Почти рукописная жизнь Гришковец Евгений

– Я понимала, что сошла с ума, – говорила Лори, – но, когда он подарил мне кольцо и предложил выйти за него замуж, я согласилась. Юджин, я знала, что будет плохо, но согласилась! Правда, я представить себе не могла, насколько плохо мне будет.

Вскоре у них родилась Сара, а прожили они вместе пятнадцать лет. К тому времени Мария, старшая дочь, давно вышла замуж и жила где-то в Уэльсе, в прекрасном городке, в очень хорошем доме с красивым садом. Мужу Лори и Саре нравилось ездить в гости к Марии. Муж Марии почти всё время был в отъезде. Он был строителем и строил что-то в Китае.

– Это было на Новый год, Юджин, – медленно, глядя куда-то вверх, говорила Лори, затягиваясь сигаретой. – Здесь, в этой квартире, у меня было очень красиво. Я купила прекрасную ёлку, а на Рождество он (она ни разу не назвала бывшего мужа по имени) подарил мне шубу. Красивую лёгкую шубу. Я была такой счастливой… А первого января он объявил мне, что уходит от меня к моей дочери Марии. В один день я лишилась мужа и детей, – после небольшой паузы сказала она. – Сара была на его стороне. Он, в отличие от меня, всегда был ласковым. – И она замолчала.

Мы долго сидели молча.

– Знаешь, Лори, – сказал я, не в силах больше молчать, – если бы я просто записал твою историю и по ней сняли бы кино, никто бы никогда не поверил, что такое было на самом деле. Все бы сказали: ну вы намудрили, надо немножко сдерживать свои фантазии!

Мой самолёт из Лондона был в десять утра. Выезжать нужно было сильно заранее. Лори сказала, что разбудит меня в шесть тридцать и сама закажет кэб. Она никогда не предлагала мне ничего подобного и никогда меня не будила. Тогда я долго не мог уснуть и забылся коротким и крепким сном уже под утро. Разбудила меня Лори громким стуком в дверь:

– Вставайте, сэр!

Пока я умывался, Лори приготовила чай, который мы вместе выпили прямо на кухне. Она была одета в чёрный свитер и серые брюки. Вся строгая, прямая, с острым, большим бюстом. Лицо её было бледным, а голова иногда слегка подрагивала, руки тоже. Ровно в семь раздался телефонный звонок, сообщили, что кэб на месте.

– Юджин, не возражай, кэб до Хитроу я тебе оплачу.

– Это лишнее, – сказал я, – театр оплачивает такси до аэропорта.

– Вот и прекрасно! – сказала она. – У тебя что, много лишних денег? Купи хорошую бутылку на эти деньги и выпей её с друзьями за меня.

– Но это как-то… – промямлил я.

– Не надо спорить! – оборвала она.

Она вызвала консьержа-индуса, чтобы он помог мне с вещами.

– Помоги сэру отнести его багаж в машину, – царственным голосом сказала Лори.

Мы спустились вниз втроём. Перед тем как я покинул Клайв корт, Лори взяла одну сумку у консьержа и сказала ему:

– Открой сэру дверь!

Когда мы уложили все мои сумки и пакеты в багажник кэба, Лори протянула консьержу пять фунтов. Она молчала, губы её были стиснуты, и она не смотрела на меня. Мы коротко обнялись, она пожелала хорошей дороги, я уже сел в машину, как вдруг опомнился.

– Лори, как я мог забыть! У меня же нет номера твоего телефона, – быстро проговорил я.

Я действительно ни разу ей не звонил и не знал её номера.

– А зачем? – спросила она. – Адрес ты знаешь.

– Ну как же? – удивился я. – Не думаю, что я часто буду бывать в Лондоне. Пишу я по-английски плохо, а так смогу позвонить, поздравить с днём рождения королевы, – усмехнулся я.

– Ну разве что с днём рождения королевы, – улыбнулась она, медленно повернулась к водителю и попросила у него листок бумаги и ручку. Тот выдернул листок из какого-то блокнота, достал откуда-то ручку и протянул их Лори. Она взяла листок, положила его на капот, а я, высунувшись в открытую дверцу, за ней наблюдал. Медленно, дрожащей рукой она крупно вывела цифры, а ниже написала мелкими буквами: «Лори». Отдала водителю ручку, сложила листок пополам и протянула мне.

Я не мог сразу дотянуться до руки с листочком, а Лори не сделала шага вперёд и руку мне навстречу не протянула. Она замерла. И в тот момент, когда я едва не коснулся того самого листка, мои пальцы до него почти дотронулись… она вдруг скомкала листок, зажала в кулаке, а кулак прижала к груди. Я удивлённо смотрел на Лори, а она наклонила голову, заглянула мне в глаза и сказала:

– Юджин. Я не люблю ждать, – и, развернувшись, твёрдой походкой зашагала к дому. Лори ни разу не оглянулась, даже закрывая за собой дверь.

А я несколько раз тихо плакал по дороге в аэропорт.

С тех пор я был пару раз в Лондоне. И даже приходил на Мэйда-Вейл и подходил к подъезду Лори… Но потоптался там и не решился ни зайти, ни поинтересоваться у консьержа, как поживает моя старая знакомая. Я понял, что не хочу узнать о ней что-нибудь трагическое. А она вряд ли простит мне, появись я без предупреждения. И если её болезнь прогрессировала за те годы, пока мы не виделись, если она сильно постарела, не знаю, хотела бы она сама, чтобы я её такую увидел. Да и хочу ли я увидеть её такой?..

Постоял я тогда у знакомой двери и ушёл, решив сохранить её образ в неизменном виде на всю оставшуюся мне жизнь.

16 января

В прошлом году в это время мне не удалось взять тайм-аут для письменных работ. Я вынужден был отправиться в премьерное путешествие с фильмом «Сатисфакция» по всей стране. Фильм не собрал тогда больших касс. Директора многих кинотеатров затолкали его в будние дни на утренние сеансы или, наоборот, поставили на поздние часы. Но всё-таки довольно много людей посмотрели его в кинотеатрах. А мне пришлось потратить на это драгоценное зимнее время, которое обычно уходило на написание новых литературных текстов.

Забавно, что на сегодняшний день фильм посмотрели очень много людей. Ясное дело, что они скачали его из интернета. Многим рекомендовали друзья, которые тоже качали, качали, качали… Фильм людям полюбился. Я постоянно получаю за него всё новые и новые благодарности. Уже и большинство кинематографистов его посмотрели и тоже теперь хвалят и благодарят. Но финансовый результат не позволил нам строить планы на будущие киноработы… А многим людям кажется, что фильм снят уже давно. Люди убеждены, что видели его впервые года три тому назад. Мне приятно. Это говорит о том, что наша картина выглядит не суетно, а так, будто уже давно сделана и давно полюбилась.

Та зимняя поездка и невозможность поработать за письменным столом дают о себе знать. Оказался сбит мой давно сложившийся график. Теперь я с большим трудом восстанавливаю писательские навыки и буквально вгрызаюсь в сложнейший текст нового спектакля. А давно обдуманные, с прописанным планом и требующие только практического написания повести пришлось отложить.

Спектакль, над которым сейчас работаю, занимает все мысли. Он во многом связан с процессом не только воспоминаний, но и обращения к эпохам, о которых я помнить не могу, поскольку в них не жил. Я пытаюсь разглядеть в сегодняшней своей и окружающей меня повседневной жизни признаки ушедших или уходящих времён, то, с чем люди моего поколения по разным причинам не хотят расставаться, и то, что совсем непонятно тем, кто младше нас на пятнадцать-двадцать лет… Я уже не говорю о детях.

Я вдруг отчётливо увидел наше время, как время жуткой диффузии, а проще сказать – путаницы между отголосками, живыми людьми, привычками, традициями и правилами двадцатого века и тем новым и остро современным, что принадлежит веку двадцать первому.

Работая над новым спектаклем, я со всей остротой чувствую, с чем неизбежно и очень скоро мы расстанемся безвозвратно. То, к чему человечество привыкло, с чем прожило столетия и даже тысячелетия, то, с чем мы родились и что воспринимали как незыблемое, в ближайшее время и ещё на нашем веку исчезнет без следа. Но я хочу говорить об этом не трагически, потому что трагедии в этом большой нет… А может, и нет никакой трагедии… А может быть, я ошибаюсь, и это грозит не просто трагедией, а серьёзной бедой. Я не знаю. И совершенно уверен – никто не знает.

Никто не знает, что придёт на смену уходящим традициям, уходящему образу жизни, меняющимся правилам и нормам поведения… Наверное поэтому, отрываясь от основной работы над текстом нового спектакля, мне так хочется заглядывать в давно прочитанные книги, перебирать в памяти большие и малые, но главное – заметные события, вспоминать лица людей, из которых, собственно, и состоит прожитое. Лица людей, которые своим присутствием, своим влиянием на мою жизнь убеждали и убеждают меня в том, что спектакль надо доделать, повести дописать, что всё это не зря…

А в Калининграде наконец-то уже пару дней лежит снег. Город похож на побеленную в один слой стену. Побеленную неровно, да и извёстки было недостаточно, зато стало свежее, а воздух стал прозрачнее. Выглядываешь в окно, и видишь, что зима. И дети рады.

Завтра начну здесь рассказ про какого-нибудь такого человека, который так же, как описанные на этих страницах В. А. и Лори, сильно связывает меня с двадцатым веком. Но то из двадцатого века, с чем расставаться не хочу, вытравливать из себя не стану, даже если кому-то покажусь несовременным и архаичным.

18 января

Вчера была техническая неполадка, и я не смог выполнить обещание и разместить здесь очередной отрывок из своих дневниковых записей. Делаю это сегодня, хотя написано вчера.

Как я уже говорил, последние пару недель мне важно вспоминать лица людей, которые не промелькнули, а были в прожитой жизни существенными событиями. От этих людей остались только записки, бумажки, небольшие подарки, какие-то крошечные осколки от прежних встреч. И вот сегодня я хочу написать о человеке, от которого тоже остался маленький документ. Этот человек – я. Документ датирован первым октября 1995 года.

Моя старшая дочь Наташа родилась в ночь с тридцатого сентября на первое октября, но фактически это случилось первого октября. После полудня я приехал в роддом. В палату к жене и дочери меня не пустили, да я и не надеялся. Тогда сразу в палату не пускали и быстро не выписывали, так было принято. Не знаю, зачем тогда приехал. Просто по-другому не мог. Чувствовал, что нужно что-то делать, действовать, хотя ничего в моей ситуации сделать не мог, потому что к окну жена ещё не могла подойти, а передавать ничего не нужно было. Но я чувствовал потребность быть рядом и действовать, не мог усидеть на месте.

Я явился в роддом, поошивался в коридоре, написал маленькую записку и передал её через ворчливую медсестру. Не помню, как её писал. Волновался тогда и не запомнил, а записка сохранилась.

Написана она на бланке «Коагулаграммы» (бланк анализа крови на свёртываемость). На обороте бланка, на чистой стороне плохой ручкой и неровными, но разборчивыми буквами написано следующее: «Я счастлив! Всем уже позвонил. Мама приедит во вторник (написал с ошибкой, через «и»). Спасибо за дочь!»

Я не знал, что записка сохранилась – вместе с бирками, которые привязывают на ручки и ножки новорождённых. Эта записка лежала среди важнейших семейных реликвий. Детских реликвий. Вместе с первыми срезанными локонами волос, молочными зубами и прочими бесценными экспонатами. И вот на днях она попала мне в руки…

Я увидел себя в тот самый день. Увидел человека, который стал отцом, но ещё этого не осознал. Какую же глупость я написал в этой записке: «Спасибо за дочь!» Каково?! Зачем я это написал? А если б родился сын, я что, не поблагодарил бы?..

Как много можно увидеть в записке! Человека, который волновался и совершенно не знал, что делать. Растерянный человек убеждает себя в своём счастье, которого ещё не понимает. Молодой мужчина, не спавший ночь. Усталый, взволнованный парень, который до утра переживал, а утром долго звонил в родильный дом и не мог дозвониться. И снова звонил, чтобы узнать, что и как. А когда узнал, что всё хорошо и что у него родилась дочь, быстро обзвонил самых близких и стремглав помчался на автобусную остановку, чтобы ехать в роддом. В записке человек, который ещё не держал своего ребёнка на руках и даже его не видел… почему-то взял и написал: «Спасибо за дочь!» Написал фразу, совершенно ему не свойственную. Расхожую фразу. Клише. Фразу, услышанную в каком-нибудь дурацком кино или песне… Написал беспомощными, большими буквами, с ошибкой. Я не помню себя таким, но вижу такого себя в этой записке, на этой бумажке, в этих буквах, в этих двух строчках.

А когда родился сын, я записок не писал. Я написал эсэмэс-сообщение. Мне позвонили ночью, сказали, что началось… А потом – что родился сын. Услышав это, я посидел один, в тишине, минут десять (мы не узнавали пол ребёнка), и написал эсэмэс-сообщение. Помню, что нашёл какие-то другие слова. Всё-таки второй ребёнок – не первый. Я нашёл нужные слова, набрал их кнопочками и отправил.

Это эсэмэс-сообщение, конечно, не сохранилось. И нет того телефона, на который оно пришло. И не сохранился тот, с которого я его отправлял. Нет самих аппаратов. Они во всех смыслах устарели. Давно исчерпан ресурс их аккумуляторов, что-то в них сломалось или они просто потерялись. Не знаю. Нет их, и всё. И слов тех нет…

А записка, написанная существенно раньше, в другом, далёком городе, на тоненьком больничном бланке, – сохранилась. И в ней много такого, что можно увидеть, разглядеть и прочесть.

Но если бы даже эсэмэс-сообщение осталось или запомнилось наизусть… И что? Нет букв, не почерка, нет бумажки! Нет того, что можно подержать в руках…

P. S. Я работаю сейчас над спектаклем, который будет называться «Прощание с бумагой». В очередной раз убеждаюсь в удивительном устройстве жизни. Как только начинаешь над чем-то работать или над чем-то углублённо размышлять, или чем-то без остатка увлекаешься, сразу же мир, окружающие люди, мелкие и большие события – всё начинает тебе помогать, подбрасывать нужный материал и убеждать в том, что ты на правильном пути (улыбка).

20 января

В конце прошедшего года я совершил странный, кому-то покажется безрассудный, а кому-то – идиотский поступок. Про мотивы этого поступка я хотел бы рассказать, а также поделиться своим отношением к нему. Но начну издалека.

Лет семь тому назад любимый мной режиссёр Константин Худяков, картину «Успех» которого я видел много раз, знаю наизусть и думаю, что про театр никто ничего лучше не снял, не сказал, не написал… Так вот, режиссёр Худяков пригласил меня сняться в его фильме «На Верхней Масловке». Сценарий я прочёл без особого интереса. Мне предлагалось сыграть художника. Роль небольшая, и художник в этом сценарии какой-то… Такой, каким его представляют так называемые обыватели, – этакий человек не от мира сего, в растянутом свитере. Я встретился тогда с Константином Павловичем и отказался. Отказаться по телефону или озвучить свой отказ помощнице я не хотел, потому что имел дело с большим и почитаемым мной мастером. Прощаясь, я пообещал, что в следующей его работе, если он пригласит, непременно приму участие. Но приглашения не последовало.

Когда фильм вышел, я узнал, что главную роль в нём сыграла Алиса Фрейндлих. Это одна из лучших её работ. И пожалел, что отказался.

И вот в конце года, 18 или 19 декабря, точно не помню, мне позвонил Павел Худяков, то есть Павел Константинович, сын Константина Павловича, ныне известный и, можно даже сказать, самый известный наш клипмейкер. Павел – очень приятный, воспитанный и деликатный молодой человек. Он озвучил мне предложение сняться… в новом видеоклипе Тимати!!!

Каково?!

Тимати записал песню вместе с Григорием Лепсом. И Павел сказал, что им необходим для этого видео я, а снимает видео Константин Павлович, и это он хочет меня видеть у себя на съёмочной площадке.

Я стараюсь держать слово, пусть даже данное давно. И я согласился.

Не буду говорить об этой песне. Скажем так: в моей фонотеке нет песен Тимати и вряд ли появятся. Но мне вдруг захотелось пошалить. Так вот взять – и пошалить. Захотелось, чтобы эстетствующие чистоплюи протёрли глаза, не поверив им, когда увидят меня в этом видео. Захотелось дать наконец хоть один действительно существенный повод злопыхателям побрызгать слюной и желчью. А ещё захотелось один день посниматься у большого режиссёра.

К сожалению, в музыкальном видео ни Тимати, ни Григорий Лепс в кадре, как я понял, не появятся. Тогда бы шалость была настоящей (улыбка). Константин Павлович снимал маленькое четырёхминутное кино в чистом белом пространстве. Я сыграл страдающего мужа, которому жена изменяет с Дмитрием Дюжевым. В этом есть особая ирония. В том, что это именно Дмитрий Дюжев, я усматриваю даже некий зловещий смысл (улыбка).

Скоро это видео должно появиться на каком-то музыкальном канале. Сам я его не видел, увижу, когда появится. Но получил большое удовольствие. Съёмка проходила в хорошем павильоне, стилист подобрал мне очень правильную хорошую одежду. Весь съёмочный процесс был налажен весьма профессионально. Такой оснащённой, отлаженной и чёткой работы я не видел ни на одной съёмке из тех, в которых участвовал. Мы весь день во время перестановок света и в перерывах беседовали с Константином Павловичем. Давно не получал такого концентрированного удовольствия от беседы. Приезжал Тимати с двумя большими, абсолютно кинематографичными охранниками. Вёл себя очень деликатно, можно даже сказать, застенчиво. Обращался ко мне на «вы» и по имени-отчеству. Был искренне признателен за моё участие. Если бы я не видел его прежних видео и не слышал его песни про Сан-Тропе по французским радио и телевидению, то подумал бы, что это молодой юрист, но только диковинно одетый.

А ещё я согласился, потому что я, чёрт возьми, люблю сниматься в кино, но за последние два года мне практически не поступало предложений. Была пара предложений сняться в сериалах, например, сыграть доктора Ватсона в новом многосерийном фильме, который сейчас находится в процессе съёмок, но хоть предложение и было лестным, оно требовало большого количества времени, и тогда пришлось бы пожертвовать и новым спектаклем, и задуманными книгами, и намеченными гастролями. И если честно, мне не понравился сценарий.

Мне редко делают предложения сниматься в кино. Бытует мнение, что я капризный и постоянно занимаюсь отсебятиной, всё время лезу со своими предложениями и умничаю. Какая же это неправда! Режиссёры, которые меня снимали, а это в основном хорошие режиссёры, большие, подтвердят, что более дисциплинированного артиста не сыскать. Почему? А потому что для меня съёмки в кино – это такая радость! В отличие от работы над книгой или спектаклем, я не несу ответственности за конечный результат. Снимаясь в кино, я выполняю задания режиссёра, который несёт ответственность за всё. Для меня съёмки – это приключение и отдых. А ещё мне нравится выполнять задания, которые мне даёт другой художник, потому что в своей работе я выполняю только собственные задания, и безжалостно требую их исполнения.

Участвуя в съёмках видео, я как бы хотел сказать: «Ребята, посмотрите, ну какой я, к чёрту, капризный? Где я умничаю? Где спесь? Я готов сниматься! Я люблю это дело!» (Улыбка.)

Вот такое было у меня в конце года приключение. Вот такую я допустил культурную шалость, а кто-то может подумать, что бескультурное хулиганство. В таких случаях принято говорить: «Не судите строго». А я скажу: «Думайте, что хотите». (Улыбка.)

26 января

Пришлось оторваться и от рукописи и от семьи ради планового лечения голоса. В последнее время пришлось прийти к такой практике – после каждого затяжного гастрольного блока нужно восстанавливать голос.

Раньше всё думал, почему у врачей такие чудовищные каракули. Даже не буквы, а какая-то тайнопись. А потом понял. Когда стал много писать, аккуратный почерк, которым гордился в школе и университете, превратился во что-то совершенно другое. Я сам в своих записях часто не могу отличить букву «и» от буквы «п». Стряпаю ужасное количество ошибок, а когда-то писал аккуратно, чистенько, понятно и без ошибок. Просто, когда много пишешь, рука начинает экономить силы и даже чернила. Видимо, то же случается и с врачами, ведь им приходится ужасно много писать.

Видимо, с голосом такая же история.

Когда слушаю свои записи десятилетней давности, мне даже жалко тот безвозвратно потерянный голос. Ну ничего. Сделаю техобслуживание голоса, и на пару месяцев работы должно хватить. А со следующей недели снова вернусь к более регулярным записям.

31 января

За время, пока лечил голос, ощутил себя на настоящих каникулах. Сам себе сказал, что лечусь и больше ничего другого не делаю. То есть само лечение занимало пару часов в день, остальное время я читал, смотрел кино, сибаритствовал. И если бы рядом плескалось тёплое море, а не шёл снег, было бы полное ощущение, что я отдохнул в санатории.

Но про лечение рассказывать неинтересно, а хочется поделиться свежими впечатлениями от просмотренного кино. Давно не получал сильных впечатлений и давно не возникало неудержимого желания ими поделиться.

На днях посмотрел фильм Сергея Лобана «Шапито-шоу». Если в вашем городе этот фильм идёт в кинотеатре, если вы доверяете моему вкусу и у вас достаточно времени – непременно посмотрите эту картину именно в кинотеатре. И лучше всего смотреть фильм с компанией единомышленников, чтобы потом было с кем обсудить, посмаковать детали, фрагменты, фразы. Правда, нужно быть готовым к тому, что фильм, хоть он и разделён на две части, длится двести семь минут.

Отчаянные ребята те, кто решил устроить прокат этой картине. Не думаю, что у них есть хоть какие-то шансы иметь кассовый успех и пробиться к широкому зрителю. Всё-таки почти четырёхчасовая картина, к тому же разделённая на две части, которые нужно смотреть отдельно… Кроме Петра Мамонова – ни одного известного лица. Странное название. Неопределённый жанр… И всё равно они большие молодцы, что решили свою картину показать в кинотеатрах! Это говорит о том, что людей, которые сняли фильм и занялись его прокатом, интересует прежде всего зритель. Не фестивали, не узкие круги скучных кинолюбителей и критиков. Им важно, чтобы их увидели как можно больше соотечественников и современников. Демонстрируя свою работу на экранах кинотеатров, они берут на себя ответственность и верят как в свою картину, так и, что самое главное, в зрителя, доверяют ему. Это редчайший случай в сегодняшнем контексте, потому что у нас зрителем интересуются только в качестве поставщика денег, а то и вообще плюют на него, делая фильмы в расчёте на малые и большие кинофестивали и некий мифический европейский кинопрокат.

Посмотрите «Шапито-шоу». Это настоящее современное отечественное кино. Этот фильм в самом лучшем смысле – целомудренный. Его запросто можно смотреть с детьми старшего школьного возраста и с пожилыми людьми, которые не потеряли интереса к жизни, но у которых есть вопросы к детям и внукам.

Фильм остроумно и витиевато построен. В нём много случайных или задуманных цитат, много нежного постмодернизма. Постмодернизма не архаичного, вчерашнего, занудного, а свежего, поскольку авторами он словно открывается вновь как откровение. Тем людям, кто привык к жёсткому жанру, что-то покажется в фильме лишним или совершенно непонятным. Однако даже любители сугубо реалистического кино найдут в «Шапито-шоу» и прекрасную, ясную мелодраму, и драму, и почти триллер. А от того, как завязаны и сшиты между собой части и новеллы картины, возникает такое увлечение, что я не смог оторваться и посмотрел все двести семь минут, что называется, на одном дыхании. Хитросплетения историй и устройство фильма удерживают зрительское внимание как хороший, умный детектив.

Но главное в этой картине – герои и диалоги. Персонажи «Шапито-шоу» уже давно не становились героями отечественного кино. Я знаю таких людей, знаю, где они живут, чем занимаются, о чём говорят и чего хотят. Герои этого фильма – одинокие и растерянные люди, которые не хотят быть одинокими. Это люди, ощущающие себя некрасивыми, но в своей борьбе с одиночеством они прекрасны.

В фильме много смешного, но такого, которое делает эпизоды не просто смешными, но ещё и весёлыми. Я давно этого не видел на нашем экране! От того, что делается в наших в бесконечных чудовищных комедиях, в залах возникает смех, но от этого смеха никак не весело. А в «Шапито-шоу» есть жизнерадостность и веселье, которые возникают оттого, что фильм делали люди умные, знающие жизнь, а главное – её любящие.

У каждого героя фильма есть песня и танец. Это странные, смешные, беспомощные, трогательные танцы и песни. Когда-то, ещё в театре «Ложа», я добивался от актёров таких танцев. Я хотел, чтобы не умеющие танцевать люди танцевали, как бабушки в деревнях рисуют наивные картины, то есть рисуют на пределе своих возможностей, добиваясь красоты, уверенные в том, что их картины красивы. Я добивался от танца предела возможностей и хотел, чтобы артисты на сцене танцевали, по их мнению, красивый танец. Это, конечно, получалось очень смешно, но человек танцующий становился беззащитен, открыт и тем самым прекрасен. Я называл это общедоступной хореографией. Именно такие песни и танцы в изобилии присутствуют в фильме «Шапито-шоу». Они фильм украшают, потому что сделаны не банально, с безупречным вкусом и пониманием материала.

Кроме всего прочего это настоящее кино. Современное, непросто сделанное, с изумительными актёрскими работами. Думаю, вы даже не сможете догадаться, кто перед вами, профессиональный актёр или нет, а непрофессиональных актёров в фильме много. В конце концов, это просто интересные истории с понятными и забавными персонажами. И даже немногочисленные мерзавцы в этой картине всё равно вызывают сочувствие и чуть ли не сострадание.

Сходите в кино! Поддержите вниманием и копейкой тех, кто работает честно и для нас, то есть для зрителей. Понятное дело, «Шапито-шоу» и близко не подойдёт к цифрам, которые покажут фильмы типа «Ржевский против Наполеона» или «О чём всё ещё говорят мужчины». У этого фильма нет такого известного лица, как у Сергея Светлакова, чтобы разместить его на афишах (как у фильма «Камень»). Но если у вас будет время, сходите. Даже если вам придётся сидеть почти в пустом зале. Если там кто-то будет кроме вас, вы встретите, скорее всего, хороших людей, а это уже само по себе приятно. И очень хочется, чтобы авторы фильма почувствовали вашу (нашу) поддержку. А кого ещё поддерживать?! (Улыбка.)

3 февраля

Не разгибаясь сижу над текстом нового спектакля. Работа движется к финалу. А значит, практически каждая строчка уже требует тщательной огранки. Не люблю заканчивать работу над тем, над чем думал больше года и над чем последние месяцы трудился. Не люблю по той причине, что всё, кажется, получилось не так… Перечитываю текст, и он мне видится то слишком длинным, то, наоборот, коротким, то сложным для понимания, то, наоборот, элементарным и банальным. Но он заканчивается.

Вырвался на несколько дней в Киев. Нужно было немножко отключиться от текста. Настолько сложна композиция будущего спектакля и так увлекательны сами детали, с которыми я работаю, что хочется о каждой детали написать отдельное произведение. В этом смысле сложно себя ограничивать. Поэтому вырвался в Киев.

Впервые увидел его заваленным снегом, с огромными сосульками, придавленным непривычным для этого города морозом. Красиво очень! Хоть снег во многих местах, а особенно во дворах, не убран, на дорогах жуткие пробки. Многие люди явно не умеют ездить по такому снегу и в такой мороз… Но Киев, как выясняется, прекрасен в любую погоду.

Попытался прогуляться в ночную стужу по центру и Андреевскому спуску. Не вышло. Одежда была калининградская, не соответствующая холодам. И ботиночки тоненькие. Короткими перебежками пробежался по улице, из одного заведения в другое. Мне захотелось ощутить и вдохнуть в себя описанный Булгаковым киевский холод, который, как отдельный герой, присутствует в его «Белой гвардии» и «Днях Турбиных». Мне этот холод представлялся чем-то выдуманным, я не мог себе представить Киев замерзающим, оцепеневшим… Но вот увидел, что действительно здесь может быть по-настоящему, по-сибирски холодно. Представил себя поручиком Мышлаевским, спешащим на огонёк, с желанием немедленно запрокинуть рюмку-другую. Что я, собственно, и сделал совсем рядом с домом Булгакова, где в эту зимнюю стужу так и виделись тени любимых персонажей.

Единственное, что сильно огорчало в Киеве, – это афиши. И афиши-то всё не киевские, а московские. Едешь по Киеву – и будто ты в Москве. Вот Стас Михайлов, вот Елена Ваенга, ещё не убрали афиши Григория Лепса. На кинотеатрах – «Ржевский против Наполеона», «Квартет И», среди белоснежного киевского благодушия страшно смотрится афиша жуткого (не страшного, а жутко плохого и бессмысленного до жути) фильма «Камень». На театрах – московские антрепризы. Плакаты калькированных и уже опробованных в России телешоу, какие-то соревнования певцов и опять же с лицом нашей Валерии… Почти затерялись среди всего этого маленькие афиши «Океана Эльзы» с симфоническим оркестром.

Создалось впечатление, что стужа пришла откуда-то со стороны нашей столицы. И принесла до боли знакомые лица замучивших нас исполнителей. Тесно этому холоду в сугубо российских пределах… Но если весна гарантированно придёт и уж точно потеплеет, то лица этих артистов, певцов, певиц и музыкантов ещё годы и годы не покинут наши улицы, в отличие от сугробов и сосулек.

А в Калининграде тоже холодно. Солнечно, морозно и непривычно тихо. Топлю печку в кабинете, из дома почти не выхожу. Самая что ни на есть рабочая обстановка. Очень надеюсь, что к тому моменту, когда мне предстоит начало гастролей, морозы отступят и можно будет отправиться в Питер и Краснодарский край в пальто и шляпе.

7 февраля

Закончил работу над текстом нового спектакля, который будет называться «Прощание с бумагой». Не рассчитывал, что так быстро удастся справиться с этой непростой и казавшейся в начале работы абсолютно непредсказуемой темой. Я закончил её поздно вечером и даже не поверил тому, что поставил точку.

У меня всегда есть ощущение, что рассказ, повесть, роман или пьеса заканчиваются сами. Начинаю писать их я, а заканчиваются они сами. И всегда это происходит хоть и ожидаемо, но неожиданно. В пятницу я работал весь день и думал, что буду работать чуть ли не до утра. А текст – раз – и закончился… Я не смог усидеть дома. То, что произошло, было и радостно, и тревожно, и непостижимо… Нашёл по телефону кого-то из друзей и куда-то помчался. В общем, шампанского выпили мы много.

Сейчас разбираю и редактирую рукописные листы. Диктую чистовой вариант. И совсем не могу и не хочу отрываться от этой работы. Ужасно не люблю окончание длительного рабочего процесса, после которого возникает пустота и растерянность, непонимание, к чему приложить нерастраченные силы.

В Калининграде, как во всей Европе да и в большей части России-матушки, стоят морозы. Из печных труб целыми днями идёт дым. В двухэтажных районах города пахнет сажей и стужей. Не люблю морозы в Калининграде. Не идут они этому городу. Не свойственны они ему.

А мне каждый день по нескольку раз звонят журналисты. Из редакций разных каналов зовут в какие-то программы обсуждать предвыборные темы. Интересуются, что я буду делать 4 марта и пошёл бы я на митинги или нет. Что я думаю о человеке по фамилии Навальный. Как я отношусь к тому или иному. Я отвечаю, что никак к нему не отношусь и про многие события не знаю. Мне не верят, полагают, что я чего-то опасаюсь.

Мне даже неловко за полное отсутствие в эти сегодняшние холодные, зимние дни всякого желания оторваться от работы, которую делаю. У меня давно не было возможности вдумчиво и отрешённо погрузиться в интересующую меня тему. Мне хочется в какие-то моменты даже оправдаться: мол, у меня есть и гражданская позиция, и мнение, и я его никогда не скрывал… Но я не могу оторваться от работы, которую за меня никто не сделает. Если бы не было этой работы и если бы я был в Москве, разумеется, пошёл бы туда, где на митинге выступала Улицкая. Но я в Калининграде, я весь в архивных статьях, в высказываниях о бумаге, которые по моей просьбе собирала от многих из вас Ирина Юткина… Я весь в собственных заметках, которые накапливались в течение более чем года, весь в новом спектакле, который выйдет в сентябре. И мне сейчас, в эти февральские морозы, кажется, что сентябрь буквально завтра. И что мне не надо отрываться от своих бумажек.

11 февраля

Вчера закончил окончательную редакцию текста будущего спектакля. Необходимо теперь от него оторваться, отложить, не думать о нём и даже на тему этого спектакля не думать… А это трудно сделать. Полтора месяца круглосуточно жил только этим. Но, благо, надо лететь в Москву… У меня сильное ощущение, будто закончился какой-то глубоководный поход и предстоит выйти из подводной лодки. Погружение было серьёзное. Можно даже сказать, отвык от людей.

Всегда трудно войти в рабочий процесс после шумных, разноцветных, калейдоскопических гастролей и погрузиться в одиночное плавание, во тьму текстов, сложно склеивающихся между собой композиционных частей, в глубины сомнений, где не часто случаются радостные находки, которые почти тут же тускнеют под новыми и новыми слоями сомнений. Но ещё сложнее выходить из всего этого на поверхность…

Однако уже с понедельника ждут приятные события. В понедельник наконец-то, чёрт возьми, состоится презентация чайного сервиза «Кают-компания». (Если кто-то не помнит, это сервиз, мною придуманный и блестяще осуществлённый художниками и мастерами Питерского Императорского фарфорового завода.) Изначально эту презентацию планировали чуть ли не в ноябре, потом в декабре… Но фарфор изобрели давным-давно, в Китае, так что куда уж спешить. Два-три месяца туда или сюда для фарфора чепуха. Хорошо, что счёт пошёл не на года…

После дня рождения опубликую новое эссе про водку. Я написал вторую часть (первая была написана ровно год назад, и её легко найти в интернете). Вторая часть называется «Водка и коллективная память». Если в первой части я рассматривал разные аспекты, но с наибольшим вниманием отнёсся к феномену связи водки с управлением временем, то во второй части занялся исключительно связью водки с памятью, ну и отчасти с беспамятством.

Ещё из приятного… Мне пообещали к концу следующей недели, то есть к моему сорокапятилетию, напечатать новую книгу дневниковых записей, которая будет называться «От жжизни к жизни». Это будет четвёртый сборник, и он получился самым объёмным и, пожалуй, самым драматичным. Предыдущие книги охватывали год записей. В свежей книге будет представлен более долгий период, а главное – этап ухода из активной блогосферы в отказ от интерактивности и обращение к тому, что есть теперь. На страницах этой книжки есть мно-о-о-го того, о чём мне самому было волнительно, а периодически и жутковато вспоминать. Перечитал уже сформированную книжку с огромным интересом. Многому удивился. Что-то хотел бы исправить, в чём-то продолжаю упорствовать. Но у книжки явно есть весьма сложный сюжет и даже довольно лихая фабула.

В Калининграде по-прежнему теплее, чем где-либо. Сегодня днём было солнечно и –4 С. Это много теплее, чем в Краснодаре и Крыму. Недалеко от дома на озере почистили снег и катаются на коньках. На фоне высоких черепичных крыш и огромных корявых деревьев всё это – абсолютно голландская живопись. Об этом я много раз писал, но не устаю повторять.

Калининградцы, конечно, ноют. Они долго стонали по поводу затяжных дождей, теперь им слишком холодно. А я не нарадуюсь. Жаль, что в Москве, куда предстоит ехать, по-прежнему морозно. В моей «подводной лодке» всё-таки уютно и тепло (улыбка).

Десять дней буду в разъездах и делах. В первый раз в этом году снова выйду на сцену. 20 февраля выступлю в московском Доме актёра с творческим вечером. Игорь Золотовицкий стал его директором. Хочет вдохнуть в старые стены новое, живое содержание. Очень хочу ему в этом помочь, потому что дело хорошее. И планов у него в этой связи много. Да и у меня кое-какие появились. Однако об этом пока рано… Но 20-го почитаю что-нибудь из неопубликованного, расскажу что-нибудь забавное, и даже не удержусь и исполню пару фрагментов из грядущего «Прощания с бумагой».

Вот такие совершенно конкретные и весьма насыщенные дни мне предстоят. Появятся новые впечатления, что-то будет происходить. Снова будет о чём писать, а то в «подводной лодке» мало что происходит за пределами черепной коробки. Не о чем писать в дневник, да и дни друг от друга мало чем отличаются.

Я поднимаюсь из глубин. Дифферент на корму. Всплытие!

15 февраля

Ура! «От жжизни к жизни»: новая книга, ещё тёплая.

27 февраля

Надолго я выронил из рук перо… Да и неудивительно. После длительного, кропотливого и одиночного труда попал в водоворот человеческого общения. Десять дней назад мне исполнилось сорок пять, и если я этому не придал особого значения, то общественность – придала… (улыбка). Семнадцатого февраля, после опубликования первых поздравлений в СМИ, я понял, что у меня первый в жизни юбилей. К полудню пришлось отключить телефон… Поэтому о том, что меня поздравил президент с супругой, я узнал только на следующий день, когда мне передали правительственную телеграмму. Хотел телеграммой порадовать родителей, но потерял… Жалко. Документ, между прочим!

Очень здорово отпраздновали сам день рождения. Приехали друзья-приятели из разных городов. Такая получилась география! Люди не пожалели времени и сил, добрались из Владивостока, Хабаровска, Кемерово, Краснодара, Нижнего, Калининграда, Алма-Аты… Ну и, конечно же, были Питер и Москва. Я волновался, как всегда. Читал друзьям отрывки из «Прощания с бумагой». Читал с пересохшим от волнения ртом. Друзья друзьями, день рождения днём рождения, но люди-то собрались непростые. Люди насмотренные, наслушанные, да и меня знающие давно… Но к концу чтения я уже был счастлив, чувствуя, что работал зимними ночами не зря.

В этом году Михаил Михайлович Жванецкий присутствовать не смог. Он был в своей родной Одессе с концертом. Но каково же было моё счастье, что он передал мне небольшое видеопоздравление, в котором зачитал написанный специально для меня текст. Мне хотелось бы им похвастаться, но без разрешения не могу и не должен, потому что он адресован мне. Но гордость и радость переполняют – вот уже и похвастался (улыбка).

Поздравления всё продолжаются. Ещё доходят запоздалые открытки и посылки. Приятно. Люблю подарки.

А сегодня американская киноакадемия вручила «Оскар» фильму «Артист», и я воспринял это как ещё один подарок. Как же мне нравится эта картина!

Великолепная идея, воплощение идеи соответствует масштабу замысла. Все тонко, умно, красиво, детально и филигранно проработано, наполнено глубочайшим пониманием и знанием материала, но главное – любовью к кино. Я испытал какой-то детский восторг во время просмотра.

Конечно же, в детстве я мечтал сыграть в кино. И моя мечта осуществилась. Я снимался в семи картинах, мне посчастливилось работать с большими режиссёрами и операторами. Но, когда я смотрел фильм «Артист», я вновь испытал детскую мечту со всей уверенностью в её несбыточности. Я никогда не сыграю в таком кино, никогда не прикоснусь к такой киносказке…

Сидя в кинозале, я периодически посмеивался над собой, потому что ловил себя на мысли: «Ой, а тут бы я мог лучше сыграть… В этом шёлковом халате я смотрелся бы не хуже. Здесь можно было сделать смешнее… Ради такой роли я точно научился бы бить степ и танцевать».

Если бы посчастливилось получить такую роль, я отдал бы на неё не задумываясь несколько лет жизни. Три года точно! Но этого не случится. Никогда (этакая печальная улыбка понимания).

Очень советую, пока фильм ещё идёт в кинотеатрах, получить максимальное удовольствие от того, что мы называем КИНО.

Послезавтра полечу на несколько дней в Норвегию, где вышла на норвежском книга «Реки». Возьму с собой старшую дочь. Содержательно проведём время. В мае прошлого года я там был, и страна поразила моё воображение. Так что лечу с радостью.

Чем больше происходит ярких событий, да ещё плотность их чрезвычайна… Чем больше переживаний, впечатлений и удивлений, случившихся за короткий период, тем труднее про них рассказывать. Трудно выделить какие-то особенные и отказаться от других. А рассказывать всё, что произошло и что пережито, ни сил, ни времени не хватит. Просто, поверьте, у меня были две недели, насыщенные счастливыми встречами, поздравлениями, словами, подарками, сюрпризами… И я устал от этого счастья. Быть счастливым без перерыва в течение более десяти дней утомительно… (улыбка).

Не знаю, что ещё сегодня сказать. Я давно сюда не писал, а после долгого расставания всегда трудно с выбором тем.

Но хочу вас порадовать (в случае, если вам понравится). В прошлом году я написал эссе про водку, которое называлось «Из личного опыта», и подарил своему другу. Он сделал в моей жизни много добра, но он из тех немногих людей, которым очень сложно сделать подарок… Я имею в виду – материальный. В прошлом году я подарил ему эссе про водку, а в этом я написал вторую часть, которую назвал «Водка и коллективная память». Вы можете её почитать и даже послушать.

…Как уже утверждалось в первой части моей работы, посвященной водке, водка – это напиток, не допускающий одиночного употребления. Одиночное, или одинокое, употребление водки сообщает о человеке, который это делает, что он либо несчастен, либо имеет серьезный душевный изъян, либо совершенно не имеет друзей, либо банально страдает алкоголизмом, либо все перечисленное вместе. Нормальный человек, конечно, может в одиночку выпить другую, третью рюмку водки, но делает он это нечасто, как правило, вечером тяжёлого трудового дня и то только потому, что друзья-товарищи тоже устали и не смогли составить ему компанию. В одиночку приличный человек много водки не выпьет.

Водка самим своим рецептом, цветом, вкусом и особым влиянием на сознание, а также, как мне представляется, даже фактом и историей своего происхождения требует коллективного употребления. Водке нужна компания. Прекрасно можно выпить водки и вдвоем, но лучше втроем, просто по той причине, что вдвоем гораздо быстрее пьянеешь и сильнее напиваешься. А ещё лучше пить водку вчетвером и более. Главное, чтобы люди были близкие, говорили на одном языке и имели схожие взгляды на жизнь. А то разница взглядов на жизнь в процессе коллективного употребления водки может привести к весьма печальным, эксцентричным, стыдным и болезненным последствиям. Правда, надо отдать должное водке, она обладает, помимо прочих, и анестезирующими свойствами.

Однако самая лучшая компания для выпивания водки – это компания людей, имеющих давнее общее прошлое. Проще говоря, компания старых друзей. Но таких друзей, которые выпивают вместе нечасто. Часто выпивающие вместе друзья склонны к упрощению, деромантизации этого процесса. Или же они стараются разнообразить этот процесс, находя для выпивания все новые и новые места, или пытаются разбавить свою компанию женщинами, или используют другие приёмы. То есть они пытаются внести разнообразие в выпивание водки за счёт внешних обстоятельств и факторов. А водке всего этого не нужно. Водке прежде всего необходима компания, только компания и непременное, содержательное общение в процессе её употребления. Так что три-семь давно не видевших друг друга старинных товарищей – это идеальный коллектив для водки как таковой.

Почему? А потому что водка самым удивительным образом связана с человеческой памятью и с процессом воспоминаний. Водка может в нужный момент запустить механизм памяти и позволить добраться до таких сокровенных пластов и залежей былого, до которых в повседневной жизни, без компании друзей и без водки мы и близко не добираемся, полагая, что забыли всё напрочь, не помним деталей своей собственной истории, погрязли в быту, работе и суете. Но выпитая с давними друзьями водка останавливает время, выдёргивает нас из повседневности и с невероятной лёгкостью вскрывает память слой за слоем. Она отправляет нас в прошлое, отключая при этом память о том, что на самом деле сегодня пить никак нельзя, а, наоборот, надо домой, а по дороге непременно нужно купить то-то и то-то, а завтра с утра важная встреча, к которой следует ещё сегодня перед сном тщательно подготовиться и т. д. и т. п. Водка управляет памятью так, как ничто ею не руководит. Но необходима компания!

Компания, в которой все пьют водку, и именно водку. Это важнейшее и непременное условие.

Посудите сами… Собралась компания друзей. На стол ставятся закуски. Селёдочка с лучком и отварной картошечкой, пусть картошечка холодная, пусть чуть посиневшая, но нарезана она рукой старинного друга. Кто-то покромсал колбаски. Нашлись огурчики-помидорчики. Из давеча сваренного супа извлекли кусок телятины и порубили его ломтями. Кто-то из друзей прилетел с Востока – и вот на столе какая-то рыба, которую непременно везут с Востока. Сибирский друг привёз солёных скользких груздей и вяленой оленины. Открыли какие-то консервы. Толстыми, неровными кусками порезан свежий серый хлебушек… Всё это загромождает стол. Все шумят, хохочут. Полный рот слюны у всех. И вот ставятся на стол разнокалиберные рюмки. И вот уже извлекается из холодильника первая бутылка водки. Её, запотевшую, моментально открывают. И вот самый опытный и надёжный друг начинает разливать… И вдруг кто-то в компании говорит: «Ребята, а я выпью виски. Лёд в этом доме найдётся?»

И всё!!! Компания тут же раскалывается. Потому что следом кто-нибудь непременно скажет: «Тогда я, пожалуй, коньячку. У меня с собой есть. Ещё кто-нибудь будет?» А кто-то уже с рюмкой в руке опомнится и промямлит: «Ой, ребята, я вообще-то водку давно уже не пью. Я бы винца… Красного… Ну или белого…»

Дружеская встреча тут же заканчивается, не начавшись. В итоге всем станет ясно, что зря собирались, зря летели и везли рыбу с Востока, зря солили грузди в Сибири, зря поддерживали отношения столько лет. Останется у всех от этой встречи только неприятный осадок. И на следующую уже недостанет желания, сил и вследствие всего этого – времени. Решат собравшиеся друг про друга, что старые друзья зажрались или окуклились в своей повседневности, постарели, стали сильно деловыми, потеряли кураж, забыли былую дружбу, предали идеалы юности, попали под каблук и обабились, слишком заботятся о своём драгоценном здоровье и т. п. Сойдёт на нет старинная дружба. А произойдёт это только потому, что не случится того, ради чего, собственно, и собирались за столом давние товарищи. Не случится общего погружения в воспоминания. Не случится прогулки в былое…

Но если удастся первый дружный и единый тост, и рюмки с водкой будут запрокинуты, и каждый закусит тем, чем счёл нужным… А вскоре, то есть очень вскоре, будут второй и третий тосты… Неизбежно в какой-то момент за дружеским столом прозвучит магический вопрос, а точнее, сакраментальная фраза, произнесённая кем-то одним, но готовая слететь с уст каждого… Неожиданно в застольном шуме возникнет пауза и кто-то скажет: «А помните?..»

И вспоминаются имена и прозвища учителей, даже такие диковинные, как Алевтина Георгиевна или Эльва Филаретовна. Вспомнится одноклассница, в которую в девятом классе были все как по команде влюблены, и возникнет за дружеским столом в очередной раз спор о том, кто с ней был первый, а кто второй… Вспомнится та музыка, которую мы слушали в юности, и наперебой зазвучат имена музыкантов, названия альбомов и песен «Пинк Флойд», «Дип Перпл» и «Куин». Будет выпит тост за упокой души Фредди Меркури. Какое-то мгновение друзья засомневаются, чокаться им по этому поводу или нет. А потом чокнутся, и пойдёт всё дальше.

Без обид и злобы будет говориться: «А ведь ты, сука, меня тогда подвёл, помнишь?» или: «Братцы, помните, а ведь это он нас тогда всех сдал! Мы ещё гадали, кто это сделал… Ну, чё ты рожу отворачиваешь? Так оно и было!» Потом выпьют и обнимутся говоривший и тот, о ком шла речь.

А между сослуживцами вспомнятся имена и фамилии самых злых и лютых прапорщиков и старшин, которых когда-то хотелось убить. Тут же прозвучат их имена, чуть ли не с теплотой и нежностью, и даже будет выпито за их здоровье.

Прошлое возникнет за дружеским столом только в самом тёплом и светлом виде. Тост за тостом границы воспоминаний будут раздвигаться и почти исчезнут. И наступит та радость, которая переполняет людей за столом. И пьяные мужики, исполненные этой радостью, полезут обниматься и пускать пьяные слёзы от открывшейся им картины собственной прожитой жизни. А жизнь эта, как выяснится под водочку, не такая уж серая и заурядная, а совсем наоборот – яркая, большая, и в ней уже так много всего значительного было! И друзья – прекрасные люди! И есть чем гордиться!

И ещё водка даёт возможность хоть ненадолго забыть о финансовом и социальном неравенстве…

Если встретились давние друзья, которых жизнь поразбросала, да ещё у них очень разные жизненные достижения, только водка, вернув их в прошлое, сможет всех снова уравнять и примирить, хотя бы на время. Если же пить виски, коньяки, вина или ароматный ром, все финансово-социальные различия между друзьями только усилятся и обострятся.

Например, если какой-нибудь выбившийся в большие чиновники или в крупные капиталовладельцы бывший троечник в компании пожелает пить принесённый с собой виски или коньяк, то какой-нибудь бывший отличник, а ныне не всегда в меру пьющий зав. отделением горбольницы где-то в Поволжье, непременно скажет: «Ну конечно! Когда-то за гаражами портвейн «три топора» пил и считал за счастье, а теперь с друзьями водки не может выпить! Понима-а-а-аю! Какая теперь водка! Водки ХО не бывает!»

Или давно эмигрировавшему куда-нибудь в Швейцарию старому приятелю, пожелавшему выпить вина, скажет приехавший из Сургута нефтяник: «Да-а-а! Потерял ты совесть на чужбине! На человека перестал быть похож! Забыл, откуда родом? Водочка тебе, значит, не по нутру! Да я вообще с ним пить не буду, ребята! Я этого винища могу какого хочешь купить и сколько хочешь! Понял?! Дело-то не в этом! Ты кого из себя тут корчишь, Серёга?!»

А если все без исключения станут пить водку, то в разгар этого застолья врач из Поволжья или нефтяник из Сургута подумает про своих давних друзей: «Смотри-ка, нормальный мужик из него получился! Простой. Не зажрался. Ничё из себя не строит. Зря я про него плохо думал. Был нормальным пацаном, таким и остался, несмотря ни на что». А чиновник, или крупный финансист, или давно покинувший Родину эмигрант подумает: «Как хорошо, что решился с ними встретиться! Какие славные они! Ни капли зависти в них. Ни пролетарской спеси, ни злобы. Всё-таки старые друзья – это старые друзья. Надо бы чаще встречаться! Хорошо, легко с ними!»

Однако из такой компании, в которой коллективными усилиями и при помощи водки был запущен механизм общих воспоминаний, нельзя уходить, невозможно покидать процесс, когда он в разгаре. Нужно держаться до конца. И тут уж кому на сколько хватит сил. Это совершенно не важно. Главное – держаться до конца! В дружеском кругу не стыдно уснуть рано и за столом. Но можно и не засыпать. Есть те, которым пить уже хватит, но спать они не намерены. Это не страшно. Друзья, те, кто меньше устал или у кого с водкой более тёплые отношения, всегда увидят и поймут, что кто-то дошёл до той точки, после которой он уже не может участвовать в коллективном процессе воспоминаний. Они позаботятся. Они присмотрят. Они не дадут другу ударить в грязь лицом.

Обычно такие дружеские застолья заканчиваются тем, что остаются в сознании два самых стойких друга, и где-нибудь на кухне они ещё долго сидят, периодически обнимаясь и звякая рюмками, и все бормочут тихонько что-то, уходя в такие дебри прошлых лет, что и самим неведомо, куда они забрели.

Так вот, нельзя покидать дружеское застолье, вдруг вспомнив о каких-нибудь нынешних обстоятельствах или некой ответственности. Покидание дружеской компании, в которой водка раскрыла двери прошлого и запустила воспоминания, чревато последствиями. Покинуть-то компанию можно, но запущенный процесс остановить нельзя! Если же кто-то покинул застолье, покинул друзей, недопил, недоговорил, недослушал, недовспоминал до предела своих возможностей, то, оставшись один, он почувствует страшное одиночество. Один на один с воспоминаниями, да ещё пьяный, но не до нужного уровня… Это добром не заканчивается.

И вот, оставшись один, такой отщепенец, да ещё в состоянии взбудораженной и разбуженной памяти о прожитом, вдруг ощутит себя несчастным и брошенным. Что тогда ему делать? Что он почти наверняка сделает? А он начнет извлекать из памяти имена и лица, а из памяти телефона чудом сохранившиеся номера своих «бывших». То есть бывших подруг, знакомых или коллег женского пола, с которыми были или могли быть, но не случились, большие или малые, серьёзные или случайные, романы, приключения или интрижки. И начнёт этот немного недопивший водки, недообнятый друзьями и ими же недослушанный мужчина набирать все эти найденные номера среди ночи. Набирать на удачу. И той, которая всё же поднимет трубку и не скажет ему, что он сошёл с ума, что он мог разбудить мужа и детей, что шёл бы он с такими ночными звонками к чёрту… Той, которая решится его выслушать, он признается в вечной и непроходящей любви, обольёт телефон слезами, сообщит, что он всё-всё помнит и что страшно одинок. При этом он действительно вспомнит пару самых трогательных и нежных эпизодов того романа или приключения. Вспомнит – и сам подивится тому, что, оказывается, не забыл такие подробности.

Одним из удивительных свойств водки в смысле её влияния на память является способность наутро отключить все ночные воспоминания и даже стереть из памяти само ночное застолье.

На следующий день выпитая ночью водка как бы очищает сознание от ненужных подробностей. Ты не можешь вспомнить, почему на тебе чужие ботинки, отчего болит правый бок и откуда в карманах брюк столько бумажек с чьими-то номерами телефонов и совершенно незнакомыми именами. У просыпающихся рядом друзей возникают подобные же вопросы, но по другим поводам. И у всех – только обрывки воспоминаний.

Но, несмотря на ужас в голове и во рту, друзья начинают склеивать и сшивать эти обрывки. Постепенно из этих лоскутков как-то воспроизводится картина прошедшей ночи. Потом коллективными усилиями более-менее восстанавливается хронология событий. Как правило, процесс восстановления картины вчерашней вечеринки становится увлекательнее и забавнее самой вечеринки.

Чаще всего такие воспоминания о прошедшем застолье легко переходят в новое застолье для наиболее стойких и безответственных товарищей. А просто кто-то из старых друзей, пока остальные просыпались, приходили в себя и вспоминали всякую ерунду, уже раньше остальных встал и пошёл за водкой.

Специалисты и профессионалы утверждают, что главным ингредиентом и важнейшей составляющей любой уважающей себя водки является вода. Именно вода отличает одну водку от другой. Разные технологические и рецептурные тонкости и секреты, разумеется, имеют большое значение. Но вода – это самое главное! Так говорят специалисты.

А учёные утверждают, что вода содержит и хранит в себе память всей планеты. Только пока не найден способ извлечь эту информацию из воды, которая помнит не только динозавров, но и хранит непостижимые человеческим сознанием временные пласты.

Возможно, поэтому, если переборщить с водочкой, не остановиться вовремя, не соблюсти меры и не знать свою пропорцию, можно вспомнить такое, чего человеку и вспомнить-то невозможно! Такое, чего не происходило ни с тобой, ни с твоими друзьями! Таких можно узреть динозавров и окунуться в такие мрачные времена, что лучше меру свою знать! Или надо иметь рядом друга, который спасёт. Или, несмотря ни на что, из последних сил добраться до дома, где ждут, где, конечно, будут ругать и стыдить, но где она… Она, родная и единственная, прогонит всех чудищ и динозавров, загонит тени прошлого в тёмные закоулки памяти, вернёт заблудшего своего мужчину в настоящее, из которого надолго отлучаться всё же нельзя.

И короткое замечание напоследок.

Когда знакомишься с некой женщиной, которая тебе понравилась или даже которой ты очарован… И спустя какое-то время возникает ситуация, когда можно ей предложить выпить чего-нибудь алкогольного… И ты хочешь быть галантен. Рекомендуешь шампанское и готов заказать самое лучшее. Или предлагаешь хорошее вино или какой-нибудь коктейль с диковинным названием…

Вот ты всё это предложил, а она поразмыслила да и сказала: «Вы только ничего такого не подумайте, но я предпочитаю выпить водки. Вас это не шокирует?»

Как эта женщина сразу к себе ещё больше располагает! Как усиливается очарование, какой она сразу предстает в твоих глазах цельной, гармоничной, сильной, не фальшивой, не жеманной, а наоборот – настоящей и какой-то родной! Какая теплота нисходит на сердце, какое благодушие и радость!

И хоть вы с этой женщиной едва знакомы и нет никаких общих воспоминаний, но после таких её слов тут же возникает надежда или почти уверенность, что общие воспоминания непременно и скоро возникнут.

Эта околонаучная работа далеко не закрывает тему. Тема обширная, и на следующий год я задумал раскрыть ещё один её аспект. Напишу эссе под названием «Водка и география». Думаю, на несколько лет мне ещё хватит разнообразных пластов водочной тематики, до которых приятно будет добраться мыслью и словом.

28 февраля

День Масленицы выдался в Калининграде в смысле погоды совершенно безумным. Весна боролась с зимой как в плохих фильмах про бокс или армрестлинг. В таких фильмах, как, помните, один боец, или борец, вроде бы добил, или дожал, противника, нанёс ему сокрушительные удары, а тот и не сопротивлялся и получал удар за ударом по физиономии… Но вдруг ни с того ни с сего всё меняется, и избиваемый начинает избивать сам, казалось бы, уже победившего противника. Вот точно так же всё прошедшее воскресенье погода менялась на противоположную совершенно неожиданно. С утра было яркое солнце, причём такое, которое, кажется, так и будет сиять весь день. Люди рванули кто за город, кто к месту массового поедания блинов. Но тут зарядил такой снегопад и такая метель, что не стало видно домов на расстоянии ста пятидесяти метров. Только люди кинулись очищать от снега автомобили и разъезжаться по домам, как тут же выглянуло солнце. И так раз пятнадцать за день. Даже утки, коротающие последние зимние деньки на льду близлежащего озера, были сбиты с толку. Только устраивались поудобнее и прижимались друг к другу, чтобы легче перенести метель-пургу, как тут же выглядывало яркое и очень бодрое солнце. Они радостно взлетали, чтобы покружить над проталинами и размяться, и в этот момент их, как из снежной пушки, накрывало белой шрапнелью. Я и сам раз десять то задёргивал, то отдёргивал шторы.

Такой борьбы одного с другим в нынешней предвыборной кампании, как бы кому чего ни казалось, – нету. Хотя очень многие люди заряжены всем происходящим, тратят нервные клетки, гневаются, спорят, кто-то суетится напоследок… Однако всё уже ясно. А ещё ясно, что это последние вялые и не то что предсказуемые, а предсказанные выборы. Таких больше не будет…

Что-то я устал успокаивать своих друзей и приятелей. Особенно тех, кто живёт в Москве. В провинции как-то спокойнее и солиднее относятся к тому, что происходит и произойдёт. Причём не равнодушнее, а именно солиднее. Я успокаиваю друзей, понимая всю бессмысленность и тщетность сегодняшних их переживаний. Я говорю им приблизительно следующее…

Уже все для себя всё решили. Те, кто решил голосовать, уже знают, за кого будут голосовать. Те, кто решил не ходить на выборы, на выборы не пойдут. Те, кому плевать на эти выборы, уже на них наплевали. Зачем же тратить драгоценные нервные клетки, зачем спорить и гневаться? Зачем накапливать в себе злобу по отношению к тем, кто видит сегодняшнюю ситуацию иначе? С этими выборами жизнь не закончится. Равно как ничего чудесного не начнётся. Надо оторваться от телевизоров, от радио, от интернета, от нервных телефонных разговоров и споров при любом удобном случае. Оторваться и не связывать свою жизнь с чьими-то уже принятыми решениями. Эти решения, конечно, повлияют на жизнь каждого. Но рвать по этому поводу волосы, отчаянно заламывать руки или копить в себе гнев – это последнее дело. Всё уже решено, имеется в виду, решено не за нас, а нами уже всё решено. Даже то, что мы не согласны с этим, – это тоже уже решено…

Лично я намерен интересно и плодотворно жить и ближайшие до выборов дни и последующие за ними годы. И я уверен, что такого постыдного фарса, который происходит сейчас в нашей стране под названием «Выборы Президента», больше не будет. Я не знаю, что произойдёт к следующим выборам, но отчего-то есть уверенность, что уже не будет так стыдно, как сейчас. Почему есть такая уверенность? А потому что я люблю Родину, уважаю своих сограждан и своих современников и гораздо лучше тех, кто творит то самое, что мы ежедневно наблюдаем по телевизору и читаем в газетах, понимаю суть происходящего.

Завтра полечу в Норвегию. Там, как ни странно, теплее. Но через три дня – обратно…

5 марта

Ещё вчера утром был за полярным кругом, потом переночевал дома, а сейчас уже в Питере. В Осло было +12 С. В Киркенесе видел северное сияние, первый раз в жизни. Честно говоря, ожидал большего… Но сам факт меня впечатлил.

10 марта

В данный момент я в Новороссийске, у меня здесь спектакль и здесь холодно. Тепло за последнее время было только в Норвегии. А после холода буквально преследуют. Позавчера выехал из Питера в Москву дневным скоростным поездом… В Питере мёрз. К моему отъезду потеплело до нуля. Ехал почти строго на юг. Приехал в Москву – минус десять. Забавно было наблюдать, как по дороге падает температура. Почти на два градуса каждые сто километров. Вот тебе и юг! Вчера прилетел в Геленджик – минус два.

И там и там одинаковая температура. Но отчего-то за полярным кругом минус два ощущается просто подарком и хочется чуть ли не раздеться, а минус два у Чёрного моря в марте ощущается как обман и подвох, а точнее, как издевательство.

Когда прибыл вчера в Геленджик, застал в гостинице окончание празднеств и удлинённых выходных. Другого слова, кроме как «кошмар», у меня не находится. Я прежде не видел в гостиницах с мировым именем, чтобы рядом с музыкантами, исполняющими произведения на рояле и контрабасе, сидели юнцы и девки в гостиничных халатах на голое тело. А поскольку они не стеснялись своих движений и поз, было видно, что халаты надеты совсем на голое тело. Юноши были явно кавказского происхождения, и им замечаний не делали. А то, что рядом находились дети и много людей, их не смущало.

После полуночи уже другие постояльцы гостиницы, одетые весьма нарядно, по их мнению, но при этом весьма спортивно, поняли, что рояль, стоящий в центре холла, простаивает напрасно. Более двух часов они терзали инструмент, пытаясь не только сыграть «Собачий вальс», но ещё его и станцевать. Замечаний им сделано также не было. А это в лучшей гостинице Геленджика. Местный сервис, а главное – представление отдыхающих о том, что значит «отдыхать нормально», лишило меня всякой надежды на то, что когда-нибудь можно будет с удовольствием ездить на наше Черноморское побережье. Представляю, что здесь творится в сезон…

Четыре дня назад у Михаила Михайловича Жванецкого был день рождения. Даже не буду говорить, сколько ему исполнилось лет. В эти цифры невозможно поверить! У меня был спектакль в Питере, и я не смог лично поздравить любимого автора. Поэтому я, как в стародавние времена, воспользовался бумагой и ручкой и написал Михаилу Михайловичу поздравительное письмо. Считаю возможным показать, что я написал.

Дорогой Михаил Михайлович, поздравляю Вас с днём рождения!

Удивительно, что Вас можно поздравить с этим событием! Удивительно не потому, что у меня есть такая возможность, хотя это и является предметом моей гордости, а потому, что поздравлять Вас с рождением – это странно!

То, что у Вас есть день рождения, это значит, что Вы когда-то, а точнее 6 марта такого-то года родились… Этот факт, в свою очередь, сообщает, что до этого дня Вас не было. Вот что странно, удивительно и невероятно! Этого понять и представить я не могу.

Если честно, то я не помню, чтобы и меня не было. По моим ощущениям, я был всегда. Я, конечно, знаю, что когда-то меня не было и когда-нибудь меня не будет… Это я знаю. Но такое знание мало что даёт.

Но Вы-то были много раньше! То есть Вы были совсем всегда. К тому моменту, когда я более-менее членораздельно произнёс первые слова, Вы уже оказали на русский язык такое влияние, что осваивал я его со своим поколением уже в том виде, в каком Вы нам его предоставили. А это значит, что Вы нам подготовили к освоению не стишок, не рассказ и не повесть, а целый язык с особыми смыслами и порядком слов. Это, конечно же, доказывает, что Вы были всегда.

А вот ещё одно доказательство моего утверждения: у Вас точно нет возраста.

Нет, конечно, какие-то цифры и точные данные в виде цифр есть в Ваших документах, но они не для людей, а для документов.

У Вас никогда не было понятного окружающим возраста. То Вы были слишком молоды, чтобы быть таким умным и так знать жизнь, то вдруг, наоборот, никто уже давным-давно не верит цифрам в Ваших документах, потому что Вы слишком для этих цифр молоды, точны, современны, свободны и у Вас так много любви к жизни, что ни в какие цифры поверить нельзя.

А ещё Вы своим существованием и искусством доказываете, что во Вселенной, кроме нас, никого нет. Мы одни в этом бесконечном космосе. И в этом мире одни.

Ясно же, что Вы очень, ужасно, чрезвычайно земной и совсем без остатка наш. А это значит, нигде, кроме как на Земле, среди нас нет тех форм жизни, которые смогут Вас понять и полюбить. А те формы жизни, которым Вы не нужны и непонятны, – это просто иные формы жизни, которым и мы вместе в Вами не нужны и непонятны (Вы-то понимаете, о чём я).

И надеяться на понимание вроде глупо!

Да вроде никто и не надеется…

Но у Вас как у очень молодого человека так много надежд!!! Даже иллюзий много!!! А у нас заодно с Вами…

И это всё несмотря на непостижимое знание жизни…

То есть Вы были здесь всегда! Но как же хорошо, что Вы живой человек! И именно поэтому Вас можно поздравить с днём рождения!

Хоть это и странно.

Всегда и бесконечно Ваш, Женя Гришковец.

На большее сегодня у меня ни времени, ни возможности нет.

На юге холодно, но весна неизбежна!

21 марта

Всё-таки, я убедился, что не могу писать или диктовать какие-то заметки в процессе гастролей. Раньше мог. Раньше можно было обойтись короткими записочками. Сейчас не вижу в этом смысла. Раньше чувствовал зависимость, боялся потерять внимание к себе и аудиторию. Сейчас опасаюсь только сиюминутности высказывания и его необязательности.

Ох, и трудная у меня была в этот раз гастроль! Такие холода, такие ветра и такая неуместная и несвоевременная погода давно меня не преследовали так долго и неотступно. Весь март зима была со мной, где бы я ни оказался. Посудите сами: 3 марта я – за полярным кругом, на норвежско-российской границе, но со стороны Норвегии. А 18-го приехал в Ставрополь, где горы снега, огромные сосульки и во всех дворах твёрдые сугробы. При этом из Калининграда мне сообщали, что уже расцветают крокусы и скворцы надрываются как сумасшедшие. Позавчера вернулся в Калининград, здесь +2 С, дикий ветер и колючий снегопад. Позвонил в Ставрополь – там +15 С…

Я мёрз везде. Сначала в Геленджике и Новороссийске, стоило оттуда уехать – там потеплело. В Краснодаре были почти мороз и солнце… То есть обманчиво яркие и холодные дни. Как только выехали за околицу в сторону Ростова, тут же краснодарские термометры ударили столбиками вверх. В Ростове не удалось походить без головного убора и шарфа, потому что было чертовски холодно для этих мартовских чисел. Когда добрался до Ставрополя из Ростова, доложили, что температура подскочила на десять градусов и все наслаждаются весной. Теперь мёрзну дома, убеждая себя, что я не виноват (улыбка).