Одна женщина и много мужчин Жукова-Гладкова Мария

Мы принялись за кабачки, обсуждая между делом, что же все-таки может нам помешать их доесть. Кто бы посмотрел на нас со стороны и послушал! Боевичок бы снять на эту тему двуплановый: что происходит наверху, а что внизу. Я бы сама с интересом посмотрела на досуге. Юрка тем временем уверял, что ни из пистолета, ни из автомата эту крышку не пробить: надежно сделано. Но вот если гранатой…

– Ну, гранат у Алки нет, – уверенно заявила Светка. – Она все сокрушалась по этому поводу. Просила мужа достать.

«Какую же оборону они планировали держать?» – подумала я.

В этот момент что-то глухо ухнуло.

– Граната? – поинтересовалась я.

– Похоже, миномет, – высказал свое мнение Юрка.

– Ну тогда брат прибыл, – облегченно вздохнул Храп.

Я же решила прояснить обстановку звонком лично Цыгану на сотовый. Как я подозревала, в штурме он не участвует и наверняка сидит где-нибудь поблизости в бронированной машине, дожидаясь окончания штурма, чтобы потом с видом победителя войти на покоренную землю и принять благодарность от освобожденных пленников. Ну или в худшем варианте – чтобы не принять в свое драгоценное тело пулю. Для этого есть простые бойцы, а функция генерала – управлять и командовать.

Я достала из кармана трубку, включила, но не успела набрать номер: мой телефон тут же зазвонил.

– Ты где? – спросил Расторгуев. – Я бы подскочил, если вы еще не все съели. – Как всегда, желудок Олега требовал заполнения.

Пикник, на который мы собирались с утра, прихватив корзину с едой, как-то вылетел у меня из головы, перед глазами стояли ряды солений и маринадов.

– Да тут на несколько лет хватит, – ответила я.

– Чего? – не понял Расторгуев.

Я пояснила Олегу, где мы находимся, в каком составе и что делаем. Расторгуев заявил, что выезжает, и отключил связь. У Юрия Леонидовича было занято: наверное, Расторгуев незамедлительно связался с ним. Я решила подождать со звонком, и тут телефон зазвонил вновь. Это была Лариска, интересовавшаяся, как проходит пикник и когда нас ждать обратно.

Я не успела ей ничего пояснить, потому что тут же встряла Светка, поняв, кто звонит. Храп попросил передать Лариске привет. Дети наперебой стали что-то кричать. Я велела всем заткнуться и сообщила Лариске, что сейчас занята, долго разговаривать не могу, велела не волноваться и обещала при первой же возможности с ней связаться.

Не успела я распрощаться с Лариской, что-то еще говорившей в трубку, как прозвучал третий звонок. У меня возникло желание швырнуть «Сони-Эриксон» в стену, но я сдержала свой порыв, периодически в подобных ситуациях у меня появляющийся – в смысле когда телефон звонит не переставая. Все-таки я звонок приняла.

Это были наши из Таллина. Они сообщали, что сегодня с утра у них на глазах какой-то кореец покончил с собой – бросился с причала вниз головой. У Виталия Сергеевича почему-то опять выключен сотовый. Поэтому звонят мне. С главной информацией дня.

На самоубийство корейца, да и вообще на корейцев мне было наплевать, тем более у меня сейчас были несколько другие проблемы и решала я задачи, никак с корейцами не связанные – или я так, по крайней мере, считала.

Я поблагодарила Ивана Ивановича за отчет – с коллегами всегда нужно быть вежливой, даже если они тебя домогаются в самый неподходящий момент, – и сказала, что очень занята: стрельба прекратилась, и крышку погреба уже пытались открыть сверху. Я узнала голос Юрия Леонидовича.

Я сказала нашим в Таллине, что или сама им перезвоню, или чтобы они вновь связались со мной вечером. Может, они сейчас просто звонили в панике? Все-таки чье-то самоубийство на твоих глазах – не самое приятное зрелище. Устали, нервы, находятся не дома, иностранцы в Эстонии, да мало ли что. Ладно, вечером разберусь. Главное, что нас собирались вызволить.

В перестрелке, как оказалось, победили люди Цыгана.

Глава 17

20 сентября, суббота

Юрий Леонидович помог нашей компании выбраться из погреба. Правда, сразу вышли не все: Храп задерживался. Я огляделась вокруг. Пожалуй, гараж почти не пострадал. Интересно, как обстоят дела в остальных частях дома? Если Юрка, боец шубаковских, был прав и наши спасители в самом деле использовали миномет… Придется нам пробираться сквозь обвалы, преодолевая препятствия. Хотя что это я так беспокоюсь об Алкином доме? Ее проблемы. А для нас вон за моей спиной имеется выезд из гаража, если другим путем не пройти.

Цыган допрашивал своего тезку. Вокруг нас крутились трое молодцев в черных комбинезонах – вооруженные до зубов камчатские. Мой младший сын теперь хотел съесть чего-нибудь существенного, и я объявила, что отправляюсь на поиски еды. Юрий Леонидович бросил через плечо, чтобы мы все двигались к машинам – уезжаем, не стоит тут задерживаться. Я заявила Вадику, что у нас в багажнике стоит целая корзина с едой и он поест по пути домой. Правда, я не стала добавлять вслух, а только подумала, что ни корзины, ни машины может уже просто не быть или быть, но не в том состоянии, в котором мы их видели в последний раз. Но надо надеяться на лучшее.

Светка схватила деток за руки и быстро потащила из дома. Второго приглашения ей не потребовалось. Двое молодцев взяли Юрку под белы рученьки, третий спустился вниз, чтобы поторопить Храпа: родственник Цыгана не спешил подниматься. Наверное, не горел горячим желанием увидеть старшего брата и пытался насколько возможно оттянуть радость свидания. Юрий Леонидович крикнул ему сверху, чтобы шевелился. Наконец показался и Храп.

