Пришельцы. Земля завоеванная (сборник) Злотников Роман

– Очень странно. Так не должно быть. Значит, битву он не помнит… А ты знаешь других людей, кто вернулся бы с Луны?

– Да полно! У нас половина преподавателей прошли поединок, со старших курсов многие ребята и девчонки отвоевали. – Я со значением посмотрел на Маркизу. – Все ветераны, все восстановленные, все здоровенькие и веселые.

– В том-то и дело. – Вечно Толстый заложил руки за спину и прошелся по зале. – Мы не нашли еще ни одного человека, кто бы не умирал на Луне. Ты должен стать первым. Жаль, времени мало.

Мне лично времени хватило на все. Военкомат определил мою воинскую специальность как «армейский повар», статус «учебка», и скинул на личную полку в коконе тесты и пачку литературы. Поединок наметили на сентябрь, и все замечательное, солнечное лето я гулял, наслаждался природой на своем 38-м уровне и учил матчасть. А когда совсем одуревал от «Кухни полевой передвижной КП 125 модификация 2054», то бегал заниматься в спортзал на шестом уровне с Две Пяткой или тренировался в приготовлении блюд занзибарской кухни.

Кстати, жареные гусеницы на Занзибаре не популярны. Зато там едят улиток, моллюсков, много рыбы и других морепродуктов.

Когда моя учеба подходила к концу, я пригласил африкандов на разминочный ужин. Ничего шикарного, только то, что заложено в программе современной полевой кухни: буйабес из микса средиземноморских рыб, вителло тонато в соусе из тунца, темпура с корнем лотоса и раками. На десерт я приготовил хвосты тигровых креветок в медово-ореховом соусе.

Мальчики сидели в зале и тихо о чем-то разговаривали, а Маркиза, как обычно, путалась под ногами и совала свой нос во все кастрюльки.

– Ой, что это? – воскликнула она, открыв колпак улиточницы, где я выдерживал десяток крупных экземпляров.

– Тропические улитки, мне их с Занзибара прислал вероятный противник, – пояснил я. – Закрой колпак, расползутся.

– А почему они все в муке?

– Видишь ли, улитки, выращенные в живой природе, не разбирают, чем питаться. Они могли наесться ядовитых листьев, галлюциногенов, да мало ли чего! Поэтому их выдерживают на муке неделю, потом кладут на соль, чтобы избавиться от слизи, промывают в трех водах и только затем запекают или маринуют.

– Садист, – с чувством сказала Маркиза. – Я дома курам сразу голову рубила, а ты бедных улиточек мучаешь. И раков, небось, живыми варишь.

– Не видел еще ни одного живого рака. И мертвого тоже. Я раковое мясо в синтезаторе получаю.

Вечно Толстый в зале покашлял. Я посмотрел на экран.

– Аватар, а ты можешь сейчас синтезировать мясо дельфина и кита?

– В принципе могу.

Я сверился с каталогом и набрал код китового мяса. Панель синтезатора замигала красным: «запрещенный продукт». Я удивился и набрал дельфинье мясо. Та же реакция.

– Не получается. Запрет. Пишет, что продукт в списке А прим.

– Что это значит? Оно непригодно в пищу?

– Как сказать, – меня продрал мороз по коже. – До недавнего времени в списке А прим была только человечина.

Маркиза ахнула и уронила крышку на улиток, взметнув фонтанчик муки.

Ужин прошел в теплой, дружеской обстановке. Всем понравилась незамысловатая солдатская еда, только Две Пятки сказал, что предпочел бы всем моим изыскам хороший кусок телятины. Я возразил, что «вителло тонато» и есть телятина, только в соусе из тунца.

– Вы обратили внимание, что все блюда так или иначе содержат что-то морское, даже десерт, – заметил Вечно Толстый.

– Видимо, на Луне рыба зачем-то нужна, – ответил я. – Мой брат, кстати, после смерти резко поменял вкусовые пристрастия. Раньше он рыбу терпеть не мог, а креветки называл «морскими тараканами», а теперь перешел целиком на морепродукты.

– М-да, перекос заметный, – Вечно Толстый постучал пальцами по столу. – Вот что, Аватар, есть разговор. Две Пятки, давай.

