Скальпель доктора Менгеле Антонов Сергей

5

Грохот в квартире Бориса Чуркина раздался примерно в два часа ночи, а в шесть утра старушка, жившая этажом ниже, подняла на ноги всех и вся. Клавдия Никитична была, если так можно выразиться, душой пятиэтажки, а также ее голосом и совестью. Она знала родословную всех жильцов до седьмого колена.

Бывший учитель Чуркин пропивал свою пенсию почти сразу по ее получении и жил тем, что собирал пустую стеклотару. Никитична не раз просила участкового избавить ее от соседа, который не раз заливал ее водой, а однажды чуть не отравил газом. Однако веских поводов для выселения Чуркина не было. В это утро Никитична почему-то была уверена, что очередной попойки у Бориса уже не будет.

— Так грохнуло, что у меня чуть люстра с потолка не свалилась, — истово крестясь, рассказывала старушка своему единственному слушателю — дворнику, флегматично помахивавшему метлой. — Случилось что-то с Борей. Сердцем чую — случилось. Плохое.

— Ну и поднялась бы к своему Боре.

— Не в жисть! — подпрыгнула на лавке Никитична. — Может ты, касатик…

— Я… Чуть что — я…

Дворник хоть и бурчал, но все же прислонил лопату к стене и скрылся в подъезде. В ожидании результатов старушка вытянула голову к подъезду, а ее острый носик, казалось, удлинился.

— Не отвечает на звонки твой сосед, — сообщил дворник, выходя из подъезда. — Не иначе вчера так упился, что до сих пор дрыхнет. Шла бы ты Никитична к себе, смотреть сериал.

Бабка осталась на скамейке и стойко дождалась восьми часов. Не успела еще открыться дверь конторы ЖЭУ, как Никитична ворвалась туда. Спорить с ней никто не стал, ввиду того, что никакие разумные доводы на бойкую старушенцию не действовали. Через пять минут она поднималась на площадку Чуркина в сопровождении огненно-рыжего молодого слесаря, который не успел, как следует проснуться и, плохо понимал, чего от него хотят. Когда старушка обрисовала ситуацию, слесарь уселся на ступеньку лестницы и бухнул по ней своим металлическим ящиком так, что по всему подъезду прошел звон.

— Ничего я вскрывать не буду.

— Как не будешь? — изумилась Никитична.

— А так и не буду. Дверь вскрывать положено только в присутствии участкового, — рыжий зевнул во весь рот. — Не-а. Не буду.

— Так я мигом!

— Давай мигом, — равнодушно пожал плечами слесарь, провожая сбегавшую вниз бабку недружелюбным взглядом. — Не спится ей, видите ли…

Надавив несколько раз на кнопку звонка, старший лейтенант задумчиво сдвинул фуражку на затылок.

— Не отвечает… Может и правда помер наш Чуркин? — свой вопрос инспектор почему-то адресовал сантехнику и, не получив ответа, скомандовал. — Открывай!

Слесарь возился с дверью довольно долго. Когда наконец закончил работу бабка рванулась в квартиру так, что едва не сбила с ног старлея. Тот остановил ее повелительным жестом, придал лицу официальный вид и толкнул дверь. Борис Чуркин лежал на полу коридора, метрах в трех от входа. Он прижимал руки к животу, словно пытаясь удержать вылезшие оттуда внутренности. Вокруг тела натекла внушительная лужа крови, а из нее, словно ручеек из озера тянулась цепочка багровых следов. Она вела на кухню и поскольку та располагалась в конце коридора, присутствующие увидели перевернутую тумбочку и ноги человека висящего над ней. В идиотских розовых носках с белыми полосками. В течение нескольких секунд участковый осмысливал увиденное, а затем быстро, с грацией молодого рака попятился к выходу и, оказавшись на лестничной площадке, захлопнул дверь.

— Н-никитична… Теле… Телефон где?

Бледная, как мел бабка закивала головой так быстро и часто, что оставалось только удивляться, как та удержалась на тонкой шейке.

— У меня, сынок. В квартире.

— Так чего ж мы здесь стоим, старая дура?!

Вид опешившей от такого обращения старушки привел старлея в чувство. Он вспомнил о сотовом телефоне в своем кармане.

