Искатели прошлого Коблова Ирина
Он хотел добавить, что, если с мотором что-то не в порядке, лучше отложить полет на завтра, но тут в домике возле ангара хор пьяных мужских голосов истошно и немузыкально затянул:
Когды-ы-ы я-а-а укрощал зверопой-и-изд,
Говорила, что ждать меня буди-и-ишь!
А вернулси-и-и из Лесу калекой,
Ты сказала, что больше не люби-и-ишь!
Должно быть, так же орал песни художник-самоучка Джон из Трансматериковой компании, о котором Залман-из-прошлого написал в своем дневнике.
— Зачем ты их напоила?
— Чтобы не совали нос, куда не надо. Они, в отличие от легионеров, не совсем дураки. Ну, давайте! Закрыть щитки шлемов, по местам и пристегнуться. Сейчас мы сделаем то, чего до нас никто не делал!
Придирчиво проверив, хорошо ли Залман и Лидия застегнули страховочные ремни, она устроилась в пилотском кресле. Затарахтел двигатель, дельтаплан помчался, подпрыгивая на ухабах, по заросшей травой столешнице горы Пирог, потом оторвался от земли и начал набирать высоту, но внезапно рухнул вниз, как лифт с оборванным тросом. Натужно взвыл мотор, и перегруженная машина снова устремилась в ночное небо.
"Чуть не разбились, — подумал Залман. — Наверное, надо было испугаться. Жалко, не успел…"
Двигатель надсадно ревел. На расстоянии вытянутой руки промелькнула стайка полупрозрачных медузников. Полосатые щупальца кровососов беспокойно затрепетали, когда в их гущу чуть не врезалось механическое чудище. Секунда — и они остались позади, за компанию с сияющей серебряной луной.
Со всех сторон зияла чернильная бездна, и звезды подмигивали, словно были заодно с Сандрой, вечно одержимой какими-нибудь сумасшедшими затеями. Та, что маячила впереди, самая крупная и яркая из всех, походила на зеленый глаз небесной кошки. Может быть, это и есть звезда Странников — путеводная звезда караванов, которая всегда висит на юге и помогает штурманам и следопытам определять направление? Если она путеводная, ничего удивительного, что Сандра держит курс прямо на нее.
Внезапно все вокруг заволокло туманом, и одновременно стало светлее. Внизу простиралось без конца и края то ли опаловое озеро, то ли болото. Над его поверхностью стлалась мерцающая голубоватая дымка, местами из нее щетками торчали заросли осоки, кроны корявых черных деревьев.
Этот странный водоем не отличался спокойствием — то там, то здесь на его поверхности вспухали и медленно оседали мутновато-молочные, в радужных переливах, пузыри. Какие-то существа — верткие, не рассмотришь — спешили на всякий случай спрятаться от низко летящего дельтаплана. Одни кидались в гущу высокой болотной травы, другие прыгали в омуты: не то ныряли, не то в панике топились.
Звезд больше не было, осталась одна-единственная, еле различимая сквозь туман зеленая искорка прямо по курсу.
Мотор начал давать перебои, в один из моментов опасной тишины Залман услышал, как Сандра выругалась. Расстилающийся внизу опаловый пейзаж ему не нравился. Красиво, но непривлекательно. Красота, несовместимая с жизнью.
А впереди стеной поднимался Лес, тоже окутанный зыбким мерцающим маревом. Двигатель заглох, и дельтаплан начал было падать — в объятия болота, которое только того и дожидалось — но содрогнулся от двойного рывка и завис в воздухе.
— Парашюты! — услышал Залман торжествующий возглас Сандры и увидел у себя над головой громадный матерчатый колокол, соединенный дюжиной тонких тросов с мачтой.
Так вот что такое парашют!
Постепенно снижаясь, дельтаплан поплыл к чернеющему впереди Лесу. До опушки оставалось с полсотни метров, когда шасси коснулись мокрой почвы, и пологое скольжение сменилось немилосердной тряской по кочкам. Потом машина остановилась, и пассажиров накрыло парашютом.
— Выпутывайтесь, живо! — приказала Сандра. — Пока кто-нибудь не начал нас есть!
Она выбралась наружу первая, вытащила из-под сидений длинный футляр, достала оттуда боевой меч в ножнах и прицепила к поясу.
— Залман, это тебе, — она показала на второй такой же меч. — И револьверы берите. Да шевелитесь, мы не в городском сквере!
Подавая пример, Сандра пристегнула к поясу одну кобуру справа, другую слева. Лидия сделала то же самое, не переставая озираться.
Залман тоже осматривался. Над искривленными деревьями, которые росли на болоте поодиночке или жутковато живописными группами, парило сонмище медузников. Большие и маленькие, одни размером с кулак, у других купола метрового размаха. В толще стекловидных шляпок смутно виднелись внутренние органы, а мохнатые щупальца непрерывно шевелились, словно черно-белые заросли, трепещущие на ветру… хотя никакого ветра нет, полный штиль.
Воздух был напоен тяжелым и затхлым болотным запахом.
"Куда это мы попали?"
У Залмана мелькнула мысль, что они, наверное, залетели внутрь облака — если из облаков идет дождь, почему бы там не оказаться болоту? — но здесь ведь еще и Лес, а он растет на земле. Значит, они все-таки не на небесах…
От перенапряжения заболела голова — так бывало всякий раз, когда он упорно пытался выстроить причинно-следственную цепочку — и тут Сандра крикнула:
— Мы пришли с миром!
Обращалась она не к Залману и не к Лидии, а к несметному рою медузников над мерцающим болотом.
— Я Александра Янари, бывшая Летняя Властительница Долгой Земли, теперь гранд-советник. Мы с вами дважды встречались, когда я была маленькой девочкой. Надеюсь, вы меня помните?
Непонятно, вспомнили ее медузники или нет. Во всяком случае, они на это заявление никак не отреагировали.
— Со мной Залман Ниртахо, его-то вы наверняка должны помнить, и Лидия Никес, мой секретарь-референт, носитель МТ — возможно, с ней вы тоже знакомы, — теперь Сандра повернулась к Лесу и разговаривала с деревьями. — Не знаю, известно вам это или нет, но при последней смене власти у нас произошел политический переворот, и для нового режима мы все трое — персоны нон грата. Если вы не против, мне бы хотелось встретиться с вами и кое-что обсудить. Если вы меня услышали, дайте, пожалуйста, какой-нибудь знак!
Она замолчала. Медузники, болото и мрачные деревья тоже хранили молчание.
— Надеюсь, что вы не откажетесь со мной поговорить, — Сандра перевела взгляд на безобразно распухший гриб-светляк, примостившийся на башнеподобном древесном стволе. — Пропустите нас, пожалуйста, к вашей резиденции, мы пришли с миром.
Вновь наступила тишина, нарушаемая хлюпаньем и клокотанием на болоте да вкрадчивыми шорохами в глубине Леса.
— Н-да, немного обидно, — пробормотала Сандра тихонько. — На оркестр и ковровую дорожку я, конечно, не рассчитывала, но чтобы нас совсем уж проигнорировали… Неужели наше вторжение было недостаточно эффектным?
Она взглянула на дельтаплан, накрытый парашютом, словно чехлом. Второй парашют, прикрепленный к хребтовой трубе, лежал в темной болотной луже бесформенным ворохом ткани и уже успел намокнуть.
Теперь, когда Сандра закончила свою речь, Залман наконец-то смог задать главный вопрос:
— Где мы?
— В Гиблой зоне, где же еще? Или в Гиблой стране, как ее иногда называют.
— В Гиб… Где?!…
— На медузников не обращайте внимания. Когда щитки шлемов закрыты, костюмы защищают от них на сто процентов.
— Сандра, но послушай… Не слишком ли далеко ты зашла с испытаниями своих костюмов? Чтобы ради этого лезть в Гиблую зону…
— Да совсем не ради этого. Я все продумала и спланировала заранее, не беспокойся. В конце концов, здраво мыслить я училась у тебя.
— Ага, видно, что у меня… — Залман покосился на роящихся над мерцающим болотом кровососов. — Я же невменяемый!
— Когда-то был вменяемым. И скоро опять им станешь — ради чего, по-твоему, я затеяла эту игру? Мы идем в гости к Мерсмону. Он навел на тебя чары — он их и снимет. Надеюсь, он согласится это сделать. Я ведь раньше считала, что вы с ним Эфру не поделили, а когда прочла твой дневник, поняла, что произошло на самом деле. Видимо, ты добрался до Кесуана уже после того, как погиб Дэнис, и ты обвинил Темного Властителя в его смерти. Вы оба находились в стрессовом состоянии, и дошло до драки, вдобавок он шарахнул в тебя заклятьем. В последний момент он, видимо, опомнился и оказал тебе помощь, но это касалось только физических травм. Ликвидировать заклятье он не успел, потому что началась последняя атака Высших на Кесуан. Он мог вообще не заметить, что ты пострадал от заклятья, если это получилось у него непроизвольно — я слышала, с колдунами такое бывает, поэтому лучше их не злить. Мы доберемся до него и попросим, чтобы он тебя вылечил. Вы не были соперниками, и, судя по записям в твоем дневнике, он не испытывал к тебе ненависти, поэтому я думаю, что все получится. Ты снова станешь самим собой, понял?
