Дуэт смерти Робертс Нора

Секунда — и новая волна бегущих отгородила его от Евы. Эта волна вновь блокировала ее продвижение вперед.

— Вход в зал на втором этаже. Главный вход. Я его видела. — Какая-то женщина упала прямо на Еву. Ева просто оттолкнула ее и опять врезалась в толпу, ожесточенно пробиваясь сквозь людское месиво. — Подозреваемый одет в форму служащего.

Черный костюм, белая рубашка, значок с именем на лацкане. Черт, черт, черт, берите его.

В ее наушнике ничего не было слышно, кроме треска разрядов. А впереди нее, в дверях, человеческие тела образовали живую баррикаду, отрезавшую ей выход.

Она пробивалась, толкалась, тащила кого-то за собой. У нее за спиной раздался властный голос Уитни, призывавшего к порядку. Слишком поздно, подумала Ева. Мать вашу так, так и так, слишком поздно! Добравшись наконец до коридора, она осмотрелась. Вправо, влево… Заметила Трухарта, помогавшего какой-то пожилой женщине сесть в кресло.

Ева подошла и схватила его за плечо.

— Подозреваемый одет в форму служащего. Черный костюм, белая рубашка, черный галстук, значок с именем. Волосы короткие, светло-русые. Оповести всех. Живо, живо! Перекрыть здание. Никого не выпускать.

— Слушаюсь.

Она бросилась к лестнице и, перепрыгивая через три ступеньки, ворвалась в вестибюль.

Женщина, которая приветствовала ее при входе, увидела кровь на лице у Евы и оторопела.

— О, у вас кровь носом идет, позвольте мне…

— Мужчина в черном, немного за двадцать, короткие светло-русые волосы, костюм служащего с фамилией на значке, здесь проходил?

— Да, мне кажется, я только что видела одного из наших ассистентов…

— Куда он пошел?

— Он только что ушел. По-моему, он куда-то спешил.

Ева ринулась на улицу, огляделась по сторонам. Два копа, которых она поставила у главного входа, уже бежали по следу. Ева выругалась и одним прыжком слетела на тротуар. Она бросилась в погоню с места в карьер, на ходу вытаскивая телефон.

— Лейтенант Ева Даллас, — доложила она, связавшись с диспетчерской, — преследую подозреваемого в убийстве. Направляюсь на север по Пятой к Пятьдесят восьмой. Белый мужчина, возраст — двадцать — двадцать три, стройный, светло-русые волосы, черный костюм, белая рубашка, черный галстук.

Ева его не видела, слишком много пешеходов было на Пятой авеню. Она лавировала, толкалась, пролетела один квартал, за ним второй…

Нагоняя двух копов, она уже понимала, что все бесполезно. Она нагнала их на перекрестке, и ей даже не пришлось требовать рапорт. У них на лицах все было написано.

— Мы его потеряли, лейтенант. У него фора была квартал, когда дали сигнал тревоги, и он двигался быстро. Мы его еле разглядели. Он просто растворился в толпе.

— Как вы его пропустили? — спросила Ева. — Как, черт побери, он прошел мимо вас?

— Лейтенант, мы же отслеживали входящих. Рапортовали в ОЭС обо всех похожих типах, входящих внутрь. А этот парень вышел, да не один, а с группой служащих. Нам только что сообщили, что внутри начался какой-то гвалт, что подозреваемого взяли. Только потом сказали, что подозреваемый одет как служащий и что он на свободе. Мы кинулись в погоню, как только узнали. Нам еще повезло, что хоть мельком смогли его разглядеть, когда…

Ева взмахом руки пресекла поток слов.

— Мы эту кучу дерьма в Управлении разберем. Возвращайтесь в свой участок, ждите дальнейших распоряжений.

Она повернулась и бегом направилась обратно. Она была в ярости, ее лицо пылало болью, она лишь покачала головой, завидев бегущего ей навстречу Рорка.

— Мы его потеряли. Черт!

Рорк вынул из кармана платок и протянул ей.

— У тебя кровь носом идет.

— Мне дважды врезали, а может, и больше. В этом безумии было не разобрать. Выбили рацию и растоптали. А он вышел как ни в чем не бывало прямо под носом у пары копов. Пришел, полюбовался на убитых горем родителей да в виде бонуса еще и поглядел, как мы валяем дурака. А что произошло?