— Быстро. Оба. Отсюда.

Когда сантехник и старушка скатились вниз, участковый, наконец смог сделать то, что ему больше всего требовалось в этот момент — прислонился к стене. Уже через минуту он самообладание вернулось настолько, что лейтенант смог попасть дрожащим пальцем в нужные кнопки телефона.

О приезде опергруппы возвестил грохот двери подъезда. Врываться в дом с таким шумом умеют только менты, да молодые хулиганы, которым не терпится выпить свое пиво в тиши подъезда. Первым участковый увидел майора Агранова и коротко рапортовал о происшествии.

Снизу уже доносился музыкальный свист доктора Лихонина. Очень подвижный толстяк в роговых очках закрывавших добрую половину лица он был весьма эрудирован, но умел скрывать это в кругу милиционеров, чем заслужил их уважение.

Майор вошел в квартиру вздохнул, отыскал табурет и, усевшись на него, низко опустил голову, безучастный ко всему. Трех трупов, повисших на его шее, за три дня было многовато. Уже утром майор почувствовал: день будет не из легких и оказался прав. Агранов вновь вздохнул и посмотрел на следователя. В отличие от коллеги, тот проявлял кипучую энергию. Носился по квартире, ловко лавируя между лужицами крови и вскоре выдал Агранову свое резюме.

— Картинка мне видится такой, Дмитрий Федорович. Этот носатый, — следователь показал на мужчину в розовых носках, которого уже вынули из петли. — Вошел в квартиру и сразу же ударил хозяина ножом в живот. Потом запер дверь, прошел на кухню, снял бельевой шнур, выдвинул тумбочку на центр комнаты, закрепил шнур и… Когда тумбочка перевернулась, соседи услышали грохот. Бытовуха. Все просто.

— И ничего не просто! — подал голос Лихонин, осматривающий тело висельника. — Посмотрите-ка Дмитрий Федорович…

Агранову меньше всего хотелось любоваться трупом, но он выполнил просьбу доктора, а про себя с удивлением отметил, что Лихонин перестал насвистывать.

— Что у вас Иван Корнеич?

— Обратите внимание на шею. Ничего не понимаю!

Агранов ахнул. На горле мужчины зияла глубокая рана, края которой успели побелеть и стали похожи на тонкие, раздвинутые в жуткой ухмылке губы.

— Он был повешен уже мертвым, — продолжал Лихонин. — С такой раной этот человек прожил самое большое минуту.

— Значит, квартиранта подвесил хозяин квартиры? — с надеждой спросил майор.

Лихонин покачал головой.

— Этот… Чуркин скончался от массивной кровопотери на том месте, где были нанесены ему удары. К тому же, занимайся он подвешиванием дружка, вся кухня была бы залита кровью. Нет и еще раз нет. Чуркин не мог двигаться. Сами видите: у него все кишки наружу…

— Значит, в квартире был третий! — не унывал следователь. — А дверь, по-вашему, кто запер? — буркнул Агранов. — Чем версии выстраивать, окна осмотрели бы лучше.

— И осмотрел, — обиделся следователь. — Все к зиме заклеены.

— Вот видите. Как мог уйти ваш третий? Кстати документы у этого повешенного имелись?

— Конечно, — следователь раскрыл лежавший перед ним паспорт в потертой обложке. — Некий Иван Кароль. Шестьдесят второго года рождения. Пробьем его в паспортном столе.

— Не надо ничего пробивать, — в сотый раз за день вздохнул Агранов. — Личность известная. Вот значит где он прятался…

— Дмитрий Федорович! — позвал Лихонин таким жалобным тоном, будто оба мертвеца ожили и схватили его за шиворот. — А это уж совсем…

Агранов вернулся на кухню и увидел, что доктор рассматривает висок Кароля.

— Узнаете?

Майор ничего не ответил. Две полоски пластыря образующие крест, как две капли воды походила на те, которые были у безглазого пешехода, сбитого на ночной улице.

— Иван Корнеевич! — взмолился Агранов. — Скажите на милость, у нас в городе появилась секта сатанистов?!

Толстяк-доктор поднял глаза к потолку, где на крюке люстры еще болтался обрывок бельевого шнура.

— Все это мне что-то напоминает.

В кармане Агранова запищал сотовый телефон, и он включил его с обреченностью человека, которому давно не мил белый свет.

— Только не говори мне, что у нас еще одно убийство! — пригрозил он звонившему — дежурному РОВД.

Лихонин и следователь выжидающе смотрели на майора, который нарочито медленно спрятал телефон и, сменив его платком промакнул вспотевшую лысину.

— Что уставились коллеги? Засиделись мы тут. Некий гражданин Шакиров прирезал любовника жены, а сам ударился в бега. Собирайтесь и в машину!

За рулем автомобиля сидел тот самый смешливый сержант, которого Агранов помнил по ночному происшествию.

— В отдел, товарищ майор?

— Если бы…

Агранов назвал адрес и посмотрел на Лихонина.

— Вспомнили Иван Корнеевич?

— Пытаюсь. Только в голову всякая чушь лезет. Что-то из области легенд… А их, как говорится, к делу не пришьешь.

— Какие еще легенды?! — нетерпеливо воскликнул майор. — У нас два трупа с дырками в голове, а вы — легенды!

— Во-первых, это не дырки, — спокойно заметил Лихонин. — Отверстия, сделанные хирургическим способом. А во-вторых, легенды бывают разные. Городские, например…

Агранов с сомнением покачал головой.

— В такой дыре легендой может быть разве то, что Ванька влез на Маньку!

— Не стоит так пренебрежительно относиться к этому городу, — сказал Лихонин. — Если хотите знать, он полон зловещих тайн. Я имею в виду не только скелеты, которые спрятаны под костюмами в шкафу каждого местного жителя. Это — индивидуально. Однако есть и легенды м-м-м… общегородские что ли.

— Об Алом Автобусе! — А чем не легенда?

— Тебя, сынок как звать-то? — спросил Агранов с угрожающими нотками в голосе.

— Егор… Сурвило.

— Так вот, Егор Сурвило, если ты еще раз перебьешь старших…

— Не надо, Дмитрий Федорович с ним так строго, — вступился за сержанта доктор. — Пусть расскажет.

— Так вот, — продолжал польщенный вниманием Егор. — Ночью, в самое темное время по городу ездит микроавтобус алого цвета с тонированными стеклами. Кто за рулем — неизвестно.

— А почему алого, а не фиолетового? — с сарказмом спросил майор.

— Ну, не знаю. Может, чтобы кровь не так была видна, а может, чтоб страшнее было. Этот микроавтобус подбирает всех, кто попадается на пути: пьянчуг, бомжей, просто припозднившихся прохожих. С тех пор их больше никто не видит. Все.

— Мрачная легенда, — констатировал майор. — Что ж ты, сержант ГАИ этот автобус не разъяснил?

— Он не остановится и гнаться за ним бесполезно. За рулем ведь сам черт!

— С твоими-то плечами черта бояться! — укоризненно заметил Агранов. — Нет никакого Алого Автобуса, сержант Сурвило, заруби это себе на носу! Его ваша братия выдумала для того, чтобы на дороге не мерзнуть, а по деревням водку жрать.

— Как скажете, товарищ майор, — обиделся Егор. — Нет, значит, нет. Приехали!

У дома Шакировых уже стоял УАЗ, возле которого покуривали два рослых милиционера в камуфляже. Агранов, Лихонин и следователь вошли в дом. Доктор кивнул Шакировой, стоявшей у окна с пузырьком валерьянки в руке, присел рядом с трупом и первым делом осмотрел его висок.

— Ну? — нетерпеливо спросил майор. — Есть?

— Слава Богу, на этот раз нет. Обычный труп.

— Ничего себе обычный! — воскликнула Шакирова. — Может для вас и обычный, а у меня дома не каждый день убивают.

— Охотно верю! — следователь раскрыл папку. — Любовь…

— Георгиевна.

— Так что же здесь произошло, уважаемая Любовь Георгиевна?

— Сережа — мой тренер по фитнесу, — всхлипнула Шакирова. — Он заехал в гости. Не успел войти, как ворвался Олег с ножом в руке…

— Олег, как я понял муж? — спросил Агранов. — Назовите его полные данные, пожалуйста.

— Олег Петрович Шакиров. Тридцать два года. Специальность — инженер-взрывотехник. Работает по разовым заказам. А какое это имеет отношение…

— Имеет-имеет, — усмехнулся майор. — Муж, наверное, часто бывает в командировках?

— Да.

— Ага. Тогда скажите, почему ваш тренер без носков? Их с него снял Олег Петрович?

— Нет, конечно. Сережа…

— Значит, муж набросился на него с ножом, — перебил Агранов Шакирову. — Сразу как вошел в дом, так и набросился?

— Да.

— Хочу напомнить вам об ответственности за дачу ложных показаний. Вы ничего не путаете?

— Как тут можно путать! — Шакирова стала нервно мерить шагами комнату. — Сергей Олегу даже слова сказать не успел! Все произошло мгновенно! Муж ударил его ножом в шею, связал меня и…

— А вот мне картина видится несколько иначе, Любовь Георгиевна, — Агранов обвел комнату цепким взглядом. — Они ведь дрались?

— С меня хватит! — Шакирова, выпрямилась и гордо вскинула подбородок. — Могу я узнать координаты вашего начальства?

— Безусловно, — майор кивнул на следователя. — Он вам их даст. Пойдемте, Иван Корнеевич, нам здесь больше нечего делать.

— Я буду жаловаться! — не слишком уверенно крикнула Шакирова вслед майору и доктору.

— Ну и стерва! — резюмировал Агранов, выйдя во двор.

— Да уж, — согласился Лихонин. — Притащила в дом любовника, а теперь хочет нашими руками избавиться от мужа. Не удивлюсь, если узнаю, что при разводе ей достанется львиная доля имущества. Рана на шее этого тренера, конечно глубокая, но, как мне кажется, нанесена случайно. Все выглядит так, будто он сам наткнулся на нож.

— Я тоже так считаю, — майор вынул из кармана пластмассовую бутылочку с таблетками и проглотил несколько штук. — В любом случае надо искать этого Шакирова.

— А что у вас за лекарство?

— Ерунда — витамины.

Лихонин уселся в машину.

— Признаться меня больше занимают два предыдущих трупа. Я уже осмотрел первый. Отверстие на виске небольшое, но очень глубокое. Кто-то, воля ваша, Дмитрий Федорович, основательно покопался у него в мозгу. Уверен, что аналогичная операция была сделана и Каролю.

— Зачем?

— Создается впечатление, что просто так. Кто-то играет с нами, дорогой майор и эта игра мне очень не нравится.

6

Вика очнулась от холода и обнаружила себя на обшарпанной скамейке автобусной остановки. На девушке были джинсы и тонкая кружевная блузка, мало подходящая для отдыха под пронизывающим ноябрьским ветром. Вика забилась в угол, подальше от ажурной решетки, обхватила плечи руками. Теплее не стало, зато создалась некая иллюзия того, что можно мыслить и трезво оценивать ситуацию. Итак, имя и фамилию она помнила, что уже само по себе было немалым достижением для дурочки невесть как оказавшейся в незнакомом месте. Вика Морозова. Студентка второго курса филологического факультета. Троечница, у которой на момент окончания сессии насчитывается два «хвоста». Живет в институтской общаге, в одной комнате с тремя сокурсницами. Вчера вечером они собрались, чтобы обмыть экзамены. У Вики не было на это морального права, но к компании пришлось присоединиться по той простой причине, что пирушка проходила в их комнате. Вика хорошо помнила поход в «Гастроном» и свои протесты против огромного количества спиртного. Протесты, выражаясь юридически, были отклонены рыжеволосой подружкой Светкой. Потом была попойка с совершенно незнакомыми людьми, пару косяков и увеселительная поездка.

— Боже! — Морозова обращалась к Всевышнему в полный голос, поскольку кроме нее и небесного отца в радиусе десяти километров никого не было. — Боже, если ты есть, сделай так, чтобы…

Молитва девушки была услышана еще до того, как была закончена. Господь поспешил выполнить просьбу Морозовой с такой поспешностью, что не до конца врубился в суть прошения.

— Здравствуйте, милая барышня!

Вика резко обернулась. Посланник небес, выбиравшийся из кювета на шоссе, выглядел довольно странно. Мужчина в длинном пальто, вязаной шапочке, дурацкими деревянными бусами на шее и резиновых сапогах выше колена, поправил съехавшую с плеча лямку грязной сумки.

— Здравствуйте, — повторил он, обнажая в приветливой улыбке, ряд почерневших черенков зубов. — Мне показалось, что ты с кем-то разговаривала.

— Здравствуйте, — девушка никак не могла оторвать взгляда от обломанных с широкой каемкой грязи ногтей бомжа. — Вам действительно показалось. Я здесь одна.

— Теперь уже со мной, — мужчина хихикнул. — А уж я, Ниночка, тебя в обиду не дам.

— Вы сумасшедший? — девушка почувствовала, как похолодела и без того замерзшая спина. — Какая я вам Ниночка?!

— Не Ниночка? — на давно небритом, помятом, как тряпка лице появилось выражение искреннего удивления. — А кто же тогда?

— Вика! — почти выкрикнула Морозова. — Вика! И перестань валять дурака! Скажи лучше далеко ли отсюда до ближайшей деревни?

— Деревня далеко, а вот город. Если напрямки, через лес, километров семь-восемь… Кстати, меня зовут Игорь.

Он протянул девушке грязную ладонь, но та не пожелала скреплять знакомство рукопожатием и спрятала руки за спиной.

— А машины? Машины здесь хоть иногда проезжают?

— Ниночка спрашивала тоже самое, — бомж закурил, выпустил облачко дыма. Только она говорила «попутки». Да попутки. Ей было примерно столько же лет, милая барышня и стояла она там же где и ты. Она была молодой и глупой. Я приютил эту юную, шкодливую особу, а она отблагодарила меня тем, что при первом удобном случае залезла в карман моего пальто. Искала деньги, глупышка…

— И что же с ней случилось? — помимо своей воли Вика ввязалась в нелепый разговор, чувствуя, что с некоторых пор ее судьба неразрывно связана с участью неизвестной девушки. — Вы…

— Я был пьян, — бомж покончил с одним окурком и сунул в рот второй. — Не помню точно, сколько мы выпили. Много. Даже для меня. Не удивительно, что я уснул, а когда открыл глаза, увидел ее у вешалки. Она шарила в кармане. Была уверена в том, что я сплю и даже не обернулась когда я встал и взял табурет…

— Табурет, — эхом откликнулась Вика, отчетливо представив себе сцену наказания воровки.

— Я сбросил ее в погреб, замыл кровь и лег спать. Где-то через месяц пришлось вырыть яму в огороде. Сам я вообще-то нечувствителен к запахам. Хронический гайморит, — убийца шмыгнул носом, издал булькающий звук и выплюнул на асфальт длинную зеленую соплю. — При моем-то образе жизни… А вот у Ленки нюх был отменный. Она начала жаловаться на то, что из погреба воняет…

— Была еще и Ленка? — Вика осторожно осмотрелась по сторонам в поисках хоть какой-нибудь палки.

— Соседская девчонка. Ее родители сильно пили, не замечая того, что дочку трахает любой желающий. Лена прожила у меня две недели. Изучила мой член до мельчайшего волоска, а потом ни с того, ни с сего обозвала меня импотентом. Каково? Чтобы заткнуть ей рот пришлось взяться за топор. Брызги ее мозгов разлетелись по всей комнате. Если не веришь, могу показать тебе пятна.

— И девушек не искали? — Вика поняла, что судьба свела ее с маньяком и лихорадочно вспоминала советы психологов о том, как следует вести себя в подобной ситуации.

— Нет, — убийца почесал пятерней седую щетину на подбородке. — Нинка, как ты понимаешь, подрабатывала плечевой на этой трассе, а Ленка часто сбегала из дома и пропадала на несколько месяцев.? Тебя тоже не станут искать.

Прежде чем мужчина встал, Вика нашла то, что искала. Быстро наклонившись, она подняла с обочины булыжник и угрожающе подняла его над головой.

— Стой, где стоишь, подонок! Я тебе не Ленка или Нинка! Так засвечу в лоб, что мало не покажется!

— Я ведь так сказал, — оправдывался, разводя руками, бомж. — На всякий случай. Ты ведь не собираешься красть у меня деньги или обзывать импотентом?

— Меня не волнуют ни твои деньги, ни твой член! — больше всего на свете Морозову волновала ее рука. Она начала затекать и девушка сильно сомневалась в том, что сможет удерживать ее в боевом положении больше минуты. — Пошел вон отсюда и лучше не попадайся мне на глаза!

— Ухожу, милая барышня, — бомж поднял свою сумку. — Мне действительно пора. Из леса вышел, в лес и уйду.

Морозова оказалась настолько наивной, что уже торжествовала победу. Однако человек в резиновых сапогах только делал вид, что собирается уйти. Он швырнул наполненную бутылками сумку в девушку. Вика попыталась уклониться и успела отступить в сторону, но не слишком успешно. Сумка ударила ее в плечо, заставив покачнуться. Раздался звон бьющегося стекла. Булыжник покатился по асфальту, а маньяк стремительно прыгнул на девушку. В следующую секунду Вика уже лежала на земле, чувствуя, как в спину впиваются острые камешки. Колено насильника упиралось ей в грудь, а его лицо в свете выглянувшей луны выглядело величественно и страшно. Он без предисловий ударил Вику. И она поняла, что такое удар в лицо. По-настоящему мощный и безжалостный. Рот моментально наполнился кровью.

— Ты, кажется, собираясь швырнуть в меня булыжником? — Игорь наклонился к лицу Вики, обдавая ее зловонием сгнивших зубов. — Придется платить, барышня. За камень в мой огород и за разбитую стеклотару.

Морозова почувствовала, как насильник расстегивает замок джинсов. Она стиснула зубы и замолчала. Пусть делает все, что вздумается! Главное — остаться в живых. Девушка смотрела на плывущую по небу луну — единственную свидетельницу ее позора. Неожиданно, сквозь стук крови в висках, она услышала рокот автомобильного двигателя. Игорь вдруг крякнул и завалился набок. Мужчина в бейсболке, клетчатой куртке и потертых джинсах держал в руке монтировку и смотрел на Морозову сверху вниз.

— Кажется я вовремя, — он протянул девушке руку. — Надеюсь, этот урод не сильно вас потрепал?

— Как сказать, — Вика с трудом поднялась, застегнула «молнию» и злобно пнула распластавшегося на земле бомжа ногой. — Он сдох?

— Не думаю, — пожал плечами спаситель. — Бил я легонько, а такие твари очень живучи. — Вам в город?

— Куда угодно только подальше отсюда.

— Тогда милости прошу в мою телегу.

Только теперь Морозова заметила микроавтобус весьма необычного алого цвета. Она влезла в кабину. Водитель появился только через несколько минут.

— Оттащил вашего дружка в кювет, — сообщил он, поворачивая ключ зажигания. — Неровен час, кто-нибудь задавит.

— Невелика потеря, — буркнула Вика.

Теперь у нее появилась возможность рассмотреть своего спасителя получше. Лет сорока. Немного выше среднего роста. Широкоплеч и мускулист. При свете огоньков приборной панели она увидела на виске водителя две полоски пластыря. Интересно, как он умудрился удариться столь неподходящим местом?

— Меня зовут Вика.

— Я — Герман. Как в «Пиковой даме».

— Какой город вы имели в виду?

— Ближайший. Наш райцентр. Милый, тихий городок с несколькими архитектурными достопримечательностями. Вам понравится.

— Почему он мне должен нравиться? — Вика смотрела на брелок ключа зажигания — ухмыляющийся череп, который мерно покачивался. — Я собираюсь уехать как можно скорее. Первым же автобусом. Надеюсь, среди архитектурных достопримечательностей вашего милого городка есть гостиница, где я смогу привести себя в порядок?

— Конечно, есть, но вам она не понадобится.

— Что за…

Герман улыбался. Скалился как череп на брелоке. Новым сюрпризом стал стук, раздавшийся за спиной Морозовой. Она дернулась.

— Кто у вас в салоне?