Царское наследство Жукова-Гладкова Мария
– Ты можешь помочь мне найти какую-то другую старую англичанку? – тут же совершенно серьезно спросил Юрочка. – Я знаю, что не возьмешь деньги за услугу. Скажи, что ты хочешь. Кроме моих эксклюзивных интервью. Бонни, я серьезно!
Я задумалась.
В это мгновение в дверь постучали.
– Ты кого-то ждешь? – уточнила я у хозяина номера.
Юрочка неопределенно передернул плечами и пошел открывать.
В номер вихрем ворвались две дамы бальзаковского возраста, настроенные весьма решительно. Дамы нацелились бить Юрочке красивую морду. Юрочка мгновенно сиганул за диван (куда даже при мне прыгал не первый раз) и заверещал оттуда, умоляя меня его спасти.
Дамы к этому времени уже заперли дверь номера и тут обратили внимание на меня, невозмутимо сидящую в кресле.
– Вы – Бонни Тейлор, да? – спросила одна очень вежливо.
Я кивнула.
– Вам лучше покинуть номер, – сказала вторая. – Вам, наверное, не стоит слушать, как брошенные русские женщины разговаривают с покинувшим их по-английски русским мужчиной. Мы знаем, что вы хорошо говорите по-русски, но ряд слов нашего языка и нашим-то гражданам знать не следует, не говоря уже…
– Я их знаю, – спокойно сказала я. – Кстати, подобные слова из всех языков почему-то запоминаются легче всего. Я вам могу примеры привести из, по крайней мере, четырех.
– Но тем не менее…
– Бонни, не уходи! – заверещал Юрочка из-за дивана.
– И мне, и читателям «Зарубежного репортера» будет исключительно интересно выяснить, как в России брошенные женщины общаются с бросившими их мужчинами. Я уже опубликовала в нашей газете цикл статей о традициях и обычаях русских. Пожалуйста, начинайте. Полицию вызывать не собираюсь. Службу безопасности отеля тоже. Если они сами не прибегут. Я бы посоветовала вам не очень шуметь.
Демонстративно извлекла из сумки диктофон и поставила на журнальный столик.
Дамы переглянулись. Юрочка тихо сидел за диваном. Дамы проследовали к дивану и опустились на него. Одна заглянула за спинку и сказала Юрочке, что они из номера не уйдут, пока он не отдаст им то, что взял.
Юрочка начал вопить, что у него ничего нет, он ничего не брал, не знает, не слышит, не помнит…
– Он вас обокрал? – уточнила я у дам, врываясь в поток воплей Юрочки.
– Да, – кивнула одна из дам.
– Обеих?
– Да. Мы и сошлись на этой почве. Встретились, когда практически одновременно пришли бить Юрочке морду. Потом он сбежал в Англию. Вероятно, таких, как мы, тут много осталось. Запахло жареным – и он быстро женился на какой-то придурочной англичанке. Но мы все равно намерены получить свое.
Упомянутая англичанка как раз в это время решила навестить законного мужа.
Мне пришлось поработать переводчиком, но я с радостью выполнила эту роль, так как узнала много интересного.
Юрочка в свое время подменил дамам старинные украшения на новодел, правда, выполненный умелым мастером. Выяснилось это не сразу. Методом исключения дамы – каждая по отдельности – пришли к выводу, что подмену мог осуществить только молодой любовник.
– Но доказать вы этого не можете, – сделала вывод Вики Фостер, в голове которой работал компьютер. – И вообще у вас изначально мог быть новодел.
– Да мне эти броши от прабабушки перешли! – заорала одна из дам, багровея. – Какой новодел?!
– Вы свободны, дамы, – ледяным тоном заявила Вики Фостер. – Если хотите, можете обращаться в суд.
– Идите в баню, – пискнул из-за дивана осмелевший Юрочка, а я подумала, что в России людей, которые не нравятся, посылают в баню, а тех, которые нравятся, приглашают в сауну.
Дамы сдаваться не собирались. Вики невозмутимо вызвала службу безопасности отеля. Дамам напоследок разъяснила, какие она им может впаять иски – в смысле, оскорбления чести и достоинства. Гостиница тоже кое-что может предъявить, например нарушение общественного порядка.
Дам увели, Вики повернулась к Юрочке, который так и сидел за диваном.
– Где украшения, ублюдок? – спросила она.
– Все давно продано, – пискнул Юрочка. – Мне же жить на что-то надо было! Одну из этих баб я даже не помню! Знаешь, сколько их у меня было?!
– Знаю, – ледяным тоном сказала Вики. – И память у меня значительно лучше твоей.
– А кто изготавливал копии? – вклинилась я в разговор супругов.
– Этот человек мертв, – почти хором сказали Вики и Юрочка.
Потом Вики предложила Юрочке вылезать из-за дивана, сказала, что больше не сердится. У нее явно улучшилось настроение. Юрочка тоже был чем-то доволен. Я посмотрела на супругов и решила, что я здесь лишняя. Юрочка явно собирался выполнять свои обязанности мужа-альфонса.
Я покинула номер.
Считала, что Вики не собирается убивать Юрочку, по крайней мере пока. И уж в гостинице точно не убьет. Она не дура.
И вообще, зачем ей его убивать? По-моему, этот брак устраивал обе стороны. Мало ли что подслушала пьяная жена Суравейкина? И о Юрочке ли шла речь?
Глава 30
В холле столкнулась с продюсером, который как раз направлялся к Юрочке. Я объяснила, что придется немного подождать.
– А бабы приходили ему бить морду? – уточнил мужчина, пригласивший меня выпить кофе в баре гостиницы.
– Откуда вы про них знаете?
– Видел, как их отсюда выводили, и слышал, что они орали, – усмехнулся он. – Только не понял, побили или нет?
– Нет, Вики вовремя появилась. А много таких ходит?
– Ну насчет того, ходят ли сейчас, не могу сказать. Эти первые. А раньше Юрочке телохранителей приходилось нанимать. Или стравливать молодых поклонниц с тетками бальзаковского возраста, которых Юрка бросил.
Продюсер усмехнулся, явно вспоминая прошлые баталии.
– Они обвиняли его в краже каких-то драгоценностей, – сообщила я, решив сказать про кражу, а не подмену.
– Да все эти старые бабы его заваливали подарками. Деньги давали, шмотки покупали. А когда он перебирался в другую постель, хотели получить потраченное обратно. А он не отдавал. Кстати, правильно делал. Он же отрабатывал полученное? Он же с ними не из-за неземной любви связывался?
Я поняла, что от продюсера по интересующему меня вопросу изготовления копий драгоценностей я информации получить не могу. Он ею просто не владеет. Возможно, я чуть позже поговорю с Вики.
Вечером же я собиралась навестить Суравейкина в загородном особняке и обязательно взять с собой Клавдию Степановну.
Она была уже дома и потчевала олигарха-диссидента блюдами национальной русской кухни. Ехать со мной за город сразу согласилась.
– Бонни, это опасно! – тут же воскликнул Борис Сигизмундович. – Вы же знаете, что там есть подземная тюрьма…
– Если мы не вернемся вовремя, позвонишь брату, – заявила Клавдия Степановна. – Бонни предупредит Павла Прокофьевича, у которого проживает. Да и зачем мы Суравейкину? Бонни же едет просто поговорить. Кстати, можно и Бодряну предупредить. Он-то со своими подручными кого угодно откуда вызволит.
Но я считала, что братьев Доброчинских и малого нефтяного короля вполне достаточно.
По пути Клавдия Степановна вздохнула с ностальгической грустью и заявила, что Борис Сигизмундович очень напоминает ей ее покойного мужа. Судя по фотографиям, которые я видела, внешне ничего общего между ними не было.
– Чем? – спросила я.
– Он, когда телевизор смотрит, соль в пупок насыпает, огурец в него макает и ест…
Я вспомнила, как мой английский любовник, с которым мы жили во время учебы в Лондонском университете, заливал мне в пупок варенье и вылизывал. Но мне это не очень нравилось. Приходилось долго отмываться от варенья – и не только пупок.
При приближении к нужному повороту и «Коровино Плаза» я заметила, что с дорожки, ведущей в интересующий нас поселок, выруливает небольшая дамская машина. Я пригляделась.
– Интересно, это кто еще? – Клавдия Степановна также заметила машину.
За рулем сидела известная мне Дашенька Байкалова, рядом с ней на переднем месте пассажира – какой-то незнакомый старик.
– Это случайно не тот самый Константин с золотыми руками? – высказала предположение Клавдия Степановна. – Отец Юрочки и Даши?
Я пожала плечами и отметила про себя, что и к нему бы надо наведаться.
– Интересно, что они тут делали? – продолжала размышлять вслух Клавдия Степановна.
Я считала, что Даша зачем-то привозила папу в поселок богатых русских. К Суравейкину или нет – вопрос второй. Но папа уже человек немолодой, возможно, даже не умеет водить машину. У русских такое может быть. Наверное, кому-то требовалась его консультация. Или он получал заказ. Или отдавал работу.
– Бонни, а ведь он мог делать копии драгоценностей, – заметила Клавдия Степановна, которой я рассказала про дневное развитие событий.
– Чтобы Юрочка их подменял? Кстати, как я поняла, он специализируется по мебели. Возможно, шкатулкам, каким-то резным украшениям. Дерево и ювелирные изделия – совершенно разные вещи.
– Но бабки же вроде говорили, что он что-то чинит…
– Починить сережку – работа несложная, и мастер такого уровня уж точно способен ее выполнить. Но изготовить копию старинного ювелирного украшения… Как я поняла, сами тетки подмены не заметили. Наверное, это смогли определить только специалисты. Нет, должен был быть какой-то другой специалист. И вообще, зачем Юриному отцу этим заниматься? Как я поняла, у него полно работы и всегда было полно…
– Чтобы сына спасти. Юра мог поставить отца перед фактом – что уже украдено.
– И папа делал копию, а сын потом ее подкладывал? Бред.
– Ну, почему бред? Ради того, чтобы спасти своего ребенка… Чтобы не сразу догадались. Не предъявили обвинений.
Нет, я точно не понимаю этих русских!
В это время мы подъехали к дому Суравейкина. Спорить с Клавдией Степановной мне не хотелось, портить с ней отношения тоже, и я была рада, что сейчас мы будем разговаривать с другими людьми.
Охранная система не работала – то есть никакого сигнала переговорное устройство не издало.
– В тот раз лампочка горела, – сказала Клавдия Степановна. – Что-то у них сломалось.
Я направилась к воротам и толкнула их. Ворота открылись. Я не очень сильна в электронике, я только пользователь всяких электронных штучек, значительно облегчающих (а иногда и спасающих) жизнь, но мне казалось, что ворота должно было заблокировать – если произошел сбой системы. Значит, это не сбой. Значит, все сделано преднамеренно.
– Машину будем загонять внутрь? – спросила Клавдия Степановна.
– Ни в коем случае, – ответила я. – Наоборот, сейчас отъеду немного от этого дома. На всякий случай.
Клавдия Степановна осталась перед воротами, не желая (или не отваживаясь) заходить без меня. Правда, в дырочку все время заглядывала. Но двор был пуст.
Наконец я вернулась, и мы с Клавдией Степановной зашли на территорию. Вначале решили проверить будку охраны. Парни лежали связанные, но уже шевелились. Я обратила внимание, что у них также завязаны глаза. Отлично. Пока мы здесь, развязывать никого не будем. Не нужно, чтобы они нас видели. Клавдия Степановна, похоже, явно думала так же, как и я, и никаких попыток к спасению молодых людей не предпринимала. Возможно, потому, что никто из них не подходил на роль зятя. Вот если бы какие-нибудь нефтяные короли лежали связанные… Или, еще лучше, три человека из первой десятки списка «Форбс»… Благодарность Клава взяла бы не деньгами, а женитьбой на ее единственной дочери. Мониторы были отключены. Нигде не мигало никаких лампочек.
Парни явно услышали, что кто-то вошел, и стали просить их освободить, потом стали угрожать.
Мы переглянулись и вышли из будки.
– По-моему, там как-то странно пахло, – заметила Клавдия Степановна на свежем воздухе. – И глаза у меня чего-то немного слезятся.
Я пояснила, что парней, должно быть, отключали газом. И что же они так расслабились на непыльной службе? Ведь не первый же раз за последние дни! Да и Даша с папой – это не подручный мошенника международного класса Николая Бодряну! Почему-то я не сомневалась, что это сделали они. Кстати, судя по тому, что парни уже шевелятся и разговаривают, Даша с папой пробыли в доме какое-то время. Я сказала бы, что не меньше часа.
Мы проследовали в дом. Первым делом я заглянула в комнату наркоманки. Не стала туда заходить и Клавдии Степановне не позволила. Любочки там не было, а вот врач с медсестрой оказались привязаны к ножкам кровати. Однако глаза у них оставались не завязанными.
– Отвяжите нас! – закричали они, услышав, как кто-то ходит поблизости.
Клавдия Степановна посмотрела на меня вопросительно.
– После того, как все осмотрим.
В доме мы также обнаружили господина Суравейкина с дочерью, и если бы немного опоздали, то Вячеслав Анатольевич уже никогда не смог бы жениться ни на Вики Фостер, ни на какой-то другой женщине, потому что последовал бы за своей супругой Ларисой – то ли в рай, то ли в ад, то ли еще куда-нибудь.
Наркоманка Любочка поняла, что в доме кто-то появился, – и ждала нашего приближения. Она вылетела на нас с огромным окровавленным ножом в руке – и совершенно определенными намерениями. Но меня обучали хорошие специалисты – как в Англии, так и в России, да и моя физическая форма была несравненно лучше Любочкиной.
Я уложила ее одним ударом, быстро извлекла из сумки прихваченную с собой веревку, связала Любочке руки за спиной, и мы с Клавдией Степановной вошли в комнату, откуда выбегала девица.
Суравейкин лежал на полу связанный и весь в крови.
– Мамочки! – тихо воскликнула Клавдия Степановна и прикрыла рот рукой.
Я бросилась к хозяину дома. Он был в сознании.
– Порезы поверхностные, – прохрипел он. – Крови только много.
Это я и сама видела.
– Аптечка где? – спросила у него.
– В ванной…
Клавдия Степановна без указаний с моей стороны побежала за аптечкой и вернулась еще и с влажным полотенцем. Я тем временем разрезала веревки на Суравейкине. Стерев кровь, все-таки решила отвести его в ванную, там промыла и обработала порезы, потом залепила их пластырем. Клавдия Степановна уже нашла коньяк. Суравейкин припал к горлышку, как младенец к груди матери.
В комнату он уже шел сам.
– А… дом в каком состоянии? – спросил Суравейкин.
Мы любезно пояснили.
– Охрану уволю на хрен. Любку запру в психушке. Врача с медсестрой – вон. Больше никто из денежных клиентов их на работу не возьмет. Пойдут в государственную больницу.
Суравейкин еще немного поругался, потом резко замолчал и посмотрел на меня.
– Зачем вы приехали? Да, кстати, спасибо. Не успел поблагодарить. Еще плохо соображаю. Я на самом деле вам очень благодарен. Чем могу быть полезен?
– Я представляю интересы российского олигарха Бориса Сигизмундовича Доброчинского, – сказала я с самым невозмутимым видом. Это первое, что пришло мне в голову. Направляясь сюда, не имела определенного плана и собиралась действовать по ситуации. Она, как я считала, сложилась в мою пользу – мы с Клавдией Степановной спасли Суравейкина от безумной дочери. Клавдия Степановна хотела что-то вставить, но я многозначительно посмотрела на нее.
Суравейкин открыл рот, потом закрыл и заявил, что это – последнее, что он ожидал услышать.
– Но тем не менее. Что вы от него хотите?
– Он это и так знает, – хмыкнул Суравейкин. – Кстати, это вы его освободили? А я-то голову ломаю кто…
– Нет, не я. Но знаю, что он содержался у вас в подвале. Я не собираюсь ничего сообщать в полицию, Интерпол и другие инстанции. И давайте не будем тратить время. Вы можете вывезти Доброчинского из России в Англию?
– Могу, – сказал Суравейкин. – А вы лично что с этого будете иметь, мисс Тейлор?
– Эксклюзивный репортаж.
– О чем? – не сразу понял Суравейкин.
– О вывозе российских олигархов из России.
Я не стала добавлять, что шеф дал мне задание как раз попытаться выяснить способы подобного вывоза – и для нашей газеты, и для наших спецслужб. Может, сейчас удастся получить ответы на все вопросы?
– Но вы же, кажется, законопослушная англичанка? Или общение с русскими дурно сказывается? – прищурился Вячеслав Анатольевич.
– Борису Доброчинскому моей страной предоставлено политическое убежище. Он может в нее спокойно въезжать и выезжать. Когда захочет, без каких-либо ограничений. Наши правоохранительные органы не интересуются его въездами и выездами из России – как законным образом, так и незаконным. Требований об экстрадиции Бориса Доброчинского в Англию не поступало. Британских законов он не нарушал.
После произнесения мною последней фразы Суравейкин хмыкнул.
– Если вам известно о нарушении Борисом Доброчинским законов Соединенного Королевства, вы можете обратиться в нашу полицию…
– Нет, спасибо, – тут же выставил перед собой руки Вячеслав Анатольевич. – Мы как-нибудь без полиции разберемся. Тем более вашей.
– Наша полиция взяток не берет.
– Вот поэтому и будем разбираться без вашей! Значит, Борьке нужно в Англию? И как выехать, он не знает? Хорошо, вывезу. За акции. Он знает какие.
– Наговорите, пожалуйста, на диктофон.
– Нет уж! Ничего я на диктофон наговаривать не буду! Еще не хватало!
– Мне продиктуете? Я своим почерком запишу.
Достала блокнот и ручку. Суравейкин продиктовал. У меня по мере удлинения списка волосы вставали дыбом. Неужели у одного человека может быть столько акций, даже у российского олигарха? Оказалось – это только те, которые Борис Доброчинский украл у Суравейкина.
– Все не отдаст, – заметила Клавдия Степановна.
– Значит, не повезу.
– Он другой способ найдет, – заметила русская дама. – Вы что, Бориса первый день знаете? Давайте уж договариваться.
– А у вас, простите, какая основная цель? – спросил у Клавы Суравейкин.
– Дочь замуж выдать, – как само собой разумеющееся заявила моя русская знакомая, очень обеспокоенная вопросом замужества.
– За кого? – искренне заинтересовался Суравейкин.
– Вообще-то сейчас я вашу кандидатуру рассматриваю, – выдала Клава. – Если у вас будет хотя бы половина этих акций… Да еще и раньше кое-что имелось… И коллекцию вы стырили…
– Не крал я коллекцию! Мне Борька был нужен! Мне до него было никак не добраться! И вообще, я женат!
– Уже вдовец, – сообщила Клавдия Степановна.
Суравейкин открыл рот, потом перевел взгляд на меня. Я кивнула. Неужели еще не знает? Хотя вполне мог не знать…
– По пьяни? – спросил он у меня.
Я не знала, была ли Лариса пьяной, когда покончила с собой, но знала, что она отравилась. Каким именно ядом, во время нашего последнего разговора с шефом еще не было известно. И не факт, что определят. Это очень дорогие экспертизы. Деньги английских налогоплательщиков на определение яда, которым отравилась русская (если яд редкий и стандартный метод патологоанатомического исследования не дает определенного результата), никто тратить не будет.
– И записку оставила? – спросил Суравейкин.
Я пояснила, что не одну, и лично получила от его супруги письмо.
– Вы сейчас должны беречь Юрочку Свиридова как зеницу ока, – заметила я. – Если с ним что-то случится, вы – подозреваемый номер один.
– Вы на самом деле хотите жениться на Вики? – встряла Клавдия Степановна.
– На фига? – пораженно посмотрел на нее Суравейкин.
– Она хочет отделаться от Юрочки? – уточнила я.
– Нет вроде бы, – пожал плечами Суравейкин. – Юрка свое место знает. Содержание отрабатывает.
– Но ваша жена слышала…
– Да она же все время пьяная! То есть была пьяная! Мало ли что ей померещилось… Вики могла просто злиться на Юрку и сказать что-то типа «я этому козлу шею сверну». В запале сказать. И вообще, зачем убивать, если можно развестись? Она же англичанка.
– Дорого, – невозмутимо сказала я.
– У вас что?.. – открыл рот Суравейкин.
– Нет, у нас, конечно, не принято физически истреблять надоевшего спутника жизни, но Вики много общалась с русскими. Дурное влияние… Изменение менталитета…
Вячеслав Анатольевич только махнул рукой.
Я поняла, что нам пора откланяться, оставила Суравейкину свои телефоны, он записал мне свои. Я обещала позвонить после разговора с Доброчинским.
– Кстати, а вы знаете, кто вас связал? – спросила я напоследок. – И зачем?
– Стерва одна. По просьбе моей доченьки. Она ее вызвала. Охрана пустила. У доченьки моей с мозгами большая напряженка. Никогда их не было. А теперь и остатки разложились. Или растворились. Не знаю, в общем, что там у наркоманов в головах происходит.
– Это сделала одна девушка? – поразилась Клавдия Степановна, которая видела, что в машине Даша Байкалова была не одна, а с мужчиной, пусть и немолодым.
– Но ведь Бонни же подобное под силу, – посмотрел на меня хозяин дома.
Я поняла, что больше мы тут ничего не добьемся. По каким-то причинам Суравейкин не хотел называть Дашу. Возможно, потому, что ему требовались услуги ее папы.
Глава 31
– Ты ему веришь? – спросила Клавдия Степановна по дороге назад в город.
– Нет, конечно. И Вики не верю. И Юрочке. И Доброчинским. Каждый ведет свою игру. Интересно все-таки, с какой целью приезжала Даша?
– Коллекция? – высказала предположение Клавдия Степановна.
– В обмен на что?
Клавдия Степановна пожала плечами.
Я проводила ее до квартиры. Борис Сигизмундович, выслушав нас, сказал, что должен подумать. Но все акции, которые хотел получить Суравейкин, он ему точно отдавать не собирался. И вообще, он стащил у Суравейкина только одну треть из упомянутого. Остальное – у других граждан, правда, ныне покойных.
Я уже собиралась ехать в особняк Павла Прокофьевича и ложиться спать, но позвонил дядя Ричард, про которого я, признаться, забыла. Интересно, чем он занимался все это время?
– Бонни, давай немного посидим в баре? – предложил родственник. – Я завтра улетаю. Мне очень жаль, что все так получилось. А в выходные – скачки. Ты же понимаешь, как для меня это важно? Тем более только что купил двух скакунов… Надо попробовать их в деле…
Я поехала в гостиницу, где жили дядя Ричард, Вики Фостер и Юрочка. Свиридов тоже сидел в баре (с продюсером) и радостно мне помахал. Продюсер вежливо склонил голову. Дядя Ричард выпил уже немало виски, я попросила только кофе, потому что была за рулем.
– Как ты проводил время? – спросила я у дяди Ричарда, когда устроилась напротив него.
– Неплохо, – сказал родственник. – Хорошо. Даже очень хорошо.
– А что ты делал? – поинтересовалась я.
– Ну… – дядя Ричард как-то странно улыбнулся. Такой улыбки я у него никогда не видела. – Жалею, что раньше не приезжал в Россию. Надо будет теперь ездить почаще.
Тут дядя Ричард помахал проходившей мимо очаровательной и очень холеной девушке. Она ему улыбнулась профессионально-ласково. Девушка наверняка была дорогой валютной проституткой. Вот, значит, как дядя Ричард проводил свое время. Кстати, спецслужбы всегда использовали в работе женщин, и русский КГБ этим очень славился…
– И о чем ты говорил с русскими женщинами?
– Я поразился, как они хорошо говорят по-английски! – заявил мне дядя Ричард вместо ответа.
«И они тебя полностью «выдоили», – подумала я. – Хорошо, если ты на самом деле ничего не знаешь». А если знает? Если дядя Ричард решил быть самым умным?
Теперь я не верила никому. Меня вообще-то этому давно научила жизнь.
– Что ты знаешь про кражу коллекции? – спросила я прямо.
– Что и все, – пожал плечами дядя Ричард. – Бонни, ты можешь выяснить, деньги с меня назад точно не потребуют?
– Думаю, нет, – сказала я и на самом деле так считала. Деньги-то олигархов. Станет о них беспокоиться государство Российская Федерация?
Дядя Ричард был уже здорово пьян и заказывал все новые и новые порции виски. Пожалуй, мне придется тащить его на себе в номер. Или попрошу помочь кого-то из персонала гостиницы. Им явно будет не впервой.
Внезапно я заметила, как один из представителей этого самого персонала (похоже, службы безопасности) приближается к столику Юрочки и продюсера. После того как сотрудник гостиницы заговорил, лицо Юрочки стало меняться. Он повернул голову, встретился взглядом со мной и стал звать меня к себе.
– Я тебя покидаю, – сказала я дяде Ричарду. Он кивнул, но не уверена, понял ли он, что я сказала, или нет.
– Бонни, пойдем со мной наверх, – закричал Юрочка, как только я приблизилась к их столику. – Я без тебя не справлюсь.
– Что происходит? – посмотрела я на представителя службы безопасности.
Он мялся долю секунды, потом заявил, что супруга господина Свиридова очень шумно себя ведет и мешает другим постояльцам.
– Что она делает? Прямо скажите, – попросила я.
– Ругается с каким-то мужчиной. У себя в номере. Они крушат мебель.
– Пойдемте.
Я пошла первой, за мной последовал представитель службы безопасности, в холле к нему присоединился еще один. Шествие замыкали Юрочка с продюсером. Оба были навеселе.
Крики Вики и какого-то мужчины, голос которого показался мне знакомым, слышались и в коридоре. Почему у них такая плохая звукоизоляция?
Я громко постучала. Крики в номере стихли.
– Кто там? – через некоторое время спросил неуверенный голос Вики.
– Бонни Тейлор, – сказала я.
Вики открыла дверь и удивленно обвела взглядом четырех мужчин, стоявших за моей спиной. Заговорил один из сотрудников службы безопасности.
– Извините, – с хмурым видом сказала Вики. – Больше криков не будет.
– Как это не будет? – выступил вперед пьяный Юрочка. – Ты, моя законная жена, путаешься с каким-то мужиком…
И Юрочка ворвался в номер. За ним последовали я, продюсер, сотрудники службы безопасности тоже решили войти.
В номере находился раздетый по пояс Суравейкин. Налепленный мною несколько часов назад пластырь так и оставался у него на теле.
Читать бесплатно другие книги:
