Злючка Смолл Бертрис
Радость? Любовь — это радость? Но Арабелле любовь всегда несла скорее печаль. Мать любила Джаспера Кина и поплатилась за это страданиями и смертью. Сама Арабелла любила Тэвиса Стюарта, но хотя он тоже клялся, что любит жену, обращался с ней скорее как с ребенком, как с женщиной-игрушкой, которую ласкают, гладят, но никто не принимает всерьез. Единственная радость от брака — малышка Маргарет, с которой она сейчас разлучена. Нет, никогда Арабелла не позволит себе больше попасть в сети любви!
Нужно хорошенько подготовиться к свиданию с Адрианом Морло. Что надеть? Ее платье должно быть и скромным, и вызывающим одновременно, а под платьем не будет ничего, кроме сорочки из прозрачного шелка. Бархат цвета слоновой кости! Платье будет из кремового бархата, в тон бледно-золотистым волосам, как намек на целомудрие — добродетель, которую герцог с таким наслаждением запятнает и которую Арабелла позволит ему уничтожить, прежде чем ночь окончится.
Арабелла подивилась собственным мыслям. Какой же холодной и расчетливой она стала! Но иначе нельзя, или такая жизнь уничтожит ее.
Кремовый бархат… отделанный золотыми нитями и речным жемчугом. Нижняя юбка из золотой парчи. И волосы… не обычная прическа из уложенных короной кос, делавшая ее выше ростом. Нет, ее волосы в Двенадцатую ночь будут заплетены в длинную золотую косу и перевиты шелковыми лентами и жемчужинами. Герцог, как все мужчины, захочет ее расплести — нужно облегчить ему задачу. Драгоценностей Арабелла не наденет — это усилит впечатление простоты, как и скромный бархатный плащ алого цвета, подбитый куньим мехом.
Наконец этот день настал.
Арабелла тщательно вымылась, велев Лоне надушить воду ее любимой вересковой эссенцией. Длинные волосы Арабеллы были вымыты заранее.
— Чудо, если ты не умрешь от простуды со своими непрерывными купаниями! Такое количество воды просто вредно, миледи, — ворчала Лона, — но пора бы уже привыкнуть к твоим капризам.
— Как и к твоей постоянной трескотне, — пошутила хозяйка.
— Трескотне? — раздраженно взвилась Лона. — Только потому, что я вслух беспокоилась насчет ваших странных привычек? Это еще не причина говорить, что я зря болтаю, миледи.
Арабелла, рассмеявшись, утешила служанку и подругу:
— Дорогая Лона, я просто шучу, потому что люблю тебя!
— Ну тогда, — смягчилась Лона, — совсем другое дело.
Она помогла хозяйке выйти из ванны, растерла и надушила ее, а потом закутала в нагретое полотенце. Достав шелковую сорочку, служанка заметила:
— Лучше бы одеться сегодня потеплее, миледи, на улице ужасный холод.
— Тогда я буду слишком толстой, — небрежно бросила Арабелла, но Лона вопросительно подняла брови, вынудив хозяйку остерегающе покачать головой. — Не желаю ничего больше об этом слышать. Лона.
Лона, ничуть не обидевшись, кивнула. Она поняла все, что хотела, даже из этой короткой фразы. Вынув из гардероба бархатный кремовый корсаж и две юбки, она помогла госпоже одеться, тщательно расправив платье, чтобы не помялось, и причесала густые бледно-золотистые волосы Арабеллы, вплетая в пряди жемчужные нити и шелковые ленты.
— Ну вот, какая красивая прическа, миледи. Вы просто прелесть сегодня.
На ногах у Арабеллы были тонкие бархатные туфельки, но поскольку на улице шел снег, Лона надела на них тяжелые башмаки на деревянной подошве. Потом помогла госпоже сесть в карету и закрыла ей колени меховой накидкой, положив под ноги обернутые фланелью горячие кирпичи. Хотя до Ламбора путь недалекий, январская ночь была жгуче-холодна и не многие парижане отваживались высунуть нос на улицу.
— Поставьте лошадей в конюшню герцога и отправляйтесь на кухню, — приказала Арабелла шестерым лакеям, сопровождавшим ее. — Я позову, когда решу вернуться.
Позволив слугам герцога вынуть из-под ног кирпичи и помочь ей выйти из кареты, Арабелла поспешила в дом.
— Моя Белла! Добро пожаловать! — воскликнул Адриан Морло, выйдя в вестибюль навстречу Арабелле, и долго, нежно целовал протянутую руку, пока лакей снимал с гостьи плащ.
Она вопросительно подняла брови.
— Кажется, я перепутала день и час, милорд! Видимо, я приехала не вовремя!
В доме было тихо, а сам хозяин одет в простой костюм из алого бархата, отделанный мехом.
— Разве вы не приглашали меня отпраздновать Двенадцатую ночь, месье?
— Приглашал, — ответил герцог, — и, надеюсь, вы простите мне этот маленький обман, моя Белла, — кроме вас, других гостей сегодня нет.
— Месье! — с притворным негодованием воскликнула Арабелла. — Вы крайне безнравственный человек! Боюсь, вы испортите мою репутацию! Пожалуйста, велите подать мой экипаж! Я немедленно уезжаю!
— Не останетесь ли еще на секунду, моя Белла? Я отдам вам подарок. Надеюсь, он понравится. Несколько лишних мгновений не повредят вашей репутации, дорогая, — тихо сказал он, и Арабелла позволила себя уговорить и увести по широкой мраморной лестнице в маленький салон, где в камине весело плясал огонь.
— Я люблю подарки, — сказала Арабелла и добавила с тоской:
— О, мне так давно никто ничего не дарил!
— Я бы заполнил сюрпризами всю комнату от пола до потолка, — галантно ответил герцог, — если бы только вы позволили, дорогая.
На этот раз Арабелла непритворно залилась краской — комплимент герцога был искренним.
— У меня для вас тоже небольшой подарок, — объявила она и вручила герцогу маленький пакет, обернутый золотой парчой и перевязанный красивой шелковой лентой. — Вы должны развернуть его немедленно! — потребовала Арабелла.
Улыбнувшись, герцог развязал ленту и вытащил пару ярко-алых перчаток из тонкой флорентийской кожи, вышитых черными, янтарными и золотыми бусинами.
— Моя Белла, — пробормотал герцог, искренне тронутый, потому что знал: такие перчатки очень дороги, а доходы Арабеллы ничтожны. — Они очень красивы, и я благодарю вас.
— Я выиграла их в карты, еще до Рождества, — весело объявила Арабелла в ответ на невысказанный вопрос.
Адриан Морло рассмеялся.
— Для женщины столь непоколебимой добродетели вы удивительно быстро учитесь искусству выживания, — пошутил он и подал ей резную шкатулку из грушевого дерева.
Что в этой красивой коробочке? Может, этот подарок — символ отношения к ней герцога?
Странно неловкими пальцами Арабелла открыла золотой замочек и, подняв крышку, ошеломленно уставилась на великолепный квадратный рубин на филигранной золотой цепочке, лежавший в гнезде из белого бархата.
— Ox! — задохнулась она, не в силах пошевелиться и вымолвить слово.
Довольно улыбнувшись, Адриан Морло вынул кулон и застегнул его на шее Арабеллы. Рубин мягко мерцал в затененной ложбинке на груди, бросая красные отблески на светлую кожу.
Леди Грей, слегка повернув голову, взглянула на герцога.
— О, месье, — пробормотала она, — ничего прекраснее я в жизни не получала.
Глаза их неожиданно встретились; Арабелла увидела во взгляде герцога отчаянную, нескрываемую страсть.
— Ох-х, — снова вздохнула она, когда его губы коснулись ее губ в самый первый раз, заставив бешено биться сердце Арабеллы. Так давно она не испытывала этого ощущения! Как могла Арабелла забыть урок, который, сам не желая того, преподал Джейми Стюарт: между женщиной и мужчиной может существовать страсть без любви.
«О, святая Матерь Божья, — взмолилась Арабелла про себя, — дай мне сил быть твердой в своей решимости!»
— О Белла! Моя Белла! Моя маленькая драгоценная Белла!
Я должен овладеть тобой! Никогда больше не говори мне «нет», моя Белла! Я боготворю твою красоту! — страстно прошептал герцог, обняв ее за талию. Другая рука, скользнув за вырез корсажа, сжала полную грудь. — Ах, моя Белла! Я с ума схожу от любви к тебе!
Тонкие пальцы нежно ласкали упругий холмик, перекатывая розовый сосок.
— О месье! — тихо вскрикнула она, не пытаясь сопротивляться или отбросить настойчивую руку. — Мы не должны! Что подумает ваша супруга?
Не покажется ли она слишком застенчивой! О, только не это. Господи, только не это! Арабелла еле сдерживала рвущиеся с губ стоны. Его прикосновения обжигали, словно пламя.
— Клод-Мари в Нормандии, моя Белла. Я не люблю ее! Я тебя люблю! Это был брак по расчету, не больше. Дай мне еще раз губы, дорогая, — молил он.
Арабелла поняла, что не в состоянии отказать, несмотря на все благие намерения. Поцелуи Адриана опьяняли — безумные голодные поцелуи, от которых по спине пробегал озноб. Арабелла, однако, отдавала себе отчет в том, что, целуя ее, Адриан осторожно развязывает бархатный корсаж, и в конце концов нашла силы запротестовать, боясь, что такая внезапная податливость с ее стороны покажется герцогу подозрительной.
Откинув голову, Арабелла сжала его большие теплые ладони маленькими ручками и умоляюще прошептала:
— Это грех, месье! Вы ведь знаете, что грех!
— Признайся, что ты не испытываешь ко мне такой же страсти, как я к тебе! — бешено вскинулся он; в голубых глазах светилась решимость добиться своего любой ценой.
— Я… я… не знаю! — воскликнула она, прекрасно сознавая, что говорит не правду и он это понимает.
— Лжешь! — ответил он, и ярко-голубые глаза торжествующе засверкали.
Разорвав вырез сорочки, он сжал обнаженные груди и прошептал, прежде чем опалить нежную плоть жаркими поцелуями:
— Ты моя, маленькая Белла! Только моя!
Сердце Арабеллы бешено забилось. Она никогда не ожидала столь повелительного тона от сдержанного, воспитанного герцога.
Подняв голову, Адриан на мгновение прижал ее к себе и быстро, ловко развязал завязки юбок — наряд в одно мгновение оказался на полу. Герцог сорвал с Арабеллы то, что осталось от сорочки, и небрежно отбросил в сторону.
Теперь на Арабелле остался лишь сверкающий багровым огнем рубин. Пока герцог медленно расплетал ее косу, Арабелла думала, что ноги вот-вот подкосятся, но, к счастью, устояла.
Рассыпав ее волосы по плечам, герцог отступил на шаг и улыбнулся. Потом, подхватив ее на руки, пересек комнату и уложил перед камином на большой ковер из медвежьих шкур. Под страстным взглядом Адриана Арабелла залилась краской смущения.
— Мой Бог, — прошептал он, — ты само совершенство, моя Белла! В самых безумных мечтах не мог я себе представить столь восхитительной прелести.
И, отвернувшись, начал поспешно сбрасывать с себя одежду.
Арабелла, почувствовав нечто забавное в такой внезапной деликатности, украдкой наблюдала за ним, с усмешкой отметив, что колени Адриана Морло оказались немного узловатыми, хотя в остальном герцог был прекрасно сложен, строен и красив. Она правильно поступила, решив отдаться герцогу, — он непременно пошел бы на все, лишь бы ее добиться. До этого момента Арабелла не подозревала, как отчаянно Адриан хотел ее, потому что никогда не считала себя женщиной, доводящей мужчин до безумия… но ведь был еще и Джейми Стюарт. Почему же они все превращаются в отчаянных глупцов лишь при взгляде на нее?
Герцог лег рядом с Арабеллой, лаская обнаженное тело, осыпая поцелуями лицо, нежно улыбаясь ей.
— Я не причиню тебе боли, моя Белла, — с искренней любовью сказал он. — За эти месяцы я научился ценить твою чистоту, пусть даже это означает, что никогда мне не обладать такой прелестью… но больше терпеть нет сил. Я люблю тебя и заставлю себя полюбить.
— О, Адриан, — пробормотала Арабелла, впервые назвав его по имени, — что бы мы ни чувствовали друг к другу, это все равно грех.
«Осторожно, — подумала она, удивленная, что вообще еще способна мыслить, — нельзя дальше столь энергично протестовать, особенно сейчас, когда уже почти ему отдалась». Еще немного притворной скромности до того, как она позволит ему насладиться полной победой.
Она глубоко вздохнула.
— Моя Белла, — тихо сказал он, — жизнь так коротка, что тратить хоть одну драгоценную минуту зря — несомненно, преступление против Бога. Мы потратили бесплодно столько времени, но больше ни секунды! Я с ума схожу по тебе! Не будь твои принципы так строги, думаю, и ты призналась бы в том, что неравнодушна ко мне. Это правда?
— Ох, месье, — прошептала Арабелла, закрыв лицо ладонями.
— Признайся, моя Белла! Ты тоже любишь меня? — спросил он, осторожно отводя ее руки.
— Но если я разочаруюсь? — беспокойно спросила она, ловко избегая прямого ответа, хотя Адриан в своей настойчивости не заметил этого. — Я никогда не знала других мужчин, кроме мужа. Я не куртизанка, обученная искусству Эроса, Адриан. Ты преследовал меня много месяцев. Что, если реальность окажется не столь восхитительной, как предвкушение? Я пожертвую своей честью ради химеры!
— Ты очаровательна, моя Белла, — ответил он, снисходительно улыбаясь. — Твои губы словно первая летняя земляника, любовь моя. Когда я целовал их, чувствовал, как ты дрожишь от прикосновения. Груди твои — будто спелые налитые персики, плоды, достойные короля. Никогда я не смогу ими насытиться и буду ласкать, целовать и гладить каждую частичку твоего божественного тела. Клянусь, никогда ни в чем ты не сможешь меня разочаровать.
— Но если вы не дадите мне блаженства? — серьезно спросила Арабелла.
Она поняла: для того чтобы завоевать любовь герцога, нужно вести тонкую игру и не позволять ему обращаться с собой так, как с остальными. Самое глупое — просто отдаться ему. Он не должен быть полностью удовлетворен их отношениями, пока не уверится, что лучшего любовника не имела еще ни одна женщина. Эта связь не должна прерваться, прежде чем Арабелла получит необходимые сведения. Она неожиданно поняла, что задача предстоит нелегкая, но если все кончится хорошо — наградой будет Грейфер и возвращение домой, к маленькой Маргарет.
— Разочаровать тебя? — удивился герцог. Столь невероятная мысль ему, видимо, никогда не приходила в голову.
— Мой муж был искусен в любви, — искренне призналась Арабелла, — и дарил мне наслаждение. Однако я слышала, что далеко не все мужчины таковы. Разве это не так? — бесхитростно добавила она.
— Да… — медленно протянул он. — Мне тоже так говорили, но ни одна из тех, кого я любил, не жаловалась, могу поклясться в этом.
Арабелла обольстительно улыбнулась ему. Отсветы пламени бросали оранжевые блики на ее тело, окрашивая его в золотистые тона, отражаясь в багровом рубине, покоившемся на груди, и в светло-зеленых глазах.
— Если это так, Адриан, тогда ты должен снова поцеловать меня: вкус твоих поцелуев — словно сладкое вино, а я умираю от жажды.
Герцог де Ламбор почувствовал, как сердце рвется из груди.
Никогда еще он не встречал столь очаровательной и загадочной женщины, такой безумно возбуждающей смеси невинности и чувственности.
Он вновь поцеловал Арабеллу и, к своему восторгу, почувствовал, как ее губы медленно раскрылись, а язык нерешительно коснулся его языка. Застонав от наслаждения, Адриан полузакрыл ее своим телом.
Арабелла позволила страсти подхватить себя и унести. Из ее уст вырвался ответный стон; тонкие руки обвились вокруг шеи герцога; Арабелла прижалась к нему грудью, чувствуя, как жесткие волосы щекочут кожу, и ощущая упругое прикосновение мощного орудия мужественности. Пальцы Арабеллы мягко скользили по затылку герцога, вызывая озноб возбуждения.
Адриан нехотя оторвался от сладких губок и стал осыпать нежными поцелуями закрытые веки и запрокинутую шею.
— Моя Белла! — хрипло прошептал он. — Ты опьяняешь меня!
Губы поползли к плечу; ощутив внезапный укус, Арабелла громко вскрикнула, но язык Адриана тут же начал зализывать горящую кожу, прогоняя боль, и медленно коснулся соска, одного, потом другого. Адриан вобрал губами нежные кончики, целуя, покусывая, всасывая.
Странные горловые звуки вырывались у Арабеллы. Она забыла, совсем забыла, как прекрасно прикосновение мужского рта к груди женщины, и теперь извивалась в порыве блаженства. Ладонь ее продолжала гладить его волосы, побуждая на дальнейшие подвиги.
— О да, — прошептала Арабелла. — О да!
Адриан обнял ее, прижал к себе и, лаская, прошептал:
— Итак, моя Белла, сладкие плоды твоих грудок чувствительны к наслаждению, которое дарят мои губы. Может, я смогу дать тебе экстаз?
— Может быть, — согласилась она и тут же охнула — гибкие пальцы отыскали самое интимное и чувствительное местечко. — Адриан! — вскрикнула она, пораженная тем, как быстро герцогу удалось ее возбудить, но тут же поняла — слишком долго у нее никого не было.
Адриан Морло решил, что за внешней сдержанностью и холодностью скрываются огонь и пламя. Уже сейчас ее любовные соки орошали его пальцы, погруженные в сладостную плоть.
Он должен ощутить их вкус! Никогда еще женщина не доводила его до такого состояния за столь короткое время! Он чувствовал, как похоть бурлит в крови с такой силой, что почти боялся умереть, — сердце бешено колотилось. Перевернувшись, он сунул голову между ее раскинутых ног, гибкий язык мгновенно нашел крохотный драгоценный холмик, скрытый в складках розовой плоти, немилосердно терзая его, пока не превратил в твердый напряженный камешек.
Арабелла дернулась, словно от удара молнии. Тело выгнулось в безумном порыве, но пальцы Адриана, впившиеся в бедра, не давали двинуться, и она застонала — первые крохотные иголочки наслаждения пронзили тело.
Герцог, удовлетворенно засмеявшись, поднял голову.
— Я дал тебе блаженство, моя Белла? Правда? — лукаво спросил он.
Но Арабелла задыхалась так, что не Могла говорить, лишь через несколько минут у нее вырвалось:
— Почти, месье, почти, но не совсем.
— Злючка! — снова засмеялся он и, приподнявшись, медленно вошел в ее тесный грот любви. — Я заставлю тебя плакать и кричать от неведомой раньше страсти, моя Белла! — яростно воскликнул он.
Но она взяла себя в руки, несмотря на нежное вторжение во влажные глубины, и вызывающе прошептала;
— Увидим, месье, увидим.
Адриан начал двигаться размеренно, ритмично, словно в такт какой-то древней примитивной мелодии, но Арабелла знала, что мужчина, возбужденный так безумно, как Адриан Морло, не сможет долго сдерживаться. Если она сумеет довести его до экстаза, пусть даже пожертвовав своим… тогда Адриан, заинтригованный столь неожиданным вызовом, не захочет скоро с ней расстаться — хотя бы потому, что желает торжествовать победу. Арабелла знала: уверения герцога в любви — не более чем средство достичь цели. Она могла бы поклясться, что Адриан не любит никого, кроме себя.
Арабелла выгнулась, встречая каждый толчок, но мыслями была слишком далеко, чтобы почувствовать что-то… пока Адриан, не в силах сдержаться, с громким криком упал на нее, содрогаясь в сладких конвульсиях, почти раздавив ее весом своего тела. Арабелла, нежно лаская его, лукаво пробормотала:
— Ах, месье, вы, наверное, давно не были с женщиной… ну что ж, может, в следующий раз…
Адриан со стоном откатился и, грустно взглянув на нее, признался:
— Ты победила, моя Белла, а я, к собственному стыду, разочаровал тебя. Дай мне несколько минут восстановить силы, и мы попытаемся снова. Такого раньше никогда неслучалось и, даю слово, больше не повторится.
— Месье, — ответила Арабелла, — если мне и не было даровано блаженство, все же я наслаждалась. Никакого стыда и позора! Вы самый нежный и неутомимый любовник. Надеюсь, что ваши чувства ко мне не изменились?
— Никогда! Ты совершенство, моя Белла! Истинное совершенство! Я никогда не расстанусь с тобой! Ты должна быть моей навеки, навсегда! — страстно уверял Адриан.
Арабелла поднялась и, подойдя к маленькому столику, на котором стояли графин с вином и кубки, налила герцогу сладкого подкрепляющего напитка. Она была немного удивлена и даже испугана тем, как легко может отрешиться от собственных чувств. Было неприятно сознавать, что она могла оказаться такой холодно-расчетливой. Но так нужно, необходимо для возвращения Грейфера.
— Выпей вина! — предложил герцог, когда Арабелла протянула ему кубок.
— О нет, иначе я засну, — отказалась она, — разве что ты предпочитаешь отдохнуть, Адриан.
— В эту ночь ты не уснешь, моя Белла, — пообещал он.
— Но я не могу задерживаться, — запротестовала она. — То, что произошло, Адриан, должно остаться между нами! Не желаю, чтобы слуги сплетничали.
— Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей, Арабелла, — серьезно объявил герцог, — чтобы ты всегда была рядом, а не делила время между моим домом и той убогой хижиной, в которой живешь сейчас!
— Лучшего я не могу себе позволить, — со спокойным достоинством ответила Арабелла.
— Ты должна быть со мной!
— Невозможно, Адриан. Что скажут люди? А твоя жена? И мои слуги, последовавшие за мной в изгнание? Я не покину их, как они в свое время не предали меня!
— Тогда по крайней мере позволь купить тебе домик в более приличном квартале, здесь, в Париже, — молил Адриан. — Там мы сможем встречаться и быть вдвоем!
— Не знаю, — нерешительно пролепетала Арабелла.
«Нужно посоветоваться с Тони. Неизвестно, как далеко можно зайти без риска быть отвергнутой французским двором».
— Ты должен дать мне время все обдумать, Адриан, — ответила Арабелла вслух. — Я надеялась когда-нибудь вторично выйти замуж, родить детей. О, я не так глупа, чтобы поверить, будто какой-нибудь придворный женится на мне, — ведь у меня ничего нет. Но может быть, зажиточный торговец захочет иметь жену благородного происхождения, пусть даже бесприданницу, только ради хороших связей при дворе! Я стану общим посмешищем, когда надоем тебе. Нет-нет, мне нужно время, чтобы все решить!
— Я никогда не устану от тебя, Белла, — запротестовал герцог. — Разве я не сказал, что люблю тебя?
— О, Адриан! — покачала головой Арабелла. — Этого не может быть. Ты ведь меня совсем не знаешь. Я тем не менее польщена твоими словами, но хотя ты сам веришь тому, что сказал, думаю, это невозможно. Но я так хочу любви, хотя не осмеливаюсь мечтать о ней. Поцелуй меня еще раз, дорогой.
Забудем о приличиях, о грустных мыслях и непринятых решениях! Я останусь, сколько смогу, вобрав в себя все наслаждение, которое ты подаришь мне… а завтра? Кто может знать, месье?
Она легко притронулась губами к его рту.
— Кто может знать…
Адриан не преувеличил, когда обещал Арабелле, что этой ночью ей будет не до сна. После первого любовного поединка он горел желанием доказать свое превосходство любовника.
Арабелла, однако, не позволила ему насладиться полной победой, и герцог был совершенно очарован женщиной, которую так и не смог завоевать, единственной, кого не сумел заставить биться в судорогах экстаза. Прекрасная англичанка осталась непобежденной.
Другой мужчина, возможно, рассердился бы, но только не Адриан Морло. Наоборот, герцог был еще больше заинтригован странной загадкой — ведь Арабелла вовсе не была холодна, напротив, оставалась живой, теплой и с жаром отвечала на ласки и поцелуи. Редкая женщина обладала такой склонностью к любовным играм… он только не мог заставить ее самозабвенно отдаться. Неужели она из тех странных дам, кто не способен к наслаждению, потому что боится довериться ласкам любовника? Адриан еще не встречал таких… но время покажет.
На рассвете, холодным январским утром, карета Арабеллы остановилась у маленького домика на берегу Сены. Фитцуолтер и Энтони Варден уже ожидали леди Грей.
— С вами все в порядке? — прямо спросил капитан.
Арабелла кивнула.
— Тогда пойду прилягу, — решил он и удалился.
— Налей мне вина, Тони, — попросила Арабелла, подходя к камину.
Она промерзла до костей и теперь протянула руки к огню, чтобы хоть немного согреться.
— Предполагаю, позднее возвращение означает, что вы все-таки решили отдаться нашему общему другу, — заключил лорд Варден, подавая Арабелле кубок. — Как бы мне поделикатнее расспросить… — задумчиво пробормотал он.
— Не стоит, — хмыкнула Арабелла, сделав большой глоток. — Нет, не узнала сегодня ничего полезного для Англии.
Да, он, видимо, заинтересовался мной. Просил жить с ним, но я, конечно, отказалась. Потом предложил купить дом в богатом парижском квартале, где мы могли бы быть вдвоем.
Я обещала подумать. Что мне делать. Тони? Ты должен сказать, как далеко я могу зайти.
Подумав немного, лорд Варден объявил:
— Вы должны сказать «нет», дорогая, иначе доброе имя и репутация ваши будут уничтожены, а следовательно, король не получит нужных сведений. Пока у вас свой дом, скандала не случится, даже если вы посетите герцога в Париже или проведете несколько недель в его замке на Луаре. Но вы не должны зависеть от его щедрости, тогда никто не осудит вас, когда узнают, что леди Грей — новая подруга герцога.
Все ожидали, что рано или поздно очарование Адриана Морло победит ваше целомудрие. Но выставлять напоказ ваши отношения недопустимо… как, впрочем, и жить в одном доме с герцогом или принимать такие дорогие подарки, как дом, особенно после столь короткого знакомства.
Необходимо соблюдать приличия, дорогая Арабелла.
— Я сама так думала, хотя неплохо бы иметь дом в городе.
Здесь у реки очень сыро! — кивнула она и, вздохнув, грустно пошутила:
— Бедная, но добродетельная английская роза может принять любовь герцога, но ничего больше, кроме разве нескольких драгоценных безделушек, не так ли. Тони?
— Верно, — усмехнулся он. — Король может содержать любовницу в роскоши, но быть при этом весьма осторожным, хотя большинство королей не понимают значения этого слова. А вот герцог, обзаводясь подругой сердца, должен быть еще более благоразумным и скрывать это, иначе в дело вмешается церковь, получившая возможность обличить знатного грешника в назидание остальным.
— Следующие несколько дней я постараюсь не встречаться с Адрианом, — объявила Арабелла, — пусть сходит с ума от вожделения! Это только подогреет его чувства ко мне.
— Какая умная малышка! — восхитился лорд Варден. — Вы очень быстро учитесь правилам этой игры! Мне почти жаль герцога. Боюсь, вы разобьете его сердце.
— Но это лучше, чем если бы он разбил мое, — упрямо объявила Арабелла, неожиданно почувствовав, как утомлена и измучена. — Прости, Тони, я очень устала. Пойду лягу.
Отставив кубок, она вышла.
Лона громко храпела, лежа на тюфяке у камина в спальне госпожи. Не желая будить служанку и объяснять, куда делась сорочка, Арабелла осторожно подкралась к кровати, ледяными пальцами развязала многочисленные ленты и шнурки, оставив одежду на полу, и, потихоньку открыв сундук, вынула свежую сорочку. Ей очень хотелось вымыться, но ванна подождет до утра. Откинув одеяло, она легла в холодную постель и долго дрожала, не в силах согреться. Когда же стало немного теплее, она ощутила запах, исходивший от тела после ночи любви, и поморщилась от отвращения. Если эта ночь чему-нибудь и научила ее, то только одному — хотя женщину и мужчину может связывать страсть без любви, но страсть без чувств — омерзительна и бессмысленна. Арабелла ощутила, как по щекам катятся слезы. Как мерзко то, что она делает! Она презирала себя и Генриха Тюдора за то, что довел ее до этого. Но ведь все зависело от ее слова! Откажись Арабелла, никто бы не заставил ее, но она не сделала этого. Значит, и вина лежит не только на короле.
Мужчины! Пресвятая Матерь Божья, как она Ненавидела мужчин! Единственные, кто не причинил Арабелле мук и боли, — ее отец, упокой Господь его святую душу, и отец Ансельм. Но остальные… Король Ричард, пытаясь сотворить добро, выбрал в мужья девочке Джаспера Кина, изменившего Арабелле с ее же матерью, пытавшегося украсть ее приданое и позволившего шотландцу похитить невесту. Тэвис… нет, он не был плохим человеком, но не смог защитить жену, оставив ее на милость Джейми Стюарта, потребовавшего ее тело в обмен на помощь… А Генрих Тюдор сделал Арабеллу шлюхой, пообещав вернуть то, что принадлежало ей по праву. Мужчины! Они только и знают что воевать и делать женщин несчастными.
Что ж, думала Арабелла, вытирая слезы сжатыми кулачками, она будет использовать мужчин, как они использовали ее, любой ценой получит Грейфер, а потом заберет Маргарет и отправится домой. И никогда, никогда не будет ни от кого зависеть, особенно от мужчины. Вернувшись в Англию, она будет жить так, как захочет, ни перед кем не будет отчитываться. Что же касается семьи Перси, если король Генрих устроит этот брак, Арабелла заставит его прислать мальчика в Грейфер, чтобы она смогла воспитывать в будущем муже Маргарет любовь и уважение к нареченной. Арабелла не позволит, чтобы с ее дочерью произошло то же, что и с ней самой, защитит девочку от бед и невзгод, не даст ей стать жертвой мужских страстей, грубости и насилия. Маргарет Стюарт научится крепко стоять на ногах.
Арабелла повернулась, стараясь улечься поудобнее. Прошло много месяцев с тех пор, как она в последний раз узнала любовь мужчины, и теперь все тело ныло от неумеренных ласк герцога. Он оказался неутомимым любовником, полным решимости подарить ей блаженство. Арабелла, выплакавшись, даже улыбнулась. Она не так глупа, чтобы не понимать: можно наслаждаться любовью с мужчиной, оставаясь при этом вполне независимой… но не сейчас. Пусть победа не достанется герцогу легко! Пусть он по-настоящему влюбится в Арабеллу! Пусть окажется таким же беспомощным перед ней, как его женщины перед ним.
Эти мысли, как ни странно, утешили Арабеллу.
Она наконец примирилась с тем, что вынуждена делать, и хотя ей это не нравилось, все же не стоит испытывать ни стыда, ни угрызений совести. Она — воин, ведущий битву за Грейфер.
Она служит своей стране и королю. Нужно выиграть сражение, и она выиграет его! Любой ценой добиться цели и выйти победительницей! С честью возвратиться в Англию! Нет, она не будет беспомощной и слабой. Никогда больше! Эта мысль послужила бальзамом наболевшему сердцу. Арабелла заснула.
Глава 20
— Я обещал, что ты поедешь во Францию, дядя, как только завоюешь для меня Гленкирк, — весело сверкая глазами, объявил Джейми Стюарт.
— Но не сказал, что я должен стать нянькой для какой-то проклятой невесты, которую ты посылаешь к чертову французскому герцогу, — проворчал Тэвис.
Король вытянул длинные ноги и положил их на каминную решетку.
— Регентша Анна Божо потребовала во имя древнего союза между Францией и Шотландией прислать подходящую невесту для Жан-Клода Бильянкура, герцога де Сен-Астье.
Герцогу, последнему из несчастного семейства, двадцать семь лет, он отпрыск одной из древнейших фамилий, но, к сожалению, вот уже двести лет все мужчины рода Бильянкур страдают нервным расстройством, выражающимся в том, что они воображают себя гончими. Не постоянно, заметь, но когда подобные припадки начинают проявляться все чаще, такому господину очень трудно найти жену. Приходится заключать браки между членами семьи — поскольку брачный рынок среди французского дворянства весьма ограничен. Приступы безумия у герцога случаются гораздо чаще, чем у его предков.
Интересная болезнь, дядя! Поражает только мужчин, но не женщин. Сумасшествие также не передается детям, родившимся от брака с женщинами из других семей. Род Бильянкуров вырождается — никто не желает обречь приличную девушку на столь ужасную участь. Регентша, конечно, ничего не объяснила мне, наоборот, дала понять, что Франция оказывает большую честь Шотландии.
— Но у тебя при французском дворе свои источники информации, не так ли, Джейми? — весело спросил дядя.
— Совершенно верно, — последовал откровенный ответ.
— И зная, что за человек герцог, ты все же пошлешь невинную Девушку, и все ради древнего союза? Не могу этому поверить, Джейми! — строго объявил Тэвис.
— Не расстраивайся, дядя, не расстраивайся, лучше выслушай. Я, как тебе известно, увлечен мистрисс Мег Драммонд и пытался бы завоевать ее любовь… если бы не одно обстоятельство. Женщина, которую я близко знал раньше, хочет вновь вынудить меня вернуться к прошлому и не желает понять, что между нами все кончено вот уже несколько лет. Наоборот, ей льстит мысль стать любовницей короля. Она из хорошей семьи, но до смерти мне надоела. Французская регентша требует жену для полусумасшедшего герцога. Мне нужен муж для этой назойливой шлюхи, да такой, чтобы жил за семью морями. Леди, как моя подданная, не осмелится противиться моим желаниям.
Подарок судьбы, не так ли?
Граф Данмор встал с кресла и, подойдя к буфету, налил виски себе и королю. Возвратившись к камину, он протянул кубок племяннику.
— И от какой леди ты хочешь избавиться, Джейми? — допытывался граф, сделав глоток.
— От Сорчи Мортон, — ответил король, разражаясь смехом при виде того, как дядя, поперхнувшись, неистово закашлялся.
Лицо графа побагровело. Наконец, немного придя в себя, он с трудом выговорил:
— Сорча Мортон! Господи, Джеймс! Ты в жизни не заставишь ее ехать, а если и заставишь, натерпимся бед! Она уничтожит древний союз за месяц! Ты с ума сошел!
Джеймс Стюарт закусил губу, чтобы вновь не засмеяться, видя расстройство дяди.
— Не волнуйся, — повторил он, — Леди Мортон с радостью согласилась. Надежда получить богатого мужа, да еще и герцога, слишком соблазнительна. Здесь, в Шотландии, у нее нет будущего. У Сорчи, сам знаешь, нет денег и нет надежд их получить. Энгус избавился от нее, не в состоянии больше выносить эту дрянь. Она переспала со всеми придворными, но никто не отважился на более прочную связь, потому что Сорча крайне жадна и завистлива. Она никак не решается выйти замуж за богатого торговца — слишком гордится своим происхождением. Что же остается? Поэтому она и пытается вновь завоевать мою благосклонность, но напрасно. Мне Сорча не нужна. Я как раз пытался решить, что с ней делать, когда получил послание из Франции, и немедленно ответил мадам Анне, что нашел подходящую невесту, красавицу вдову из семейства Дугласов, бездетную, поскольку ее муж был намного старше, но вполне способную к деторождению. Регентша одобрила даму, и официальная помолвка состоялась месяц назад. Я даю Сорче небольшое приданое и почетный эскорт, во главе которого будешь ты, Тэвис. Отплывете из Лидса через два дня. Проводишь леди Мортон к жениху и будешь свидетелем на свадьбе, а потом можешь заняться собственными делами. Я хочу быть уверенным, что она наконец благополучно вышла замуж.
— А стыдливая новобрачная знает о некоторых… недостатках жениха?
— Да, — ответил король, — знает… Хотя больше всего на свете мне хотелось бы преподнести нашей милой Сорче сюрприз, я боялся, что она устроит скандал. Поэтому и рассказал все, но ей это безразлично. Говорит, если герцог наградит ее ребенком, тот, вероятно, будет здоров, потому что безумие проявляется через поколение. Единственное, что она хочет, — иметь дом и семью. Будет править герцогом железной рукой.
— Позор для Шотландии, если она продаст себя подобному уроду! — холодно ответил граф.
— Не стоит судить ее строго, дядя, — посоветовал король. — Сорча Мортон делает все, чтобы выжить. Как и все мы.
— Мы — это совсем другое дело, — запротестовал граф.
— Нет… вовсе нет, дядя, — вздохнул король.
Тэвис Стюарт мрачно уставился в камин. Что бы ни говорил племянник, леди Мортон продала себя тому, кто больше дал.
«А как насчет Арабеллы? — спросил он себя. — Что должна делать она, чтобы выжить? Чтобы вернуть Грейфер? И все это твоя вина», — ответил себе Тэвис.
— Это последнее, что я делаю для тебя, Джейми, — мрачно объявил граф. — Я помог тебе утихомирить этих дикарей, северных лордов, привез Гленкирка, но после того, как провожу высокорожденную шлюху во Францию, всему конец. Я должен вернуть жену — и хорошее же впечатление произведу, прибыв во Францию вместе с Сорчей Мортон! Зная эту девку, можно представить себе, как она попытается соблазнить меня.
Король рассмеялся, но мгновенно посерьезнел, услышав вопрос графа:
— Что твои шпионы при французском дворе говорят об Арабелле, Джейми? И не говори, что не знаешь, иначе назову тебя лгуном. Ты спрашивал, я уверен в этом.
Джеймс Стюарт боролся с угрызениями совести. Он не хотел причинить боль дяде, но Тэвис, раньше или позже, все равно узнает. Может, лучше все честно сказать, тогда он успеет хоть немного привыкнуть к этой мысли и решит, что предпринять… если вообще после этого захочет что-то делать.
— Ходят слухи, дядя, что Арабелла — любовница герцога де Ламбора, — решился наконец Джеймс, — и говорят, роман начался совсем недавно, хотя герцог несколько месяцев неустанно преследовал ее.
Граф бесстрастно кивнул и ничего не сказал.
— Я думал, будет достаточно, если она начнет все время выигрывать за карточным столом, дядя, — пробормотал король, неуклюже пытаясь смягчить удар, — но Арабелла редко играет — не может себе этого позволить. Деньгами она не сорит и весьма бережлива. Живет, насколько мне известно, в маленьком деревенском домике, в окрестностях Парижа, который сняла у какого-то кабатчика. С ней горничная и несколько человек охраны, сопровождавших ее из Грейфера. Живет просто, хотя всем известно, что герцог предложил купить ей собственный дом. Арабелла отказалась. Настаивает на своей независимости. Довольно странное заявление, не правда ли?
Тэвис Стюарт выдавил улыбку.
— Да, весьма, но не для Арабеллы, — процедил он.