Королевство Блэквуд Грант
«Добрый чудаковатый старина Льюис»! Да ему было плевать, что о нем говорят, и он не мог понять, почему это тревожит меня. Каждый день, каждый чертов день я должен был слушать, как шепчутся у меня за спиной и встречают меня «Хайль Гитлер!», чтоб его! А я все равно побил их всех! Всех побил! Теперь я каждого из них могу купить и продать.
Думаете, я ищу Золотого Человека из-за отца? Думаете, я сознаю свой сыновний долг? Курам на смех! Когда эта штука попадет ко мне в руки, я растопчу ее в пыль! И, если есть Бог на небе, отец это увидит! — Кинг помолчал и принужденно усмехнулся. — К тому же вы оба с самого первого дня были у меня бельмом на глазу. Будь я проклят, если вы заберете то, что принадлежит мне по праву.
Сэм ответил не сразу. Один взгляд на Реми сказал ему, что они думают об одном и том же: им было ужасно жаль маленького Чарлза Кинга. Но Кинг давно вырос, и его безумное стремление отомстить давно умершему отцу унесло немало жизней.
Сэм сказал:
— Так вот в чем дело? Детская истерика? Кинг, вы убивали, похищали и обращали людей в рабство. Вы социопат.
— Фарго, вы не знаете, что вы…
— Я знаю, что сделали вы. И знаю, что еще вы способны сделать, прежде чем все это закончится. Я обещаю вам, Кинг: мы не только постараемся уберечь от вас Золотого Человека, мы сделаем все, чтобы вы за свои преступления оказались в тюрьме.
— Фарго, а ну послушайте! Я убью…
Сэм протянул руку и отключил связь. Воцарилась тишина.
Все вокруг рабочего стола молчали. Потом Сельма негромко произнесла:
— Что ж, кажется, он немного рассердился.
Такое невероятное преуменьшение сняло напряжение. Все рассмеялись. Когда смех затих, Реми сказала:
— Вопрос вот в чем: если мы сдержим слово, куда попадет Кинг, в тюрьму или в палату с мягкими стенами?
Трисули, Непал
Полковник Чжоу согласился на эту позднюю встречу отчасти из любопытства, отчасти по необходимости. Его уговор с этими необычными американскими цзачжунами — полукровками — до сих пор приносил прибыль, но теперь, когда он узнал, кто они на самом деле и кто их отец, ему очень хотелось изменить условия их партнерства. Чжоу не волновало, что делает Кинг в Непале. Раздражало его то, что он слишком мало с них взял… накладные расходы, как говорят американцы. Перевозить окаменелости в Лхасу и пропускать через таможню было нетрудно, но вот находить достойных доверия распространителей такого нелегального товара — гораздо труднее, или, как в этот вечер, гораздо дороже.
За несколько минут до полуночи Чжоу услышал снаружи звуки подъезжающей машины. Два солдата позади полковника встали со стульев и взяли автоматы наизготовку.
— На этот раз я приказал их обыскать, — сказал полковник своим людям. — Но все равно не ослабляйте бдительности.
Порог переступил один из часовых, дежуривших снаружи; он кивнул Чжоу и исчез. Мгновение спустя из темноты в пространство, озаренное зыбким светом керосиновой лампы, шагнули Рассел и Марджори Кинг. Они были не одни. В комнату вошла третья — гибкая китаянка с мрачным лицом. Поза детей Кинга подсказала Чжоу, что эта новая женщина будет говорить от лица всех троих.
И тут он увидел сходство — одинаковые глаза, нос, скулы. Мать и дети, подумал Чжоу. Очень интересно. Он решил сыграть в открытую. Встал из-за стола, устроенного на козлах, и уважительно кивнул женщине.
— Могу я называть вас миссис Кинг?
— Нет. Су. Чжилань Су.
— Прошу садиться.
Чжилань села на скамью, аккуратно сложив руки перед собой на столе. Дети Кинга остались стоять навытяжку, зеркально повторяя позу солдат полковника Чжоу. Сам Чжоу тоже сел.
— Чему обязан удовольствием? — спросил он.
— Моему супругу кое-что от вас требуется.
— Неужели?
— Да. Прежде всего он требует, чтобы вы поняли следующее: мы знаем, что вас зовут не Чжоу и что вы не полковник Народно-освободительной армии. На самом деле вас зовут Фэн, и вы генерал.
Генерал Фэн почувствовал, что его желудок словно превратился в глыбу льда. Лишь огромным усилием воли ему удалось подавить панику и не показать ее.
— Правда?
— Да. Мы знаем о вас все, в том числе обо всех остальных ваших незаконных операциях: торговле оружием, контрабанде героина и прочем. Мы знаем также, кто из вашего начальства вам друг, а кто враг. Мой супруг в очень хороших отношениях с неким генералом Гоу. Вам знакомо это имя?
Фэн с трудом глотнул. Мир вокруг него рушился. И он сумел только едва слышно сказать:
— Знаю.
— Генерал Гоу вас не жалует, так?
-Да.
— Я достаточно ясно выразилась? — спросила Чжилань Су.
-Да.
— Тогда поговорим о нашем сотрудничестве. На самом деле мой супруг доволен предоставленными вами услугами и хотел бы предложить пятнадцатипроцентное повышение оплаты всех транзакций.
— Это очень щедро.
— Мой супруг понимает это. Он также просит вас об услуге.
Не успели слова слететь у него с языка, как Фэн уже проклял себя:
— Услуга означает «безвозмездно».
Чжилань на несколько мгновений устремила на Фэна взгляд суровых, черных, как обсидиан, глаз и только потом ответила.
— Я неудачно выразилась. Возможно, лучшее сказать «задание». Конечно, мой супруг с радостью компенсирует ваши усилия суммой в двести тысяч долларов США. Но только в случае успеха.
Фэн очень старался не улыбнуться.
— Конечно. Это только справедливо. Задание какого рода?
— Есть люди — точнее, их двое, — которые угрожают нашим деловым интересам здесь. Мы ожидаем, что в ближайшие недели они будут путешествовать вдоль границы и, возможно, даже заедут в ТАР, — сказала Чжилань, имея в виду Тибетский автономный район. — Мы хотим, чтобы вы их перехватили.
— Нужно точнее сформулировать задачу.
— Их нужно захватить и держать в плену или убить. Я передам вам приказ, когда настанет время.
— Как близко к границе они будут перемещаться?
— Кое-где меньше, чем в пяти милях от нее.
— Длина границы — много сотен миль. В таких условиях очень трудно найти двоих людей.
— Не глупите, — сказала Чжилань более резко. — В вашем распоряжении четырнадцать вертолетов «Харбин Z-9», снабженных инфракрасными радарами, камерами ночного наблюдения и ракетами, противовоздушными и противотанковыми.
Фэн вздохнул.
— Вы на редкость хорошо информированы.
— Под вашим командованием также семьдесят девять наблюдательных пунктов вдоль границы. Это тоже верно?
-Да.
— Мы подозреваем, что этим людям придется пересекать самые отдаленные районы на вертолете. В Непале лишь несколько компаний предлагают такие услуги. Чтобы облегчить вам задачу, мы будем наблюдать за этими компаниями.
— Тогда почему бы не перехватить этих людей до того, как они сядут на борт?
— Мы позволим им… закончить дела, прежде чем вы начнете действовать против них.
— А что у них за дела?
— Они кое-что ищут. Мы хотим, чтобы они достигли успеха.
— Что они ищут?
— Вам незачем это знать. Генерал, я уже объяснила, что от вас требуется; я дала вам всю информацию, необходимую, чтобы вы приняли решение. Решайте же, будьте любезны.
— Я согласен. Но мне понадобится информация об объектах.
Чжилань сунула руку в карман парки и достала оттуда карту памяти. Положила ее на стол перед Фэном и встала.
— Будьте готовы, когда я позвоню.
28
Джомсом, Непал
Остро сознавая, что, разозлив Чарлза Кинга, они разозлили льва, который до сих пор был только раздражен, Сэм и Реми велели Сельме отыскать для них другую дорогу в Мустанг.
Все участники дела знали, что Теуранг где-то в Гималаях и Кинг теперь знает — Фарго, получив существенное преимущество в гонке, вынуждены будут вернуться в Непал. Сэм и Реми не сомневались, что Рассел и Марджори Кинг вместе с матерью, Чжилань Су, будут их искать. Только время могло показать, какие еще силы пустит в ход Кинг, но они намерены были действовать очень осторожно, пока не закончится эта одиссея.
Несколько марафонских перелетов привели их в Индию, в Нью-Дели; отсюда они проехали двести пятьдесят миль на север, к городу Лакхнау, откуда чартерным рейсом на одномоторном самолете пролетели еще двести миль на северо-восток, до Джомсома. Они были здесь всего неделю назад, и, когда колеса их самолета коснулись посадочной полосы, Сэм и Реми почувствовали нечто вроде дежа-вю. Это ощущение только усилилось, когда в толпе туристов и предлагающих свои услуги проводников они направились к терминалу.
Как и пообещал Джек Карна, через таможню и службу иммиграции они прошли без задержек и вопросов. Снаружи у обочины их ждал еще один «взрыв из прошлого» — у белой «Тойоты-Лендкрузер» стоял непалец и держал в руках табличку с их фамилией.
— Думаю, вы ждете нас, — сказал Сэм, протягивая руку.
Мужчина обменялся с ними рукопожатием.
— Меня зовут Аджай. Мистер Карна просил меня передать вам: «Самая новая рыбка Сельмы называется Apistogrammainiridae». Я верно произнес название?
— Правильно, — согласилась Реми. — И зовут ее…
— Фродо.
В долгих разговорах Сельма и Карна обнаружили, что оба они поклонники трилогии «Властелин колец».
— Да? Хорошо? — с улыбкой спросил Аджай.
— Хорошо, — ответил Сэм. — Ведите.
Аджай что неудивительно оказался не только лучшим проводником, чем предыдущий, но и опытным водителем: он искусно преодолевал бесчисленные повороты, изгибы и препятствия Кали-Гандаки. Всего через восемь часов после выезда из Джомсома они стояли перед дверью Джека Карны в Ло-Монтанге.
Карна встретил их теплыми объятиями. Горячий чай и лепешки были готовы и ждали в привычном месте с россыпью подушек. Когда Сэм и Реми сели и чуть согрелись, они достали диски Теуранга и разложили их на кофейном столике перед Карной.
Целую минуту он молча смотрел на них с волнением во взгляде и полуулыбкой на губах. Наконец по очереди взял диски и внимательно рассмотрел их. Модель диска произвела на него не меньшее впечатление.
— Помимо символов, он почти идентичен оригиналу, правда? Ваша Сельма… замечательная женщина, надо сказать.
Реми искоса посмотрела на Сэма и улыбнулась. Женская интуиция еще раньше подсказала ей, что между Сельмой и Джеком проскочила искра. Сэм тогда отмахнулся от этой мысли. Теперь он согласно кивнул.
— Да, она уникум, — сказал он. — Так, по-вашему, это сработает?
— Не сомневаюсь. Для этого завтра утром Аджай отвезет нас в пещеры. Если повезет, к концу дня мы найдем совпадение. А дальше будем просто идти по карте в Шангри-Ла.
— Ничего не бывает просто, — заявила Реми. — Поверьте.
Карна пожал плечами.
— Как скажете. — Он налил еще чаю и передал тарелку с лепешками. — А теперь расскажите мне о любви Сельмы к чаю и тропическим рыбам.
На следующее утро они встали до рассвета, и мальчик, хозяйничавший на кухне Карны, подал настоящий английский завтрак: бекон, яичницу, черный пудинг, жареные помидоры с грибами, тосты, сосиски и словно бы бездонные чашки с чаем. Наевшись до отвала, Сэм и Реми отодвинули свои тарелки.
— Это ваш обычный завтрак? — спросила Реми у Карны.
— Конечно.
— Как вы умудряетесь оставаться худым? — спросил Сэм.
— Много хожу. Не говоря уже о холоде и высоте. Здесь калории сгорают быстро. Если я в день не получу по меньшей мере пять тысяч, начну терять вес.
— Может, вам стоит организовать фитнес-лагерь, — предложила Реми.
— Неплохая мысль, — ответил Карна, вставая. Он хлопнул в ладоши и потер руки. — Хорошо. Десять минут до выхода. Аджай встретит нас у ворот.
Верный своему слову, десять минут спустя Карна уже выводил их за дверь, и вскоре они ехали на «лендкрузере» на юго-восток, к предгорьям. В двух милях за городской чертой они перевалили через вершину, и местность начала стремительно меняться. Пологие холмы стали круче, их цепь сделалась неровной, рваной. Сероватая почва постепенно бурела, а скудный кустарник, кое-где пятнавший окрестности, встречался все реже. Аджай выехал на усеянную булыжниками дорогу, и машина зарыскала из стороны в сторону. Вскоре у Сэма и Реми защелкало в ушах.
Карна с переднего сиденья сказал:
— В багажнике два ящика с водой в бутылках. Не допускайте обезвоживания. Чем выше мы поднимаемся, тем больше жидкости требуется.
Сэм взял две пары бутылок, передал одну Реми, две Карне и спросил:
— Далеко мы от тибетской границы?
— Примерно семь миль. Постарайтесь запомнить: вместе со всем остальным миром мы можем считать это тибетской границей, но китайцы так не думают. И очень рьяно внедряют это мнение. Пусть официальное название — «Тибетский автономный район», но с точки зрения Пекина это Китай. Если вы внимательно понаблюдаете, то начнете замечать на хребтах наблюдательные посты. Нам даже могут встретиться один-два патруля.
— Патруль? — повторил Сэм. — Китайской армии?
— Да. Их сухопутные подразделения и самолеты постоянно заходят в Мустанг, и вовсе не случайно. Они знают, что Непал может только отправить очередную официальную жалобу, а для китайцев это ничего не значит.
— А что будет с тем, кто забредет за границу? Заблудившийся турист, например.
— Зависит от территории. Между нами и северной оконечностью Мустанга протяженность границы составляет почти две тысячи миль, и по большей части она проходит по глухой, труднопроходимой горной местности. Что касается этих мест, то иногда китайцы не слишком вежливо отправляют заблудших за границу, но чаще арестовывают. Я знаю по меньшей мере три таких случая за последний год.
Аджай на сиденье водителя молча поднял четыре пальца.
Карна сказал:
— Поправка: схвачено четверо туристов. Всех, кроме одного, со временем освободили. Я прав, Аджай?
— Верно.
— Уточните, что значит «со временем», — попросила Реми.
— Примерно через год. О том, которого не отпустили, ни слуху ни духу уже шесть лет. Понимаете, китайцы очень любят наглядные примеры. Чересчур рано отпустить нарушителя значило бы подать плохой пример. Очень скоро у вас через границу пойдут орды западных агентов, переодетых туристами.
— Они и правда так это видят? — спросил Сэм.
— Кое-кто в правительстве — да. Но я подозреваю, что в основном это показуха. Вдоль южной границы Китая есть обширные участки, которые невозможно накрыть с земли, поэтому китайцы особенно строги в тех районах, которые могут контролировать. Я узнал из надежного источника, — Карна комично показал головой на Аджая, — что в северной Индии туристы часто переходят границу; есть даже туристические компании, которые на этом специализируются. Верно, Аджай?
— Верно, мистер Карна.
— Не волнуйтесь, Фарго. Мы с Аджаем занимаемся этим уже много лет. Наш прибор GPS отлично откалиброван, и мы хорошо знаем местность. Уверяю вас, мы не попадем в когти китайской армии.
