В пасти Джарлака Харькин Борис
— Пойдем, Петруха, в вещах купчишки пошарим.
Когда мы подошли к фургону, Васян шепотом спросил:
— Ты что, правда не убил никого?
— Нет, только одного вырубил, он там, среди трупов до сих пор валяется. А ты что, прикончил кого-то?
— Нет. Ранил нескольких, но не смертельно… Только ты Нике не говори, хорошо? А то я ей сказал, что троих завалил.
Я улыбнулся:
— Что, Ариэль рядом нет, теперь перед Никой хвост распускаешь?
— Да нет, мне просто как-то неудобно стало. Зябба с Дитером вон скольких ухайдакали… да и сама Ника… а я, как лох, ни одного не замочил. Вот и приврал.
— А что не сказал, что завалил десять бандитов, пятерых эльфов и трех инквизиторов? — усмехнулся я.
— Хватит ржать, — недовольно пробурчал Васян. — Давай лучше посмотрим, что нам купец оставил.
Мы порылись в вещах слинявшего Фаруфа. Все равно он за ними не вернется. К разочарованию Василия, золотишко тот успел прихватить с собой. Из ценного мы обнаружили лишь подробную карту местности. На ней были изображены весь Атрем, Гиблые Топи и северная часть эльфийских земель.
Перед уходом Жорик, невзирая на ранение, отыскал мешок с караванным провиантом и взвалил его себе на спину. Хоть голодать нам не придется.
Купец Фаруф и погонщики смылись, а караванные охранники погибли. Пришлось продолжить путь в Камлот вшестером. По-хорошему тела наемников следовало похоронить, но у нас на это не было времени. Два фактора существенно снизили нашу скорость. Первый — все лошади разбежались, так же как и погонщики. Второй — Жорика ранили в мягкое место, и он хромал и ныл.
Так мало того, мы умудрились сбиться с караванного пути и заплутали. Виной тому Зябба, который предложил срезать. Вот и срезали! Как выяснилось, никто из нашего отряда (в том числе и сам орк) не знает эту местность. Ника никогда не бывала на территории Атрема, Дитер всегда путешествовал по реке, а Зябба так далеко на север не забирался.
Теперь приходилось ориентироваться только по карте и по солнцу. Даже компаса не было: когда мы прибыли в Ларецию, его вместе с нашей лодкой конфисковали таможенники.
Но мы не унывали — наоборот, боевой дух отряда поднялся. Ведь мы победили превосходящие силы, разогнали и бандитов, и эльфов, и инквизиторов. Есть чем гордиться.
Вскоре нам пришлось продираться сквозь заросли дикой малины. Колючки рвали одежду, царапали лицо и руки. Все ворчали, только Жорик был рад. Он лакомился сочными ягодами, как голодный медведь после зимней спячки. Даже про раненую задницу забыл. Когда колючий кустарник закончился, ситуация в корне изменилась — все радовались, а Жора ворчал, что и распробовать малину толком не успел, не то что наесться.
Шли весь день. Ночь провели у костра и снова двинулись в путь. Утром я заметил, что лицо у Зяббы какое-то настороженное. И чем дальше шли, тем больше тревоги появлялось в его глазах. Я стал прислушиваться. И ничего не услышал. В смысле — вообще ничего. Лес будто вымер.
Стоп. А ведь такое уже было. Когда я в одиночку блуждал по лесу, а потом наткнулся на Зяббу и Зуба. Тогда мертвая тишина стояла из-за кабанчика, который вышел на охоту и распугал все зверье в округе. А сейчас? Если бы дело было в кабанчике, орк бы, наверное, так не беспокоился.
— Тебя что-то тревожит? — спросил я зеленого.
Зябба отмахнулся: дескать, не отвлекай, сопляк!
Мы вышли на большую поляну, заросшую густой травой и одуванчиками. По краям росло несколько гигантских дубов. Нет, гигантских тут, пожалуй, не то слово. Таких исполинов я еще не видал.
