Почти рукописная жизнь Гришковец Евгений

Как же беззащитен, жалок и уныл наш российский юг в холода! Точнее, тогда, когда наш юг лишен своего главного козыря и преимущества – тепла. Я ощутил это в полной мере в этом своём туре. Когда кругом бушуют морозы, когда на Дальнем Востоке лютуют мощные циклоны и снегопады, когда в районе Магадана корабли затёрты льдами, когда по всей Сибири из-за морозов отменяют занятия в школах, в Москве из-за снегопадов случаются транспортные коллапсы, а в Питере серое небо цепляется за шпили Петропавловки и Адмиралтейства, с Финского залива город штурмуют ветра, а мелкий снег летит под таким углом, что, кажется, может порезать лицо… Краснодарский край, Ставрополье и Ростов обычно показывают сплошные плюсовые температурные результаты. Смотришь сводки погоды и думаешь – живут же люди! Но когда в целом по стране всё как обычно, то есть на Урале днём чуть выше нуля, почерневший снег сочится мутными ручейками, а ночью всё прихватывает морозцем и сосульки тянутся к земле, кажется, прямо на глазах… Когда весна в обычные сроки в полдень наносит более-менее ощутимые удары по зимним накоплениям снега и льда по всей большой стране, а на юге должно уже быть тепло вовсю, но совсем наоборот… Как же печальны южные степные просторы, какими даже не худыми, а тощими кажутся пирамидальные тополя, как тоскливы неухоженные и неприбранные ещё дворы южных приземистых домов… Да! Уже в середине мая всего этого будет не узнать. Весна на юге рванёт резко, неудержимо и обгонит всю остальную огромную страну. Обгонит вспышками сирени, взрывами яблонь и слив, тюльпанами в садах, зелёной дымкой деревьев и по-настоящему тёплыми ветрами. Обгонит короткими юбками, лёгкими тканями и по-летнему расправленными плечами.

Я так хотел чуть-чуть ускорить себе весну и поэтому спланировал мартовские гастроли именно на юг. Ещё раз убедился, насколько нелепо любое планирование в смысле расчётов на погоду… Особенно неприятно то, что в театрах на юге в морозные дни ужасно холодно и неуютно. В Новороссийске люди, которые решили одеться понаряднее, зябли в прохладном зале, в Ростове дамы во время спектакля старались укрыть оголённые плечи. В Ставрополе семьсот зрителей так и не смогли обогреть остывшие стены.

Единственно, где было по-настоящему тепло на сцене и в зале, – это в маленьком Таганроге. Что за чудесный театр в Таганроге! Всё-таки умели строить в стародавние времена. Таких маленьких-больших театров не то что в стране – в мире раз-два – и обчёлся. Театр, в который Чехов бегал, будучи ещё гимназистом, чтобы послушать, мне думается, сомнительного качества музыкальные спектакли, построен со всем изяществом той эпохи. Несмотря на то что в нём меньше четырёхсот мест, балконы, ярусы, колонны создают ощущение по-настоящему большого и значительного театрального пространства. А ещё в этом театре попросту тепло и чисто. В нём приятный коллектив и дружелюбная по отношению к приезжему артисту атмосфера.

Если бы не южная публика, не знаю, как бы я пережил эти гастроли. А южная публика замечательная! Все спектакли задерживались минимум на 15–20 минут, потому что южные люди не могут и, мне даже кажется, не должны приходить вовремя. Они шумны, по-своему нарядны, несколько беспечны (или кажутся таковыми), неохотно отключают мобильные телефоны, зато охотно аплодируют, смеются и дарят море цветов. В Ставрополе меня завалили цветами… Но про Ставрополь и Таганрог я хочу рассказать отдельно, а ещё раньше хочу рассказать про Заполярье и про маленький приграничный городок Киркенес, в котором мне удалось побывать, прежде чем я рванул на юг. У меня есть несколько деньков перед следующими гастролями, и я постараюсь написать то, что задумал.

22 марта

Норвегия. Киркенес.

В начале марта я побывал в таком месте, где больше никогда не побываю. Прилетев в Киркенес, я этого ещё не знал, улетая из него, я это понимал отчётливо. Киркенес – это маленький город на самом северо-востоке Норвегии. Он как бы находится между Россией и Финляндией. До российской границы от центра Киркенеса, то есть от центральной его площади, ехать минут пятнадцать-двадцать. Именно по этой причине Киркенес обладает своеобразием, которое произвело на меня сильное и скорее печальное впечатление.

Попал я туда по приглашению, которое получил от некоего литературного сообщества Норвегии. Я не очень понимал суть мероприятия, на которое меня позвали, а когда оказался на месте, я эту суть понял, но притом окончательно отказался понимать смысл моего участия в мероприятии.

Это была конференция, на которую в основном собрались библиотекари из разных норвежских малых городов, а также несколько библиотекарей из российского приграничья и Мурманска. Ещё были норвежские писатели, как я понимаю, весьма средней величины. Конференция состояла из нескольких семинаров, посвящённых, если я правильно понял, сугубо библиотечным вопросам. Но главной её темой была проблема сохранения саамского языка. В Норвегии живут саамы – небольшая народность, язык которой относится к финно-угорской группе. Зачем я был там нужен? Этот вопрос мучил бы меня всю жизнь, если бы я уже не выбросил его из головы. Однако приняли меня там очень радушно и как почётного гостя.

Прежде чем отправиться в Норвегию и Киркенес, я, конечно, поинтересовался, что же это за город. В интернете вычитал, что в городе проживает 15 тыс. человек, что лететь до него из Осло два часа и что там две основные достопримечательности – пограничный музей и снежная гостиница. Ещё в качестве развлечения можно покататься на снегоходах или собаках. Летел я туда со старшей дочерью Наташей. На снегоходе и на собаках я прежде никогда не катался, поэтому ожидал приятных новых впечатлений.

Меня поразило обилие рейсов из Осло в маленький Киркенес. Я представлял себе, что мы полетим на крошечном самолёте с пропеллерами и с нами вместе полетит несколько рыбаков, охотников, пара пограничников и какой-нибудь бородатый геолог. Так я представлял себе полёт в Заполярье, в затерянный между границами, забытый богом населённый пункт… Каково же было моё удивление, что рейс на Киркенес собрал кучу народа, что летим мы «Боингом-737», что он забит битком, билетов в этом направлении за неделю не достать, и только прямых рейсов из Осло в Киркенес три в день, но можно добраться и с пересадками. Народ летел разношёрстный. Много было сильно пожилых людей из Америки, были британцы, и у кого-то в руках я увидел даже новозеландский паспорт. Явных морских волков и учёных-полярников я не встретил вовсе…