Еще час поездки привел их к ущелью, окруженному скалами, до того изъеденными эрозией, что они казались рядами массивных муравейников. Впереди виднелось похожее на замок сооружение, которое как будто частично вросло в холм. Наружные стены того же темно-красного цвета, какой они видели в Ло-Монтанге, а два верхних этажа, возведенные на горизонтальных балках, выступающих наружу, последовательно уменьшались и как будто были высечены в самой скале. Выцветшие молитвенные флажки, на веревках, натянутых между коническими крышами, развевал ветер.
— Тарл Гомпа, — провозгласил Карна.
— Мы несколько раз уже слышали это название, — сказала Реми, — но определение кажется… неясным.
— Вы очень правильно выразились. С одной стороны гомпы — это своего рода крепости, укрепленные места для уединения и духовного роста. С другой стороны — это монастыри; с третьей военные посты. Многое зависит от периода истории и от того, кто населяет гомпу.
— И сколько их?
— В одном Непале я знаю свыше ста. Вероятно, втрое больше до сих пор не обнаружены. А если присоединить Тибет и Бутан, их тысячи.
— Почему мы остановились в этой? — спросил Сэм.
— В основном из уважения. Там, где есть священные пещеры, создается совет старейшин, чтобы присматривать за ними. Местные пещеры пока не очень хорошо известны, и здешние старейшины ревностно их охраняют. Если мы не окажем должного уважения, вскоре увидим, что на нас направлен десяток старинных ружей.
Они вышли из машины. Карна что-то крикнул на непальском языке, и спустя несколько минут из потемневшей двери вышел пожилой человек в брюках защитного цвета и ярко-синей парке. Лицо у него было коричневое, как орех, изрезанное глубокими морщинами. Он несколько секунд разглядывал приехавших из-под густых кустистых бровей, потом широко улыбнулся.
— Намаете, Джек, — сказал он.
— Намаете, Пушпа. Тапааи лааи каето чха?
Карна пошел вперед, мужчины обнялись и о чем-то негромко заговорили. Карна показал на Сэма и Реми, и те невольно шагнули вперед.
Аджай остановил их.
— Вам лучше ждать здесь. Пушпа сгоньер — привратник. Эти люди хорошо знают Карну, но к чужакам относятся с подозрением.
Карна и Пушпа говорили еще несколько минут, прежде чем старик кивнул и подал Карне обе руки. Карна вернулся к «лендкрузеру».
— Пушпа разрешил нам двигаться дальше. Он известит местного проводника, который встретит нас у первой пещеры.
— Как известит проводника? — спросила Реми. — Я не вижу…
— Известит словом пеший посыльный, — ответил Карна.
Он показал на острые, как акульи зубы, каменные выступы на соседнем утесе. Там стоял человек. У них на глазах Пушпа поднял руку и сделал несколько знаков кистью. Человек ответил таким же способом и исчез за скалой.
Карна сказал:
— К тому времени как мы туда доберемся, все местные будут знать о нас и о том, что у нас есть разрешение.
— Иными словами, никаких разгневанных крестьян с вилами.
— С ружьями, — поправил Сэм.
Карна ободряюще улыбнулся.
— Ни того, ни другого. Идем?
Когда Тарл Гомпа в зеркале заднего обзора исчез из глаз, они ехали в общем направлении на восток, две мили ехали вдоль ущелья, а затем выехали на сухое русло. Четвертью мили дальше за мостом у подножия другого холма-муравейника, на этот раз высотой несколько сотен футов, уходящего на север и юг, насколько хватал глаз, располагались несколько сооружений типа гомпы.
Аджай подвел «лендкрузер» к мосту и переправился. По мере приближения к поселку местность менялась: вместо осыпи и валунов появился мелкий ржаво-коричневый песок. Аджай остановил машину у низкой каменной стены, огибавшей всю деревню. Все вышли на резкий ветер. Песок шуршал об одежду.
— Кусается, правда? — сказал Карна.
Сэм и Реми, которые как раз надевали капюшоны, кивнули. Сэм, перекрикивая шум ветра, спросил:
— Отсюда пойдем пешком?
— Да. Вон туда. — Карна показал на холмы-муравейники. — Идем.
