Как бы не так Полякова Татьяна

Мордастый парень сидел на третьем посту и хихикал с медсестрой.

– Прошу прощения, – сухо сказала я. – Но ваше место возле первой палаты.

– Да ладно… – начал он, но под моим ледяным взглядом поднялся и неторопливо зашагал к своему посту. Медсестра притихла и стала что-то искать в столе. Ну вот, сегодня я у всех вызываю отрицательные эмоции.

Я прошла по отделению, заглядывая в палаты. Беспокойство меня не отпускало, я чувствовала себя как в осажденной крепости. Вернулась встревоженная Наташка.

– Дверь заперла?

– Конечно. Как ты велела. И вышла через первый пост. Ох и получим мы по ушам…

– Не канючь. Ты здесь вообще ни при чем.

– Как бы не так, – разозлилась она.

– Ладно, я поехала. Надеюсь за час обернуться. Только бы без сюрпризов… Справишься?

– Куда ты едешь?

– Цыганский поселок…

– Куда? – вытаращила она глаза.

– Долго объяснять… Если что, звони в милицию. На этого типа, что у палаты тоскует, надежды никакой.

– У него пистолет есть, сама видела.

– Идем. Выпустишь меня и дверь запрешь.

Я сбросила халат, прихватила сумку и покинула больницу через приемный покой.

Было еще светло, но в кустах у стоянки сгустились сумерки и идти туда не хотелось. Я зябко поежилась. А если за мной следят? Ладно валять дурака, одернула я себя. С какой стати им за тобой следить?

Тут я подумала о машине и глухо застонала. А что, если она не заведется, на буксире таскать? Объясняй потом, по какой надобности и куда меня в рабочее время нелегкая носила. Я устроилась на сиденье, сделав несколько весьма дельных замечаний своей машине. Она неожиданно прониклась, потому что завелась сразу. Мысленно перекрестившись, я рванула с места.

Дорога была каждая минута, но ехать через лес я все-таки не рискнула. И изводила себя дурными мыслями. По существу, пытаясь спасти одного человека, я рисковала жизнями других. Ладно, там Наташка, кое-что она умеет не хуже меня, хоть и любит иногда прикидываться.

То и дело поглядывая в зеркало заднего обзора, я вылетела на шоссе. Про пост ГАИ, конечно, забыла. Страж дороги выпорхнул из тени будки, но, опознав мое транспортное средство, демонстративно отвернулся. Я попыталась выжать из машины все, на что она теоретически была способна.

Так называемый Цыганский поселок находился за железнодорожным переездом. Сбившиеся кучей несколько домов на отшибе, асфальта здесь не было, а само место пользовалось дурной славой. По доброй воле я бы ни за что сюда не сунулась.

Переезд был открыт, еще одна удача. Слева высились здания химкомбината, а дальше начиналась дикая территория, без уличного освещения и прочих благ цивилизации.

Тут я сообразила, что точного адреса у меня нет. Мало того, я даже не знаю, кого ищу. Неведомый «он», который должен спасти жизнь человеку, тоже мне незнакомому. Я почувствовала себя дурой, но отступать было поздно: надо попытаться отыскать Алену, а там посмотрим…

Я въехала на единственную в поселке улицу, хотя назвать ее улицей было нельзя. По какому принципу здесь располагались дома, не понять самому господу богу. Меня встретили сумерки, лай собак и полное отсутствие граждан на улице. Покидать машину было страшно, а кричать «Алена» глупо. Впору разреветься или плюнуть на эту затею и вернуться в больницу. В конце концов, есть милиция, и им за что-то платят деньги.

Искушение было весьма велико. Тут хлопнула калитка, и справа возник мальчишка лет семи с пушистым котом на руках.

– Мальчик, – обрадовалась я, – где здесь живет Алена?

Мальчишка нахмурился, подозрительно глядя на меня и мою машину.

«А если здесь не одна Алена?» – с опозданием подумала я.

– Зачем она вам? – наконец спросил мальчишка.

– У меня к ней важное дело, – заискивающе пояснила я и добавила: – Честно.

– Поезжайте за мной, покажу.

Через несколько минут мы оказались возле садовой ограды. Мальчишка подошел к калитке и, не обращая на меня внимания, исчез в саду. Я стала ждать. Прошло минут десять, не меньше, наконец появилась женщина. Ничего цыганского, как и в мальчишке, в ней не было. Обыкновенная женщина лет тридцати в цветастом халате. Я обрадовалась, но, как выяснилось, рано.

– Чего вам? – хмуро спросила она.

– Я ищу Алену.

– Ну, я Алена и что?

– А другой здесь нет? – насторожилась я.

– Вам чего надо?

– Так есть или нет?

– Нет.

– Видите ли, – вздохнув начала я, – меня человек послал, он сейчас в больнице. Сказал: «Найди Алену, передай, что Старик прислал, он у нее». Я не знаю, кто такой этот «он», но мне он очень нужен.

Женщина усмехнулась.

– Мне всякие глупости слушать некогда.

– Подождите, – я испугалась, что она сейчас же уйдет. – Я понимаю, что все это звучит глупо, но если тот, кто мне нужен, у вас, передайте, что речь идет о жизни этого самого Старика. Зовут его Стариков Юрий Петрович. Вам это ни о чем не говорит?

– Ни о чем. Я живу вдвоем с сыном. Кто-то над вами подшутил.

Она резко повернулась и исчезла за калиткой. А я осталась сидеть в машине. Может быть, я что-то напутала? Ничего я не напутала: это Цыганский поселок, Алена, и именно здесь должен быть тот, кто мне нужен. По крайней мере, Алена должна знать, где его найти.

Я посидела немного, собираясь с силами. Потом вышла из машины и решительно направилась к калитке. Не для того я потратила столько сил, чтобы проиграть из-за упрямства какой-то бабы.

Я подходила к крыльцу, когда дверь широко распахнулась и женщина сказала мне:

– Заходите…

Я вошла и оказалась в небольшой чистенькой кухне, мальчишка сидел за столом, но при моем появлении торопливо поднялся и исчез за дверью.

– Садитесь, – кивнула женщина, и я села на стул, который перед этим занимал ее сын. А она попросила: – Расскажите, в чем дело…

– Я врач областной больницы, в субботу ночью к нам поступил мужчина с огнестрельным ранением. После операции пришел в себя, попросил найти человека, который должен быть у вас. Стариков считает, что находиться в больнице для него опасно. Поначалу я не очень обращала на его слова внимание, но сегодня кое-что произошло, и я испугалась. Думаю, он прав, и его действительно хотят убить…

В этот момент я почувствовала чье-то присутствие, оглянулась и едва не вскрикнула от неожиданности: возле двери стоял мужчина и внимательно меня рассматривал. Все типы, виденные мною в этот день, разом показались симпатягами.

Он был огромным. Не просто высоким и крепким, а именно огромным. Наголо бритая голова с небольшими приплюснутыми ушами. Противнее физиономии я в жизни не видела. А глаза яркие, настороженные и пустые, как у ящерицы. Он здорово напоминал динозавра: максимум силы и агрессии, минимум интеллекта. Такой способен разорвать человека на куски и, не оборачиваясь, пойти дальше. В общем, он был человекообразен, если применять этот термин в расширенном смысле.

С опозданием я начала понимать, во что ввязалась. Мне разом захотелось три вещи: посетить туалет, выпить воды и упасть в обморок. Я решила ограничиться водой, перевела взгляд на хозяйку и попросила:

– Можно стакан воды?

Она с пониманием кивнула. Я торопливо выпила целую чашку, легче от этого не стало.

Верзила прошел в кухню и сел за стол прямо напротив меня. Дом слегка содрогнулся под его шагами, а я испуганно поежилась.

– Рассказывай, – произнес он, пристально глядя в мое лицо. Голос у него был странным: я-то ожидала громогласный рык или леденящий душу хрип, а он говорил тихо, с ленцой. Неизвестно почему, это пугало еще больше. Мне захотелось стать хамелеоном и слиться с обоями на стене, тогда я чувствовала бы себя много лучше.

Я торопливо повторила свою историю. Он слушал не перебивая, продолжая сверлить меня взглядом. Я выбрала точку в стене чуть выше его плеча и уставилась на нее. Так было легче переносить тяготы жизни.

Произвел мой рассказ впечатление или нет, судить не берусь. На его физиономии ничего не отразилось. Верзила поднялся и сказал своим ни на что не похожим голосом:

– Едем.

– Куда? – растерялась я.

– В больницу, – терпеливо пояснил он.

– Да вы не поняли. – Я вздохнула, посмотрела на него и отвела глаза. – Вы не можете вот так просто забрать его. Нужен врач, специальные аппараты…

Он кивнул, но понял меня или нет, по-прежнему оставалось загадкой. Видя, что я не собираюсь подниматься со стула, он добавил:

– Все будет, – и вышел с кухни.

Я перевела взгляд на хозяйку. Она стояла у окна, хмурилась и теребила пояс халата. Минут через десять верзила вновь появился в кухне, кивнул мне и пошел к выходу. Я отправилась следом.

Пока я искала ключи от машины, он терпеливо стоял рядом и вроде бы смотрел на куст сирени напротив. Ключи я нашла, села в машину, прикидывая: заведется она или нет? Она не завелась. Поурчала, поурчала и стихла. Запас ее благородства на сегодня был исчерпан.

Я испуганно посмотрела в окно. Верзила исчез. Тут на улице показался мальчишка, распахнул ворота, которые я до этой минуты не замечала, и на дорогу вылетела темная «Ауди». Правая дверь открылась, и тихий голос позвал:

– Садись.

Как ни была я напугана, но головы не теряла.

– Я не могу ее здесь бросить, – развела я руками.

– Не переживай, – сказал верзила и отвернулся. Мысленно чертыхаясь, я покинула свою машину и пересела к нему. Он сказал: – Пристегнись. – И мы полетели.

Через две минуты я поняла, что сильно заблуждалась на свой счет. На самом деле я очень дисциплинированный водитель и о настоящей скорости не имею представления. Я зажмурилась, вжала голову в плечи и попробовала думать о чем-то приятном.

Когда сердце стало биться в нормальном ритме, я рискнула приоткрыть левый глаз. Верзила как раз звонил по телефону. Спросил:

– Все готово?

Не знаю, что ему ответили, он молча убрал телефон и сосредоточился на дороге. Мы свернули к больнице.

– Они ведь могут следить, – неуверенно произнесла я. Он кивнул. Разговорчивым его не назовешь.

К стоянке он проезжать не стал, свернул к гаражам и очень медленно объехал вокруг здания больницы. Сделав полный круг, опять свернул и остановился на полпути к лесной дороге. Я начала злиться: сколько сил потрачено, а он ведет себя как придурок.

– Послушайте, – начала я. Он повернулся ко мне, и я замолчала.

– Что? – немного подождав, спросил он. Я вздохнула.

– Через приемный покой вы незаметно пройти не сможете, а в подъезд опасно: они ведь могут следить.

– Где он?

– Второй этаж, терапевтическое отделение, семнадцатая палата.

– Я пойду.

Мне ничего не оставалось, как покинуть машину. Стараясь выглядеть естественно, я через приемный покой вошла в здание больницы, поднялась на второй этаж и постучала в дверь терапевтического отделения. Открыла мне сестра с третьего поста.

– Добрый вечер, – сказала я. – Как дежурство? Варвара Сергеевна здесь?

– Здравствуйте, она в ординаторской.

Варька дремала на кушетке, услышав скрип двери, подняла голову.

– Спи, – тихо сказала я. – Журнал возьму…

– В верхнем ящике, – зевнула Варька. – У тебя кофе есть? Все выхлебали, гады, а купить некому. Что за люди, а?

– Приходи через полчасика…

– Как у вас, тихо?

– Бог миловал… – Я взяла журнал «Смена» и осторожно вышла. Медсестра первого поста подняла голову. – На крючок не запирайтесь, – сказала я. – Я сейчас вернусь.

Она равнодушно кивнула. Пока все идет отлично. Я постучала в дверь своего отделения.

– Кто? – спросила Наташка, голос дрожал.

– Я.

– Слава тебе господи… – зашептала она, впуская меня.

– Как дела?

– Все нормально, только страшно очень, черт знает почему. Нашла, кого искала?

– Нашла. Ключи от бокового входа у тебя?

– Вот. И от отделения, и от бокового входа. Может, мне с тобой?

– Запри дверь и не высовывайся. – Взяв ключи, я вернулась в терапию. Коридор тонул в темноте. Я шагнула к палате и резко повернулась. От стены отделился темный силуэт, свет из окна упал на него, и я с облегчением вздохнула: тот самый верзила. Спрашивать, как он сюда попал, охоты не было.

Я открыла дверь палаты, мы вошли, он сразу же направился к каталке. Свет я не включала, но было не настолько темно, чтобы он не смог разглядеть лицо лежавшего на ней человека. Дядька был в сознании, попробовал улыбнуться:

– Ты…

– Я, – кивнул верзила.

– Слава богу. – Он перевел взгляд на меня и добавил: – Спасибо, дочка.

Все остальное заняло несколько минут. Я еще только соображала, как вывести больного, а верзила уже подхватил его на руки и шагнул к двери. Давать советы я поостереглась, мне хотелось только одного: чтобы они поскорее исчезли из моей жизни.

Я шла впереди, указывая дорогу. Если бы мы вдруг встретили кого-нибудь из персонала больницы, мне пришлось бы долго объяснять, что за чертовщина здесь происходит. Но мы никого не встретили. С сильно бьющимся сердцем я открыла уличную дверь и осторожно выглянула. Отсюда до машины верзилы было довольно далеко. В этот момент он высунулся и тихо свистнул. В ту же минуту из-за угла появилась «Скорая помощь».

Я растерянно замерла, а из «Скорой помощи» вышел врач, по виду самый что ни на есть настоящий. Двери распахнулись, моего бывшего пациента умело загрузили, и, подмигнув мне габаритами, машина скрылась за углом. Я стояла с открытым ртом и потому прозевала номер машины, как в свое время шанс удачно выйти замуж.

В задумчивости я пребывала минут десять, стараясь понять: действительно ли все кончилось, или это лишь мои мечты. Потом вернулась в больницу, заперла дверь и уже гораздо увереннее стала подниматься в свое отделение.

Над головой хлопнула дверь, раздался стук, а вслед за ним Варькин голос:

– Эй, вы чего закрылись?

Встречаться с ней сейчас было неразумно, я вернулась на первый этаж, где у нас гинекология, прошла к центральному подъезду и отсюда поднялась на второй этаж.

Дверь в отделение была открыта. Это меня насторожило. Хотя виновник моих тревог отбыл в неизвестном направлении, страх почему-то не исчез, и открытая дверь прямо-таки пугала. Из приемного покоя больных доставляют на лифте, а ключ от двери должен быть у Наташки. Следовательно, открыть дверь никто из персонала, а тем более из больных не мог.

Я торопливо зашагала по коридору, свернула за угол и тут увидела его: тип в белом халате со взглядом убийцы возвращался от первой палаты. Поравнявшись с ординаторской, он толкнул дверь и вошел, а я буквально похолодела. И кинулась к первому посту. Медсестры там не было, зато из четвертой палаты появилась Наташка.

– Кто в ординаторской? – испуганно спросила я.

– Никого. Я пять минут как оттуда.

– А ключ?

– Да там не заперто. Все нормально? Увезли? Ты чего такая?

– Ключ у тебя?

– В двери торчит…

– Позвони с поста в милицию: этот здесь. И найди охранника, черт знает где его опять носит.

Наташка попыталась еще что-то спросить, а я уже неслась по коридору. До ординаторской оставалось всего несколько метров, когда дверь палаты напротив открылась и в коридоре показался один из больных, Иван Петрович. Господи, что ему здесь понадобилось?

– Марина Сергеевна, сосед на боли жалуется…

У меня засосало под ложечкой, тот, в ординаторской, наверняка его слышит. Как можно спокойнее я ответила:

– Вернитесь, пожалуйста, в палату, я сейчас подойду.

Он ушел, а я шагнула к двери, больше всего на свете боясь, что столкнусь с тем типом нос к носу. Но он, как видно, решил не торопиться.

Левой рукой я ухватилась за ручку двери, а правой быстро повернула ключ в замке, дважды. И к стене привалилась. Теперь главное, чтобы никто не появился в коридоре.

В ординаторской было тихо, ни шагов, ни подозрительного шороха. Наташка торопливо шла мне навстречу.

– Позвонила? – спросила я.

– Ага. А охранника нигде нет.

Я так и стояла у двери до тех пор, пока не приехала милиция. Явились они быстро, но мой рассказ впечатления не произвел.

– У него может быть оружие, – предположила я. – Надо эвакуировать больных…

Один из прибывших взглянул на меня с сожалением, спросил:

– Ключ где?

– В двери, – ответила я и наконец отлепилась от стены.

Он деловито шагнул вперед, а его товарищи выжидающе уставились на дверь. Она открылась, он вошел, правда, с осторожностью. Вслед за ним вошли остальные. Я тоже вошла.

Ординаторская была пуста. Легкий ветерок шевелил занавеску на открытом окне.

– Удрал, – высказала я предположение. Тот, что был за главного, выглянул в окно, хмыкнул и сказал:

– Конечно.

Мне не понять его иронии, лично для меня второй этаж проблема. Впрочем, тот, что здесь недавно расхаживал, выглядел очень решительно. Все дружно посмотрели на меня, а я чувствовала себя полной дурой.

– Что ж, – опять усмехнулся главный. – Бывает…

– Что бывает? – ринулась я в атаку. – По-вашему, я все это придумала?

Он пожал плечами:

– Я этого не говорил…

– Но вы так думаете.

– Думать я могу что угодно. Это не возбраняется. Но поднимать людей по тревоге только потому, что вам что-то привиделось…

– Вы его лица не видели.

– Ах, лица… тогда конечно. – Он кивнул на телевизор: – Беда от этого ящика… – и пошел из ординаторской.

Я хотела возмутиться, но передумала. Тот, за чью жизнь я волновалась, благополучно покинул эти стены, а остальное не мое дело: на один вечер неприятностей хватит… Как оказалось, я ошиблась: все было еще впереди.

Стражи порядка шли по коридору, когда из первой палаты выскочила Ася с совершенно белым лицом.

– Марина Сергеевна, – стуча зубами, сказала она. – Там, в палате, охранник, раненый. А дядечки нет…

Стражи как по команде развернулись и ускорили шаг. Но до меня им было далеко.

Наш незадачливый охранник полулежал в углу, держась руками за живот, между пальцев стекала кровь, а сам он был без сознания.

– Черт… – кто-то охнул за спиной в два голоса, но мне уже было не до этого…

Задать мне свои вопросы в тот день им так и не удалось. Я была вымотана до предела и от разговоров решительно уклонилась. Прибыл шеф, взглянул на меня и тоже оставил подобную попытку. Что далее происходило в отделении, мне неведомо. Думаю, ничего хорошего. Больной исчез, а человек, который по долгу службы должен был охранять его, лежал в двенадцатой палате. Выходило, что беспокоилась я не зря, а вот кое-кому надлежало задуматься.

На следующий день мне все-таки пришлось поговорить с лысым дядькой в очках, который задавал каверзные вопросы. Я честно отвечала на большинство из них. Остальные попросту игнорировала.

Как и куда исчез Стариков Юрий Петрович, для всех оставалось тайной. Наташка в тот же день попробовала ее разгадать и обрушила на меня град вопросов. Я и не думала на них отвечать, вместо этого задала свой:

– Ты на машине?

– Спятила? Она вторую неделю без резины.

– Свистнули, что ли?

– А как же, только называется это «разули». И я тебе про машину рассказывала.

– Наверное. Только я забыла. Извини. Придется нам с тобой на троллейбусе ехать.

– А как же твоя? – насторожилась Наташка.

– А мою, наверное, тоже разули. – Мы как раз выходили из подъезда.

– Ты издеваешься, что ли? – разозлилась она.

– Я бы рада… – договорить мне не удалось: моя машина стояла на своем обычном месте. Я кивнула и добавила: – Пошутила, чего ж сразу злиться?

– Не до шуток мне после такой ночки, – посетовала Наташка. – Как думаешь, заведется?

– Кто ее знает. Попробовать всегда стоит. – Мы сели, я повернула ключ зажигания, и машина завелась.

– С полтычка, – уважительно заметила подружка и посмотрела как-то туманно.

– Мы сегодня сделали доброе дело, и господь решил нас порадовать, – виновато сказала я.

– Замучаешься с добрыми делами, а новый аккумулятор так и не получишь, – рассвирепела она. – Рассказывай все, как было.

– Не буду, – покачала я головой. – Нам еще на разные вопросы отвечать, а ты дама жутко разговорчивая. Не знаешь – не проболтаешься…

Наташка подумала и согласно кивнула. Женщина она мудрая.

Прошло несколько дней. Все понемногу успокоились и вопросы задавать перестали. Шеф то сурово взирал на меня, то милостливо улыбался. В целом жизнь мне нравилась. До пятницы.

В пятницу я работала последний день перед отпуском. После смены мы немного задержались, чтобы отметить это событие. Выпили бутылку шампанского и до последней крошки съели торт, после чего я отправилась домой.

«Битлз» пели «Желтую подводную лодку», я стала подпевать и пошла на обгон: медленно плетущийся грузовик действовал на нервы. Вот тут он и появился: секунду назад его еще не было, и вдруг вылетел с проселочной дороги, наперекор всем правилам не желая пропускать меня. Я резко затормозила, сзади надвигалась громада супер-»МАЗа». В это утро все вроде бы спешили. Бог знает как, но я выскочила почти из-под его колес и взяла левее, но сукин сын на своем драндулете тоже шарахнулся влево, а я, вылетев на встречную полосу, прямо перед собой увидела самосвал…

Водитель отчаянно сигналил. Я уже представила лица своих подруг: «Надо же, только отпуск отметили…» После дружеского поцелуя с «КамАЗом» штопать меня будет бесполезно, кому ж знать, как не мне… Я заорала и, вывернув вправо, каким-то чудом втиснулась между двумя грузовиками.

– Мама моя, – шептала я, тормозя у обочины. От пережитого ужаса все части тела существовали как бы сами по себе, не желая работать слаженно.

Сумасшедший сукин сын тоже съехал на обочину метрах в ста от меня, постоял немного и дальше отправился. А я вдруг поняла: меня только что пытались убить.

Вышла из машины, спустилась с обочины и прилегла на зеленой травке. Нашла в сумке таблетки и проглотила сразу две.

«Давай без истерик, – рассудительно посоветовала я сама себе. – С чего это кому-то тебя убивать? Сумасшедший сукин сын, который ездить не умеет, чуть не загнал тебя под «КамАЗ». Таких случаев каждый год по сотне. Потом он, конечно, испугался и притормозил, чтобы убедиться в том, что ты жива и даже не покалечена…» Мысль эта мне понравилась, но тут же явилась другая: тебя хотели убить, и ты даже знаешь почему… Может, не совсем знаю, но догадываюсь. Несколько дней назад я влезла на чужую территорию, где действуют свои особые законы, и вот результат…

Я посмотрела на голубое небо, посокрушалась своей способности ввязываться в неприятности и побрела к машине. Она опять легко завелась, что было неудивительно с новым-то аккумулятором, а вот двигатель по-прежнему дымил… Могли бы и его поменять. Если делать доброе дело, так по полной программе.

Вечером приехала Наташка. Долго вышагивала по моей квартире, тревожно на меня поглядывая, а потом сказала:

– Просто еще один идиот. Их на дорогах сколько угодно…

– Точно, – обрадовалась я.

– Глупые страхи.

– Конечно.

– И нечего тоску нагонять.

– Само собой, только чего ж ты зубами клацаешь?

– Так боязно…

– Вот и мне боязно.

– Маринка, у тебя же отпуск, мотай отсюда в Одессу к Вальке. Она тебя звала. Я резину купить хотела, да черт с ней, бери деньги, кати в Одессу.

– Деньги у меня есть, за отпуск получила. И Валька ждет, обещала обратный билет купить…

– Ну?

– Гну. Одесса город замечательный, но не могу я всю жизнь в гостях прожить.

– А всю и не надо. Ты отпуск поживи. Успокоишься, авось все и переменится.

Наташкины слова произвели впечатление, я потянулась к телефону с намерением звонить в Одессу.

От страхов я избавилась, как только села в поезд. Путешествия всегда меня увлекают. Попутчики попались веселые, и вопрос, хотели меня убить или нет, занимал меня недолго.