Путь к сердцу мужчины Жукова-Гладкова Мария

– Привет, братья-разбойники! – раздался в телефонной трубке бодрый голос Ильи.

– Ты из Америки? Как там?

– Скукотища, как я и предполагал. Но я же говорил вам, что скоро вернусь? Семью я тут устроил, в бизнес влился, все довольны.

– Ты нашел заказчика?

– А вы как думаете?! У вас «поляна» готова?

– Почти. Если даешь отмашку – доведем до ума.

– Есть дополнительные условия, – объявил Илья. – За дополнительные деньги. За очень хорошие дополнительные деньги.

– И кто же наш щедрый заказчик? Или ты не можешь сказать по телефону?

– У нас два заказчика, – ответил Илья. – Но мы можем одним выстрелом убить двух зайцев. Слушайте меня внимательно…

День первый. Суббота

Крокодил легко справился с кодовым замком.

– Ну ты профессионал! – воскликнул Валера, который впервые в жизни отправился на дело, да и то за компанию. Он просто хотел посмотреть, как работают настоящие воры.

– А то! – довольно хмыкнул Крокодил.

Колобок молчал. У него страшно болела голова. Не нравилось ему все это… Нет, оно-то было его профессией лет с семи, и он вполне успешно обеспечивал себя, пьющую мать, младшую сестру, а иногда еще и появлявшихся в его жизни девушек.

Но в этот раз все сразу же пошло наперекосяк. Верный человек сообщил им про хату. Нет, с этим-то все было в порядке. Тот человек их еще ни разу не наколол. Круглолицый крепыш Вова по кличке Колобок информации верил, тем более информатор получит с них свой процент – и только после успешного завершения дела.

Но Крокодил… Позавчера они спокойно отправились на дело, как и обычно, вырядившись мастерами, но у Генки вдруг закончились сигареты. Он остановил машину напротив ларька, выскочил – и увидел однополчанина, приехавшего в Петербург из Новосибирска по каким-то своим делам. И вместо того чтобы отправиться в квартиру депутата, они завалились в кабак и гудели там до утра, потом рванули домой к Крокодилу и продолжили. Вчера с трудом разлепили глаза, опохмелились, потом Валера из Новосибирска спросил, куда они направлялись, когда произошла радостная встреча, и Крокодил ему все выдал. Валера стал извиняться, что нарушил столь важные планы, а потом, в качестве искупления своей вины, предложил помощь. Крокодил радостно согласился. Кретин.

Правда, Валера сказал, что ему от друга никакие деньги не нужны. Для него главное – помочь, свою вину искупить, и вообще: если они собираются к депутату, то это не ограбление, а экспроприация у экспроприатора, и он обеими руками «за».

Вчера вечером пили мало, но все равно пили. Легли рано. Встали тоже рано. На их верном старом «каблуке» на самом деле сейчас было написано «Аварийная». Время от времени они надпись меняли. Валере формы ремонтника не нашлось из-за его габаритов. Мужик был просто гигантом и внешне напоминал неандертальца. И еще этот приметный шрам на щеке… Валера отправился на дело в джинсах и свитере. Колобок про себя вздохнул.

На четвертый, последний этаж поднялись, будто взлетели, правда, в процессе обсудили, почему депутат для себя не установил здесь лифт. Вполне мог бы. Как бедненький слуга народа тут поднимается после службы? Или, может, его шофер с охранником носят?

Вообще-то лестница была самой обычной. Даже не домофон, а кодовый замок, никакой консьержки, из подвала несло кошатиной, лестницу не то что давно не мыли, а и не подметали, на облезлых стенах виднелись надписи, а к ним рисунки. В общем, вполне типичный питерский подъезд. Не депутатский. Не элитный.

– Какие ступени удобные, – тем временем заметил Валера. – Подниматься легко.

– Дом-то в конце восемнадцатого века строили, – ответил Крокодил. – Это ж не современная постройка. У меня мать в таком же живет и легко поднимается. Вот только их бы подремонтировать было неплохо. Мог бы депутат выделить средства.

Колобок промолчал, но насчет ступенек согласился.

Наконец они оказались у нужной двери. Дверей на каждой площадке было по две, причем на первом этаже стояли хлипкие с множеством звонков и табличек, а начиная со второго этажа и выше шли железные. Значит, на первом до сих пор остаются коммуналки, – решил Колобок.

Крокодил внимательно осмотрел дверь в квартиру депутата, на всякий случай позвонил и взялся за работу.

– А у нас фирмачи, рекламируя свой товар, заявляют, что установленные ими двери вскрыть невозможно, – хмыкнул Валера из Новосибирска.

– Давай я к тебе в гости приеду и на спор с этими фирмачами вскрою любую, – не отрываясь от работы, сказал Крокодил.

– Да у нас и свои специалисты есть, – захохотал окончательно не протрезвевший Валера. – Как почитаешь сводку происшествий…

– Тихо вы! – прошипел Колобок. – Нашли место для разговоров!

Однополчане тут же смолкли. Крокодил работал, Валера внимательно следил и восхищенно цокал языком, Колобок подошел к окну на площадке и оглядывал пустынную улицу. Но в половине пятого утра в субботу там никого не было. И ни из одной квартиры никаких звуков не доносилось. Может, и получится?

Крокодил показал свой класс, депутатская дверь не устояла, они быстренько проскочили в квартиру, закрыли дверь изнутри (Крокодил работал так, чтобы замки открыть, но не сломать) и сделали несколько шагов по коридору.

– Ишь ты, и сигнализации нет, – хмыкнул Крокодил.

– Нас же предупредили, – напомнил Колобок.

– Какой самоуверенный депутат, – хохотнул Валера. – Считает, что его всегда и везде защищает неприкосновенность?

Колобок шел последним и первым услышал за спиной странный звук, резко обернулся – и застыл на месте с открытым ртом. Крокодил с Валерой обернулись почти сразу же после него и тоже превратились в соляные столбы.

С потолка за их спинами опустилась решетка, отделив их от входной двери. Придя в себя, все трое грязно выругались.

На ней не было никаких замков, состояла она из толстых прутьев, довольно плотно прилегающих друг к другу, и напомнила трем взломщикам о рыцарских замках, которые они видели в многочисленных фильмах. Такие решетки часто захлопываются перед носами героев, отрезая их от входа или выхода. Правда, в кино конец каждый раз счастливый.

– Справимся? – спросил Валера не очень уверенно.

– Вот ты как раз и применишь силу, – оглядывая решетку, ответил Крокодил. Автогена у него с собой не было, и он опасался, что в данном случае не поможет ничего, кроме грубой силы. Он был специалистом по открыванию замков, как обычных, так и электронных, он вскрывал любые сейфы, которые встречались на его тернистом пути, но что делать с этой глухой решеткой, не представлял. Замки-то отсутствовали!

– Вообще-то в крайнем случае можно через окно, – заметил Колобок. – Здесь не очень высоко. Веревка есть. И у депутата что-то найдется… Простыни свяжем.

– Пойди посмотри окна, – бросил через плечо Крокодил.

Вова Колобок толкнул первую дверь, зажег свет и замер на пороге.

На кровати, разметав руки, на спине спала женщина необыкновенной красоты. Длинные густые каштановые волосы, полузакрыв лицо, разметались по подушке. Макияж она вчера не смывала, но он у нее почему-то не размазался, как всегда бывало с подружками Колобка. Ему на них по утрам было страшно смотреть, а тут… Одеяло прикрывало ее до пояса, и взгляд Колобка приклеился к ее груди – красотка явно не рожала и, соответственно, ребенка не кормила.

Внезапно в углу у окна прозвучал храп. Колобок резко повернулся туда. На полу, тесно прижавшись друг к другу, лежали два полностью одетых мужика – высоких блондина, от которых до Вовы долетел сильный запах перегара, даже закусить захотелось. Потом он поднял глаза на окно и в ужасе увидел, что его закрывает почти такая же решетка, как опустилась с потолка у двери. Правда, здесь прутья прилегали не так плотно друг к другу.

– Ну, что ты тут замер? – послышался голос Крокодила за спиной, он оттолкнул друга, заглянул в комнату и тоже застыл на месте.

– Э-э-э… – промычал Колобок.

– Что за хрень? – прошептал Крокодил.

Они быстро закрыли дверь, пока спящие не проснулись, и устроили в коридоре совещание.

– Депутат в отпуске! Вместе со всей семьей! Здесь никого не должно быть! – сотрясал в воздухе кулаками Крокодил.

– Тогда кто это? – не ожидая ответа, Колобок мотнул головой в сторону комнаты, где они только что побывали.

– Может, родственники из другого города? – высказал предположение Валера, который тоже успел взглянуть на спящих. – Депутат уехал в отпуск, а ключи оставил родственникам. Ваш информатор не мог про это знать.

Крокодил сказал, что они должны быстро осмотреть всю квартиру, а потом уже решать, что делать. Валера предложил для начала связать спящих, а потом у бабы потребовать ключ. Она же должна знать, как открывается решетка. Чтобы жильцы их не видели, можно завязать им глаза.

– Если проснутся – действуй, – сказал ему Колобок и первым отправился на обследование квартиры. За ним тронулся Крокодил.

В кухне, практически напротив первой комнаты, они обнаружили крепко спящего у пустой собачьей миски бомжа, прижимающего к груди какую-то толстую книгу в коричневой твердой обложке. При их появлении бомж даже не пошевелился. Окно закрывала решетка. Крокодил с Колобком склонились над книгой и поняли, что это один из томов из полного собрания сочинений Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Друзья ошалело переглянулись и быстро проследовали во вторую комнату.

Там оказалась страшненькая девица в порванном платье и с исколотыми венами. Девица валялась на полу, платье задралось, демонстрируя грязные трусы и бледные тощие ноги. На разложенном светло-бежевом диване валетом лежали двое. Мужику довольно приличного вида было лет тридцать пять. Костюм и ботинки он перед сном не снял, галстук оказался ослаблен и сбит на сторону. Мужик периодически постанывал. С ним рядом лежала молодая женщина в длинном вечернем платье с разрезом слева, откуда торчала стройная нога в чулке. На этой ноге осталась «лодочка» на высоком каблуке, вторая такая же валялась на полу.

Взломщики на цыпочках приблизились к спящим. Жгучая брюнетка вдруг резко перевернулась на спину. Крокодил с Колобком дернулись, потом немного расслабились: она не проснулась. На шее у нее блестело колье.

– Брюлики, – шепотом произнес Крокодил и протянул вперед руку.

Коробок стукнул по ней, Крокодил повернулся к другу с перекошенным лицом, но Колобок прижал палец к губам и произнес шепотом:

– Пока ничего не трогаем. Главное – выяснить, как выбраться отсюда. А уже потом…

– Кольца какие… – мечтательно произнес Крокодил, который снова повернулся к дивану.

– Пошли отсюда! – прошипел Колобок.

Крокодил с трудом оторвался от драгоценностей и последовал за другом.

В следующей комнате воры увидели очень ухоженную маленькую старушку, тоже с не смытым макияжем, в одежде, только аккуратные туфельки маленького размера стояли у огромного кресла, в котором она фактически тонула. Ее ноги лежали на небольшом пуфике.

Если две первые комнаты были спальнями, возможно – хозяйской и гостевой, то комната со спящей старушкой явно служила детской. Там было много всевозможных игрушек, на диванчике мог поместиться только ребенок – или эта старушка. Но ее почему-то усадили в кресло. Крокодил заглянул в шкаф и увидел детскую одежду, на мальчика лет пяти-шести. На полу лежала шкура непонятного зверя. Может, депутат с какой-нибудь африканской охоты привез или получил в виде взятки.

В четвертой, самой большой комнате, «зале», как ее назвал Валера, на полу оказалось два трупа, кровавые лужи под которыми уже засохли. Мужик в строгом черном костюме и белой рубашке (теперь заляпанных засохшей кровью) лежал на паркетном полу рядом с высокой длинноногой женщиной в бирюзовом платье. Обоим стреляли в голову, так что рассмотреть лица не представлялось возможным. У окна под батареей храпел явно живой гражданин. Неподалеку от гражданина, повернувшегося лицом к стене, красовалась внушительная куча засохшей блевотины, в состав которой входило много разнообразных продуктов.

Крокодил с Колобком ошалело переглянулись и, не сговариваясь, выскочили в коридор.

– Давай ломать решетку, – прошептал Колобок, который первым пришел в себя. – Ничего не надо! Давай валить отсюда! Как угодно!

Крокодил не успел ответить. Открылась дверь пятой, последней комнаты, и из нее, шатаясь и держась за стеночку, вышел взъерошенный рыжий конопатый мужик с серо-водянистыми глазами (левый оплывший). Одет он был в белую мятую «бобочку» с коротким рукавом, джинсовые шорты ниже колена, кроссовки и длинные носки в стиле Буратино. Рыжий уставился на двух друзей. Крокодил с Колобком тоже смотрели на него. Взгляд рыжего постепенно становился все более осмысленным.

– Вы есть спасатели? – произнес мужик с очень сильным акцентом.

– Мы есть аварийка, – ответил Крокодил, который обычно ловко выкручивался из любой щекотливой ситуации. – Это вы нас вызывали? Где протечка? Придется заплатить штраф, уважаемый. Ложный вызов.

Мужик хлопнул рыжими ресницами и попросил говорить помедленнее, потому что он «не очень хорошо понимать по-русски».

«Может, мы квартирой ошиблись? – тем временем думал Колобок. – Что это за притон? Что это за иностранец? И как бы нам отсюда побыстрее свалить?!»

Крокодил тем временем полностью взял себя в руки и изъяснялся с иностранцем, объясняя, что в их компанию (у них даже имелись удостоверения частной ремонтной службы, а сестра Колобка на всякий пожарный играла роль диспетчера) поступил срочный вызов. Они прибыли на место, нашли входную дверь открытой, но, как только вошли в квартиру, за их спинами опустилась решетка, протечек и вообще каких-либо сантехнических проблем бригада не обнаружила.

– Что за шуточки среди ночи, уважаемый?! – возмущенным голосом продолжал Крокодил. – Тысяча рублей с вас за ложный вызов и моральный ущерб. Платите деньги и выпускайте нас. Нас другие клиенты ждут, которых на самом деле заливает.

– Я вас не вызывал, – медленно произнес иностранец. – И я сам хочу получить деньги за моральный ущерб.

– Ты чего, сдурел?!

– Не с вас, – покачал головой рыжий и спросил: – А вы не скажете, где я нахожусь?

Тут глазами уже хлопнули Крокодил с Колобком.

– Это Санкт-Петербург? – уточнил иностранец.

Крокодил с Колобком кивнули.

– А чья это квартира?

Колобок уже хотел сказать, что депутата, но Крокодил успел толкнуть его в бок и заявил, что они знают только, что заказ делался на фамилию Верещагин. Право собственности их фирму не интересует.

– А где хозяин?

Крокодил демонстративно прищурился.

– А что это вы тогда тут делаете, уважаемый?

– Не знаю, – ответил иностранец. – Но я очень хочу пить. Вы не знаете, где тут можно попить? И есть ли тут вода в бутылках? Я не пью вашу воду из-под крана. Дома я пью деионизированную воду, прошедшую процесс обратного осмоса, но у вас..

– А ты чего, думаешь, в бутылках другая? – искренне удивился Крокодил. – Не из-под крана?

Иностранец хлопнул рыжими ресницами.

– Нужно просто ее прогнать через фильтр, а потом прокипятить, – невозмутимо продолжал Гена. – Я сам так делаю. Ладно, пошли поищем, и ты нас выпустишь. То есть… У тебя нет ключа от этой квартиры?

Иностранец покачал головой.

– Вот влипли, – буркнул себе под нос Колобок.

– Это шанс, придурок, – ответил ему так же тихо Крокодил. – Валерке скажи, чтобы не показывался.

Валерки у двери не оказалось, и где он находился, друзья не знали. Крокодил отправился на поиски Валерки, а Колобок с иностранцем проследовали на кухню. При виде спящего у собачьей миски человека с толстой книгой иностранец опешил.

– Вы знаете, кто это? – спросил он у Вовы.

– Понятия не имею.

– А вы не удивились…

– Ты бы знал, друг, чего я за свою жизнь насмотрелся…

– Может, это хозяин?

– Нет, это скорее собака.

«Может, теперь у богатых мода такая?» – добавил про себя Вова.

– Это человек, – с самым серьезным видом заявил иностранец, осматривая содержимое огромного холодильника, в котором воды в бутылках не обнаружил, но нашел сок и объявил, что должен его погреть, потому что холодное пить опасно для горла, в особенности при смене климата.

Колобок извлек из холодильника банку пива, открыл и стал пить холодным. Иностранец повторил ему, что холодное пить вредно, взял маленькую кастрюльку, погрел сок и выпил теплый.

– Что будем делать? – спросил Вова, полагая, что иностранец предложит звонить в милицию.

Но не тут-то было. Оказалось, что американца (а Ник Хаус жил в штате Мэриленд) особо предупреждали о продажности нашей милиции. Это написано в памятке для отправляющихся в Россию. То же у них в штате говорили на консультациях. Ник внимательно изучал памятку и посещал консультации. Также он знает о бездеятельности русской полиции из первых рук – от своей племянницы, которую приехал морально поддерживать.

– И чего с твоей племянницей? – поинтересовался Колобок, к которому присоединился Крокодил. В квартире стояла тишина. Валера не показывался, но Крокодил дал Колобку знак, что с другом все в порядке.

Ник Хаус рассказал, что его племянница, журналистка, изучавшая русский язык, два года назад отправилась в Россию после окончания колледжа. Ей предложили работу в корпункте американской газеты, название которой ни Крокодилу, ни Колобку ничего не говорило. Из печатного слова они читали только анекдоты, иногда – криминальную хронику.

В России девушка познакомилась с юношей, тоже журналистом, и вышла за него замуж. Однако семейная жизнь протекала странным образом – с точки зрения американки. Молодой человек не хотел делить с ней обязанности по дому, считая, что «баба» должна ходить в магазин, готовить, стирать, убирать.

– Правильно считал, – кивнули Крокодил с Колобком. – У нас это все бабы делают.

Ник посмотрел в зарешеченное окно.

– Достали вас бабы, да? – сочувственно спросил Колобок. – Мы наслышаны, как они у вас распоясались. Что же вы их так распустили?

Ник опять вздохнул и рассказал, что в его родном городе даже центр открылся для подвергающихся избиению мужчин, жертв домашнего насилия, в котором он два раза в месяц работает благотворительно.

Колобок поинтересовался у американца, кто он по специальности.

– Психоаналитик, – сообщил Ник Хаус.

– Ты женат? – спросил Крокодил.

– Разведен.

– Избивала? – с сочувствием поинтересовался Колобок.

Ник опустил голову и кивнул.

– Слушай, женись на какой-нибудь нашей бабе! – предложил Крокодил. – Вон у Вовки сестра есть… э-э-э, нет, Вовкина сестра не подойдет, – тут же поправился Гена, вспомнив, как она их обоих иногда воспитывает сковородкой. – Но у нас можно найти приличную девушку, которая будет тебе готовить, стирать, убирать, на работу не рваться, как раз наоборот. Мы тебе поможем подыскать. Правда, Вова?

– Я попробовал познакомиться с девушкой, – опять грустно вздохнул Ник.

– И что?

– Мы пошли в ресторан, и после ужина я предложил разделить счет пополам.

– Это ты зря, – покачал головой Колобок. – У нас так не принято.

– Я теперь понимаю…

– И что произошло?

– Она позвонила своему брату. Брат приехал, половину заплатил, потом, когда мы вышли из ресторана, завел меня за угол, к кустам…

– И что дальше?

– Я не помню. Я очнулся в этой квартире.

Меня разбудил какой-то шум. Очень болела голова, и хотелось пить. Вообще было такое ощущение, словно мне в рот кот написал. Неужели я вчера так напилась? А что же было вчера?

Память возвращалась медленно, но возвращалась.

В четверг вечером я вернулась из Англии, куда сопровождала группу драгоценных деток. Я работаю в элитной школе, и летом у деток предусмотрено «проживание в языковой среде». Вот в эту самую «языковую среду» я с ними и ездила за счет их родителей. Спасибо большое, что оплатили мне три недели в Англии. За свой счет я не могла бы этого сделать. И лучше три недели от отпуска провести в Англии, чем на грядках под Питером. Правда, теперь они, родимые, меня ждут. Маме и тете Свете, ее сестре, надо помогать.

Вчера, в пятницу, я решила сделать сюрприз любимому. Я еще до отъезда в Англию говорила ему, чтобы меня не встречал в аэропорту, поскольку не хотела, чтобы мне в очередной раз перемывали кости деточки. Более того, я не хотела, чтобы милый друг отпрашивался с работы. Я знала, что его не отпустят, и еще знала, что обязательно найдется чей-то папаша, который доставит меня до дома с двумя сумками. Папаша нашелся. Вообще выбор был из нескольких.

Позавчера я разбирала сумки, стирала, вчера с утра встретилась с директрисой, рассказала ей про поездку, мы вместе порадовались, что никто из деток ничего не учудил (в смысле ничего экстраординарного, и английских полицейских, пожарных и спасателей вызывать не пришлось), никто из родителей в школу не бегал и в Англию не прилетал на специально зафрахтованном самолете после возмущенных звонков деток на Родину. Детки были довольны и с претензиями не звонили. По-моему, они как раз радовались отдыху от родителей.

Потом я немного поспала, закупила продуктов, чтобы везти на дачу, а вечером поехала к любимому, предварительно не позвонив.

Мама учила меня, что мужчинам сюрпризы лучше не делать. Никакие. И уж за такой «сюрприз» она бы точно меня отругала. Но мама была на даче, тетя Света там же, а я отправилась к сердечному другу, который, как я считала, по мне сильно соскучился. Он в самом деле почти каждый день звонил мне на мобильный и интересовался, не закладывали ли юные джентльмены мины в Вестминстерское аббатство, не просили ли политического убежища в клубе «Челси», не пытались ли юные леди проникнуть в опочивальню к принцу Уильяму. Мой дорогой даже один раз съездил к маме с тетей Светой на дачу, починил провалившееся крыльцо, о чем престарелые родственницы тут же радостно сообщили мне.

В общем, я привела себя в порядок, взяла подарок и отправилась в гости.

Дверь мне открыла незнакомая девица, сказала «Проходи!», развернулась и, больше не произнеся ни слова, удалилась в комнату. Ничего не понимая, я застыла на пороге. Любимого было не слышно и не видно.

Я прошла в единственную комнату его однокомнатной квартиры. Компьютер был выключен, а девица уже лежала на разобранной кровати поверх одеяла с «Космополитеном», задрав ноги на стену. По всей комнате были разбросаны женские вещи. Не мои. Вообще-то моих в этой квартире хранилось немного…

– А где?.. – открыла рот я.

– В магазин пошел, – не отрываясь от «Космополитена», сказала девица. – Он написал вам программу. Просил вас задержать, если придете. Садитесь куда-нибудь.

Я опустилась на стул у компьютера – единственный, на котором не оказалось женских вещей. Для девицы меня не существовало. Я же внимательно осмотрела ее. Лет двадцать, крашеная блондинка с выщипанными бровями, лишних килограммов семь, накладные ногти, с которыми домашним хозяйством заниматься невозможно. И жуткая неряха! Значит, вот как без меня «скучал» милый друг?!

Минут через пятнадцать в двери повернулся ключ, и появился милый друг с двумя пакетами в руках.

– Я пришел! – радостно крикнул он от двери.

– Пива мне сюда принеси, – рявкнула с дивана девица, не удосужившись встать.

– Сейчас, зайчик!

Я молчала.

Не прошло и минуты, как милый вбежал в комнату с бутылкой «Невского» и замер при виде меня. Я все так же молча встала и принялась по одному извлекать из сумки диски, которые привезла в подарок, и так же молча швыряла ими в стену над головой любимого. Он орал, что все мне объяснит, я не обращала внимания. Девица оторвалась от «Космополитена» и с интересом наблюдала за прыгающим и мечущимся у двери в комнату милым другом. Диски быстро закончились, мое сокровище рвануло ко мне, бросилось на колени с бутылкой пива и простерло ко мне руки. С бутылкой «Невского» это смотрелось весьма оригинально.

– Марина! – прохрипел он.

– Я не пью пиво, – сказала я. – Где мои вещи?

– В шкафу в черном пакете, – подала голос девица с постели. – Я как чувствовала, что вы придете, и не стала выкидывать. Мне самой было так обидно, когда мои шмотки одна шалава на помойку снесла. А там был такой кружевной гарнитурчик… Я ему до сих пор не купила замену. Слушай, дай мне пиво. Женщина же тебе сказала, что не пьет!

Милый друг так и стоял на коленях и смотрел на меня взглядом побитой собаки. Я молча проследовала к шкафу, забрала пакет с вещами, попрощалась с девицей, она кивнула и снова углубилась в «Космополитен». Любимый попытался меня удержать, я сказала «Брысь!» и квартиру покинула.

Разревелась я уже на улице, в небольшом скверике. Ревела долго, потом просто тупо сидела, потом посмотрела в зеркало на зареванную рожу, похвалила себя за то, что не пожалела денег на дорогущую английскую несмываемую тушь, и пошла ловить машину.

Остановился парень лет тридцати, очень приятной наружности.

– Что случилось?! – воскликнул он при виде моей зареванной и припухшей физиономии. – У вас горе?

Ну я и выдала ему по полной программе. Мне просто нужно было перед кем-то выговориться.

– Говорить «не расстраивайтесь» и «он вас недостоин» глупо, – заявил водитель. – Поэтому не буду. Но я вас понимаю. Я в армии с собой пытался покончить, когда моя невеста вышла за моего друга… У всех в жизни бывают подобные ситуации. К сожалению… А чего вам сейчас больше всего хочется?

– Напиться, – сказала я.

Он рассмеялся.

– Ко мне поедете?

Я подумала и кивнула. В другой ситуации я никогда не согласилась бы поехать к незнакомому мужчине. Ни в коем случае! Но по крайней мере раз в жизни мы делаем безумные поступки.

Дом стоял в старой части Питера, мы поднялись на последний этаж, там парень завел меня в просторную кухню, обставленную по последнему слову техники. Никаких звуков из других частей квартиры не доносилось. Он спросил, что я пью, принес бутылку французского вина, открыл, разлил по бокалам. Я помню, что поразилась букету и смаковала его на языке.

Больше ничего не помню.

И вот теперь я лежу на широкой кровати, на прохладных шелковых простынях, абсолютно голая. Лежу одна. Рядом со мной простыни не примяты. Одeжда? Где моя одежда? Ах вот она, на стуле слева, аккуратно развешана. На полу у кровати стоят купленные в Англии «клоги женские для города». Мешка с одеждой нет.

Мне стало стыдно. Что обо мне подумал тот парень? Наревелась, напилась и вырубилась… Так, а между нами что-то было?

Надо встать, сходить в ванную и отправляться домой. И также надо извиниться, и поблагодарить хозяина, и надеяться, что не встречусь с его мамой. Парень-то был такой приятный…

Я села на кровати и замерла.

В углу в обнимку спали два каких-то мужика, которых я лежа не разглядела. У одного была спереди облевана футболка. Я тупо уставилась на них. Кто это такие?!

Вдруг тишину квартиры разрезал крик:

– Торпеду к бою! Противник по левому борту!

Прозвучала еще какая-то фраза, но ее я не разобрала. Я замерла на кровати. Где я?!

Чуть-чуть придя в себя, я стала внимательно осматривать стены. Нет, вроде бы не качаются. Значит, я не на корабле. Хотя с какой стати мне быть на боевом корабле? Или торпеды на подводной лодке?

Стены были обклеены темно-бордовыми обоями с серебристыми гербами Российской империи. Что-то они мне напоминали… Ах да, очень похоже отделан малый тронный зал в Эрмитаже, там еще над троном висит картина с изображением Петра Первого с какой-то богиней.

Я обернулась. Над кроватью висел портрет мужчины и женщины в старинных одеждах. Лицо мужчины показалось мне знакомым. Но точно не Петр и вроде бы не из царей… Ладно, потом вспомню. Или не вспомню.

Где-то в глубине квартиры готовили залп орудий левого борта. Противник уже выстрелил, но не попал. Послышались и другие голоса. Мужские и женские. На полу у стены заворочались.

– Что за гомики? – буркнула я себе под нос.

– Мы не гомики, – ответили мне с акцентом. – Мы – безработные финские алкоголики.

– Что?!

Мне стало страшно. Куда я попала?!

Один из мужиков сел, второй, с облеванной футболкой, продолжал спать, даже отвернулся к стене. У сидевшего была помятая, довольно испитая физиономия. Если бы этот мужик не пил, то, думаю, был бы очень симпатичным.

– Вы кто? – спросила я.

– Хювя хуомэнта! – прозвучало в ответ.

– Ну и имечко, – буркнула я себе под нос.

– Меня зовут Лассе, – сказал мужик по-русски. – «Хювя хуомэнта» – это «доброе утро» по-фински. А мы вчера… не знакомились?

Я покачала головой, судорожно соображая. Кто был вчерашний парень? Может, он – сутенер?! И привез меня к каким-то финнам?! Вот вляпалась… Никогда больше не буду садиться в машины к незнакомым мужчинам! Какая же я дура! Как я могла согласиться поехать к незнакомому мужику?!

– Где тут можно попить? – спросил безработный финский алкоголик.

Я пожала плечами, потом вспомнила, что не одета, натянула одеяло повыше и бросила взгляд на свою одежду на стуле. Мужик за моим взглядом проследил и объявил, что пойдет на разведку, а мне предложил пока одеваться. Как женщина, я его явно не заинтересовала. Неужели я так плохо выгляжу? Или опохмелиться хотелось сильнее? Пожалуй, алкаш безобидный. Но все равно нужно побыстрее делать ноги.

Так, он не знает, где здесь можно попить… Значит, он здесь не живет?!

– Лассе! – крикнула я в широкую спину. Этому мужику бы лес рубить, а он не работает и пьет.

Он повернулся.

– Залп!!! – проорали где-то внутри квартиры.

– Где мы? – одновременно спросили мы с Лассе друг у друга, замерли на мгновение, потом рассмеялись. Улыбка удивительно преобразила лицо финна. Оно стало добродушным и каким-то беззащитным.

«А он очень даже ничего», – пронеслась мысль, но я себя тут же одернула. Хватит мне вчерашнего.

– Ты… э-э-э… русская проститутка?

«Боже, как же я выгляжу, если меня принимают за шлюху?!»

– Нет, я учительница английского языка, – вздохнула я.

– Тогда что ты здесь делаешь? – искренне удивился Лассе.

– Не знаю, – вздохнула я.

Тут в дверь постучали и, не дожидаясь нашего ответа, ее открыли, и в комнату просунулась голова.

– Проснулись? – спросила голова.

– Заходи, – Лассе резко распахнул дверь, и нашему взору представился невысокий мужик в рабочем синем комбинезоне с круглым, как блин, лицом. – Где тут пить?

– Крокодил! – заорал мужик в рабочем комбинезоне. – Люди пить хотят. Тащи сюда! – Потом он повернулся ко мне: – Вам чего?