Орк принюхался. Затем лег, приложил ухо к земле.
Когда поднялся, лицо у него было темно-темно-зеленого цвета, что свидетельствовало не то о недовольстве, не то о страхе. Не представляю, что может напугать Зяббу. Получается, нас ждет что-то очень неприятное.
Зяббин настрой передался всему отряду.
— Ну что там?! — не выдержал Васян.
Орк обвел нас мрачным взглядом, молвил гробовым голосом:
— Кабан.
— Кабанчик? — переспросил я.
— Ты че, оглох, репоголовый? Я же говорю: кабан!
— А-а… — протянул я. — Будем охотиться?
— На кабана не охотятся. Кабан — охотится.
Фраза прозвучала как-то пафосно. Но по глазам орка было видно, что он говорит на полном серьезе. И от этого мне стало страшновато.
— Он идет сюда! — добавил Зябба.
— Что будем делать? — тревожно спросил Жорик.
— Спрячемся на деревьях, — предложил Васян.
Самое странное, Ника на это никак не отреагировала.
А я ожидал, что неугомонная девчонка сейчас выдаст что-нибудь типа: «Замочим этого жалкого поросенка!» Да уж! Вот теперь стало уже не страшновато, а просто жутко. Наверняка Ника знает, что это за кабан такой, раз не выпендривается.
— Хорошая идея! — сказал Дитер и двинулся к ближайшему дубу. — Подсадите!
— Ох! — закряхтел Жорик, помогая гному одолеть дерево. — Маленький, а тяжелый!
Я же с испугом подумал, как мы будем подсаживать самого Жорика.
Зябба навострил уши. Я тоже прислушался. Издалека нарастал какой-то шум, постепенно переходящий в грохот. Земля задрожала. Такое впечатление, что стадо бегемотов убегает от стада слонов!
— Все наверх! — рявкнул Зябба.
Ничего себе! Вот уж не думал, что увижу когда-нибудь, как Жора лазает по деревьям!
Увидел. Лез он быстро! Даже со здоровенным мешком на спине. А я еще боялся, что Пухлого подсаживать придется.
Зябба тоже не медлил. Одной рукой подхватил за шкирку Васяна, другой — Нику, и забросил их на дерево. Причем не на то, на котором сидели Дитер и Жорик, а на соседнее. Может, решил, что, разделившись, мы запутаем кабана? Затем споро взобрался и сам.
Так. А я чего стою с открытым ртом?!
Я рванул к ближайшему дубу, на который только что взлетел Жорик.
Черт! Ствол толстенный — всемером не обхватишь! И нижняя ветка — не близко. Хрен я до нее допрыгну! Я же не такой высокий, как Жорик.
Я побежал к другому дубу, где засели Зябба, Васян и Ника. Тут то же самое — от моей головы до ближайшей ветки метра два! Хоть бы руку кто подал! Но они уже вскарабкались высоко.
Топот приближался. Захрустели кусты, затряслись деревья.
Пришлось допрыгнуть. Страх и желание выжить толкают на многие подвиги. Помню, когда убегал от Громодрома, наверняка сдал нормативы мастера спорта по бегу на короткие дистанции. А сейчас — на прыжки в высоту. Но этого мало. Интуиция подсказывала, что на нижней ветке мне ловить нечего. Убежище надо искать намного выше.
Интуиция не обманула.
Сминая кусты и ломая подлесок, на поляну вылетел Кабан. Именно так, с большой буквы!
В размерах он был крупнее среднестатистического слона раза так в полтора!
Зверь с трудом притормозил, вспахивая копытами дерн. Завращал глазами, принюхался. Стал рыскать по поляне. Наконец задрал голову, и наши взгляды встретились. Кабан свирепо фыркнул. В его глазах отчетливо читалось желание нас достать.
— И чего он привязался именно к нам?! — спросил Стольник, боязливо посматривая на свирепое существо.
— Все живое в округе он уже распугал, — пояснил Зябба. — Или сожрал. Мы — единственная еда.
— Он что, специально на людей охотится? Я думал, кабаны питаются в основном подножным кормом.
— А мы для него и есть подножный корм, — хохотнул орк, удобнее усаживаясь на ветке.
— Я имел в виду: травкой, желудями, корешками всякими… Но не живыми же людьми!
— Ты че, шибздик, мозги потерял? Это же атремский кабан-людоед! Он жрет все, что попадется в его ненасытную пасть! И людей, и орков, и гномов! И даже эльфов, хоть они и несъедобные.
— Хм… понятно. Только как, интересно, он собирается до нас добраться?
У кабана на этот счет был свой план.
Он отошел подальше, ударил копытом в землю. Пригнулся, словно спринтер перед стартом.
Неужто ствол собрался таранить? Хочет дерево сломать. Или нас стряхнуть. Ну, первое ему, пожалуй, вряд ли удастся. А вот второе… В этот момент я пожалел, что у меня нечем привязаться к стволу. Надо быть запасливей. Вон Ника не растерялась и дорожный мешок, в отличие от меня, не бросила. А там у нее нашлась веревка, и сейчас девчонка деловито привязывалась к стволу.
Зверюга взял разбег.
Застучали копыта, во все стороны полетели комья земли.
Бах!
Столкнулись два великих порождения леса. Ствол качнуло, дождем посыпались листья и желуди.
Но дуб устоял.
Кабан — тоже. Видать, череп у него — бронированный.
Зябба держался за счет своей силы, Нику спасла веревка. А вот нам со Стольником пришлось несладко. Я чуть не слетел с ветки. Не вцепись я в нее мертвой хваткой, был бы уже внизу под копытами. А копыта там величиной с гномью наковальню!
Васян цеплялся за ствол и руками, и ногами, и зубами. В глазах застыл ужас.
Но все-таки мы выдержали — первый раунд остался за нами. Я говорю — «первый», потому что кабан явно собирался сделать второй заход.
Недовольно хрюкая, он отошел теперь чуть подальше.
Дитер с Жориком наблюдали за этим представлением с соседнего дуба. Жорик — с состраданием. Дитер — с любопытством.
— Держись, Петро! — сказал Василий, стуча зубами.
Я обнял ствол с такой страстью, с какой не обнимал даже мою любимою Анютку.
Хряк разбежался.
Бац!
Нас замотало как на сумасшедшем аттракционе. Не знаю, каким чудом, но я вновь удержался. А Васяна снесло с ветки, и он полетел вниз.
Кабан раскрыл гигантскую красную пасть, намереваясь проглотить жертву целиком. Но ему пришлось лишь облизнуться.
Стольник не долетел по назначению, а запутался в ветвях, метрах в семи над землей. Он болтался, как муха в паутине, а кабан, расстроенно пыхтя, пошел на еще один заход.
И третья попытка не принесла ему успеха. То ли кабан подустал и не набрал достаточной скорости для мощного удара, то ли Васян крепко запутался, а я привык к чудовищной тряске.
До кабана дошло, что, тараня ствол, он не добьется результата. Тогда свинтус решил пойти другим путем. Он принялся подкапывать клыками корни дерева. Ну прямо басня Крылова «Свинья под дубом»! Ладно, пускай роет. Я думаю, у такого древа корневая система доходит до центра земли (пардон, Эорина).
Кабан попался упорный. Через час вокруг дуба образовалась приличная яма. Но дерево вросло настолько глубоко, что кабан прекратил и это занятие.
Правда, и уходить он не собирался. Решил выждать, пока мы сами спустимся.
Прошел час. Два.
Васян наконец выбрался из переплетения веток и поднялся ко мне. Ника отвязалась и спустилась к нам, потом присоединился и Зябба. Мы рядком уселись на толстой ветке, окруженные листьями и желудями.
Внизу кабан разлегся на травке, всем видом показывая, что в этой жизни никуда не спешит.
— Вот скотина! — выругался я. — Мы так до портала добраться не успеем! До открытия осталось всего несколько дней, а мы тут на неопределенный срок засели!
— Может, ему так скоро надоест и он свалит? — допустил Василий.
Зябба мрачно усмехнулся и сказал:
— Эльфийскую стрелу мне в ухо, если кабан отступит. Эти твари упрямее гномов.
Вот обрадовал! Сколько нам тут еще сидеть? Меня прямо злость разбирала: если мы опоздаем к «окну» — это будет катастрофа! И все из-за тупой свиньи.
— Надо как-то его отвлечь, — предложил Васян, — а потом улизнем под шумок.
— Отвлечь? — фыркнула Ника. — Спустись, рожи ему построй!
— Сама спускайся, ты же у нас смелая!
— Вот еще! Он грязный и вонючий! Я к нему на арбалетный выстрел не подойду.
Ах, вот почему Ника не протестовала против того, чтобы спрятаться на дереве. Оказывается, она боится не кабана, а его запаха.
Васян сорвал желудь и кинул им в свинтуса:
— На, хавай!
Зверь открыл пасть, и желудь исчез в ней бесследно.
Стольник сказал:
— А если его накормить деликатесным лакомством? Может, он и жрет людей, но желуди-то у свиней всегда пользовались большим уважением.
— Чтобы такого насытить, нужна тонна желудей! — буркнул я.
Некоторое время Васян еще развлекался, кидая желудями в глотку кабана, потом ему это надоело.
Прошло еще часа два. Настало время обеда.
На соседнем дереве Жорик достал хлеб и шмат сала, сварганил бутерброд. Только Жорик в ситуации, когда от скорости зависит жизнь, может не бросить мешок с едой и запереть его на дерево.
— Ни фига себе! — возмутился Васян. — Мы с утра ничего не ели, а Пухлый с Дитером там шикуют!
Дубы стояли недалеко друг от друга. Я перебрался по веткам поближе и крикнул:
— Жорик, кинь пару бутеров!
Пухлый с явной неохотой швырнул мне бутерброд. Я не поймал, и еда досталась свинье.
— Давай еще, — крикнул я.
— Ага! Чтобы ты снова не поймал?! Так с едой не поступают! Лезь лучше к нам.
Я осмотрелся. Вверху кроны двух дубов переплетались. Если постараться, то можно перелезть с одного дерева на другое.
Цепляясь за кору и сучья, перебираясь с ветки на ветку, я полез вверх.
Вот и переплетение ветвей, по которым можно перелезть к Жорику. Ну что ж, рискнем.
Плохо, что ветки здесь были тонкие! Они гнулись и опасно раскачивались под ногами. Пришлось балансировать как канатоходцу и впиваться пальцами во все, что поможет не упасть. Пару раз я чуть не сорвался. Внизу свин с интересом наблюдал за моими действиями.
Но все-таки я справился с задачей.
Минут через десять я сидел рядом с Жориком и жевал вкусный сэндвич. Дитер уже успел набить желудок. Он прилег на толстую ветвь, обмотался вокруг нее бородой, дабы не упасть, и спокойно захрапел. Везет же! А мне еще назад карабкаться. Вон Васян с Зяббой уже сигнализируют, мол, лезь обратно, мы тоже кушать хотим.
— Ладно, Жорик, выдавай паек, мне уже возвращаться пора.
Пухлый протянул бутерброд.
— Ты давай, не жадничай, нас там, между прочим, четверо.
Жора, морщась, отсчитал еще три бутерброда.
Я упаковал еду в рюкзак и покрепче закрепил его на спине.
— Осторожнее! — крикнул мне вслед Пухлый.
— Не переживай, я приноровился уже.
Наверное, я немного зазвездился. Вообразил себя мастером лазанья по деревьям. Понадеялся на сухой сук, а он меня подвел — обломился под ногой. Ухватиться было не за что, разве что за ствол. Его я и обнял. И заскользил вниз, обдирая ладони о жесткую кору.
Кабан был тут как тут. Он быстро сместился в предполагаемую точку моего падения и разинул пасть. А я уже не скользил — летел прямо в распахнутую глотку. Я видел красное нёбо, острые клыки, радостно блестящие свинячьи глазки. Время словно застыло.
Меня спасло чудо. Правда, это было очень болезненно. Я налетел на торчащую горизонтально земле ветвь и чуть не сломал ребра. Мое тело подбросило как на трамплине. Я раскинул руки, пытаясь вцепиться хоть во что-то, но загреб лишь листья.
Зато столкновение с ветвью изменило траекторию падения, и я приземлился не в пасть, а прямехонько кабану на спину. Мягкая шерсть смягчила удар, я схватился за нее, чтобы не соскользнуть и не попасть под копыта.
Кабан был ошеломлен случившимся не меньше, чем я. Он изогнулся, повернул ко мне огромную морду. Яростно хрюкая, попытался поддеть меня клыками. Не дотянулся.
То-то! Тут я вне досягаемости, как рыба-лоцман под боком у акулы.
Он тоже это понял и решил меня сбросить.
Теперь я узнал, что чувствуют ковбои на родео! Я впился в шерсть изо всех сил, а кабан закружил по поляне, исполняя акробатические трюки в попытке стряхнуть назойливого наездника.
Не знаю, сколько продолжалась эта безумная скачка! Меня перекатывало по широкой спине, било о твердый хребет, шерсть выскальзывала из рук, но я снова цеплялся за нее. Перед глазами, как в калейдоскопе, мелькало синее небо, зеленая листва, коричневая шкура. Сквозь стук копыт и свирепое хрюканье сверху доносились крики друзей:
— Держись, Петро!
— Не бзди, пацан, он скоро устанет!
— Прикончи его, Убийца Драконов!
Когда кабан наконец остановился, я с трудом сдерживал тошноту.
Он вновь развернул морду. В глазах не было бешенства, злобы и кровожадности. Была тоска и какая-то детская обида. Настолько невинная, что даже стало его жалко. Я вспомнил про рюкзак, который чудом не слетел с плеч во время этой круговерти. Достал оттуда бутерброд и кинул в пасть кабану. Он проглотил, во взгляде появилась благодарность. Я бросил ему еще один бутерброд. Кабан слопал его и весело хрюкнул.
Кажется, он больше не хочет меня убить. Но что будет, когда закончатся бутерброды?
Я огляделся. Зябба, Васян и Ника уже спускались мне на выручку. С другого дуба неуклюже слезал Жорик. А Дитер как ни в чем не бывало дрых на дереве.
Я погладил кабана за ухом, почесал спину. Это ему понравилось. Он потянулся, как котяра, еще чуть-чуть — и замурлычет.
Друзья спустились на нижние ветки. Они поняли, что опасность мне вроде как не грозит, но сами слезть с дерева не рисковали.
Зябба смотрел на меня так, будто я прогулялся по воде или проглотил меч.
— Такого не было уже сорок лет! — восхищенно прошептал он.
— Чего не было? — не понял я.
— Ты — великий охотник! Укротитель Кабанов! Последний укротитель отправился в Великий Гадюшник, когда я еще в пеленки гадил.
— А ты уверен, что я его укротил?
Орк кивнул и соскочил с дерева.
Кабан и вправду вел себя дружелюбно. Подставлял шею, чтобы я почесал, то и дело поворачивал ко мне морду, оживленно хрюкал, глаза были полны радости. Даже не верится, что всего минуту назад он пытался меня растоптать. Сейчас он едва ли хвостом не вилял. Вот на что способны бутерброды, сотворенные Жориком. Это не я — Укротитель Кабанов, это Пухлый — Укротитель Кабанов и Кардиналов. Впрочем, может, тут сыграло роль, что кто-то наконец почесал блохастую свинячью спину? Или у кабана за ухом эрогенная зона? Не важно. Главное — я жив, а зверь стал ручным. Мы спасены. Представляю, что скажет Ника.
Девчонка уставилась на меня горящими глазами и затараторила:
— Петр — ты настоящий герой! Надо же, так смело прыгнуть ему на шею! Еще и с такой высоты! А как ты с веткой хорошо придумал! Оттолкнулся от нее и обманул изготовившегося кабана!
Когда она замолкла, чтобы перевести дыхание, я сказал:
— Надо идти дальше. И так уже полдня потеряли.
— Зачем идти? — удивился Зябба. — Поедем на кабане.
— Им что, можно управлять?
— Конечно.
— А как?
— Ты же — Укротитель Кабанов, тебе видней.
Ну-ну. Я и лошадью только недавно управлять научился. А тут ни поводьев, ни уздечки, ни даже седла.
Придется поэкспериментировать. Так, где тут у нас газ и тормоз? Я легонько ударил пяткой в жирный бок кабана. Тот двинулся вперед. Осторожно потянул за уши — свинтус остановился. Кстати, уши можно использовать и в качестве руля.
Труднее всего оказалось с загрузкой пассажиров. В конце концов друзья вскарабкались на эту гору и уселись рядом со мной.
— Надо ему имя придумать, — заявил Васян.
Я заморачиваться не стал и брякнул первое, что пришло в голову:
— Пусть будет Хрюшей.
— Тогда уж лучше Пятачком, — предложил Жорик.
— Нет, надо что-нибудь побрутальнее, — решил Стольник. — Как насчет — Кабан Пятак.
— А ты что думаешь? — спросил я у кабана, гладя его по загривку.
— Хр-хр, — ответил он.
— Ну, как скажешь, можно и Хр-Хр.
— Не, Хр-Хр стремно звучит. Вот Кабан Пятак стопудово подходит!
— Пятачок тоже подходит, — не уступал Жорик.
Тут к дебатам подключился и Зябба:
— Таран — вот имя для такого зверюги!
— А я бы назвала его Вонючкой, — внесла свою лепту Ника.
— Может, уже по пути решим, а?! — не выдержал я. — До портала еще ехать и ехать.
— Не бзди, Укротитель, Таран домчит нас, как молния!
— Тогда вперед! — Я ударил кабана пяткой в бок, и он рванул с места.
Через пару минут скачки Васян воскликнул:
— Черт!
— В чем дело? — спросил я.
— Мы про гнома забыли!
Елки-палки! Мы чересчур увлеклись изучением нового транспортного средства и придумыванием ему имени. Вот гном и вылетел из головы.
Пришлось разворачиваться и скакать назад.
Дитер безмятежно спал на дереве, про то, что его забыли, он и не догадывался.
Минут пять мы пытались докричаться до гнома. Бесполезно. Не помог даже зычный бас Зяббы.
— Сдох он там, что ли? — проворчал орк.
Потом стали кидать в Дитера желудями, но он был слишком высоко. Придется лезть.
— Ника, как самая шустрая, будить его полезешь ты, — распорядился Васян.
— Вот еще! Раскомандовался! Ты у нас самый главный, что ли?!
— А кто у нас, кстати, главный? — поинтересовался Стольник.
Ника и глазом не моргнула:
— Убийца Драконов конечно же!
Ничего себе. Я-то думал, что у нас равноправие. А если уж выбирать командира, то на эту роль гораздо лучше подошел бы Зябба. Но после того как я оседлал кабана, орк взирал на меня как на легенду. Вряд ли он согласится командовать, когда в отряде есть настоящий Укротитель.
— Ну, раз я главный, тогда лезь, — велел я внучке волшебника. — А ты, Зябба, подкинь ее до нижней ветки, сама она не допрыгнет.
Девчонка прожгла меня взглядом. Она, видать, думала, что я за нее заступлюсь и заставлю карабкаться Васяна.