Он провел их через брешь в стене и двинулся вниз по обложенной с обеих сторон камнями тропе. В конце тропы они увидели густую живую изгородь из местного кустарника. Карна прошел вдоль изгороди налево, а потом сквозь нее к природной беседке. Они оказались на небольшой, выложенной камнями площадке, в центре которой журчал фонтан. По краю площадь окружали ящики, засаженные красными и пурпурными цветами.
— Часть реки они отводят для полива, водопровода и фонтанов, — объяснил Карна. — Они очень любят фонтаны.
— Он очень красив, — сказала Реми.
Легко представить себе, как именно здесь возникли легенды о Шангри-Ла, подумала она. В сердце самой мрачной и безжизненной местности из тех, где им довелось побывать, они с Сэмом наткнулись на крошечный оазис. Контраст приятно поражал.
Неподалеку на деревянной скамье сидел низкорослый мужчина средних лет в клетчатой вязаной куртке и бейсболке; на бейсболке было эмблема «Чикагских медведей».
Человек приветственно поднял руку и направился к ним. Они с Карной обнялись и несколько минут говорили, прежде чем Карна повернулся и представил Сэма и Реми.
— Намаете… намаете… — повторял мужчина с улыбкой.
Карна сказал:
— Это Пушпа. — И, предвосхищая вопрос, добавил: — Да, более или менее как человек в гомпе. Нам эти имена кажутся на слух совершенно одинаковыми, они придают огромное значение разнице в тоне. Пушпа отведет нас к пещерам. Сначала мы с Пушпой выпьем чаю, потом займемся делом.
29
Джомсом, Непал
Взвалив на спины рюкзаки, они вернулись к «лендкрузеру», миновали его и двинулись за Пушпой вдоль стены вначале на юг, потом на восток, в обход деревни к подножиям утесов-муравейников.
— Я вдруг почувствовала себя ужасно маленькой, — через плечо сказала Реми Сэму.
— Очень, — согласился Сэм.
Когда они впервые увидели эти утесы, расстояние и фантастическая геология вместе сделали их нереальными, словно декорации фантастического фильма. Теперь, стоя в тени предгорий, Реми и Сэм были просто потрясены.
Шедший первым Пушпа остановился и терпеливо ждал, пока Сэм и Реми кончат глазеть, сделают снимки и пойдут дальше. Десять минут ходьбы привели их к расщелине в скале, которая была едва ли выше Сэма. Они по очереди проскользнули в это отверстие и оказались на тропе, напоминавшей туннель. Над их головой гладкие ржаво-коричневые стены вдавались внутрь, едва не соприкасаясь, оставляя лишь узкую полоску голубого неба.
Тропа петляла и вилась все время на восток, и Сэм и Реми потеряли представление о том, сколько прошли. Пушпа резким возгласом объявил привал. Последний в цепочке Аджай сказал:
— Теперь будем подниматься.
— Как? — спросила Реми. — Не вижу никаких опор. И у нас нет снаряжения.
— Пушпа и его друзья проложили путь. Песчаник здесь очень хрупкий; стандартные альпинистские крюки и болты приносят слишком большой ущерб.
Они видели впереди разговаривающих Пушпу и Карну. Пушпа исчез в нише в левом боку утеса, а Карна вернулся на тропу, где стояли Сэм и Реми.
— Пушпа идет первым, — сказал он, — за ним Аджай. Затем вы, Реми, а за вами Сэм. Я замыкаю цепочку. Ступени могут испугать, но они очень надежны, уверяю вас. Только не торопитесь.
Сэм и Реми кивнули, и Карна с Аджаем поменялись местами.
Аджай несколько минут стоял во главе цепочки, полуобернувшись, потом тоже вошел в нишу и исчез из виду. Сэм и Реми прошли вперед и подняли головы.
— О боже, — сказала Реми.
— Да уж, — согласился Сэм.
Ступени, о которых говорил Карна, на поверку оказались деревянными кольями, вбитыми в известняк так, чтобы образовать цепочку опор для рук и ног. Лестница поднималась по узкой расселине, словно по дымоходу, на несколько сотен футов и уходила за выступ скалы и исчезала.
Они смотрели, как карабкается по ступеням Аджай, пока он не скрылся из глаз. Реми несколько мгновений помедлила, потом обернулась к Сэму, улыбнулась, поцеловала его в щеку и жизнерадостно сказала:
— Увидимся наверху!
С этими словами она взялась за первую перекладину и начала подниматься.
Когда она была уже на полпути, Карна за плечом у Сэма сказал:
— Она у вас энергичная!
Сэм улыбнулся.
— Вы ломитесь в открытую дверь, Джек.
— Очень похожа на Сельму, верно?
— Верно. Сельма… неповторима.
Когда Реми исчезла за поворотом, Сэм начал подъем. Он сразу почувствовал прочность колец, и после нескольких пробных попыток компенсировать тяжесть рюкзака нашел размеренный ритм движений. Вскоре стены дымохода сомкнулись вокруг него. На тропу пробивалось мало света, и потому внизу все скрывалось в полутьме. Сэм достиг нависающего выступа и заглянул за поворот. В двадцати футах от него вверху и слева кольца заканчивались у горизонтальной планки, прибитой к ряду кольев. Там, где заканчивалась первая планка, начиналась вторая, а за ней нависающая скала, которая скрывала новый поворот. У места соединения планок стояла Реми. Она помахала Сэму и подняла большой палец.
Добравшись до планки, Сэм понял, что она не такая узкая, какой казалась снизу. Он подтянулся, залез на платформу, прочно встал на ноги и прошел по планке, потом за поворот. Еще четыре планки привели его к каменному карнизу и овальному входу в пещеру. Внутри он обнаружил Пушпу, Аджая и Реми; они сидели вокруг портативной плитки, на которой стоял миниатюрный чайник.
Вода только начала закипать, когда в пещеру вошел Карна. Он сел.
— О, отлично, чай!
Пушпа без слов достал из своего мешка пять красных эмалированных кружек, раздал их и разлил чай. Все сидели, прижимаясь друг к другу, пили чай и наслаждались тишиной. Снаружи у входа свистел ветер.
Когда чай был допит, Пушпа ловко упаковал кружки, и все пошли дальше, на этот раз включив налобные фонари. Снова Пушпа шел первым, а замыкал Аджай.
Туннель повернул налево, потом направо и внезапно закончился у вертикальной стены. Прямо впереди на уровне груди в известняке была вырезана арка. Пушпа обернулся и несколько секунд говорил с Карной, потом Карна сказал Сэму и Реми:
— Пушпа понимает, что вы не буддисты, и понимает, что нам предстоит довольно сложная работа, поэтому он не станет просить нас соблюдать все буддийские обычаи. Он только просит, чтобы, впервые войдя в помещение, вы обошли его по периметру по часовой стрелке. После этого можете перемещаться как угодно. Понятно?
Сэм и Реми кивнули.
Пушпа нырнул в арку и сделал шаг влево, за ним последовали Сэм, Реми и Аджай. Они оказались в коридоре. На стене перед ними были нарисованы поблекшей красной и желтой краской незнакомые символы, а также сотни строк текста, который они посчитали диалектом лова.
Карна шепотом сказал им:
— Это своего рода приветствие, по сути исторически установившееся введение в систему пещер. Ничего специально связанного с Теурангом или Шангри-Ла.
— Это природное или сделано человеком? — спросила Реми, показывая на стены и потолок.
— На самом деле то и другое. В то время, когда создавались эти пещеры — примерно девятьсот лет назад, — лова, жившие в этой местности, верили, что священные пещеры даны им природой в зародышевом состоянии. Как только пещеры были открыты, лова могли раскапывать их в соответствии со своей духовной волей.
Вслед за Пушпой группа продолжала двигаться по коридору; шли пригнувшись, пока не пришли к другому арочному входу. На этот раз проем был чуть выше Сэма.
За его плечом Карна с улыбкой сказал:
Читать бесплатно другие книги:
