Театр смерти Робертс Нора
– Ну что ж. Двинемся на Центральный вокзал. – Уже на полпути к входной двери она оглянулась. – Трухарт, есть какая-то серьезная причина, по которой вы не идете на один шаг позади меня?
– Сэр?
– Когда старший офицер говорит вам «вперед», вы должны взять в руки свои кости и идти вперед – вслед за ним.
Тень сомнения пробежала по его лицу, но наконец он переварил информацию, что она оставляет его в своей команде, и, осветившись счастливой улыбкой, бросился вслед за ней.
– Есть, сэр!
– Транспортная полиция перекроет все выезды из города. Они также проведут проверку всех видов транспорта, выехавшего в последние часы. – Ева рассказывала им все это в кабине лифта, когда они спускались вниз. – Но уже известно, что человек, по приметам похожий на подозреваемого, купил билет в один конец до Торонто.
– Там сейчас холодновато. – Пибоди, зябко поежившись, подняла воротник своего пальто, когда они вышли из здания и направились к машине. – Если бы я выбирала страну, куда сбежать, я бы выбрала что-нибудь на юге. Я никогда не была, например, на Карибских островах…
– Ты сможешь сказать ему об этом, когда мы его схватим и повяжем, – предложила Ева, садясь в машину. Включив сирену, она вылетела из паркинга как ракета, почти ставя машину на два колеса на резких поворотах.
Скрючившись на заднем сиденье и испытывая легкую тошноту от сумасшедшего вождения начальницы, Трухарт тем не менее был на верху блаженства. Он снова был в деле. И при этом не гонялся за мелкими уличными воришками, не выписывал штрафы за нарушение правил дорожного движения, а преследовал преступника, подозреваемого в двойном убийстве. Пока Ева на бешеной скорости вела машину, Трухарт старался запечатлеть в своем сознании каждую деталь расследования, чтобы было что когда-нибудь рассказать внукам. Вот эту дикую скорость, мелькание огней, неожиданные толчки и прыжки автомашины, которую его лейтенант время от времени ставила почти на дыбы, первой стартуя на светофоре или взлетая на высокий подъем. Он прислушивался к спокойному, ровному голосу Пибоди, которая координировала по рации их действия со всеми подразделениями полиции, и с обожанием внимал низкому Евиному голосу, когда она смачно ругалась, обгоняя очередных «придурков».
Ева осадила машину около здания вокзала.
– Пибоди, Трухарт, за мной! Посмотрим, что нам преподнесут транспортники.
При входе в здание их ждали два офицера транспортной полиции. Оба встали навытяжку, когда Ева достала свой полицейский значок.
– Как наши дела?
– Ваш подозреваемый здесь, лейтенант. Второй нижний уровень, крыло «В». Там очень много пассажиров: все билеты на экспресс в Торонто были проданы. Мы проверили магазины, кафе и рестораны, расположенные на вокзале или около него, расставили людей около всех лифтов, переходов и входных дверей. Там его и засекли.
– Хорошая работа.
Она направилась внутрь здания, похожего на гудящий муравейник.
– Лейтенант, Фини и Макнаб подъезжают сюда, – сообщила Пибоди.
– Объясни им, как нас найти. У нас нет данных, что он вооружен, но в своих действиях мы будем исходить из этого предположения. – Она решительным шагом пошла по огромному залу, рассекая суетящуюся толпу людей, снующих во все стороны. – Предупреди старшего офицера группы транспортной полиции, что мы направляемся к ним за подозреваемым.
– Капитан Стюарт, сэр, – сказала Пибоди, протягивая Еве рацию.
– Капитан? Это лейтенант Даллас.
– Он у нас в ловушке, лейтенант. Диспетчер только что сообщил о задержке отправления поезда двенадцать ноль пять в Торонто.
– Где он?
Голос невидимой женщины-офицера стал тверже:
– Мы потеряли визуальный контакт с ним. Он не выходил – подчеркиваю, не выходил! – из патрулируемой зоны. Наши камеры слежения продолжают ощупывать каждый уголок здания. Мы найдем его.
– Надеюсь, – бросила в трубку Ева. – Сообщите своему начальству, что прибыла группа из отдела убийств, которая берет на себя выполнение операции. Сотрудничество и любая помощь приветствуются.
– Это моя площадка, лейтенант. И здесь командую я.
– Этот человек подозревается в двойном убийстве, так что транспортная полиция может играть во всем этом лишь вспомогательную роль. Таковы правила, которые мы обе знаем. Давайте займемся делом. – Ева немного подождала, прежде чем продолжить: – Мы приближаемся ко второму нижнему уровню. Сообщите об этом вашим людям. Оружие должно быть наготове, но применять его только в крайнем случае, если будет непосредственная угроза гражданским лицам. Подтвердите получение информации.
– Я отлично знаю, как проводить подобные операции! Меня проинформировали уже, что объект может быть вооружен.
– Мы не знаем этого наверняка, но не следует исключать такую возможность. Надо провести все максимально тихо, капитан, – это самое главное. Кругом толпы людей. Постарайтесь не занимать канал: я еще с вами свяжусь.
Ева сунула рацию в карман.
– Пибоди, ты все слышала?
– Да, сэр. Ей хочется славы. «Сегодня вечером подразделение транспортной полиции Нью-Йорка под командованием капитана Стюарт задержало главного подозреваемого в убийстве Ричарда Драко. Подробный репортаж в одиннадцать часов».
– А какова наша задача?
– Опознать, задержать и отправить в тюрьму объект. Желательно целиком, а не по частям. И без жертв среди гражданского населения.
– Вы все поняли, Трухарт?
– Да, сэр.
Ева сразу заметила транспортных полицейских, которые прочесывали крыло «В». А вокруг, по платформе и прилегающим к ней коридорам и переходам, сновали в хаотичном хороводе люди, курсируя между магазинами, барами и кафе. Она вдруг отчетливо ощутила запах еды, теплый запах человеческого быта. Кричали дети. Последний хит сезона – грохочущая песня в стиле рок – гремел из чьего-то магнитофона, явно нарушая все правила поддержания тишины и порядка в общественных местах. С ним безуспешно пыталась соперничать небольшая группа уличных певцов, расположившаяся в уголке.
В море лиц Ева видела озабоченность, возбуждение и скуку. Она испытала лишь легкую досаду, заметив, как мальчишка-карманник вытащил бумажник у одного солидного господина.
– Трухарт, ты – единственный, кто его видел в новом обличье. Держи глаза широко открытыми. Нам надо взять его по-тихому, но при этом нельзя терять времени. Чем больше будет опаздывать поезд, тем более нервно будет вести себя Стайлс. Неизвестно, на что он может решиться в такой ситуации.
– Даллас, Фини и Макнаб уже здесь.
– Да, я вижу их. Черт возьми, это место похоже на муравейник. Нам надо рассредоточиться. Пибоди, ты берешь левую часть. Трухарт, ты – правую. Поддерживайте визуальный контакт.
Взяв на себя центральный сектор, Ева врезалась в плотную толпу, рассекая ее, как ледокол, и внимательно вглядываясь в лица людей. В туннель въехал поезд южного направления, обдав всех волной горячего воздуха. Ева обратила внимание на носильщика, профессиональная бляха которого так стерлась, что на ней практически невозможно разобрать номера. Ева уже собралась сделать ему замечание, но в этот момент услышала крик, грохот выстрела и звон разбившегося стекла витрины одного из магазинов. Она тут же заметила Стайлса, пробирающегося через охваченную паникой толпу мечущихся людей. Его преследовал один из полицейских транспортной полиции.
– Не стрелять! – закричала Ева, доставая одновременно рацию и пистолет. – Стюарт, прикажи своим людям не применять оружие! Объект загнан в угол и никуда не денется!
Локтями, ногами и коленями она прокладывала себе дорогу через ошалевшую массу людей. Краем глаза Ева увидела, как кто-то упал рядом с ней, изредка она ловила дикие взгляды и поднятые в угрожающих жестах кулаки. Стиснув зубы, она продвигалась вперед, ни на что не обращая внимания.
На нее накатила очередная волна пассажиров, которые жужжали, как разъяренные пчелы, бившиеся в стекло закрытого окна. Внезапно она почувствовала, как что-то горячее обожгло ей щеку, и теплая жидкость потекла по шее вниз.
И в этот момент Ева увидела Стайлса, который барахтался, пытаясь выбраться из кучи людей. Затем ее взгляд поймал Трухарта. Его длинные ноги позволяли ему двигаться довольно быстро, а у Евы были только ее собственные, которые уже к тому же сильно болели.
Через секунду она заметила рядом с собой какое-то резкое движение.
– Нет! Не стрелять!
Ее громкий приказ прозвучал как выстрел над мечущейся толпой. Даже прыгнув на транспортного полицейского, она все равно продолжала взглядом держать цель, мысленно определяя расстояние.
В тот же момент Трухарт собрал все силы и бросился вперед. Толпа расступилась перед ним и тут же сомкнулась снова, однако Ева успела заметить, как он прыгнул на спину убегающего Стайлса. Сила инерции сбросила их обоих вниз с платформы прямо на рельсы.
– Нет! Бога ради, нет! – Ева оттолкнула местного полицейского и подбежала к краю платформы. – Задержите прибытие поездов северного направления! – кричала она в рацию. – На путях раненые люди! Остановите все поезда! О боже! Боже мой!
Комок тел, лужи крови… Ева спрыгнула на рельсы, почувствовав боль в ноге. И лишь когда нащупала пульс на шее Трухарта, она смогла вздохнуть с облегчением.
– Черт побери, черт побери! Раненый офицер на рельсах! – Ее надтреснутый жесткий голос рвал динамик рации. – Офицер полиции на рельсах! Необходима немедленная медицинская помощь: вокзал, второй нижний уровень, крыло «В». Захватить эвакуационные средства. Офицер и подозреваемый разбились.
Она сорвала с себя куртку и набросила ее на залитую кровью грудь молодого полицейского. Затем попыталась пережать сосуды на бедре, из которого сочилась кровь.
Рядом с ней приземлился Фини.
– О боже! Насколько плохи дела?
– Плохи. Он очень сильно расшибся, приземлившись прямо на этот чертов рельс. Черт побери, я была всего в шаге от него! Я опоздала всего на один шаг! Его нельзя переносить без специальных средств, стабилизирующих положение тела. Где «Скорая помощь»? Где эта чертова «Скорая помощь»?
– Уже в пути. Скоро будет здесь. А как Стайлс?
Приказав себе держаться, Ева подползла к Стайлсу, который лежал лицом вниз, и проверила у него пульс.
– Жив. Основной удар пришелся не на него. Но он без сознания, видимо, от шока.
– У тебя кровь на лице, Даллас.
– В меня попал осколок стекла, вот и все. – Она вытерла щеку тыльной стороной ладони, смешивая свою кровь с кровью Трухарта. – Когда я закончу со Стайлсом… – Она замолчала, уставившись на бескровное лицо Трухарта. – Боже, Фини, он еще совсем ребенок!
17
Ева ворвалась в помещение «Скорой помощи», на ходу расталкивая врачей и санитаров. Она кричала, ругалась, требовала и наконец сквозь собственные крики и возражения врачей услышала что-то про серьезные множественные переломы и внутреннее кровоизлияние.
Когда Ева открыла ударом ноги дверь в приемную, ей преградила дорогу огромных размеров медсестра, чья блестящая темная кожа резко контрастировала с бледно-голубым халатом.
– Отойдите в сторону! Там мой человек!
– Нет, это вы отойдите в сторону. – Сестра положила свою огромную руку Еве на плечо. – Дальше разрешено проходить только медицинскому персоналу. Кстати, у вас рана на лице. Сейчас вами займется хирург. Он обработает и зашьет вам щеку.
– Я могу обработать рану и сама. Видите ли, этот парень там, у вас, – мой подчиненный. Я его лейтенант.
– Ну что ж, лейтенант, теперь над ним не ваша власть: дайте возможность врачам без помех делать свое дело. – Она достала опросный лист больного. – Если вы действительно хотите нам помочь, дайте мне все его данные.
Ева подошла к стеклянной стене приемного покоя, но перестала рваться внутрь. Сейчас она ненавидела их всех. То, что она видела через стекло – хаотическое движение врачей в зеленых халатах и медсестер в голубых, – казалось ей бессмысленным. Они что-то делали с Трухартом, который без сознания и признаков жизни лежал на смотровом столе.
– Лейтенант, – голос медсестры помягчел, – давайте поможем друг другу. Мы обе хотим одного и того же. Назовите мне все данные, которые знаете о пациенте.
– Трухарт… Боже, а как его зовут, Пибоди?
– Трой, – сказала Пибоди из-за ее плеча. – Его зовут Трой. Ему двадцать два года.
Ева прислонилась лбом к холодному стеклу, закрыла глаза, и перед ней вновь проплыли картины только что произошедшей трагедии.
– Мы занимаемся им, – сказала медсестра. – А вам сейчас необходимо заняться своей раной. Срочно идите в кабинет номер четыре. – Она открыла дверь и присоединилась к группе хирургов.
– Пибоди, свяжись с его семьей. Переговори с психологами, может быть, им придется подъехать сюда.
– Хорошо, сэр. Фини и Макнаб следят за Стайлсом. Он в соседней комнате.
К больнице продолжали подъезжать машины «Скорой помощи» с ранеными людьми, которые пострадали от давки на вокзале. Эта трагедия значительно прибавила работы врачам, которые штопали раны, ставили на место вывихнутые и сломанные кости, залечивали ушибы.
Ева отошла от стекла, чтобы без помех переговорить с начальством и проинформировать его о происшедшем. После рапорта майору Уитни она позвонила домой:
– Рорк?
– Наконец-то! Ты где?
– Я в больнице…
– Где? В какой? Ты ранена?
– Больница имени Рузвельта. Слушай…
– Я немедленно выезжаю.
– Нет, подожди. Со мной все в порядке. Но я, кажется, потеряла человека. – Ева с трудом сдерживала слезы. – Он совсем мальчишка! Сейчас над ним работают врачи. Мне надо быть здесь, пока… Мне надо быть здесь.
– Я уже еду, – повторил он.
Она хотела возразить, но лишь кивнула головой:
– Ладно, спасибо.
Из приемного покоя вышла уже знакомая Еве медсестра.
– Почему вы не в кабинете номер четыре?
– Как состояние Трухарта?
– Они делают все возможное и стараются стабилизировать его состояние. Вскоре его перевезут в операционную. После того как вам обработают рану на щеке, я провожу вас в комнату посетителей.
– Я хочу получить полный отчет о состоянии Трухарта!
– Вы его получите. После того как вам обработают рану.
Ожидание было хуже всего. У Евы оказалось слишком много времени, чтобы заново все вспомнить, проиграть и обдумать. Она теперь со всей ясностью видела допущенные ошибки, и это сводило ее с ума. Ева просто органически не могла спокойно сидеть и ждать. Она постоянно ходила по комнате, пила жиденький кофе и подолгу стояла у окна, глядя невидящими глазами на стену противоположного крыла больницы.
– Он еще совсем молодой, у него должен быть крепкий организм, – начала Пибоди, потому что не могла больше сидеть молча и наблюдать мучения своей начальницы. – Природа на его стороне.
– Мне следовало отослать его домой! Его нельзя было брать с собой на задержание. Не было никакой необходимости брать с собой на такую сложную операцию новичка.
– Вы же хотели, чтобы он начал приобретать опыт.
– Опыт? – Она резко обернулась и уставилась на Пибоди сверкающими от гнева глазами. – Я рисковала его жизнью! Я поставила его в ситуацию, к которой он не был подготовлен. Он пострадал. И я одна несу ответственность за это.
– Ну, зачем вы так себя изводите?! – Пибоди решила, что клин клином вышибают. – В конце концов, он полицейский. Когда надеваешь на себя форму, ты отдаешь себе отчет в том, что твоя работа связана с риском. Он был на службе, а это означает постоянно находиться под угрозой, рисковать собственной жизнью. Если бы я отправилась в левый сектор, а не в правый, то я бы сделала то же самое, что и Трухарт. И лежала бы сейчас вместо него на операционном столе. И меня бы крайне оскорбило сознание того, что вы в это время рассуждаете, имела ли я право участвовать в этой операции, то есть выполнять свою работу.
Ева промолчала и, покачав головой, вновь направилась к автомату для приготовления кофе, который, кажется, уже готов был взорваться от перегрева.
– Хорошо сказано. – Рорк подошел и положил руку на плечо Пибоди. – Ты просто клад!
– Я не могу спокойно смотреть, как она себя изводит.
– А она не может иначе, такая уж натура.
– Да, кажется, вы правы. Я пойду поговорю с Макнабом, выясню, как там состояние Стайлса. Может быть, вы прогуляетесь с ней на свежем воздухе? Там и поговорите. А то она мечется здесь как тигр в клетке собственных переживаний и мыслей.
– Я посмотрю, что могу для нее сделать. – Рорк пересек комнату и подошел к Еве. – Если ты будешь продолжать пить этот кофе, то у тебя в желудке образуется такая дырка, что в нее можно будет просунуть руку. Ты устала, лейтенант. Давай присядем.
– Я не могу! – Оглянувшись, Ева увидела, что они остались в комнате одни, и тут силы оставили ее. – О боже! – пробормотала она, зарывшись лицом в грудь Рорка. – У него была такая счастливая глупая улыбка, когда я сказала ему, что беру его с собой на операцию! Мне казалось, что я смогу его прикрыть, но затем ситуация вышла из-под моего контроля. Люди в панике кричали и давили друг друга, я никак не могла пробраться через толпу к нему. Я не успевала пробраться к нему вовремя!
Рорк слишком хорошо ее знал, чтобы что-нибудь говорить. Он просто крепко обнимал Еву и ждал, когда она выговорится.
– Мне надо знать, как там у него дела, – сказала она, глядя ему в глаза. – У тебя тут есть какие-то связи? Воспользуйся ими, постарайся узнать, что там происходит в операционной, а?
– Хорошо. – Он взял у нее из рук неизвестно какой по счету стаканчик с кофе и отставил в сторону. – Посиди здесь несколько минут. Я пойду попробую воспользоваться своими знакомствами.
Ева высидела на стуле целую минуту, потом вскочила и направилась к автомату с кофе. В этот момент в комнату вошла женщина. Она была высокой и стройной, как Трухарт. И у нее был такой же открытый бесхитростный взгляд.
– Извините, – обратилась она к Еве. – Я ищу лейтенанта Даллас.
– Я Даллас.
– Ну конечно же! Мне следовало вас сразу узнать. Трой мне так много рассказывал о вас… Я – Полин Трухарт, мать Троя.
Ева ожидала паники, горя, гнева и требований, а вместо этого Полин Трухарт просто подошла к ней и взяла за руку.
– Миссис Трухарт, я очень сожалею, что ваш сын оказался раненным при исполнении служебных обязанностей. Я хотела бы, чтобы вы знали: он с честью выполнил свой долг в очень сложной ситуации.
– Он был бы так счастлив, если бы услышал эти ваши слова! Он просто восхищается вами. Это правда. И я надеюсь, вас не смутит мое признание, что Трой даже немного влюблен в вас. Уверена, что вы правильно поймете это.
Ева почувствовала, как у нее перехватило горло.
– Миссис Трухарт, я была начальником вашего сына, когда он получил ранения. Это произошло у меня на глазах, но я…
– Да, я знаю. Ваши сослуживцы, которые приходили ко мне, все рассказали. Я только что говорила с врачами. Они делают все, чтобы спасти его. Я уверена, что он справится. – Она улыбнулась и, не отпуская Евину руку, подвела ее к стулу. – Если бы дела обстояли иначе, мое материнское сердце подсказало бы мне. Знаете, он для меня – все в этой жизни.
Ева машинально опустилась на стул, глядя снизу вверх на стоящую перед ней женщину.
– Он молодой, – пробормотала она. – У него сильный, здоровый организм. Он все выдержит и переборет.
– Да, он настоящий боец. Сколько я его помню, он всегда хотел быть полицейским. Эта форма так много значит для него! Он очень хороший мальчик, лейтенант, и никогда не доставлял мне никаких беспокойств, только радость. – Она посмотрела на дверь. – Я не могу думать о том, что ему сейчас очень больно…
Ева покачала головой.
– Я думаю, что он с самого начала не чувствовал никакой боли. Когда я подошла к нему там, он был без сознания.
– Это хорошо, так легче. Спасибо вам.
– Как вы можете благодарить меня?! Это из-за меня он оказался в таком положении!
– Не казните себя. – Полин опять взяла Еву за руку. – Вы прекрасный начальник, который очень заботится о своих подчиненных. Мой сын мечтал служить под вашим началом. Служить людям и защищать их… Правильно я говорю?
– Да.
– Я всегда очень тревожусь о нем. У вас очень беспокойная работа – для ваших близких, которые вас любят, – служить и защищать. Но я верю Трою. Безоговорочно. Уверена, что ваша мать сказала бы о вас то же самое.
Ева откинулась на стуле и постаралась собрать всю свою волю, чтобы не дать чувствам выплеснуться наружу.
– У меня нет матери.
– О, извините меня. – Полин дотронулась до обручального кольца на пальце Евы. – И все же есть человек, который вас любит. И верит вам.
– Да. – Ева подняла голову и встретилась глазами с входящим в комнату Рорком. – Думаю, что это так.
– Миссис Трухарт, – Рорк быстро подошел к ним. – Мне только что сообщили: скоро вашего сына перевезут из операционной в палату.
Ева почувствовала, как у Полин задрожала рука.
– Вы врач?
– Нет. Я муж лейтенанта Даллас.
– О… А они не сказали вам, как Трой… как его состояние?
– Оно стабилизировалось. Они надеются, что все будет в порядке. Вскоре к вам выйдет один из хирургов, которые его оперировали, все подробно расскажет.
– Спасибо вам. Мне сказали, что на этом этаже есть часовня… Я пойду туда и помолюсь, пока они не освободятся. Лейтенант, вы выглядите очень усталой. Думаю, Трой не будет возражать, если вы поедете домой и немного отдохнете.
Когда они с Рорком вновь остались одни, Ева обессиленно закрыла лицо руками.
– А теперь расскажи мне то, что ты не сказал при ней. Говори все без утайки, как оно есть.
– Их беспокоит травма позвоночника.
– Он останется парализованным на всю жизнь?
– Они надеются, что это временно, из-за отека от сильного удара. Но даже если окажется, что дело намного серьезнее, у них есть в арсенале специальные методики лечения. Так что вероятность полного выздоровления достаточно велика.
– Он должен остаться полицейским! У тебя есть знакомые специалисты?
– Я уже побеспокоился об этом.
Не меняя позы, она слегка наклонилась к нему.
– Я буду тебе обязана по гроб жизни.
– Не обижай меня, Ева.
– Ты видел его мать? Видел, какая это женщина? Какая сильная и мужественная женщина! Таких просто не бывает.
Рорк взял ее за запястья и оторвал руки от лица.
– Посмотрись в зеркало.
Ева покачала головой.
– Она очень любит его. Всей душой желает ему счастья и благополучия. Уверена, она с радостью отдаст за него свою жизнь…
– Материнская любовь – очень мощная сила, – заметил Рорк.
Ева повернулась к нему:
– А ты часто вспоминаешь свою мать?
Он задумался, и на его лице отразилось сомнение.
– Я собирался сказать «нет», но это был бы обман. Я действительно иногда о ней вспоминаю. Последние годы я порой думаю, где она и что с ней.
– А почему она оставила тебя?
– Я знаю, почему она меня оставила. – Его голос звучал резко. – Ей не нужна была лишняя обуза.
– А я не знаю, почему моя мать оставила меня. Думаю, что это еще хуже – не знать, почему тебя бросили. И не помнить… – Она тяжело вздохнула, разозлясь на себя. – Ладно, хватит заниматься словоблудием. Надо будет спросить Карли о ее матери.
Ева решительно поднялась.
– Я хочу выяснить, как там Стайлс, и допросить его, если он в сознании. Потом я собираюсь заехать в управление, написать рапорт о происшедшем. Утром мне предстоит тяжелый разговор с начальством.
Рорк тоже поднялся, озабоченно глядя на жену. Она была бледна, глаза лихорадочно блестели. Черты лица заострились, четче обозначились морщинки и темные круги под глазами.
– Тебе надо поспать.
– Попробую вздремнуть немного в управлении. В любом случае, если ничего не изменится, все закончится через несколько часов. Вот тогда и я отдохну немного.
– Когда все закончится – давай куда-нибудь поедем. Тебе не помешало бы немного погреться под солнышком.
– Я подумаю об этом.
Они были одни в комнате, и Ева позволила себе поцеловать мужа.
В семь десять Ева была в кабинете Уитни. Держа перед собой ее рапорт, он внимательно слушал устный доклад.
– Врач утверждает, что Стайлса можно будет допросить после полудня. К этому времени он придет в себя. Его состояние стабильно. А вот полицейский Трухарт находится в тяжелом состоянии. У него пока не восстановились полностью все рефлексы, и он не пришел в сознание. Я бы хотела просить вас отметить Трухарта в приказе за смелость и безупречное выполнение задания. Именно благодаря его быстрым и умелым действиям, несмотря на угрозу личной безопасности, удалось задержать подозреваемого. Ранения, которые он получил во время операции, объясняются не его ошибками, а моими.
– Вы написали об этом в своем рапорте. Должен сказать, что с вашим выводом я не согласен.
– Сэр, Трухарт проявил мужество и находчивость в сложной и опасной ситуации!
– Я не об этом. – Он откинулся в кресле. – Вы поразительно сдержанны в своем рапорте и устном докладе. А разве вам не мешало несвоевременное обсуждение хода операции лично с капитаном Стюарт? Если это не так, я вынужден буду наказать вас за то, что в ходе операции вы совершенно не контактировали с капитаном Стюарт. Сейчас ее руководство делает ей выговор. Вам не кажется, что этого недостаточно?
– Не мне об этом судить.
– Вы поразительно сдержанны, лейтенант! – вновь повторил он. – Она все испортила. Из-за ее нежелания признать ваше руководство операцией, из-за ее отказа выполнять ваши приказы и команды – кстати, весьма разумные и своевременные – на нее ложится ответственность за десятки раненых, за ущерб от разрушений, за то, что подозреваемый чуть не сбежал, и, наконец, за то, что тяжело ранен один из моих офицеров. – Он наклонился вперед и проговорил сквозь зубы: – Вы полагаете, что я должен оставить все это без последствий?
– Вы поразительно сдержанны, сэр.
Уитни издал какой-то булькающий звук, который с некоторой натяжкой можно было бы назвать смехом.
– Вы сообщили капитану Стюарт, что полностью отвечаете за проведение операции и что оружие должно применяться только при исключительных обстоятельствах?
– Да, сэр, я сообщила.
– Капитан Стюарт будет сурово наказана, я вам это обещаю. Она будет рада остаться постовым полицейским, когда расследование будет завершено. Будьте в этом уверены.
– Трухарту двадцать два года. – Этот камень тяжелым грузом лежал у Евы на сердце.
– Я знаю это. Я знаю, как себя чувствует офицер, когда его подчиненный попадает в беду. Возьмите себя в руки, лейтенант, и займитесь своим делом. Садитесь.
Когда Ева выполнила его приказание, он посмотрел на нее внимательно и отложил рапорт в сторону.
– Когда вы последний раз спали?
– Я себя нормально чувствую.
– Как только мы закончим разговор, вы отправитесь спать на два часа. Это приказ. А теперь расскажите мне об Анне Карвелл. Вы считаете ее важным элементом в этом деле?
– Все нити ведут к ней. А любая необорванная нить расследования является важным элементом.
– Вы имеете в виду ее отношения с Кеннетом Стайлсом и Ричардом Драко?
– В этом деле множество пересекающихся связей, и они образуют огромное количество треугольников, которые приходится игнорировать. Но все складывается так, что именно Стайлс организовал убийство Драко и последующее за ним убийство Квима. Однако существует еще масса людей, которые имели мотивы и возможности совершить эти преступления. Нельзя пока с абсолютной уверенностью сказать, что убийца – Стайлс, более того – что убийца действовал один. Кстати, прежде чем я вышла на него, я собиралась просить ордер на арест некой Карли Лэндсдоун за фальшивое свидетельство о рождении.
– Поспите два часа, а затем поговорите с судьей Левинским. Большинство судей не любят выдавать ордера на арест по такому незначительному поводу. Но вам, может быть, повезет, особенно если сможете поймать его сразу после обеда.
Ева собиралась честно выполнить приказ. В конце концов, если ей удастся растянуться под одеялом хоть на какое-то время, возможно, ее мозги прояснятся и она что-нибудь придумает.
Она закрыла дверь в свой кабинет, заперла ее и просто улеглась на полу, подстелив одно одеяло и накрывшись другим. Но прежде чем она успела закрыть глаза, раздался звонок мобильного телефона.
– Да, слушаю.
– Доброе утро, лейтенант.
– Не издевайся, – пробормотала она, привставая на локте. – Я только что прилегла.
Читать бесплатно другие книги:
