Дуэт смерти Робертс Нора

— Вот именно.

— Позволь мне, — предложил Рорк. — Компьютер, поиск по женщинам, жертвам изнасилования и убийства путем удушения за 2041 год. Жертвы с инициалами И. С.

Принято…

— Компьютер, — добавила Ева, — ввести ограничение по возрасту женщин между двадцатью и двадцатью восемью годами, а также учитывать только женщин, родивших как минимум одного ребенка.

Принято… Доступ открыт, поиск начат. Работаю…

— Нет, — сказал Рорк, когда Ева двинулась было в кухню. — Никакого больше кофе. Ты на часы посмотри. Ты так никогда не заснешь. Да-да, я все понимаю: результаты этого поиска жизненно важны. Но они не помогут тебе поймать убийцу прямо сегодня.

Трудно было с этим спорить, хотя ей до чертиков хотелось кофе.

Ева с воинственным видом сунула руки в карманы брюк. Не только компьютер мог дать ей ответы.

— Он же должен иметь другое удостоверение, другое имя. Почему оно не всплывает? Почему мы видим одного только Дэррина Паули?

— Изменить цвет волос и глаз, даже тон кожи и черты лица — все это абсолютно законно. Это даже модно. Возможно, он решил использовать один и тот же внешний вид для студенческого билета, который показал Дине, и для удостоверения на имя Дэррина Паули, но не исключено, что у него есть с полдюжины других удостоверений. И там внешность настолько отличается, что он проходит под радаром, не засветившись. Волосы пышнее или, наоборот, реже, другой оттенок кожи, небольшие изменения внешности, позволяющие ему сойти за человека смешанной расы. Если есть умение и деньги, очень даже просто заиметь удостоверение, вообще нигде не засвеченное.

— Если он работает, ему нужно удостоверение, не вызывающее вопросов и в то же время зарегистрированное в системе, причем изначально. Наниматели обычно проводят быструю проверку перед наймом, — сказала Ева.

— Все зависит от нанимателя, но, в общем, ты права: проверка вполне дежурная. Но ему вовсе не обязательно сохранять то же лицо. Когда человек уже нанят, уже работает, сколько раз его удостоверение прогоняют через систему? Особенно, если, как ты предположила, он не нарывается на неприятности, остается чистеньким.

— Значит, он использует один и тот же облик для учебы в Колумбии и для подхода к Дине, и, возможно, другой для каких-то иных нужд. Своя внешность, свой облик для разных мишеней. Мэвис так работала в свое время. — Еве по-прежнему хотелось выпить кофе, но она заставила себя не думать об этом и сосредоточилась на работе. — В психологическом портрете Миры говорится, что он живет один. Может, так, а может, и нет. Может, он до сих пор кормится у своего старика. При таком партнерстве боевой дух подпитывается постоянно. Они ни на секунду не забывают о своей миссии. И это помогает ему сохранять контроль, терпение, ведь он знает, что ему есть с кем поговорить, поделиться успехом, похвастаться.

— Есть тот, кто ему помогает, подбадривает, — добавил Рорк. — Занимается изысканиями, зондирует почву, поддерживает деньгами.

— Может, он вообще не работает. Может, деньги они добывают жульничеством. В этом они поднаторели. И дело не только в деньгах. Такие аферы — прекрасная школа маскировки. Можно научиться мимикрировать, проскальзывать, не привлекая внимания. Это вписывается в психологический портрет.

Задание завершено, — объявил компьютер. — Найдено одно совпадение.

— Вывести на первый стенной экран, — приказала Ева. — Илария Скунер, возраст — двадцать пять лет, родилась в Северной Дакоте, родители умерли, братьев и сестер нет.

— Проще крутить аферы, когда никаких родственников нет, — заметил Рорк. — Иначе пришлось бы генерировать их данные.

— Да, да, — нетерпеливо кивнула Ева, — но у нее зарегистрирован ребенок. На этот раз Дэвид Прюитт, и она указывает, что ее муж — Вэл Прюитт. Ближайший родственник и отец ее ребенка. Тут она выглядит иначе, не так, как на удостоверении и на тюремных фото, где она назвалась Ирен Стольц. Волосы длиннее, светлее, вьющиеся, другой цвет глаз, губы полнее, щеки круглее, родинка над верхней губой. Срезала себе возраст на год, шея кажется длиннее, брови выше и гуще.

— Почти всего этого можно добиться электронными подчистками, если субъект не хочет возиться с перманентными лицевыми изменениями. Кто обратит внимание на эти детали? Разве что коп. И большинство этих изменений можно списать на женский каприз. Изменила прическу, вставила контактные линзы — захотела, чтобы глаза стали зеленые, а не голубые.

— Она умерла с этим лицом. Во всяком случае, близко к этому. Умерла в Чикаго, где проживала в то время, в мае 2041 года. Изнасилование и убийство путем удушения. Так, мне этого мало. Мне нужен файл по делу и имя следователя.