Это обещание не вызвало у Залмана никакой реакции, кроме слабого отголоска тревоги и тут же оформившейся мысли, ясной и настойчивой, словно лозунг или рекламный призыв: "Пусть все останется, как есть!"
— Мне хорошо, как сейчас. Если я стану тем, который писал дневник, всякое может случиться, хоть какая-нибудь катастрофа… Ты меня даже не спросила. А Лидию ты зачем с нами взяла?
— Она сама так захотела, — Сандра взглянула на девушку.
— Вир Одис хочет отправить меня в лагерь перевоспитания, — объяснила Лидия. — Там заставляют жить так, что жизнь теряет всякий смысл. Я не совершила никакого преступления, но туда отправляют без суда — считается, что это не тюрьма, хотя на самом деле тюрьма. Лучше уж в Гиблую страну. Кроме того, я хочу увидеть кесуанские каньоны с белыми горными ивами.
— Да, понимаю… — неуверенно согласился Залман.
Обе названные причины показались ему равно значительными.
— Пошли, достанем рюкзаки, — опять начала командовать Сандра. — Мы должны дождаться Тима, нашего проводника, но если он в течение суток не объявится, отправимся без него.
— В Гиблой стране живут люди? — удивилась Лидия.
— Нет, он контрабандист. Ведет меновую торговлю с кесу. Темного Властителя он ни разу не видел, зато рассказывал о кесейской колдунье — она очень крутая, неплохо говорит по-нашему, главная над всеми здешними кесу. Она защитила Тима чарами, благодаря которым его здесь ни одна тварь не тронет, никакая трясина не затянет, никакое упавшее дерево не пришибет. Он таскает сюда периодические издания и новые книги, кофе, коньяк — видимо, все это для Властителя, плюс еще сладости для кесу и всякие промышленные изделия, а взамен получает сувениры из Гиблой зоны, за которые недурно платят колдуны и чокнутые коллекционеры, — вполголоса рассказывая, Сандра вытащила из-под сидений рюкзаки, достала нож и начала резать парашютные веревки (она их называла "стропами"), велев Залману и Лидии помогать. — Как он пробирается туда и обратно — мечта экстремальщика! Ему приходится пару километров ползти на четвереньках по заброшенным канализационным трубам, да еще рюкзак с товаром за собой волоком тащить. Несколько раз он пытался завязать, но без этих вылазок в Гиблую страну такая тоска на него нападает, что хоть вешайся. Скорее всего, та серая колдунья навела на него манящие чары. Сматывайте стропы — они очень прочные, в дороге могут пригодиться.
Из водяного оконца, окруженного щетинистыми кочками, высунулась круглая черная голова. Залман показал на нее пальцем, и она сразу исчезла с тихим всплеском.
— Мы должны вести себя неагрессивно и миролюбиво, но если деваться некуда — защищаемся, — проинструктировала Сандра вполголоса. — Кстати, я оставила записку, что мы отправились в Гиблую зону, чтобы продержаться тут несколько дней и проверить пригодность костюмов. Героизм и все такое… Это на случай, если вдруг придется вернуться, чтобы нас пособниками не объявили. Имейте в виду.
— Наверное, придется, — кивнул Залман. — Здесь такое место, что пройдут разве что самые крутые, подготовленные… Одних медузников вон какое скопище, а что прячется в Лесу — еще неизвестно.
Глаза Лидии, сматывавшей веревку торопливыми нервными движениями, беспокойно блеснули за прозрачным щитком.
— Нет, — возразила Сандра. — Крутые и подготовленные здесь не пройдут. Бывали попытки карательных рейдов в Гиблую зону, и кончалось это всегда одинаково — никто не возвращался. Здесь пройдет только тот, кому позволят пройти. Кстати, вы разве не заметили, что мы до сих пор живы?
Залман с сомнением огляделся. Живы-то живы, но с одной стороны простирается окутанное недобрым сиянием опаловое болото, с другой поднимается к небесам черный Лес — такое впечатление, что мертвый, и звезд не видно, только луна просвечивает сквозь туман размытым блестящим кружком, а в воздухе плавает тьма-тьмущая медузников… Да кто же заберется в такое место по доброй воле? Они определенно сошли с ума, все трое.
Глава 3
Тим появился, когда начало светать. Точнее, когда померкла мертвенная болотная иллюминация, и туман, пронизанный лучами невидимого солнца, окрасился в розоватый цвет.
Вначале послышался еле слышный шорох, потом на опушку вышел, крадучись, худой человек с настороженными запавшими глазами. На поясе охотничий нож, за плечами рюкзак. Он выглядел неприкаянным оборванцем, но его одежда, грязная и потрепанная, была сшита из дорогой джинсовки высшего сорта, с удобными кожаными нашлепками и добротной прострочкой, и высокие шнурованные ботинки стоили недешево. Изможденное лицо на первый взгляд казалось нездоровым, однако никаких болячек на сероватой коже не было. Гиблая страна, хотя и наложила на Тима свой отпечаток, до сих пор его щадила, благодаря чарам кесейской колдуньи.
Пока ждали, Сандра рассказала, что узнала о его противозаконном промысле давно, еще до того, как стала Летней Властительницей, и решила его не сдавать — вдруг когда-нибудь пригодится. Вот и пригодился. О нем мало кто знает. Считается, что он старьевщик и собирает утиль на прибрежных свалках.
Говорил он хрипло, то и дело переходя на шепот, словно опасался кого-то разбудить. Сразу предупредил, что, если нападут кесу, защитить путешественников он не сможет. Его кесу не трогают, и конфликтовать с ними он не должен — это одно из условий его неписаного контракта.
— Если хотите, госпожа Янари, пошли. Выведу вас обратно. Они здесь голодные, злые.
— Я скажу им, что иду с визитом к Наргиатагу.
— Они по-человечески не поймут.
— Ты ведь немного знаешь их язык? Вот и переведешь.
— Если послушают… — с сомнением покачал головой Тим. — Они дикие. Ну, дикари, понимаете? Умная только их главная колдунья, но она здесь бывает редко. Я вас до реки доведу, как договаривались.
Лес вокруг выглядел неживым: черные скрипучие деревья в пятнах плесени, голые ветви и стволы покрыты окаменевшими наростами причудливой формы. С веток свешивались лианы, усыпанные цветами блеклых оттенков — одни поражали утонченной вычурно-хрупкой красотой, другие, угрожающе крупные и мясистые, внушали опаску, и от их сладковатого трупного запаха не было никакого спасения.
Пресловутые черепа на паучьих ножках, которыми славилась Гиблая зона, при близком знакомстве оказались разновидностью головоногих моллюсков. Мучнисто-белые череповидные твари с круглыми темными глазами сновали по веткам и лианам и, похоже, опыляли пахнущие мертвечиной цветы. Тим подтвердил, что они питаются нектаром, и добавил, что они вообще-то неагрессивные, кусачими становятся только во время прорывов, когда их выплескивает на Танару. Сам он ни разу не видел прорыва, его всегда предупреждают загодя, чтобы он в это время не приходил.
Под ногами хлюпала сырая гниль.
— Правила хорошего тона не позволяют, заявившись в гости, критиковать эстетические предпочтения хозяев, — угрюмо цедила Сандра. — А то бы я сказала… Двести с лишним лет назад, когда я ходила в Кесуан с экспедицией, это был Лес как Лес.
— Экспедиция в Кесуан? — переспросил Тим. — Не слышал…
— О ней мало кто слышал. Студенческая авантюра. Все участники были отчаянными ребятами, и ни один из них не взял бы на такую прогулку свою девушку, но я не была ничьей девушкой — сама по себе. И тоже отчаянная, любому дала бы сто очков вперед, школа Залмана.
Тим покосился на Залмана, и Сандра добавила:
— Ты ведь не видел, каким он был до того, как заболел.
— Как вы искали дорогу?
— Шли вдоль реки. Мы и сейчас пойдем тем же маршрутом, так что не заплутаем.
На них пока никто не нападал, но вскоре возникли неприятности другого рода: у Лидии появилась на коже красноватая сыпь, и в придачу начался аллергический насморк. Плексигласовые щитки от нездоровых испарений не спасали, да и от естественных потребностей человеческого организма никуда не денешься: приходилось расстегивать костюмы и обнажать определенные участки тела. Тим проинструктировал, как выбирать "хорошее место для этого дела, чтобы тебе в задницу что-нибудь не вцепилось, извините, госпожа Янари и девушка".
В походной аптечке, которую захватила Сандра, были антиаллергические препараты, но против здешней хвори они не очень-то помогали, разве что ослабляли зуд.
— С насморком даже лучше, — с вымученной улыбкой сказала Лидия. — Теперь я, по крайней мере, запахов не чувствую.
Ближе к вечеру появились кесу.
Залману вдруг показалось, что в молочном тумане, заполняющем просветы меж деревьев, кто-то прячется. То же самое показалось и Тиму, он остановился, сделав предостерегающий жест. Черные стволы тут стояли редко, но на расстоянии в пару десятков метров видимость пропадала.
— Что там? — спросила Сандра шепотом.
— Они.
Они выступили из-за деревьев, сразу взяв людей в кольцо. Шестеро или семеро. Выглядели они оборванцами подстать Тиму: истрепанные кожаные туники, штаны и мокасины, местами порванные и небрежно зашитые, лоснились от грязи. Зато на поясах, кроме ножей, висели кривые мечи в потертых ножнах. Существа были тощими и поджарыми — кто бы сомневался, что они голодные! Под серыми шкурами рельефно выступали мускулы, раскосые глаза алчно горели на почти человеческих лицах — почти, если бы не шерсть, напоминавшая грязноватый бархат, и не форма заостренных ушных раковин. Большинство принадлежало к женскому полу, но двое, более крупные и без мечей, определенно были мужчинами.
Все они двигались легко, словно танцоры, с угрожающей грацией. У Залмана мелькнула мысль — даже не мысль, а мимолетное впечатление — что эти странные женщины очень привлекательны.
— Тим, переводи! — приказала Сандра. — Мы пришли с миром, мы идем в гости к повелителю Гиблой страны. Хотите шоколада?
Тим начал произносить слова, смысла которых Залман не улавливал. Похоже, когда-то он знал все эти слова, но забыл, что они означают. Как обычно, от напряжения заболела голова.
Когда проводник замолчал, одна из кесу ответила высоким хрипловатым голосом, хищно щуря и без того раскосые алые глаза.
Выслушав, Тим растерянно повернулся к Сандре:
— Она говорит, если бы повелитель ждал гостей из человеческой страны, им бы сказали, но им ничего не сказали, поэтому они съедят и вас, и ваш шоколад. Я вас предупреждал!
— Скажи, что, когда Наргиатаг об этом узнает, у них будут серьезные неприятности.
Тим еще не успел договорить, когда огромный длиннорукий мужчина-кесу с сеткой белесых шрамов на шерстистом черепе оттолкнул его, так что он не удержался на ногах и упал в слякоть. Кольцо начало сжиматься.
— Стойте! — крикнула Сандра. — Нельзя, не приближаться!
Бесполезно, подумал Залман. Она ведь Королева Всех Кошек и Собак, а не королева кесу, эти красноглазые существа не станут ее слушаться.
Тим, ничуть не пострадавший от падения, проворно отполз за деревья, волоча за собой замызганный рюкзак. Кесу не обращали на него внимания.
Сандра и Залман (что-то в нем отлично знало, что надо делать) одновременно выхватили револьверы, а Лидия — с некоторой задержкой.
Ничего, кроме сухого щелканья курков.
— Залман, меч! — сбрасывая рюкзак, прорычала Сандра. — Лидию прикрывай!
Когда они обнажили мечи, кесу не стали нападать всем скопом. По одной противнице на каждого, остальные стоят и смотрят.
— Залман, это шанс, мы должны сделать их всех! — произнесла Сандра скороговоркой.
Это не особенно отличалось от их показательных поединков во время турне по кордейским городам, разве что здесь под ногами хлюпает, и надо смотреть, чтобы не запнуться о торчащий корень, и в процеженном сквозь туман водянистом свете клинки блестят не так, как на солнце, по-другому.
Все бы ничего, но Лидия не умела драться, как Залман и Сандра, у нее даже меча не было — какой ей от него прок? Прыгнувшая к ней кесу, оценивающе поглядев на ее вооружение, достала из ножен кинжал. У Лидии на поясе тоже висел нож, однако она о нем даже не вспомнила. Она попятилась, кесу издала пронзительный победный возглас.
— Не трогать ее! — в отчаянии взвыла Сандра. — Она не участвует!
Кесу приняли это за боевой клич — Тим ведь сбежал, и переводить было некому. А если бы даже и поняли, это бы их не остановило.
Сражаясь со своей кесу (та дралась, как демон, даже хуже, как голодный демон), Залман боковым зрением видел, что кесу, напавшая на Лидию, повалила девушку на землю и занесла нож. Лидия закричала.
Странный крик — казалось, он состоял из непонятных слов, интонация то повышалась до визга, то понижалась.
Кесу с кинжалом отскочила от своей жертвы, как ошпаренная.
Те, с которыми сражались Залман и Сандра, тоже начали отступать, словно им вдруг расхотелось драться дальше.
Сандра подскочила к Лидии.
— Ты не ранена?
Та смогла ответить не сразу:
— Нет…
— Что ты им сказала?
— Ничего.
Девушка говорила слабо и хрипло — видимо, сорвала голос.
Кесу сбились в кучку и возбужденно совещались, сверкая на людей красными глазами. Потом тот верзила, который отшвырнул с дороги Тима, двинулся вперед, раздраженно ворча и отпихивая тех, кто пытался его удержать. Он сделал шаг, другой, третий, и внезапно земля содрогнулась, между кесу и людьми с влажным чавканьем раскрылась трещина. Оттуда тянуло могильным холодом, внутри что-то шевелилось — не то черви, не то побеги. Верзила застыл на месте. Одна из женщин-кесу схватила его за руку, потянула назад, и на этот раз он не сопротивлялся.
— Похоже, за нами все-таки признали статус гостей, — пробормотала Сандра удовлетворенно. И злорадно крикнула отступающим в туман демонам Гиблой зоны: — А могли бы получить по шоколадке!
Те без перевода не поняли, а то бы совсем расстроились.
Лидия сидела, ссутулившись, ее била дрожь, на лбу выступила испарина.
— Я и не думала, что в школе юных менеджеров учат кесейскому языку, — остановившись над ней, заметила Сандра. — Все-таки что ты им сказала?
— Я… просто кричала… У меня было чувство, что, если я закричу именно так, меня оставят в покое. Это пришло само собой — знаете, как иногда вспоминается бессмысленный стишок, заученный в детстве? Но я никогда раньше не слышала этих слов.
Убрав меч в ножны, Сандра отстегнула от пояса флягу.
— Хлебни-ка. Холодный сладкий кофе с бальзамом. И успокойся. Думаю, даже если они вернутся, то только для того, чтобы принести извинения.
Зияющая в сырой земле трещина постепенно закрывалась. Залман подошел и заглянул внутрь, но ничего толком не рассмотрел: влажная темная масса, пронизанная как будто пульсирующими сосудами. Деревья в этом гиблом Лесу мертвые, а земля под ними живая, и ждать от нее можно чего угодно… Когда он об этом подумал, по спине поползли мурашки.
Кто-то пробирался обратно. Залман развернулся в ту сторону, держа наготове меч — машинально, без мыслей — но, увидев Тима, опустил оружие.
С опаской посматривая на Лидию, проводник присел в сторонке на корточки, выдрал пучок бледной травы и начал счищать грязь со своей заляпанной одежды.
— Ты понял, что она сказала этой серой шпане? — как ни в чем не бывало, словно он никуда не исчезал, спросила Сандра.
— Девчонка… э-э, госпожа Лидия им угрожала.
— Что именно сказала госпожа? Давай подстрочный перевод, слово в слово! Лидия, ты ведь не возражаешь?
— Да, переведите, пожалуйста, — растерянно попросила Лидия.
— Ну, она крикнула, что является собственностью Наргиатага — их повелителя, и если кто причинит ей хоть мелкий вред, Наргиатаг его потом живого или мертвого достанет и шкуру спустит. А после еще несколько слов, которых я не знаю.
— Какая у тебя степень МТ? — деловито поинтересовалась Сандра у Лидии, когда проводник закончил.
— Вторая, — испуганно глядя то на нее, то на Тима, ответила девушка.
— Раззявы эти эксперты. Не вторая, а четвертая. При четвертой степени носитель МТ способен пользоваться знаниями и навыками, полученными в прошлой жизни. Думаю, сюда же можно отнести и внедренные пароли. Кесу — хищники, охотничий инстинкт у них может взыграть неожиданно, особенно если это не культурное меньшинство, способное к самоконтролю, а дикое большинство. Чтобы защитить своих приближенных-людей, Мерсмон внедрял им в подсознание специальные фразы-пароли, которые при определенных обстоятельствах выскакивали сами собой, хотя человек кесейского языка не знал и не смог бы вспомнить пароль произвольно. Лидия, ты очень вовремя воспользовалась паролем, который тебе засадили в прошлой жизни. И я, между прочим, нисколько не удивлена, это подтверждает мои догадки.
Во время этой речи Лидия то краснела, то бледнела, потом нерешительно выдавила:
— Госпожа Янари…
— Сандра! — перебила Сандра.
— Что?.. — Залман встрепенулся и начал озираться. — Ты это кому? Ты же здесь одна Сандра, других нету…
— Называй меня Сандрой, а его Залманом, — сказала Сандра. — Это будет правильно… учитывая, кем ты была раньше. Неужели ты до сих пор этого не понимала?
— Я это поняла, еще когда расшифровывала дневник. Просто не хотела говорить. Считается, что носители МТ часто сочиняют о себе лишнее, чтобы вызвать интерес, все равно их рассказы невозможно проверить. Я сталкивалась с людьми, которые заранее ждали от меня именно этого, поэтому привыкла все держать при себе.
— А Вир, кстати, в курсе, кто ты.
С наступлением сумерек Лес окутало призрачное мерцание. Светло, почти как днем, небо виднеется клочками — вместо него на высоте семи-восьми метров от земли сплошной массой колышется мохнатая черно-белая бахрома. Это щупальца медузников, слетевшихся к человеческой стоянке, так что вверх лучше не смотреть. Как Сандра и обещала, костюмы спасали от кровососов, и тем оставалось только виться в воздухе: видит око, да зуб неймет. Тима они тоже не трогали, его защищали чары.
На другой день вышли к реке. Хотя, какая это река? Топкий берег и полоска холодной темной воды не шире городского канала, дальше — сплошной туман, кое-где чернеют вздыбленные коряги. Тим утверждал, что это и есть Танха. Сандра с ним расплатилась, и он поскорее исчез от греха подальше, сказав на прощанье, что без спутников ему здесь ходить спокойней.
По его словам, воду из Танхи можно пить, перед этим хорошенько прокипятив. Сандра велела Залману наломать сухих веток — "ты лучше меня знаешь, какие нужны для костра, положись на свой инстинкт". То, что он насобирал, горело хорошо, и вода в котелке весело бурлила.
— Говорят, в Гиблой зоне все отравлено, а Тим здесь воду пьет, и мы пьем, — заметил он неуверенно, щурясь на пляшущий оранжевый огонь.
— Насчет отравы — ерунда, — возразила Сандра. — Если бы воздух и вода были по-настоящему ядовиты, кесу здесь бы не выжили. До чего они деградировали… Эту шатию, на которую мы сегодня нарвались, с темной гвардией не сравнить. Те, которых я видела в детстве, были чистоплотны, пользовались косметикой, говорили на двух языках, умели читать и писать. После своего поражения они до безобразия одичали. И не только они… — Сандра огляделась, слегка сморщив нос. — Вся эта гадость в лучших традициях ужастиков с Земли Изначальной — я не нахожу слов! Зачем Властителю этих мест понадобилось губить Лес и разводить грязь в таком масштабе… Ладно, молчу.
— По-моему, это проявление тоски, — тихо сказала Лидия. — Знаете, гос… Сандра, может оказаться, что он уже много лет находится в подавленном состоянии, и тогда неизвестно, сможет ли он снять чары с Залмана. Когда мы сюда пришли, мы как будто погрузились в омут печали. Я слышала, что сила колдунов во многом зависит от их душевного состояния…
— На этот случай у меня есть для Мерсмона бомба. Такая, что она его из могилы поднимет.
— Где у тебя бомба? — Залман забеспокоился (с Сандры станется!) — В рюкзаке?
— Вот здесь, — усмехнувшись, она постучала согнутым пальцем по своему лбу.
Шутит, наверное.
После ужина (целебный кисловатый чай, галеты и сыр) она поинтересовалась:
— Лидия, что такое Ушлеп?
— Не знаю, — девушка посмотрела на нее виновато. — Не помню. Я не так уж много из той жизни помню.
— Жалко. Я-то думала, что хоть теперь получу ответ… Давай поговорим так, чтобы Залман нас не слышал? Ему не все можно слушать, от некоторых разговоров ему становится плохо.
— Так случилось летом в Танхале, когда мы с ним познакомились, — Лидия покосилась на Залмана. — Повторно познакомились… Я сразу почувствовала к нему симпатию и доверие, как будто давно его знаю. Я тогда еще не понимала, что мы действительно давно знакомы, но меня словно прорвало, я много чего о себе понарассказывала, и вдруг Залман плохо себя почувствовал. Речь как раз шла о моем самом последнем воспоминании оттуда.
— Ага, понятно… Я бы тоже хотела об этом услышать. Залман, ты пока спи, потом поменяемся — мы будем спать, а ты дежурить.
Устроившись на охапке веток, накрытых сверху стеганым спальником, Залман завернулся в брезентовый плащ. Черные траурные деревья, опутанные лианами, словно цветочными гирляндами, несметный рой шелестящих медузников, опаловый туман, трава, похожая на щетину — ко всему этому он уже успел привыкнуть. Окружающая среда может быть всякой, в том числе такой. Тревожило его другое: по ту сторону костра сидят Сандра с Лидией и о чем-то шепчутся — может быть, об электростанциях?.. Глядя на них, Залман почувствовал, что это сумасшедшее путешествие добром не закончится.
Глава 4
— …Мне запомнилась твоя фраза о том, что хорошо бы стать полной противоположностью самому себе. Дэнис два или три раза говорил об этом Залману в моем присутствии… То есть, когда я сидела в засаде. Лидия Никес во многом противоположность Дэнису Кенао: пол, семья, цвет волос и глаз — все другое, но разве это настоящая противоположность, если человек, даже родившись заново, все равно остается самим собой?
— Наверное, нет. Не настоящая. Это вроде как сменить одежду. Но если по одежке встречают, для других ты меняешься до неузнаваемости, и то, что случалось с тобой раньше, больше случиться не может.
— Кстати, ты, кажется, говорила, что этим летом в Танхале вы с Залманом встретились под аркадой около вокзала?
— Да.
— А помнишь, из дневника: однажды вы договорились встретиться там, если потеряете друг друга. По-моему, вот это уже мистика…
Их голоса звучали в тумане приглушенно, а сами они маячили в молочной дымке, впереди и справа, двумя размытыми силуэтами. Залман старался не упускать их из виду. Сандра велела ему поймать что-нибудь на ужин: пусть здешний Лес и гиблый, в нем наверняка водится хотя бы мелкая дичь, иначе кесу, которые тут ошиваются, было бы нечего есть — они ведь постоянно нуждаются в мясе.
В раздумье стоя над большой мутной лужей, Залман с сомнением разглядывал лежащее в ней существо: глянцево-черное, размером с батон, по бокам несколько пар толстых членистых ножек. Ножки вяло шевелились — оно живое. Понравится ли такая дичь Сандре и Лидии?
Теперь они вспоминали какую-то лампу из его дома и спорили, что было нарисовано на абажуре: рыбы, или бабочки, или рыбы, похожие на бабочек. Надо позвать их и спросить, станут ли они есть эту флегматичную штуку с ножками.
— Залман! Бегом сюда!
Интонация у Сандры такая, словно что-то случилось.
Подбежав, Залман увидел, что они с Лидией не одни. Опять кесу — но не те, что в прошлый раз. Эти были не такими грязными и оборванными, и как будто не проявляли агрессивных намерений.
Одна стояла впереди — рослая, статная, талия стянута широким кожаным ремнем с узорчатыми заклепками. Лицо крест-накрест исполосовано шрамами: раны нанесены таким образом, что глаза и черты лица не пострадали, но на щеках и на лбу остались длинные белесые рубцы. Пальцы унизаны потемневшими серебряными перстнями, вдобавок Залман заметил у нее на когтях облезающий розовый лак, а в мочках ушей рубиновые серьги. Она производила впечатление аристократки. Залману показалось, что лет ей уже немало, хотя возраст кесу трудно угадывать, под серой бархатистой шерстью морщин не видно.
Четверо ее спутниц держались в нескольких шагах позади.
— …А это Залман Ниртахо, мой телохранитель, — представила Сандра, словно продолжая разговор, начатый до его появления.
Залман отвесил вежливый поклон. Рубиновые глаза оглядели его оценивающе, и их обладательница снова перевела взгляд на Сандру.
— Я послана встретить вас, — произнесла она мелодичным контральто, с сильным акцентом. — Вы пойдете со мной к Наргиатагу.
— Прекрасно, — Сандра ответила на это приветливой официальной улыбкой. — Как мы должны к вам обращаться?
— Мое имя — Иссингри.
— Иссингри?!
Оживленная реакция людей заставила кесейскую аристократку изобразить на лице недоумение.
— Я читал о вас, — сообщил Залман.
Иссингри вновь посмотрела на него, и возникло ощущение, что она смотрит не только глазами — словно невидимый клинок пронзил его мозг. Это длилось с полминуты, потом ее взгляд обратился на Сандру, потом на Лидию, которая на шаг отступила, хотя Иссингри не делала угрожающих жестов и не двигалась с места, потом снова на Сандру.
— Мой разум закрыт, но я объясню, в чем дело, — нарушила Сандра сгустившееся молчание. — Когда-то мы знали одну кесу по имени Иссингри, в то время, которое люди называют Темной Весной. Эта Иссингри была аласигу и охраняла Дэниса, который был… — секундная заминка, — …приближенным Наргиатага. Залман хорошо ее знал, и он тогда вел дневник — то есть, делал записи на бумаге обо всем, что с ним происходило. Недавно мы нашли его дневник и прочитали, там написано об Иссингри. Когда мы услышали ваше имя, мы подумали — не вы ли это были? Если мы повели себя невежливо, приносим вам свои извинения.
— Это была я.
— В то время в доме у Залмана, где часто бывал Дэнис, жила маленькая девочка — может быть, вы ее помните? Это я. Иногда я вас видела.
— Я тебя помню. А у него в душе туман, он совсем не помнит, что было.
— Да, у меня в голове пусто, — сообразив, что речь идет о нем, извиняющимся тоном подтвердил Залман.
— Не пусто, а туман, — возразила Иссингри. — Пусто когда нет ничего, а в тумане все есть, но ничего не видно.
— Значит, его заболевание излечимо? — Сандра тут же ухватилась за это пояснение.
— Ты хочешь быстрый ответ? На твой вопрос нет быстрого ответа. Наргиатаг пожелал вас видеть, и мы пойдем в Кесуан, — Иссингри посмотрела на Лидию. — У меня к тебе счеты — так сказать правильно? Твой поступок был плохим, но я не сделаю тебе вред. Ты — рэуману.
— Что значит рэуману? — спросила Сандра.
— Тот, кто вернулся из Страны Мертвых и не забыл себя.
— У нас их называют носителями мнемотравмы.
— Ваш народ любит запутывать, — с оттенком превосходства заметила Иссингри.
Читать бесплатно другие книги:
