Соперница Робертс Нора
– У меня получилось! – Сияя от счастья, она посмотрела через плечо Финна. – Ладно, у тебя получилось, но я тоже помогала.
– Неплохо. У тебя хорошие задатки. – Теперь он взял свою удочку, выбрал блесну. Бесшумный взмах удилищем, едва заметная рябь на поверхности воды. Несмотря на свою радость, Дина ощутила дух соперничества.
– Я хочу еще раз!
– Хочешь или нет, тебе придется повторить. Но вначале надо смотать леску.
Она подняла брови.
– Я знаю.
– Медленно, – поучал ее Финн, усмехаясь одними уголками губ и показывая на своей удочке. – Плавно. Терпение – это такое же искусство, как и умение закинуть крючок.
– Так что же, мы просто будем здесь сидеть и то забрасывать крючок, то сматывать леску назад?
– Хорошая мысль. Я вполне могу здесь сидеть и смотреть на тебя. Не такой уж плохой способ провести утро. Теперь, если бы ты была мужчиной, мы развлекались бы, рассказывая друг другу небылицы – про рыбу и женщин.
Сосредоточенно наморщив лоб, она опять забросила удочку. У нее не получилось, чтобы блесна вошла в воду беззвучно, но Дина с удовольствием прислушалась к победному шлепку.
– И, по-видимому, именно в таком порядке.
– Как правило, эти темы пересекаются. Мы с Бэрлоу Джеймсом однажды провели здесь шесть часов. Не думаю, что тогда мы сказали друг другу хоть одно слово правды.
– Я тоже могу врать.
– Не-а. С такими глазами у тебя ничего не получится. Но я могу облегчить твою задачу: расскажи мне о своей семье.
– У меня три брата. – Она не сводила глаз с поплавка, готовая к решительным действиям. – Двое старше и один младше. Старшие женаты, а младший учится в университете. Может быть, мне надо как-то водить по кругу или что-нибудь в этом роде?
– Нет, просто расслабься. Они все живут в Канзасе?
– Ага. Что ты делаешь?
– Вытаскиваю форель, – спокойно ответил он, сматывая леску. – Уже попалась на крючок.
– Ты уже поймал рыбу? – Дина наклонилась вперед, дернув свою удочку. – Уже?
– Ты росла в городе или в предместье?
– В предместье, – нетерпеливо ответила она. – Как это получилось, что ты уже поймал рыбу? Ой, посмотри! – Словно зачарованная, она таращила глаза на форель, которую Финн достал из воды. Та извивалась, а набиравшие силу солнечные лучи блестели на ее плавниках. Финн положил рыбу в сетку и шлепнул о корму, а Дина все никак не могла отвести от нее взгляда. – Конечно, у тебя блесна лучше, чем у меня, – наконец произнесла она, когда Финн извлек крючок и положил рыбу на лед.
– Хочешь поменяться?
Упрямая складка прорезала ее лоб.
– Нет.
Она внимательно наблюдала, как Финн опять закинул удочку. Потом решительно смотала леску, поменяла положение и закинула с другой стороны лодки – больше с энтузиазмом, чем с умением.
Финн только ухмыльнулся, глядя на нее, и Дина задрала нос кверху.
– Ну, расскажи теперь о своей семье.
– Мне нечего рассказывать. Родители развелись, когда мне было пятнадцать лет. Я был единственным ребенком. Они оба адвокаты. – Он закрепил удочку, чтобы открыть термос с кофе, и наполнил стаканчики для себя и Дины. – Они очень цивилизованно похоронили друг друга под горами бумаг и решили разделить все имущество пополам. Меня в том числе.
– Мне очень жаль.
– Почему? – просто, без горечи спросил Финн. – В семье Райли не было прочных связей. У каждого из нас теперь своя жизнь, и всех это устраивает.
– Я не хочу критиковать, но это звучит так ужасно холодно.
– Так оно и есть. – Он отхлебнул кофе, наслаждаясь спокойствием прохладного утра, любуясь отражением солнца на воде. – Но и разумно. У нас нет ничего общего, кроме крови. Зачем притворяться, что это не так?
Дина не нашлась, что ответить. Она жила далеко от своей семьи, но всегда чувствовала с ней связь.
– Они могли бы гордиться тобой.
– Уверен, они довольны, что деньги, потраченные на мое образование, не пропали зря. Не смотри так. – Он вытянул руку и похлопал ее по лодыжке. – Я не переживал и не расстраивался. На самом деле это даже благоприятно отразилось на моей карьере. Если у тебя нет корней, то их не приходится обрывать всякий раз, когда получаешь новое задание.
Возможно, этот взрослый человек уже не нуждался в ее сочувствии, но Дина не могла не пожалеть того маленького мальчика, которым он когда-то был.
– Корни не обязательно должны держать тебя на одном месте, – тихо сказала она. – Нет, если ты их умеешь пересаживать.
– Канзас!
– Да?
– У тебя клюет.
– У меня… Ой! – Ее леска дернулась снова. Дина чуть было не подпрыгнула, и, если бы Финн не бросился вперед и не удержал ее, она наверняка перевернула бы лодку. – Что мне теперь делать? Я забыла. Подожди, подожди, – выпалила она до того, как он успел ответить. – Я хочу все сделать сама.
Нахмурившись, Дина сосредоточенно наматывала леску на катушку, чувствуя упрямое сопротивление форели. В какой-то момент она поняла, что надо немного ослабить натяжение. Потом леска опять туго натянулась, и дух соревнования подавил все остальные мысли и чувства.
Когда в конце концов Дина неуклюже бросила свой улов в корму лодки, то со смехом закричала:
– Моя рыба больше твоей!
– Возможно.
Она шлепнула Финна по руке до того, как он успел освободить крючок:
– Я сама.
На востоке солнце уже высоко поднялось над горизонтом, а они ухмылялись друг другу, склонившись над пятифунтовой форелью.
Обратно в хижину они вернулись с четырьмя рыбинами. По две у каждого. Дина горячо требовала, чтобы они остались, пока кто-нибудь не поймает еще одну рыбу, но Финн завел мотор. Не надо ловить больше, чем сможешь съесть, сказал он ей потом, разделывая форель.
– Это было классно! – Дина возбужденно ходила кругами по кухне. – В самом деле классно. Я чувствовала себя первооткрывательницей. Значит, на обед у нас будет рыбное блюдо?
– Конечно. Мы ее поджарим. Подожди, вначале я разведу огонь в гостиной.
– Я действительно думала, что это будет скучно! – Она ходила за ним по пятам. – Не имею в виду ничего плохого… – Засмеявшись, Дина пригладила волосы рукой. – Но это было так захватывающе, что ли. Не знаю. Я так рада. – Она опять засмеялась.
– У тебя хорошо получается. – Финн добавил еще одно полено, сидя на корточках перед камином. – Можем пойти порыбачить еще несколько часов завтра утром, до того, как вернемся в город.
– Здорово. – Она смотрела на отблеск света, упавший на его руку, пока он ворошил угли, раздувая пламя. Финн сидел к ней боком и, расслабившись, наблюдал за огнем. Его глаза казались совершенно темными, волосы спереди падали на лоб, сзади завивались колечками у воротника рубашки. – Я рада, что ты привез меня сюда.
Он повернул голову, улыбнулся.
– Я тоже.
– Не только из-за урока рыбной ловли.
Его улыбка исчезла, но он не отвел взгляда.
– Я знаю.
– Ты привез меня сюда, подальше от бумаг, болтовни и всего этого уродства. – Дина смотрела мимо него, в камин, где пламя разгоралось все сильнее. – Ты больше ни о чем не стал у меня спрашивать.
Финн положил кочергу и повернулся к ней лицом.
– А ты хотела?
– Не знаю. – Она попыталась улыбнуться. – А что бы ты спросил?
И он спросил то, что не давало ему успокоиться всю ночь:
– Ты боишься меня?
Дина заколебалась.
– Немного, – услышала она свой собственный голос. – Я больше боюсь того, что будет дальше в наших отношениях.
Финн перевел взгляд на огонь.
– Я не стану давить на тебя, Дина. Между нами ничего не произойдет, пока ты сама этого не захочешь. – Он опять посмотрел на нее темными строгими глазами. – Обещаю.
Но вместо облегчения ее желудок сжался от напряжения; от его слов и уверенности, что он сдержит слово, Дине стало еще труднее.
– Это не такой страх, Финн. Это… соблазн.
От его взгляда она почувствовала томление во всем теле. И резко отвернулась, чтобы сказать ему все и как можно быстрее:
– Из-за того, что произошло, я никогда не могла вернуть все то, что потеряла. Пока не появился ты. – Она медленно повернулась обратно. Нервы были напряжены до предела, сердце сильно и стремительно билось в груди. – Да, пока не появился ты. И я боюсь этого. Да, я боюсь, что могу все испортить.
Финн встал, но не сделал ни одного движения ей навстречу.
– Что бы ни случилось между нами, это случится с нами обоими и из-за нас обоих. И это может подождать, пока ты не будешь готова.
Она опустила взгляд вниз, на свои крепко сжатые руки.
– Я хотела бы задать тебе один вопрос.
– Давай.
– Ты боишься меня?
Она стояла с опущенными ресницами, тоненькая и хрупкая, в рубашке слишком большого размера. У него за спиной, в камине, лениво треснуло полено, разразившись небольшим фейерверком искр.
– Дина, я никогда в жизни ничего так не боялся, как боюсь тебя и своих чувств к тебе.
Ее ресницы медленно поднялись. И она уже не казалась хрупкой и слабой, нет: слишком большими и дымчатыми были ее глаза, слишком нежными – приоткрытые губы. Первый шаг был самым трудным. Потом вдруг все стало так просто: подойти к нему, обнять, прижаться головой к плечу.
– Я и сама не смогла бы придумать лучшего ответа, Финн. Не хочу потерять то, что чувствую сейчас. – Он не пошевелился, тогда она посмотрела вверх, подняла руки к его груди. – Но думаю, все останется по-прежнему, если мы с тобой займемся любовью.
Он ожидал от себя всего, что угодно, но только не испуга. И все-таки его первым чувством был испуг, мгновенный и всепоглощающий. Дина не сводила с него своих огромных глаз, в которых боролись доверие и сомнение.
– Нас ничто не торопит, Дина.
– Торопит. Не тебя. Меня. – Неужели это его сердце колотилось у нее под ладонью? Как же оно могло биться так быстро, если Финн выглядел совершенно спокойным и даже его руки как-то непринужденно задержались у нее на плечах? – Ты мне нужен.
От этих слов его словно захлестнула волна – но не просто желания. Нет, это было иное чувство, более острое и горячее. От плеч его руки скользнули вверх, к ее лицу, и Финн наклонился вперед, губами к ее губам.
– Я не сделаю тебе больно.
– Я знаю, – отвечала Дина, но все равно она вся дрожала. – Я этого и не боюсь.
– Нет, боишься, – с горечью и жалостью произнес Финн. – Но потом ты не будешь бояться, – пылко пообещал он. – Если захочешь, чтобы я остановился, только скажи.
– Я не захочу. – В ее глазах снова возникла отчаянная решимость. Финн мысленно поклялся себе, что скоро она будет помнить только об удовольствии.
Пока он расстегивал ее рубашку, у Дины пересохло во рту. Медленно, не отрывая взгляда от ее глаз, он снял с нее первую одежку, бросил в сторону. Потом улыбнулся:
– На это потребуется некоторое время.
Она нервно, прерывисто засмеялась.
– Я никуда не спешу.
Ее глаза были закрыты, лицо обращено к нему. Все было так естественно и так просто. Естественно и просто было прижаться к нему всем телом, обнять его и притянуть к себе еще ближе. Дина снова задрожала, когда он сдернул платок с ее шеи. Но не от холода. И не от страха. Хотя невольно затаила дыхание, когда он взял ее на руки и уложил на теплую медвежью шкуру у камина.
– Я хочу, чтобы ты не думала ни о чем, кроме меня. – Он опять поцеловал ее в губы, на мгновение замер, потом сел, чтобы снять с нее ботинки. – Ни о чем и ни о ком, только обо мне.
– Не буду. Просто не смогу.
Солнце и отблески пламени плясали на ее закрытых веках. Дина вслушивалась в шипение и треск огня, шорох одежды – это Финн снимал свою рубашку, стягивал обувь. Потом он оказался рядом с ней, нежно прикоснулся к лицу. Она открыла глаза и посмотрела на него.
– Я хотел тебя с того самого момента, когда впервые увидел.
Она улыбнулась, желая расслабиться, прогнать прочь эти гадкие уколы сомнения.
– Почти год тому назад…
– Больше. – Он ласкал губами ее губы, согревал их своим дыханием, ждал от нее ответа. – Ты вбежала в комнату новостей и бросилась прямо к своему столу, а потом завязала волосы красной лентой и стала печатать текст. Это было за несколько дней до того, как я уехал в Лондон. – Его рука скользнула по шелку, покрывавшему ее тело, почти не касаясь его, словно показывая, как это могло бы быть. – Я тогда долго смотрел на тебя. Было такое ощущение, будто меня ударили молотком по голове. И столько месяцев спустя я вдруг вижу тебя на посадочной полосе под дождем.
– И ты поцеловал меня.
– Я жил этим целых шесть месяцев.
– А потом украл мой репортаж.
– Ага. – Он усмехнулся и накрыл ее губы своими. – А теперь и тебя тоже.
Она инстинктивно напряглась, когда его рука скользнула под шелк. Но не было ни спешки, ни грубых прикосновений. Через несколько секунд ее мышцы расслабились от легкой и нежной ласки – одними кончиками пальцев. И когда его рука направилась выше, к груди, тело Дины само изогнулось ей навстречу.
От камина шел жар, но она чувствовала только нежные движения его рук – ищущие, возбуждающие. Они то останавливались, то скользили дальше, разжигая огонь, в котором вспыхивали эти крохотные капли удовольствия. Теперь если она вздрагивала, то только от жара. От возбуждения у нее перехватило дыхание.
Финн уже больше не чувствовал в себе клыкастого зверя. В нем остались лишь нежность и сила. Опускаясь губами от ее лица к выпуклостям грудей, он знал, что Дина принадлежала только ему – абсолютно и беспредельно, словно они любили друг друга уже много-много лет.
Ее тело было как вода в его руках, оно подымалось и опадало волнами наслаждения, которое они дарили друг другу. Он слышал стук ветра в окна, треск огня в камине. И звук своего имени, которое шептали ее губы.
Он знал, что научит ее летать, и она летала сейчас, с затуманенными глазами и телом словно из теплого воска. Ему лишь надо было приподнять ее повыше, чуть-чуть повыше, и увидеть, как сквозь линию облаков она войдет в зону бури.
Она почувствовала прикосновение его зубов к своему бедру, и рука, гладившая его волосы, остановилась. Он лизнул языком ее кожу, и горячий жар вспыхнул у Дины внизу живота. Она качнула головой, чтобы остановить все это, прогнать прочь внезапный неуправляемый трепет. Но ее охватил этот быстро разгоревшийся огонь. Дина корчилась, как от боли; одна сила влекла ее вперед, другая отталкивала назад. Она хотела было закричать, попросить, чтобы Финн остановился и дал ей прийти в себя… Но наслаждение уже взорвалось внутри ее, разлилось обжигающей лавой по всему телу.
Все, что чувствовала Дина, эхом отразилось внутри его. Прерывисто дыша, Финн опустился над ней, осыпая поцелуями ее горячее лицо, пока она не обвила его руками, неистово прижалась к его телу, и он уже не мог больше сдерживать рвавшейся наружу страсти.
– Посмотри на меня, – с трудом выдавил он неповоротливыми губами. – Посмотри на меня.
Она послушалась, и, когда глаза их встретились, он вошел в нее. Его ладони, лежавшие на ковре, медленно сжались в кулаки, словно это могло ему чем-то помочь; опускаясь, Финн почувствовал, как Дина подалась вверх, ему навстречу… и их тела задвигались вместе, в одном скользящем ритме.
Когда ее губы изогнулись, он прижался лицом к ее шее и унес их обоих за край наслаждения.
16
Еще не проснувшись, она повернулась к нему, и он был здесь. Его руки нежно обхватили ее, тело было готово к любви. В теплом свете зари, лениво падавшем сквозь окно комнаты, они опять слились вместе. Плавный ритм, теплая плоть, одна страсть на двоих. Это было так просто – скользить без усилий, без спешки, без мыслей, пока воздух вокруг них не затрепетал так же быстро, как их пульс.
Приливы и отливы их тел, движения любви, столь же естественные, как дыхание, – от этого губы Дины изогнулись в улыбке, а потом встретились с его губами в долгом, глубоком, опьяняющем поцелуе.
На вершине их страсти, такой же нежной, как само утро, она прошептала его имя и перенеслась из сна в действительность, все еще ощущая, как он пульсировал внутри ее тела, словно второе сердце.
– Финн, – повторила она, улыбаясь тихому утреннему свету. Его нательный крест врезался ей в кожу как раз под сердцем.
– М-мм?
– Начинать с этого день даже лучше, чем заканчивать.
Он хохотнул, уткнувшись носом в ее шею.
– Вчера утром я думал только о том, чтобы завалиться вместе с тобой в эту постель.
Она улыбнулась еще шире.
– Ну вот, теперь ты здесь.
– Похоже, что да. – Он поднял голову и внимательно посмотрел на Дину, поглаживая локон на ее виске. Ее глаза были большими и заспанными, но кожа светилась от блестящего румянца – верного признака счастливой любви. – Мы проспали.
– Нет. – Восхищенная тем, как это было легко, она провела ладонями вниз по его спине до упругой кожи ягодиц. – Мы отлично выспались. Просто отлично.
– Ты знаешь… – Он накрыл ее грудь ладонью, потирая сосок большим пальцем и наблюдая, как приоткрылись ее губы от неровного дыхания. – Сегодня утром я собирался научить тебя удить на муху.
От его нежного прикосновения Дина почувствовала внизу живота новую волну возбуждения.
– Правда?
– Те, кто умеет удить на муху, – настоящие аристократы рыбной ловли. Для этого нужна… рука мастера.
Она повернула голову, а Финн прижался губами к ее шее.
– Я могла бы научиться.
– Думаю, что да. – Он приоткрыл рот, накрывая зубами то место, где бился ее пульс, словно птичье крыло. Нет ничего более эротического, решил он, чем вид женщины, предавшейся наслаждению. – Мне кажется, у тебя безграничные возможности.
Она вздохнула и напряглась, ощутив, как он наливался силой внутри ее.
– Я всегда хочу быть самой лучшей. Возможно, это недостаток.
– Не думаю, – прошептал Финн. Она изогнулась ему навстречу, уже дрожа от первого укола удовольствия. – Определенно, это достоинство.
– Дина, почему такая умная женщина, как ты, не хочет отказаться от этой нелепой привязанности к неудачникам?
– Не нелепой! – фыркнула Дина, открывая ключом дверь в свою квартиру. – Это преданность. В этом году «Кабз» еще всех удивит.
– Ага, точно! – Презрительно усмехнувшись, Финн вошел вслед за ней. – Они всех удивили бы, если бы выбрались из основания таблицы. Когда в последний раз они поднимались выше третьего места?
Она почувствовала себя уязвленной.
– Дело не в этом. – Ее голос, как она ни сдерживалась, звучал крайне высокомерно. – Они такие сердечные.
– Жалко, что неумелые.
Дина вздернула нос и повернулась к автоответчику.
– Извини. Мне надо проверить, кто звонил.
– Никаких проблем, – улыбаясь, он шлепнулся на диван. – Закончим потом. Я не говорил, что в университете был капитаном команды дискуссионного клуба? И в этом споре я не проиграю!
Чтобы продемонстрировать свое презрение, она нажала на кнопку «пуск».
– Дина, это Кесси. Извини, что беспокою тебя дома – даже если тебя там нет. У нас произошли изменения в расписании на понедельник. Я сейчас отправлю их тебе по факсу. Если возникнут вопросы, то ты знаешь, где меня найти. И еще, о черт, у нас было много звонков в связи со статьей. Я всех их отослала, но если ты захочешь ответить, то у меня есть список интересовавшихся репортеров. В выходные я буду дома. Позвони, если захочешь устроить с кем-нибудь из них встречу.
– Она никогда не задает вопросы, – пробормотала Дина. – Никто в офисе никогда не задает вопросы.
– Они знают тебя.
Она кивнула, на время остановив автоответчик.
– Ты знаешь, Финн, какой трудной ни была бы моя работа, сколько сил на нее ни уходило бы, но иногда утром я просыпаюсь с ощущением, что меня ждет цветущий луг.
– Если ты спросишь меня, то я скажу, что зарабатывать на жизнь, болтая по часу в день, – скорее пахнет подгоревшим соусом.
Она улыбнулась.
– Твое дело – землетрясения, мое – человеческая боль.
Он стянул куртку.
– Просто позор, что ты растрачиваешь свои мозги напрасно.
– Я их не растрачиваю, – горячо запротестовала Дина. – Я… – Заметив блеск в его глазах, она замолчала. Он только пытался опять втянуть ее в спор. – Нет, спасибо, капитан. Я не собираюсь с тобой дискутировать. – Она повернулась было к автоответчику, но остановилась. – А ты думал о том, что однажды кто-нибудь может забрать все это у тебя? Что однажды тебе скажут: все кончилось, и перед тобой никогда больше не будет камеры?
– Не-а. – От его самоуверенности и нахального вида ее улыбка стала еще шире. – И ты тоже не должна. – Он приподнял ее подбородок и поцеловал в губы. – Ты умеешь пудрить мозги.
– Заткнись, Финн. – Она опять стукнула по кнопке «пуск», нацарапала в блокноте короткое послание от Саймона о проблемах, которые могли возникнуть во время завтрашнего шоу, и следующее, от Фрэн, что завтрашние проблемы уже решены. Подождала, пока перемоталась чистая лента – кто-то долго молчал и в конце концов повесил трубку; потом заскрипела зубами – три звонка от репортеров, которые как-то ухитрились раздобыть ее номер телефона, не внесенный в телефонную книгу.
– Ты в порядке? – Финн подошел сзади и потер ее плечи, чтобы снять напряжение.
– Да. – Она позволила себе на мгновение прислониться к нему спиной. – Все нормально. Мне надо решить, то ли отказаться от комментариев, то ли сделать заявление. Кажется, я еще не готова об этом думать.
– Тогда не думай.
– Засунуть голову в песок, как страус? Это не поможет. – Она выпрямилась и шагнула в сторону. – Я хочу принять правильное решение. Ненавижу делать ошибки.
– Тогда у тебя есть два варианта на выбор. Или послушайся своих чувств, или своего инстинкта репортера.
Нахмурив лоб, Дина обдумала его слова.
– Или надо объединить оба этих варианта, – тихо произнесла она. – Вот что уже приходило мне в голову: надо сделать шоу об изнасилованиях во время свиданий. Я это откладывала, потому что думала, что такая тема слишком близка к моей личной жизни. Но, может быть, близка как раз настолько, насколько надо?
– Зачем тебе проходить через это испытание, Дина?
– Затем, что я действительно прошла через него. Потому что люди типа Джеми всегда остаются безнаказанными. И еще потому… – Она глубоко вздохнула, чтобы от волнения не перехватило горло. – Мне стыдно, что тогда я ничего не сделала. Я устала от этого стыда. Теперь у меня есть шанс наверстать упущенное.
– Тебе будет слишком больно…
– Не настолько, как было когда-то. – Она бросилась к нему. – Теперь – нет.
Финн крепко обнял ее. Черт побери, ему надо ее защитить. Но и ей надо настоять на своем. Единственное, что он мог сейчас сделать, – найти Джеми Томаса и поболтать с ним… мило, по-дружески, без спешки.
– Если ты решишь сделать такое шоу, обязательно скажи мне. Я хочу прийти, если смогу.
– Хорошо. – Повернув голову, Дина быстро поцеловала его и вырвалась из его рук. – Давай откроем бутылку вина. И забудем обо всем хотя бы на время.
Ей это было необходимо. Он видел, как напряжение, крадучись, словно вор, возвращалось в ее глаза.
– Если только ты разрешишь мне остаться. Но в этот раз я не усну на диване.
– Я не дам тебе такой возможности, – пообещала Дина и ушла на кухню.
Против обыкновения, он направился вначале к телевизору, включив его точно в тот момент, когда начались вечерние новости. Повернувшись к дивану, Финн решил снять ботинки и лечь, задрав ноги повыше. И тут заметил конверт, лежавший на коврике перед самой дверью.
– У нас есть чипсы. – Дина внесла в комнату поднос и поставила его на сервировочный столик. – По дороге у меня разгорелся аппетит. – Ее улыбка напряженно застыла, когда она увидела конверт в его руке. – Откуда у тебя это?
– Он лежал под дверью. – Финн протянул было ей конверт, но остановился, заметив, что Дина побледнела. – В чем дело?
– Нет, ничего. – Разозлившись на себя, она стряхнула неясный, нелепый страх. – Это глупо, вот и все. – Пытаясь убедить обоих, что ее это совершенно не беспокоит, Дина взяла конверт и распечатала его.
Дина, что бы они ни говорили,
это не изменит моих чувств.
Я знаю – это все ложь.
Я всегда буду тебе верить.
Я всегда буду любить тебя.
– Застенчивый поклонник, – сказала она, пожимая плечами. Но это движение получилось похожим больше на оборонительный толчок. – Которому обязательно надо поучаствовать в моей жизни.
Финн взял у нее листок и изучающе посмотрел на него.
– Можно сказать, что это ответ на статью.
– Похоже на то. – Но безымянное признание в верности не обрадовало ее.
– Я так понимаю, что ты уже получала похожие послания.
– Если бы я их собирала, то у меня была бы целая коллекция. – Она взяла свой бокал вина. – Они приходят ко мне уже целый год.
– Год? – Он поднял на нее серьезный взгляд. – Точно такие?
– Сюда, в комнату новостей, в офис. – Она опять беспокойно повела плечами. – Всегда одинаковый конверт и примерно одинаковый текст.
– А ты сообщала об этом?
– Куда? В полицию? – Дина рассмеялась, и вся ее тревога испарилась вместе со смехом. – Зачем? И что мне им сказать? Офицер, я получаю анонимные любовные письма. Приведите собак.
– Целый год – это не просто безвредные письма. Это навязчивая идея. А навязчивая идея – это уже болезнь.
Читать бесплатно другие книги:
