Следов не оставлять Чейз Джеймс

Глава 3

Женская тюрьма Парадиз-Сити была вынесена за пределы города, на пустынное шоссе. Ярким солнечным утром в восемь часов из ее ворот вышли пять девушек примерно одного возраста. Одна из них — Нона Джейси. Остальные отсидели гораздо больше ее и поэтому относились к Ноне чуть ли не по-матерински. Ее трагедию они воспринимали как обычное невезение. Всю неделю, что Нона провела за решеткой, девушки нянчились с ней, не давая ей грустить, и советовали впредь быть повнимательнее, когда воруешь в магазинах.

Нона все еще с трудом верила, что этот дикий случай произошел именно с ней. Она слушала болтовню девушек, понимая, что убеждать их в своей невиновности, в том, что она попала в тюрьму по недоразумению, бессмысленно.

У ворот освободившихся ждал потрепанный рейсовый автобус. Рядом стоял «бьюик». Оттуда вышли двое мужчин и направились к девушкам. Первой их приметила Лулу Додж, коренастая блондинка, отсидевшая три года за то, что пырнула ножом своего сутенера.

— Пари держу, фараоны. Сейчас-то им что нужно?

К ужасу Ноны, мужчины остановились перед ней.

— Нона Джейси? — спросил один, нависая над девушкой как гранитная скала.

— Да.

Девушки заторопились в автобус, но Лулу Додж осталась.

Блеснул полицейский значок.

— Полиция. Вас требуют в управление. Садитесь в машину.

— Эй! — крикнула Лулу, преграждая им путь. — Полегче на поворотах. — Она взяла Нону за руку. — Не ходи с ними, подружка. Если уж фараонам приспичило тебя повидать, пусть вызывают повесткой.

Второй мужчина — широкоплечий, с красным веснушчатым лицом — пихнул Лулу плечом с такой силой, что она зашаталась, потом толкнул ее к автобусу:

— Проваливай, дешевка. Опять в камеру захотела? Так это мы быстро…

Нону повели к «бьюику». Испуганная девушка спросила:

— В чем дело? Я не понимаю. Зачем я понадобилась?

— Знаешь, сестричка, если бы мне начальство всегда объясняло, почему да зачем, я бы радовался, — процедил первый. — Только не хочет оно меня радовать. Откуда я знаю зачем? Нужно, и все. Мне приказали тебя доставить… Что я и делаю.

Они дошли до машины, и Нона села на переднее сиденье. Она оглянулась на Лулу, которая наблюдала всю эту сцену. Та помахала Ноне на прощание, и «бьюик» быстро покатил по пыльной дороге.

Едва тюрьма скрылась из вида, а автобус ушел вперед, тот, кто сидел позади Ноны, сдавил ей шею толстыми потными пальцами. Нона отчаянно сопротивлялась, пытаясь ударить водителя ногой. Машина запетляла. Но пальцы сильнее впились ей в горло, и Нона потеряла сознание. Злоумышленники перетащили девушку на заднее сиденье, связали по рукам и ногам и впихнули в рот кляп. Потом они уложили Нону на пол и набросили сверху ковер.

— Поторопись, — озабоченно сказал водителю тот, кто душил Нону.

Агентам Линдсея было не по себе. Они знали, что им может грозить за похищение, но Линдсей не поскупился. Сейчас они думали только об одном: побыстрее закончить свое дело.

Примерно через милю их поджидал «тандерберд». «Бьюик» затормозил. Агенты перенесли не приходившую в сознание Нону в «тандерберд».

— Все сошло гладко? — поинтересовался Силк. Его стеклянный глаз сверкал на солнце.

— Лучше не бывает.

— Тогда испаритесь. — Силк кивнул Кигану, и тот дал газ.

Через полчаса они свернули на узкое шоссе, ведущее в горы, в тридцати милях от Парадиз-Сити. Удостоверившись, что на дороге пусто, Силк сказал:

— Пожалуй, надо глянуть, как она там. Вдруг концы отдаст?

— Это нам ни к чему. — Киган остановил автомобиль.

Силк вышел, открыл заднюю дверцу, уложил неподвижную девушку на заднее сиденье и вынул кляп.

— А она хорошенькая, — заметил Киган, внимательно рассматривая девушку, — как раз в моем вкусе.

— А кто не в твоем вкусе? — презрительно сказал Силк. — Поехали.

Киган, ухмыляясь, включил зажигание. Поднимая пыль, машина двинулась в гору.

Силк закурил. К женщинам он был равнодушен. В семнадцать лет он женился на проститутке на четыре года его старше и очень скоро понял, что с ней он импотент. Они развелись через две недели. Разочарованный, он, чтобы получить удовлетворение, стал посещать проституток, тратил массу денег, но желанной радости не получал. Через несколько лет Силк в припадке внезапного бешенства задушил одну из своих случайных подружек. С тех пор женщины вообще перестали для него что-либо значить — он понял, что от убийства можно получить острое чувственное наслаждение. Силк занимался рэкетом, а время от времени сходился с женщинами, спал с ними и потом убивал.

Вскоре через своих дружков он узнал, что Линдсею требуется наемный убийца. Они встретились и быстро договорились. Линдсею нужно было убрать одного человека, и он остановил свой выбор на Силке.

Нужно было убить агента ЦРУ. Тот собрал достаточно улик, чтобы упрятать Германа Радница за решетку до конца жизни. Агент работал в одиночку, не ставя начальство в известность. Линдсей, узнав об этом, решил принять незамедлительные меры.

Силк был слишком самоуверен и недооценивал противника. Он полагал, что ему нужно всего лишь прийти к жертве на квартиру, позвонить и, когда агент откроет дверь, выстрелить из пистолета с глушителем.

Однако все случилось иначе. Дверь открыла жена агента, и Силк на секунду растерялся. Хозяин, спрятавшийся за дверью, приставил ему к затылку револьвер и повел в гостиную. Он велел Силку бросить оружие и стать лицом к стене, а жене — позвонить в полицию.

С холодной отчаянной смелостью, которая потом не раз его выручала, Силк выхватил нож и бросился на агента. Он успел ударить его в грудь, но тут же был ослеплен яркой вспышкой — пуля раздробила скулу и выбила левый глаз. Истекающий кровью, оглушенный и полуслепой, Силк все же сумел зарезать женщину, которая отчаянно пыталась дозвониться в полицию. Он не помнил, как выбрался из квартиры и ухитрился завести машину. Позже он обо всем этом никому не рассказывал, да и сам вспоминал неохотно.

Когда рана зажила, Силк стал постоянно работать на Линдсея. Однако тот решил, что работать в одиночку Силку нельзя, слишком рискованно, значит, ему нужен напарник. И тут Линдсею попался Чет Киган. На учете в полиции Киган не состоял, но подавал очень большие надежды.

Линдсей встретился с ним в одном нью-йоркском клубе с сомнительной репутацией. Киган тогда был сутенером у нескольких девочек сразу. Линдсей достаточно знал людей такого сорта и сразу понял: за большие деньги Киган пойдет на все. Он свел Силка и Кигана. После встречи Силк сказал:

— Да, парень не плох, как раз то, что нам нужно. Я его поднатаскаю.

Силк и Киган оказались идеальными напарниками. Оба любили хорошо одеваться и могли сойти за своих в любом обществе. Оба плевать хотели на любые условности и одинаково любили деньги. За хорошую плату они могли сделать все что угодно. Единственное, в чем они расходились, — это в отношении к женщинам. Силк был к ним абсолютно равнодушен, а Киган, наоборот, не пропускал ни одной юбки. И хотя Силка это раздражало, в конце концов он смирился.

Однако то, чем Киган занимался в свободное время, Силка не касалось, а на работе он живо заставил Кигана выкинуть женщин из головы. Распутный и злобный Киган признавал главенство Силка — профессионального убийцы, убийцы по призванию, получающего удовольствие от своей «работы».

После получаса быстрой езды по пустынной местности они подъехали к высокой горе. У ее подножия начинался туннель, который вел в лабиринт пещеры. Это идеальное убежище нашел и оборудовал Линдсей.

Киган вел «тандерберд» вниз по туннелю, освещая фарами путь. Въехав в первую большую пещеру, он остановился. К машине подошли трое в джинсах и пропахших потом рубашках.

— Девчонка здесь, Джим, — сказал Силк широкоплечему мужчине с красным лицом. — Отнеси ее куда следует.

— Давай я отнесу, — вызвался Киган, — что-то размяться хочется.

— Отнеси, — повторил Силк широкоплечему, пропустив предложение Кигана мимо ушей, — и смотри рук не распускай. Если увижу, что ты ее треплешь, убью. Понял?

— Понял, мистер Силк, — ответил Джим. — Доставлю в лучшем виде, как мать родную. — Он вытащил Нону из машины и осторожно понес в темноту.

Киган усмехнулся:

— Ты что, Лю, совсем не мужик, что ли? Так на всю жизнь без радости останешься.

Единственный сверкающий глаз впился в Кигана. Лицо со шрамом будто окаменело.

— Эх, парень, язык твой — враг твой. Не оберешься ты с ним неприятностей, — неестественно мягко сказал Силк и ушел в туннель.

Киган попытался ухмыльнуться, но ничего не вышло. В глубине души он сознавал, что боится Силка, даже когда у того хорошее настроение. Он принялся вытаскивать чемоданы из «тандерберда», хотел было засвистеть, но к вящей злости своей обнаружил, что у него пересохли губы.

Окна скромного ресторанчика «Краб и омар» глядели в маслянистую воду торговой гавани, где ловцы губок привязывали на ночь свои суденышки. Но в этом ресторанчике для избранных были четыре отдельных кабинета, где можно было вкусно поесть, побеседовать с глазу на глаз, после чего незаметно уйти.

В одиннадцатом часу вечера Линдсей оставил свой «кадиллак» в порту и пошел в ресторан пешком. Хозяин, полный жизнерадостный грек, тут же провел гостя в кабинет. Линдсей заказал сандвич с омаром и лимонный сок с содовой. Он прошел на маленький балкон с плетеными шторами на окнах и стал смотреть, как в гавань заходит траулер. Около швартовых тумб беседовали рыбаки. Несколько девушек в бикини демонстрировали свои формы, надеясь подзаработать.

Линдсей съел омара и уже раскуривал сигару, когда появились Силк и Киган. Они вышли на балкон и уселись в плетеные кресла.

Линдсей негромко опросил:

— Как наши дела?

— Идут потихоньку, — отозвался Силк. — Девушку доставили без проблем. Льюис будет с минуты на минуту. Доктора Кунца Чет привезет завтра.

— С девушкой ничего не должно случиться. — Линдсей продолжал разглядывать гавань. — Силк, полагаюсь в этом на вас.

— Все будет в порядке. Я уже предупредил.

— Она должна помочь нам, — продолжал Линдсей, — без ее помощи весь наш план рухнет.

В дверь постучали. Силк вскочил и, сунув руку под пиджак, нащупал рукоятку револьвера и быстро прошел к двери. Киган, держа оружие наготове, затаился на террасе.

Линдсей остался сидеть, с удовольствием наблюдая за своими наемниками, их быстрыми, бесшумными и слаженными действиями.

Вошел Фред Льюис. Силк и Киган спрятали оружие и провели гостя на балкон. Киган вернулся и запер дверь. Силк придвинул Льюису стул.

На балконе стоял полумрак, и Льюис не мог различить лица Линдсея. Он видел лишь, что его собеседник высок, худ и сидит в плетеном кресле сложив руки на коленях. Рядом стоит еще один, тоже высокий и худой. Льюису он почему-то сразу внушил страх, который усилился, когда к ним присоединился третий, ростом пониже тех двоих.

— Итак, Льюис, вам уже сообщили мои условия. Я плачу десять тысяч долларов за вашу помощь. Вы наблюдаете за Полом Форрестером, если не ошибаюсь?

Разговор продолжался около часа. Наконец план обсудили во всех деталях, и Льюис ушел бледный, взволнованный, но уже решивший не отступать. Линдсей встал и потянулся.

— Следов оставлять нельзя, — заметил он, глядя на море. — Как только обнаружат, что Форрестер исчез, его начнут усиленно разыскивать. Этот юноша может проболтаться. И вообще, нам он больше не понадобится. Вы поняли?

— Конечно, — ответил Силк. — А его подружка?

Не поворачиваясь, Линдсей обронил:

— Я же сказал: следов не оставлять. Если с ней что-нибудь случится, я не стану проверять, куда делись деньги, которые она получит. Если она не сможет предъявить на них свои права, мне все равно, кто ими воспользуется.

Силк и Киган обменялись многозначительными взглядами. Затем попрощались и зашагали к «тандерберду».

Нона Джейси открыла глаза и огляделась. Пальцы потянулись к ноющей шее. Она приподняла голову и увидела, что лежит на складной койке в небольшой полутемной пещере. На песчаном полу лежали тусклые тени. Охваченная ужасом, Нона попыталась встать. Из полумрака раздался женский голос:

— Лежи спокойно, малышка. Как ты себя чувствуешь?

Нона во все глаза смотрела на подошедшую девушку. Шейла Латимер была красива, и это почему-то немного успокоило Нону.

— Где я? — Она говорила с трудом. — Кто… кто вы?

— Садись, милая моя. — Шейла приблизилась к свету. — Мне очень жаль, серьезно… Могу себе представить, что ты чувствуешь сейчас. Но будь спокойна, здесь с тобой плохого не сделают.

Шейла села на койку рядом с Ноной.

— Хочешь выпить? А может быть, кофе? Только скажи. Ого! Этот змей слишком грубо с тобой обошелся. Твоя бедная шейка вся в синяках, даже распухла.

— Кто вы? И где я? — спросила Нона.

— Сейчас, радость моя, все узнаешь. Тебя похитили, а я должна за тобой присматривать. Зовут меня Шейла. Повторяю, тебе ничто не угрожает. Я буду постоянно рядом. Не бойся. А находишься ты в пещере — сама видишь. Тебе предстоит работа, смотри не вздумай отказываться. Здешняя охрана — сплошь одни бандиты. Я связалась с одним из них на свою голову — господи, ну сущий головорез! Пока ты будешь делать то, что им нужно, ты в безопасности. Попытаешься удрать или обмануть — пеняй на себя. Пожалуйста, послушай меня. Я сама думала, что смогу вылезти из этого дерьма, да ничего не вышло. Так что не советую повторять моих ошибок. Гляди. — Блондинка задрала юбку и показала исколотые ноги. — Я наркоманка. Мне нужно ежедневно колоться. То же они сделают и с тобой, если откажешься на них работать. Я сейчас ради зелья на все пойду, но мне не хочется, чтобы тебя привязали к кровати, посадили на иглу и превратили в наркоманку, которой на все плевать. — Шейла ослепительно улыбнулась Ноне, которая была в ужасе. — А мне на все наплевать. — Шейла помолчала, потом сообщила: — Завтра они выкрадут Пола Форрестера из лечебницы. Они говорят, что вы с ним долго работали вместе. Тебе надо будет постараться убедить его расшифровать формулу. Я не знаю, что это за формула, но слыхала краем уха, что это что-то очень важное. Вы с Форрестером опять увидитесь, поработаете, он расшифрует формулу, а потом будешь свободна как ветер. Вот и все. Ясно? И не тревожься ни о чем. Ну, так как насчет чашечки кофе?

Санаторий Гаррисона Уэнтворта был погружен в темноту. Сторож мирно похрапывал. Было двадцать минут третьего. Силк и Киган поставили «тандерберд» неподалеку от ворот в тени высокой стены. Они подошли к воротам и сквозь железную ограду увидели неосвещенную дорогу, ведущую к санаторию.

— Ну, давай, — сказал Силк, — покажи, на что ты способен.

Киган достал фонарик и осветил тяжелый замок.

— Проще пареной репы. — Он сунул в замок изогнутую стальную проволоку, повертел, нажал, и ворота раскрылись. — Гляди. И ломать не пришлось.

— Медаль бы тебе за это повесить, да жаль дома забыл, — бросил Силк.

Они прошли к великолепно отделанному входу в здание.

— Действуй! — Силк махнул рукой на дверь.

Киган осмотрел замок и даже слегка разочаровался.

— Тут и младенец справится, даже дефективный.

— Открывай, не трепись, — оборвал его Силк.

Киган отомкнул дверь, и они молча двинулись по полутемному вестибюлю. Льюис дал им план лечебницы, так что они точно знали, куда идут. Словно призраки, они скользнули по широкой лестнице на второй этаж. Поджидавший их Льюис шагнул навстречу — в лице ни кровинки, потный лоб, в глазах смятение.

— Привет, — вежливо поздоровался Силк, — все в порядке?

Льюис кивнул.

— Дал ему таблетку?

Льюис опять кивнул. Губы пересохли и плохо двигались.

— Она подействовала?

Льюис провел языком по сухим губам.

— Да… Я только что заходил к нему. Он спит, — выговорил он хрипло.

— Отлично, пойдем заберем его.

Когда Льюис пошел вперед по коридору, показывая путь, Киган вытащил из заднего кармана дубинку и спрятал руку за спину.

Перед дверью Льюис помедлил, потом дрожащей рукой вставил ключ в замок и отошел в сторону.

Силк вошел в небольшую комнату с кроватью, встроенными шкафами и туалетом сбоку. На кровати лежал человек.

— Это он? — спросил Силк.

— Да.

Силк посмотрел на спящего, потом перевел взгляд на Кигана:

— Дотащишь?

— А то как же.

— Где его одежда?

Льюис открыл шкаф:

— Вся тут.

Силк взял с вешалки легкий голубой костюм, достал рубашку, белье, носки и ботинки, связал в узел и сказал Льюису:

— Ну, кажется, все.

В этот момент Киган ударил Льюиса дубинкой по голове с такой силой, что проломил ему череп. Льюис упал у стены, залив ее кровью.

Силк спросил:

— Ты уверен, что он не очухается?

Киган вытирал дубинку о халат Льюиса.

— А ты его спроси… только вряд ли он тебе ответит.

Киган взял стул с прямой спинкой, выломал ножку. Потом, наклонясь над телом, погрузил ее конец в разбитый череп мертвеца, прямо в кровь и мозги, и отбросил ее к стене. Содрав с кровати простыню, он разорвал ее на полосы, связал спящего и с помощью Силка взвалил на плечи.

Преступники молча вышли из здания в теплую звездную ночь.

«Веселый клуб» закрывали в четыре утра. Почти все девушки уже разбрелись по домам в обществе моряков, а Дрена Френч все еще сидела у стойки бара. Она слегка выпила и была счастлива — ведь это ее последний вечер в клубе. Но к счастью примешивалась и доля грусти. Ей нравился О'Брайен, девушки из клуба, а к бармену Тин-Тину Вашингтону, выходцу с Ямайки, она питала особую симпатию.

В зале было полутемно. Тин-Тин заканчивал протирать стаканы. О'Брайен считал выручку за кассой. Трое полупьяных матросов цеплялись за стойку. Задержавшиеся девушки надевали плащи.

— Пора и тебе на покой, детка, — сказал Тин-Тин, — пятый час. — Он свистнул двум вышибалам и ткнул пальцем в гуляк. Вышибалы поняли его без слов и направились к матросам.

— Да, дружок, ты прав, — согласилась Дрена и соскользнула со стула. — Мне пора. — Она допила виски и протянула стакан бармену. — Ноги моей не будет в этом притоне. Скажу тебе по секрету, я купила ресторан.

Бармен улыбнулся. При свете единственной непогашенной лампы сверкнули его крупные белые зубы.

— А я на прошлой неделе купил Белый дом. Тебе надо поспать, детка.

Дрена облокотилась о стойку и рассмеялась:

— Эх, парень! Если бы ты знал… Через неделю увольняйся из этой дыры, переходи ко мне. Будешь у меня на всем готовом. «Чайку» знаешь? В дальнем конце порта. Так вот, там тебе будет все, что душе угодно, и бесплатно. Я-то умею позаботиться о друзьях.

— Да я и не сомневаюсь. — С лица Тин-Тина не сходила улыбка. — Ладно… до завтра.

— Не веришь? Спроси у Хокинса. Выгодное дельце мы обтяпали с моим дружком. Наймем девушек, повара, вышибалу и переплюнем этот пошлый бар. Эх, дружище! Раз в кои-то веки подфартило! Приходи… будешь жить как у Христа за пазухой!

Дрена махнула на прощание рукой и отправилась переодеваться.

Один из матросов облапил ее и попытался усадить себе на колени. Вышибала и шевельнуться не успел, как Дрена схватила пивную бутылку и трахнула матроса по голове.

— Ну и кабак! — взвизгнула она. — Вонючая, проклятая дыра!

Через десять минут она ушла. Холодный ночной воздух освежил ее после духоты бара. Она прибавила шагу и, раскачивая сумочкой, замурлыкала под нос песенку. Она никак не могла до конца поверить, что завтра у нее будет десять тысяч долларов.

Силк следил за ней, прячась в тени. Киган остался в пещере со спящим Полом Форрестером.

«Следов не оставлять — так сказал Линдсей. Сейчас оборвется и этот след. — Силк заметил, что Дрена пошатывается. — Выходит, она навеселе. Что ж, тем легче», — решил Силк и пошел быстрее.

В этот час в порту было темно и безлюдно. Дрена услышала быстрые шаги, остановилась и обернулась, уверенная, что ее преследует матрос из клуба. Она не испугалась, ей уже приходилось управляться с подгулявшими моряками. К ней приближался высокий, худой мужчина. Больше она уже ничего не увидела.

Профессиональный убийца действовал так быстро, что Дрена даже не успела вскрикнуть. Его руки метнулись вниз и схватили девушку за ноги. Она почувствовала, что куда-то падает, потом голова ее разбилась о нос прогулочной лодки и тело упало в маслянистую воду гавани.

Силк подождал, не всплывет ли тело на поверхность, затем направился в город. Никто его не видел.

Ночью в полицейском управлении дежурил сержант Джо Беглер, плотный здоровяк со строгим выражением мясистого веснушчатого лица. Ворот летней рубашки был распахнут, узел черного галстука полураспущен. Под рукой — чашка кофе, в зубах — неизменная сигара.

Напротив сидел его сегодняшний напарник, детектив третьего класса Макс Джейкоби — высокий черноволосый юноша, переполненный энтузиазмом. Он просматривал донесения и довольно напевал себе под нос. Было двадцать минут пятого.

— Не гундось, — сказал Беглер, — если тебе кто-то ляпнул, что ты — Фрэнк Синатра, плюнь ему в глаза.

Джейкоби откинулся на спинку стула и расхохотался:

— Завидуете, сержант. Сейчас я и правда не в голосе, но уж если разойдусь…

— Давай работай, — проворчал Беглер. — Прочитал сводку?

— Дочитываю. — Джейкоби бросил взгляд на стенные часы и затряс головой. — Эх, поспать бы…

Зазвонил телефон. Сильная волосатая рука Беглера сгребла трубку. Джейкоби с любопытством заметил, что лицо сержанта напряглось. По тому, как он отодвинул стул, стало ясно, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

Беглер сказал в трубку:

— Ничего не трогать. Будем через несколько минут. Да. Ждите, — и тут же связался с оперативной группой. — Джек! Немедленно четверых в санаторий Гаррисона Уэнтворта. Там знатная заваруха, надо будет все оцепить. Скажи, чтоб ничего не трогали.

Сержант швырнул трубку и набрал другой номер.

— Чарли… позвони Хессу. Пусть едет в санаторий Гаррисона Уэнтворта. Подними по тревоге отдел по расследованию убийств. Дело серьезное.

Беглер повесил трубку и, посмотрев на Джейкоби, сообщил:

— Псих сбежал, убил санитара. За тобой — посты на дорогах.

— Словесный портрет или фотография есть? — Рука Джейкоби потянулась к телефону.

— Пока нет. Надо перекрыть дороги. Передай, чтобы у всех проверяли документы. Сбежавшего зовут Пол Форрестер, и документов у него нет.

— Форрестер! — Джейкоби оцепенел. — Боже мой! Это тот самый…

— Именно. Выполняй. — Беглер снова схватился за телефон: — Чарли… дозвонился до Хесса? Отлично. Соедини меня с шефом.

Шеф полиции Фрэнк Террелл спал всегда чутко. Первый же звонок телефона, стоявшего у края постели, тотчас разбудил его. Жена Террелла, Кэрри, застонала, но проснулась далеко не сразу.

Террелл, массивный, начинающий седеть блондин с упрямой, выдающейся вперед челюстью, снял трубку:

— Слушаю. Джо? В чем дело?

— Убийство в санатории Гаррисона Уэнтворта, — сообщил Беглер. — Пол Форрестер убил санитара и сбежал.

— Пол Форрестер? — Голос Террелла дрогнул.

— На дорогах поставлены патрули. Хесс уже выехал. Какие будут указания?

— Пришли машину. — Террелл повесил трубку и стал одеваться.

Кэрри, крупная, спокойная дама, облачилась в халат и пошла на кухню. Когда Террелл оделся, его уже поджидала чашка горячего кофе. Он нежно улыбнулся жене:

— Спасибо, милая. Что бы я без тебя делал? — Террелл одним глотком осушил чашку.

Тут оба услышали шум подъехавшей машины.

— Важное дело? — спросила Кэрри, провожая мужа до дверей.

— Да… сегодня вряд ли появлюсь. Позвоню, если будет время. — Он наспех поцеловал жену и заспешил по садовой дорожке к автомобилю.

Пока машина мчалась в Главное полицейское управление, Террелл обдумывал план действий. Он тут же прошел в дежурку, где Беглер продолжал отдавать приказы по телефону.

— Так, Джо, — сказал Террелл, едва Беглер повесил трубку. — Меры ты, я вижу, принял. Это точно Пол Форрестер?

— Так сказал доктор Херц… Кому же знать, как не ему?

— Хорошо, допустим. — Террелл уселся за стол Беглера и снял телефонную трубку: — Чарли, соедини с Роджером Уильямсом.

Через минуту в трубке прозвучал сонный голос:

— Уильямс слушает… какого черта…

— Докладывает капитан Террелл. Из санатория в неизвестном направлении сбежал Пол Форрестер. — Террелл услышал, как Уильямс, агент ФБР в Большом Майами, нервно глотнул воздух и встревоженно спросил:

— Что вы предприняли?

— Перекрыли дороги, послали людей в санаторий. Побег произошел всего полчаса назад. Вся полиция на ногах, но людей все же не хватает. Нужно сообщить в ЦРУ и, пожалуй, в Вашингтон. Вы сможете это сделать?

— Да, я сообщу, — сказал Уильямс. — Он не мог уйти далеко, если только не угнал машину.

— У нас нет его примет, так что передайте их по рации. Я отправляюсь в санаторий. В случае чего звоните туда.

— Хорошо. — Уильямс повесил трубку.

Террелл обратился к Джейкоби:

— Макс, оставайся здесь, на телефоне. Если что-то важное, сообщай по рации.

— Есть, сэр. — Джейкоби уселся за стол Беглера. Было пятнадцать минут шестого. Молодой детектив с тоской подумал, что уснуть придется ему еще очень нескоро.

Доктор Макс Херц старался сохранять спокойствие. Он сидел за столом, пил кофе и курил. Поверх синей в белую полоску пижамы он накинул голубой халат. Его жидкие волосы растрепались, и вообще выглядел доктор не самым лучшим образом.

— Такого у нас еще не случалось, — повторил он сидящему напротив Терреллу. — Просто… черт знает что такое! Мой санаторий — самый лучший, надеюсь, вы об этом знаете. Я руковожу им более пятнадцати лет. Пациенты — уважаемые люди. Отсюда никто даже не пытался бежать.

Террелл нетерпеливо перебил доктора:

— А теперь не попытался, а сбежал, и мы должны его найти. Как ему это удалось?

Доктор Херц сделал глоток кофе и поставил чашку на стол.

— Можно предположить, что Льюис проявил недостаточную осторожность. Я с трудом в это верю, поскольку персонал у меня опытный, однако это единственно возможное объяснение. Инструкции у нас очень строгие. По ночам на каждом этаже постоянно дежурят два санитара. Один спит, другой охраняет лестницу, оттуда видны все двери палат. У нас есть правило: если больной позвонит, санитар обязан разбудить своего напарника, прежде чем отправиться к пациенту. С буйными нужно держаться очень осторожно. Я думаю, Льюис пренебрег правилами. Форрестер позвонил, и Льюис, вместо того чтобы разбудить Мейсона, с которым дежурил, легкомысленно отправился в палату один. Впрочем, «легкомысленно» — это, пожалуй, сильно сказано, ведь Форрестер никогда не проявлял у нас склонности к насилию. Он был самым примерным пациентом. Поэтому то, что Льюис не разбудил Мейсона, в какой-то мере объяснимо. Думаю, Форрестер напал на Льюиса, когда тот вошел. Потом Форрестер вытащил у Льюиса ключи, отпер главную дверь и ворота.

В двери показалась голова Беглера.