Принц с опасной родословной Жукова-Гладкова Мария
Для начала следовало найти какое-то шоссе. Дорожка, ведущая к особняку, конечно, была заасфальтирована, а не состояла из рытвин и ухабин, как обычные поселковые, но нам требовалось нечто более широкое.
Я зарулила направо. К шоссе мы все-таки выехали, правда, через некоторое время. И опять перед нами встал извечный русский вопрос: что делать? То есть в какую сторону двигаться?
Олег считал, что ехать все-таки нужно влево. Я не спорила и поехала, освещая фарами обочину дороги. Хоть какие-то указатели в этих местах должны быть?
Внезапно вдали показались фары машины – первой за весь вечер.
– Тормози! – рявкнули мужики в два голоса.
Я остановилась, и они на пару выскочили на шоссе и стали судорожно махать руками. Правда, на месте автолюбителя я поостереглась бы останавливаться: два мужика голосуют среди ночи на областной дороге… Автолюбитель и не остановился, сделав зигзаг с визгом тормозов, чтобы не задавить господ, и умчался в неизвестном направлении.
– Вот сука! – известил всю округу о своем мнении Олег.
– Я номер запомнил, – сообщил Толя.
У меня тем временем возникла интересная мысль… Следовало добраться хоть до какого-то указателя, а потом я позвоню по сотовому Татьяне. Извинюсь, что разбудила, но она по карте посмотрит, где мы. Татьяна меня поймет. Тем более они могут и не спать с Ольгой Петровной, меня дожидаясь. Ведь если я не ночую дома, то им обязательно звоню. Уже были прецеденты. Не в первый раз меня пригласили в гости без моего согласия. С другой стороны, если похитители оставили мою машину у нашего дома на обычном месте…
Невольно вспомнила вчерашнюю ночь. Ведь меня не было в квартире целые сутки. Выйдя из «Крестов», я позвонила Татьяне. Она знала, что еду домой. Но я к ней не зашла. Что могла подумать соседка?
Я была на взводе. Татьяна это знала и могла решить, что я просто легла спать и ни о чем не хочу говорить. Посмотрела в окно: моя машина стоит на обычном месте. Значит, я приехала.
Она хватилась меня или нет? Сегодня вечером, по идее, должна была бы хватиться. Ключ от моей квартиры у нее есть. Она должна понять, что я не ночевала в своей постели. Слава богу, Василия покормит. Правда, по Василию не понять, появлялась я или нет: он всегда голодный. Хотя можно догадаться, что меня не было по неубранному кошачьему горшку: кот у меня в газетки писает, а не в новомодные наполнители. Значит, Татьяна уже поняла. Но что? И кому она позвонит?
Надеюсь, Сухорукову. Но надеюсь, не скажет ему о моем визите в «Кресты», а если и скажет, то только про встречу с Сергеем. Андрюше про мое исчезновение знать не следует. На работе… Пашка должен был отдать кассету для эфира, тем более у меня всегда есть пара сюжетов «про запас», которые хранятся у Виктории Семеновны как раз для таких случаев, «Невские новости» выходят раз в неделю, вчера от меня не требовалось никакого репортажа…
Когда я наконец заметила указатель некоего населенного пункта, сразу же притормозила у него – и набрала Татьянин номер. Слава богу, хоть трубка не вышла из радиуса действия сети.
Татьяна ответила сразу же.
– Где ты?! – заорала она. – Мы с Ольгой Петровной уже испсиховались. Андрюхе звонили. Он тоже бегает большими кругами. За тобой приехать?
Я сказала, что на машине, правда, на чужой, вкратце обрисовала ситуацию и попросила Татьяну найти место на карте, а также перезвонить Андрею и его успокоить. Долго говорить не могу: аппарат скорее всего не подзаряжали.
– Чего Андрюхе сказать?
– Ну скажи… что задержалась у знакомого и тебе забыла позвонить.
Я отключила связь. Толя предложил проехать дальше вперед – посмотреть следующий указатель. Ведь определять направление мы сможем только по двум соседним, а не по одному. Следующий нашли на удивление быстро. Постояли у него еще минут пять, чтобы дать Татьяне время, – и она как раз перезвонила сама.
Оказалось, мы двигались в противоположную от Питера сторону. Вот ведь незадача. У Татьяны также появилось к нам встречное предложение. Поскольку мы на угнанной машине (хоть и не заявленной пока в розыск), она нас встретит в городской черте на своей «Тойоте», а угнанную мы где-нибудь бросим. Мы договорились о месте встречи, я отключила связь, развернулась и поехала в город.
Доехали без приключений, даже ни одного мента не встретили. Они что, решили сегодня не выходить на ночную охоту? Татьяна нас уже ждала на оговоренном месте – для нее путь был значительно короче.
– У меня два предложения, – заявила она нам, подходя к нашей машине, – поставить вашу «девятку» у «Крестов» или у Управления, где Андрюша работает.
– Нечего в городе засвечиваться лишний раз, – заметил Толя. – Сейчас быстро вытираем все отпечатки пальцев и пересаживаемся.
Мы последовали его указаниям, справились на удивление быстро, перебрались всей компанией к Татьяне, для начала завезли Толю – ему было ближе, потом Олега и наконец поехали к нам.
Я стала вводить Татьяну в курс дела только после того, как мы остались в машине вдвоем.
– Так… – медленно произнес Иван Захарович, когда запись закончилась.
– Я предупреждал вас, шеф, – открыл рот Лопоухий. – Эта стерва…
– Помолчи, Виталя. Я думаю… Зачем она хотела встретиться с ними обоими?
– Трахнуться, – опять открыл рот Лопоухий.
– Вряд ли, – подал голос Кактус. – Это получилось спонтанно. Базарить она с ними шла. Но вот о чем?
– И Ящер не дал ей побазарить с Татарином… Почему? Набери-ка Юленьку, Виталя. Не отвечает? Ни по одному телефону? Нет, Татьяну не надо. Странно, что трубка отключена. Куда она могла еще дернуть?!
– Куда угодно, – заметил Виталя. – Юленькины пути неисповедимы. И никто не в состоянии предположить, что может прийти в башку этой стерве.
– Так почему за ней никто не следил?! Она же таких дров наломать может с ее-то способностями.
– Указаний не было, шеф, – спокойно заметил Кактус.
– За Смирновой нужно следить всегда – без моих указаний, – отрезал Иван Захарович.
Глава 24
Татьяна узнала, что я не ночевала дома, только утром. Она не обиделась, когда я к ней не зашла вчера ночью, решив, что я просто хочу побыть одна. Моя машина на своем обычном месте – значит, все в порядке.
Утром она позвонила мне в одиннадцать. Я не ответила на звонок. Тогда Татьяна открыла мою дверь своим ключом и поняла: дома я не появлялась. Она накормила голодного Василия, убрала за ним горшок, позвонила мне на сотовый. Ответил автомат: аппарат или был выключен, или находился вне зоны действия сети.
Татьяна забеспокоилась. Аппарат я не отключаю практически никогда и уезжать никуда далеко не собиралась. Соседка позвонила оператору Пашке. Он понятия не имел, где я. Соседка тогда позвонила в холдинг Виктории Семеновне, которая могла быть в курсе моих планов. Наша главная тоже ничего не знала и забеспокоилась не меньше Татьяны.
– Кстати, позвони-ка ей сейчас, – сказала соседка, когда мы переступили порог моей квартиры. – Она просила отзвониться в любое время, как только появишься.
Я набрала домашний нашей главной.
– Опять в плен брали? – хохотнула прокуренным басом Виктория Семеновна. – Репортажик будем делать или как?
– Или как. Я же их клофелинчиком…
– И правильно, Юля. Журналистке всегда надо иметь с собой клофелин. В дополнение к диктофону. Так держать!
Мы распрощались с Викторией Семеновной, и Татьяна продолжила отчет. Она уже подумывала звонить Андрюше, чтобы тот задействовал своих коллег для моих поисков, когда приятель прорезался сам – по Татьяниному домашнему. Спросил, где я. Татьяна выдала свои подозрения – в смысле о том, что меня могли в очередной раз взять в заложницы. Правда, про посещение «Крестов» не обмолвилась ни словом. Сказала, что я просто вечером не вернулась домой, хотя машина стоит на месте. Но это ни о чем не говорит. Машину могли пригнать для отвода глаз.
Андрюша немного повопил в трубку, потом спросил, чем я занималась в последнее время.
– Ночным клубом, депутатом Ефимовым и Ящером, – честно ответила Татьяна.
Андрюша задумался, потом сказал, что от Ящера и его людей можно ждать любой пакости, тем более, как стало известно из «компетентных источников», Ящер меня всегда терпеть не мог, хотя видел только на экране. Андрюша посоветовал обратиться к конкурирующему с Ящером Ивану Захаровичу, моему большому другу и покровителю, который, как говорят в городе, Ящера крупно подставил.
Татьяна именно так и поступила. Иван Захарович обещал задействовать свои резервы для моих поисков. Он, как выяснилось, уже знал, что я была в «Крестах», и возмущался, что я его не предупредила о своем желании поговорить с Сережей. Про Ящера не упомянул.
Стоило нам вспомнить Сухорукова, как он прорезался сам. Видимо, Олег с Толей доложились. Или научился читать мысли на расстоянии? Например, при помощи «жучков», которые вполне могут быть установлены в моей квартире.
– Юленька, тебе, конечно, спасибо за освобождение моих мальчиков, поэтому и прощаю тебе твое нехорошее поведение, – проворковал Иван Захарович, затем рявкнул совсем другим тоном: – Какого хрена ты без моего ведома ночью в «Кресты» поперлась? Что ты с этим придурком еще не выяснила? В рожу хотела ему плюнуть, так попросила бы меня…
– Вы бы для этого сами пошли в «Кресты»? – перебила я ангельским голосочком.
– У меня для этого свои люди есть. Зачем сама руки марала? Думаешь, в «Крестах» людей не нашлось бы, чтоб об этого придурка кулаки почесать? Зачем ты его сама лупила?
– А откуда вы знаете, что я его лупила? – поинтересовалась я вкрадчивым голосом.
– А твой любимый Андрей Викторович тебе еще не сообщил?
Я замолчала на мгновение. Неужели Серега опять нажаловался? Оказалось, да. Утром, когда ему принесли в камеру еду, он потребовал следователя и врача, чтобы врач зафиксировал его побои. Вообще-то врачу положено каждое утро осматривать всех заключенных, раздетых по пояс, на предмет телесных повреждений и появления на теле татуировок, правда, это не всегда делается… Вероятно, Серегу в одиночке не осматривали.
Татаринов сделал официальное заявление. К нему вчера приходила я и его избивала. Затем за мной прибежал мой любовник, тоже его избивал, потом мы занимались при нем любовью, потом я ушла, а любовник его допрашивал и опять избивал.
– А кого Сергей называл в качестве моего любовника, вы случайно не знаете? – с замиранием сердца спросила я у Ивана Захаровича.
– Он так понял, что это был Ящер.
Я хихикнула, потом попросила Ивана Захаровича осчастливить меня фотографией Ящера, которую мне почему-то до сих пор никто не может дать – ни органы, ни кто-то другой. Хотелось бы посмотреть, как выглядит мой любовник. Может, он не в моем вкусе? Мне тут сказали, что он меня всегда терпеть не мог, хотя знал только по репортажам в криминальной хронике. И Ящер, кстати, отказался от интервью, хотя следственные органы давали мне на него разрешение. Разве мой любовник стал бы отказываться от встречи со мной? И вообще любой любовник от встречи со своей женщиной, пусть и для интервью?
Иван Захарович все мои рассуждения пропустил мимо ушей и только поинтересовался, удалось ли мне о чем-то расспросить Сергея.
– Нет!!! – рявкнула я. – Этот придурок вначале рыдал, потом колбасу жрал. Потом мы просто ругались.
– Ты его в самом деле била?
– Один раз врезала, – призналась я. – Честно: только один раз.
– Значит, другие добавили… – задумчиво произнес Иван Захарович. – Ну что ж, правильно сделали. Ладно, Юля. Отдыхай. Отсыпайся. За ребят еще раз спасибо. В ближайшее время у меня будет для тебя задание.
Ох уж мне эти задания Ивана Захаровича…
Андрюше тоже позвонила, чтобы не беспокоился, и сообщила: меня опять брали в заложницы. Кто – не знаю, не представлялись. Так велел сказать Сухоруков, да я и сама не собиралась посвящать представителя органов во все свои дела. Андрей попросил завтра, как проснусь, приехать к нему на работу.
Когда приехала, они ждали меня с Сан Санычем, у которого от подследственных уже голова шла кругом.
– Ты Сергея избивала? – спросил Андрей.
– Нет.
– Не удивляешься, что он опять тебя обвиняет?
– Мне Иван Захарович вчера сообщил. А я ему ответила, что, если бы мне так захотелось, чтобы Сереге поддали, я бы попросила как раз Ивана Захаровича это организовать. Но я не просила. Какие-то добрые люди сами постарались. Если узнаю кто – свечку за их здоровье поставлю. Или организую кампанию за их освобождение. Воспользуюсь опытом купленных Ящером журналистов, артистов, общественных деятелей и прочих.
Сан Саныч хмыкнул. Андрей закатил глаза.
– Юлия Владиславовна, – открыл рот Сан Саныч, – а вы вообще не удивляетесь, что он вас обвиняет? Почему вас?
– Сволочь потому что. Раз он в тюрьме – значит, все виноваты. Я в том числе. В тюрьме же многие худшие качества усугубляются. Считает, наверное, что я мало для него стараюсь. Общественность не подключила, митинги не организовала. Вероятно, думает, что я должна была это ради него сделать. Будто я чем-то ему обязана. Я просто этого негодяя не сразу раскусила. Любовь зла, сами знаете. А вообще позавчера полнолуние было. Слышали, наверное, что в полнолуние всякие фобии усугубляются. Обострения случаются. Маньяки на дело выходят. Серегу избили, потом кошмары снились, со мной в главной роли… Вот он и принял сон за действительность…
Сан Саныч выложил на стол фотографию, на которой были изображены мужчина и женщина, обнимающиеся на фоне какого-то собора, точно не в Питере. Судя по виду, снимали или в Прибалтике, или где-то в Европе. Женщина была модельного типа, выше мужчины на полголовы. Ее лицо показалось мне знакомым. Мужчину видела впервые.
– Вы случайно не знаете этих людей? – спросил Сан Саныч.
Я ответила как есть.
– Приглядитесь повнимательнее.
– Не могу вспомнить, где ее видела. Его точно никогда не встречала.
Тогда Сан Саныч извлек еще один снимок. Та же женщина и другой мужчина. Костя Неандерталец. Они не обнимались, просто стояли рядом на фоне какого-то ресторана. Про мужчину сказала, кто это и где его видела. Насчет первого у меня уже появлялись догадки…
– Ба, да женщина – наверное, Царица Тамара? – Я еще раз внимательно посмотрела на нее. – Только на фото, которое нашлось у нас в холдинге, у нее волосы цвета воронова крыла… Поэтому я ее и не узнала сразу со светло-русыми.
Сан Саныч кивнул и подтвердил мои догадки.
– А кто их фотографировал? – полюбопытствовала я. – И откуда у вас эти снимки? Изъяли в процессе обыска?
– Нет. Мы связались с правоохранительными органами Германии.
Как выяснилось, немецкий барон, от которого Ящер увел Тамару, нанимал частных детективов для слежки за любовниками. Сан Саныч использовал каких-то своих дальних знакомых, выстроилась длинная цепочка, и в конце концов наши органы получили несколько снимков и копию отчета частного детективного агентства, в котором не обнаружили ничего интересного для себя. Ну увел один мужик бабу у другого. Обманутый переживал. Зачем нанимал частных детективов – непонятно. Хотел убедиться, что для него все потеряно? Никакого криминала в действиях Ящера в данном случае не было.
– Зачем вы мне все это рассказываете? – спросила я. – Хотите, чтобы я об этом написала в «Невских новостях», рассказала с телеэкрана? Для эфира нужен видеосюжет. Так что не пойдет. В «Невские новости» могу поставить, но лучше это давать не на моей странице, а у Тоньки. Она как раз недавно писала про убитую фотомодель и про страсти, которые вокруг нее разгорались при жизни.
Сан Саныч с Андреем переглянулись.
– Если уж начали, так говорите, – вздохнула я. – Что нужно?
– Юль, мы давно с тобой сотрудничаем, – запел Андрей. – Закрываем глаза на многое…
Я закатила свои.
– Юлия Владиславовна, этот барон был у нас в городе в день убийства Тамары, – перебил Андрея Сан Саныч.
– Так он же вроде клялся и божился, что в Россию больше ни ногой! – воскликнула я. – Мне его книгу пересказывали.
Хотя я тут же вспомнила свой разговор с рыжей Светкой… Отто Дитрих тут в самом деле был… Только Андрюше с Сан Санычем совсем не надо знать, что я это знаю…
А Сан Саныч продолжал говорить. Им также стало известно про тесное общение Отто Дитриха фон Винклер-Линзенхоффа со Светланой Александровной Ковальчук. По всей вероятности, у них совпали цели. Светлана Александровна желала вернуть себе Вячеслава Николаевича Астахова, то есть Ящера, а барон – Царицу Тамару. Они объединили усилия. Их обоих видели в районе дома Астахова, где проживала Тамара, примерно во время убийства модели.
В тот же день немец улетел домой: у него был билет с открытой датой.
– А от меня вы что хотите? – спросила я. – Вы эту рыжую стерву допрашивали?
Андрюша тихо выматерился себе под нос, Сан Саныч махнул рукой. Я понимала их ощущения после личного общения со Светочкой.
– Вы хотите, чтобы я поговорила со Светкой об этом деле?
– Юль, ну ты же ее папу заставила сделать заявление в эфире? Мы выяснили: водка была. Соколенко за руку поймали. Но ты заставила Ковальчука это опровергнуть. Как?
Я сказала про ослика и цыпочек. Сан Саныч с Андреем покатились со смеху.
– Это была идея Ивана Захаровича?
– Угу.
– Нет, все правильно. Так и надо этому антикоррупционеру. Мы тебе от всех органов благодарность выражаем. У ребят у всех душа радовалась, когда ты его к ногтю прижала, и за этого Соколенко, конечно. Молодец. Юль, а нельзя ли теми же снимочками и его доченьку?.. Это к тебе просьба такая большая, личная. Что рыжая видела? Нам к ней не подобраться.
– Думаете, это она Тамару?.. Вместе с бароном, что ли? Не забывайте: он – немец. Он бы не стал такое покрывать, тем более ему Тамара нужна была живой. Он же не итальянец какой-нибудь, не грузин. Это у них страсти через край и крики «Зарэжу!».
– Юлия Владиславовна, они могли кого-то видеть.
– Значит, считаете, что это не Ящер?
Оба покачали головами.
– Но тогда почему он до сих пор в тюрьме?
– Ему полезно, – рявкнул Андрюша.
– Все улики против него, – спокойно сказал Сан Саныч. – Нам нужно или подтверждение, или опровержение. И ведь кто-то звонил нам, сказал, куда следует немедленно высылать группу… И не один раз звонил – чтобы точно выслали.
Я обещала попробовать связаться с рыжей. А может, Ящер оплатит мне командировку в Германию? Ведь его приспешники же наняли частных детективов? Хотелось бы пообщаться с бароном, тоже большим любителем частного сыска.
Сергея опять выдернули из камеры ночью. Его трясло. Он не мог идти. Контролеру даже пришлось пару раз огреть его дубинкой, чтобы быстрее шевелил ногами. Кому он еще понадобился?!
Аудиенция продолжалась примерно четверть часа. За это время Сергей скороговоркой опять выдал все, что знал. Его увели.
А на аудиенцию к Ивану Захаровичу привели другого человека, считавшего себя крутым. Но Сухоруков показал, что такое настоящая крутизна, и выяснил все, что хотел.
Глава 25
Вечером позвонила Лиза – одна из двух девушек, можно сказать, спасенных нами с Татьяной, и сообщила: в их клубе сегодня что-то намечается. Что именно – они с Катей не знают, но грядут какие-то исключительно важные для начальства переговоры. Собрали всех штатных сотрудниц, сам Константин Георгиевич проверил их внешний вид. Не хочу ли я прибыть на место?
Я-то, конечно, хотела, но меня брали большие сомнения, что меня туда пустят…
– Мы вас спрячем! – сказала, вернее, прошептала Лиза. По ее словам, она звонила по сотовому из женского туалета. – Приходите! Через вход для персонала. Там спросите или меня, или Катю.
Лиза отключила связь, а я задумалась. Не заставили ли ее мне позвонить? Кто я ей? Никто. Работу же в клубе она явно не хочет терять. Элитное заведение, охрана… И я совсем недавно вырвалась из лап людей Ящера, оставив их с носом.
Но у меня появилась другая идея. Сегодня вечером нужно просто находиться поблизости.
Я позвонила соседке и обрисовала ей план действий.
– Пошли, – сказала та. – Я одну змейку в термосе возьму. Они же не знают, что она не ядовитая. Если что – выпустим. Статьи-то ведь в Уголовном кодексе про змей, кажется, нет? И получается: мы и вооружены, и без официально признанного оружия.
Мы обе оделись скромно и неброско, чтобы в случае выхода из машины не привлекать внимания, и отправились на дело на моих «Жигулях». Припарковались тем не менее на удалении от клуба и прогулялись по окрестностям. К счастью, народа по окрестным улицам в это время шлялось много, поэтому мы не смотрелись белыми воронами, совершающими вечерние прогулки по городу в далекое от белых ночей время.
Немного погуляв по соседним улицам и ознакомившись с местностью, мы выбрали для наблюдения лестничную площадку одного из близлежащих домов. Встали на третьем этаже, затаились, как завзятые снайперши. Служебный вход видели несколько под углом. Мы считали: те, кто может нас заинтересовать, пойдут именно через него, а не через главный. Можно было, конечно, устроиться и поближе, но мы не исключали, что служебный вход кем-то контролируется из окрестных домов, и не хотели с этими людьми столкнуться на тихой старой лестнице.
Внезапно я ойкнула от удивления и быстро приложила к глазам специально прихваченный из дома бинокль. Под фонарем только что прошла рыжая Светка, даже не удосужившаяся прикрыть голову шапкой. Мозги же вымерзнут, хотя есть ли там чему вымерзать – вопрос спорный.
– А почему она одна? – шепотом спросила меня Татьяна. Несмотря на то что рядом никого не было и за все время нашего стояния на лестнице никто не прошел ни вверх, ни вниз и не открылась ни одна дверь, мы все равно перешептывались.
Кто ж ее знает, сердечную… И какого дьявола она тут разгуливает? Ведь неспроста же… Мне как раз с ней поговорить бы надо. Не только по просьбе органов, а и из личного интереса тоже. Ну что за хитрая рыжая бестия! Но, значит, не зря мы сегодня сюда наведались.
Встал вопрос: пойти за Светкой или остаться на месте? Мы решили остаться. Пока.
Однако сидеть на грязной вонючей лестнице нам с Татьяной вскоре надоело, и она предложила хоть немного прогуляться. Одеты мы скромно, рыжих кудрей у нас в любом случае нет, поэтому внимание не должны привлечь. Конечно, если к нам особо не приглядываться.
– Как думаешь, клубная охрана по окружающим улицам шастает? – спросила Татьяна, когда мы уже оказалась на улице.
Я пожала плечами. Могло быть и так, и этак. Я, правда, склонялась к мысли, что все-таки нет. Зачем? Лучше усилить позиции в клубе. И у них наверняка имеются видеокамеры, следящие за непосредственно прилегающей к клубу местностью.
На улице было относительно тепло – для сезона, конечно. Мы прошлись до Мойки, постояли, глядя на лед и кое-где воду. Интересно, в последние дни тут никого не топили? Сбрасывание трупов в воду – наша питерская специфика. Или мне так стало казаться в последнее время?
Татьяна вдруг вспомнила Ивана Захаровича. Нет ли тут сейчас поблизости его мальчиков? Вот будет трогательная встреча. И как мы тогда станем объяснять свой променаж в этом районе?
– Странный он все-таки, – сказала Татьяна. – То чуть ли не каждый день его видим, слышим, еще какие-то сведения получаем, мальчиков его принимаем, сопровождаем, беседы с ними ведем. А то раз – и пропадает.
– Занятой человек, – пожала плечами я. – И потом, мы ему нужны для дела. Пользы от нас немало. А вообще, как мне кажется, я – это его блажь. Взял и решил пригреть журналистку. Веселю я его время от времени. Ему же вечно скучно.
Внезапно мы увидели, как по набережной несется милицейская машина с мигалкой, с визгом тормозов она завернула в переулок, ведущий в глубь квартала, но не к клубу.
– Бытовуха, наверное, какая-нибудь, – заметила Татьяна. – Райончик-то тут – будь здоров. Сплошные коммуналки. Усиливай патрули, не усиливай, проводи общегородские рейды, не проводи – бытовуха в коммуналках останется всегда.
Я кивнула в задумчивости, потом сказала Татьяне: мы все-таки должны прогуляться туда, куда поехали менты, – это моя работа. Засниму что-то на пленку (у меня был с собой фотоаппарат), мало ли в будущем пригодится. Черкну пару строк в раздел «Горячие новости». А если что-то особенное – можно и Пашку высвистать. Только он, наверное, уже лыка не вяжет…
– Пошли, делать все равно нечего, – ответила Татьяна. – А трупы твои – все какое-то разнообразие. Скучно просто так по улицам-то ходить.
Вскоре мы увидели не только пролетевшую мимо нас патрульную машину, но и «Скорую», и микроавтобус криминалистов, и машину Управления, на которой обычно ездят мои знакомые. Однако сегодня Андрей не дежурил. Тем не менее большая часть бригады знала меня лично. Моему появлению нисколько не удивились.
Менты из патрульной службы, правда, хотели преградить дорогу, но им крикнули, чтобы нас с Татьяной пропустили. Мы свои.
– Удостоверения предъявите, пожалуйста, – тем не менее сурово сказал один из патрульных.
Я предъявила. Он тут же присмотрелся повнимательнее и козырнул. У Татьяны ничего не спросил.
– Юль, а ты тут чего делаешь среди ночи? – спросил знакомый оперативник.
– Да вот гуляем с соседкой.
– Странные ты места выбираешь для прогулок, однако, – ухмыльнулся он с таким видом, словно хотел сказать: «Ну и стерва же ты, журналистка. Вечно труп чуешь своим журналистским носом».
– Да работа у меня специфическая. А что случилось-то? Мы как увидели патрульную, несущуюся с искрами из-под колес, так и рванули за ними. Бытовуха или чего посерьезнее?
– Пошли, взглянешь. Подруга только пусть на улице останется. Это ты у нас ко всяким зрелищам привычная.
– Там не для слабонервных? – уточнила я.
Мне не ответили.
Мы зашли в подъезд еще одного старого дома и поднялись на последний, пятый этаж без лифта. Пролеты тут были большие и широкие – не чета тем, что в пятиэтажных «хрущобах». Во время подъема оперативник сокрушался, что его оторвали от телевизора, который он смотрел на дежурстве.
– А что, комедия какая-то была? – полюбопытствовала я.
– Ага. Старший лейтенант милиции женского пола отправляется на выполнение секретного и очень опасного задания. В ходе его выполнения понимает: ей предстоит бороться против своего бывшего возлюбленного, ныне – крестного папы. В свое время они вынужденно расстались: он пошел зону топтать, она – бороться с преступностью. Так досмотреть не дали! Я уехал, когда они в койку легли. Интересно мне, понимаешь, убьет она его из чувства долга перед родиной или как.
– Считаешь, комедия? По-моему, это что-то а-ля Бразилия с нашим местным колоритом.
– С примесью Голливуда. Мордобоя много. А вообще нужно в программе посмотреть, как они жанр охарактеризовали. Просто любопытно. Но для наших всех – комедия.
Сверху слышались многочисленные мужские голоса и один старушечий. Опять какая-то бдительная пенсионерка что-то обнаружила…
На пятом этаже и подступах к нему толпился народ. Граждане в старых тренировочных и застиранных халатах в основном переговаривались шепотом, кричала одна бабка, эксперты обменивались сухими репликами. На самой верхней площадке, даже не пятого этажа, а выше – перед дверью на чердак, лежал труп молодого мужчины с простреленной грудью. Я с трудом сдержала возглас удивления. По неповрежденному лицу узнала одного из парней, которые совсем недавно охраняли меня и Олега с Толей в некой загородной резиденции. Там он с автоматом ходил, а тут, значит, халтурку решил взять? Использовать навыки, полученные в Афгане, Югославии или Приднестровье и где он там еще успел побывать? Или это не халтурка, а основная работа и на даче он просто отдыхал? Рядом стоял открытый тубус, из которого эксперт в перчатках уже извлек иностранную винтовку с оптическим прицелом.
– Понятые! – крикнул он.
Я быстро набрала по сотовому Пашкин номер и приказала бросить все, ловить такси и нестись на указанное мной место.
Тем временем какой-то мужичонка неопределенного возраста в застиранной майке, обвисших на коленях тренировочных, с испитой физиономией и трехдневной щетиной подошел поближе. За ним следовала дородная дама лет пятидесяти в махровом халате. У нее на голове была повязана косынка, закрывающая бигуди.
– Неужели побриться не мог? – прошипела она мужику в спину.
– Легкая небритость придает мужчине… э… это… – он никак не мог подобрать нужное слово и с надеждой посмотрел на криминалистов. Но те обсуждали достоинства винтовки. Судя по репликам, восхищались немецким качеством.
– Юль, Пашка когда приедет? – спросил знакомый криминалист, верный собутыльник моего оператора. Пожалуй, его больше интересовало, когда Пашка привезет чего-нибудь выпить. – Ты посмотри только, какая прелесть. – Он показал на винтовку. – Интересно бы узнать, как она к нам в город попала.
– А оптика-то отечественная, – вдруг заметил второй эксперт, подходя поближе. – Наши умельцы смастерили.
– Девушка, а вы кто? – визгливым голосом спросила дородная дама. С ее габаритами я ожидала бы услышать низкий грудной голос, а он оказался совсем другим – когда она добавила в него громкости. Со своим мужиком она общалась только змеиным шипением. Татьянины питомцы, кстати, издают более приятные звуки.
– Девушка, – дернул меня сзади за одежду небритый мужичонка. – Скажите моей, что там небритость придает мужчине?
– Шарм, – бросила я через плечо. Правда, про себя добавила, что к этой небритости следует добавить хороший костюм, дорогой галстук и приятный одеколон, но не униформу «хрущоб» и коммуналок и не амбре после недельного запоя, следы которого явно читались у него на лице.
– Во, слышала? – спросил мужичонка у своей. – Шарм у меня. А у тебя нет.
Последовала семейная сцена. Не обращая на нее внимания, я с большим интересом рассматривала винтовку, мне позволили ее сфотографировать и даже специально положили рядом с трупом – «для прессы». Пашка прибыл на удивление быстро (или это нам всем так показалось – на фоне семейного скандала странной пары). Был он только слегка пьян, что обычно у него даже способствует хорошему качеству работы. В сумке позвякивали бутылки с пивом для всей следственной бригады. Следственная бригада это услышала (сквозь шум скандала) и приняла оператора как вернувшегося в семью блудного сына. Нам разрешили снимать все, что душеньке угодно. Наш народ любит заказные убийства, убийство киллера тоже должно понравиться. Или наоборот? Киллеры же у нас – санитары леса. Вообще можно социологический опрос провести после моего репортажа… Подкину идейку Виктории Семеновне. Как раз узнаем точку зрения народа, который, по мнению нашей главной, хочет секса и крови. Хотя, если взглянуть на собравшихся обитателей этого дома… По-моему, они и так живут полной жизнью в своих коммунальных квартирах и им там впечатлений вполне хватает.
– А выстрелить он не успел? – спросила я у следственной бригады.
Криминалисты покачали головами и сообщили: даже распаковать винтовку не успел. Внезапно я выглянула в окно, к которому наконец переместилась. Улица внизу была прекрасно освещена. Открывался обзор на вполне определенную часть города. И известный мне ночной клуб. И парадный вход в него.
В кого ж детина намеревался целиться?
Этим вопросом задавались и все члены бригады. У них не было сомнений насчет того, в каком месте профессиональный киллер собирался поймать жертву на прицел. А судя по винтовочке, он слыл большим специалистом этого дела. И высокооплачиваемым.
– Похоже, или знал своего убийцу, или его прикончил человек, от которого он не ожидал нападения, – заметил сопровождавший меня наверх оперативник: убили парня выстрелом в грудь с близкого расстояния – эксперт обнаружил следы пороха на груди.
– Переодетый под кого-то из жильцов? – подала идею я.
– Что у вас на чердаке? – повернулся оперативник к дородной даме.
– Вообще-то мы там белье сушим, – сообщила она.
Двое членов бригады тут же отправились на чердак, дверь на который оказалась открыта. Дама тут же сообщила на всю лестницу, что чердак должен быть закрыт. Раз открыт – значит, там опять школьники курили или пиво пили. Нет чтобы на улицу пойти. Вечно сидят на чердаке. Гоняешь их, гоняешь – а толку никакого. Я, правда, склонялась к мысли, что на этот раз чердак использовали совсем не школьники. Крикливая бабка хотела прорваться за членами бригады на чердак: там, видите ли, сушилось что-то из ее добра. По всей вероятности, опасалась, что они сопрут ее старые простыни. Но бабку не пустили, сказали: простыней убитого никто накрывать не намерен – для этого имеются черные мешки на молнии, один из которых вскоре привезут на место.
Нашел убитого жилец с пятого этажа. Вышел покурить на лестницу после скандала с благоверной – батюшки, мужик какой-то сверху лежит. Подошел к нему – батюшки, а у мужика вся грудь в крови. Склонился к нему – батюшки, мужик-то мертвый. Ну и пошел звонить в ментовку. Супружница вначале не поверила, побежала смотреть, за ней остальные соседи потянулись. К приезду опергруппы рядом с трупом побывали уже все жильцы. Глядя на кислые выражения лиц членов опергруппы, поняла – никаких следов вообще не осталось. Если и было что-то – теперь все затоптано.
Но неужели сам киллер не предполагал, что привлечет в этом старом доме внимание жильцов? Ведь здесь все наверняка друг друга знают. Мужики пьют вместе, женщины обсуждают сериалы и личную жизнь соседей. И вдруг какой-то незнакомый мужик с тубусом стоит на площадке перед чердаком. Хотя время позднее. И не летний сезон. На чердак уже навряд ли кто-то пошел бы. С другой стороны, кто в состоянии предугадать действия наших людей? У нас ведь как и когда душа попросит…
– Надо в клуб наведаться, – сказал знакомый оперативник. – Ты же там, кажется, уже бывала, Юля? – Он хитро посмотрел на меня. – Андрюха всему Управлению в красках расписывал. С кем ты там лесбиянку изображала?
– Вторая стоит внизу, – сообщила я и добавила: – Персонал клуба будет просто счастлив нас видеть. Тем более с оператором.
– Я не могу лишить их этого удовольствия, – заявил оперативник.
Мы спустились вниз, прихватили ребят из патрульно-постовой службы, чтобы не идти пешком (хотя до клуба было два шага, но зачем идти, если можно ехать), и целой компанией на двух милицейских машинах поехали к нужному зданию. Пашка обещал опергруппе вернуться – а еще лучше если они заедут за нами в клуб. Я поддержала последнее предложение. Не исключала, что нас придется спасать из клуба. Остановились аккурат напротив главного входа, куда собирался стрелять киллер.
Стоило нам притормозить, как из дверей вылетел знакомый лоб (его я впервые видела в женском туалете, но мы так пока и не удосужились познакомиться, вернее, он знал, как зовут меня, а я не знала, как зовут его). Парень прямо спросил мента, сидящего за рулем:
– Сколько, шеф? – «Ну и репутация у милиции, – подумала я, – если у огромного числа наших людей при виде человека в милицейской форме мгновенно возникает этот вопрос» – Извини, давай быстро, а то у нас сейчас такой бардак…
Затем он увидел меня, сидящую сзади. Я исключительно вежливо поздоровалась. Татьяна последовала моему примеру. Пашка приветственно поднял руку, хотя появился тут впервые. Оперативник уже выскочил на асфальт. Другие менты тоже вылезли, правда, с кислыми физиономиями (лишились ребята дохода), затем вылезли мы с Татьяной и Пашка.
Оперативник тем временем выдал скороговоркой речь, сообщив о своей функции защиты жизни и безопасности граждан, и поведал про киллера, после чего даже предложил парню сходить на опознание.
– Так ведь нанимают же посторонних, – родил детина. – Или из другого города. Как же я его опознаю?
– Ну-ка, ну-ка, молодой человек, – сделал стойку боевого пса опер, – расскажите-ка поподробнее о найме киллеров в нашем распрекрасном городе на Неве.
Я стояла с обворожительной улыбкой, Пашка все снимал. Потом вежливо попросила господина сказать несколько слов на упомянутую тему и для зрителей представляемого мною телеканала. Им это будет очень интересно. Мало ли кому придется нанимать киллера. А то я уже рассказывала про подготовку малявы, получила массу откликов, у людей много вопросов…
У парня обнаружилось чувство юмора, что меня откровенно порадовало – после того, как удивило. Он, глядя на меня ехидно, заметил, что даст интервью, если я обещаю подать его в эфире как «Советы специалиста». Такая рубрика вообще-то есть в «Невских новостях», там печатаются самые разнообразные рекомендации – от ухода за грядками (в преддверии дачно-каторжного сезона) до самолечения, которым наш народ обожает заниматься (болезни зависят от сезона). Советы зятю о том, как найти киллера для тещи, по мнению парня, должны были подойти туда просто идеально. Может, нам и новую передачу сделать? Я решила, что Виктория Семеновна меня поймет, и обещание могучему юноше дала. Опер с патрульными тоже прослушали «советы зятю» с повышенным вниманием. По-моему, парень немного приврал (для прессы), но это значения не имело. Все остались довольны, а наши питерские зятья теперь будут знать, что делать.
Проинструктировав зрителей телеканала и читателей «Невских новостей», парень обратился с вопросом к ментам: что же все-таки произошло? Опер предложил пройти в клуб и поговорить там.
– Тогда давайте со служебного входа, – вздохнул лоб.
– А в чем дело? – не унимался настырный опер. Мне тоже было интересно.
– Не надо клиентов распугивать, – сказал парень. – При виде Юлии Владиславовны… В общем, мы и так потеряли часть клиентов, когда они узнали, что госпожа Смирнова к нам зачастила. Юля, пожалуйста, пойдем со служебного входа! Не ходи в зал. Интервью хочешь – будет тебе интервью. Скажи, с кем хочешь. Я тебе все про киллеров расскажу. И про что хочешь. Только клиентов клуба оставь в покое.
Оперативники улыбались себе под нос, но с комментариями не лезли.
Мы обогнули клуб и зашли со служебного входа, где были встречены подчиненными детинушки.