Горький шоколад после любви Жукова-Гладкова Мария

Глава 9

Ольга

Георгий Тихонов, Анин муж, позвонил Ольге Веселко и сообщил, что договорился насчет интервью в одном из лучших фитнес-центров Санкт-Петербурга – том, который посещает он сам. «Вот только почему, интересно, твоя жена там никогда не была?» – подумала Веселко, но вслух своих подозрений не высказала, напротив, ласковым голоском поблагодарила Геру и обещала позвонить вечером, чтобы дать знать, будет она там трудиться или нет.

Следуя указаниям Геры, она приехала на место. Над парадным входом висела яркая вывеска, загоравшаяся в темное время суток, возвещая о том, что находится внутри. Ольга толкнула тяжелую дверь, вошла в просторный холл с многочисленными зеркалами, рекламными портретами красивых длинноногих девушек и накачанных мужчин-культуристов. В холле прохаживались два дюжих молодца в строгих серых костюмах, с включенными рациями в руках. Исключительно вежливо молодые люди поинтересовались, что желает госпожа. Госпожа сообщила, что у нее назначена встреча с Ларисой Александровной. Молодцы посмотрели на нее гораздо внимательнее, потом один вызвал по рации некоего Виталия. Тот нарисовался минуты через две.

– Проводи девушку к мадам, – сказал один из охранников, дежуривших в холле.

«Так, из госпожи я уже превратилась в девушку, – отметила про себя Ольга. – И хорош фитнес-центр – с такими мальчиками в охране».

Виталий предложил следовать за ним. Ольга последовала. Они поднялись на второй этаж по широкой мраморной лестнице с зеркалами на каждой площадке, потом прошли по длинному коридору с толстой ковровой дорожкой и снова оказались в холле, правда, гораздо меньших размеров, чем внизу. Виталий попросил ее подождать, а сам скрылся за обитой черной кожей высокой дверью. Еще через пару минут в холле появилась очаровательная девушка лет девятнадцати-двадцати и пригласила Ольгу войти. Лариса Александровна ее ждет.

«Это что, секретарша? – поразилась Веселко. – У бабы? Да этой девочке призы на конкурсах красоты надо брать, а не сидеть в приемной».

Приемная была отделана с большим вкусом, как и кабинет Ларисы Александровны. Всего было в меру, мебель явно делали по спецзаказу, никаких искусственных цветов и деревьев не наблюдалось, наоборот, на небольшом столике в кабинете директрисы центра и на кофейном в приемной стояли живые цветы в вазах.

Хозяйка основного кабинета смотрелась лет на тридцать пять, может, тридцать два, значит, как решила Ольга, ей могло быть где-то между сорока и пятьюдесятью. Холеная дама, явно не жалеющая средств на свою внешность, вежливо предложила Ольге сесть напротив и внимательно осмотрела ее цепким взглядом. Веселко почувствовала, что Лариса Александровна не упустила ни одной детали.

Утром Ольга долго думала, что надеть. Если бы интервью проводил мужчина, ей было бы гораздо легче: она знала, как представители противоположного пола реагируют на ее внешность, да если еще применить пару-тройку женских уловок… Но тут предстояло разговаривать с женщиной, которая в ближайшее время может стать ее начальницей. Чего от нее может ожидать Лариса Александровна? Гера, как и просила Ольга, сказал, что она хотела бы продолжать работать инструктором по аэробике или шейпингу, вкратце, наверное, описал ее трудовую биографию. Но что предложит эта мадам?

– Расскажите, пожалуйста, где вы учились и работали, – попросила Лариса Александровна без каких-либо вступлений. – В основном меня интересуют ваши обязанности на последнем месте.

Ольга, в строгих черных легких брюках, показывающих, но не выделяющих достоинства ее фигуры, и бледно-розовой блузке лишь с одной расстегнутой пуговкой сверху, сидела на стуле свободно, но не вальяжно. Она положила ногу на ногу, опустила руки одну на другую. На ней был минимум косметики: слегка подведены глаза, бледно-розовая помада в тон блузке подчеркивала губы, естественный загар красил щеки.

Лариса Александровна слушала очень внимательно, не выражая никаких эмоций. Она не улыбалась и не хмурилась, по ее лицу невозможно было понять, как она относится к словам Ольги. Время от времени у директрисы возникали какие-то вопросы, Ольга честно отвечала на них. Потом ее попросили пройтись по комнате, встать поближе к окну, улыбнуться, сделать известное движение глазами в-угол-на-нос-на-предмет.

– Вы давно знаете Георгия Александровича? – поинтересовалась директриса.

– Год, – ответила Ольга. – Но, откровенно говоря, я не могу сказать, что я его знаю. Жену Геры… Георгия Александровича я знаю с детства. Мы двоюродные сестры.

– Так, ясно… – медленно произнесла директриса. – На какую зарплату вы рассчитываете?

Ольга не представляла, что ответить: нельзя было просить ни слишком мало, ни слишком много. Вместо прямого ответа она поинтересовалась:

– А в чем именно будут состоять мои обязанности здесь?

– Зависит от названной вами суммы, Оленька.

