Театр смерти Робертс Нора

– Разве? Нет, этим сейчас занимается Мира. – Она глубоко вздохнула. – Я очень хочу как можно скорее закрыть это дело. Мне нужно побыстрее от него избавиться.

Ева занималась нудной бумажной работой. Задним числом она официальным канцелярским языком писала рапорты начальству, протоколы осмотра места происшествия, оформляла протоколы допросов и так далее и тому подобное. В общем, делала «приятную», как зубная боль, работу, без которой, однако, расследования не закончить.

– Лейтенант?

– Почти все бумаги оформлены, Пибоди. Иди домой.

– Да, я как раз собираюсь. Я только хотела сказать вам, что Мэнсфилд закончила давать официальные показания. Она просит о встрече с вами.

– Хорошо. Организуй это в комнате для допросов номер один, если она свободна. Затем можешь отправляться домой.

– Слушаюсь, сэр.

Ева повернулась на своем крутящемся стуле к Рорку, который стоял у окна и «любовался» отвратительным городским пейзажем.

– Извини. Я должна сделать это. Почему ты не идешь домой?

– Я жду.

Она ничего не ответила, поднялась и направилась в комнату для допросов.

Айрин уже была там. Увидев Еву, она попыталась улыбнуться.

– Прошу прощения за мой вид. Находясь в вашем здании, трудно заботиться о нарядах. – Она дотронулась до рукава своей кофточки без воротника из серой грубой шерсти.

– Нам обеим надо подумать о смене своего стиля. Я включаю магнитофонную запись.

– Это необходимо?

– Да, мне настоятельно посоветовали все беседы с вами записывать на магнитофон. Для вашей и моей защиты. Лейтенант Ева Даллас проводит беседу с Айрин Мэнсфилд по ее просьбе, в комнате для допросов номер один. Мисс Мэнсфилд, вы знаете свои права? Есть ли у вас в свете их реализации какие-либо пожелания и требования?

– Нет. Я лишь хочу поговорить с вами лично. Вы ведь давно знали, что это была я? – спросила она, наклоняясь к Еве. – Вы были абсолютно уверены, что это была я, еще до прихода в театр?

– Мы с вами это уже обсуждали.

– Я хотела бы спросить: были ли у вас какие-либо доказательства моей вины до того, как я призналась?

– Какая вам теперь разница? В деле есть ваше признание.

– Для удовлетворения собственного любопытства. Кроме того, адвокат, которого я собираюсь нанять, будет очень заинтересован в любой информации, которая связана с моей ролью в этом деле.

– Хорошо. Исходя из предположения, что вы с Анной Карвелл одно лицо, я приказала провести анализ голосов на магнитофонных пленках, где содержались записи бесед с Анной Карвелл и Айрин Мэнсфилд. Хотя вы и изменили тональность и тембр, приборы точно определили идентичность голосов записанных людей. С такой же точностью была установлена идентичность отпечатков ваших пальцев. Кроме того, в номере гостиницы, где останавливалась Анна Карвелл, были изъяты волосы, ворсинки одежды и некоторые другие улики. Волосы были исследованы на ДНК, что также подтвердило идентичность двух человек.

– Понятно… Мне следовало лучше познакомиться с методами работы полиции. Я была слишком беспечна.

– Нет. Дело не в этом. Вы человек, а ни один человек не способен учесть все факторы.

– Вы же смогли! – Айрин откинулась на спинку стула, внимательно глядя на Еву. – Значит, у вас было достаточно доказательств, чтобы привезти меня сюда и швырнуть мне все это в физиономию, добавив отношения с Ричардом и Карли. Вы бы меня раскололи. Но вместо этого вы предпочли устроить спектакль в театре. Перед Карли.

– Вы могли здесь и не расколотья. Я много думала над этим.

– Нет, вы бы меня раскололи. Мы обе отлично знаем это. Мне против вас не выстоять. Вы сделали это перед Карли по одной простой причине. Вы сделали это для нее.

Ева нахмурилась.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. К тому же мы вышли за рамки официального протокола.

Она поднялась, но Айрин умоляюще протянула к ней руку:

– Выслушайте меня! Карли теперь предстоит жить, зная, на что ее природный отец был способен. Ричард растоптал ее. Сознание того, каким монстром он был, может разрушить психику Карли, вызвать у нее чувство постоянного страха и незащищенности.

– Она справится с этим.

«Она будет жить с этим каждый день, – подумала Ева, – каждую ночь…»

– Да, она справится. Благодаря вам. Вы показали Карли, что ее мать готова на все, чтобы защитить ее. Готова пойти в тюрьму, чтобы спасти свою дочь, потому что очень сильно любит ее. Вы показали, что у нее в крови – благородство, преданность и сила духа. Когда-нибудь, когда Карли придет в себя и успокоится, она поймет все это. Может быть, она даже начнет думать обо мне с добротой… Когда Карли все это поймет, лейтенант Даллас, надеюсь, она найдет в себе силы так же поблагодарить вас, как сейчас это делаю я.

Она закрыла глаза в полном изнеможении.

– Можно мне стакан воды?

Ева подала ей пластиковый стаканчик с водой.

– Вы обе слишком дорого платите за то, что он совершил, – пробормотала она. – И не существует способа, чтобы полностью избавить вас от этого.

– Я знаю. – Айрин отпила воды. – Но она молодая и сильная. Она найдет возможность избавиться от этого кошмара.

– Ей помогут. Доктор Мира будет постоянно консультировать и наблюдать ее. Не беспокойтесь, Карли сильный человек. И талантливая актриса.

– Мне очень важно было услышать это. Я так гордилась ею, наблюдая, как она отражает ваши нападки сегодня в театре! Она крепкая. И она очень хорошенькая, не правда ли?

– Да, очень.

– Я не могла выносить того, что он с ней делал! Не могла допустить, чтобы он повторил все снова! – Она усилием воли осушила появившиеся в глазах слезы.

– Что же касается Квима… Мне было нелегко решиться на это. Я боялась. Но он был злобным коротышкой, а я ненавижу злобных коротышек! Лейтенант…

– Слушаю вас.

– Не могли бы вы, когда я буду в тюрьме, если это возможно, сообщать мне о состоянии Карли? И о ее жизни вообще. Ничего личного! Просто сообщать, что с ней все в порядке.

– Я посмотрю, что здесь можно будет сделать. – Ева не решилась пообещать. – Я выключаю запись. Советую вам найти адвоката, который имеет связи в СМИ, и еще одного, который хорошо разбирается в уголовном законодательстве. Минимум двух. Вам надо привлечь на свою сторону общественное мнение. Необходимо, чтобы все узнали вашу историю – всю целиком – и почувствовали симпатию к вам и ненависть к Драко. И кончайте с отказом от своих чертовых прав! Больше не встречайтесь ни с одним полицейским, включая меня, без адвоката.

Айрин с удивлением подняла брови.

– Вы спасаете всех, лейтенант?

– Замолчите и слушайте! Напирайте на то, что обстоятельства загнали вас в угол и вы находились в состоянии аффекта. Даже по обвинению в предумышленном убийстве вам не могут дать много. Вы убили человека, который пытался психически уничтожить вашу дочь, а другой был законченным негодяем и шантажистом. Если получится, на вашей стороне будут все средства массовой информации. – «А я со своей стороны попрошу Надин помочь, чтобы так и случилось», – добавила Ева про себя. – Окружной прокурор не захочет длительного публичного процесса с демонстрациями матерей под окнами его офиса и дома. А они будут. Скорее всего, вам предложат судебную сделку. Вы проведете какое-то время в тюрьме, конечно… Но если вам повезет, меру пресечения могут изменить на содержание под домашним арестом. Пусть даже вы будете в наручниках, но – дома. А там недалеко и до полного освобождения под честное слово.

– Почему вы делаете все это для меня?

– Неважно. Дареному коню в зубы не смотрят!

– Да. Вы правы. – Айрин поднялась. – Я бы очень хотела, чтобы мы встретились совсем при других обстоятельствах. Мне бы очень этого хотелось. – Она протянула руку. – До свидания, лейтенант.

Ева крепко и от души пожала ей руку.

Когда она вернулась в кабинет, Рорк все еще был там. Ева взяла куртку и сумку.

– Что бы ты сказал, если бы я предложила смотаться из этого чертова здания?

– Мне нравится эта идея. – Он поймал ее руки и, повернув к себе, заглянул в глаза. – Вы посветлели лицом, лейтенант.

– У меня значительно улучшилось настроение.

– А Айрин?

– Она чертовски сильная женщина. И умная. – Ева в задумчивости присела на край стола. – За одиннадцать лет работы в полиции я впервые столкнулась с ситуацией, когда я восхищаюсь убийцей, а жертву не могу…

– Уважать, – закончил Рорк.

Ева нахмурилась.

– Я здесь не для того, что испытывать уважение к тому или иному объекту расследования. Я здесь для того, чтобы выполнять свою работу.

– Но ты это все равно делаешь, лейтенант. Как это ни странно звучит, но ты заботишься о своих подопечных. А на этот раз ты столкнулась с ситуацией, когда должна защищать того, кого изо всех сил ненавидишь.

– Убитого бессмысленно ненавидеть, – сказала она и нервно передернула плечами. – И бесполезно защищать. Впрочем, черт с ним. За торжеством справедливости следит суд. Пусть все произошло на сцене, но это не было придуманным представлением. Не пьеса, а жизнь распорядилась так, что Айрин Мэнсфилд взяла нож и воткнула Ричарду Драко в сердце, которого у него не было.

– Вот увидишь: присяжные заседатели будут со слезами на глазах молить за нее бога. Еще до окончания суда они канонизируют ее как святую мученицу и единогласно вынесут оправдательный приговор. Ты это отлично знаешь.

– Да, черт возьми, я надеюсь на это! Знаешь, что я подумала?

– Расскажи.

– Нельзя оглядываться. Нельзя жить старыми ранами. Необходимо все время идти вперед. Важен каждый шаг – и каждый шаг отличается от предыдущего. – Она соскочила со стола и взяла лицо мужа в ладони. – А у меня самый удачный шаг в жизни – это ты.

– Тогда давай сделаем следующий шаг и пойдем домой.

Они вместе вышли из здания Управления полиции, и Ева взяла мужа за руку – ей этого очень хотелось. Она знала, что в эту ночь наконец будет спать. Без снов.