Елена Прекрасная. Красота губит мир Павлищева Наталья

Эфра, видно, догадалась о раздумьях Елены, тревожно пригляделась к своей несостоявшейся невестке:

– Что ты задумала? Помочь бежать и Лаодике? Ты сделала глупость, за которую еще долго будешь расплачиваться, зачем толкать на такую же Лаодику?

Елена вдруг упрямо тряхнула головой:

– Я хочу, чтобы Лаодика ушла с любимым и была счастлива!

– Ты думаешь, будет?

– Будет! Не всем такое счастье, как мне. Хоть кто-то должен же быть счастливым.

– Ценой чужого несчастья?

– Пусть даже так!

Эфра только покачала головой. Ничему Елену жизнь не научила, и научит ли?

Но на мать Тесея Елена давно не обращала никакого внимания, что может посоветовать старуха, которая давно забыла, что такое вожделение? Климена с удовольствием выполнила поручение, и уже через день Акамант со всяческими предосторожностями был приведен в дом Париса и Елены. С такими же предосторожностями пришла и Лаодика.

Теперь Елена знала одно: больше эта дочь Приама осуждать ее не посмеет, она сама таяла в объятиях другого.

Но еще встреч не случилось, либо они были, но Елена об этом не узнала. Зато о разговоре попросил… Гектор! Елена, раньше желавшая встречи ради Париса, теперь нервничала, в Трое Менелай, Гектор с самого начала настаивал на возвращении Елены, неужели разговор пойдет именно об этом?

– Елена, я хочу серьезно поговорить с тобой.

– Ты снизошел до того, чтобы беседовать со шлюхой, Гектор?

– Если надеешься, что я изменил свое мнение о тебе, то зря. Но сейчас во многом от тебя зависит спокойствие моего города, моей семьи, поэтому я готов даже преклонить перед тобой колени, если это поможет, конечно.

Елена была потрясена, Гектор, который откровенно презирал и ненавидел ее, заговорил о мольбе?!

– Колени преклонять ни к чему. Я прекрасно понимаю, о чем ты поведешь речь, Гектор. Хочешь, чтобы я вернулась к мужу? Я согласна.

– Я встречался с Менелаем. Он обещал не только не наказывать тебя, но и не вспоминать о побеге.

Лучше бы он этого не говорил, в Елене взыграла строптивая женщина, красавица презрительно дернула плечиком:

– Обещал не наказывать! Да он должен быть счастлив, если я вообще пожелаю возвращаться!

Гектор только покачал головой, только что перед ним стояла нормальная, разумная женщина, и в один миг она превратилась в надменную фурию, которую очень хотелось если не ударить, то оскорбить. И как Менелай может жить с такой?! Радоваться бы тому, что дурак Парис ее украл.

Заметив изменившийся взгляд Гектора, Елена сникла.

– Я готова вернуться, Гектор, и не боюсь получить то, что заслужила, но будет против Парис.

Царевич с изумлением смотрел на нее.

– Елена, в тебе словно две совершенно разные женщины. Иногда тебя хочется просто ударить.

Та рассмеялась:

– Ударь, это хоть будет откровенным проявлением чувств троянцев ко мне.

Голубые глаза снова смотрели с откровенным вызовом, почти оскорбляя.

– Дождешься! – сквозь зубы прошипел Гектор. – Не скрою, что желал бы скорейшего твоего возвращения в Спарту в любом качестве и не только из-за угрозы войны со стороны ахейцев. Ты подаешь дурной пример всем в Трое, и мужчинам, и женщинам.

– Ну так убеди своего братца вернуть меня мужу.

– Я никогда не спрашивал тебя, но теперь спрошу. Почему ты бежала с Парисом? Неужели он действительно красивее и лучше всех виденных тобой мужчин?

Елена задумалась.

– Это было словно наваждение. Как во сне, не видела никого, кроме Париса, не хотела никого и обо всех забыла, не только о муже, но и о дочери…

Гектор фыркнул:

– И от забывчивости прихватила из дворца все, что можно?

Женщина поморщилась:

– Я, конечно, люблю золото и украшения, но не до такой степени, ты зря упрекаешь. Это Парис с его людьми.

– А ты, конечно, не хотела?

– Можешь думать что хочешь, мне тогда побрякушки не были нужны.

– Но они стали препоной сейчас! Может, Парис тебя и вернул бы, а вот золото из сундуков Менелая вернуть не согласен, к тому же многое уже потратил.

– А… Менелай требует?

– Он должен это сделать, иначе не будет смыто оскорбление. Парис должен еще и добавить свое за обиду.

Елена вдруг вскинула глаза на Гектора:

– Помоги мне встретиться с Менелаем. Он откажется от своих требований, заберет только меня. Я скажу мужу, где он может взять куда большие богатства, чем те, что украл Парис. Это секрет моего отца…

– Я постараюсь. Рад убедиться, что ты все же разумная женщина.

Елена усмехнулась:

– Я впервые услышала от тебя добрые слова.

– Заслужила. Я скажу отцу, что ты согласна? Они ждут твоего решения – Приам и Менелай.

Елена кивнула, подумав, что Гектор ни слова не сказал о Парисе, словно тот и ни при чем.

Елена спешила в мегарон по зову Приама. Она знала, что именно спросит царь и знала, что ответит. Приехал муж и требует обратно похищенную супругу. Елена уже ответила Гектору, что согласна вернуться, наверняка тот сообщил о согласии Менелаю. Конечно, будет против Парис, ведь возвращать придется не только красавицу жену, но и золото. Елена подозревала, что лишаться второго царевичу куда тяжелее, он уже много потратил, живя на широкую ногу. Теперь надеялся только на то, что его не дадут в обиду, а еще на несогласие самой Елены возвращаться, Парис не знал о ее разговоре с Гектором.

Но самой Елене уже безразличны чувства недавно горячо любимого нового супруга, они уже надоели друг другу и теперь каждый день вместе, как наказание. Любовь, обещанная Афродитой, не стала для Париса счастьем, но отдавать Елену он все равно не готов.

Елена едва сдерживалась, чтобы не бежать, но шла очень быстрым шагом. И вдруг… Все важное в этой жизни происходит вдруг! Она остановилась так резко, что спешившая следом Климена даже налетела на хозяйку и испуганно замерла, ожидая резкого выговора или вообще пощечины. Но той было все равно.

Нет, этого не могло быть! Не должно! Всегда было не так, все четыре раза, когда она вынашивала и рожала детей от Агамемнона и Менелая, она задолго до шевеления ребенка знала о беременности… Нет, нет… это ошибка, просто слишком быстро шла… съела что-то вчера… Но новый толчок внутри еще раз подтвердил, что жизнь зародилась и сдаваться не собирается! Вот почему увеличилась талия и начала оплывать фигура. Несколько мгновений Елена стояла, в ужасе прижимая руки к животу. Она беременна от Париса, в этом сомнений быть не может. Или… О, боги! Только не от Приама!

Но сейчас об этом не думалось, от кого бы то ни было, это ребенок не Менелая, слишком давно Елена бежала из дома, чтобы носить его дитя. Она невольно опустилась на каменную скамью, из глаз хлынули слезы. Даже когда была беременна первой дочерью, не оказывалась в таком положении или была слишком юной, чтобы что-то понимать. Теперь этот ребенок просто отсекал всякую возможность вернуться домой… До его рождения еще много месяцев, столько ждать Менелай не сможет, а вернуться в Спарту с пузом или новорожденным не сможет она сама. Да и муж не каменный, разве он простит чужого ребенка в своем доме? Мало ему позора из-за побега?

Климена испуганно присела перед хозяйкой:

– Тебе плохо, госпожа?

По лицу Елены катились крупные слезы, зародившаяся в ней жизнь навсегда отсекала ее от Спарты, лишала возможности вернуться домой.

– Пойдем, – женщина поднялась, опираясь на руку сестры Пирифоя.

Ей удалось взять себя в руки, и в сам мегарон Елена вошла уже почти спокойной. Чувствовалось, что до ее прихода спорили. Парис стоял возбужденный, готовый едва ли не кинуться с кулаками на Гектора.

– А вот мы и спросим саму Елену, как она решит! – слова Гектора заставили всех повернуться к виновнице происходящего.

На мгновение она замерла, и без слов было ясно, что Гектор схлестнулся с Парисом серьезно, он, видно, настаивал на возвращении беглой жены, Приам колебался, склоняясь к такому же решению, но были против Парис и почему-то Гекуба. Это ясно по тому, как стоял Парис, он словно подобрался ближе под крылышко матери. Мелькнула мысль: ей-то зачем, неужели так жалко Париса? Совсем недавно Елена сказала бы, что готова вернуться назад, чтобы не доставлять неприятностей столь многим. Но теперь…

Она опустила голову, мысленно прося прощения у всех – у Менелая, Гектора, Акаманта, даже у Лаодики… потом подошла к Парису и встала рядом:

– Я останусь с новым мужем.

Гектор даже не смог ничего вымолвить в первый момент, зато Парис взвыл:

– Я же говорил, я говорил!

Старший брат помотал головой:

– Еще и одна клепсидра не успела пролиться, как ты изменила решение, может, снова сменишь?

На глазах Елены заблестели слезы:

– Нет, не изменю. Я буду с Парисом.

Удивленно смотрел и Приам, видно, знал о разговоре Гектора с Еленой и ее обещании вернуться. Но что мог поделать даже царь, если против него ополчилась собственная супруга? Гекуба взяла все в свои руки:

– Елена останется в Илионе! А ахейцы пусть отправляются обратно ни с чем!

Приам повернулся к жене:

– Ты хоть понимаешь, что это война?

– Ты боишься ахейцев?

Неизвестно, чем закончился бы спор, но в мегарон почти вбежала Кассандра. Волосы девушки растрепались, голос почти срывался на крик:

– Елена должна уехать! Если она останется, Троя погибнет! Она должна уехать!

Гекуба поморщилась:

– Если тебя слушать, то Троя должна погибать ежедневно, но она до сих пор стоит и еще тысячу лет стоять будет! Успокойся.

Девушка оглянулась и вдруг опустилась на пол, в отчаянии шепча:

– Вы мне не верите… ну почему вы мне не верите?! – Ее голос снова поднялся почти до крика.

Гектор присел рядом, стал гладить волосы, успокаивая:

– Успокойся, Кассандра, слышишь, успокойся.

Брат помог сестре подняться с пола, прижал к себе:

– Помнишь, я обещал тебе, что пока я жив, ничего страшного не случится?

И она снова повторила то же самое:

– Пока ты жив, Гектор…

А он опять рассмеялся:

– Я тебе уже говорил, что пока никому еще не удавалось убить меня.

Шутка вышла мрачной, но она позволила брату увести сестру из мегарона. И все же он не удержался, чтобы проходя мимо, не бросить Елене:

– Все же прельстилась обещаниями Париса?

– Я беременна… – тихо ответила та.

– А вчера ты этого не знала?

– Даже сегодня не знала.

– Лгунья!

Вот и Гектор мне больше никогда не поверит… – Мысль была какой-то отстраненной. Зато ее ответ услышал Парис, возмутился:

– Почему о своей беременности ты говоришь не мне, а моему брату?!

– Я только что поняла…

Парис взвыл на весь мегарон:

– У Елены будет ребенок от меня! Как можно отправить этому варвару мою жену с моим ребенком?!

Взгляд Гекубы был слишком внимательным, заметно, что она что-то прикидывала. В другое время Елена не преминула бы усмехнуться, но сейчас не до того. Отведя Кассандру, вернулся Гектор, оглядел всех невеселым взглядом и усмехнулся:

– Ну, так что мне ответить Менелаю? Что похищенная Парисом Елена остается в Трое? А о ее беременности говорить или его это не касается? – Гектор насмешливо посмотрел на брата и добавил: – Или, может, касается?

Тот возмутился:

– Не может касаться!

– Ты думаешь? Ты вообще уверен, что ребенок твой?

Приам резко оборвал этот разговор:

– Гектор, Елена остается в Трое и будет жить с Парисом. Ребенок не может быть от Менелая, слишком много прошло времени.

Гектору очень хотелось спросить: не потому ли так сразу поменял свое решение Приам, совсем недавно, как и Елена, готовый согласиться на требование Менелая, что надеется, что дитя его? Но встретился взглядом с матерью и прикусил язык.

Менелай почти недоуменно вскинул глаза на Гектора:

– Гектор, это война. Ты понимаешь, что это война?

– У тебя не хватит сил против Трои, Приам уверен, да и ты сам это понимаешь. Даже вместе с братом не хватит.

– Я подниму всех ахейских царей.

– Из-за женщины?

– Из-за Елены. Ты забыл, что она самая красивая женщина.

Гектор заметно поморщился, как бы говоря, что даже такая не стоит, чтобы за нее воевать.

– К тому же почти все цари были ее женихами и давали клятву Зевсу, что будут блюсти мою честь и помогать мне.

Он ждал, что Гектор усомнится в готовности действительно поддержать, но тот сказал совсем другое:

– Менелай, твоя жена сама отказалась возвращаться… Она беременна от Париса.

И тут он увидел Артрида, лицо Менелая стало каменным, а глаза почему-то светлыми:

– Тогда я верну ее силой! Париса оскоплю у нее на виду и оставлю на съедение собакам, а их выродка разорву на части!

И столько в этих словах было ненависти, что Гектор содрогнулся. Сам не раз убивавший и калечивший, знавший, что такое ненависть и желание разорвать на части, он испытал ужас от полыхнувшей от Менелая ненависти. Говорить больше не о чем. Впереди война, и она будет жестокой…

Гектору хотелось удушить Елену своими руками, но он понимал, что теперь уже поздно, теперь Артриды будут мстить по-настоящему. Конечно, Гектор мог бы приказать схватить Менелая или потопить его корабли сразу после выхода в море, но он этого не сделал, Менелай имел право мстить за оскорбление, тем более сначала сделал попытку все решить по-хорошему, даже пошел на дополнительное унижение.

Парис ожидал брата неподалеку от дома Антенора.

– Ну что? Что он сказал?

Старший брат поморщился:

– Что тебя кастрирует, а ее вернет силой.

Вспомнив рослую, сильную фигуру бывшего мужа Елены, Парис ощутил холодок на спине.

– Ты сказал ему, что Елена сама не хочет, что она ждет ребенка?

– Уйди…

– Я люблю ее… – почти прошептал вслед уходившему брату Парис.

Гектор обернулся, прошипел в лицо:

– Ты бы, кроме любви еще и головой думал! Мало ли кого я люблю!

– Елена, они уезжают!

Женщина вскинула на подругу свои большущие глаза, глядевшие совершенно спокойно:

– А ты?

– Я? – растерялась Лаодика. – Я не знаю… а ты?

– Ну, я, как видишь, остаюсь, иначе была бы на корабле Менелая. Ты-то почему остаешься, а не бежишь к своему Акаманту? Он звал тебя с собой?

– Звал. Елена, – Лаодика вцепилась в ее руку, – давай сбежим вместе? Давай?

На мгновение Елене очень захотелось так и сделать, накинуть на голову покрывало поплотнее и броситься вместе с юной подругой к пристани. Их действительно не остановили бы, едва ли кому-то пришло в голову, что это две беглянки. Даже глаза у женщины загорелись, но внутри настойчиво толкнулся ребенок, и она сникла.

– Беги ты, я беременна…

– Я… тоже, – прошептала Лаодика.

– Что?!

Та закивала головой:

– Да.

– Тем более беги!

Лаодика стояла, широко раскрыв глаза и возбужденно дыша, казалось, еще мгновение, и она действительно побежит, но в эту минуту в комнату заглянула Климена:

– Госпожа, господин Геликаон спрашивает свою жену.

Лаодика сникла, потом растерянно улыбнулась и, накинув покрывало, поспешила к мужу.

Елена вздохнула, вон еще одна птичка осталась в клетке. Почему женщины не могут жить с тем, с кем хотят?

Она поспешила на большой утес, с которого хорошо видны корабли, уходящие в Эгейское море. Да, там высоко, но высота не пугала Елену, сердце неудержимо тянуло ее посмотреть вслед ахейским парусам.

Забираться было тяжело, сказывались жара и ее состояние. Интересно, почему пока не знала, что беременна, ничего не чувствовала, а теперь постоянно ощущает внутри себя этот шевелящийся комочек? Он беспокойный, ни один ребенок так не брыкался и не крутился.

Женщина стояла на вершине скалы, заслонив глаза от солнца рукой и вглядываясь в даль, где уходили за горизонт паруса спартанских кораблей. Это удалялся ее муж вместе с надеждой вернуться домой.

Паруса уже почти скрылись, а Елена все смотрела и смотрела вслед. Нет, ее мысли уже были далеки от уплывшего Менелая, бессмысленно размышлять о том, чего больше не вернуть, надо думать о том, как быть дальше. Теперь домом Елены будет Троя, а семьей семья Приама, где ее терпеть не могут. И в этом облаке зависти, ненависти, презрения предстояло не только выжить, но и вырастить детей.

А для этого надо занять главенствующее положение! Это в Спарте она была царицей и ее слово было главным, здесь она супруга всего лишь царевича, и не самого старшего, не наследника, почти никого… Пока ее положение отличается от других, таких же, только необычностью появления и красотой. Но с необычностью смирятся, а красоту показывать просто не дадут, это не Менелай, рядом с которым супруга всегда сидела на пирах, у Париса пируют такие приятели, что сама не захочешь, а к Приаму не подпустит Гекуба.

Вот ее главная соперница! Гекуба не позволит новой невестке подняться вровень с собой! Почему она не настояла на возвращении Елены, даже, наоборот, поддержала Париса, который без мамочки не рискнул бы чего-то требовать? Зачем ей такая соперница? Или Гекуба не считает Елену соперницей? Как победить царицу? Вдруг Елена усмехнулась, снова тронув свой живот: вот кто поможет! Приам согласился оставить сноху только потому, что надеется, что это дитя его… Этим надо воспользоваться. Если понадобится, я всех детей буду рожать от тебя, Приам! Кулачки Елены сжались, глаза загорелись, она вскинула голову: это выход. Она станет царицей Трои, но не с помощью глупого красавца Париса, а с помощью Приама.

От принятого решения стало спокойней, оно было не слишком приятным, но другого не дано.

Вдруг Елена услышала какое-то движение сзади, страх мгновенно сковал все тело, на самой вершине едва хватит места одной, сбросить ее оттуда не составит никакого труда. Кто это?!

Обернувшись, Елена увидела карабкающуюся Кассандру, и ей стало совсем плохо. Одного взгляда, брошенного вниз на камни, хватило, чтобы понять, как близка гибель. Мелькнула мысль: царица… Приам… вот она, смерть! И никто не сможет обвинить полоумную царевну, мол, была неосторожной…

Но, похоже, и Кассандра не ожидала никого увидеть на самом верху. Она остановилась в недоумении:

– Что ты здесь делаешь?

– А ты?

– Я всегда провожаю корабли.

– И я тоже, – чуть усмехнулась Елена.

Кассандра кинула взгляд на едва заметные на горизонте паруса спартанских кораблей, усмехнулась:

– Твой муж уплыл… а что же ты не отправилась за ним?

– Мой муж остался во дворце.

– Надеешься стать царицей Трои? Гекуба не позволит…

Она едва успела договорить, из-под ее ноги вдруг выскользнул камешек и… в следующее мгновение, заскользив на других, сорвалась и сама Кассандра! Елена не поняла, как успела ухватиться за тунику девушки, упав при этом на колени. Теперь она лежала на самом верху обрыва, а Кассандра висела у нее в руке, и ткань туники уже трещала, готовая порваться.

– Схватись за руку обеими руками!

– Отпусти меня, сама погибнешь, отпусти…

– Держись за мою руку, я тебе сказала! – Елена буквально зарычала на девчонку. Та перепуганно вцепилась в запястье женщины. Осторожно подтягивая ее наверх, Елена молила только об одном, чтобы эта дуреха не отпустила руку в последний миг. А еще, чтобы не дернулась, потому что иначе вниз полетят обе.

– Держись крепче, я тебя вытяну… Не дергайся, пока не почувствуешь под ногами хорошую опору, иначе полетим вместе. – Голос совершенно спокоен, словно и нет ужасающего положения.

Глаза девчонки, сначала бывшие никакими от ужаса, приходили в нормальное состояние, в них появилась мысль. Она действительно осторожно нащупывала ногами опору на камнях. Минуты показались вечностью. Вытаскивать Кассандру пришлось осторожно, потому что места на вершине было очень мало и можно попросту самой оказаться в таком же положении, только по другую сторону.

Когда наконец девушка смогла перевалить через край и улечься на скалу всем телом, Елена почувствовала, что еще нескольких мгновений она уже не выдержала бы. Они отползли от края прочь и долго сидели, все также бездумно глядя вдаль, не в силах ничего говорить.

– Зачем ты меня вытащила?

– Нужно было помочь упасть?

– Ты могла погибнуть и сама…

– А ты оставила бы меня в беде?

Кассандра прошептала:

– Не знаю… теперь нет.

Хорошо хоть так, – мысленно усмехнулась Елена.

– Пойдем, у меня есть заживляющие мази, меня Энона научила делать…

Елена вспомнила, что Энона бывшая жена Париса, и снова усмехнулась. Их руки и ноги действительно были в ссадинах, кое-какие даже кровоточили.

А внизу их уже ждали, Парис изумленно уставился на ободранную жену:

– Что с тобой?!

Кассандра только открыла рот, чтобы сказать, что Елена ее спасла, как та пожала плечами:

– Неосторожно спускались. Покатились обе, теперь надо залечивать ссадины.

Немного погодя, Кассандра тихо поинтересовалась:

– Почему ты не сказала, что спасла меня?

– Зачем? Мне не нужна слава спасительницы.

– Мне не говорить?

– Не стоит. И мази у меня тоже есть.

Кассандра удивленно смотрела вслед красавице, странная все же эта Елена… И чего она нашла в этом самовлюбленном дураке Парисе? С Гектором можно было бы сбежать, а с этим?..