— Я не знаю. — Рорк взял ее под руку и бережно провел сквозь толкучку на Пятой авеню. — Увидел, как тебя сбили с ног, пытался пробиться через эту толпу, но, когда пробился, тебя уже не было. Я побежал за тобой, когда Трухарт сказал, что ты его преследуешь.

— А толку-то что? Он исчез еще раньше, чем я добралась до улицы.

Пока Ева подходила к входу в здание, по ступенькам сбежала Пибоди.

— Ушел, — сказала Ева.

— Черт, — прошипела Пибоди и поморщилась, взглянув на лицо Евы. — Я думала, мне досталось, — заметила она, осторожно ощупывая синяк на скуле. — Но тебе досталось вдвое больше.

— Пошли разгребать завалы. Что тебе известно? — потребовала Ева, пока они входили в здание.

— Да я сама мало что знаю. Насколько мне известно, какой-то горячий коп кинулся на одного из подростков. Другой коп помог ему повалить мальца и надеть на него наручники. Возникла паника. Мы собрали всех участников… э-э-э… инцидента в одной из гостиных наверху. Бакстер за ними присматривает. Уитни опекает Макмастерсов. Требует, чтобы ему доложили, как только ты появишься. Нам пришлось вызвать «Скорую»: многие пострадали, синяков и кровищи — море.

— Постарайся все подчистить и доложи Уитни. Я поговорю с участниками инцидента — офицерами и штатским. Да, у меня коммуникатор спекся.

— Может, мне поговорить с управляющим этой конторы? — предложил Рорк. — Хоть немного разрядить обстановку.

— Не повредит. Но я с ним потом сама поговорю. Ох, поговорю… Сукин сын. — Ева расправила плечи и начала подниматься на второй этаж.

Запах лилий и роз стал еще сильнее. Наверное, потому, что так много растоптанных цветов валялось на полу. Обогнув осколки стекла и лужицы воды, Ева подошла к стоявшему у дверей Трухарту.

— Нам уже сказали, что подозреваемый ушел, лейтенант. Мне очень жаль. Э-э-э… Бакстер присматривает за офицерами и подростком. Нам пришлось пригласить медиков, подростку требовалась помощь. У него синяки.

— Прекрасно. Просто идеально.

Ева вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

Подросток лет восемнадцати сидел в ослепительно-белом кресле, а пожилой врач «Скорой» проверял его зрачки.

— Я в порядке, — говорил парень врачу. — Из меня выколотили все дерьмо, и отдышаться никак не могу, но в остальном все в порядке.

— Ну, раз уж меня позвали тебя посмотреть, я тебя посмотрю.

Медик провел эбонитовой палочкой с целебной мазью по синяку на челюсти юноши.

Ева бросила взгляд на двух копов, развалившихся на таком же, как и кресло, ослепительно-белом диване, и перевела его на Бакстера. Тот в ответ закатил глаза к потолку.

«Да, — подумала она, — нам не помешает помощь высших сил».

— Я лейтенант Даллас, — обратилась она к юноше.

— Э-э-э… здравствуйте. Я — Зак. А можно мне просто уйти отсюда? Мне надо найти Келли. Я пришел с Келли. Она в школе училась вместе с убитой девочкой. Я просто пришел с ней, потому что Келли боялась идти одна, боялась смотреть на мертвую.

— А как ее полное имя? Келли?..

— Келли Нимз. Там вдруг началась такая заваруха, я не знаю, в порядке она или нет.

— Детектив Бакстер, пошлите кого-нибудь разыскать мисс Нимз.

— Слушаюсь, лейтенант. Сию же минуту.

— Спасибо. Мне сразу полегчает, как только узнаю, что она в порядке. Мы с ней дружим, а она и без того уже нервничала, а теперь…

Ева заметила, что внешне он и впрямь немного похож на Дэррина Паули. Телосложение, цвет кожи, длинные лохматые волосы. И еще она увидела лежащую у него на коленях бейсболку.

— Зак, я хочу извиниться за это злосчастное недоразумение и за все причиненные тебе неудобства. И еще хочу заверить тебя, что я лично займусь этим делом. Я все выясню.

— Я просто стоял, ничего не делал, а потом… На меня будто двухэтажный автобус наехал. И вот я уже жую ковер, а кругом все кричат, бегут врассыпную. Мне показалось, что кто-то на меня наступил. А эти парни — они надели на меня наручники, и я слышал, как закричала Келли. Но из меня весь воздух вышел, понимаете? Я ничего не мог поделать. Даже голос подать не мог. Это было так странно, но… — Зак застенчиво улыбнулся. — Это было здорово. Даже клево. Круто. Они мне права зачитали и все такое. Я должен вызвать адвоката?

Ева от души понадеялась, что он этого делать не станет. Любой адвокатишка, берущий почасовую оплату, вцепится когтями в такого клиента и засудит Департамент по самые «помидоры». И даже по макушку.

— У закона нет к тебе никаких претензий, Зак. Это была ошибка, весьма прискорбная ошибка. Еще раз приношу тебе мои глубочайшие извинения. Надеюсь, ты их примешь.

— Ладно. Конечно. Ничего же не случилось. Подумаешь, дело большое.

В комнату вернулся Бакстер.

— Келли в порядке, Зак. Она ждет тебя внизу.

— Класс. Значит, я могу идти?

— Он чист? — спросила Ева у медика.

— Пара синяков, больше ничего. — Медик уставился глазами-буравчиками на Еву. — Вам больше досталось.

— Оставь детективу Бакстеру свое имя и фамилию, адрес и телефон, — сказала Ева Заку, — и тогда офицер на дверях отведет тебя к Келли. Если возникнут вопросы или какие-то проблемы, найдешь меня в Центральном полицейском управлении.

— Вот это да! Спасибо. — Зак натянул на голову бейсболку и встал. — Это был полный сюр.

— Точно подмечено. Бакстер, — повернулась к нему Ева, когда парень скрылся за дверью, — одолжи мне свою камеру. Моя испеклась.

Она взяла камеру и прикрепила на лацкан жакета.

— Хотите, я посмотрю, что с лицом? — спросил медик.

— Не сейчас.

— Ну что ж… — Он вытащил из чемоданчика холодный компресс и перебросил ей. — Хоть это приложите.

Она дождалась ухода медика, после чего повернулась к двум копам.

— Включить запись. Лейтенант Даллас допрашивает двух беспонтовых раздолбаев, сорвавших тщательно подготовленную операцию и давших уйти подозреваемому в убийстве.

— Лейтенант…

— Молчать! Говорить будешь, когда велят. — Ева демонстративно повернулась к тому, который сидел молча. — Имя, звание, участок, отдел.

— Офицер Глен Харрисон, участок сто двадцать пять, приписан к отделу наркотиков капитана Макмастерса.

— Ты, — повернулась она к второму, — те же данные.

— Офицер Кайл Каннингем, участок сто двадцать пять, приписан к отделу наркотиков капитана Макмастерса.

— И вы, пара придурков, решили подменить меня сегодня? Сделать за меня мою работу?

— Мы пришли выразить соболезнования, предложить поддержку капитану и его жене. Вся пресса кричит, что следствие зашло в тупик.

— Правда? — переспросила Ева самым любезным тоном.

Харрисон поморщился и закрыл глаза, услышав слова товарища.

— Ходят такие слухи, — упрямо повторил Каннингем.

— И ты решил придать следствию немного динамизма. Скрутил штатского, нарушил порядок поминальной службы и вызвал общую панику. А в это время настоящий преступник сумел скрыться от тех из нас, кто действительно вел следствие.

— Парень был похож на него.

Глаза Евы сузились до щелочек.

— А откуда вам это известно, офицер Каннингем? Как к вам попало описание внешности подозреваемого?

— Ходят слухи, — еще раз повторил Каннингем.

— Итак, с одной стороны, ходят слухи, что следствие зашло в тупик, а с другой стороны, ходят слухи, что у нас есть описание подозреваемого. А ты решил эти стороны соединить и сорвать мне операцию. Человек, убивший двоих, растворился в воздухе, и все благодаря тебе. Следствие скомпрометировано, Департаменту светит гражданский иск не только от пацана, которого ты бросил на землю и потоптался на нем, но от этого заведения и от многих пострадавших в свалке. Кое-кто может и за эмоциональный стресс подать, за нравственные страдания. И все из-за вас, тупые задницы.

— Эй, я не обязан это выслушивать! — возмутился Каннингем и вскочил на ноги. — Я видел фоторобот, парень похож на него, даже одет похоже. Я решил действовать. И это больше, чем убойный отдел сделал с воскресенья, когда убили дочку нашего капитана. Снасильничали и убили.

Ева шагнула вперед.

— А ну сядь. Опусти свой толстый глупый зад на диван, а не то я сама его опущу.

— А ну попробуй. Хотел бы я поглядеть…

— Каннингем, не дури. Ты что, совсем сдурел? — Харрисон, сидя на диване, нервно потер лицо рукой.

— Офицер Каннингем, вы уже заработали отстранение от службы на тридцать дней за несубординацию. Ваша дальнейшая судьба будет решаться в будущем. Вы будете сидеть, когда я велю вам сесть. В случае неподчинения вам грозит шестьдесят. Время пошло.

— Мой босс — капитан, — проворчал он, но сел.

— Ну а я старше вас, и не только по званию. Но ваш босс — капитан, это вы верно заметили. Сегодня ваши действия уничтожили операцию, которая могла — нет, черт побери, должна была! — привести к аресту человека, виновного в изнасиловании и убийстве Дины Макмастерс. Он уже сидел бы в кутузке — вот прямо сейчас! Кто показал вам фоторобот?

Каннингем воинственно выпятил подбородок.

— Ничего больше не скажу без моего представителя.

— Твое дело. — Ева перевела взгляд на Харрисона. — Ты?

— Я не видел фоторобот, лейтенант. Только слышал, что он есть, но я его не видел. Каннингем схватил парня, крикнул, что взял ублюдка и что ему нужна помощь. Я ему помог.

— Запишите свои показания, вы оба, пригласите представителей. Сгиньте с глаз моих долой.

Когда они покинули комнату, подошел Бакстер, взял холодный компресс и скрутил резьбу, чтобы его активировать.

— Возьми. У тебя фонарь под глазом.

Ева докрутила резьбу. С куда большим наслаждением она свернула бы шею Каннингему, но пришлось довольствоваться фантазией.

— Черт побери, Бакстер.

— Мы в дерьме, и… да, я с тобой согласен. Черт побери. Что тут еще скажешь? Я бы этому Каннингему надавал по заднице, но это ж только даром время тратить. Если это чем-то поможет, у меня был хороший обзор, я видел все, что было. Это случилось мгновенно. Харрисон правду сказал. Он бросился на помощь другому офицеру. Мы не можем его за это повесить.

— Ну, это не мне решать.

— Я мельком заметил ублюдка. Паули. Только я его срисовал, как начался ад кромешный. Словно кто-то крикнул «бомба». Я не мог до него добраться, меня оттерло, зажало в углу. Трухарт вынес из зала какую-то старую леди, ее сбили с ног. Мы могли взять его, Даллас. Он был практически уже у нас в руках.

— Что толку теперь об этом говорить. — Ева рассеянно провела рукой по волосам. — А теперь меня ткнут носом в дерьмо, как сама я только что ткнула Каннингема.

— Это несправедливо, черт меня дери. Просто несправедливо.

— Это была моя операция и моя ответственность.

Пибоди уже поджидала напарницу за дверями.

— Командир в комнате медитации на этом этаже. Он нас ждет.

— Я пойду. Сообщи команде, что у нас разбор полетов в конференц-зале через час.

— Я сообщу команде, но пойдем мы вместе. Ты, конечно, старше по званию, но мы — напарницы, и я тоже тут была.

— Хочешь, чтоб тебе тоже прищемили зад? Нет смысла.

— А мне кажется, что есть.

— Ладно, это твой зад, — пожала плечами Ева.

— Весь до последнего дюйма, — согласилась Пибоди. — Трухарт! Сообщи команде, что у нас отчет в Управлении через час, в конференц-зале. Приятно хоть кого-то быть старше по званию, — добавила Пибоди, когда они двинулись в комнату медитации. — Я старше его по званию. По крайней мере на данный момент.

— Не бойся, Уитни не разжалует тебя в рядовые. Кто-то из команды раскрыл фоторобот, и я ставлю деньги вон на того рядового. Поэтому, когда нас поджарят, мы и сами кое-кого поджарим. В любом случае все сводится к тому, что операция изгажена по полной программе. — Ева остановилась у дверей медитационной комнаты. — Последний шанс.

— Нет, я с тобой. — Пибоди сама открыла дверь.

Джона и Кэрол Макмастерс сидели рядом на маленьком диванчике. Анна Уитни, сидя в кресле, разливала чай из изящного фарфорового чайника в тонкие чашки. Уитни отвернулся от окна, когда они вошли.

— Мы поговорим в другом месте, — произнес он, но не успел сделать и шагу, как Кэрол Макмастерс вскочила на ноги.

— Как вы могли это допустить? Как вы могли? На панихиде по Дине?

— Кэрол, замолчи. Остановись. — Макмастерс тоже поднялся.

— Это позор.

— Да, это позор. — Он обнял жену за плечи. — И это мои люди во всем виноваты, не вини лейтенанта. Это были мои люди.

— Как бы то ни было, это была моя операция, — сказала Ева, — и я за нее в ответе. Мне нет оправданий, миссис Макмастерс, и вряд ли вы примете мои извинения.

— Вы берете на себя ответственность? — Глаза Кэрол горели яростью, и Ева подумала, что ярость, наверное, заглушает боль. — Думаете, для меня это хоть что-то значит?

— Нет, но это все, что у меня есть. Я надеялась прийти сюда и сказать вам, что человек, убивший вашу дочь, арестован, но я этого сделать не могу. Поэтому — да, я понимаю: все мои слова для вас ничего не значат.

— Кэрол, — Анна Уитни поставила чайник. — Ты не можешь так поступать. Ты же жена полицейского. Ты прекрасно понимаешь, что делается все возможное, а будешь кидаться на лейтенанта — ничем не поможешь Дине. — Она встала. — А теперь идем со мной. Мы пойдем посидим с Диной, пока они тут выясняют свои дела.

Она увела Кэрол и тихо закрыла за собой дверь.

— Лейтенант, — холодно проговорил Уитни, — рапортуйте.

Ева рапортовала — столь же холодно, тщательно подбирая слова. Когда она упомянула Харрисона и Каннингема, Макмастерс опустил голову и закрыл лицо руками.

— Кто допустил утечку? — спросил Уитни.

— У меня совещание через час, сэр. Через час и пять минут я передам вам нужную информацию.

— Надеюсь, вы будете лучше контролировать свою команду, лейтенант. Надеюсь, вы примете меры, чтобы не допустить подобных утечек в будущем. Рассчитываю на ваш здравый смысл, на вашу способность контролировать людей и ситуацию.

— Да, сэр.

— Джек, — убитым голосом вмешался Макмастерс, — это были мои люди.

— Как совершенно правильно заметила лейтенант Даллас, это была ее операция, и отвечать тоже ей. — Уитни красноречиво взглянул на Еву. — Лейтенант, мне нужен полный анализ произошедшего и письменный отчет. Сегодня вечером.

— Слушаюсь, сэр. Я составлю команду в соответствии с данной оценкой и представлю вам подробный план завтрашней альтернативной операции по задержанию подозреваемого с помощью Мимото.

— Если хотите, чтобы я продал комиссару Тибблу идею о неразглашении фоторобота Дэррина Паули и недопущении его в СМИ, для начала попробуйте продать эту идею мне.

— Если мы обнародуем фоторобот, если дадим ему знать, что мы близко к нему подобрались, он растворится в воздухе.

«Возможно, уже растворился», — добавила Ева мысленно. Эта мысль сидела у нее внутри раскаленным чугунным шаром.

— Он молод, — продолжала она спокойно и твердо, — но он дьявольски терпелив. Если он сейчас побежит, то потом заляжет на дно. Он может себе позволить ждать год, пять лет, прежде чем перейдет к следующей жертве. Может сменить цель, выбрать кого-то новенького. Уже сейчас могу сказать, что он наверняка изменит внешность. Кстати, он и сегодня это проделал с большим успехом. Использует свои навыки в подделке документов и придумает себе новое удостоверение, да не одно. Дождется, пока не сотрется память о Дине и Карлин Робинс, пока мы не снимем охрану с других предполагаемых нам мишеней.

— Она права, Джек. — Макмастерс поднял руку, но тут же уронил. — Даллас была права с самого начала, она предвидела, что он придет сюда сегодня. И сейчас она тоже права. Если от меня хоть что-то зависит в этом деле, если у меня есть хотя бы совещательный голос, хочу, чтобы ты и комиссар знали: я согласен с лейтенантом.

Ева воспользовалась совещательным голосом Макмастерса и подкрепила его своими доводами.

— Командир, если мы обнародуем фоторобот, найдутся другие кретины вроде Каннингема, которые будут бросаться на подростков в бейсболках, а Паули тем временем прикроет лавочку да и слиняет куда-нибудь — дожидаться следующего шанса. Если мы обнародуем фоторобот, считайте, он победил. А вот если мы воспользуемся ситуацией, хотя, клянусь вам, шеф, мне самой тошно от одной этой мысли, но если мы воспользуемся ситуацией, если позволим прессе представить это как вселенский бардак, случившийся по нашей вине, если информация в СМИ будет появляться именно с нашей подачи, он успокоится, почувствует себя уверенно и завтра же, как и планировал, сделает ход против миссис Мимото. А вот если мы обнародуем фоторобот, шанс будет упущен.

— Мы взяли бы его уже сегодня, сэр. — Когда Пибоди заговорила, Ева покосилась на нее со смесью удивления и досады. — Это не отговорка, не оправдание, это факт. Нам нужно опросить служащих и проверить их систему безопасности. Ясно же, что Дэррин Паули получил доступ гораздо раньше и был уже в здании задолго до начала панихиды. Но, несмотря на это, мы бы его взяли. Уитни поднял брови:

— Вы так уверены в этом, детектив?

Ева услышала, как шумно сглотнула Пибоди. Тем не менее ее напарница продолжила свою речь довольно уверенно:

— Да, сэр. Детектив Бакстер опознал его, как и лейтенант. Он дал мне знать, но мы ничего не могли поделать из-за хаоса, устроенного Харрисоном и Каннингемом. В этом хаосе пострадала лейтенант Даллас, а ее коммуникатор был растоптан. И вот, вместо того чтобы попасть в ловушку, где мы бы его упаковали тихо и мирно, он ускользнул. Во-первых, боялся, что его втянет в водоворот, а во-вторых, не хотел, чтоб его допрашивали, как мы сейчас допрашиваем персонал. Он осторожен, сэр, он вел себя в полном соответствии с психологическим портретом. Мы от него ничего другого и не ждали. Вот и завтра он поведет себя так же.

— И вы готовы ради этого рисковать жизнями?

— Командир…

— Нет, — перебила Еву Пибоди, — он спросил меня, мне и отвечать. Я рискнула бы своей, полагаясь на суждение лейтенанта. Мне особенно легко об этом говорить в данном случае, потому что мое собственное суждение совпадает с суждением лейтенанта. Я не стала бы рисковать жизнями, даже своей собственной, чтобы спасти лицо Департамента. Именно это мы и сделаем, если сейчас опубликуем фоторобот Паули. Рискнем жизнями, чтобы спасти лицо. Таково мое суждение, сэр.

— Джек, опять-таки, если мое слово хоть что-то значит, это и мое суждение тоже, — добавил Макмастерс.

Уитни бросил взгляд на друга.

— Я и сам так думаю, но мне все еще предстоит убедить комиссара. В самом скором времени я переговорю с офицерами Харрисоном и Каннингемом. Это твои люди, Джона, но факт остается фактом: операцию подготовила Даллас, и за результаты отвечать тоже ей.

— Да, сэр, так и есть, — согласилась Ева.

— Даю вам тридцать часов. Я могу задержать информацию на тридцать часов. Если к тому времени подозреваемый не окажется за решеткой, мы выйдем с информацией на публику. Забудьте об утечке, лейтенант, и действуйте.

— Слушаюсь, сэр. Капитан, примите мои искренние соболезнования.

— Я хочу участвовать. — Макмастерс вскочил на ноги. — Из-за утечки вам придется отстранить по крайней мере одного из ваших людей. Я хочу занять его место.

«Бывают случаи, — подумала Ева, — когда надо доверять интуиции».

— С разрешения командира, капитан, нам бы не помешала ваша помощь.

— Я поведу, — объявил Рорк, когда они подошли к машине, чтобы ехать в Управление.

Пожав плечами, Ева села в машину и позволила себе закрыть глаза.

Пришлось тут же их открыть, когда что-то упало ей на колени. Открыла и увидела шоколадку.

— Сначала был торт, теперь шоколадка…

— Похоже, тебе не помешает немного взбодриться.

— Могло быть хуже. — У нее ломило виски, лицо пульсировало болью. — А Дэррин Паули небось сидит где-нибудь в баре, попивает холодненькое пивко. И посмеивается. И все-таки могло быть хуже. Правда, я в данную минуту представить себе не могу, куда уж хуже, но… мало ли, что на свете случается? Могла саранча напасть, — предположила Ева и развернула шоколадку. — Это было бы куда хуже.

— Давай я подброшу тебе положительных эмоций. Вряд ли похоронная компания будет подавать в суд на Департамент.

Ева вонзила зубы в шоколад.

— А что ты сделал? Купил эту контору?

— Любопытное решение, но… нет. Просто напомнил им, что компания несет львиную долю ответственности за случившееся, поскольку именно их охрана пропустила постороннего. Я решил, что это звучит лучше, чем «подозреваемый».

Ева откусила еще кусочек шоколада и улыбнулась.

— Это ты верно подметил.

— Они не просто пропустили постороннего в здание, они дали ему доступ на панихиду, где было много несовершеннолетних и где несколько человек, включая офицеров полиции, пострадали. Насколько я мог судить, до их начальства дошло, какими последствиями, какими… гм… осложнениями может грозить им обращение в суд.

— Ну, ты у нас известный ловкач и проныра.

— Это правда. Как мое любимое лицо?

Ева повернулась и окинула его пытливым взглядом.

— Ты выглядишь нормально.

— Я и впрямь привязан к тому, что вижу в зеркале, но твое лицо нравится мне гораздо больше.

— Болит. — Ева нахмурилась. — Я даже рада, что оно болит. Напоминает, что я облажалась.

— Настало время пожалеть себя? Валяй, ни в чем себе не отказывай, ты среди друзей.

— Мне следовало догадаться, что он просочится под видом служащего.

— С какой стати? — Рорк бросил на нее взгляд, изо всех сил стараясь сдержать улыбку, когда Ева грозно нахмурилась над очередной долькой шоколада. — С того места, где я сижу, мне кажется, он пошел на совершенно ненужные хлопоты и риск. Дело того не стоило.

— Нет, не скажи. Он осторожен. Этот маскарад дает ему отличное прикрытие. Кто обращает внимание на все эти черные пиджаки? Посмотришь на него и видишь еще один черный пиджак. Это дает ему свободный доступ, позволяет выбрать удобное время… в самый разгар панихиды.

— И усиливает риск, что в самый неподходящий момент его окликнет кто-то из начальства. Уж они-то знают, кого в какой зал послать. Но я тебе скажу, зачем он прибег к маскараду, зачем пошел на неоправданный риск, если хочешь знать мое мнение.

— Валяй. Выслушаю твое мнение, — мрачно кивнула Ева.

— Он хотел полюбоваться своей работой с близкого расстояния, еще раз мысленно хлопнуть себя по плечу: вот, мол, какой я молодец. — Увеличив скорость, Рорк проскочил перекресток на желтый свет. — Он приносит цветочки, рассматривает ее. Держу пари, он хотел сделать пару снимков, чтобы дома полюбоваться.

— Черт. Черт, черт, черт, именно этого он и добивался! — Ева свирепо взлохматила волосы. — Я это пропустила.

— Ну, сейчас-то нетрудно все это рассмотреть, когда все уже случилось. Тут все дело в его молодости — он осторожен, но импульсивен, — и наверняка для него это первое убийство. Для него это миссия, он старается не рисковать понапрасну. А теперь у него есть симпатичные фотки, они положат начало памятному альбому.

— Давай эту информацию пока придержим. Я разрешила Макмастерсу участвовать в операции. Не надо ему это слышать.

— А это разумно — включать его в команду? — спросил Рорк.

— А вот посмотрим.

Ева не стала торопиться в конференц-зал. Пусть все соберутся к ее приходу. Она вошла энергичным шагом, остановилась посреди комнаты и дождалась, пока Рорк займет свое место за столом.