– А где трупы? – спросила я у Цыгана, когда троица приблизилась к выходу из гаража в дом. – Мне взглянуть бы надо.

– Ты никак совсем сдурела, Сашка?! – воскликнул Юрий Леонидович. – Переохладилась в погребе?

Храп с парнем в комбинезоне вылупились на меня, открыв рты.

– Мне нужно кое-что выяснить, – заявила я.

– Что? – тут же внимательно посмотрел на меня Цыган, похоже, больше не считавший, что я «сдурела».

– Есть ли у одного из бойцов шрам на предплечье, – честно ответила я.

– И что, если есть?

– Это будет ответом на один из вопросов. Может, даже на несколько.

Цыган быстро что-то прикинул, кивком головы показал своему подчиненному, чтобы выводил Храпа, а когда те покинули помещение, велел мне быстро выкладывать, чего я добиваюсь.

Я изложила ход своих мыслей. Юрий Леонидович одобрительно кивнул и заявил:

– Пошли. Они все мертвы.

Я поинтересовалась его бойцами. Двоих ранили. Одного легко царапнуло, просто ерунда, а у второго пуля в плече, но тоже не страшно. С ними сейчас врач.

– Вы и врача с собой привезли? – поразилась я.

– А как же? – в свою очередь, поразился моему вопросу Цыган. – Человеческий фактор, знаешь ли, Александра, – определяющий везде и во всем. Мои люди должны знать, что я обеспечиваю им максимально возможное прикрытие. Если ранили – тут же последует медицинская помощь. Если требуется – лучшая больница, лучшие врачи. Если присели – лучшие адвокаты. Ну а сам в ответ получаю тоже все самое лучшее. – Цыган улыбнулся.

Мы покинули гараж, и Юрий Леонидович повел меня по комнатам – вернее, по тому, что от них осталось. Выглядывая в зияющие дыры окон справа – стекла все высыпались, – я увидела огромную гору кусков древесины, стекла, кровли и еще чего-то. Цыган проследил за направлением моего взгляда и пояснил:

– Помнишь башенку сверху? Может, обратила внимание, когда подъезжала? Красивая была башенка. Издалека внимание привлекала. Действовала на нервы.

– Это она?

Он кивнул и сказал, что ребята специально стреляли с угла, чтобы не было обвала всего дома вниз (а то так нас могло завалить, что пришлось бы неделю разгребать), – требовалось, чтобы верх слетел в сторону, есть у них в отряде один специалист, который знает, как правильно целиться, сам Юрий Леонидович не мог объяснить этого в деталях. Но ведь он не зря нанимает лучших специалистов. В общем, все получилось так, как нужно: верхняя башенка-чердак рухнула вбок, увлекая за собой часть террасы третьего этажа, и все это лежало теперь на газоне между основным строением и высоким забором.

– А где трупы? – спросила я.

Юрий Леонидович повел меня по лестнице на второй этаж. Мы нашли двоих – Березу и еще одного парня, имени которого я не знала.

– Кондрата здесь нет, – сообщила я.

– Еще один в кухне на первом этаже валяется. Пошли.

Мы спустились и с трудом пролезли в кухню, перебравшись через гору какого-то хлама, рухнувшего с обвалившихся полок. Я посмотрела на труп и вспомнила, что Кондрат был одет по-другому, да и этот был с волосами, а не бритый. От лица убитого практически ничего не осталось, но я не сомневалась, что это не Кондрат. Но шрам на предплечье я все равно проверила, задрав свитер на еще теплой руке. Шрама не было.

– Где еще один? – спросила я.

– Да вроде бы все, – сказал Юрий Леонидович.

Я покачала головой. Когда шубаковские выпустили нас из погреба, в гараж заходили четверо: Кондрат, Береза, Юрка, сидевший с нами в погребе, и убитый парень, лежащий на втором этаже. Того, на которого я смотрела сейчас, с ними не было. Возможно, он оставался в машине, что было бы вполне разумным, а при виде приближающейся команды сиганул в дом подать сигнал – поэтому его и убили в кухне, недалеко от входа, а не на втором этаже. Но куда делся Кондрат? Кинулся за подмогой? Пока эти трое держали осаду, выскочил с задней стороны дома и понесся к озеру, в «бандитский домище»? Но неужели люди Цыгана не окружили весь дом?

Я пояснила Юрию Леонидовичу ход моих мыслей.

– Мог уйти, – кивнул он. – Если рванул сразу же.

– А у вас сколько людей с собой?

– Семеро бойцов, врач и я. Так, давай-ка посмотрим на заднюю часть дома, – предложил он. – Открыта дверь или нет.

Мы вернулись. Гараж так и оставался закрытым снаружи, а больше выходов сзади не было – только зияли разбитые окна. Юрий Леонидович выглянул из одного, из второго: кругом возвышался забор.

– Если только из окна вылез и перемахнул через препятствие, – пришел он к выводу. – Это вполне вероятно. Вполне. А поэтому давай-ка покидать эти не совсем гостеприимные стены. На всякий случай.

Мы двинулись к выходу, я по неосторожности в полумраке наступила на валявшийся недалеко от входной двери автомат и сообщила Цыгану, что это хозяйкин – держала на всякий случай. Юрий Леонидович усмехнулся.

Мы наконец вышли на яркий свет, и я на мгновение прищурилась, хотя, блуждая по дому, уже после мрака погреба привыкла к свету, но на улице в глаза било солнце, появившееся из-за туч.

Часть забора напротив входной двери валялась на земле. За ней стояли машины. Первые две уже, наверное, не смогут служить своим хозяевам. Цыган тут же объяснил мне, что они хозяевам больше и не потребуются: трое остались в доме, его тезка проследует с нами, ну а Кондрат… купит себе новую, если проживет достаточно долго. Из трех машин, на которых прибыли люди Юрия Леонидовича, только у одной было пробито боковое стекло – сущие пустяки по сравнению с тем, что сталось с автотранспортными средствами шубаковских. Меня, естественно, больше всего интересовал мой родной «БМВ». Свое добро ведь всегда жалко. Моей радости не было предела: машина стояла целехонькая: два шубаковских джипа загородили ее своими телами. Пустячок, а приятно. Вокруг машины приплясывали детки. Светки видно не было.

Мы приблизились, я направила брелок на свою тачку, она пискнула, детки тут же нырнули внутрь. Я подошла к багажнику, достала корзину с едой и сунула ее им, а сама решила выяснить, где же моя сестрица. Как я и предполагала, она уже знакомилась со второй группой спасателей, вернее, с одним ее представителем, а именно царапнутым пулей дюжим молодцем, вокруг которого Светка порхала, словно тот был тяжелораненым, а она – медсестрой, вытащившей любимого с поля боя на своих хрупких плечах. Главное, что оба были чрезвычайно довольны: Светка тем, что нашла еще одного потенциального ухажера, который будет, по крайней мере, некоторое время испытывать к ней чувство благодарности, Светка это очень любила. А парень был рад, что ему оказывают такое внимание. Наверное, он был даже рад тому, что его слегка задело. И ранен, и рана пустяковая. С Храпом и с Юркой беседовали в двух разных машинах.

Юрий Леонидович заявил, что поедет в машине с Храпом, и отдал приказ, как размещаться остальным. Легкораненому со Светкой было предложено присоединиться ко мне в «БМВ». Я не возражала.

Но отъехать мы не успели. На огромной скорости к дому подлетел «Мерседес», и из него выскочили разъяренные Алла с супругом – по крайней мере, я предполагала, что это ее супруг. Светка тут же подтвердила мою догадку. Ребенка с ними не было. Наверное, «Ниву» оставили в городе, предпочтя «Мерседес». Люди Юрия Леонидовича среагировали мгновенно, окружили чету, обыскали и извлекли из кармана супруга пистолет. Какой модели, сказать не могу – в марках машин разбираюсь, а вот что касается оружия… Пробел в образовании.

Я решила приблизиться и послушать, о чем пойдет речь. Конечно, началось со скандала. Алла с Артемом сыпали обвинениями в адрес собравшихся, гневаясь на подобное обращение с ними, а также на разрушения, нанесенные их недвижимому имуществу. Правда, они пока не видели, что творится внутри, но, наверное, догадывались – судя по внешнему виду.

– Я сейчас вызову милицию! – визжала Алла, совсем не походившая на бесстрастную холодную мадам, указывавшую нам с детками путь дулом автомата. – Я буду жаловаться!

– Да пожалуйста, – растянул губы в слащавой улыбке Юрий Леонидович. – Не желаете ли телефончик?

Цыган протянул Алле трубку. Почему-то желание звонить в милицию у нее тут же пропало. Я рассчитывала, что Алла сейчас запустит трубкой в кого-нибудь из собравшихся, но она просто смотрела на Цыгана с ненавистью, и, если бы взглядом можно было убить, Юрий Леонидович уже лежал бы на сырой (вернее, сухой в данном случае) земле. До трубки она даже не дотронулась.

В это мгновение Артем заметил меня, дернул Аллу за рукав и кивнул в мою сторону. Я выслушала несколько эпитетов в русском народном стиле в свой адрес и в очередной раз поразилась богатству родного языка в выражении эмоций – причем совершенно разнообразных – одними и теми же словами. Но смысл речи собеседника русскому человеку обычно понятен и в дополнительных комментариях не нуждается.

– Я тебя в тюрьму засажу! – закончила свое выступление Алла, посвящая меня в свои планы.

Ее обещание вызвало взрыв искреннего хохота у Юрия Леонидовича.

– Красавица, а ты хоть знаешь, на сколько потянут твои подвиги? – отсмеявшись, спросил у Могильной Юрий Леонидович. – Я имею в виду – лет за колючей проволокой?

В ответ прозвучало несколько колоритных эпитетов в адрес Цыгана. Причисление его к разряду сексуальных меньшинств показалось Юрию Леонидовичу очень обидным, и Алла заработала звонкую оплеуху. Муж, надо отдать ему должное, попытался вступиться за жену, но его попытка была пресечена на корню подчиненными Юрия Леонидовича.

Цыгану надоели пререкания перед остатками дома Могильных, и он задал единственный интересовавший его вопрос, адресованный Артему:

– Ты под кем ходишь?

Артем угрюмо молчал. Блуждая по дому в поисках трупов, я успела вкратце сообщить Цыгану, каким образом Могильные присоединились к Храпу и Светке – и почему. Теперь Юрий Леонидович пытался выяснить, кому же Артем задолжал, чтобы на всякий случай знать, с кем имеет дело. Пожалуй, Цыган не планировал забирать чету Могильных с собой. Зачем они ему? Да и сматываться следовало побыстрее, а то вдруг Кондрат с подмогой пожалует. Зачем подвергать людей лишней опасности? Главное, было бы из-за чего. А тут Храп нашелся, заодно и нас из погреба высвободили, можно уезжать.

Могильный оправдывал свою фамилию и открывать рот, по-моему, не собирался – если, конечно, к нему не будут применены никакие дополнительные средства убеждения. Средства применить не успели – нелегкая принесла Расторгуева, которого несколько удивила собравшаяся честная компания.

Цыган бросил ему через плечо:

– Потом поговорим.

Олег кивнул, приблизился ко мне, сгреб в объятия, поцеловал и стал расспрашивать, как я, бедная, себя чувствую. Из машины показались детки, что-то дожевывая на ходу, и бросились к дяде Олегу, наперебой рассказывая про наши приключения. Они пребывали под большим впечатлением от увиденного и пережитого. Наверное, в понедельник будут в школе хвастаться, как провели выходной. Насколько мне было известно, больше ни у кого из их одноклассников не имелось таких колоритных родственников. Расторгуев кивал, а потом тихо сказал мне – так, чтобы его соратники не слышали:

– Саш, пожрать бы чего? Там осталось? – Он кивнул на машину.

Кто о чем, а вшивый о бане. Мы вчетвером направились к моей машине, попросили Светку с новым поклонником, уже оправившимся от ранения – судя по действиям, предпринятым в отношении моей сестрицы, как только детки покинули салон, – оставить нас, что они нехотя сделали, и мы скрылись внутри. Мне тоже захотелось есть.

Вскоре примчались шубаковские во главе с Мишаней и Кондратом.

Расторгуев увидел их из окна моей машины и велел нам с детками оставаться внутри, чтобы лишний раз не мозолить глаза. Боковые стекла и заднее у меня тонированные, хоть и не сильно, но достаточно, чтобы не рассмотреть, кто сидит внутри и чем там занимается, с того расстояния, на котором остановились два джипа.

Мишаня вразвалочку выполз из своего «Опеля Фронтьера» и в сопровождении двух бойцов, вооруженных автоматами, направился к Юрию Леонидовичу. Из второго джипа показался Кондрат с тремя боевыми товарищами. Жив курилка, значит. Оставил друзей умирать, а сам через забор сиганул. Подмогу, между прочим, мог и по сотовому вызвать. Я точно знала, что у Березы и Кондрата имелись крутые трубки. Но не мне судить о нравственной стороне поступков Кондрата. Своя шкура ближе к телу и очень дорога хозяину.

Бойцы Цыгана последовали примеру шубаковских и тоже появились в полном вооружении. Храп носа не казал, так же как Юрка, сидевший с нами в подполе. Может, не желает пока встречаться с начальством? Светка нырнула в ближайшую машину, каковой оказался расторгуевский «Мерседес».

Я чуть-чуть приспустила стекло, чтобы слышать, о чем говорят. Исход данной встречи волновал меня чрезвычайно.

Но все решило присутствие среди собравшихся четы Могильных. Артем задолжал именно Шубакову, и Мишаня переключился на него. Как я подозреваю, ни Мишане с Юрием Леонидовичем, ни Цыгану с Шубаковым ругаться совсем не хотелось. Сферы деятельности поделены, и вообще, зачем лишние жертвы и стычки?

Мирно побеседовав минут пятнадцать, Шубаков, Кондрат, Цыган и Расторгуев пожали друг другу руки. Цыган со своими бойцами стали рассаживаться по машинам, шубаковские, прихватив чету Могильных, двинулись в полуразрушенный дом, сам Мишаня вместе с Расторгуевым направились к моей машине. Дверцу пришлось открыть и выползти на свет божий.

– Здравствуй, Сашенька! – показал волчий оскал Мишаня. – Что ж ты делаешь-то, радость моя?

– Она моя радость, – заметил Расторгуев.

Шубаков пропустил эту реплику мимо ушей, поцеловал мне ручку, заметил, что я, как всегда, выгляжу прекрасно и ни хождение под дулом пистолета, ни сидение в погребе на меня никак не повлияли.

– Еще и дулом автомата, – добавила я.

– Чего? – одновременно спросили Олег с Мишаней.

Я кивнула и пояснила в деталях, каким образом оказалась с детками в погребе.

– Леха! – заорал Шубаков, поворачиваясь к дому.

Через мгновение в дверном проеме нарисовался Кондрат, Шубаков махнул ему рукой, и Кондрат присоединился к нам, правда, глядел на меня без особой любви.

– Хозяйка, конечно, была без перчаток? – продолжая демонстрировать волчий оскал, уточнил у меня Мишаня.

Я только усмехнулась. Кондрату был отдан приказ трепетно хранить валяющийся на полу в коридоре «калашников». Не могу сказать точно, что там задумал Шубаков, но, немного зная его подлую натуру, можно было предположить, что ничего хорошего в обозримом будущем Аллу не ждет. Меня же больше волновала собственная шкура, и я могла только порадоваться, что и шубаковские, и камчатские нашли себе козлов отпущения и стали ими не я и не мои родственники. А ведь за смерть троих шубаковских бойцов могли бы строго спросить… Шубаков с Цыгана. Или Шубаков с меня. Или оба с меня. А так вроде бы мирно договорились. Отвечать за все, как я была уверена процентов на девяносто пять, придется Артему с Аллой.

И тут из расторгуевской машины показалась Светка и устремилась к Кондрату. Ее нового милого, легко задетого пулей, уже увезли, как, впрочем, и старого – Храпа. Она прекрасно поняла, что Расторгуев – мой и, по крайней мере, сейчас увести его не удастся, а хоть кого-то заполучить хотелось. Столько мужиков вокруг – не может же Светка уехать одна, потеряв столько времени и натерпевшись таких страхов?

Сестрица повисла на Кондрате.

– Это кто? – спросил у меня Шубаков.

Расторгуев тоже смотрел вопросительно.

В этот момент из моей машины показалась Валеркина голова, жующая помидор, и ехидненько поинтересовалась:

– Тетя Света, а как же ваш раненый?

– Заткнись, ирод! – приказала Светка моему старшему.

– Как ты разговариваешь с моим ребенком? – завопила я, понимая, что очередного семейного скандала не избежать. И вообще нервы у меня были на пределе, требовалось выпустить пар – говорят, полезно для здоровья, нельзя держать в себе отрицательные эмоции, а Светка казалась мне прекрасной кандидатурой. Тем более она вполне заслужила мой праведный гнев.

Шубаков с Расторгуевым без меня поняли, кто такая Светка, тем более наличествовало некоторое внешнее сходство. Мужчины в нашей перепалке не участвовали, а проследовали к остаткам еды в корзине, и, когда мы со Светкой наконец закончили перепалку, я выяснила, что мне из взятой с собой еды уже ничего не осталось. Хорошо хоть в первый заход в машину успела перехватить бутерброд. Шубаков с Расторгуевым в компании с Валеркой и Вадиком быстро со всем расправились, Мишаня с Олегом пожалели только, что нет хорошего винца, чтобы смочить горло и выпить за встречу. В общем, расставались они лучшими друзьями.

Кондрат молча слушал наши со Светкой пререкания, но не встревал и к остальным в машине не присоединялся. Когда мы заткнулись, а я проследовала к своему «БМВ», Кондрат увел Светку в дом Могильных. Мы не прощались.

Шубаков в очередной раз поцеловал мне ручку, сказал, что всегда рад видеть, очень сожалеет, что я выбрала Расторгуева, но ничего не попишешь – выбор в таких делах за женщиной, хоть она и коммерческий директор подшефной ему фирмы. Мишаня раскланялся и проследовал в дом за своими подчиненными и Светкой. Расторгуев плюхнулся за руль «Мерседеса», мы с детками поехали на моей, следуя за серебристым красавцем.

Проезжая по поселку, я не заметила ни одного человека – ни во дворах, ни в окнах. Может, все сидели по погребам?

Глава 18

20 сентября, суббота. Вечер

Вечером мне домой позвонил Цыган и вызвал нас с Расторгуевым. Детки давно отошли от приключений, Лариса немного похваталась за голову и тоже успокоилась. Меня волновало мое будущее в фирме «Техника-сервис», но на крайний случай я имела предложение от Юрия Леонидовича, владельца «Балттайма». С другой стороны, если они помирятся с родственником, тот может снова занять свой пост заместителя директора, а я останусь ни с чем. Родная кровь – это вам не фунт изюма. Расторгуев пытался убедить меня, что все образуется, а если что – то он меня будет содержать. Приятно, конечно, что кто-то готов тебя содержать в тридцать пять, да еще и двоих твоих детей от другого мужчины, но я не могла этого позволить – ни Расторгуеву, ни кому-либо еще. Да и без работы я жить не могу.

В общем, грустные мысли о неопределенном будущем я временно отогнала, и мы поехали к Цыгану, совершенно не представляя, что ему так срочно от нас понадобилось. За руль села я: Олег уже принял на грудь, я же только по возвращении выпила рюмку коньяка, а с тех пор уже прошло несколько часов. Олег же заливал в себя горячительно-успокоительные напитки и наполнял свой вместительный желудок в течение всего этого времени с малыми перерывами между дозами и порциями.

На сей раз мы оказались дома у Юрия Леонидовича. Я не увидела в хоромах ни жен, ни детей. Может, они и имели место быть (хотя по статусу ему вроде как и не положено их заводить, но теперь во всех сферах произошло столько изменений, что далеко не все традиции строго соблюдаются), но квартира была настолько огромной, что семья могла шумно праздновать что-то в одной из дальних комнат, а мы в гостиной, отделанной в светло-бежевых тонах, ничего бы не услышали. При входе дежурила охрана, нас обслуживал официант, больше никого постороннего не было. В гостиной мирно беседовали Храп с Цыганом.

Храпу уже оказали первую помощь: на лице и на руках его я заметила несколько кусочков пластыря, закрывающих ссадины, да и выглядел он не таким взъерошенным и потрепанным, как во время нашей последней встречи. Успел прийти в себя и пока не подвергся новым испытаниям. Этакая усталая белая мышь после проведения над ней экспериментов. Наверное, пока его отчет вполне удовлетворял Юрия Леонидовича.

Когда мы расселись и выпили по чашечке кофе из тонкого китайского фарфора, Юрий Леонидович извлек из какой-то папки, лежавшей на соседнем столике, лист бумаги и протянул мне.

– Ознакомься, Сашенька, – попросил он.

Я углубилась в чтение. Это была копия письма, отправленная моей родной фирмой в «Пeккa OY» – финскому перевозчику, обеспечивающему доставку грузов наземным транспортом из порта Хельсинки в Санкт-Петербург. Письмо было датировано прошлым годом.

Закончив чтение, я вопросительно посмотрела на Цыгана.

– Что скажешь?

– А что вы хотите услышать?

– Я хочу услышать, что ты скажешь.

Мы явно не понимали друг друга. По-моему, это письмо не играло вообще никакой роли. Мы отправляем их десятками. Обычное письмо нашему постоянному перевозчику. Я даже не помнила, что это за партия. Конечно, можно поднять бумаги, если это требуется Юрию Леонидовичу. Но это же прошлый год! Мы сейчас даже другие модели поставляем! Техника же постоянно устаревает!

Не дождавшись от меня ничего вразумительного, вообще ничего не дождавшись – я просто не знала, чего Цыган хочет, – Юрий Леонидович запустил руку в ту же папочку и извлек еще один лист. Это было уже письмо нашего перевозчика «Пекка ОY», но не ответ на только что прочитанное мной, а касающееся совсем другой партии. Дата была еще более ранней.

Я опять молча вернула лист и получила новый. Мне надоело читать по листочку, и я попросила Юрия Леонидовича дать мне всю папку. Он выполнил мою просьбу.

В папке лежало листов сто – всяких и разных – копий писем, полученных и отправленных нашей фирмой. Все они были старые – то есть датированы прошлым годом.

– И это еще не все, – загадочно сообщил Цыган, нажал на кнопку, расположенную под поверхностью столика, за которым мы сидели, и, как только появился один из охранников, велел ему принести «пачку бумаг из кабинета». Охранник кивнул, удалился и вскоре вернулся с пачкой, раза в два больше той, которую я только что пролистала.

Юрий Леонидович попросил меня приняться за изучение и этих бумаг. Расторгуев тоже заинтересовался (наконец-то до его затуманенного алкоголем разума дошло, что неплохо было бы тоже ознакомиться?) и стал читать выборочно. Юрий Леонидович с Храпом спокойно курили. Наверное, они уже хорошо знали, что это за бумаги.

– Я должна все это прочитать? – спросила я у Цыгана.

– Совсем необязательно, Сашенька. Пролистай выборочно. Если потом захочешь – можешь и со всем ознакомиться. Но я не вижу в этом необходимости.

Я просмотрела новую пачку, пропуская по пять-десять листов. Это были бумаги из нашего офиса. Все старые, как и в первой пачке, даже позапрошлогодние. Я не понимала, зачем они Цыгану – и вообще нашим конкурентам. Ну ладно бы еще какие финансовые документы сперли или контракты – хотя тоже зачем им старье? – но тут-то была простая переписка. Эта информация уже не имела никакой ценности. Хотели проследить, насколько активно мы торгуем? Мне стало вообще ничего не понятно, когда я дошла до приказов по кадрам. А это еще зачем? Ну ладно переписка с «Пеккa OY», ну могла зачем-то понадобиться, допускаю, хотя и не понимаю, но наши внутренние перемещения и перестановки? Они нам самим до лампочки, просто дотошный Иван Иванович ведет этот учет. Выполняет обязанности начальника отдела кадров, которого у нас, в принципе, – нет. У Ивана Ивановича масса и других функций. А вот эта справка? Черт побери, кто-то из камчатских свистнул нашу переписку? Зачем?!

– Ну, теперь-то что-нибудь скажешь, Сашенька? – слащаво улыбнулся Юрий Леонидович.

– Я ничего не понимаю, – честно призналась я.

– Это ваше добро?

– Да, переписка наша, – кивнула я.

– Абсолютно уверена?

Я опять кивнула и поинтересовалась:

– Простите, Юрий Леонидович, но на кой черт она вам сдалась? Тем более прошлогодняя и позапрошлогодняя?

– Шеф, – встрял Расторгуев, – а…

– Помолчи, Олег. Выпей-ка лучше еще кофейку. И покрепче.

Олег последовал рекомендациям шефа, Храп молчал, я вопросительно смотрела на Цыгана, ожидая получить объяснения от него, в то время как он ждал их от меня.

– Откуда это у вас? – наконец спросила я, кивая на кипу бумаг.

– Они лежали в кейсе.

– В каком кейсе? – не сразу сообразила я.

– Ну как в каком? В том, в котором должен был лежать миллион долларов.

Последовала немая сцена. Нет, финальную сцену «Ревизора» представили только мы с Расторгуевым, Храп с Юрием Леонидовичем уже были в курсе. Потом Олег выронил чашку с горячим кофе, обжегся, выматерился, я тоже высказалась непечатно, потому что слов не осталось – только одни буквы.

– То есть вы хотите сказать, что Маринка заменила?.. – начала я, выдав первую пришедшую на ум мысль.

Эту замену Маринка – именно Маринка, а не Лариска, на которую Храп все валил вначале, – могла произвести только дома, как считал Цыган. У себя дома. Это старые бумаги «Техники-сервис». Наверное, хранятся где-то в скоросшивателях. Но не дома же у моей секретарши? Если только она не собирала макулатуру и не носила старые бумаги из офиса к себе домой. А тут как раз использовала. Скорее всего планировалась какая-то подмена. Про деньги Юрия Леонидовича она заранее знать не могла. А если у нее бывали фальшивые рубли, то вполне могла что-то задумать с бумагами из нашего офиса. Предположим, она действовала сама по себе. За что и поплатилась. Или кто-то из ее работодателей надоумил. Появилась у него такая идейка – а Маринка претворила ее в жизнь. Кто бы еще стал их выносить? И зачем? Чтобы как-то подставить нашу фирму. Другой причины Юрий Леонидович не видел. Предположим, кто-то рассчитывал получить «дипломат» с пачками наличности, а там вместо них – здрасьте-пожалуйста! – старые бумаги «Техники-сервис». Начинается расследование – официальное или неофициальное, сейчас роли не играет. Виноваты мы или нет – вопрос другой, но нервишки-то нам треплют, и треплют хорошо.

– Именно Маринка готовила эти бумаги? – Юрий Леонидович кивнул на пачку.

– Когда кто, – ответила я.

И тут мне пришла в голову мысль: а ведь они хранились не в моей приемной. Вся эта переписка лежит у Сени, вернее, у его секретарши Веры Николаевны. Или Маринка, чтобы не подставлять себя и, возможно, меня… С другой стороны, у меня практически вся переписка на английском или на японском. Зачем кому-то подкладывать текст на японском? Ну ладно еще документы на английском, в общем, довольно большое число людей сможет их прочитать, а вот насчет японского такого не скажешь. Найдя такие бумаги, их могут просто вышвырнуть, не заинтересовавшись содержанием. Ведь это надо переводчика искать… А с перевозчиком мы переписывались по-русски, там полфирмы говорит на нашем языке.

Я еще раз быстро пролистала пачку. Ни одной бумаги на другом языке, кроме родного, мне не попалось.

– Что ты смотришь? – поинтересовался Юрий Леонидович.

– Все на русском? – спросила я.

Он кивнул.

Да, это определенно бумаги из Сениной приемной. Как мне кажется, они лежали у Веры Николаевны в больших синих скоросшивателях в «стенке»-архиве. Маринка забралась туда? Вполне могла. Ее появление в Сениной приемной – например, после ухода Сени и Веры Николаевны домой – не вызвало бы ни у кого лишних вопросов. Предположим, мне что-то понадобилось. Пошла – взяла целую папку. Потом не вернула. Стала бы Вера Николаевна искать прошлогодние и позапрошлогодние бумаги? Конечно, нет. Она наверняка даже не заметила их исчезновения. Она же не копается в старых папках от нечего делать – делать-то ей как раз есть чего, и немало.

Юрий Леонидович попросил рассказать, что я придумала. Я пояснила ход своих мыслей, а потом решила выяснить, почему он меня раньше не спросил про эти бумаги.

– Так Андрюшу же только сегодня выловили! – рассмеялся Цыган. – В бегах ведь был родственник. Теперь еще от ментов его отмазывать. Убийство-то Громовой на нем висит.

– Еще хорошо, что я эту макулатуру не выкинул в Хельсинки, – добавил Храп. – Была такая мысль. Я так разъярился – жуть. А потом глаз упал на ваш логотип. Я и повез их обратно. Но держал в гараже. А сегодня ребята съездили, забрали.

Я кивнула. Представляю, какими словами поминал Храп нашу фирму в Хельсинки, увидя в «дипломате», который он привез для передачи партнеру, вместо пачек зеленого цвета такое количество наших писем.

И тут я почему-то вспомнила про последний звонок из Таллина. Мы тогда сидели в погребе, и мне было не до разговоров с ребятами, но…

– Андрей, а с кем ты встречался в Хельсинки? – посмотрела я на Храпа.

– Э, Сашенька, ты задаешь лишние вопросы, – тут же одернул меня Цыган.

– Подождите. Это был кореец?

Цыган, Расторгуев и Храп переглянулись.

– А почему ты вдруг заинтересовалась? – решил разобраться с этим делом Цыган.

Я пояснила.

– Саша, какая связь? Ты о чем? В Таллине с причала прыгает какой-то кореец. Да, признаю, встреча была с гражданином Республики Корея. И продукция, которую встречал Андрюша, была корейской. В смысле для «Балттайма». Совместил одно с другим. На судне плыл и представитель корейской стороны. Сопровождал груз. Ну сама понимаешь… Что я тебе объясняю? Ты ведь и без меня разобралась, что он вез?

Я молча улыбнулась.

– Вот именно. Не будем произносить вслух лишние слова и фразы. Но этот человек ждал оплаты наличными. Оплату он не получил.

– А вы все-таки получили товар?

Цыган ничего не ответил. Храп с Расторгуевым тоже молчали.

– Корейцев много, Саша, – снова заговорил Юрий Леонидович. – Совсем необязательно, что в Таллине погиб именно наш. И вообще ему в Таллине было нечего делать.

– Откуда вы знаете?

Юрий Леонидович пожал плечами.

– Кстати, а как называлось судно, которое ты встречал? – повернулась я к Храпу.

Пока есть возможность, нужно выяснять, что только удастся, решила я. Для себя лично.

– «Гертруда», – ответил Андрей, пока Цыган еще не успел его одернуть.

Я умела не выражать на лице никаких эмоций, просто протянула: «М-м-м…» – а на аналогичный вопрос Цыгана ответила, что наши телевизоры шли на «Фортуне». Капитан «Гертруды», как и капитан «Фортуны», был давним Сениным знакомым. Про это я смолчала, отложив всю полученную информацию в памяти.

Я понимала, что выполняю часть работы Ивана Ивановича, хотя, может, они уже и сами выяснили, какое судно везло телевизоры для «Балттайма». Наверное, сегодня вечером, когда вернусь домой, я позвоню на один из сотовых телефонов, которые прихватили с собой Иван Иванович, Кот и Татарин. Где-то сейчас «Гертруда», куда плывет, с каким грузом? Надо будет дать ребятам конкретное задание – пусть выяснят, заходила ли она в Таллин, а также досконально ее последний и нынешний маршрут.

Я посмотрела на Цыгана. Он о чем-то напряженно размышлял. Храп с Расторгуевым опять молчали. Мне очень хотелось бы узнать, получил ли все-таки Цыган товар или нет. Например, не заплатив за него причитающуюся сумму, а так сказать, бесплатно, оплатив лишь услуги определенных исполнителей. В таком случае потеря миллиона будет не такой катастрофической. Товар-то у него. Если у него, конечно. А ведь деньги планировалось отдать за партию наркотиков – будем называть вещи своими именами, так что партнеры Цыгана, которые складывались, собирая миллион баксов, должны не особо волноваться. Товар продадут, миллион вернется, причем с процентами. Лучше, конечно, и миллион, и товар, но, как говорится, за неимением лучшего…

Но мне почему-то казалось, что товара у Цыгана нет. А ему нужно вернуть назад хотя бы что-то одно – или товар, или деньги. В идеале, конечно, и то и другое сразу.

Внезапно зазвонила моя трубка. Ну кому я там еще понадобилась?

Вот кого-кого я никак не ожидала услышать, так это директора нашего основного склада. Меня просили срочно приехать. Телевизоры из Японии, которые шли на «Фортуне» до Хельсинки, пришли в автофургоне в Петербург вчера вечером, и Стас должен был сегодня, в субботу, выйти на работу, чтобы ими заниматься. Он и занимался. Проверял и перепроверял, звонил в Хельсинки, в «Пeккa OY», еще кому-то.

На «Фортуне» было две партии. Я сама присутствовала при их погрузке в Иокогаме. В Питер пришла только одна. В «Пeккa OY» клялись и божились, что перегрузили в автофургон все, что было. У меня не было оснований сомневаться в их словах. Директор склада уже пил корвалол, закусывая его валидолом. Заказчики, можно сказать, стояли в очередь. А половины телевизоров не было. Об их местонахождении не знал никто.

Нет, кто-то, конечно, знал, а почетную миссию по выяснению этих личностей, пожалуй, придется взять на себя мне.

Я сорвалась из хором Юрия Леонидовича, оставив его с Храпом и Расторгуевым, который вначале вызвался меня сопровождать, но, только выступив с предложением, понял, что погорячился: он явно был бы лишним на нашем складе.

Я решила, что позвоню Ивану Ивановичу из машины. Если он еще не встречался с капитаном «Фортуны», заставлю его покинуть гостиничный номер и отправиться на поиски. А вообще-то, пожалуй, ребятам придется сделать это в любом случае.

Глава 19

20 сентября, суббота. Вечер

Я прыгнула в машину и понеслась на склад. Конечно, я не успела задать Цыгану все вопросы, которые меня интересовали. Я думала, что впереди нас ждет долгий вечер, и не торопилась. Кто же знал, что придется вот так срываться с места? Но я еще успею, ведь, по большому счету, у меня не горит. Я могу вообще никогда не узнать, все ли деньги в «дипломате», который я увела из Маринкиной квартиры, фальшивые. Главное, что их берут в обменных пунктах и магазинах. Кое-что уже потрачено, кое-что переведено в валюту – ту, что принес Расторгуев. Новой денежной партии не ожидается. То есть в принципе я могу и не знать точных ответов, хотя опять же любопытно… Но это подождет. И что там со стволом, который Маринкина мать отдала Расторгуеву? И Шубаков в понедельник обязательно припрется. Как себя вести с ним?

Еще другой вопрос: кому принадлежит «бандитский домище» на берегу озера за поселком, где стоит дом Аллы Могильной? Явно кому-то из шубаковских или их товарищей. Нужно мне это знать? Вообще-то да. Как в дальнейшем сложатся отношения «Техники-сервис» и мои лично с Шубаковым и другими «красными шапочками»? Будет ли мне выставлен какой-нибудь ультиматум? Эх, откупиться бы от этой «крыши» и перейти под крылышко к Цыгану… Но захочет ли Сеня? Скорее всего не захочет. Хотя на данный момент у него отношения с Шубаковым и K° не самые лучшие. Заподозрили его в темных махинациях… В крысятничестве. Почему он так не хотел, чтобы группа выезжала для встречи с капитаном «Фортуны»? И как мне все-таки вести себя с Шубаковым? Мне лично?

Может, мне самой предложить генеральному сменить «красных шапочек» на вора в законе Цыгана? Тем более Юрий Леонидович жаждет видеть нас под собой и уже предлагал это, так сказать, в официальном порядке. Две недели назад Сеня не захотел принять деловое предложение, тут же Шубакова высвистал, а вот как сейчас будет? Очень даже может согласиться. Мало ли что там Цыган с Шубаковым утрясали… Но тогда мы, подшефная фирма, хотели сохранить статус-кво, а теперь не хотим. Я не хочу. Возможно, и Сеня не хочет. Но сколько Шубаков потребует в качестве отступных? С другой стороны, не исключено, что Цыган поможет нам откупиться. Но у него только что пропал «лимон» «зеленью», денег-то лишних нет… И станет ли он нам что-то подкидывать? Жди больше. А если и подкинет, то под какие проценты? Ох, проблемы, проблемы на мою бедную головушку…

Но вначале надо поговорить с Сеней. Сказать ему: давай сменим «крышу». Поорет, ногами потопает, кулаками потрясет, но, по крайней мере, меня выслушает. Не зря же мы бок о бок двенадцать лет проработали. Шубаковы, Цыганы и прочие уходят, меняются, их отстреливают, сажают, а мы остаемся. Работаем-то мы. А потом уже будем говорить с Шубаковым. Задавать конкретный вопрос: сколько в качестве отступных? Или вначале с Цыганом. Или с обоими сразу.

А Сеня приедет сегодня на склад? Я взглянула на часы. Нет, наверное, уже напился. И зачем ему ехать, если есть Сашенька – в смысле я, которая сорвется с места в субботний вечер, от деток-школьников, из постели любовника, несмотря на командировки и перелеты через половину земного шара. Как же – Семен Григорьевич ведь главный хозяин, а у Сашеньки хоть и есть пятнадцать процентов, но тем не менее. Подчиненная. Вот и работай.

А вообще-то я ему позвоню. Нечего на боку лежать. Пусть встряхнется немного. Фирма-то чья, собственно говоря? Должен за дело переживать или как?

Я набрала Сенин домашний. Трубку сняла Анна Львовна, единственная законная супруга на протяжении вот уже… тридцати? тридцати пяти? – лет. Я представилась.

– Ох, Сашенька, – запричитала Анна Львовна, вообще склонная к гиперболизации, – у него сердце болит. Я сейчас только что капель накапала. Лежит.

Страницы: «« ... 7891011121314 »»

Читать бесплатно другие книги:

Никита был без ума от своей жены и верил ей, как себе. Но однажды он получил конверт с откровенными ...
Римильда из Дауфа, дочь графа Мобри, стояла на верхушке самой высокой башни своего замка. Ветер, при...
Максим Бардин, как и многие мужчины, рожденные под знаком Весов, чертовски обаятелен и, словно магни...
Журналистка Юлия воинственна и бесстрашна, как и большинство рожденных под знаком Овна. Но и она сни...
Когда мужчина, рожденный под созвездием Стрельца, выходит на тропу обольщения, количество побед всег...
Нет ничего опаснее для злоумышленника, чем встретить на пути противника, рожденного под знаком Льва....