Одна женщина и много мужчин Жукова-Гладкова Мария

Наверху снова послышался шум. Как я догадывалась, к нам вели еще одного сокамерника – и оказалась права.

С Храпом Алла не церемонилась – и просто спустила его с лестницы. Я успела вскочить и поймать его, чтобы не сломал шею. Правда, под его тяжестью я рухнула на земляной пол и ощутила на себе тело, которое три мои знакомые женщины считали потрясающим. Но то ли у меня другой вкус, то ли я не люблю ни с кем делиться, то ли обстановка была не совсем располагающая, но всего очарования, о котором я столько слышала, я не испытала. Наоборот, почувствовала запах перегара, укололась о щетину и была чуть не раздавлена. Правда, я быстро выползла из-под героя-любовника, отряхнулась и проследовала на лавку. Храп остался лежать, но тут же простонал, моля о помощи.

– Сам вставай! – рявкнула я. – И так скажи спасибо.

– У меня руки… – начал он.

Светка слетела с лавки, видимо, ощупала Храпа – в погребе стояла кромешная тьма, и мы не видели происходящего – и объявила:

– Наручники надела, сука!

Интересное кино получается. Следовало быстро разобраться с обстановкой, узнать об имеющемся в доме запасе вооружения и уже в зависимости от этого приглашать определенное количество бойцов. Не обратиться ли мне еще и к Виталию Сергеевичу? И Шубакову? Правда, как я им буду объяснять свое появление здесь? Нет, это дело Цыгана.

Кстати, а его люди за мной случайно не следовали? Например, на приличном отдалении за моим «БМВ» могла идти какая-нибудь неприметная «шестерочка», или «копейка», или дряхленький «москвичок», на которые я просто не обратила внимания, хотя периодически и поглядывала в зеркало заднего вида. И от Шубакова могли сопровождающие следовать. И лично от Виталия Сергеевича. Как будет мило, если они все встретятся перед Алкиным домом, а она их поприветствует автоматной очередью. И тут еще хозяин «бандитского домища» пожалует в свою загородную резиденцию вместе с гостями – путь-то к нему пролегает как раз мимо Алкиных хором.

Но слушали ли меня сегодня люди Цыгана? На мне самой, как говорил Юрий Леонидович, ничего нет. Да и куда бы прикрепили-то? Я же каждый день меняю одежду. Аппаратура в машине уловит звуки в доме? Навряд ли. А шубаковские станут стучаться в дом, увидев перед ним мою машину? Вообще-то с какой стати? Приехала вместе с детьми в гости в выходной день. «Здравствуйте, мы из курирующей бандгруппировки. Проверяем, с кем коммерческий директор подшефной фирмы проводит выходные». Бред. Надо звонить.

Сверху опять послышался звук закрываемой щеколды, потом Алла начала двигать какую-то мебель – явно для надежности. На ее месте я, наверное, сделала бы то же самое. Но только вот что это за место?

Тем временем Светка с Храпом начали ругаться.

– Я тебе говорила, что не надо сюда ехать? – шипела моя младшая сестрица. – Говорила? Я бабам никогда не доверяла. Все одинаковые. А ты: нет, поедем, она нам поможет. Это ближайшая Маринкина подруга. Приехали. Получили.

Я превратилась в одно большое ухо.

Храп возражал, что все было нормально, пока не приперлась «твоя сестрица». Он уже забыл, что я нахожусь в двух шагах от него и даже рисковала собой, пытаясь поймать его, чтобы не сломал шею, падая с лестницы. Вот что значит делать людям добро. Однако, поскольку головой он все-таки ударился (дважды за последние десять минут – насколько было известно мне, но, может, и больше) да еще и дополнительно получил по ней от Аллы, то соображал плохо, поэтому и забыл, что я где-то рядом. А если еще вспомнить несколько затуманенный большими вливаниями алкоголя мозг… Да, на Храпа, как на единственного мужчину в нашей компании, рассчитывать не приходилось. От моего Валерки и то будет больше толку.

– Мам, звони дяде Олегу, – прошептал Валерка мне в ухо, словно услышал мои мысли, и протянул трубку.

Я включила аппарат. Слава богу, есть подсветка у клавиатуры! А то как бы я тут номер набирала? Сестрица с Андрюхой продолжали ругаться. Я попросила их заткнуться, потому что мне надо позвонить. Они мгновенно замолчали, потом Храп спросил:

– Ты?.. У тебя?.. Да как же…

– Заткнись, – в очередной раз попросила я.

Конечно, при помощи подсветки клавиатуры маленького сотового телефона не осмотреть погреб и не разглядеть лица окружающих людей, но я в эти минуты преследовала совсем другие цели.

Аппарат Расторгуева был выключен – или находился вне зоны обслуживания, что для меня было одинаково плохо. Я непечатно высказалась, забыв, что рядом детки.

– Мама, ругаться нехорошо, – заметил Валерка. – Меня воспитываешь, а сама…

У меня было желание в очередной раз попросить и его заткнуться, но я понимала, что сын прав, а поэтому смолчала. Все остальные тоже не открывали ртов – по крайней мере, временно. Я судорожно соображала, кому еще позвонить, а потом вывела из памяти номер сотового телефона Юрия Леонидовича. Я еще думала в четверг, вводить его в память или не вводить. В хорошенькой бы я оказалась ситуации, если бы не ввела – записной-то книжки у меня с собой не было. Нет, я, конечно, могла бы позвонить домой Лариске, но это отняло бы лишнее время: сестрица потребовала бы объяснений, рыдала, переживала, давала ценные советы…

Слава богу, у Цыгана аппарат был включен. Он несколько удивился, услышав меня, но тут же понял, что я звоню не для того, чтобы справиться о его здоровье. Я стала быстро описывать ситуацию – но не успела сказать все, что хотела. До Храпа дошло, с кем я разговариваю, и он бросился на меня с воплем:

– Только не его!

К моему счастью, Андрюша был в наручниках. Я отскочила в дальний угол погреба, предварительно пнув Храпа по ногам, моему примеру последовал Валерка – и Храп рухнул, ударился головой о край лестницы, матюгнулся, взвыл и опять стал подниматься.

– Займитесь им! – заорала я деткам и Светке.

Валерка отреагировал первым, Светка после секундного колебания решила все-таки выполнять мои приказы, Вадик рыдал, сидя на лавочке. Я же сообщила Юрию Леонидовичу, что рядом со мной в погребе находится его родственник, выражающий большое недовольство тем, что я обращаюсь за помощью именно к нему.

Светка лежала на Храпе, пытась помешать ему двигаться, Валерка держал его ноги, я продолжала отчет, правда, много времени он не занял: я уже практически все сказала, вернее, все основное: наше местонахождение, состав заключенных и то, как мы тут оказались. Времени вдаваться в детали не было. Я попросила Юрия Леонидовича немедленно выслать спасателей. Цыган обещал приехать лично.

– Полтора часа, – сказал он. – Продержитесь?

Я заверила его, что продержимся, если только его родственник не нанесет нам увечий. Цыган велел особо не церемониться с Андрюшей, единственной его просьбой было не лишать родственника жизни, оставив это удовольствие старшему из двоюродных братьев, которому еще требовалось провести допрос с пристрастием. Я обещала сохранить Храпу жизнь. Останется он калекой или нет, зависело от него самого – по крайней мере, в период общения со мной, а как там дальше решит старший из братьев… Но это уже не мое дело. На этом мы с Цыганом временно распрощались.

Я отключила связь, отключила трубку, решив больше никому не звонить, сунула ее в глубокий карман пиджака, после чего вернулась к лавке и устало опустилась на нее. Валерка пристроился рядом со мной, Светка поднялась с Храпа.

– Эй ты, – пнула я его ногой, – успокоился?

Храп пробормотал что-то нечленораздельное, с большим трудом и жалобными стонами сел, повозился в темноте, явно устраиваясь поудобнее. Наверное, прислонился к лестнице. Я на его месте сделала бы именно это.

– Суки вы все, бабы, – наконец выдавил он из себя. – А уж ваша семейка в особенности.

– Ты нашу семью не трожь! – взвизгнула Светка и пнула бедного Храпа ногой.

Так, меняем стороны? Или Светка обладает просто звериным чутьем, мгновенно определяя сильнейшего в стае, к кому следует примкнуть, чтобы оказаться в наивыгоднейших условиях? Старый вожак ослаб, его скоро загрызут другие волки, надо прибиваться к новому – то есть волчице, возглавившей стаю, – ко мне.

– Хватит ругаться, – прервала я очередной начавшийся скандал бывших любовников. – О деле поговорить надо.

– Еще наговоришься, когда мой родственничек пожалует, – процедил Храп. – Уж ты особо не рассчитывай, что он тебе…

– Заткнись, а? – перебила я его, понимая, что говорю нелогично: то хочу получить от Храпа информацию, то требую замолчать. – Уж я как-нибудь найду, что сказать.

– Да уж, не сомневаюсь. Ты выкрутишься. Но не надейся, что я за тебя хоть слово замолвлю…

– Я не понимаю, о чем ты.

– Мама, я писать хочу, – внезапно сказал Вадик.

– Сходи в уголок, – посоветовала я.

Вадик поднялся, сделал пару шагов и рухнул, зацепившись за ногу Храпа. Не знаю, специально Андрей ее подставил или просто сидел, вытянув задние конечности, но факт оставался фактом: мой младший ребенок упал, зацепившись за ногу Храпа, и заревел в голос. Я не могла спустить увечий своего детеныша и бросилась в ярости на Андрюху, высказывая все, что о нем думаю. Ко мне подключился Валерка. Вадик выл. Светка расхохоталась. Ее смех подействовал на меня отрезвляюще, я отцепилась от Храпа, оттащила Валерку на лавку, отвела Вадика в угол, к бочке, потом обратно и наконец снова сама плюхнулась на лавку.

– Мама, я есть хочу, – сказал Валерка.

У меня возникло желание врезать старшему, но я сдержала благородный порыв и отправилась на разведку содержимого бочек. Одна оказалась пустой, другая была наполовину заполнена квашеной капустой: рачительная хозяйка запасалась на зиму. Я решила ощупать полки по двум сторонам погреба, пожалев в очередной раз, что у меня с собой нет фонарика, оставшегося в багажнике машины, но кто ж знал-то, что мне может понадобиться в этом доме?

Я пыталась найти банки с закручивающимися крышками – как, например, из-под венгерских солений, – а не закатанные на машинке. Швейцарский нож остался в «бардачке», ключи от квартиры я не брала: Лариска обещала быть дома, а сумочку, как я уже говорила, я таскать с собой не люблю, если можно этого не делать, так что открывать банку мне было бы нечем, а разбивать не хотелось: еще порежемся осколками.

Мои поиски увенчались успехом: я нащупала две такие банки. Может, были и еще, но не исследовать же весь погреб? Я прихватила одну банку, решив узнать о ее содержимом опытным путем, вернулась на лавку, приложила усилие и открыла. Это были домашние консервированные огурцы.

Пахло аппетитно, неплохо было бы, конечно, добавить свежей картошечки или, по крайней мере, хлебца, но увы… Валерка уже запустил ручонку внутрь, послышался хруст.

– Вкусно, – сообщил мой старший ребенок.

– Вадик, будешь? – спросила я у младшего.

– Буду.

– Я тоже, – сказала Светка. – И рассольчика дай хлебнуть.

– Саш, – прохрипел Храп с пола, – Саша…

До меня дошел смысл гласа жаждущего, но вначале я протянула банку Светке, жадно припавшей к краю, потом отобрала банку у нее, сказав, что «раненому тоже надо», что вызвало взрыв благодарности из уст Храпа. Ну наконец-то дождалась! Вокруг меня раздавался хруст огурцов, мне же почему-то есть их просто так не хотелось. Обедаю я обычно позднее, если вообще обедаю, так что чувства голода я не испытывала, с картошечкой я бы, может, и стала, а так не стоило. Я была только раздающей. Вскоре банка опустела: огурцы были съедены голодающими, рассол выпит страждущими.

– Может, еще одну откроем? – предложила Светка.

Мне нравится это «откроем»! Она даже задницы от лавки не оторвала, пока я обследовала полки, только пила и жрала! Но я решила не устраивать очередного семейного скандала, а спокойно заявила:

– Переждем немного, а там посмотрим.

Все согласились, принимая мое руководство. Я решила продолжить допрос, теперь обращаясь к Светке, но рта открыть не успела: теперь сходить в уголок захотел Храп, а поскольку руки у него были стянуты наручниками за спиной, ему требовалась помощь. Лично я оказывать ее не собиралась, отдавая эту почетную миссию Светке. Скандал, которого мне хотелось избежать, начался. Светка орала, что из-за Храпа нам придется сидеть в общественном туалете, нюхать неизвестно что, неизвестно сколько времени, и все в таком же духе. Я напомнила, что родственник терпящего обещал быть часа через полтора, то есть уже через час, если не меньше. Это все-таки подвигло Светку на милосердные действия.

Внезапно сверху до нас донесся звук заводимого мотора. Светка, поддерживавшая израненного Храпа, отпустила его – и он рухнул, запутавшись в штанах. Как я поняла, рухнул он в оставленную моим младшим сыном лужицу – или, по крайней мере, на влажное место, не успевшее полностью высохнуть, – а также в очередной раз приложился головой к лестнице. Сверху продолжал рычать мотор, рядом матерился Храп, орала Светка, и в очередной раз ревел Вадик. Я чувствовала себя, как в филиале сумасшедшего дома. Надо отдать должное моему старшему сыну, он сохранял олимпийское спокойствие. В общем, я тоже.

Всему приходит конец, и вскоре все звуки затихли: машина уехала, Храп поднялся при помощи Светки, сделал свои дела и вернулся в сидячее положение у лестницы. Я же приступила к допросу.

Стоявшая в гараже «Нива» была машиной Аллы.

– Наверное, за мужем поехала, – высказала предположение Светка.

Я попросила рассказать, каким образом они с Храпом здесь оказались.

Сообразив в тот вечер, что от меня помощи они не дождутся, а скорее всего получат лишние неприятности, сестрица с Андрюшей решили смотаться из города от греха подальше. Требовалось где-то укрыться, причем там, где их никто не будет искать. Про возможности своего родственника Храп знал не понаслышке, Светка адекватно оценивала меня и ресурсы, которые я могу задействовать.

Храп предложил поехать к Алле Могильной – ближайшей подруге Марины Громовой. Естественно, Светка вначале восприняла это предложение в штыки, но Андрей сумел убедить ее: он знал, что у Аллиного мужа-бизнесмена были в последнее время какие-то финансовые проблемы – они с Мариной ездили к ним в гости, и Алла жаловалась, – так что можно предложить семье Могильных поучаствовать в поиске денег, а за это получить кров и стол.

Когда Храп со Светкой прибыли к Алле на дачу – добирались на электричке, потому что Храп не решился взять свою машину, – мужа там не оказалось (он, как правило, приезжал только на выходные, да в последнее время и то не на каждые, поскольку требовалось его присутствие в городе), Алла обрадовалась гостям. Она умирала со скуки, проводя время в обществе трехлетнего сына. Дачники разъехались, местные бабки компанию ей составить не могли.

По пути в поселок Храп со Светкой обдумали версию, которую будут представлять, и решили, что главными негодяйками сделают нас с Лариской. Алла мгновенно заинтересовалась, вызвонила мужа, и четверка стала строить план изъятия у нас с Лариской денежных знаков. Решено было для начала устроить за нами слежку, чтобы в дальнейшем взять в заложницы.

– И кто за нами следил? – уточнила я.

– Алла или ее муж, – сообщил Храп. – Кстати, ты знаешь, что за тобой еще какие-то наблюдают? Артем вообще обалдел, когда заметил целую команду…

После этого общее собрание приняло решение за мной больше не ездить, чтобы не привлекать внимания других наблюдателей: могло не поздоровиться, как конкурентам, а другие наблюдатели, судя по их виду, были люди серьезные. Но их присутствие на сцене убедило Аллу с Артемом, что Храп со Светкой сказали правду, а Храпа со Светкой, в свою очередь, в том, что не только они решили, что деньги у меня. Поэтому компания ограничилась слежкой за Лариской, придя к выводу, что брать следует ее. Я, во-первых, могу уйти от погони, во-вторых, частенько езжу не одна, в-третьих, могу быть вооружена – Светка не знала, ношу ли я с собой что-нибудь или нет, в-четвертых, могут вступиться конкуренты, в-пятых, конкуренты могут дать по голове захватчикам. А Лариска ходит одна, колесами не оснащена и никого не интересует – за ней больше никто не наблюдал, по крайней мере, никаких конкурентов ни Артем, ни Алла не заметили. К тому же опыт захвата Лариски Светкой с Андреем показал, что сопротивления она особого оказать не сможет.

– А нас не думали взять в заложники? – внезапно подал голос Валерка. – Я тут фильм смотрел про киднеппинг. А ведь мы с Вадькой – это…

– Помолчи, когда взрослые разговаривают, – попросила я сына, но вынуждена была признать, что идею он высказал вполне разумную, о чем сообщила вслух и поинтересовалась у Храпа, не было ли у них такой мысли.

Андрюша честно признался, что была, но, взвесив все «за» и «против», их компания пришла к выводу, что пропажа Валерки, или Вадика, или обоих вместе может привести к совсем не нужным последствиям – для похитителей. Тогда я точно подключу все имеющиеся в моем распоряжении ресурсы – свою службу безопасности, бандитов, правоохранительные органы, – и кто-то обязательно доберется до похитителей, которых за это по головке не погладят.

– А из-за Лариски не буду?

– Ну как тебе сказать… – протянул Храп.

– Я сказала, что ты будешь действовать сама, – перебила Светка. – Зачем тебе с кем-то делиться миллионом? Или подключишь кого-то одного. Своих ближайших соратников или как ты там их называешь. Так нам будет легче. А тут появились бы мы и сказали: деньги на стол – и Лариска твоя. Ты бы даже не успела никому позвонить.

Я прикинула. Если бы у меня был миллион… Но миллиона долларов у меня не было, так что действовала бы я не так, как предполагала Светка: я подключила бы всех, кого смогла, – что и сделала в случае первого исчезновения Лариски.

– Мы получили еще одно подтверждение, что деньги у вас, – продолжал Храп. – Лариска купила шубу, хотя, по словам Светки, у нее и так две. А ты покупала валюту.

– Вы же за мной не следили! – воскликнула я, найдя несоответствие в его высказываниях.

– В тот день за Лариской поехала Алла, она вообще больше всего за ней ездила – ведь Лариска ее ни разу в жизни не видела и даже не помышляла, что за ней могут следить. А тебя случайно заметил Алкин муж. И зашел вслед за тобой в пункт обмена. Ты же Артема не знаешь? Ты меняла в Лиговском переулке – а там не кабинки, и видно, кто баксы покупает, а кто продает. Конечно, сумму не рассмотришь, но что-то углядеть можно – если постараться.

– И что же высмотрел Артем? Он же видел, что я покупала доллары! У вас что, голова совсем не варит? У всех четверых? И Лариска ведь шубу за рубли покупала, не меняя предварительно валюту. Там что, миллион долларов рублями был? Это в одном «дипломате»-то? Андрюша, что ты всех дуришь? Какой миллион долларов? Вот сейчас ты меня окончательно убедил, что все эти разговоры – полная… – я хотела сказать нехорошее слово, но вовремя вспомнила, что рядом детки, и закончила фразу: —…ерунда.

Светка сообразила первой: наверное, потому что меньше получала по голове.

– А ведь она права, Андрей, – обратилась сестрица к милому. – Она покупала валюту. Вот мы идиоты-то!

Какая самокритичность!

Затем сестрица повернулась ко мне:

– Ты чего, рубли где-то свистнула?

– Света! – взорвалась я, выражая праведный гнев, хотя Светка попала прямо в точку. – Не суди о людях по себе!

– Но откуда же…

– Света, по-моему, ты забываешь, что я работаю в солидной фирме на руководящей должности. Не то что некоторые.

– Ты чего, рублями, что ли, получаешь? – удивился Храп.

– Иногда бывает, – ответила я чистую правду, хотя мы, несмотря ни на какие постановления, старались платить сотрудникам (и себе тем более) в твердой валюте. – И я, конечно, переводила рубли в валюту. А Лариска захотела купить шубу со скидкой. Сейчас в «Рот-Фронте» скидки, вот и попросила у меня взаймы. Вы хотя бы головой вначале подумали.

– В общем-то, да… – промычал Храп и продолжил повествование.

План по захвату Лариски намечалось осуществить в начале следующей рабочей недели, а тут произошло невероятное: я сама приехала в это логово. Все трое обитателей дома (Артем был в городе, как раз готовил захват заложницы) выпучили глаза, увидев меня с детками в глазок системы слежения. Мгновенно было принято решение брать нас, раз уж сами приехали, а дальше действовать по ситуации. И следовало послушать, что я скажу. Алла пошла мне открывать, потом за дело взялись Храп со Светкой, а Алла направилась звонить мужу, чтобы сообщить об изменившейся ситуации. Но ситуация изменилась кардинально.

– Зачем ты сюда приехала? – спросил меня Храп. – И еще с детьми? Совсем, что ли, обалдела? Сашка, я считал тебя умнее.

– Ну откуда же я могла знать, что вы здесь?! – заорала я, недовольная критикой в свой адрес.

– Тогда зачем ты приехала? – удивленно спросила Светка. – И с пацанами?

– Поговорить с Аллой, – честно ответила я.

– О чем?! – одновременно заорали Светка с Андреем.

– О Маринке Громовой. Я хочу найти ее убийцу. Маринкина мать сказала, что у нее были две близкие подруги – Алла Могильная и Диана Ладушкина. Я была вчера вечером у Дианы, она сказала, что Алла еще живет с ребенком на даче.

– Да, мужик ее не хочет, чтобы она в городе светилась, из-за его проблем, – кивнул Храп. – Можно подумать, ее с ребенком здесь не найдут, если захотят.

– Мы с ребятами поехали на пикник. Корзинка с едой стоит у меня в багажнике. Здесь же озеро рядом. Все равно куда-то в выходной собрались бы, – продолжала я. – Вот решила совместить приятное с полезным. Совместила.

– М-да, – протянул Храп.

– То есть ты не знала, что мы здесь? – попробовала уточнить Светка.

– Ну откуда же? – взорвалась я. – Я даже предположить не могла, что Андрей ездил сюда с Маринкой, а тем более тебя повезет. Сама понимаешь: ты же Маринкина конкурентка… Кстати, Алла говорила что-нибудь про Маринку? – перевела я разговор на интересующую меня тему.

– Они поругались из-за чего-то, – сообщил Храп. – Мы не вникали, из-за чего именно. И она не знала, что Маринка мертва.

– Она мне говорила, – внезапно выдала Светка.

– Что? – резко повернулись мы с Храпом на ее голос. – Кто?

– Алла. Про Маринку. Из-за чего поругались.

– Да не тяни ты резину! – заорал на Светку Храп.

И во второй раз за этот день я услышала про «бандитский домище», правда, Света говорила о нем описательно, не так конкретно, как бабулька, но смысл был тот же. Второго такого быть не могло. По крайней мере, неподалеку от Алкиного дома. Марина несколько раз приезжала к последнему хозяину, но к Алле не заглядывала и вообще была не рада, когда Алла, гуляя с сыном у озера, случайно столкнулась с жарящей шашлыки компанией и узнала среди присутствующих Маринку. На следующий день Маринка зашла к Алле, все лето помиравшей от скуки, и очень просила ни при ком из их общих знакомых не упоминать, что она бывает в этом поселке. Алла здорово обиделась: она считала себя лучшей подругой Маринки. Могла бы хоть на часок заскочить, раз уж оказалась рядом. Громова пыталась убедить Аллу, что у нее с этими «ребятами» – чисто деловое сотрудничество, она с ними работает, причем не хочет привлекать к этой работе лишнего внимания. Алла только посмеялась. Она видела у «бандитского домища» не одну такую «работницу», которая не хотела бы, чтобы о ее роде деятельности проведали знакомые. Потом Громова прикатила с Храпом, навезла всяких вкусных вещей, вроде бы прощения просила. С тех пор Алла Маринку не видела. Узнав о ее смерти, особо не удивилась, пожала плечами и заметила, что, наверное, кто-то из этих «ребят» постарался. Больше к теме Маринки Громовой ни Алла, ни Светка, ни Храп не возвращались.

Я же призадумалась. Представленная Аллой картина отлично вписывалась в общую ситуацию. Маринка работала на кого-то еще (кроме нашей фирмы), о чем не хотела сообщать никому из знакомых. Выходит, что Храп говорил Цыгану правду, утверждая, что именно Маринка сама с ним познакомилась. Но кто дал ей это задание? Вообще-то это теперь будет не так сложно узнать, сказала я себе. Следует только выяснить, кто последний хозяин «бандитского домищи» и с кем он водит дружбу. Но эту почетную миссию может взять на себя и Юрий Леонидович. Он же лично заинтересован в том, чтобы найти и миллион долларов, и печатный станок. А теперь я считала, что и то, и другое следует поискать у этих Маринкиных «работодателей». По крайней мере, что-нибудь найдется – несмотря на утверждения Шубакова. Он ведь не доказал мне аргументированно, что «дипломат» находится в нашем офисе. Просто предполагал. Или, возможно, был уверен.

Маринка определенно имела отношение к фальшивым деньгам – раз. Храп по своей дурости или расхлябанности вполне мог оставить миллион долларов в нижнем ящике вешалки Маринки, но почему-то считал (опять же из-за своего разгильдяйства), что положил их у Лариски, – два. Возможно, Маринка имела наготове несколько одинаковых «дипломатов». Почему бы и нет? Ведь тот, который я тогда забрала у нее в квартире, был самым обычным – с такими треть города ходит. Взяла и заменила на принесенный Храпом, даже не зная, что там настоящие баксы. Подсунула ему макулатуру. На авось. Вдруг найдется внутри что-нибудь интересное. Ее ведь зачем-то послали знакомиться с Храпом в свое время? Интересовались делами фирмы? Нет, скорее деятельностью Юрия Леонидовича. У фирмы «Балттайм» только один серьезный конкурент – мы, «Техника-сервис», а наши Маринку не посылали, это точно. Я бы знала. И ее тогда бы не уволили. Сыр-бор с ее увольнением из-за чего разгорелся? Из-за знакомства с Храпом, о котором узнали наши. То есть за Маринкой стояли конкуренты не по поставкам видео– и аудиотехники, а конкуренты Юрия Леонидовича Цыганова. У нас же в городе не две группировки? Не две, а гораздо больше. Но это уже не мои проблемы. Эх, узнать бы, кто такой этот мифический Алеша с неухоженными волосами. Но пусть Юрий Леонидович сам разбирается. Я, естественно, могу высказать свое мнение, если спросят, конечно. Но Цыган – человек мудрый, сам до всего додумается. И еще сегодня-завтра надо решить, что мне говорить Шубакову.

В общем, когда Маринкины хозяева узнали, сколько она сперла и что она сперла… Что могла представлять собой такая сумма, мне объяснять не надо – тем более что отправлял ее в Финляндию Юрий Леонидович. Маринкины «работодатели» мало того что прибрали миллион к рукам, решили сделать еще и подлянку конкуренту, запутав всех и вся и натравив Цыгана на родственника, которому он доверял. Пусть разгильдяй, пусть балбес, но родная кровь все-таки. А так одним человеком меньше во вражеском лагере. Причина смерти Маринки стала мне понятна.

– Андрюша, – снова обратилась я к Храпу, решив все-таки получить словесное подтверждение своим домыслам, – это был воровской общак?

Храп хмыкнул, сразу же поняв, о чем я.

– А какого черта ты его пер в Финляндию? – влезла сестрица. – Ну я понимаю, в Швейцарию бы. Или ты из Финляндии в Швейцарию собирался ехать?

Храп молчал. Наше семейное любопытство не позволяло Светке оставить вопросы без ответов. Я тоже заинтересовалась. Правда, я знала больше, чем сестра: например, что Храп встречался с кем-то, кто приплыл на том же судне, на котором пришли телевизоры из Японии, а поэтому имела свою версию. Раз Храп не хочет открывать рта, заговорю я, а он подтвердит – или опровергнет.

– Общак ведь не лежит мертвым грузом? – спросила я, не ожидая ответа на этот вопрос. – Не лежит. Его вкладывают в различные предприятия. Ну, например, покупают товар, потом перепродают, и воровская касса увеличивается на размер полученной прибыли минус расходы по проведению операции и оплата услуг «работников».

Храп молчал. Светка тяжело дышала. Вадик перестал хныкать. Валерка сидел, затаив дыхание. Я продолжала:

– И ты ехал за товаром.

– Ага. За телевизорами, – подал голос Храп, ухмыляясь.

– Про телевизоры ты можешь рассказывать кому угодно, только не мне, – заметила я. – Не исключаю, что товар лежал в одном из них или был распихан по нескольким – я не знаю, что именно вам поставляли и в каком количестве.

– Снимаю шляпу, – только и проронил Храп.

– Какую шляпу? – спросил Валерка. – Вы же без головного убора.

– Я пить хочу, – проныл Вадик.

– О чем все-таки речь? – вклинилась Светка.

В эту минуту над нами послышался топот ног. Создавалось впечатление, что в гараж над нашими головами ворвалось стадо слонов. Ну наконец-то!

Я взлетела по лестнице, успев наступить Храпу на руку, неудачно положенную на пол, и забарабанила в крышку подпола. Храп дико взвыл. Остальные заорали, пытаясь привлечь внимание спасителей. Нас услышали.