«Влипла, черт побери! Что еще за заведение? Надо было расспросить Геру. А я, идиотка, поперлась – инструктором по аэробике устраиваться. Или Гера даже не знает, что тут происходит? Просто ходит качаться?»

Ольга решилась еще на один вопрос:

– Ваш центр включает только этот комплекс или имеются и… загородные филиалы?

Лариса Александровна расхохоталась.

– Ох, мои бедные старые кости! Как я вижу, ты, моя дорогая, понимаешь, о чем речь, – директриса перешла на «ты». – По поступлении конкретного заказа мы посылаем сотрудниц на выездное задание – я бы это так определила, – Лариса Александровна теперь не прекращала широко улыбаться. – У нас несколько направлений деятельности. Для модели, ты уж меня прости, ты старовата. Для девочки по вызову, если ты этим не занималась раньше, – а, как я понимаю, не занималась, – тоже.

– Вы правильно понимаете, – вставила Ольга.

– И не хочешь заниматься? Это я тоже правильно поняла?

– Нет. Не хочу.

– Замуж хочешь? За миллионера?

– Это Тихонов вам сказал?

Лариса Александровна опять расхохоталась.

– Нет, Герочка ничего такого не говорил. Он тебя не предал. Не волнуйся. Просто пояснил, что сестра его молодой жены, вдохновленная ее положительным примером, тоже перебирается из Москвы в Петербург и ищет работу, и что ты можешь подойти нашему центру. Но мне-то все ясно, как черным по белому писано. – Лариса Александровна внезапно посерьезнела. – Не обольщайся. В смысле, насчет замужества. Богатого любовника здесь найти – нет проблем. Поверь моим бедным старым костям. И очень богатого можно. И только полная дура его себе не заведет, работая у меня. А ты, как я понимаю, совсем не дура.

Ольга молчала.

– Все вы, устраиваясь на такие места, на что-то рассчитываете. И я каждой говорю, чтобы брала от жизни то, что идет в руки. Но все хотят большего. Лучше синица в руках, чем журавль в небе, Оленька. Помни об этом! Будешь меня слушаться, будешь хорошей девочкой – станешь купаться в деньгах, все у тебя будет. Но два условия: держать язык за зубами и точно выполнять мои указания. Ясно?

– Ясно, Лариса Александровна.

– Как я вижу, ты все равно думаешь, что, может быть, найдешь себе мужа. Именно тебе повезет. Именно тебе! Может быть, Оленька! Ты станешь первой. Моих девочек – многих девочек! – уже сажали дома на всем готовеньком, за границу с собой брали, две деток родили – но… Увы и ах. С меня лично ящик шампанского тебе на свадьбу, если вдруг ты окажешься нашей первопроходицей. Может, тогда и для других лед тронется. И для старой больной женщины Ларисы Александровны… Ох, мои бедные старые кости! Чего и кого они только на себе не держали!

– Лариса Александровна…

Директриса подняла руку и жестом попросила Ольгу помолчать.

– Я трезво оцениваю себя, девочка. Что и тебе советую. И знаю все свои плюсы и минусы. И что я ни после каких пластических операций уже не стану восемнадцатилетней. И, кстати, не хочу становиться. Я тогда дурой набитой была. Как и все в восемнадцать девки – дуры. Потому что еще опыта нет. Еще мордой об стол никто не бил, а если и бил – то мало.

Лариса Александровна говорила с такой злостью, что Ольга поняла: этой даме пришлось пройти огонь, воду и медные трубы – и вышла она из схватки с жизнью победительницей, выехала на белом коне.

– Значит, так, – перешла к делу Лариса Александровна. – Если хоть раз где-то откроешь рот – вылетаешь немедленно. Никаких прощений, извинений, протежирования. Это закон. Твоих ближайших подруг я тоже имею в виду, тем более жену Георгия Александровича. Ты – тренер по аэробике. Все. Ведешь обычную работу с группами.

– Но она будет индивидуальной? – спросила Ольга.

– Для начала, поскольку ты – новенькая, ты два раза в неделю – по понедельникам и четвергам – будешь вести обычные группы. Виталик тебе все покажет. Туда девочки разные ходят, есть и собирающиеся в модельки, актрисочки, есть и мелкие бизнес-леди. Для них это отдушина, отвлекаются они так от своих дел. И, опять же, хотят хорошо выглядеть. Есть домохозяйки. Для них – тоже отдушина. Мы их новеньким даем. Иногда между старыми девочками по графику гоняем. А некоторые наши девочки просто обожают такую работу. Если тетки нормальные – почему бы и не вести группу? Я сама, кстати, одну веду. И радуюсь вместе с клиентками, когда они начинают выглядеть лучше.

Лариса Александровна мечтательно посмотрела в окно, потом повернулась к Ольге и заявила, что встретились они не для лирики.

– А в остальные дни недели? – тут же спросила Веселко.

– Самые напряженные у нас – пятница, суббота, воскресенье. Но подожди пока: на наиболее ответственные участки я тебя еще ставить не могу – я тебя не знаю. Проверить должна. Надеюсь, понимаешь?

Ольга кивнула.

– У нас еще есть дамы, требующие индивидуальных занятий. Смотришь, что ей там подтянуть надо. Вернее, что возможно подтянуть – и качаешь ее. Тренажеры есть любые, бани-сауны, бассейны. Ставишь в график – чтобы и клиентке удобно, и с другими не пересекалась бы. Вокруг этих индивидуалок порхать надо, говорить с ними, о чем желают. Я тебе дам одну жену бизнесмена на утро понедельника и четверга – раз у тебя все равно эти дни заняты, и еще одну бабу – на вечер вторника и пятницы.

– А вторая что из себя представляет?

– Банкирша, – Лариса Александровна подняла глаза к потолку. – Мои бедные старые кости! Блюдет себя в форме. На охоту ездит.

– На кого охотится-то? – поинтересовалась Ольга.

– На мужиков, естественно. Хотя муж есть законный, но он у нее на хозяйстве сидит. На охоту ездит – на настоящую. Туда, где звери. Мужики – за дичью, она – за ними.

Лариса Александровна усмехнулась, подмигнула и еще раз помянула свои бедные старые кости, которые чего только не видели и не испытали.

– Как массаж делаешь – покажешь на мне. Если мне не понравится – пойдешь учиться. У нас это важный элемент в работе. – Она опять усмехнулась. – Клиент массаж любит! Потом, правда, сам может предложить сделать тебе – эротический.

Ольга вопросительно посмотрела на директрису.

– А тут уже смотри сама. Но не перебарщивай – ни в одну, ни в другую сторону. Чувство меры соблюдать следует. И отшивать только вежливо! Чтобы больное мужское самолюбие не задеть! Чтобы он решил, что вдруг сам тебя расхотел. Клиент всегда прав – запомни. Прибежишь жаловаться: этот лапает, тот зуб выбил, третий с четвертым лапали тебя на пару – уволю. Если клиент на тебя пожалуется – тоже. Вникаешь?

Ольга молча кивнула.

– Было у нас дело: одна дурочка клиента обсмеяла. Он на груди ее рыдал, у мамы прощения просил. Ну, и пусть бы себе ревел на здоровье. Хоть у бога, хоть у черта пусть прощения просит, хоть у моих бедных старых костей! Плевать. А ей, видите ли, смешно стало!

Веселко молчала.

– Потом у нас тут еще одна шантажистка была – того же клиента, кстати, шантажировала, рыдальца. Я теперь из-за этих дур его бесплатно принимать должна. За счет фирмы. Репутацией дорожу, мои бедные старые кости! А то разболтал бы друзьям: нельзя доверять Ларисе Александровне. Уж как я его уговаривала, как просила нас простить! Простил… Все теперь для него делаю. – Лариса Александровна серьезно посмотрела на Ольгу.

Той оставалось только кивнуть. В смысле: все поняла.

– Для начала вечером по пятницам после банкирши будешь подключаться к паре наших девочек и делать все, что и они. Познакомишься, тебе расскажут и покажут. Пятница и суббота у нас всегда авральные. Чего только не бывает, мои бедные старые кости! А в воскресенье – группа за группой. Индивидуал за индивидуалом. Иногда работа с пятницы по воскресенье. А то и с переходом на понедельник. Но все зависит от клиента. Не боишься работы-то?

– Работы – нет. А вот клиентов – практика покажет.

Лариса Александровна снова усмехнулась.

– Начальная ставка – пятьсот евро. В месяц. Потом видно будет. Со всех чаевых – двадцать пять процентов в общий котел. Есть у нас такой фонд для чрезвычайных ситуаций. Знай: если ты круто влипнешь, не по своей вине – вытащим. По своей дурости – твои проблемы. И не вздумай жулить! У меня есть способ проверить честность моих девочек. И вообще, проверить человека во всех планах. И в плане математики. Неправильно высчитаешь двадцать пять процентов – увольнение.

– Лариса Александровна, я могу задать один вопрос?

– Задать-то, конечно, можешь… Но вот стану ли я отвечать… Не тяни резину, мои бедные старые кости и так уже вопят, что я на тебя столько времени потратила. Что хотела-то?

– Вы видите меня первый раз в жизни, – начала Ольга. – Наверное, Гера… Георгий Александрович – ваш очень ценный клиент, если… – «Или вы просто вынуждены удовлетворять каждую его просьбу?» – добавила она про себя.

– Я поняла, что ты хочешь сказать, девочка, – кивнула Лариса Александровна и очень серьезно посмотрела на Ольгу. – А ты в самом деле не дура, клянусь своими костями, черт побери. Поясняю: да, Герочка, конечно, клиент хороший, давний и ценный, и я ему кое-чем обязана, но это еще ничего не значит. Моя личная ФСБ имеет такие связи и такую технику, что даже моим бедным старым костям и не снилось. У меня на тебя такое досье, что ты сама, наверное, не помнишь всего из своей биографии, туда включенного.

Веселко улыбнулась. Да, к делу тут подходили серьезно.

– Мне понравилось то, что ты с девками на своей старой работе не якшалась, тесной дружбы ни с кем не заводила, о себе, своих делах и планах не трепалась, но и в высокомерии тебя обвинить нельзя: держалась ровно со всеми. Правильно! А то, что ты решилась город поменять, все поменять, чтобы попытаться добиться цели – знаю какой, пусть и не одобряю, не перебивай! – вот это я уважаю. Я сама такая была в молодости. И осталась такой. Если что-то не устраивает – менять надо к чертовой матери, не держась за старое. Чтобы локти не кусать в шестьдесят, ох, мои бедные старые кости! И пятьдесят пять – еще не вечер.

Веселко удивленно посмотрела на Ларису Александровну. «Но она выглядит на тридцать пять! Может, даже на тридцать два!!! Этого просто не может быть!»

– Чему ты так удивляешься? – спросила директриса. – Тому, что тебя проверяли? Что смогли так быстро получить всю информацию? Что у меня тоже есть служба безопасности?

Ольга покачала головой.

– Вам, – честно призналась она.

– Мне?! Мои бедные старые кости, мне-то что удивляться? Что я такой центрище создала? Так помог кое-кто, как ты догадываешься. Наши дорогие постоянные клиенты. Перед которыми надо на задних лапках ходить.

– Нет. Вы не поняли…

– Чего я еще не поняла? – удивилась Любовь Александровна.

– Я никогда не видела женщину, которая выглядела бы так хорошо, как вы, – искренне призналась Ольга и с восхищением посмотрела на директрису.

– Ха! Мои бедные старые кости! Знала бабка, во что деньги вкладывать, черт побери! В свои бедные старые кости! Учти, Ольга: внешность – главное для женщины, пусть там журналисты-психологи-врачи-писатели и кто там еще рассуждают о том, какие нужны качества-умения, не слушай – внешность, внешность и еще раз внешность! Пока банкирши всякие на охоту в Африку ездят, а я – в Аргентину, на операционный стол. Там лучшие пластические хирурги. Тело, кстати, и в Швейцарии сделать можно, но морду – лучше в Аргентине. Я – ходячая реклама. Дорого, но игра стоит свеч. И все эти охотники-любители Африки летят сюда, как мотыльки на свет. На хорошие шмотки тоже денег никогда не жалей. По одежке встречают. Эх, черт побери, что это на меня сегодня воспитательное настроение напало? Ты, наверное, уже думаешь – разошлась тетка? Ей давно уже пора закинуть ее бедные старые кости на печку?

– Ну что вы, Лариса Александровна… – попыталась было возразить Ольга.

– Из того, что я о тебе узнала, Оленька, я поняла: ты меня в молодости мне напоминаешь. А теперь катись. Сегодня среда, будь любезна завтра в десять тридцать прибыть по новому месту работы: в одиннадцать у тебя жена бизнесмена. Отожралась, теперь жиры сгоняет. Погоняй ее получше, чтобы семь потов сошло. Но с комплиментами – какая, мол, она молодец. Виталик тебя сейчас к Алене проводит, она все покажет – она с ней раньше занималась. А потом у тебя три группы. Все. Вперед. Чтобы больше я тебя в этом кабинете не видела. Виталь! Где ты там, черт побери?! Ох, мои бедные старые кости!

Потом женщина начала действовать. По плану. В общих чертах, по своему собственному, но частично видоизмененному Мастером. Каждый шаг женщина согласовывала с Мастером. Он так велел.

Женщина поехала к Нему в Его любимый ночной клуб и предложила устроить шоу. Не в Его любимом клубе, в другом – самом вместительном, где уже проводились бои, на которые женщина сама отправляла своих девочек. Они ведь с Ним давно сотрудничают. Сколько раз она посылала Ему девочек… Если бы только всегда точно знала, для чего они Ему нужны…

Он внимательно выслушал женщину и идеей проникся. Сказал: обмозгует. Деталей много.

– Ты только побыстрее извилинами шевели, – сказала женщина. – А то я к кому-нибудь другому пойду. И тогда тебе не позволю моей идеей воспользоваться. Ты меня знаешь. И турниров бы хорошо несколько устроить. Чем больше турниров, тем больше бабок.

Глава 10

Юля

Мишка, как и во время всех наших предыдущих встреч, приготовил ужин. Готовит он классно. На этот раз меня ждали блюда узбекской кухни.

За трапезой я приступила к допросу. Для начала рассказала все, что знала о погибших девчонках.

– Твои менты правильно решили, – заявил Мишка, когда я умолкла. – Если подпольно – значит, а-ля гладиаторы. Бой до смертельного исхода. Ну или зрители пальчиком вниз-вверх делают, как в Древнем Риме. А на все другое можно сходить без проблем. И во дворцы спорта, и в ночные клубы. Наверное, слышала, что у нас и в ночных клубах теперь бои устраиваются?

Я как раз спросила про «универсальный мордобой», рекламу которого мне показывал коллега опера Андрюши. Мишка сообщил, что универсалы даже недавно создали международную федерацию. И наш Госкомспорт утвердил универсальный (русский) бой как официальный вид спорта. Правда, бои без правил – сугубо коммерческое мероприятие.

Я поинтересовалась, чем универсальный бой отличается от боя без правил.

– Когда «без правил», можно кусаться и щипаться, у универсалов это запрещено, – после некоторого размышления сообщил Мишка. – Запрещено также бить в пах и затылок. Без правил – пожалуйста! По-моему, у универсалов также нельзя по коленям и локтям. Но не уверен. Без правил можно все – это точно. Но, Юлька, все равно соревнования, или турниры, или показательные выступления проводятся теперь официально! Если неофициально – значит, там какой-то жуткий криминал. Неужели в нашем городе столько садистов?

Я пожала плечами, напомнила, что это я пришла к Мишке задавать вопросы и получать информацию, а не наоборот, и попросила сводить меня на какой-нибудь турнир, а также поспрашивать у знакомых. Кто-нибудь да слышал звон? А у Мишки в «бойцовских» кругах много приятелей.

– Куда ты хочешь пойти? – уточнил Мишка.

Я хотела на подпольный, но, поскольку пока мы не знали, куда идти, то, наверное, лучше в какой-то ночной клуб.

Мишка задумался, потом воскликнул:

– Есть идея! Такая хохма! Уверен: тебе понравится.

И приятель сел за телефон, чтобы узнать время мероприятия.

– В пятницу тебя устроит? – уточнил он у меня.

Меня устраивало в любой день. Смутил только один момент: клуб принадлежал господину Астахову Вячеславу Николаевичу, с которым, если мягко выразиться… у нас особые отношения. Вячеслав Николаевич по кличке Ящер (он такой же скользкий) считает, что я активно мешаю ему жить и попортила немало крови. Насчет последнего не спорю. Более того, они давние враги и конкуренты с крестным папой Иваном Захаровичем Сухоруковым, с которым у меня сложились теплые дружеские отношения. А когда крестный отец объявил меня своим пресс-атташе, потом заказал написать его автобиографию и книгу «Крестный отец а-ля рюс», господин Астахов стал относиться ко мне еще более неприязненно. Членовредительством, правда, пока не занимался и попыток смертоубийства не делал, но видеть меня в одном из своих клубов он явно не горит желанием. И он, и его ближайшие соратники считают: если я появилась поблизости, жди какую-нибудь пакость.

Но это проблема решаемая. Загримируюсь. И вообще, почему я не могу пойти в ночной клуб? Если меня туда пригласил мужчина, не знающий о наших особых отношениях с господином Астаховым? Я же без оператора пойду. И никаких пакостей делать не буду. Пока. Я только посмотрю, что происходит у Ящера в клубе.

И мы в самом деле отправились в клуб в пятницу. Когда Мишка заехал за мной, то слегка прибалдел. Мы с Татьяной как раз заканчивали работу над моим очередным имиджем.

– Юлька, неужели это ты? – прошептал Мишка, немного придя в себя.

– Ага, – кивнула я, разглядывая в зеркале рыжие локоны нового парика. Оставалось изобразить веснушки.

Мишка ненадолго задумался, потом уточнил, к чему ему готовиться, чтобы настроиться заранее.

– К Ящеру лучше близко не подходите, – сказала Татьяна и обмакнула палец в миниатюрную баночку с «веснушками», чтобы собственноручно наклеить их на мои нос и щеки.

Татьяна с Мишкой критически меня осмотрели и решили: сойдет. Я облачилась в зеленое, прихватила сумочку с сотовым, диктофоном и миниатюрным фотоаппаратом, подаренным бедной журналистке богатым крестным отцом. Соседка нас перекрестила, и мы отправились в клуб.

Он резко отличался от элитного, в котором мне доводилось бывать в прошлом, да и публика здесь была разная, хотя попадались и лица, встречавшиеся мне в элитном. В основном, собрались мужики. Они галдели, пили пиво и более крепкие спиртные напитки. По всему огромному залу (кроме центральной части со сценой) были расставлены столики, за которыми и размещался народ. Клуб был двухэтажным. Но второй этаж представлял собой некое подобие балкона, идущего по всем четырем стенам. Столики стояли и там и точно так же были заполнены. На сцене, к которой вел довольно узкий проход из-за кулис, было установлено… Даже не знаю, как это определить. Ринг вроде бы выглядит по-другому. Веревки имелись, но вместо пола было огромное квадратное корыто, заполненное чем-то розовым, причем не единой массой, а кусками.

Мишка уверенно провел меня к одному из столиков, где сидели двое парней, хорошо знакомых Мишке. Меня они, благодаря маскарадному костюму, не узнали, только осмотрели оценивающе мою фигуру. Мишка стал обсуждать с парнями какую-то мебель, которую они ему заказали, я же занялась дальнейшим осмотром зала.

К нам подошел официант. Мы все заказали пиво и закуски, которые нам в самом скором времени принесли. Тем временем один из парней за нашим столиком стал вспоминать, как недавно он был в этом клубе на концерте одной популярной группы. Они очень здорово заводили народ, все плясали, как безумные.

– А где тут плясать-то? – спросила я, кивая на зал: столики стояли близко друг к другу.

– Ты что, в первый раз? – удивился парень. – Такой клуб популярный! Дискотеки тут кайфовые. Но обычно столики только на втором этаже, – он кивком показал наверх. – Там сидят те, кто хочет покушать, попить спокойно. И у бара, – он указал на дальнюю от нас часть первого этажа, где я в самом деле заметила в тени барную стойку. Перед ней стояло несколько высоких табуретов.

Парень сказал, что столиков десять у бара обычно оставляют, а в центр, где сидим мы, их ставят только во время турниров, которые здесь проводятся примерно раз в неделю, как правило, по пятницам. В остальные дни, кроме понедельника и вторника, в клубе проводятся дискотеки. Публика, по его словам, на турниры и на дискотеки приходит разная.

Еще бы! Дискотеки все-таки – для молодежи, а борьба, как я понимаю, для всех возрастов и, в основном, для лиц мужского пола.

– Но у Астахова в других клубах не разместить такое количество народа, – продолжал знающий парень. – По стилю для таких мероприятий подошел бы другой клуб, – и он назвал его. – Но там небольшая вместимость. Поэтому турниры проводятся здесь.

Я спросила, что за розовая дрянь лежит в корыте на ринге.

– А-а, – все трое мужчин усмехнулись. – Желе.

– Какое желе? – не поняла я. Под этим словом я понимаю съедобную вещь.

Мне любезно пояснили, что это «желе» изобрели немцы. Не исключено, что теперь и наши это производят, но Астахов точно привозит свое из Германии. Оно устраивает его и по качеству, и по насыщенности цвета. Иногда оно бывает ярко-салатным. Другие цвета менее зрелищны.

– А зачем оно? – не понимала я. – Для амортизации? – я предполагала, что падать в желе не так больно, как на пол, и именно поэтому им и заполнили яму.

– Юль, я тебя не предупредил, – хитро улыбнулся Мишка. – Бабы в этом желе будут возиться.

Я открыла рот. Мишкины приятели расхохотались.

– Зрелище незабываемое, – сказал один из его приятелей. – Поэтому столько мужиков и собралось. Честно признаюсь – бабский бокс и вообще бабскую борьбу не понимаю. Противно смотреть, как бабы друг друга мутузят. И не женский это спорт. А в желе – прикольно. И тут – не мордобой… Это шоу. На публику. Они визжат, бегают друг от друга по всей яме, плюхаются в нее, куски желе летят в публику… народ заводится. И пары обычно прикольные: толстая и тощая, высокая и маленькая. Сама увидишь.

Я задумалась. Я слышала о чем-то подобном… Нет, не от мертвой Арины. Но где?

Напомнил Мишка. О том, как мы, когда в городе только появились видики, собирались у их первых счастливых обладателей и смотрели кассеты поганого качества, привезенные из-за границы, а потом по десять раз переписанные.

– Точно! – воскликнула я. – Там я это и видела. И еще бабы в грязи валяются…

Мужчины кивнули.

– Грязи у Астахова нет. Может, в дальнейшем сделает. Но грязь, как мне кажется, не так зрелищна, как это желе. И зрителям будет не в кайф, если в них грязь полетит. – Парень пожал плечами.

И вот наконец заиграла музыка – какой-то веселенький марш. Ведущий – толстый пузатый дядька с маслеными глазками, правда, с приятным тембром голоса, объявил первую участницу, и она показалась из-за кулис в сопровождении тренера. Таким образом был представлен коротенький мужичонка, едва доходивший бабище до мощной груди. Участница приветственно подняла руку, издала воинственный клич какого-нибудь ирокеза, выходящего на тропу войны, и медленно пошла через зал, останавливаясь у некоторых столиков, чтобы пожать мужикам руки. Мужчины потом потирали ладони и кривились. Одета боксерша была в черное боди и черные чулки с кружевной резинкой сверху, на ногах – туфли на девятисантиметровых каблуках, но держалась она вполне устойчиво. Мужичонка нес огромный цветастый халат и полотенце, семеня за «ученицей». Конферансье на сцене перемещался вдоль ринга, разогревая публику. Мужики из других частей зала просили бабищу заглянуть и к ним. Она сбегала к бару между столиками (не задев ни один), там бармен налил ей полстакана водки (как было объявлено), она тяпнула, заела огурчиком, с визгом понеслась к рингу и влезла на сцену. Народ пришел в экстаз.

Затем объявили следующую участницу. Ею оказалась некая дюймовочка, может, в прошлом – гимнастка. Рост – где-то метр пятьдесят, тощая, плоская, в красном купальнике. Эта по мере прохождения к рингу с легкостью и грациозностью заскочила на три стола и изобразила по паре пируэтов. Спрыгивая на пол, девчонка делала сальто в воздухе. Точно, гимнастка.

Тренер гимнастки оказался этаким медведем гризли, вставшим на задние лапы. Волосатые руки, волосатая грудь, прикрытая трещавшей по швам белой майкой, лоб неандертальский, брови а-ля Вий. Нижней челюсти могла бы позавидовать акула. По пути к рингу он что-то мычал, нес в руках полотенце, халат и еще нечто непонятное, скрытое халатом.

Оказалось, это силиконовый протез (может, я ошиблась с материалом, но так сказал Мишка). Когда малышка влезла на ринг, тренер последовал за ней, извлек пристегивающийся протез из-под халата и продемонстрировал его народу. Потом тренер помог малышке нацепить этот протез.

После «разогрева», длившегося минут двадцать, девицы залезли в яму и стали валяться в желе. Это явно было шоу, а не борьба не на жизнь, а на смерть. Маленькая бегала от большой, проскакивала у нее между ногами. Большая валилась в яму, маленькая садилась на нее верхом. Куски желе летели во все стороны. Потом маленькая выпрыгнула в зал, опять сделала сальто, большая спрыгнула за ней, упала, завалила вместе с собой двух мужиков, они дружно покатились по полу. Мужики были счастливы, лобызались с боксершей, подбежала маленькая, стала ее от мужика оттаскивать…

Продолжалось сие действо довольно долго, но пьяным мужикам очень нравилось. Правда, лично я, если не возникнет необходимости, второй раз на такое не пойду. Однако, как мне сообщили Мишкины приятели, шоу пользуется огромным успехом и зал всегда заполнен. Молодец, Ящер, только и могла сказать я. Раз клиент хочет – надо его удовлетворять. Не сделаешь ты – сделает другой.

Кто из двух девах победил, я так и не поняла, но это никого из собравшихся не волновало. Тут главным было само действие, а не результат.

Во второй паре боролись карлица и безрукая девушка. Обе оказались очень красивыми – если смотреть только на лица, причем с шикарными волосами. Безрукая великолепно владела своим телом. Карлица имела некое сходство с таксой: у нее было нормальных размеров тело и очень короткие ноги. Если бы не красивые лица, не знаю, как бы они смотрелись. Признаться, мне было жаль безрукую девушку. На вид я дала бы ей не больше двадцати пяти. С другой стороны, если она таким образом избавилась от комплексов, зарабатывает деньги… Почему бы и нет? Если бы не отсутствие рук, она могла бы стать фотомоделью.

Потом вышли две известные в нашем городе модели – блондинка и брюнетка. Эти начали с борьбы, а закончили имитацией лесбийской любви. Народ вскакивал из-за столов. В зале появились мальчики из секьюрити, прежде не попадавшиеся нам на глаза, и вежливо, но упорно оттаскивали особо разгоряченных самцов от сцены, куда те пытались залезть и устроить групповуху.

Никто из девушек не наносил друг другу увечий. Они дергали соперниц за одежду (хотя то, что было на девушках, не всегда можно было назвать этим словом), валили в желе, возились в нем, бегали друг за другом по залу, залезали под столы, на столы, садились мужикам на колени, визжали, кричали, обращались к публике… Нет, Арина явно участвовала не в этих боях.

Последний пункт программы заинтересовал меня больше всего. Конферансье пригласил на сцену дам из зала. Кто желает сразиться? Мужики, сидевшие в зале, стали оглядываться по сторонам, чтобы, в свою очередь, подтолкнуть зрительниц.

– Только попробуй! – прошипела я Мишке. – Я здесь инкогнито.

Он хотел что-то сказать, потом сообразил, что у меня ведь может свалиться с головы парик и большинство присутствующих (если не все) меня узнают, так как криминальная хроника является частью их жизни.

– Ребята, Юле в самом деле нельзя, – сказал он приятелям. Не знаю уж, что они подумали, но подстрекать меня не стали.

А на сцену тем временем вылезла здорово поддатая тетка лет сорока, правда, отдать ей должное, с хорошей фигурой и холеная. Народ улюлюкал.

– Представьтесь, пожалуйста, нашим зрителям, о смелая женщина! – воскликнул конферансье и сунул ей микрофон под нос.

Дама сказала, что зовут ее Люда, по специальности она экономист и работает в банке.

Конферансье приглашал еще кого-то из зрительниц в соперницы к Люде. Из-за кулис появились девочки с подносами, на которых лежали красные и синие фишки. Как объяснил конферансье, зрители могут сделать ставки, купив определенное количество фишек. Те, кто поставит на победительницу, потом обменяют фишки в кассе. Сама победительница получит десять процентов. Проигравшая – один процент.

– Людочка, какой цвет вы выбираете? – спросил конферансье у выплясывавшей в исподнем банкирши. – Какой угол займете?

– Красный!

– О боже! – простонал Мишка. – Где они ее такую нашли?

– Народу-то нравится, – заметила я, осматривая зал. Реакция зрителей доставляла мне наибольшее удовольствие. Я страшно жалела, что рядом со мной нет оператора с телекамерой. Может, поговорить с Ящером и предложить показать это массовому зрителю? Хотя бы чтобы зазвать сюда новых поклонников женской борьбы в желе? Или Ящер не нуждается в рекламе? Судя по заполненному до отказа залу – нет.

Кстати, ни самого Вячеслава Николаевича, ни его верного помощника Кости Неандертальца я в зале не видела. Хотя они вполне могут не осчастливливать каждое шоу своим личным присутствием. Все поставлено на поток.

А потом вдруг из одного из углов зала раздался крик:

– Пусти! Я тоже хочу!

Прожектор тут же направили в сторону и высветили девушку, вырывавшуюся из рук мужчины, не желавшего пускать ее на ринг. Конферансье поддержал девушку, призвал других мужчин в зале поаплодировать и пристыдил сопровождавшего девушку типа.

Девушка оказалась недавней москвичкой Аней, женой бизнесмена Тихонова, с которой я познакомилась на заброшенном пустыре рядом с трупом. Лицо мужчины я запомнила, чтобы потом выяснить, с мужем ли тут появлялась Анечка или нет. Ее подружка, также перебравшаяся в Питер в поисках мужа, в зале отсутствовала. Или я ее не заметила.

Аня дралась не на жизнь, а на смерть и быстро разделалась с банкиршей. Деньги пересчитала, стоя на сцене, и не погнушалась протянутых ей пьяными зрителями купюр. Сидевший за столиком мужчина был чернее тучи.

Все-таки я, пожалуй, не зря сходила в ночной клуб.

Организационные моменты Он продумал довольно быстро, и они снова встретились с женщиной.

– Пригласи Юлию Смирнову вести шоу, – сказала женщина.

При упоминании фамилии журналистки Он скривился, потом уточнил, не является ли Юленька клиенткой женщины.

– К сожалению, лично я с Юлей не знакома, – вздохнула женщина. – Но очень хотела бы познакомиться.

– А я, к сожалению, лично с ней знаком, – в два раза тяжелее вздохнул Он.

Глава 11

Аня и Ольга

– Ну, как тебе фитнес-центр? – поинтересовалась Аня по телефону после первого дня Ольгиной работы.

– Пока не знаю. Оборудован по последнему слову. Залы, тренажеры, бассейны. Вначале была индивидуалка, потом три группы аэробики. Как в Москве.

– Что делаешь завтра с утра? – спросила Аня. – Или работаешь? Может, начнем поиски достойного избранника, не откладывая дело в долгий ящик? Вернее, избранников. Мне Тихонова менять пора.

– Я, честно говоря, по магазинчикам хотела бы пробежаться. По шмоточным. Или по бельишку. Подарок себе сделать. Заслуживаю я подарка за то, что решилась на такой шаг? На переезд?

– Конечно, заслуживаешь! – закричала Аня.

– Провезешь меня? Ты-то уже должна знать, где здесь стоящие магазины, куда имеет смысл заглянуть. Я за последние десять лет все забыла. И все, конечно, успело измениться.

Аня сказала, что заедет за Ольгой в одиннадцать утра на машине и провезет по стоящим внимания покорительниц мужских сердец местам.

– Ну, куда двигаемся? – подала голос Веселко.

– В центр, – ответила Аня. – Заодно заглянем в какую-нибудь кафешку.

– Идет, – кивнула Веселко.

Вскоре Аня припарковала машину с задней стороны «Пассажа».

– Здесь довольно большой отдел женского белья, – сообщила Аня. – Выбор… – Аня закатила глаза.

– Давай уж по всему универмагу пройдемся, – сказала Веселко. – Взглянем, что дают. Цены сравним с московскими.

– Я сама хотела бы посмотреть что-то вечернее, – заявила Аня. – Давай по всем галереям прогуляемся.

Девушки разошлись в разные стороны, разглядывая предлагаемый товар. Веселко изначально думала купить себе что-то из нижнего белья, которое она безумно любила выбирать, мерить, смотреть на себя в нем в зеркале. Но внезапно в одном из отделов ее внимание привлекло длинное платье небесно-голубого цвета, из тончайшего материала, легкое, как воздух, с открытой до середины спиной и одним плечом. Другое плечо закрывалось широкой полосой ткани, помогающей платью держаться. По верху шли крохотные хрустальные бусинки, поблескивавшие в лучах попадавшего в зал вечернего солнца. Конечно, это платье можно надеть, только имея маленький бюст и безупречную фигуру, потому что оно должно обтягивать тело, расширяясь лишь у бедер… Ольге показалось, что она когда-то видела фотографию некой коронованной особы в чем-то подобном… Скорее всего, принцессы Дианы, танцующей вальс с Чарльзом. Но у Ольги же фигура ничуть не хуже, не так ли?

Веселко решительно сняла платье с вешалки и направилась в примерочную, быстро скинула джинсовые юбку и рубашку, примерила. Как только она застегнула «молнию» на левом боку и посмотрела на себя в зеркало, поняла, что не сможет дальше жить, если его не купит. И даже ценник, когда она на него посмотрела, не подействовал на нее отрезвляюще. Она должна его иметь! Отработает. Ольга практически всегда жила в долг, правда, давала себе обещания, что на новом месте все будет по-новому, но со своей натурой ничего не поделаешь…

Ольга отодвинула занавеску примерочной и выглянула в зал. Анна что-то рассматривала в противоположном конце и даже не глядела в ее сторону. Веселко обвела взглядом помещение, чтобы посмотреть, производит ли она хоть на кого-то впечатление, и встретилась глазами с мужчиной лет сорока пяти, который тут же поднял большой палец и широко ей улыбнулся. Ольга подмигнула ему в ответ и повернулась вокруг своей оси, чтобы продемонстрировать все достоинства – конечно, свои, не платья. Мужчина подошел поближе.

– Вы – очень красивая женщина, – сказал он. – А голубой цвет вам поразительно идет! Как, впрочем, и все остальные.