Две Пятки вышел в прихожую и что-то сделал. Моментально в бунгало отключилось все электричество. Погас свет, закрылись экраны. Маркиза вручную закрутила жалюзи. В бунгало воцарилась совершеннейшая тишина и полумрак.

Вернулся Две Пятки и сел в кресло.

– Десять минут у нас есть.

– Хорошо, – Вечно Толстый вздохнул и посмотрел на меня. – Послушай, Аватар. Ты должен… нет, ты обязан вернуться живым. Понимаешь? Если тебя убьют, домой вернешься не ты. Восстановленными с Луны возвращаются уже не люди.

Мне стало очень неловко. Ужасно не хотелось такое слушать.

– Вы так решили только потому, что им стала нравиться рыба? Это несерьезно!

Африканды переглянулись.

– Он нам не верит, – сказал Две Пятки. Вечно Толстый кивнул.

Маркиза повернулась ко мне.

– Меня зовут Анжелика, – решительно сказала она.

– А я Данила. – Две Пятки протянул руку.

– Николай, разрешите представиться, – наклонил голову Вечно Толстый.

– Очень приятно. А я Федя, – пробормотал я.

– Мы знаем, Федя. Мы все знаем. А теперь слушай внимательно. Помнишь историю про то, как солдат вернулся с войны и застал дома андроида? Так вот, это был не андроид…

Как я ехал на Луну – это отдельная история, хотя рассказывать, собственно, нечего. Нас собрали на призывном пункте, человек сто, погрузили в закрытый вагон и повезли. В дороге вагон переставляли с одного транспорта на другой, тогда нас немилосердно трясло. В какой-то момент навалилась сила тяжести, потом опять стала нормальной. Все гаджеты у нас отобрали: телефоны, наладонники, вотчеры, читалки, стрелялки и смотрелки. Мой картридж с кулинарными программами вез сопровождающий офицер в специальном контейнере: Вечно Толстый – ах, простите, Николай, подсунул мне его перед отъездом вместе с заранее оформленным разрешением.

– Запомни, ты уже был на Луне, – наставлял он меня. – По второму разу в бой не посылают. Мы вписали тебя в документы вместо брата. А сейчас ты едешь на стажировку. Все понял?

Понять-то я понял. Еще бы все запомнить!

Ну-ка еще раз.

Первое. Картридж нужно вставить в кухонный синтезатор и загрузить программу синтеза «мясо лунного зайца». Тогда в военной базе данных мои параметры впишутся на место брата и получится, что я как бы здесь уже был.

Второе. Я сам должен есть только рыбное, чтобы не засветиться.

Третье. Ни в коем случае не ложиться в копипаст!

Четвертое. На кассету записаны еще кое-какие программы, возможно, они мне пригодятся.

Прокрутив все это в голове восемнадцать раз, я разозлился. Я что, шпион?!

Ох, как по-идиотски я себя чувствовал. Ой, как мне было неуютно среди наших простых бутовских парней и девушек, не втравленных ни в какой заговор. Как они были спокойны.

Многие проспали весь полет, откинув спинку кресел. Некоторые смотрели головизор или гоняли по экрану монстров джойстиком, встроенным в подлокотники. Я пытался поспать, но только закрывал глаза, как под веками образовывалось что-то вроде салюта: звездочки, полосы, сверкание и мерцание. Все это и снедавшая меня тревога и раздражение не давали расслабиться.

В момент прилета я все-таки задремал и очухался, когда услышал шум и хохот. Парни и девчонки прыгали по проходу, сталкиваясь и стукаясь головой о потолок. Лунная гравитация, двадцать процентов от земной. Кайф!

Я отстегнул ремни и присоединился ко всеобщему веселью.

Лунная казарма занимала отдельный ангар. К нему с одного конца пристыковывался терминал, с другого – полигон, накрытый непрозрачным защитным колпаком. Впрочем, я узнал об этом потом, при самых неприятных обстоятельствах.

А пока все мои проблемы состояли в том, чтобы доказать принимающему сержанту, что мне совершенно необходим картридж с кулинарными программами.

К слову, офицеры и сержанты были из корпуса ООН, и обращаться к ним следовало: «сэр».

– Что у вас на этой штуке?

– Это картридж к полевой кухне, сэр.

– Я вижу, солдат. Что на нем?

– Кулинарные рецепты, сэр. Особенные.

– Отравить нас вздумал?! – Реплика от седоусого дядьки в форме полковника.

– Никак нет! Особые рыбные блюда. Суп из плавников голубой акулы. Салат с щупальцами гигантского кальмара. Стейк из мяса косатки.

– Косатки? – Седоусый полковник вздернул брови. – Хищного кита-убийцы?

– Так точно! По крупицам рецепты собирал, – отрапортовал я, чувствуя себя последним идиотом.

– Косатка, – пробормотал седоусый и злорадно улыбнулся. – Вот оно как. И я, солдат, буду жрать косатку, а не она меня?

– Так точно.

– Молодец! Иди служи. А ты отдай ему эту штуку и проводи на кухню.

Со вздохом облегчения я пошел вслед за офицером. Пошел – так, как меня учил Две Пятки, в «позе обезьяны», слегка согнувшись и подволакивая ноги. Сержант одобрительно покосился на меня и удосужил вопросом:

– Не первый раз на Луне?

– Так точно, сэр! Второй. Прибыл на стажировку перед Академией.

– Что ж ты сразу не сказал. В сопроводиловке просто написано: «Доброволец».

– Виноват, сэр. Не конкретизировал.

Мать моя кофеварка. Во что я вляпался? Только бы добраться до синтезатора и запустить программу! Я верил и не верил африкандам, но в душе прекрасно осознавал, что, пока мы шли по коридору к месту дислокации, судьба моя висела на волоске. Любой – да хоть тот же седоусый – в момент мог проверить лунную базу данных и обнаружить, что я сроду здесь не был.

Но все обошлось. В противном случае я бы не писал эти строки, уютно завернувшись в плед возле затопленного камина, вдыхая приятный аромат можжевелового дыма. Пушистая сквирри Фирюза, дальняя родственница земных тюленей, вознамерилась заползти мне на колени. Ее ушки с кисточками на концах подрагивают в предвкушении ласки. Не время, милая. Я вспоминаю.

Кухня представляла собой стандартный комплект общественного питания. Синтезатор второго поколения, печка, впрочем, неплохая, несколько разрозненных агрегатов. В одном из них я, к своему удивлению, узнал допотопную кофеварку.

Первым делом я включил синтезатор и, путаясь в клавишах, торопливо набрал код. Индикаторная панель мигнула и вывела сообщение: «Курсант Федор Голиков, запись изменена. С приветом, Лунный заяц».

Наверное, это означало, что в базе меня провели вместо брата. Я вздохнул с облегчением.

По расписанию обед был назначен на два часа дня, у меня оставалась уйма времени, чтобы подготовиться.

Стейк из мяса косатки. Раз. Акроме из морской рыбы. Два. Андалузское гаспаччо с печенью трески. Три. Тюрбо с карамелизированной бриошью и желе из чернил каракатицы на десерт. Пожалуй, хватит на первый раз.

Я сверился со списком офицеров: пятеро старожилов из ООН и двое новичков из Бутово, отправил им меню и приступил к синтезу косатки.

Моим кулинарным занятиям вскоре помешали. Двое бутовских офицеров – одного я, кажется, встречал в нашем доме, оба навеселе, завалились на кухню.

– Малой, я не ем рыбу, – заявил один из них. – У меня аллергия. Придумай что-нибудь другое.

– Готов служить. Что желают господа офицеры?

– Фуа-гра с трюфелями, – не совсем уверенно заявил первый.

– А мне бутылку водки и картоху с котлетой и солеными огурцами. Реально, пацан?

Я принял заказ на еду, а за водкой послал в медотсек: мой допотопный синтезатор це-два-аш-пять-о-аш воспринимал как отравляющее вещество, перечень С кватра.

Обед прошел нормально. Ужин тоже. Я престал переживать и поздно вечером, домыв кастрюли и сковородку, засел за синтезатор.

Одна из комбинаций клавиш открыла мне картинку на панели. Я увидел коридор с рядом комнат. Коридор постепенно смещался.

Другая комбинация показала приемный тамбур. Похоже, эта система подключалась к визорам обзорных дронов. Я нащупал закономерность и стал сканировать все дроны подряд.

Пятый набор показал мне боевой купол над полигоном. Теперь я знал: он черный, глянцевый, и в нем отражаются звезды. Еще мне показалось, что вокруг купола валяется какое-то тряпье и мусор, но я не придал этому значение.

Ночь я провел в комнате с тремя товарищами. Храпели все.

Утром (суфле из трески, пирожки с вязигой, а для бутовцев – гречневая каша с говядиной и теплый салат с сыром и беконом) господа офицеры пребывали в восторженно-задиристом настроении. Накануне весь рядовой состав прошел копипаст, а ровно в десять часов начиналась битва.

– Сделай на обед бифштекс с кровью, – сказал мне бутовский офицер. – Мы порвем занзибарцев, и я буду чертовски голоден!

Я кивнул и отправился на кухню.

Столовая опустела. Я закрыл дверь на замок и присел к синтезатору.

Камера номер один показала опустевшие коридоры.

Камера номер два показала последних солдат, протискивающихся в боевой купол.

Я переключился на внешний дрон. Купол, освещенный солнцем, был хорошо виден со всех сторон. Я не знал, насколько высоко висит дрон, но, судя по окрестным деталям, размер купола составлял не более километра в диаметре.

Интересно, как на такой территории вести войну? Не в рукопашную же будут там биться? А оружие? В самом деле, я не видел, чтобы солдатам раздали автоматы или винтовки. Наверное, под куполом уже расставлены боевые установки.

По коридорам базы пронесся сигнал тревоги. Я невольно вздрогнул. Десять часов. Началось.

И в этот момент купол начал раскрываться. Все произошло так внезапно, что я сразу не понял, что это за щель посередине и почему оттуда летят какие-то ошметки и тряпье.

Как – открываться? Почему? Вокруг вакуум, безвоздушное пространство.

«Все погибли», – прозвучало в моем мозгу.

Дрон спустился ниже и безжалостно предъявил картину всеобщей гибели. На сухой каменистой плоскости лежали, метались, бились еще живые люди, вперемешку, белые и черные, видимо, занзибарцы. Я думал, что в космосе умирают мгновенно, но это не так. Смерть от вакуума длится секунд пятнадцать-двадцать и совсем не эстетична. У кого-то легкие выплеснуло наружу. Кто-то скрюченными пальцами пытался разорвать ворот рубашки. Многие были еще живы, кто бился в судорогах, иных рвало кровью. К бутовскому офицеру дрон приблизился непозволительно близко, я видел его глаза, безумные, яростные. У второго офицера внезапно распухли руки, как бревна, лопалась кожа, но он был еще в сознании!

Я замер у экрана.

Вот о чем предупреждал меня Вечно Толстый. Вот от чего уберегал.

Здесь не воюют. Здесь убивают мучительно, подло. Всех.

Гады.

Я синтезировал себе коктейль из валерьянки, пустырника, мяты и ландыша. Убрал запах. Руки предательски дрожали, когда я доставал кювету с напитком. Выпил залпом. Полегчало.

Боже, какой я идиот!

Потом я вытащил картридж, запихал в допотопную микроволновку и включил пуск. Тридцать секунд достаточно, чтобы стереть все на хрен.

Выключил свет, обесточил приборы, вышел.

Не спал всю ночь, хоть никто не храпел. Некому было.

Два дня прошло, как в тумане, а на третий в столовую как ни в чем не бывало пришли бутовские офицеры. Я немного воспрянул духом и понес им заказанный до войны бифштекс с кровью.

– Эт-то что? – спросил тот, у кого была аллергия на рыбу.

– Как давеча заказывали, говяжий бифштекс. Прожарка с кровью-с.

– Фу, мерзость какая. Мне бы что-нибудь такое… раки, селедочку… О! Сома можешь?

– Постараюсь.

– А мне миноги и семгу на пару.

– Хорошо, господа офицеры. Несу.

Я машинально набирал на панели синтезатора коды заказанных блюд. В голове было пусто.

Когда я все-таки засыпал, мне снились сны. Я плыл в океане, теплом, домашнем. Рядом плыла прекрасная дельфиниха, и я ощущал волну нежности, исходившей от нее. Иногда мы приплывали в стаю, иногда отбивались от врагов. Мне казалось, что меня зовут – и не могут достучаться, довериться, добиться, чтобы я услышал. А я каждый раз пугался и старался уплыть. Или проснуться.

Ну не мог я их воспринимать после того, что увидел на полигоне!

В последний день я сготовил суп из акульих плавников и сделал строганину из муксуна. Для этого мне пришлось заморозить синтезированную тушку в криогенной камере в медотсеке. Получилось классно, самого порадовало. А после обеда в кухню заглянул седоусый полковник.

– А ты, парень, не прост, – сказал он, не спеша прохаживаясь по кухне. Сердце мое замерло. – Угодил старику. Я послал тебе приглашение в кокон. Посмотришь. Если устроит, милости прошу.

Он повернулся и вышел.

Приглашение? Куда?

Ну вот, забыл закрыть сетку, и мотыльки летят на огонь. Фирюза давно забралась на колени и ластит мои ноги, громко урча. Тишина и покой на всей Африканде, и совершенно не хочется вспоминать далекие глупые времена. Но я обещал Маркизе – ах, простите, Анжелике. Стряхиваю Фирюзу с колен, подвигаюсь к древнему ноутбуку и пишу дальше.

Когда мы всей толпой проходили через портал к лифтам, мне показалось, что за подъемником мелькнуло лицо брата. Я пригляделся, но никого не увидел. Наверное, померещилось, тем более что увидел я некую физиономию, обернутую в фиброгласовый платок: в таком ходят амфибии с жабрами. Но ведь брат не делал себе операции?

Вдруг до меня дошло: весь последний год брат посылал нам одни и те же изображения. Он скрывал свое истинное лицо!

Ощущение приближающейся катастрофы снова меня настигло. Домой! Немедленно. Только там развеется этот кошмар. Я почти бегом добрался до своего бунгало, приложил руку к замку и ввалился в прихожую. Наконец-то я в своей уютной норке, и гори синим пламенем все африканды с андроидами и все войны на свете!

Кокон светился золотым светом. Представляю, сколько набежало сообщений за эту неделю! Я скинул с себя одежду, натянул костюм из латекса и уселся в кресло. Замигало чат-поле. Я тронул джойстик и вскрикнул: из дымки экрана на меня смотрел брат. То, что он с собой сделал, было чудовищно: жабры, гребень на голове, грудной плавник. Мне стало страшно и противно.

– Как отслужил, Федя? – спросил брат, шевеля жабрами.

– Хо… хорошо. Все отлично. Я служил в офицерской столовой. Не посрамил, так сказать…

– Молодец.

Он пристально посмотрел на меня.

– А скажи, Федя, чем ты так потрафил полковнику Рыбалко?

– Я? А-ааа… Наверное, я накормил его стейком из косатки.

– Косатки, – брат захохотал. Его жабры неприятно раздувались при этом. – Ну ты юморист. Поделись рецептиком.

– Обязательно, – сказал я, чувствуя, что сердце ушло в пятки. Откуда брат узнал про усатого полковника?

– И еще. Скажи, ради бога, каким макаром я второй раз оказался на Луне? Когда мне начали приходить сообщения «зайдите на склад, получите обмундирование» или «обед по расписанию в тринадцать ноль-ноль по лунному времени», я решил, что в военной сети случился сбой или кто-то спамит. Но вчера мне поступила благодарность от полковника Рыбалко и приглашение в военную академию. Полковник обратился ко мне по имени и отчеству, никакой ошибки. Ну так что?

– Я… я н-не знаю. – У меня задрожали руки. – Мало ли? Сбой в сети, знаешь, ведь, какая путаница в армии. Каждую неделю люди мрут… то есть сменяются…

Брат хмыкнул и потеребил головной гребень. Сверкнула чешуя на тыльной стороне ладони, я разглядел перепонки между пальцами.

– Ладно, – брат мотнул головой. – Мне сейчас некогда заниматься этой ерундой, я попрошу своих московских коллег разобраться со странным поведением воинской сети. Пока!

Я захлопнул чат и откинулся в кресле. Все. Я попал. Сейчас за мной придут, отправят обратно на Луну, выкинут на поле боя и откроют купол. И я буду корчиться, как те солдатики, ловить кровавыми легкими улетающий воздух… Надо бежать… бежать… куда?

Меня охватила апатия. Не знаю, сколько я просидел в открытом коконе, уже совсем стемнело, но я не зажигал свет.

Очнулся от стука в дверь.

Не открою. Ни за что. Постучат и уйдут.

Незваные гости не уходили. Я замер в кресле, боясь шелохнуться, надеясь неизвестно на что, и вдруг над чат-полем замигала надпись: «Дверь открой, москвич!».

Африканды!

Я выскочил из кокона, метнулся в прихожую. Торопливо приложил ладонь к замку. Дверь открылась, на пороге стояла Маркиза. Она молча толкнула меня в грудь. Я отступил назад, и в дверной проем скользнули две черные тени. Я резко повернулся к Маркизе, но первая тень сказала голосом Вечно Толстого:

– На кухню! Быстро. Свет не зажигать.

Второй снял шапку, и я увидел Две Пятки. Под мышкой он держал какой-то кулек.

– Иди переоденься, Аватар, – сказал он. – Маркиза, помоги!

Я зашел в спальню и встал в растерянности. Что я должен делать?

– Скидывай свой презервативчик. Переодевайся, балбес! – в сердцах вскричала Маркиза, кинулась ко мне и стала сдирать, скручивать с меня комбинезон. Домотав до пояса, она воскликнула: – Дальше сам! Открой мне гардероб.

Я дотянулся до шкафа и приложил ладонь. Маркиза нырнула в раздвинутые створки и принялась рыться, время от времени выбрасывая что-то из одежды, выбирая потемнее. Я подхватывал и одевался. Едва я натянул свитер и застегнул штаны, Маркиза потянула меня на кухню.

Две Пятки с Вечно Толстым колдовали у окна. Моя молекулярная печка стояла развороченная, дверца валялась рядом, а вместо нее была вставлена рама с мембраной.

– Запри дверь на кухню, – приказал Вечно Толстый.

Я запечатал дверь ладонью.

– Садись.

Я сел на стул.

– Клади руку в печку.

Я просунул ладонь сквозь мембрану.

Две Пятки отвлекся от окна, вставил картридж с программой и нажал пуск. Я ощутил покалывание и жжение в пальцах.

– Что вы со мной делаете?

– Другого человека. Сейчас тебе испекли новые отпечатки пальцев. А теперь поменяем глаза. Маркиза, линзы!

Маркиза достала из кармана флакон и стерильный одноразовый пинцет. Отвинтив крышку, она одной рукой наклонила мне голову назад, развела веки и ловко наложила оптическую линзу. Проделав ту же операцию с другим глазом, она велела:

– Поморгай!

Я поморгал. Немного саднило глаза.

– Нормально, – сказал я.

В этот момент Вечно Толстый с Две Пятки с натугой сняли стекло из оконной рамы.

– Прыгай, – кивнул мне Вечно Толстый.

– В окно? За… зачем?

– За тобой уже пришли. Слышишь?

Я прислушался. С перепугу мне чудились шорохи, и вдруг из прихожей загрохотало.

– Вешалка, – прошептал Две Пятки. – Разжирели, ихтиандрики, страх потеряли. Идите быстрее, а я им тут показательный дельфинарий устрою. С косатками.

Маркиза уже спустилась вниз, Вечно Толстый подтолкнул меня к оконному проему. В последний момент я увернулся, ринулся к столу, вытащил пачку кулинарных картриджей и распихал их по карманам. Затем помог перелезть Вечно Толстому и плюхнулся следом. В воздухе пронзительно запахло сельдереем: я выращивал в палисаднике полезные травки.

– Сюда, – шепнула Маркиза.

Мы прошли какими-то переулками, переходящими в коридоры, и вдруг оказались на детской площадке, уставленной маленькими домиками. Вечно Толстый снял с домика крышу. Внутри оказался подъемник с двумя кнопками. Мы втроем кое-как туда втиснулись, Вечно Толстый поднял и вставил крышу, тронул кнопку, и домик поехал.

Мне показалось, что я схожу с ума. Ситуация представлялась то ли плохой комедией, то ли пародией на боевик эпохи раннего техногенеза. Подъемник из детского домика был как раз из этой серии.

– Ребята, вы шпионы? – тупо спросил я.

– Нет, – сказала Маркиза. – Мы просто решили похулиганить. Заодно спасаем тебе жизнь.

Я не буду останавливаться на том, как подъемник забросил нас в посольство Африканды; как мне наклеили бороду и удлинили нос, чтобы походить на члена экипажа космического лайнера «Хибины», порт приписки Африканда.

Все это время я будто пребывал в тумане. События слились в одну мутную полосу: спешные сборы в посольстве, где валялись на роскошных коврах вперемешку кристаллы и разбитые флешки, неведомо откуда выскочивший Две Пятки, довольный и весь перемазанный в липкой дряни, дорога к терминалу под завывание машин сопровождения, три линии безопасности в космопорте. Все это порождало ощущение хаоса.

Нарощенные папиллярные линии и пластиковая радужка не подвели. Так что очнулся я Степаном Фоминым, вторым поваром на корабельном пищеблоке.

В полное сознание меня привели равиоли из крабов и паровые хлебцы с креветками – шеф-повару донесли о моей квалификации, и он решил воспользоваться этим на всю катушку.

Мне не жалко!

На пятый день полета, когда мы подлетали к станции гипертранзита, Вечно Толстый привел меня в кабинет помощника капитана.

– Есть дело, товарищ Степан. Что у вас на ужин? Консоме с фрикадельками и фламбе из фуа-гра? Хм. Ну, допустим. А если я попрошу чуток подкорректировать продукты?

Я не стал капризничать и привнес во все блюда нотку рыбьего жира. Получилось странно, но вполне съедобно и пикантно. Я бы использовал эту находку и в дальнейшем, если бы…

Если бы в разгар ужина помощник капитана не вывел в зал шеф-повара и не объявил:

– А сегодня наш кудесник, мастер половника и шумовки преподнес сюрприз! Угадайте, что вы ели на ужин? Мастер, откройте секрет.

– Фрикадельки из китового мяса и фламбе из печени дельфина, – с видом радостного идиота объявил шеф-повар.

Двое мужчин выскочили из-за столика, роняя стулья и зажав рты, кинулись к выходу. Кого-то тошнило прямо в тарелку. Девушка с роскошными волосами упала в обморок, под ее высоким горлом трепыхались крохотные жабры.

Больше я этих людей не видел. Или уже не людей?

Ну вот, я записал все, что помнил. Африканда прекратила сношения с Землей, уничтожила космопорт и на долгие годы оказалась запертой на планете. Мягкий климат, богатые залежи ископаемых позволили всего за полвека выстроить нормальную цивилизацию.

Я не знаю, что сейчас на Земле. Первое время нас навещали колонисты с других планет, рассказывали, что вода от растопленных арктических шапок залила всю Европу и половину Азии; Америку и Канаду до самых водопадов. Население, естественно, никто и не думал эвакуировать.

Думаю, сейчас редкие люди ютятся в горах Тибета и Памира и потихоньку дичают.

О том, что произошло на Земле и Луне, было много разговоров, строились теории. По одной из них Луна когда-то была частью планеты с водной цивилизацией. Отколовшийся кусок похоронил много жителей той планеты, назовем их ихтиандрами. Так много, что они составили информационное поле, привязанное к этому каменистому осколку.

Души, или кванты информационного поля, как доказали британские ученые, вырвавшись из умершего тела, по истечении трех дней встраиваются обратно, на свое место информационного поля. Души рабочих и колонистов, погибших на Луне, тоже возвращались на Землю, а когда тело восстанавливали, на их место устраивались другие, местные, захватчики.