ты, мы будем переделывать!
Мы с ней все больше друг от друга отдаляемся.
Кажется, я понял.
Мерсмон — классический образец диктатора, деспота и тирана. А его противники борются против насаждаемой им несвободы, но это еще не значит, что они борцы за свободу.
Против несвободы можно бороться за свободу, и против несвободы можно бороться за другую форму несвободы.
Коалиционное правительство, в котором полно религиозных деятелей и военных радикалов, посягает на то, что Мерсмон вообще не трогал: ввело жесткую цензуру для всех видов искусства и литературы, регламентирует детали женской одежды, длину волос у мужчин и даже некоторые моменты в личных отношениях между людьми. Об этих запретах они давно говорили, как о желательном, но недосягаемом, а теперь получили шанс все это претворить в жизнь. В общем, дорвались.
Я не хочу вступать в их ряды. Несвобода, которую насаждают единоверцы Курконо или идеологи лесной пехоты, не лучше той несвободы, которую насаждал Темный Властитель.
Что хуже: под угрозой остракизма вынуждать людей делать дурацкую татуировку или выжигать чужие татуировки каленым железом?
Я ни с теми, ни с другими.
Мы собираемся на остров Хилиус за сластишонами — древесными грибами, из которых готовят домашнее вино и безалкогольный напиток вроде компота. Они целебные, помогают от всяких весенних недомоганий. Дети Доротеи — Калерия, Людмила, Рене и Серж, и с ними Инара, уже туда ездили, привезли пять мешков оранжевых губчатых лепешек, липких от прозрачного сока, густого и сладкого, как мед.
Ева переписала у Доротеи рецепты и сходила на рынок, но там продают червивые сластишоны, лучше мы сами насобираем хороших.
Услышав об этом, Вир сказала, что поедет с нами: "Ребята из казармы откомандировали меня за сластишонами, боевое задание!" В прежние времена я бы обрадовался, а сейчас… Подумал о том, что она всю дорогу будет придираться к Дэнису и донимать меня: "Сделай татуировку", "Вступай в лесную пехоту", "Не воображай, что ты способен понять что-то такое, чего не понимают Высшие" и т. п. Надоело.
Лучше бы вместо нее взять Калерию или Инару — или обеих сразу, потому что Дэнису тоже давно пора найти себе девушку. И с чего я решил, что из-за шрамов на лице не нравлюсь никому, кроме Вир? Калерия всегда очень приветлива, а Инара при второй встрече со мной кокетничала. Может, не все для меня так безнадежно? Однако мы с Вир уже договорились, и поедем втроем. Только хорошо бы она забыла на время путешествия о своей идеологии!
Сандра просится с нами, но Ева не хочет ее отпускать, а я не хочу брать ее с собой. Все-таки она еще маленькая, вдруг мы за ней не уследим.
Хилиус — один из окраинных островов на востоке, эту территорию контролирует лесная пехота. Поедем туда на зверопоезде, они уже вышли из спячки".
Залман никак не мог вспомнить, пил он когда-нибудь сластишоновое вино или нет.
— Пил, — ответила Сандра, сидевшая в кресле напротив, с двумя кошками на коленях. — Но не в тот раз.
— А что было в тот раз?
— Вир вернулась одна и рассказала, что зверопоезд взбесился, и она выпрыгнула, а вы не успели. Господи, как я ревела…
— Но я ведь остался жив? — пробормотал Залман с легким сомнением.
— Читай, — Сандра взглянула на часы. — Время пока не вышло, ты сегодня еще столько же прочитаешь и сам все узнаешь.
Глава 12
"Сегодня вернулся в Танхалу. Тут все по-прежнему: театр идеологического абсурда и слякоть на улицах.
То, что с нами случилось, похоже на эту сумятицу грязных сугробов, бездонного неба, то голубого и слепящего до рези в глазах, то сплошь туманного, катастрофических оттепелей, жестокого гололеда и пробуждения всякой жути, бесцеремонно утверждающей свое право на существование. Может, в другое время долгого года оно и не могло бы случиться. Съездили, называется, за сластишонами…
Лучше напишу все по порядку. Мне это просто необходимо, а то я словно застрял в каком-то непонятном сне, но если изложу на бумаге — окажусь снаружи, за пределами сна.
Началось с того, что мы втроем — я, Дэнис и Вир — отправились на остров Хилиус. Сластишоны растут в Лесу, в прибрежной зоне вокруг Хилиуса. Это древесные грибы, то ли паразиты, то ли симбионты. Мы взяли тесаки и мешки, немного продуктов, оружие. Решили, что поедем утром, переночуем в гостинице на острове и на следующий день вернемся.
Ни Дэнис, ни Вир ни разу еще в Лесу не бывали. Народная Повстанческая армия, куда вступила Вир, была, по сути, городским подпольем, а теперь они надели форму вроде как у лесной пехоты и занимаются тем, что вылавливают "мерсмоновых прихвостней", патрулируют улицы и ссорятся с полицией. А Дэнис и вовсе человек городской, так что для обоих эта вылазка в Лес обещала стать настоящим приключением.
Что ж, приключение получилось намного круче, нежели они рассчитывали. Нам стоило вернуться домой сразу, как у моего автомобиля заглох мотор на улице Облачных Танцев. Открыв капот, я обнаружил, что какая-то сволочь погрызла оберег, защищавший машину от случайных поломок — погрызла, а сама закуклилась. Я выкинул в грязь у кромки тротуара фасолевидный бурый предмет величиной с куриное яйцо, поднял взгляд и увидел на фонарном столбе черно-белый рекламный листок автомастерской, которая меня ждет не дождется в переулке за углом. Тут же созрело решение: оставить машину у них, взять такси и мчаться на вокзал — может, еще успеем на поезд.
Дома на улице Облачных Танцев грязновато-белые, с горгульями и разбитными кариатидами, а сама улица плавно изгибается, так что машины возникают внезапно, из ниоткуда. Пока я ловил такси, лейтенант Одис цедила ехидные замечания насчет штатского разгильдяйства (мол, в Народной Повстанческой автомобили ни с того, ни с сего не ломаются), Дэнис терпеливо молчал. Часа через полтора мы добрались до вокзала на окраине столицы.
Привокзальная площадь была запружена такой толпой, что я почувствовал оторопь. Я до сих пор не привык к большим толпам — это чуждая мне стихия.
Из-за столпотворения шофер не смог подъехать к зданию вокзала, остановился в тесном, мощеном булыжником проулке и сказал нам, куда идти. В этом районе я был в первый раз. Мое внимание привлекла вереница стрельчатых арок, под которыми устроились лоточники со всяким мелким товаром. Показав на нее, я предложил:
— Давайте, если потеряемся, встретимся под этой аркадой.
Вир хмыкнула и заметила, что теряются только штатские, а Дэнис согласился:
— Хорошо, если потеряем друг друга, встречаемся здесь.
В холодных сводчатых залах тоже царила сутолока, да еще тяжелый звериный запах, как из берлоги — это тянуло снаружи, с перронов.
Оштукатуренные стены залеплены рекламными и политическими плакатами: покупай наборы кастрюль от Лучарви; выявляй и уничтожай магических Соглядатаев Темного Властителя; пальто от Норы Шебоди — самые лучшие; если ты лучше всех — иди в лесную пехоту; не забудь перекусить перед дорогой в кафе "Встреча" в переулке Радостных Встреч; если ты враг Мерсмона — долой длинные волосы, парикмахерская на втором этаже здания вокзала работает круглосуточно.
Карикатуры на Мерсмона, похожие и не очень, а также призывы быть начеку соседствовали с рекламой утепленных женских ботинок, расписных обеденных сервизов и противопростудных настоек, тут же кто-то прилепил листок с надписью вычурным готическим шрифтом: "Властитель вернется!"
Опоздали мы на полчаса. Следующий рейс на Хилиус — завтра в это же время.
— Зверопоезд никого ждать не будет! — наставительно сказала женщина с морщинистым пухлым лицом, смотревшая на нас сквозь мутное стекло справочного окошка, словно печальная рыба из аквариума.
Мы отошли к стене, где злобный Темный Властитель трусливо улепетывал, теряя корону, от целящихся в него из винтовок лесных пехотинцев. Ничего не остается, кроме как ехать домой.
— В казарме вас бы научили не опаздывать, как миленьких! — пренебрежительно фыркнула лейтенант Одис. — Вы бы за это сортир чистили, и ты своими лапами, и ты своими изящными пальчиками.
— Ты-то вместе с нами опоздала, — заметил Дэнис.
— Не моя машина! — находчиво отпарировала Вир. — Это же курам на смех, чтоб личинка оберег погрызла! Когда я расскажу об этом в казарме, все будут смеяться.
— А у вас там, в казарме, одни куры? — осведомился Дэнис невинным тоном.
Мне показалось, что Вир сейчас на него набросится, и я приготовился вклиниться между ними — только драки не хватало! — но тут кто-то сочувственно поинтересовался:
— Опоздали, ребята? За сластишонами собирались?
Рядом с нами остановился парень в форменном комбинезоне погонщика. Он сказал, если мы дадим ему на бутылку пива, то сможем отправиться на Хилиус прямо сейчас, на другом зверопоезде. Этот поезд, вообще-то, пассажиров не берет, его только начали объезжать и приучать к маршруту, но никто не заметит, если мы потихоньку сядем в один из вагонов, а во время остановки на Хилиусе сойдем.
Он повел нас к двери с табличкой "Служебный вход". Через грязные кафельные подсобки, загроможденные бидонами и металлическими контейнерами с наклейками "Корм N 1", "Корм N 2", "Минеральные добавки", мы вышли на запасной перрон.
С одной стороны бетонной цитаделью высилась береговая стена с блестящей наледью и бахромой сосулек наверху, с другой — живой стеной поднимался Лес. Гигантский пустотелый червь-путешественник вытянулся вдоль платформы, он был не слишком длинный — метров двадцать-тридцать, недоросток. Камнеподобная шкура пока еще серо-бурая, пестрые пятна должны появиться на ней ближе к лету.
Воровато оглядевшись, погонщик раздвинул складки диафрагмы, и мы забрались в вагон. Похоже, тут уже катались безбилетные пассажиры: в углу валялось несколько тюфяков и подушек. Сквозь многочисленные щели проникал внутрь свет серого дня, и мы видели друг друга словно в плохо освещенном подземном переходе. Пол шершавый и волнистый, зато теплый. Мы уселись на тюфяк возле стены, и вскоре поезд тронулся. К его звериному зловонию привыкаешь за первые полчаса, тряска тоже была выносимая.
— Если я скажу ребятам и девчонкам из казармы, что ты сказал, когда мы стояли в зале ожидания, они тебя проучат, — вернулась к прежней теме Вир. — Никто не может так отзываться о Народной Повстанческой армии!
— А кто начал первый? — спросил Дэнис.
— А ты научись слушать, что тебе говорят, и не показывать свой гонор! В армии этому учат в первую очередь!
Еще немного — и я попрошу ее замолчать, тогда мы поссоримся. А если б на ее месте была Калерия или Инара, мы бы всю дорогу весело болтали… Изнывая от желания осадить Вир, я прислушивался к доносившимся до нас выкрикам погонщиков, то протяжным, то коротким и резким. Меня что-то слегка беспокоило, и вначале я связывал это с тем, что у меня испортилось настроение из-за Вир, а после понял, что причина другая.
Я не мог вспомнить, как выглядит парень, посадивший нас на поезд. Осталось впечатление, что он примерно мой ровесник и тоже со шрамами на лице — похож на меня, это сразу внушило доверие — но мысленно увидеть его никак не получалось. Деградирую. Следопыт с плохой зрительной памятью — такой же нонсенс, как парфюмер, лишенный обоняния, или глухой дирижер.
— Вы помните, как выглядит наш благодетель?
— Не обратил внимания, — отозвался Дэнис. — Но он показался мне интеллигентным человеком — в смысле, не из тех, кто с первого взгляда вызывает какие-то подозрения.
— За такую наблюдательность ты должен оба сортира дома вычистить! — презрительно ухмыльнулась Вир. — Это вообще была женщина в одежде погонщика. Красивая, кстати. А что, захотела — и пробилась на мужскую работу, вроде меня, я тоже в лесную пехоту пробьюсь.
Здрасьте, приехали… Я вслух сопоставил наши наблюдения, и повисло молчание. На лице Дэниса появилось растерянное выражение, и в зыбком вонючем полумраке вагона было видно, как постепенно бледнеет Вир. Потом она хрипло произнесла:
— На первой же остановке выходим!
Я кивнул.
Остановок не было. Мы мчались и мчались вперед, а потом вагон начало швырять из стороны в сторону, и выкрики зазвучали беспорядочно. Я слышал о том, что зверопоезд может взбеситься, но это, как говорят, большая редкость… До нас долетела команда: "Прыгай!!!" Значит, погонщики потеряли надежду взять его под контроль. Должно быть, мы сейчас движемся по такому участку, где можно спрыгнуть без риска, что зверюга тебя придавит.
Я жестом позвал Дэниса и Вир, мы кое-как добрались до входной щели. Она не открывалась. Пока я то пытался отжать диафрагму, то наугад тыкал ножом в поисках нервных узлов, участок, где погонщики сбежали, остался далеко позади. Наконец я все-таки попал в нужный узел, и диафрагма, затрепетав, раскрылась. Я вогнал нож поглубже. Нас обдавало ледяными брызгами, скользила мимо мельтешащая путаница ветвей — взбесившийся поезд ломился сквозь затопленный подлесок.
В облачном небе открылся подслеповатый желтый глаз солнца, и скоро я определил, что мы несемся солнцу наперерез. На юг. Там территория Темного Властителя. Вир и Дэнису туда ни в коем случае нельзя. Я-то еще мог рассчитывать на то, что меня отпустят, я ведь работник Трансматериковой, и на шкуре у меня нет ничего лишнего, кроме роскошной коллекции шрамов, а у них у обоих — "Смерть Мерсмону!"
Мы вылетели на открытый участок: низина, утыканная редкими кустиками, с оконцами черной воды среди снежного месива. Возможно, болото. Вдали, на востоке, виднелась береговая стена какого-то острова, и оттуда в нашу сторону мчался другой червь-путешественник. Безглазая каменная морда величиной с газетный киоск, за укрепленным на голове прозрачным лобовым щитком виднеются сгорбленные фигурки погонщиков.
— Столкнемся! — побелевшими губами прошептал Дэнис.
Но наш поезд, хоть и бешеный, словно почуял, какая грозит опасность — сбавил скорость и перестал ошалело шарахаться вправо-влево. Или появление здравомыслящего собрата ненадолго привело его в чувство?
Теперь мы двигались параллельно, и разделяло нас всего-то метра полтора. В бугристом серо-буром боку другого поезда открылась щель, оттуда высунулся краснолицый мужчина в форме проводника.
— Что случилось? — гаркнул он, перекрывая плеск и хруст.
— Он спятил! — прокричал я в ответ. — Что нам делать?!
— Прыгать сюда! Живо!
Проводник отступил в сторону. В полумраке полости виднелись бледные лица смотревших на нас пассажиров.
— Прыгаем! — держась за кожистый край диафрагмы, я повернулся к Вир и Дэнису. — Сначала ты, потом ты, потом я.
Плотно сжав губы, Вир кивнула и придвинулась к выходу.
— Допрыгнешь?
Она еще раз кивнула и сосредоточенно прищурилась.
— Давай!
Вир прыгнула — и растянулась на полу, проводник сразу схватил ее и оттащил вглубь вагона, освобождая место для следующего. Она успела вовремя: расстояние между вагонами начало неумолимо расти.
— Скорей! — заорал с той стороны проводник.
— Скорей! — присоединилась к нему Вир. — Залман, давай!
— Готов? — спросил я у Дэниса.
— Нет. У меня не получится.
Из-за того, что промежуток увеличился, шансов у него было меньше, чем у Вир, вдобавок наш сумасшедший поезд начал вихляться. Впрочем, я бы наверняка сумел благополучно перескочить из одного вагона в другой.
— Залман, брось его и прыгай! — крикнула Вир. — Кому он нужен?! Пусть пропадает, прыгай, слышишь!
В глазах у Дэниса появилось обреченное выражение. Он уселся на пол и сказал, глядя на меня снизу вверх:
— Я точно знаю, что не допрыгну. Спасибо за все, что ты для меня сделал. Она права, прыгай скорее, пока еще можно.
Я тоже уселся на пол.
— Так я и дам тебе умереть, ты же мне за квартиру не заплатил!
Эта пудовая шутка заставила его нервно усмехнуться. Потом он пробормотал:
— Будет неправильно, если ты вместе со мной пропадешь.
— Если бы я мог пропасть в Лесу, это случилось бы давным-давно.
Вир вовсю ругалась, проводник тоже что-то кричал. Потом они, следуя по своей проторенной колее, отклонились к юго-востоку, а наша спятившая скотина радостно ломанулась в Лес — прямиком на юг.
Скорость мы набрали, как на гонках. За разверстой в боку вагона щелью сплошной смазанной массой мелькали деревья, маленькое тускло-желтое солнце отчаянно прыгало по облачному небу. Иногда нас швыряло от стенки к стенке — это если зверюга встречала препятствие, которое не могла снести с первого раза — и тогда приходилось держаться за специальные ременчатые петли, продернутые сквозь складки жесткой кожи. Зато от лейтенанта Одис отделались… Стыдно признаться, но эта мысль доставила мне нехорошее удовлетворение.
Прошло несколько часов. Ближе к вечеру поезд вылетел на гребень косогора: крутой откос, внизу — остатки снежной перины и заросли кустарника.
— Прыгаем здесь, — решил я. — Сгруппируйся!
Измученный Дэнис кивнул.
Я попросту вышвырнул его из вагона и следом выпрыгнул сам, со всеми нашими сумками.
Нам повезло, обошлось без переломов и вывихов, только снега набилось за шиворот и в рукава, да еще потерялась в сугробах одна из сумок, мы ее так и не нашли.
Зверопоезд завез нас черт знает куда. На севере и на востоке — хмурый Лес, на западе — заснеженный косогор, с которого мы кувырком скатились. На юге тоже был Лес, а за ним вздымались к облачным небесам горы — громадные, вроде той горы, что на Сансельбе, но там она одна такая, а здесь их целая цепь.
— Надеюсь, это не Кесуан, — убитым голосом сказал Дэнис. — Хотя, на карте к югу от Кордеи в этих широтах нет других горных хребтов, кроме Кесуанского.
— Потопали на север, — предложил я. — Незачем время терять. Нам еще надо найти место для ночлега.
По колено проваливаясь в рыхлый ноздреватый снег, продираясь через кустарник, мы потащились к Лесу. По дороге я отсек тесаком на пробу несколько веток, но для лука они не годились.
— Насколько я помню географию, от Кесуана до Кордеи почти восемьсот километров, — заговорил Дэнис. — У нас еда закончится раньше, чем мы дойдем.
— Да еды здесь сколько угодно! Это как раз не проблема, у нас будет разнообразная белковая диета. Главное, чтобы нас самих не съели.
Я хотел его успокоить, а вышло наоборот. Он занервничал, подобрался, тоже вытащил тесак и начал настороженно озираться.
— Не все, что здесь водится, кидается на людей. Если будешь делать, как я скажу, останешься жив. И вообще, главная опасность — промочить ноги.
На мне была моя следопытская одежда и утепленные непромокаемые ботинки, а Дэнис отправился за сластишонами в джинсах, фасонистой городской куртке и поношенной обуви.
— У тебя теплые кальсоны под джинсами есть? — спросил я, с замиранием ожидая отрицательного ответа.
— Есть.
Уже хорошо… Если простудимся, нам крышка.
Впереди что-то шевелилось. Толстая иззелена-желтая гофрированная особь неизвестной мне разновидности, величиной с собаку, объедала с куста молодые побеги. Заметив нас, она раздулась вдвое и зашипела.
— Спокойно, — сказал я. — Она не плотоядная. Видишь — пугает, чтобы мы ее не трогали.
Пробрались мимо, но Дэнис нет-нет, да и оглядывался на личинку.
— У человека много шансов пройти живым через этот Лес? — спросил он, когда мы вступили под сень деревьев.
— У человека — немного, но я сейчас не человек. Я сам лесной зверь — вроде оборотня, только не физически, как сказочные персонажи, а психологически. В Лесу я вижу, слышу и чувствую, как зверь, я буду охотиться и драться, как зверь. А ты, человек из города, идешь со мной, поэтому шансов у тебя — почти сто процентов, если будешь во всем меня слушаться и не подхватишь простуду.
Переночевали мы на поляне, на подстилке из хвороста. Я разложил по периметру несколько больших костров, проверил, нет ли внутри круга паразитов и других кусачих тварей. В Лесу лучше бы ночевать на дереве, но там огонь не разведешь, и мы бы окоченели. Ничего, всякую лесную живность костры отпугивают, никто нас не тронул. Поужинали захваченными из дома продуктами.
Засыпая, я подумал: хорошо, что не взяли с собой Сандру! Хотя, по-моему, эта маленькая паршивка приспособится и выживет где угодно, хоть в городских трущобах, хоть на прибрежной свалке, хоть в Лесу. Грязная, оборванная, потерявшая человеческий облик — но выживет, будет питаться подножным кормом и мелкими личинками, и огрызаться на хищников, так что те начнут обходить ее стороной.
Наутро у нас все болело после вчерашней поездки. Мы наскоро перекусили и опять побрели на север. По дороге я нашел подходящую палку для дротика и решил, что завтра поужинаем жареной дичью.
Далеко уйти не успели. Вскоре послышался треск ветвей, топот, фырканье грыбелей — и чарующие мелодичные голоса.
— Они идут по нашему следу, — тихо сказал я Дэнису. — Попробуем сбежать. Если догонят, постарайся не показывать страха. Разговаривать с ними буду я, ты молчи.
Шестеро кесу верхом на грыбелях окружили нас на поляне, зеленоватой от снежных водорослей, с неряшливыми черными кучками оттаявшей прошлогодней листвы. Я сразу же заговорил на сескаде, не давая им перехватить инициативу. Сказал, что я из Трансматериковой компании, а это мой друг, и мы не имеем никакого отношения к мятежникам, мы попали сюда случайно, из-за того, что взбесился вабуру (так кесу называют пустотелых червей-путешественников), а теперь хотим вернуться домой, мы никому не мешаем и просим нас пропустить.
— У тебя есть запретный знак на спине? — выслушав, спросила предводительница.
— Нет, наргиянси (госпожа). Могу показать.
Я расстегнул и снял куртку, сунул ее в руки Дэнису (у того слегка дрожали пальцы). Потом стащил свитер. Разделся до пояса. Мне это нипочем — я закаленный.
Удивленные возгласы.
— Это похоже на шрамы, какие остаются от когтей рыщака, — заметила вполголоса одна из кесу.
— Я потом носил куртку из шкуры этого рыщака, наргиянси, — скромно сообщил я.
И начал поскорее одеваться — все-таки холодно.
Судя по звукам, с юга к нам приближалась еще одна группа.
— А у этого человека знак есть? — кесу показала на Дэниса.
— Нет, наргиянси, — соврал я, не моргнув глазом. — Не надо его раздевать, он не привык к холоду, заболеет.
— Тогда вы должны поехать с нами.
— Я могу поручиться, что у него нет знака. Пожалуйста, пропустите нас. Мы же идем вместе, и у меня знака нет, вы сами видели — значит, у него тоже нет, а то бы мы вместе не шли…
— Браво, Залман, блестящая логика!
Услышав этот низкий, с завораживающими интонациями голос, я осекся.
Из чащи на поляну выехала вторая группа. На рослом вороном грыбеле сидел Валеас Мерсмон, Темный Властитель. На нем были куртка и штаны из грубой, местами потертой черной кожи — боевая одежда кесу, и высокие сапоги с посеребренными шпорами. Длинные светлые волосы — предмет издевок карикатуристов антимерсмонианской коалиции — ниспадали на плечи. Непокрытую голову венчал обруч, усыпанный драгоценными камнями — единственное напоминание о том, что перед нами не просто узурпатор, а законно коронованный Весенний Властитель. По обе стороны от него восседали на грыбелях Лайя и Яранса.
Влипли!"
— Знаешь, ты был насчет меня прав, — заметила Сандра, поглаживая двух кошек, серую и трехцветную, примостившихся у нее на коленях.
— В чем? — спросил Залман.
— Ну, насчет того, что я бы адаптировалась и выжила, где угодно. И если я что-то решила — я это обязательно доведу до конца, так что твое выздоровление теперь только вопрос времени, понял?
Глава 13
"Я молча смотрел на них. А что я мог бы сказать?
— Кенелри, передай остальным, что их нашли, — распорядилась на сескаде Яранса. — Пусть возвращаются.
Одна из кесу приложила к губам спирально закрученный рожок, и по Лесу разнесся пронзительный тоскливый звук.
Значит, нас искали! Причем в поисках участвовал сам Темный Властитель… Можно представить, какого переполоха наделал наш зверопоезд, когда примчался вчера вечером в Кесуан! Небось, там решили, что в окрестностях высадился десант лесной пехоты, как минимум батальон.
— Извините за беспокойство, мой Весенний господин, — я наконец-то вышел из ступора. — Можно, мы пойдем?
— Куда? — осведомился Мерсмон.
— Домой.
— Думаешь, дойдете?
— Почему бы и нет?
— И он, по-твоему, тоже дойдет? — Темный Властитель кивнул на Дэниса.
Я не нашелся, что ответить, а Мерсмон спросил:
— Дэнис, у вас есть татуировка с пожеланиями в мой адрес?
— Да, есть, — Дэнис выглядел сникшим, его голос звучал бесцветно. — Залман об этом не знает.
— Вы арестованы, — сообщил Властитель мягко, почти с сочувствием.
— Я сделал ее, чтобы не выделяться среди остальных, и сожалею об этом, — добавил Дэнис.
— Что ж, раскаяние смягчает вашу вину. Однако никто не позволит вам и дальше разгуливать с татуировкой, оскорбляющей верховную власть, так что придется вас от нее избавить.
Дэнис побледнел, но не произнес ни слова.
— Разве я что-то сказал о каленом железе? — словно отвечая на его мысли, усмехнулся Мерсмон. — Связать их.
Разумная мера предосторожности — если бы мне не скрутили руки, я мог бы создать противникам еще какие проблемы! — но по отношению к Дэнису это было откровенное издевательство, совершенно ненужное. Мерсмон бесстрастно наблюдал за действиями кесу с высоты своего грыбеля, похожего на грозовую тучу.
"Ты же читаешь чужие мысли, поэтому должен знать, что Дэнис ни в чем не виноват, — подумал я. — Ни в том, что у него татуировка — словно ты не в курсе, что такое общественное мнение и давление окружающих! — ни в истории с Эфрой…"
— Залман, не "ты", а "вы", — холодно поправил Темный Властитель.
Кесу подвела грыбеля, заставила его опуститься на колени и, придерживая меня за локоть, усадила в седло. Я ни разу еще не ездил верхом, но почувствовал, что в седле удержусь, хоть руки и связаны. Другое дело Дэнис — свалится ведь, к удовольствию всей компании! Впрочем, я тут же увидел, что до этого не дойдет: к нему подвели грыбеля под двойным седлом, и позади него устроилась рослая кесу, обхватившая его одной рукой за пояс.
Мы поехали в ту сторону, где вздымался к облачным небесам выбеленный снегом горный хребет. Сначала через Лес, потом по заросшей кустарником пустоши. С востока дул пронизывающий ветер. По приказу Властителя Дэнису набросили на плечи подбитый мехом плащ, это неожиданное проявление гуманности меня удивило. Вообще, на протяжении этого недолгого путешествия обращались с нами неплохо. Около полудня устроили привал, хорошо покормили: горячий кофе с ромом из термоса, магаранский сыр, кесейские лепешки. Руки нам на время обеда развязали, но потом связали опять.
За минувшие несколько часов я более-менее освоился в седле и начал расслабленно покачиваться в такт движениям грыбеля, подражая кесу, так что Темный Властитель даже поинтересовался:
— Когда ты научился ездить верхом?
— Только что.
Он отлично знал, что я не вру.
— Пижон. Тебе специально дали смирного грыбеля. Если попытаешься сбежать верхом, твои кости придется собирать по всему Лесу.
Я не стал с ним спорить: будущее покажет, придется или нет.
Головокружительные горные склоны поднимались уже совсем близко. Мы проехали по каменному мостику через быструю мутную речку. Слева, в долине меж двух отрогов, виднелись какие-то здания, невысокие башни, купола… Я чуть не вывихнул шею, глядя в ту сторону, да и Дэнис, хоть и выглядел безучастным с той минуты, как нас взяли в плен, тоже оживился, настолько его заинтриговала эта картина.
— Это Сегелеу.
Низкий голос Властителя заставил меня вздрогнуть, так что я на секунду потерял равновесие (действительно, пижон!), и Дэнис вздрогнул — но его страховала сидевшая позади всадница.
— Ты и не мог о нем слышать, — я не сразу уловил, что Мерсмон, видимо, отвечает на невысказанный вопрос Дэниса. — Это кесейский город, его существование замалчивается. Свернем, тогда вы сможете посмотреть на него вблизи.
Мы с небольшой группой повернули к постройкам, в то время как основная часть отряда продолжала двигаться дальше по горной дороге. Сегелеу лежал в руинах. Среди обломков, сугробов и голого кустарника торчали приземистые каменные купола, разбитые пирамидальные башенки, фрагмент изогнутой галереи, остатки странных изваяний. Властитель вел себя так, словно мы у него в гостях, и он любезно устроил для нас экскурсию по своим владениям. Причем если в прежние разы он разговаривал со мной, игнорируя Дэниса, то теперь, наоборот, обращался главным образом к нему.
— …Сегелеу был разрушен около тысячи лет назад. Он мог бы стать колыбелью кесейской цивилизации, но вместо этого стал памятником человеческой нетерпимости. Вы оба знаете, что это такое, — Мерсмон взглянул на меня. — Шрамы на лице вызывают нездоровое любопытство, грубые замечания, иногда — насмешки…
Я пожал плечами. Некорректный пример. То, о чем он говорит, не то чтобы редкость, но так на меня реагируют одни дураки, с которыми я и сам не захочу общаться.
— Или шрамы на душе, — теперь он посмотрел на Дэниса. — Их не видно, хотя они постоянно причиняют боль.
Дэнис молчал.
— О том самом, что ты от всех скрываешь, — словно отвечая ему, подтвердил Властитель. — Если окружающие узнают о тебе правду, тебя ждут издевки и грязные оскорбления, поэтому ты старательно прячешь свое истинное "я".
— Я никому не мешаю, — тихо пробормотал Дэнис.
— Разве ты живешь по-настоящему, если не смеешь быть самим собой?
Читать бесплатно другие книги:
