В пасти Джарлака Харькин Борис
— Да мы ему потом побег устроим, — зашептал друг мне в ухо. — Целая тысяча золотом на дороге не валяется!
— Зачем тебе бабки?
— Ты что, Петро?! Это же — зо-ло-то! Оно и у нас в цене! Привезем домой, сдадим барыгам и заживем как короли!
— У Жорика золота этого… Он с тобой поделится, верно, Пухлый?
Жора, оторвавшись от обгладывания свиного окорока, прочавкал что-то утвердительное.
— Жаль тысячу, — молвил Стольник грустным голосом.
Брюнетик наблюдал за нашим спором, обрабатывая ногти серебряной пилочкой.
— Так вы согласны, нет? — спросил он, когда Васян перестал ныть.
— Пять! — брякнул доселе молчавший Дитер.
Мы опешили, а вельможа вскинулся:
— Ну это уже наглеж! Пять тысяч седриков не стоит ни один раб!
— А друг… стоит! — убежденно заявил Дитер.
— Первый раз вижу, чтобы гном дружил с орком, — удивился брюнетик. — Да еще и до такой степени!
— Мы с ним сражались спина к спине! Пили с одной бочки! Меньше чем за пять не продам!
Вельможа вновь оглядел Зяббу:
— Нет, пять — это много.
В этот момент орк разлепил глаза. Дитер затряс его:
— Зябба, друг, эта скотина утверждает, что ты не стоишь вшивых пяти тысяч!
— Чего?!!
Я был не прав. Брюнетик родился не под счастливой звездой, а самый красивый апперкот не у Дитера. Зябба, не вставая из-за столика, отправил вельможу в полет. Тот повис на люстре, огонь от свечей быстро переметнулся на его одежду. Запахло паленым.
В ресторане и так было нешумно, а тут вообще повисла гробовая тишина. И было слышно, как поскрипывает качающаяся люстра и как тлеет одежда брюнетика. Сам он пребывал в отключке и серьезно рисковал сгореть заживо.
Повезло, что люстра не выдержала и рухнула со страшным грохотом. Я спешно стал заливать тлеющего вельможу пивом.
— Эй, зачем продукт переводишь?! — возмутился Дитер. — Ногами затаптывать надо!
Несчастный вельможа! Гном принялся показывать, как именно надо гасить огонь.
— Хорошо еще, что Борода не додумался потушить его, как это делают настоящие пожарники, — хохотнул Стольник. — Пивом — только прошедшим почечную фильтрацию.
Все эти события произошли в одно мгновение. За соседним столиком друзья брюнетика застыли с открытыми ртами. Потом истерично завизжала какая-то дама. Стражники тоже сперва оторопели, но затем повскакивали и взяли нас в кольцо. Главный заорал:
— Эй, гном, ты зачем танцуешь на сэре Джастине?!
— Сейчас не время для танцев, любезный. Я его тушу!
— А ну отойди от него немедленно!
— Да пожалуйста! — Дитер слез с изрядно помятого, мокрого от пива и слегка покрытого копотью сэра Джастина.
Тут подоспели его друзья, подхватили под руки и попытались поставить. Вид у вельможи был весьма плачевный. Камзол прожжен во многих местах, сам брюнетик весь в синяках, волосы слиплись от пива, а на шее болтаются остатки люстры.
Друзья сэра Джастина стали хлопать его по щекам, пытаясь привести в чувства, но он пребывал в глубоком нокауте. А автор нокаута спокойно допил мое пиво и вновь захрапел, теперь уже основательно.
Командир стражников указал на нас острием меча:
— Именем Седрика Седьмого вы арестованы! Придется пройти с нами!
— За что?! — возмутился Дитер.
— За поджог сэра Джастина.
— Мы его подожгли, мы его и потушили!
— А еще вы хотели затоптать его насмерть! — пискнул один из товарищей брюнетика.
— И утопить в пиве! — добавил другой.
— Взять их! — распорядился командир.
— Постойте, — вышел вперед Жорик. — Я думаю, мы сможем все уладить.
Стражник окинул Пухлого удивленным взглядом и воскликнул:
— Ах, разбойник! Какое нахальство! Стащил у епископа одежу!
Жорик весь покраснел от такой несправедливости:
— Что значит стащил?! Я и есть епископ! А мантию мне сам кардинал вручил!
— Вот кардиналу эти сказки и расскажешь. Настоящий епископ никогда бы не стал якшаться с нелюдью.
Пухлый аж онемел. И мы все — тоже. Потому что аргумент был неоспоримый. Местные епископы гномов с орками не переваривают и с ними на одном поле по-большому не сядут, не то что за один столик! Похоже, мы попали. Золото теперь стражникам совать бессмысленно, они его и сами конфискуют, ведь Жорик бандит, выдающий себя за епископа.
Тут один солдат сказал:
— Слушай, лейтенант, а это случайно не те рожи, которых три дня назад на площади спалить хотели? Там, говорят, тоже орк с гномом были.
Вот она — надежда! С моего языка уже готовы были слететь слова: «Да мы это, мы! За нас сам кардинал Маззини заступился! Он — наш покровитель!», но в этот момент лейтенант уверенно заявил:
— Не-э. Не те. Я слышал, что там два гнома было. И три орка.
— А я слыхал, — вмешался другой стражник, — что там три гнома было и пять орков. Они вона сколько эльфов уложили! И нашим тоже нехило досталось! Хорошо, мы в этот день у дворца караул несли… К тому же те поздоровее были.
Надежда растаяла как дым. Вот долбаные слухи! Хрен они теперь поверят, что это нас сжечь хотели!
— Да… те поздоровее были, — поддакнул еще один стражник. — А это так — шпана залетная!
— Не шпана, — возразил командир. — Жирный — явно матерый бандюга. Епископа умудрился раздеть и не боится разгуливать по городу в его одежде. Нет, ну какая наглость! Ничего святого!
Бедный Жорик покраснел еще гуще. Мы с Васяном лихорадочно соображали, что бы такого сказать в свою защиту. На ум ничего не шло.
— Все. Выводите их! — распорядился лейтенант. — Если кто будет языком трепать, тому — в рыло!
Солдаты двинулись к нам. Дитер набычился и сжал кулаки.
— Не рыпайся! — зашептал я ему в ухо. — Сейчас на улицу выйдем, Жорик разведет.
В то, что Пухлому теперь удастся развести, я и сам не верил, но Дитера надо было как-то успокоить. Не хватало, чтобы гном начал буянить и его изрубили алебардами, а заодно, под горячую руку, и нас.
— Сол, Ксар, хватайте этого зеленого. Его тащить придется.
— Будет сделано, лейтенант! Ух, тяжелый, падла!
Нас подхватили под руки и повели наружу. Зяббу тащили с трудом, кряхтя и матерясь. Ноги орка волочились по паркету, просыпаться он не собирался.
Вслед донеслось:
— Перед тем как вздернуть, отделайте их как следует!
— Непременно, — хмыкнул лейтенант. — Ведь это наша работа.
Ну Лареция! Гостеприимной тебя я бы точно не назвал. Мы тут и четырех дней не пробыли, а нас уже пытались повесить, сжечь, и сейчас снова хотят повесить!
На улице нам обшарили карманы. У Жорика изъяли все золото, а у остальных ничего ценного не нашлось.
— Оно пойдет на нужды королевства, — пообещал командир, пряча мешок с золотом за пазуху.
Дитера такой аргумент не устроил. Он хотел запротестовать, но тут на него напал приступ икоты. Еще бы, целый винный погреб с Зяббой уделали, а потом тут пивом дошались. И как гном вообще на ногах стоит!
Пока Дитер икал, его крепко-накрепко связали. Затем и нас.
Один из солдат, поддерживающих Зяббу, предложил:
— Лейтенант, может, здесь их повесим? Во-он на фонарях. А то слона этого на себе переть! Не хотелось бы грыжу заработать.
— Нет. Здесь нельзя. «Три короны» — цивильное заведение. Тут можно вешать только приличных граждан, а не всякую шушеру!
Нас повели по улице.
Дитер гневно икал. Васян пытался доказать, что Жорик настоящий епископ. Сам Жорик побледнел, а на лбу выступил пот. Я пребывал в полном смятении. Лишь Зябба безмятежно болтался на руках стражников.
Не успели мы пройти и двадцати шагов, как из переулка показался еще один патруль.
— Эй, Крисп, как служба? — окликнул лейтенанта один из встречных.
— Тянем помаленьку. Вот бандиты в «Трех коронах» дебоширили, сейчас вешать поведем.
— Вешать — это хорошо, — одобрил стражник.
Солдаты закивали. А лейтенант сделал такое лицо, какое бывает у бабки, что сидит на лавочке и собирается сообщить другой бабке самую главную сплетню дня:
— Представляешь, эти недоумки самого барона Джастина отмутузили!
— Да ну?!
— Точно! Живого места на нем не оставили. Но это еще не все! Один из них епископа ограбил!
— Ни хрена себе!
— Так мало того, он теперь себя за священнослужителя выдает! — Лейтенант ударил Жорика в пузо. — Ух! Самозванец хренов!
— Этот жирный, что ли? — Солдат присмотрелся, потом переменился в лице и совершенно другим тоном произнес: — Крисп, дружище, ты что, хочешь, чтобы тебя от церкви отлучили?! Это ж епископ Георгий — приятель кардинала!
— Правда? — неуверенно спросил лейтенант.
— Вчера лично возле монастыря караул нес. Видел обоих.
— Вот черт! — выругался Крисп.
— Не богохульствуй, сын мой, — сказал Васян. — А то епископ Георгий пожалуется кардиналу.
— Вот черт! — машинально повторил лейтенант.
— Ну что, инцидент улажен? — спросил я с нажимом. — Я так понимаю, мы свободны?
Крисп испуганно закивал.
Дитер хотел что-то сказать, но у него получалось лишь: ик… ик… ик!
Нас развязали, а Зяббу прислонили к стене. Лейтенант промычал:
— Господин епископ, простите, вышло недоразумение… Кто б мог подумать, что вам будет угодно ужинать в одной компании с орком и гномом. Еще раз тысяча извинений!
Жорик благосклонно кивнул.
— А золото? — вспомнил Васян. — Гони наше золото, сын мой!
Лейтенант потоптался и неуверенно промямлил:
— Э-э-э… с этим не все так просто. Вы искалечили самого сэра Джастина.
— И что… ик… такого? — наконец выдавил Дитер. — Гони… ик… золото, вояка!
— Как это, что такого?! Вы что, не знаете? Сэр Джастин приходится двоюродным племянником сестры жены дяди короля по материнской линии?
— Блин! Похоже, это серьезно! — испугался Жорик.
— Не напрягайся, Пухлый, — сказал Васян. — Он просто нас разводит. Ментов, что ли, не знаешь — они во всех мирах одинаковые… Слушай, лейтенант, нам пофиг, кто там чей племянник. Отдавай бабки, если не хочешь выяснять отношения с кардиналом!
Лицо Криспа выражало смесь страха, обиды и бессильной злобы. Страх перевесил. Лейтенант вынул заветный мешочек и протянул Жорику:
— Господин епископ, я надеюсь, его преосвященство ничего не узнает об этом происшествии?
Пухлый заверил лейтенанта, что не сдаст его, и тот, вместе со своими солдатами и встречным патрулем, поспешил удалиться.
Когда эхо солдатских сапог стихло, Жорик, вытерев пот со лба, выдохнул:
— Уф! Отмазались!
Стольник хихикнул:
— Пухлый, ты себе хоть бейджик на пузо повесь, что ты типа настоящий епископ… И, кстати, золото спрячь, мало ли что.
Жора последовал мудрому совету, а Дитер проводил скрывшийся под епископской сутаной мешочек жадным взглядом.
Смотря в алчные глаза гнома, я вспомнил, как они с Васяном хотели продать Зяббу. Васян-то прикалывался, я его хорошо знаю. При всей любви к деньгам Стольник не готов на такую подлость. А вот Дитер?.. Не хотелось, чтобы он и меня когда-нибудь продал. Надо выяснить.
— Эй, Дитер, хватит икать. Ты лучше скажи, правда Зяббу хотел продать или шутил?
— Шутил, конечно. Решил посмеяться над этим… ик… павлином.
— Точно?
— Да чтоб мне… ик… бороду сбрили!
Я вспомнил: Мерриор говорил, что эта клятва у гномов — самая серьезная. Выходит, не врет.
— Такого… ик… друга я не продал бы даже за шесть тысяч! — добавил гном.
Не успел я обдумать, как мне реагировать на это заявление — плакать или смеяться, как воздух сотрясла мощная отрыжка. Это проснулся Зябба.
— Между прочим, пока ты дрыхнешь, нас из-за твоих выходок чуть не повязали! — наехал на него Васян. — Тут было целых два патруля!
Зябба глянул на него пьяными глазами и спросил:
— Надеюсь, вы их отодрали?
— Почти.
— Че-то я не вижу трупов?
— Они все свалили, — заверил Стольник, причем не соврал.
— Трусы, — констатировал Зябба. — А вы — молодчаги!
— Клянусь кланом Балина… ик… это дело надо отметить! — предложил Дитер.
— Куда теперь? — недовольно спросил я. По мне так приключений на сегодняшний день было уже предостаточно.
— Надо девок снять! — объявил гном.
Васян мигом навострил уши.
— Клянусь мифрилом, — продолжал Дитер. — Лучше ларецианских девок только эльфийки! Но чтобы с эльфийкой погулять — бородой рисковать приходится! А тут за полседрика… ик… договориться можно. По дороге в порт — квартал красных фонарей есть… ик… туда и пойду!
— О! Я с тобой! — обрадовался Стольник. — Пойдешь, Петро?
— Не пойду и тебе не советую. Подхватишь что-нибудь венерическое. Презервативы здесь еще делать не научились.
— Да вон Борода говорит, что каждый раз, когда в Лареции бывает, ходит. Не подхватил же ничего.
— Откуда ты знаешь, что не подхватил?
— Ты на его рожу погляди — здоровьем так и пышет!
— Смотри, Ариэль узнает, что ты по борделям шляешься, — отошьет тебя.
— Да как она узнает. Ты ведь ей, надеюсь, не скажешь?
— Это смотря как себя вести будешь. У меня теперь на тебя компромат, так что ты — в моих руках.
— Да иди ты, Брынский, со своими шуточками! — проворчал Васян. — Потом жалеть будешь, что был в другом мире и даже по бабам не сходил.
Не думаю. Во-первых, никогда особо не жаловал продажную любовь. Во-вторых, за сегодняшний долгий день впечатлений мне хватило с лихвой.
— Ты-то, Пухлый, хоть пойдешь? — спросил Васян.
— Я уже спать хочу, — зевнул Жора.
— Эй, а как же мы без тебя?! У нас и денег-то нет.
Жорик вынул пару монет, отдал их Стольнику.
— Не мелочись, пузан, — сказал Дитер, забирая весь мешок.
Пухлый аж рот открыл от такой наглости. Но протестовать не решился.
— Значит, втроем пойдем, — подытожил Василий, позвякивая в кулаке монетами.
Но, к всеобщему удивлению, Зябба тоже отказался идти в бордель. Тощие, плоскогрудые, бледнопузые бабы были не в его вкусе.
Васян с Дитером направились в сторону порта. А мы с Жориком, поддерживая покачивающегося орка, вернулись в монастырь. Там нам самое место, раз в бордель не захотели!
Когда я проснулся, сразу понял, что день уже в самом разгаре. Выглянул в окно. Так и есть — солнце в зените, стало быть, полдень.
Я вышел в коридор. Дверь в комнату Васяна была приоткрыта. Я заглянул. Друг еще спал, что, впрочем, совсем неудивительно, если учесть, где и как он провел всю ночь.
Что ж, устроим побудку. Интересно ведь услышать в подробностях о ночных похождениях нашего ловеласа.
Я стянул одеяло. Василий заворочался, пробормотал: «Отстань!» Потом разлепил один глаз и, еле шевеля языком, сказал:
— Зря ты не пошел… Вот это ночка была!
— Ну так рассказывай. Как тут девочки?
— Брюнетка была — во! — Друг показал большой палец. — И блондинка тоже ничего! Еще рыженькая…
— Ты там что, весь бордель перепробовал?
— Дитер весь перепробовал, а у меня на всех сил не хватило.
Васян сел на кровати. Лицо было счастливым, только под глазами выступили зеленоватые круги.
— Ну ничего. Сегодня снова пойдем! — объявил он и вскочил с постели. — Ой, что-то голова кружится.
— Чего удивляться, ты же всю ночь не спал.
— Кажется, у меня температура.
Я пощупал его лоб. Горячий.
— Что-то мне хреново, — пожаловался друг. — Тыква болит, и слабость какая-то.
— Не фиг шляться по ночам.
Василий подошел к зеркалу:
— Упс! Это что такое? — воскликнул он, указывая на зеленые круги под глазами. Мне показалось, что они стали больше.
— На синяки похоже, — сказал я. — Только зеленые.
— Только зеленых синяков мне и не хватало! Отчего это?
— Тебе вчера в борделе в морду никто не съездил?
— Да нет… Мы культурно отдохнули.
— Может, подхватил какой-нибудь местный триппер?
— А ты когда-нибудь слышал, чтобы были такие симптомы?
— Не слышал. Но тут-то могут быть другие болезни. Может, тебя к лекарю какому-нибудь или знахарю?
— Что-то стремно! Эх, жаль сэнсэя рядом нет, он-то все про здешние хвори знает.
— Подождем, может, пройдет, — предложил я.
Подождали. Не прошло. Мало того, через полчаса Васян был уже полностью зеленый.
— Слушай, а среди тех брюнеток, блондинок и рыжих случайно орчих не было? — ехидно спросил я.
— Да пошел ты! Мне сейчас не до подколов! Что я Ариэль скажу?
Тут в дверь постучали. Не успели мы сказать — войдите, а в комнату уже ввалились Дитер с помятой, но довольной физиономией, Зябба с испитой рожей и в ошейнике (наверное, лень было снять) и Жорик — явно отдохнувший и выспавшийся, со здоровым румянцем на щеках. Следом вошла Ариэль, как всегда красивая и скромная.
— Пойдемте обедать, сони, — сказала она. Потом уставилась на Васяна: — Ой, что это с твоим лицом?
— Отравился, наверное, — быстро ответил тот.
— Кузнечный молот мне в задницу, мы вчера славно погуляли! — прогудел Дитер.
Стольник пихнул его в бок и, стараясь, чтобы не заметила Ариэль, приложил палец к губам. Дитер ухмыльнулся и подмигнул: дескать, понимаю.
Ариэль присмотрелась, сказала:
— Никогда не слышала, чтобы от отравления так зеленели.
— Надо к лекарю, — предложил Жорик. — Тут недалеко. Это тот, который тебя, Петька, осматривал, когда ты в отключке валялся.
— Не хочу я к лекарю, — запротестовал Васян.
— Обязательно надо, — настояла Ариэль. — А если что-то серьезное?! Ты не бойся, я с тобой пойду.
Стольник вздрогнул:
— Может, не надо? Ну что ты будешь ходить? Лучше с Никой из арбалета постреляйте, а мы с Жориком сами быстренько сбегаем.
— Нет, я с тобой пойду, — заявила Ариэль тоном, не терпящим препирательств. — Вдруг ты серьезно заболел!
К большому неудовольствию Васяна, пришлось идти всей компанией. Лекарь жил совсем рядом, надо было только пересечь площадь.
На полпути нас остановил патруль.
— Так, почему без ошейника? — ледяным голосом осведомился командир.
Все повернулись к Зяббе. Неужели успел снять, стервец?! Да нет, ошейник на месте.
— Вы что, правила не знаете? — спросил стражник, поглаживая рукоять меча. — На орчонка тоже ошейник надо надевать. — Он указал на Васяна.