— Ева, уже поздно давить на Департамент полиции Чикаго и заставлять их искать дело об убийстве девятнадцатилетней давности. Попробуй лучше завтра с утра пораньше, толку больше будет.

— Я прямо сейчас могу получить кое-какие данные через криминальный архив. И… компьютер, поиск по Дэвиду Прюитту, дата рождения — шестое октября 2037 года, мать — Скунер Илария, отец — Прюитт Вэл. Вторичный поиск по Прюитту Вэлу, те же данные.

Принято… Работаю…

— Их не будет в базе данных, — покачал головой Рорк.

— Знаю, что не будет, но мне нужно подтверждение. Разве им не захочется в какой-то момент прибегнуть к старому удостоверению? Столько времени, столько трудов на него положено, столько затрат… Почему бы и не обновить его? Использовать заново.

— Очень похоже на правду, — согласился Рорк.

— А пока я могу связаться с архивом и оформить официальный запрос на дело Ил арии Скунер.

— Ладно, но это последнее на сегодня. На этом подводим черту.

С кофе она могла бы, наверное, продержаться еще час или даже два. Правда, вряд ли за это время она успела бы сделать больше, чем получить доступ к документам, но это можно было сделать и на автомате, а самой отдохнуть.

— А можно провести поиск по таким небольшим изменениям внешности? Насколько это сложно? — Ева вывела на экран фотографию Инги с удостоверения личности и разделила экран. — С добавлением пяти лет и инициалов.

— Запустить поиск проще простого. А вот результаты… Их будет слишком много. Они всю память забьют. Она — очень привлекательная женщина в возрасте от двадцати до двадцати пяти, с определенными инициалами и чуть-чуть изменяющимися чертами лица. Ты хоть в отдаленной степени можешь себе представить, сколько в мире женщин, подходящих под такое описание?

— Можно ограничиться Соединенными Штатами. И меня интересует он. Дэррин-Дэвид-Дэмиан.

— И тем не менее.

— С результатами я разберусь. Ты, главное, получи их.

— Ладно, я запущу поиск, но после этого мы идем спать.

— Договорились, — согласилась Ева.

Она проснулась около пяти утра. Разбудил ее благословенный запах кофе. Приоткрыв один глаз, Ева увидела, как Рорк возле автоповара попивает божественный напиток из высокой кружки и наблюдает за ней.

— Я так и знал, что это сработает, — сказал он и принес ей вторую кружку.

— Спасибо. Ты уже начал сегодняшний поход на захват высот мировой экономики?

— Нет, поход начнется только в шесть. Я как раз приурочил его к твоему походу на поиски правды и справедливости.

— Что ж, все правильно. У меня хорошее предчувствие. С тем, что у нас уже есть, с тем, что у нас еще будет, может, сегодня мы его засечем. Я смогу его взять, материала хватит. Если ОЭС добудет мне съемку, как он подходит к дому Макмастерса, я его засажу. Мотив, средства, возможность. Все есть. Доказательства косвенные, но крепкие.

— Люблю копов-оптимистов.

Оптимизм Евы еще больше возрос, когда она приняла душ, оделась и выпила вторую кружку кофе, заедая его вафлей.

У себя в кабинете Ева проверила входящую почту в безумной надежде, что вдруг кто-то в Чикагском департаменте полиции, дежуривший в «кладбищенскую» смену, решил сделать доброе дело. Не повезло, но Ева решила, что уж теперь-то она на них надавит, причем в самом скором времени. Она проверила результаты поиска, начатого Рорком по ее просьбе, и ее оптимизм упал сразу на несколько пунктов.

— Триста тридцать три тысячи возможных вариантов? Вот дерьмо!

Ева заметила, что он провел вторичный поиск с добавлением текущего адреса в Нью-Йорке. Это несколько сузило варианты — до тринадцати с лишним тысяч.

И он сравнил полученные данные со списком людей, купивших охранную систему. Да, этот человек мыслит как коп, решила Ева, хотя он и получил нулевой результат.

Наверняка есть другой ракурс, другой способ сократить число вариантов. Отодвинем на заднюю конфорку, сказала себе Ева. Сначала надо обновить заметки по делу, написать рапорт, подготовиться к брифингу.

Эта работа заняла почти целый час и помогла Еве вернуть прежний оптимизм. Незадолго до семи она позвонила Уитни.

— Командир, я только что послала вам обновленный рапорт.

— Да, вот он проходит. Дайте выжимку.

Ева изложила суть дела вкратце, с трудом удерживаясь от желания вскочить на ноги. Она привыкла давать устные отчеты стоя.

— Мне кажется, — продолжала она, — что мы выстраиваем из блоков прочное дело и сужаем поле поиска подозреваемого. Я уверена, что капитан Макмастерс может дать мне новые детали и по-новому осветить историю с арестом, допросами и приговором Ирен Стольц. Это, в свою очередь, поможет нам задержать Дэррина Паули.

— Когда у вас брифинг с командой?

— Они как раз прибывают прямо сейчас, сэр. Как раз в эту минуту в кабинете с оживленным разговором появились Пибоди, Макнаб и Джеми. Ева сделала им знак, чтобы умолкли.

— Капитан будет у меня в кабинете к девяти, — сказал Уитни. — Он согласился сделать краткое заявление для прессы. В полдень. Нам тоже придется сделать заявление, поддержать его, выйти к прессе вместе с ним. Он не станет отвечать на вопросы, это сделаете вы. В течение пяти минут.

«Черт, черт, черт!» — подумала Ева.

— Да, сэр.

— Готовьте свою команду, лейтенант. Я позвоню в Чикаго прямо из дому, подтолкну их, чтоб дали вам нужную информацию.

— Спасибо, командир.

Она отключила связь, и в эту самую минуту Соммерсет вкатил в кабинет длинный стол с закусками, а вслед за ним появился Трухарт, толкая стол с другого конца.

— О господи, тут хоть кто-нибудь думает не только о еде? — возмутилась Ева.

— Людям думается куда лучше и свободнее, когда телесные нужды удовлетворены. — Соммерсет ловко увернулся от начавшегося натиска. Ева увидела, что его взгляд устремлен на доску, и поняла, что он смотрит на фотографии Дины с места преступления. Он повернулся к Еве: — Желаю вам всем ясности мыслей.

Когда он покинул комнату, Ева встала из-за стола и взяла себе кофе.

— А ну всем успокоиться! Это полицейский брифинг, а не конкурс «Кто и сколько быстрее сожрет». Включить экраны, — скомандовала Ева. — Вот наш подозреваемый. Урожденный Дэррин Паули, возраст двадцать три года. А вот то, что мы о нем знаем на данный момент.

Она перешла от подозреваемого к его предполагаемому отцу, а потом к женщине, считавшейся его матерью.

— Она тут ключевая фигура, — сказала Ева. — Уитни поддержал мой запрос в Чикаго, я еще вчера запросила файлы по ее убийству и потребовала прямого разговора с ведущим следователем и с другими, кто работал по делу.

— Я могу получить репортажи в прессе, — предложил Джеми. — Это было лет двадцать назад, но я могу нарыть, что писала пресса об убийстве.

— Хорошо. Данные из криминального архива говорят, что она была многократно изнасилована, в том числе и извращенным способом, возможно, преступников было несколько. Она не была связана, вот почему ее имя не выплыло при поиске похожих преступлений. Она была жестоко избита, гораздо страшнее, чем наша жертва, но в ее организме тоже были найдены наркотики.

Ева указала на доску, где вывесила список признаков, роднящих убийство Дины Макмастерс с убийством Иларии Скунер.

— Улики говорят о том, что ее душили подушкой, найденной на месте преступления, но не до смерти. Она была задушена простынями. Ее нашла горничная в притоне для проституток. К тому времени она уже была мертва восемь часов. Никаких свидетелей не обнаружилось, никто из допрошенных не дал никаких существенных фактов по делу.

— Тоже мне сенсация, — пробормотал Бакстер.

— Она не была лицензированной компаньонкой, — продолжала Ева. — Однако Виктор Паттерсон, когда его допросили, заявил, что у них возникли кое-какие семейные трудности: она начала торговать своим телом, чтобы финансировать растущую потребность в наркотиках. У него алиби на время смерти.

— Он мог это заказать, — задумчиво проговорил Бакстер. — Если она пристрастилась к наркоте, могла поставить под угрозу их аферы, и ему захотелось от нее избавиться.

— Возможно, но вряд ли. Взгляните на их историю. — Ева вызвала на экран уголовное досье Вэнса Паули. — Сплошные задержания и неприятности, вплоть до тех самых пор, как он отбыл срок и, выйдя из тюрьмы, сбежал вместе с ней. С тех пор — ничего. Полный ноль. Глубоко нырнул под поверхность и больше не появлялся. А что насчет нее? Ничего, ни единой зацепки до того, как она все взяла на себя в этом деле об афере с сексом и наркотиками. Может, он в тюрьме так поумнел? Ставлю на то, что это у нее были мозги, это она сообразила, как не светиться. Но что-то изменилось после того, как она отсидела срок. Это поворотный момент. Пибоди, добудь мне данные о ее отсидке в Райкерс, найди кого-то, кто может ее вспомнить.

— Сделаю. Может, сам срок так на нее повлиял? — предположила Пибоди. — Ты же сама говоришь: до этого у копов на нее ничего не было. Свободна, как птица, делала все, что хотела. И вдруг — бац! — заперта в четырех стенах на полтора года.

— Она озлобилась, — задумалась Ева. — Потеряла кураж. А если она попробовала наркоту еще до тюрьмы, в тюрьме могла подсесть окончательно. Совсем с катушек слетела. Пристрастилась.

— Вышла она уже не тем человеком, каким была до того. — Пибоди внимательно вгляделась в тюремный снимок. — Вид у нее неважнецкий.

— Да уж, не конкурс красоты. Не та живая, энергичная, красивая девушка, какой она была за два года до этого, когда кружила голову Винсенту Паули.

— Не тот парень. — Трухарт смущенно заморгал, когда все глаза повернулись к нему. — Э-э-э… я хочу сказать, что… э-э-э… она выбрала не того Паули. Пробыла с ним слишком долго. Возможно, его влияние и толкнуло ее вниз.

— Возможно. Сроки, совпадение по времени. Начало перемен. То, что нам известно, — добавила Ева, — это время между Ингой, которую знал Винсент Паули, и Иларией, умершей в секс-притоне в Чикаго. Срок невелик, но за это время она сильно деградировала. И можно предположить, что все это время, да и много лет после того Вэнс Паули имел влияние на Дэррина Паули. Как насчет съемки камерой наблюдения на доме убитой?

— Это ко мне. — Макнаб встал, держа в руке диск. — Можно?

— Валяй.

Он подошел к письменному столу и вставил диск в прорезь.

— Вывести на третий экран. Как видите, разрешение повысилось.

— А что я вижу? Я ничего не вижу.

— Это процесс долгий. Мы должны не просто расчистить и увеличить, мы не можем работать быстро. Нам удалось поймать и закрепить изображение, но оно сильно испорчено. Пиксели приходится ремонтировать на каждом уровне, на каждом шагу. Вчера вечером мы с Фини поймали и закрепили еще два кадра — той же процедурой, тем же протоколом, который мы разработали. И теперь мы над ними работаем. Думаю, это все, что у нас получится.

— Мы стараемся найти способ ускорить процесс, — вставил Фини. — Мы над этим работаем, но… никаких обещаний.

— Я встречаюсь с Уитни и Макмастерсом в девять. Надеюсь порыться в памяти Макмастерса насчет ареста Ирен Стольц и любых других данных, какие он сможет вспомнить. Пибоди будет отслеживать версию с кроссовками и гардеробом. Бакстер и Трухарт еще раз пройдутся по району вокруг места преступления с фотороботом. В полдень Макмастерс сделает заявление для прессы. Я тоже там поучаствую. — Ева помрачнела. — Мне отведено пять минут для ответов на вопросы. Я начала еще один поиск по текущим результатам из тринадцати тысяч возможных кандидатов.

Когда Ева окончила свою речь, Трухарт откашлялся:

— Может быть, если у них такая же охранная система, ее купил отец? Использовал один из своих псевдонимов.

— Хорошая мысль. Прокачай ее. У нас брифинг в Управлении в шестнадцать ноль-ноль. И во время брифинга я отберу других членов команды для участия в панихиде. Следующий брифинг, если мы к тому моменту не зацапаем ублюдка, в семь ноль-ноль завтра, команда в полном сборе. А теперь идите и найдите мне ублюдка. Бакстер, на минуту.

Ева скрылась в кухне и вышла оттуда с пакетом, который перебросила Бакстеру. Он заглянул внутрь, и его лицо расцвело ослепительной улыбкой.

— Вот это класс! Тут у нас настоящее мясо на решетке! Из Алабамы! Я обожаю эту женщину.

— Направь свое обожание на Рорка. Это он позаботился. Двигай давай. Пибоди, со мной.

Пибоди дождалась, пока они не вышли из дома, пока не забрались в машину, пока Ева не дала по газам к воротам.

— Ну ладно, я знаю, что мы углубились в режим следствия, нам надо тянуть за целую кучу ниточек, а потом увязать их все вместе. Но у каждого есть своя особая ниточка. Я в срочном порядке собираюсь заняться сбытом кроссовок и гардероба.

— И?

— И поэтому я подумала: мы могли бы уделить хоть пару минут разговору о свадьбе.

— У Луизы все под контролем. Я точно знаю, потому что я к ней вчера заглянула и спросила об этом. Исполнила долг.

— Ты не просто исполнила долг, Даллас, ты сделала нечто большее. Я уже говорила с Луизой, она мне все рассказала. — Глаза Пибоди так и светились счастьем. — Ты пригласила ее в пятницу к себе, да еще с ночевкой, да еще вместе со всеми нами! Это просто супер! Спасибо, Даллас.

— Это была минута слабости. — «Надеюсь, мне не придется о ней пожалеть», — добавила Ева мысленно, поворачивая к центру города. — А «со всеми нами» — это с кем?

— Ну, ты же знаешь, все, как обычно. Я, Мэвис, Надин, Трина. Ну, может, Рио, если она сумеет вырваться, — уточнила Пибоди. — Да, Трина приведет еще одного консультанта, чтобы мы все могли хорошо выглядеть. Но главное, мы все будем там для Луизы. Это самое лучшее. Мы ее поддержим. Вот я и подумала: не могли бы мы устроить для нее невестины апартаменты?

— Что это значит? Я и не собиралась предлагать ей разбить палатку на лужайке. У нее будет комната. Апартаменты. Как скажешь.

— Ну да, да, но не могли бы мы… ну… чтобы это были невестины апартаменты? Цветы, шампанское, свечи… Моя кузина делает ароматические свечи, они потрясающе расслабляют! Ну и всякие вкусности, музыка… Создать настроение. Ева ответила не сразу:

— Я должна была об этом подумать, верно? Это должна была быть моя идея.

— Вовсе нет. На это есть я. Все будет просто волшебно, а для нее — как дополнительный приз.

— Ладно. Прекрасно.

— Супер! Я думаю, мы могли бы…

— Хватит, Пибоди, пара минут истекла. Я хочу бросить Дженкинсона и Рейники в патруль на панихиде. Они должны быть на брифинге, проследи, чтобы их известили о времени и месте. Я попрошу Макмастерса прислать пару детективов из его отдела, пусть выберет лучших. И нам нужно будет взять не меньше дюжины рядовых, причем не меньше половины — тоже из отдела Макмастерса.

— Отличный ход — взять рядовых из отдела Макмастерса, — одобрительно кивнула Пибоди.

— Все равно любой коп постарается там быть, если сумеет выкроить время. Надо оцепить это место со всех сторон, надо следить за подозреваемым, но все держать в секрете. Чем больше копов будут знать его в лицо, тем больше шанс, что один из них попытается его взять. Это его насторожит, даже вспугнет.

— Он же должен понимать, что там копами будет битком набито. Все захотят выразить соболезнования. Может, это само по себе его отпугнет.

— Я так не думаю. — Ева втиснулась в промежуток между двухэтажным автобусом и экспресс-такси. — Ему это понравится. Такой кайф, такой драйв — войти туда прямо у всех под носом! Воткнуть иголку прямо в глаз. Насколько ему известно, у нас на него ничего нет.

— После сегодняшней пресс-конференции…

— Он по-прежнему будет думать, что у нас на него ничего нет.

Ева была решительно настроена позаботиться, чтобы все было именно так.

Стоило Еве войти в отдел убийств, как она почувствовала запах пончиков. И подумала: пришла Надин.

Она окинула детективов и рядовых офицеров в «загоне» долгим стальным взглядом и молча скрылась за дверью своего кабинета. Как она и ожидала, звезда криминального репортажа сидела на стуле для посетителей. Надин потягивала кофе, добытый, без сомнения, из Евиного собственного автоповара. Она бросила на Еву лукавый взгляд насмешливых зеленых глаз из-под ресниц и взбила светлые мелированные волосы, всегда уложенные в прическу, всегда готовые под камеру.

— Уже почти девять, — заметила Надин. — Поздновато для тебя. Ты обычно приходишь раньше.

— Никогда не поздно выставить тебя отсюда.

— Да брось, Даллас, я же к тебе не приставала насчет истории Макмастерса. — Веселье в глазах Надин угасло. — Я сообщила новость со всем уважением, держалась заявления вашего пиарщика. Макмастерса я знаю: я ж недаром работаю в уголовной хронике. И я по многим причинам надеялась, что ты сумеешь быстро закрыть это дело. Но этого не происходит.

Ева подошла к автоповару, взяла себе кофе.

— На полдень назначена пресс-конференция.

— Знаю, я там буду. Дай мне что-нибудь.

— Не могу. Не могу и не хочу. И не буду, — добавила Ева, не давая Надин вставить слово.

— У тебя что-то есть. Я же тебя знаю, я же вижу: у тебя что-то есть. — Хищно прищурившись, Надин погрозила Еве пальцем. — У тебя есть подозреваемый? Насколько ты близка к аресту?

— И ты настолько хорошо меня знаешь, что прекрасно понимаешь: я на твои вопросы не отвечу.

— Без протокола. — Надин вскинула руки, чтобы показать, что она ничего не записывает. — Вдруг я смогу помочь?

В прошлом Надин уже не раз Еве помогала, тут и спорить было не о чем. Но не в этот раз. На этот раз Надин ничем не могла помочь.

— Собираешься мне отказать, я же вижу. Но прежде чем ты мне откажешь, позволь сказать: когда проработаешь в уголовной хронике столько, сколько я, начинаешь понимать полицейскую работу. Начинаешь видеть, как копы работают — хорошо, плохо, равнодушно. Видишь, чего это стоит — работать так, как ты. И вот теперь эта девочка, дочка полицейского, убита так страшно, так жестоко, практически сразу же после убийства детектива Колтрейн. Трудно об этом забыть. Я могу быть объективной, Даллас, потому что это моя работа. Но я должна знать. Мне это важно.

Ева задумчиво уставилась на кружку с кофе.

— Может, тебе стоит посвятить сегмент твоего шоу дорогим охранным системам.

— Надо же, какое совпадение! Я как раз думала посвятить сегмент программы «Сейчас» дорогим охранным системам.

— Н-да, действительно совпадение. — Ева отпила кофе. — Многие эксперты считают, что «Интерфейс Тотал Хоум 5500» — одна из лучших систем, если можешь себе такую позволить. И вот, знаешь, я, как коп, иногда задаюсь вопросом: люди выкладывают кругленькие суммы на нечто подобное, потому что хотят безопасности или потому, что им есть что скрывать?

Надин ответила ей лукавой кошачьей улыбкой.

— Какая любопытная версия!

— Возможно. Знаешь, тысячи людей в Нью-Йорке не просто купили эту систему, они платят за регулярные обновления, за техобслуживание. «Секьюрити Плюс» — крупная, внушающая доверие фирма техобслуживания. Скорее всего большинство ее клиентов — осмотрительные законопослушные граждане. Но в любую благонадежную компанию может затесаться один…

— Среди клиентов большой компании трудно найти одного-единственного, кто приобрел систему для преступных целей.

— Долгий утомительный процесс, — подтвердила Ева. — Даже если ты, допустим, решишь проверить клиентов с определенными инициалами. Например, Д.П. или В.П. Это, конечно, несколько сужает поиск, но все равно приходится перебирать сотни имен.

— Верно подмечено, но репортеры и их изыскательские службы жестко ориентированы на прохождение долгих утомительных процессов.

— А копы, по-твоему, на пляже загорают? — усмехнулась Ева. — Уходи, Надин. У меня встреча.

— Увидимся в полдень. — Надин встала и двинулась к двери. — С нетерпением жду грядущих свадебных торжеств, включая вечеринку с ночевкой.

— Заткнись.

Надин со смехом вышла, а Ева, допивая кофе, с удовлетворением подумала, что ей удалось найти способ уменьшить количество возможных подозреваемых.

16

Ева вошла в кабинет Уитни. Оба мужчины были на ногах. Хотя Макмастерс был бледен, хотя в уголках глаз и рта у него залегли глубокие морщины, которых не было во время их последней встречи, он держался… прямее, что ли, решила Ева.

И его холодный твердый взгляд сказал Еве, что он готов.

— Детектив Пибоди выполняет кое-какие задания, она как раз идет по следу, — начала Ева. — Я решила, что ей лучше не прерываться на эту встречу. Пусть занимается текущими делами.

— Джек сказал мне, что вы… Майор сообщил мне, что у вас есть след, связанный с одним из моих старых дел.

— Да, есть. Нам удалось идентифицировать подозреваемого по совпадению с фотороботом, сгенерированным детективом Янси по показаниям двух свидетельниц. Он идентифицирован как Дэррин Паули, проживающий в Алабаме.

— В Алабаме…

— Капитан, мы считаем, что эти данные сфальсифицированы. Данный субъект, возможно, замешан в мошенничестве, кибер-преступлениях и краже удостоверений. Я говорила с Винсентом Паули, который числится отцом субъекта в поддельном удостоверении.

Ева кратко изложила суть разговора, наблюдая, как Макмастерс с трудом пытается припомнить имена и детали дела.

— Двадцать лет назад?

— Точнее, двадцать один год. Мы хотим получить все детали следствия, всю информацию по фигурантам. Вы проводили арест, капитан. Вы работали с детективом по фамилии Фриско. Он погиб при исполнении шесть лет спустя.

— Фриско был моим наставником. Хороший человек, хороший коп.

— У меня есть копия файла, — отозвалась на это Ева. — Вам следует его пролистать, это может подстегнуть вашу память.

— Присядьте за мой стол, — пригласил Уитни и всунул протянутый Евой диск в прорезь. — А тем временем, лейтенант, — он жестом попросил ее отойти на несколько шагов и заговорил, понизив голос: — Вы получите дело об убийстве Иларии Скунер этим утром. Лейтенант Пуллити — сейчас он на пенсии — был по этому делу ведущим следователем. Он с вами свяжется. У меня есть контактная информация некоего Ким Суня, который был надзирателем в блоке, где содержалась Ирен Стольц во время своей отсидки.

— Спасибо, сэр. Эта информация может оказаться очень полезной.

— Я еще не забыл кое-какие трюки.

— Я это знаю, — заговорил Макмастерс. — Я это помню. Я тогда еще носил форму, еще не сдал экзамен на детектива. Фриско поручил мне вести это дело. Мы получили наводку от одного из наших информаторов на эту женщину. Она была аферисткой. Приставала к мужчинам, и у тех, кто клевал на ее приманку, копировала удостоверение, кредитную карточку… Не успевал он оглянуться, как на него наваливались фальшивые расходы или он обнаруживал, что его банковский счет полегчал на несколько тысяч. Многие лохи не сообщают в полицию, особенно если они женаты или еще как-то связаны, словом, если им есть что терять. — Макмастерс неторопливо кивнул, не отрывая глаз от экрана. — Да, я помню это. Помню ее. Она, по-видимому, выслеживала и отбирала тех, кто вряд ли будет поднимать шум. Но она надула таким образом брата нашего стукача, вот тогда мы и открыли дело. Мы с Фриско устроили подставу. Я изображал лоха, мы начали прочесывать район, где она промышляла.

— И она клюнула, — подсказала Ева, когда Макмастерс вдруг умолк.

— Простите, я задумался. О прошлом. Дина еще не родилась, мы с Кэрол только начинали, Фриско был еще жив. Он был крепким парнем… Извините, — повторил Макмастерс, возвращаясь в настоящее. — Да, она клюнула на второй вечер. Операция была простая и чистая. Мы ее арестовали за приставания без лицензии, нашли у нее наркотики и клонирующее устройство.

Он прищурился, пытаясь яснее представить то, что было двадцать лет назад.

— Да, маленькое клонирующее устройство. Хитрая такая штучка, это я тоже помню. Величиной с ее ладонь, не больше. Очень хитрая — это же было двадцать лет назад! Мое удостоверение мы тоже при ней нашли. Я так и не заметил, как она его украла. Она была под газом, но все-таки свистнула гражданское удостоверение у меня из кармана, а я ничего не почувствовал, хотя ждал этого.

— Она была под газом? — переспросила Ева.

— Да. По виду было не похоже, что она давно подсела, но она была под газом. При ней нашли «травку» и «Экзотику». И в ее организме тоже нашли и то и другое. Возможно, ей нужны были наркотики, чтобы заниматься сексом с лохами.

— Как она себя повела? — спросила Ева. — Разозлилась, заплакала, пыталась торговаться, заключить сделку?

— Нет, обычной реакции не было. Она… Я помню свое впечатление. Она казалась потрясенной, немного напуганной. Да, и вот еще что мне запомнилось: она сразу же захотела воспользоваться своим правом на телефонный звонок. Немедленно. Вы можете это увидеть здесь, в моем отчете. Она заявила, что ничего не будет говорить, ни на один вопрос не ответит, пока не сделает звонок. Мы-то думали, она адвокату звонить будет… Но она не позвонила адвокату. И вот тут она заплакала. Да-да, — подтвердил Макмастерс, — она начала плакать во время телефонного разговора. Я видел сквозь стекло, как слезы текли у нее по лицу, и почувствовал…

— Продолжайте, — попросила Ева.

— Это не имеет отношения к делу. Помню, я пожалел ее. Она сидела там одна и плакала. Вид у нее был усталый, измученный… Она погибала у меня на глазах. Кажется, я что-то на этот счет сказал Фриско, а он мне велел не распускать сопли. Только он выразился еще крепче. — Макмастерс чуть заметно улыбнулся. — Он бывал по-настоящему крут. Мы ждали, и она, когда закончила разговор, попросила назначенного судом адвоката.

— Вы пошли побеседовать с человеком по фамилии Паттерсон.

— Она отказывалась отвечать на вопросы, пока не поговорит с адвокатом. К тому времени было очень поздно, уже сильно за полночь, и мы решили, что до утра ничего из нее выжать не удастся. И мы поняли, что она позвонила этому парню, тому, кто был указан как ее муж, как отец ее сына.

— Позвонила ему, чтобы он успел замести следы. Избавиться или перепрятать то, что могло бы их выдать.

— Другого объяснения быть не может, — согласился Макмастерс. — Не мог же он не знать, чем она занимается всю ночь на стороне! Он же не думал, что она играет с подругами в бридж! И вот, пока она сидела в предвариловке, мы поехали к нему домой. Десять секунд, мы только порог переступили, а я уже понял, что он подонок. Он был подонком, этот Паттерсон. Но в квартире было чисто. Ни наркотиков, ни каких-либо следов мошенничества. Детская служба забрала ребенка, а мы увезли Паттерсона в участок для допроса.

— В ту ночь? — уточнила Ева.

— Да. Мы с Фриско оба хотели засадить его в комнату для допросов, надавить на него. Но он изображал несведущего дурачка и ни на минуту не вышел из роли. Заявил, что, насколько ему было известно, она работала по ночам в каком-то ночном клубе в районе Бродвея. Он потел, — добавил Макмастерс, вспоминая. — До сих пор вижу, как пот каплями катится по его лицу… как по ее лицу катились слезы. Может, будь у нас побольше времени его обработать… Но адвокат велела нам связаться с помощником прокурора: ее клиентка, дескать, хочет заключить сделку.

Он тяжело вздохнул, стараясь припомнить детали, выстраивая картину в голове.

— Мы подумали, что она хочет сдать нам мужа, заложить его, чтобы скостить себе срок. Мы отстали от него, пошли поговорить с ней. Она созналась.

— Вот просто так?

— Вот просто так. Ее адвокат была ужасно недовольна, мы по лицу видели. Помощник прокурора еще даже не добрался до места, но она — Ирен Стольц — настояла, что хочет со всем этим покончить. Призналась в зависимости от «Экзотики», именно это якобы заставило ее торговать своим телом. Взяла все на себя. Утверждала, что купила клонирующее устройство на черном рынке. Отказалась стучать на Паттерсона. Мы надавили в этом направлении, а когда приехал помощник прокурора, он предложил ей более выгодную сделку, если она даст показания на мужа. Но она отказалась. По сделке она получила восемнадцать месяцев, а он ушел восвояси. Ему вернули ребенка. Фриско любил приговаривать: «Иногда слизь утекает». Это был как раз один из таких случаев.

— Она его боялась?

— Да нет, я бы не сказал. — Макмастерс горько усмехнулся. — Она его любила. По ней сразу было видно. Она любила сукина сына, и он это знал. Он все свалил на нее. Мы с Фриско потом об этом говорили и поняли: она ему звонила, а этот ублюдок уговорил ее все взять на себя во время того разговора по телефону. Вот тогда она и начала плакать.

— Да, все сходится, — тихо сказала Ева. — Похоже на правду.

— Бывает, знаешь правду, а доказать не можешь. Не можешь доказать в суде. — Даже теперь, двадцать лет спустя, на лице Макмастерса явственно проступила досада. — Мы выстроили дело против нее, мы закрыли дело. Она отбыла срок, она его заслужила. Но… — Он покачал головой. — Все вышло по закону, но не по справедливости. По букве, но не по духу закона. Паттерсон позволил ей взять все на себя, и она пошла ко дну одна, а он разыгрывал потрясенного мужа и любящего папашу. Мы проверили их финансы, вы увидите это в файле. На счету у них было совсем немного, хватило бы на квартплату за пару месяцев, не больше. Куда девались тысячи, заработанные ею на аферах? Она сказала, что все пошло на наркотики и азартные игры, но так и не смогла назвать игорные дома, где она их спустила. Все это ложь. Где-то они все это спрятали, но она так и не раскололась на этот счет. Стояла на своем, говорила, что потратила все деньги, а он тут вообще ни при чем. Он якобы ничего не знал. А он пришел на оглашение приговора — весь в слезах и с маленьким мальчиком на руках. Мальчик тоже плакал и звал маму. Это было…

Макмастерс замолчал и медленно поднялся на ноги. В его лице бессильная досада копа из-за не вполне справедливого приговора по делу сменилась шоком.

— Мальчик. Вы думаете, этот мальчик убил Дину?

— Да, похоже на то.

— Но… ради всего святого… Он это сделал… Он такое сделал с ни в чем не повинной девочкой только потому, что я когда-то арестовал его мать? Только из-за того, что она отсидела полтора года?

— Ирен Стольц, она же Илария Скунер, была избита, изнасилована и убита путем удушения в Чикаго в мае 2041 года.

Макмастерс рухнул в кресло, словно ноги у него подломились.

— Паттерсон?

— Нет, у него алиби. У меня будет полный файл по делу позже этим утром, я поговорю с ведущим следователем, но, судя по всему, Паттерсон чист.

— Как он может винить меня? Как он мог винить меня в этом и убить моего ребенка?

— У меня пока нет для вас ответа на этот вопрос. Скажите, капитан, этот Паули… Паттерсон… Короче, он угрожал вам?

— Нет, совсем наоборот. Если судить чисто поверхностно, он сотрудничал по полной программе. Играл на струне «нет, тут, должно быть, какая-то ошибка, позвольте мне поговорить с женой». Ни разу не попросил адвоката. Когда я сунул ему под нос наркотики и клонирующее устройство, он разыграл шок, недоверие, потом стыд. Играл как симфонию.

— Вы говорите, что привезли его в участок среди ночи. А она не пыталась тянуть время, заставить своего государственного защитника назначить слушания по выходе под залог?

— Нет. Это мы решили немного потянуть время, заставить их повариться в собственном соку. Соснули пару часов в дортуаре. Все равно помощник прокурора не приехал бы ночью, он прибыл только утром. Но она не изменила показаний. Я ей сочувствовал. Черт побери, да, я ей сочувствовал! Она его покрывала, и он ей это позволил. Я ей сочувствовал, ей и маленькому мальчику. Мальчик так плакал по маме… А теперь моя дочь мертва.